Антропологические взгдяды Дж.Л.Морено.

Термином « антропология» мы будем пользоваться в широком смысле, понимая ее как учение о сущности человека и его бытии, не ограничиваясь при этом тем, что со времен М.Шелера [49] обозначается как философская антропология, т.е. учение о самоценности человека как творческой и свободной личности.

В самом общем виде специфику антропологического подхода того или иного автора можно рассматривать по многим критериям, из которых мы считаем важным выделить несколько.

Одним из наиболее существенных из них в ХХ столетии стало признание или непризнание духовной сущности человека. Внедуховная антропология (например, психоаналитическая или дарвинистская) рассматривает духовность как ложную реальность, при внимательном изучении сводимую к реалиям биологическим и психическим, по выражению Н.А.Бердяева, профанируя духовность. Духовная же антропология (религиозная антропология, экзистенциалистическая антропология в ряде ее вариантов) именно в этом пространстве ищет подлинно человеческую сущность. Отметим (это важно для дальнейшего изложения), что духовная антропология может быть нерелигиозной и религиозной, в последнем случае – конфессиональной или внеконфессиональной (эклектической или мистико-эзотерической).

Следующий важный аспект – отношение автора к проблеме детерминизма, который может отрицаться (индетерминизм) либо – при его признании - рассматриваться как внешний и внутренний (или их сочетание), причинный и целевой (или их сочетание). Это, в свою очередь, ориентирует на рассмотрение человека как существа, детерминированного внешними обстоятельствами (ситуативными или отнесенными в прошлое) или самодетерминирующегося, либо в более или менее сложном сочетании внешней или внутренней детерминации.

Проблема детерминации обращает к вопросу о детерминирующих факторах, среди которых, в зависимости от понимания сущности человека, выделяются биологические, социальные и духовные, в том числе в полидетерминистических вариантах.

Наконец, во многом в зависимости от конкретизации вышеуказанного, различные авторы делают акцент на определенных моментах бытия как на основных (человек деятельный, человек созерцающий, человек познающий, человек желающий и др.).

В данном разделе мы рассмотрим антропологические взгляды Дж..Л.Морено вне сравнительного контекста, за исключением общего указания на идеи отдельных авторов (философов и отчасти психологов), влияние которых в этом отношении он сам признавал. Соотнесение антропологических ( и других) взглядов Дж.Л.Морено с позициями по этому вопросу ведущих западных психологов ХХ столетия будет предметом специального анализа в соответствующей главе.

Прежде всего отметим возникший в детстве, обретший зрелые и действенные формы в юности и не прекращавшийся в дальнейшем интерес Дж.Л.Морено к религии, проявившийся, в частности, и в том, что психодраму он называл в том числе «экспериментальной теологией»[50]. «…модель Божественной вселенной стала планом, онтологическим руководством, по которому я разрабатывал социометрию – представление об обществе, в котором реализуется наша глубинная Самость… Давняя пропасть между наукой и теологией существует скорее для старомодных теологов и некомпетентных ученых…» [51] Религиозность Дж. Л. Морено прошла эволюцию от иудаизма в детстве к неортодоксальному христианству[52], проявившемуся, в частности, в «религии встречи» и действия; отметим при этом и его интерес к буддизму в связи с принципом «здесь и сейчас». С точки зрения Дж.Л.Морено, существующая религиозная практика упускает (или почти упускает) главное в Боге – Его атрибут как Творца. «Атрибуты добродетели, могущества, святости, мудрости, справедливости способствуют признанию другого статуса Бога, отличного от его статуса Творца, уже на седьмой день Творения, после того, как появилась Вселенная, и Бог установил себя как определенный образ… Все подтверждения и отрицания Бога… вращались вокруг вторичного Божественного статуса… Но есть и другой статус Бога… - в течение процесса созидания и развития миров и Его самого.» [53]. Человек, как подобие Божье, несет в себе Божественное творчество, выступающее его сущностью, тем главным, что предназначено к воплощению; собственно, ценностью выступает творческий процесс как главный момент эволюции человека. Результат (в частности, «культурные консервы») ценен как «разогрев» для дальнейшего творчества. Существующая религиозная практика преподносит акт Творения так, как если бы он уже был завершен; с точки зрения Дж.Л.Морено , Творение продолжается, и человек – его активный участник; именно в творчестве осуществляется Встреча человека и Бога. Анализируя развитие христианства, Дж.Л.Морено обосновывает идею о движении к этой Встрече: Бог Ветхого Завета отчужден, это – Бог, требующий повиновения, указующий и наказующий (Дж.Л.Морено называет Его «Он-Бог»); Иисус – Богочеловек, Он рядом, с ним можно вступить в диалог («Ты-Бог»); наконец, третий шаг, осуществляемый ныне, обозначается Дж.Л.Морено «Я-Бог» в том смысле, что человек становится соавтором в Божественном Творении. (Отметим удивительное сходство названных идей Дж.Л. Морено с идеями Н.А.Бердяева; факт знакомства Дж.Л.Морено с идеями Н.А.Бердяева подтверждается ссылками на них – как и на идеи В.С.Соловьева – как на источники межличностной теории[54] . Теоретически вполне вероятный факт личного знакомства в период жизни Н.А.Бердяева в Германии, не подтверждается ни текстуально, ни доступными нам личными свидетельствами). На уровне религиозно-космологических представлений это воплощается в идее о том, что существует космический источник творческой энергии - Искра Божья, а человек – носитель этой энергии, которая, однако, не накапливается, а нуждается в безотлагательном воплощении «здесь и сейчас». Подобное воплощение Дж.Л.Морено называет спонтанностью (отметим, что английский оригинал – spontaneoty – означает не только явление или свойство, но и процесс ). Спонтанность означает прежде всего действие – не созерцание и не рефлексию. Философские аналоги идее спонтанности Дж.Л.Морено усматривает прежде всего у А.Бергсона, которому приписывает введение этого принципа в философию (при том, что сам термин использовался им редко), но – с точки зрения Дж.Л.Морено – именно невнимание к моменту а лишь утверждение бесконечной продолжительности не дали А.Бергсону возможности увидеть подлинную сущность креативности человека. Большую роль в развитии идеи спонтанности Дж.Л.Морено признавал за Ч.Пирсом , но критиковал его в этом отношении по тем же основаниям, что и А.Бергсона, а также в связи с тем, что он не различал случайность и спонтанность, что уводит от возможности понимания источника спонтанности. У обоих он видел не действенную, а не чисто рефлексивную позицию относительно мира – в отличие от собственной. Войти в сущность возможно, по его словам, лишь действенно – так, как это делали великие религиозные терапевты. Таким образом, сущность человека – Божественное творчество; креативность как свойство дана ему Богом, а спонтанность усиливает креативность. (В данном контексте мы рассматриваем понимание спонтанности и креативности именно в аспекте антропологическом; эти же понятия в более специфических смыслах фигурируют как центральные и на других уровнях знания, что мы рассмотрим далее)

