А. Н. Новиков

История неосознанного использования гипноза в че­ловеческом обществе насчитывает десятки тысяч лет. Его

появление, по-видимому, можно связать с возникнове­нием верований, религиозных культов и, естественно, их служителей - жрецов. Живописные обряды и служе­ния направлены на то, чтобы как можно более полно завладеть вниманием верующих, что позволяет прово­дить внушение, вводить присутствующих в транс и та­ким образом при помощи внушения укреплять веру в божества и их посредников. Они утверждали представ­ление о гипнозе как о состоянии непостижимом, сверхъ­естественном, доступном лишь людям избранным, полу­чившим исключительный дар от божественных сил.

В одном из древнеегипетских папирусов археолога­ми была найдена следующая запись: «Принеси опрят­ную и начищенную лампу, наполни ее лучшим аромат­ным маслом и повесь ее на клин из куста лаврового де­рева на стене, расположенной с утренней стороны. За­тем поставь перед ней мальчика. Погрузи его в сон сво­ей рукой и зажги лампу. Произнеси над ним слова зак­линаний до семи раз. Снова разбуди и спроси: «Что ви­дел ты?». Он ответит: «Да, я видел богов вокруг лам­пы». Тогда будут ему говорить боги все. о чем их будут спрашивать». Как видно, в своих познаниях гипноза древние служители культов не намного отставали от со­временных гипнологов.

Вера в богов укреплялась не только пророчествами сомнамбул, но и чудесными гипнотическими излечения­ми некоторых заболеваний психосоматического проис­хождения, таких как глухота, слепота, потеря речи, раз­личного рода параличи, потеря способности ходить, пси­хические нарушения и тому подобное. На толпу такие исцеления действовали очень впечатляюще.

Способностям «психотерапевтов» прошлого обяза­тельно приписывалось божественное происхождение. Ты­сячелетиями гипноз пребывал в тисках мистики. Но пыт­ливые умы старались раскрыть тайну этого явления, пытаясь найти объяснения более рациональные, чем про-

явление божественных и демонических сил. Одна из ранних попыток найти объяснение гипноза была связана со свойствами магнита, обладающего способностью при­тягивать металлические предметы. Явление магнетизма привлекло внимание естествоиспытателей, и, так как в ту пору странные свойства магнита не могли быть истол­кованы наукой, они были механически перенесены на гипноз.

Эта идея была популяризована талантливым гипно­логом А. Месмером. Он начал работать с магнетически­ми металлами и постепенно разработал теорию живот­ного магнетизма. Свою докторскую диссертацию он на­писал на весьма экстравагантную тему «О влиянии планет на человеческие организмы», которую защитил в 1766 г. В этой работе он указывал на влияние, которое оказывает притяжение звезд на живые тела при помощи проникаю­щего в них невидимого «магнетического» духа (невесо­мого флюида), распространенного во всей вселенной. Он управляет движением планет, незаметно для людей вли­яет на их здоровье, судьбу и тому подобное.

Однажды Месмер заметил, что в тех случаях, когда помогает магнит, результат бывает тот же, что и при простом прикосновении его рук. Пациент при этом по­гружается в сон и, пробуждаясь, выздоравливает. Мес­мер подумал, что в его собственном организме концент­рируется и может проистекать из рук особая невидимая жидкость - благотворный «магнетический флюид» (при­верженцы восточных психоэнергетических практик ска­жут, что это ци или прана). Убедившись в том, что мож­но оказывать на людей такое же магнетическое влияние и без магнита, Месмер выдвинул новую теорию, в кото­рой говорит уже о «животном магнетизме». Его теория утверждает существование «магнетического духа», ко­торый в разной степени накапливается в людях. По пред­ставлению Месмера, благотворные магнетические флю­иды обладают способностью передаваться от одного

субъекта к другому. После установления раппорта (гип­нотической связи) при помощи пассов врач добивается терапевтического криза.

Месмер продолжал лечить страждущих. Случаи мо­ментального выздоровления сильно действовали на во­ображение людей и граничили с мистикой.

