Отношение православной церкви к инославным конфессиям

Приведенные выше слова святого Григория Богослова содержат в себе одновременно и ключ к пониманию позиции Православной Церкви к инославным братьям-христианам и их догматическим заблуждениям.

Православные христиане не имеют права вычеркнуть из своего сердца ту часть христианского мира, которая находится за I делами видимой ограды Церкви, не испытывать боль и скорбь том, что христианский мир расколот и многие миллионы людей' пребывают вне полноты Истины Христовой.

Надо отдать справедливость, что среди католиков и протестантов нередко можно встретить людей, которые являют собой пример доброй христианской жизни, а иные церковно чище, многие из нас. Но если мы плохи, грешны и недостойны, то не потому, что Церковь наша к этому нас ведет и учит, а потому, что мы погрешаем против святости учения Вселенской Церкви Христовой. А протестанты или католики могут быть хороши как христиане не благодаря специфике своей конфессии, не благодаря тем наслоениям, которые накопились и отделили ее от единой Вселенской Церкви, а вопреки им. Вопреки специфически католическому или специфически протестантскому, а благодаря тому, что удержалось у них со времен древней неразделенной Церкви, благодаря тому запасу церковности, который в той или иной мере живет в большинстве инославных конфессий.

Изучая заблуждения инославных конфессий, нельзя забывать о необходимости постоянно соотносить свое собственное отношение к жизненным реалиям и сегодняшнее мировоззрение с вероучением и каноническим строем Православной Церкви. Нужно постоянно задавать себе вопрос: все ли в нашей вере, в нашем отношении к Богу и к ближнему действительно православно, или какие-то черты нашего внутреннего, духовного облика восприняли отблеск влияния западных конфессий.

Можно привеститакой характерный пример. В православном богословии непременным элементом учения о таинствах является соответствующее отношение к нему принимающего это таинство. Католическое учение о таинствах не считает это условие обязательным, довольствуясь приоритетом совершенного действия. В отношении таинства Крещения это широко использовалось католическими миссионерами для приобретения новой паствы, когда такому «крещению» подвергались люди, мало понимавшие проис­ходящее. Так не является ли отголоском такого отношения к та­инству как полумагическому обряду и наблюдаемое, к сожалению, иногда у нас в настоящее время поспешное принятие таинства Крещения не подготовленными к нему нравственно людьми, не прошедшими необходимой катехизической подготовки? Такое ли это отношение к таинству, как учили отцы Церкви?

Инославные исповедания содержат в себе много разного. Есть вещи, которые восприняты нами и вошли в нашу жизнь, хотя иногда мы и не задумываемся об их происхождении. Но есть и вещи, оскорбляющие наш нравственный взор и, следова­тельно, неприемлемые. Поэтому оценивать наследие инославных конфессий нужно с очень большой осторожностью и деликатностью.

Так, например, многим известна книга «Невидимая брань» — одно из авторитетнейших руководств по Аскетике. В надписании ее стоит: преподобный Никодим Святогорец (святой монах, под­вижник, живший в XVIII столетии). Но, наверное, немногие знают, что настоящим автором этой книги является католический монах Скуполи (XVI в.). Преподобный Никодим лишь перевел ее на греческий язык, отредактировал и изменил те места, кото­рые имели сугубо католический характер. Но основу книги — метод руководства духовной жизнью — он сохранил. Узнав об этом, тот, кто уже оценил пользу этого труда, вряд ли отложит его в сторону как еретический.

Примером противоположного рода может служить даваемая Православной Церковью резко отрицательная оценка тех страш­ных явлений, которые были и есть в сфере духовной жизни като­ликов — разного рода ложному подвижничеству, проявляющему­ся, например, в «видениях» блаженной Анжелы или стигматизации, когда люди доводят себя до такой степени экзальтации, что на их теле видимо проступают «раны Христа Спасителя» (стигматы).

Суровая, но справедливая характеристика инославия дана в образных словах дивного святителя Православной Церкви XIX столетия, великого святого, епископа Феофана Затворника, который очень строго относился к западным конфессиям и к инославным много и справедливо критиковал их в своих творениях и письмах. В одном из своих писем он сравнивает действие Духа Святого в мире с человеческим дыханием и далее говорит, что "легкие, в которых это дыхание совершается, есть Святая Церковь. Каналы легких — это Божественные Таинства и другие освятительные действия. Чтобы Дух Божий оказывал полное свое действие, не­обходимо, чтобы органы, Им Самим учрежденные для сообщения Себя, были целы, то есть чтобы все Божественные таинства и священнодействия сохранялись в том виде, как они установлены святыми апостолами по научению Святого Духа. Где учреждения эти повреждены, там дыхание Божественного Духа не имеет пол­ного действия. «Как у папистов (то есть католиков), все таинства повреждены и многие священнодействия тоже. У лютеран боль­шая часть таинств отвергнута, а оставшаяся часть искажена и в мыслях, и в слове. Лютеране похожи на тех, у кого три четверти легких сгнило, а остальное дотлевает...» (1).

Слова, конечно, жесткие, но они дают правильную оценку духовного состояния инославия и указывают на то, что в какой-то мере этот воздух, дыхание Божественной благодати, все же оказывает воздействие и на их жизнь тоже.

Необходимо остановиться на одном характерном для нашего времени явлении. Это прозелитизм — антиправославная настро­енность инославных христиан, переходящая в настоящее восста­ние против Церкви. В этой обстановке важно твердо стоять на страже церковной истины и Церкви Христовой.

В высказываниях православных иерархов, богословов и под­вижников благочестия об инославных конфессиях четко проходит мысль о том, что оценка и отношение к ним должны строить» на истинных, незамутненных догматах православного вероучения. Избегать общения и споров с представителями инославия не сле­дует, но нужно использовать при этом правильную методологию.

