XX век - как время возникновения тоталитарных сект. Несостоятельность этого мнения.

 

Приступая к анализу тоталитарной теории, следует учесть, что, судя по некоторым публикациям, она еще окончательно не установилась и внутренне противоречива. Право на ее существование выводят из предположения, будто бы в XX веке произошло некое качественное изменение в сектантстве, так как появилось “такое не существовавшее ранее понятие как тоталитаризм”. Вначале тоталитаризм “явил себя в политической ипостаси, а затем возникли и религиозные секты”, именуемые тоталитарными. “В XX веке у них появилось нечто новое; систематическое использование психологических наработок, направленных на подавление воли человека и контролирование его мыслей, чувств и поведения”. Кроме того, при вербовке новых и удержание всех в секте применяется обман и конфессиональная анонимность, гипноз, кодирование и других средства[61]. Также отмечается, что эти новейшие технологии контролирования сознания “раньше попросту еще не были изобретены. При современных скоростях передвижения, технологических новшествах, обилии информации и умении манипулировать ею контролирование сознания принимает массовый и тоталитарный характер, что ранее было попросту недостижимо”[62]. Другими словами, утверждается, что мы имеем дело с некой новой реальностью в развитии сект, ранее Церкви неизвестной.

В начале 90- х считали, что тоталитарные секты появились во второй половине XX века. Но после критичных замечаний о неисторичности этой теории и ее несостоятельности[63], дата появления сект уже не указывается, лишь говорится о том, что вероятно, предтечами современных тоталитарных сект следует считать мормонов и иеговистов[64]. Если допустить эту идею, то получается, что религиозный тоталитаризм предшествовал политическому. Следовательно, вышеприведенное утверждение о политическом тоталитаризме как причине тоталитаризма религиозного неубедительно.

Внесенные поправки о времени появления тоталитарных сект не снимают историко-богословские просчеты этой теории, составляющие ее принципиальные недостатки. Мормоны и иеговисты, которые по классификации тоталитарной теории относятся к наиболее радикальным сектам, возникли еще в XIX веке. При чем, степень их тоталитарности в первые десятилетия их существования намного превосходит современные показатели. Так, у мормонов многоженство, откровение о котором, как они сами говорят, было 12 июля 1843 года, рассматривалось как важнейшее условие, дающее им возможность “быть богами и слава, и честь их будут простираться от вечности и вечности ... и все должно преклониться перед ними... Таким людям прощаются все роды преступлений, за исключением убийств, в “которых они пролили кровь невинных”, и богохульство против Святого Духа”. По этому пророчеству основателю мормонизма Иосифу Смиту даровалась власть “отбирать жен у виновных и отдавать их хорошим людям”. Тем женам, которые не дозволяли своим мужьям брать других жен, угрожали строгими наказаниями[65]. Чтобы присечь многоженство правительству США пришлось пригрозить мормонам роспуском и лишением имущества. Поэтому в 1890 году полигамия как практика церкви мормонов была официально упразднена[66].

Известны мормоны и своими преступлениями. В 1857 году руководитель мормонов Брайем Янг приказал епископу Джону Ли уничтожить более ста иммигрантов-немормонов[67].

Но подобные секты существовали еще задолго до XX века. Такими можно считать многочисленные группы анабаптистов. Одним из видных их лидеров был Иоанн Лейденский (Бокельсон), упразднивший в захваченном им в 1532 году городе Мюнстере все гражданские законы, учредивший в нем свою диктатуру и введший полигамию. Подобных примеров в истории множество (более подробно об этом будет сказано ниже).

Первоначальная датировка возникновения тоталитарных сект не случайна и поясняет, почему они появились во второй половине XX века. Известно, что на Западе с XVIII века с эпохи Просвещения идет процесс движения вспять от ценностей христианства к языческой этике и языческому миросозерцанию, ставящему человека в центре вселенной и рассматривающему этого падшего человека мерой всех вещей. В результате права человека провозглашены в качестве мировоззренческого стандарта и поставлены выше христианских ценностей. Торжество идей языческого происхождения закреплено во “Всеобщей Декларации прав человека” в 1948 году[68]. Согласно этой Декларации религия объявляется частным делом каждого, главное, чтобы он признавал “общечеловеческие” ценности. Если кто-либо ее не признает, то рассматривается деструктивным элементом в обществе. Таким образом, мы имеем дело не с появлением новой религиозной реальности - тоталитарных сект, а с изменениями в системе “общечеловеческих ценностей”. Согласно новой шкале ценностей практически все секты, в том числе и возникшие до XX века, превращаются в тоталитарные.