Именно за отказ от религиозного взгляда Дж.Л.Морено критиковал З.Фрейда, которому отсутствие религиозности не позволило увидеть экзистенциальный вклад в психотерапию великих пророков и святых. В то же время Дж.Л.Морено сочувственно цитирует У.Джеймса, утверждающего возможную погруженность человека в духовное измерение [55]

Таким образом, антропология Дж.Л.Морено может быть определена как религиозно-духовная, склоняющаяся к нетрадиционному христианству. В этом плане его антропологическая позиция может быть сформулирована следующим образом: человек – носитель Божественной творческой силы.

В отношении принципа детерминизма подход Дж.Л.Морено сформулирован не столь четко и развернуто. Несмотря на некоторые сочувственные высказывания о принципе индетерминизма (в отношении того же А.Бергсона), он важен для Дж.Л.Морено не сам по себе, а скорее как аргумент против механицизма и абсолютизации внешнего детерминизма. Вместе с тем и внешний детерминизм в целом, и его механистический вариант также находят поддержку Дж.Л.Морено – иногда на уровне явных утверждений, иногда на уровне рассмотрения методических проблем. Постараемся обозначить основные позиции.

Принцип внешнего детерминизма признается Дж.Л.Морено прежде всего в силу указания на участие человека в Божественном промысле. Спонтанность имеет не внутренний, а внешний – Божественный – источник. Идея внешней детерминации бытия – в ином плане –воплощается и в представлениях о необходимости анализа ситуации, и в требованиях контролируемого эксперимента бихевиористического плана (в противном случае экспериментальная схема нерелевантна). Вместе с тем человек, осознав ответственность за творческое воплощение и открывающий дорогу спонтанности, оказывается для Дж.Л.Морено и самодетерминирующимся. Самодетерминация оказывается существенной и при бытии человека в группе, где он берет роль, и в относительно ранних размышлениях Дж.Л.Морено о специфике его театра.

Равным образом Дж.Л.Морено признает как причинный детерминизм, так и целевой. Первый воплощается в признании роли прошлого опыта в жизни человека и целесообразности его психодраматической проработки. Вместе с тем человек активен, ценностно ориентирован, целенаправлен в построении бытия; трудности бытия связаны с ограничениями (внешними и внутренними) творческих возможностей и возможностей направленного самодвижения и самораскрытия. «В то время как жизненный акт является элементом в причинной зависимости жизненного цикла реальной личности, в спонтанно-творческом акте кажется, как будто на один момент причинная зависимость нарушается или исключается»[56] Как указывает П.Ф.Келлерман, Дж.Л.Морено в теории спонтанности пытался создать функциональный, рабочий детерминизм, предполагающий реальность творческих моментов, за которыми не стоит прошлое,- вопреки тому, как это видел З.Фрейд в интерпретации Дж.Л.Морено[57]. Отметим, однако, что в формулировке Дж.Л.Морено эта реальность существует вообще вне временного континуума и тем самым не подчиняются не только пинципу причинности, но и принципу детерминизма вообще.

Таким образом, в отношении детерминации человека единая формулировка затруднительна или же оказывается крайне нечеткой: человек существует в единстве внешней и внутренней детерминации, включающей факторы прошлого, настоящего («здесь и сейчас») и будущего (цели), а также в интедерминированной реальности спонтанности и творчества.