В полемике с приверженцами инославных конфессий нужно строить свою внутреннюю аргументацию только на собственных православных догматах.

Характерным примером, насколько бдительно надо следить за чистотой используемых для подтверждения своих доводов источ­ников, может служить происходивший вXX в. спор между пра­вославными и католическими богословами по поводу догмата о погрешимости римского папы. Дело в том, что принятый в 1870 г. догмат получил в России официальную оценку Святейшего Синода с некоторой задержкой, когда она уже была сделана в Европе протестантскими богословами (лютеранами и кальвинистами). Неудивительно, что протестантские доводы против этого догмата, не совпадающего с учением о Церкви, за это время ус­пели проникнуть в программы российских Духовных Академий, по многие статьи и учебники. В результате православные полеми­сты выступили в споре с католическими оппонентами, опираясь на фактически протестантские доводы. Суть их в том, что утвер­ждаемая догматом учительная непогрешимость папы приписывает ему свойства божества — ведь только один Бог абсолютно не­погрешим и безошибочен. Но православная аргументация против этого догмата должна иметь совершенно иную основу, нежели у протестантов. Она должна исходить из новозаветного и древне-церковного учения о Церкви как о Теле Христовом, как о богочеловеческом организме, в котором не может быть никакого внешнего авторитета, внешнего судьи, в котором даже сами Все­ленские Соборы только тогда и признаются Вселенскими, когда вся Полнота Церкви осуществляет рецепцию их решений. Учения о том, что единственным хранителем истины в Церкви, вполне непогрешимым, является сама Церковь, вся Полнота церковного народа от мирян до иерархии, до вселенских патриархов; что нет и не может быть никакого оракула истины, который бы снял с христианина бремя ответственности и свободы — по слову апос­тола Павла: Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков (1 Кор. 7,23). Даже в том самом тонком, и духовном смысле рабами, чтобы снять это бремя свободы и переложить его на кого угодно: на епископа Римского, на Собор, на некий вне­шний авторитет. Ибо бремя свободы и ответственности, бремя Христово дано каждому из нас.

Следует также избегать одной очень большой и распростра­ненной ошибки, которая заключается в том, что часто протестан­тов бьют догмами, взятыми из католического обличительного бо­гословия; напротив, католиков критикуют теми аргументами, ко­торые взяты у протестантов. И в наше время есть еще худший вариант, когда инославные конфессии критикуют, пользуясь аргу­ментами, взятыми из таких «достопочтенных» книг как «Словарь – атеиста».

Доказывая свои убеждения в спорах с инакомыслящими, полезно следовать примеру подвижника благочестия нашего столетия, ныне канонизированного, преподобного Силуана Афонского. Однажды его посетил православный миссионер, архимандрит, который проповедовал среди католиков. У них зашла речь о том, как этот человек занимается делом миссии, и он стал рассказывать: «Я им говорю: ваша вера — блуд, у вас все извращено, все неверно, и нет вам спасения, если не покаетесь». Архимандрит считал, он свидетельствует таким образом о Православии. На это старец сказал ему следующее: «Душа их (западных христиан — Д.О.) знает, что они хорошо делают, что веруют во Христа, чтут Божию Матерь и святых, что призывают их в молитвах, так, когда вы говорите им, что их вера — блуд, то они вас не послушают... Но вот если вы будете говорить народу, что хорошо делают, что веруют в Бога, хорошо делают, почитая Божию Матерь и святых; хорошо делают, что ходят в церковь на богослужения и дома молятся, что читают Слово Божие и прочее, но в том-то у них есть ошибка, и что ее надо исправить, и тогда будет хорошо; и Господь будет радоваться о них; и так все спасемся Милостию Божиею».

В этих дивных словах старца дан очень важный методологический принцип нашего отношения к инославным христианам: не осуждать огульно, но увидеть то зерно доброго и подлинно христианского, что иной раз сохраняется даже в самых крайних сектах. И, опираясь на эти слабые, может быть, проблески святой Христовой истины, попытаться показать, что этого мало, что они смогут себя же обогатить и углубить неизмеримо, приобщаясь к тому, о чем учит, во что верит, как живет Православная Церковь.

Вместе с тем в полемике важно избежать искушения, которое состоит в том, чтобы радость нашего пребывания в Церкви, радость от того, что нам (не по нашим заслугам, конечно, а по неизреченной Своей милости) Господь судил, кому родиться, кому и в сознательном возрасте прийти к вере православной, истинной и святой, ведущей в Царствие Небесное всякого достойно подвизающегося: подменять мелким, совсем не благочестивым удовлетворением своим превосходством перед не имеющими такой возможности спасения инославными христианами.

Нельзя брать на себя роль Того Единого Судии, в длани Которого находятся судьбы всех христиан; и тех, кто находится в ограде церковной, и тех, кто связан с ней такими нитями, которых Господь открыть не благоволил.

Об этом хорошо сказал мудрый святитель прошлого столетия Митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов) в своей книге «Разговор между испытующим и уверенным о Пра­вославии Восточной Кафолической Церкви», в которой опровер­гаются заблуждения католицизма:

«Поелику я не знаю, многие ли из христиан Запада и глубоко ли проникнуты особыми мнениями, обнаруживающимися в Церк­вах Запада, и кто из них как твердо держится верой краеуголь­ного камня Вселенской Церкви — Христа, то изъявленные мною справедливые уважения к учению Восточной Церкви никак не составляют моего суда и осуждения и западных христиан и За­падной Церкви. По самым законам церковным я предаю Запад­ную Церковь суду Церкви Вселенской. А души христиан западных — суду, или наипаче, милосердию Божию» (2).