Итак, тоталитарная теория представляет собою взгляд западного человека на деятельность сект в XIX- XX веках сквозь призму современного представления об общечеловеческих ценностях. Следовательно, тоталитарная теория несостоятельна с исторической точки зрения.

 

2.3) Критерии тоталитарного сектантства: “неевангельская религиозность”, совместимость той или иной религиозной организации с культурной традицией страны” пребывания и их разбор.

 

Использование в качестве критерия сектантства проповеди “неевангельской религиозности” весьма непрактично, по причине расплывчатости этой формулировки. Более того, если сравнить католическое и протестантское представления о сути христианской веры, ее основных принципах, в частности их учения о значении добродетелей, о понимании святости, о молитве и прелести, о роли духовных наставников с православным, то эти конфессии нельзя назвать представителями “евангельской религиозности”. Например, большая часть провозглашаемых за величайших святых Католической Церкви пребывали, как полагает профессор А.И. Осипов, ссылаясь на святителя Игнатия Брянчанинова, в прелести[69].

Баптизм, который около полторы сотни лет разрушает Русскую Православную Церковь, объявляется не сектой, хотя и отвергает главные положения православной веры и духовной жизни. Так, Священное Предание является для баптистов “сухой гнилью человеческих преданий”[70].

Введение в качестве дополнительного признака совместимости религиозной организации с культурной традицией страны пребывания также не придает этой теории конкретности при определении границ тоталитарного сектантства. Так в категорию тоталитарных сект не попадает пятидесятничество, баптизм, хотя они не совместимы с русской культурной традицией, во многом предопределенной православной верой.

Однако эти критерии сектантства не совпадают с принятыми в богословии признаками различения истины и заблуждения.

 

2.4) Признаки и характерные черты тоталитарных сект и их анализ (гуруизм, наличие организационной структуры, методов вербовки и удержания в секте, “эзотерический разрыв”). Гуруизм.

 

Первый признак “тоталитарной секты” усматривается в наличии лидера или гуру замещающего собою Бога. “Если религия (в ее подлинном смысле) характеризуется стремлением к связи с богом, то в сектантском менталитете все зацикливается либо на связи с обожествленным лидером, либо с также обожествленной всеведущей и всемогущей организацией”. Отсюда делается вывод, что “никакой связи с богом (каким сектанты его себе представляют) помимо лидера в секте нет и быть не может... многие секты по смерти гуру распадаются, а если этого не происходит, то либо в них появляется гуру наследник..., либо сама организация воспринимает на себя его роль”[71].

Поскольку термин гуру происходит из индуизма, то вначале рассмотрим насколько приемлемо применение этого критерия и к самому индуизму, и к сектам возникшим в нем.

Представление о роли гуру или наставника и его культ в индийской религии начали складываться еще в VII-VI в. до н.э. и завершилось приблизительно к IV-V веку[72]. К этому времени в результате преобразований в индийской религии возникает учение о некой традиции парампара, согласно которой Божество, гуру и ученик включены в единую информационную цепь. В “традиции наставничества”, первую, “иницирующую роль играет некое конкретное божество или святой мудрец передающий сакральное знание соответствующему “первонаставнику” и далее уже это знание распространяется по линии преемственности от одного guru к другому”[73]. Практически все известные для Запада имена: Шанкары (788-812 г.г.), Рамануджи (XI в.), Нимбарки (XII в.), Мадхвы (XIII в.), Чайтаньи (XV в.), Валлабхи (XV в.), Рамакришны (1834-1886), Свами Вивекананды (1863-1902) были гуру.

В зависимости от вероучительных особенностей того или иного течения в индуизме в качестве гуру мог выступать Бог, его аватары (земные воплощения Божества), человек, наделенный определенными полномочиями от Бога, община или книга. Так, в сикхизме в результате перманентного переосмысления института гуру в XVII-XVIII веках появилась идея о гуру-общине[74], а затем место гуру заняла книга[75].

Несмотря на смещение в ходе истории акцентов в индуизме неизменным осталось представление о том, что без гуру-наставника нельзя достичь спасения, поскольку он владеет подлинным знанием и опытом общения с Богом.

Роль гуру в процессе спасения предопределила и его культ. “Доктринальной основой почитания гуру является представление об идентичности или единстве просветленного гуру с высшим божественным началом. Различные теологичные школы практиковали этот вопрос со специфичными нюансами, вытекающими из общих метафизических принципов, однако в наиболее лаконичной форме его посылка выражена в ... афоризме … - “Познавший Брахмана сам воистину становится Брахманом. ... Просветленный гуру не просто агент распространения спасительного знания, ... но, что особенно важно, он суть само это знание в видимой человеческой оболочке”[76]. Роль гуру иногда настолько возвышается, что он ставится выше Божества. В одном тексте кашмирского тантризма говорится, что гуру “выше самого бога, и нет в мире ничего более великого, чем гуру”[77].

Наряду с становлением института гуру и его культа складывалась определенные правила отношений между учеником и гуру. Одно из первых свидетельств о ней мы встречаем в “Законах Ману” (200 г. до н.э. - 200 г. н.э.). Среди этих правил имеется требование беспрекословного служения гуру. В частности приводится случай, когда по приказанию гуру ученик принес ему в жертву большой палец правой руки[78].

Примерный ученик в тантризме “правой руки” должен быть готовым к максимальному отречению от самого себя. “Ученик должен быть готов пожертвовать гуру любую вещь, которую тот пожелает, не задумываясь, изменить по его требованию свою ашраму - образ религиозной жизни, то есть стать аскетом, отшельником или, напротив, вернуться к жизни домохозяина, поступиться кастой, репутацией, семьей, самой своей жизнью”[79]. В медитативных текстах, приписываемое гуру могущество равно могуществу всех богов. “Требование преданности гуру не меньшей, чем Богу, - это именно норма индуизма”[80].

Таким образом, поклонение гуру является неотъемлемой частью индуизма, поэтому его культ следует рассматривать в контексте богопоклонения. Поскольку гуру является одним из образов Божества или его аватарой, то культ гуру является одновременно формой почитания этого Божества.

Однако, несмотря на роль гуру в процессе спасения и на культ его почитания наравне с божеством, а иногда и выше него, в шиваитском, шактистском и вишнуитском теизме, к которому в частности принадлежит и “Общество Сознания Кришны”, верующие непосредственно обращаются к своему Богу помимо гуру. В наиболее яркой форме это выражено в движении бхакти, видными гуру которого были Рамануджа (XI в.), Нимбарка (XII в.), Мадхва (XIII в.), Чайтанья (XV в.), Валлабха (XV в.). По мнению светских индологов, они проповедовали “глубокую преданность личному богу и непосредственную эмоциональную связь с ним как главный способ богопознания и путь спасения, гарантирующий слияние индивидуальной души с богом. Общение с богом происходит во внутреннем созерцании, это - глубоко мистический процесс. Он не требует жрецов-посредников и не нуждается в священном каноне”[81].

Типичным представителем этого течения в России является “Общество сознания Кришны”, получившее у нас наибольшее распространение.

Кришнаиты провозглашают, что к спасению, т.е. к восстановлению взаимоотношений с Богом и развитию любви к нему, человека ведет занятие бхакти-йогой, суть которой в самых общих чертах заключается в слушании повествований о Кришне, прославлении его и памяти о нем[82]. Наиболее действенным способом достижения этой цели в наш век, то есть век Кали-юги, они видят в пение маха-мантры Харе Кришна. “Пение и повторение мантры - это духовный призыв к Господу и Его энергии защитить обусловленную душу. Оно подобно непритворному плачу ребенка ко своей матери”[83]. Петь эту мантру может любой. Следовательно, каждый, кто призывает Кришну имеет с ним связь.

Но для освобождения от страданий, наряду с повторением этой мантры необходимо еще владеть определенными знаниями. Для этого каждому необходим гуру, который одновременно будет также руководителем на пути к достижению освобождения. Кришнаиты настаивают на абсолютной преданности гуру, которая строится на вере в то, что только он сможет “передать ему ведическое знание и, тем самым, привести ученика к освобождению”[84]. “Однако ученик не должен слепо следовать своему учителю”, а соотносить его советы с священными писаниями (шастрами) и опытом святых (садху)[85].

Основатель ОСК Прабхупада учит почитать гуру практически наравне с Богом. Он говорит, что “поскольку мы пытаемся стать сознающими Бога, нам необходимо научиться оказывать почтение Богу через его представителя. Во всех шастрах говорится, что гуру практически равен Богу, но гуру никогда не говорит: “Я - Бог”[86]. Те из гуру, которые говорят, что равны Богу, являются, по мнению кришнаитов, мошенниками[87]. Хотя роль гуру весьма велика в жизни кришнаитов, но достижение спасения зависит от милости гуру и Кришны[88]. Другими словами, полное освобождение является результатом усилий гуру и служения Кришне самого ученика.

Итак, представление о роли гуру в индуизме сложились к IV-V веку, то есть за XV столетий до появления тоталитарной теории; во-вторых, несмотря на весьма важную роль гуру, ученик имеет возможность непосредственно, напрямую общаться со своим Божеством. Кроме того, связь с гуру-основателем и его прославление тождественно прославлению и связи с Богом, а приемники гуру-основателя должны почитаться на уровне почитания Бога, ибо оно есть проявление уважения к Богу. Если не принять во внимание эти соображения, то придется отнести к тоталитарным сектам весь индуизм и констатировать, что он не является религией в привычном для тоталитарной теории понимании. Но такое утверждение будет противоречить основополагающему принципу этой теории, считающей мировые религии культурообразующими.

В мунизме, как для полноправных членов секты, так и для вновь обращенного, но еще не участвовавшего в обряде установления биологической, природной связи с Богом, - блессинге - не существует никаких препятствий для молитвенной, религиозной связи с ним, несмотря на то, что Сан Мён Мун, основатель секты, почитается ими как Господь Второго Пришествия. “Мунисты верят, что “молитва открывает канал для того, чтобы прямо говорить с Богом”. ... Члены Церкви Объединения обращаются к единому личному Богу, называя его “Небесным Отцом”[89].

Личность основателя мормонизма Иосифа Смита также никем не рассматривается в роли посредника-медиума между его последователями и Богом. Мормоны учат, что молитва есть “искренний, прочувствованный разговор с Отцом нашим Небесным”[90].

Виссарионовцы

В качестве еще одного подобного примера можно указать на бахаизм. Вышедшей из шиитского ислама бахаизм, возвышает своего основателя Мирзу Хусейна Али (1817-1892) известного как Баха-Улла, до уровня непогрешимого наставника, без которого невозможно познать Бога[91].

На первый взгляд, эта формулировка вполне соответствует тоталитарной теории о роли лидера, на самом же деле, учение бахаев не укладывается в нее. По завещанию Баха-Уллы каждый день ищущий “должен вступать в общение с Богом, стремиться со всем рвением и твердостью к своему Возлюбленному и сжечь свое нерадением огнем любви к Богу и поминанием Его”[92].

Кроме того, секты, где лидер в буквальном смысле рассматривался воплощением Божества или становиться равным Ему, возникали и в христианстве. Примером такой секты являются хлысты, появившиеся в 40-е годы XVII века. Они учили, что Бог по-разному открывает себя в мире: то в образе Бога Саваофа, то Христа, то Святого Духа. Не разбирая подробно их противоречивые воззрения о Божестве, воплощениях или перевоплощениях Христа, отметим лишь, что, по мнению сектантов, Божество может пребывать одновременно в одном или нескольких “чистых и святых” людях, за нравственную жизнь удостоившихся усыновления Богу Саваофу и ставших христами - сыновьями божиими, равными по божеским свойствам Богу Отцу[93]. “Живые христы” почитаются у сектантов за живых богов[94]. Однако, никто из миссионеров не оспаривал тот факт, что хлысты могут непосредственно помимо своих руководителей общаться с Богом. В исследованиях посвященных хлыстовскому богослужению есть упоминания об их молитве к Богу и Божией Матери[95].

Никто из православных миссионеров изучавших хлыстовство не считал главным признаком этих сект наличие лидерства, не утверждал, что в них помимо него нет никакой связи с Богом, хотя хлысты как нельзя лучше подходят под определение тоталитарных сект. Полемика с ними велась вокруг их вероучения с тем, чтобы аргументировано показать их заблуждение и истинный путь ко спасению.

Кроме хлыстов в России в XIX веке было с десяток сект, лидеры которых выдавали себя за воплощения Христа. Но в таком случае не может быть речи о том, что лидер является посредником между верующими и Богом и что никакой связи с Божеством помимо него быть не может, поскольку он сам выступает в качестве Божества. Подобные секты также известны задолго до XX века.

Таким образом, культ гуру, мессий и лжехристов является чертой не только сект XX века, но сектантства вообще. В идее лидерства нет никакой новизны, ибо сам Христос предупреждает нас, что под Его именем придут многие, чтобы соблазнить избранных (Мф.24.4-5, 24, 26).

Еще в начале XX века проф. Буткевич видел сущность и причины сектантства среди прочего и в стремлении к самообоготворению[96].

Его современник иеромонах Варсонофий отмечал, что русскому рационалистическому и мистическому сектантству свойственно стремление “к “духовности” богопоклонения и желании непосредственного общения с Богом”[97]. Но в этой идее он не усматривал ничего не религиозного. Трагедия сектантов не в том, что они стремятся к единению с Богом, а в неправильном пути к достижению поставленной цели. Поэтому он утверждал, что в полемике с сектантами не следует отрицать самой возможности достижения богоподобия, непосредственного общения с Богом, но необходимо обращать внимание на их заблуждения в понимании и реализации этой идеи в сравнении с православием, а не сводить дискуссию к вопросам второстепенного значения. В противном случае Сектоведение превратится в оружие сведения счетов, но не будет наукою и бесстрастным свидетелем истины[98].

Лидерство, гуруизм, составляют важный элемент религиозной практики и рассматриваются как способ достижения религиозных целей, но секты и религии отличаются не этим принципом, а его содержанием. Хотя они имеют много общих черт, но разняться между собою их значением и ролью в религиозной жизни, которые, в свою очередь, обусловлены их вероучением. Гуруизм в связи с этим сам по себе не может рассматриваться в качестве критерия принадлежности к особому религиозному течению - сектантству. Он представляет собою лишь элемент религиозной жизни многих сект, один из ее принципов, но не исчерпывает ее. Однако его вырывают с более обширного контекста, абсолютизируют и провозглашают критерием сектантства. Но такой подход нельзя назвать взвешенным и объективным.

Тоталитарная теория сужает горизонты православного богословия и низводит его к протестантским доктринам, религиоведению и социологии религии. Для протестантизма, не знающего молитвенного восхождения к Богу, отвергающего иерархию, духовничество и аскетизм, гуруизм является большим соблазном. Поэтому протестанты, где каждый сам себе духовник и наставник, то есть своего рода гуру, ревниво относятся к идее духовного руководства, к любому авторитету кроме Библии и рассматривают его как отклонение от христианства. Исходя из такого понимания христианства и религии вообще, возникшая в 1978 году в США секта “Церковь Христа” провозглашается тоталитарной сектой, поскольку важнейшим принципом ее доктрины провозглашено ученичество. Без наставника, утверждают эти сектанты, невозможно правильно постичь истины христианства, следовать евангельским заповедям и правильно решать вопросы личной жизни. “Ученичество, по мнению одного из ее лидеров, - это то забытое искусство, тот недостающий компонент, отсутствие которого сводит на нет все усилия по строительству церквей и применению на практике учения под названием христианство”[99].

Однако ошибка сектантов заключена не в идее наставничества, а в понимании ее сути и осуществлении на практике. Но это не выделяется как признак сектантства.