Месмер не мог оказать помощь всем жаждущим ле­читься у него. И тут он пускался на уловки: для богатых и знатных больных он сооружает большие баки с выхо­дящими из них стержнями, держась за которые больные должны получать целебный флюид. Обстановка, в кото­рой Месмер проводил сеансы, была тщательно продума­на: стены расписаны загадочными узорами, окна занаве­шены темными шторами, шум шагов, заглушается мягки­ми коврами. Сам Месмер принимал больных в расши­том серебром и золотом камзоле с многочисленными пер­стнями на руках. Пристально вглядываясь в глаза боль­ных, он касался их тел, произнося при этом несколько внушительно звучащих слов. Иногда с первого же раза больные объявляли себя здоровыми или чувствовали себя лучше. Другие нуждались в повторных сеансах. А о тех, которые не чувствовали улучшения своего состояния и не выздоравливали, просто умалчивалось, хотя их было гораздо больше, чем исцеленных.

Сила Месмера росла вместе с его славой и усилени­ем веры в него среди людей. Месмер «магнетизирует» для бедных дерево напротив своего дома. Считалось, что стоит только ступить под сень этого дерева, как поток магнетического флюида, оставленный в нем Месмером, проникнет в тело и душу страждущего.

В связи с настойчивыми требованиями Месмера, до­бивающегося признания своего метода лечения офици­альной медициной, а также под давлением некоторых влиятельных особ, французское правительство было вынуждено вмешаться в этот спор. Созданная по указу Людовика XVI комиссия, в состав которой входили круп-

нейшие ученые того времени — Лавуасье, Франклин, Байли, Жюсье, - рассмотрев доклады о «животном маг­нетизме», представленные Королевским медицинским обществом и Парижской академией наук, и проведя тща­тельное расследование, установила, что сверхъестествен­ного магнетического духа (флюида) не существует.

11 августа 1784 г. комиссия приняла постановление: «После того, как члены комиссии установили, что флю­ид животного магнетизма не познается ни одним из на­ших органов чувств и не производит никакого действия ни на них самих, ни на больных, которых они при помо­щи его испытывали; после того, как они установили, что касания лишь в редких случаях вызывали благотворное изменение в организме и имели своим постоянным след­ствием описанные потрясения в области воображения; после того, как они, с другой стороны, доказали, что воображение без магнетизма может вызвать судороги, а магнетизм без воображения ничего не в состоянии выз­вать, - они единогласно постановили, что ничто не до­казывает существование животного магнетизма и что, таким образом, не поддающийся познанию флюид бес­полезен» .

Кроме того, вместе с постановлением на имя короля было направлено секретное донесение, в котором гово­рилось, что увлечение магнетизмом опасно для обще­ственной нравственности. Однако один из членов этой комиссии Лоран де Жюсье не подписал составленный ею доклад, а в своей записке, которая имела громкий успех, допускал, что в месмеризме есть какое-то рацио­нальное зерно.

Отнюдь не оправдывая мошеннических проделок и не признавая мистическую теорию Месмера, Жюсье счи­тал, что не стоит забывать некоторых, несомненно, ис­тинных проявлений благотворного воздействия магнетиз­ма на психику больных, приводивших порой к их выз­доровлению. Заключение Жюсье было, пожалуй, наи-

более объективным и верным. Но, тем не менее, путь в

науку для животного магнетизма был закрыт.

И все же трудно переоценить значение ненамеренно высказанного членами комиссии открытия. Они допус­тили, что воображение может стать ведущей силой для осуществления «благотворных изменений в организме». То есть огромные скрытые резервы человеческого орга­низма можно пробудить как с посторонней помощью (кто-то должен хотя бы дать толчок воображению), так и самостоятельно. Как удачно заметил один из последова­телей Месмера: «Если медицина воображения является лучшей, то почему бы нам не заняться ею».

Ф. А. Месмер не был шарлатаном, но он был вра­чом, глубоко убежденным в правоте своей идеи, искрен­не желавшим помочь своим больным. Его недостаток со­стоял лишь в том, что истинные механизмы, приводив­шие к излечению больных, остались для него совершен­но недоступны. Впрочем, для самого Месмера этот не­достаток компенсировался его талантом к гипнозу и вну­шению. От недостатков его теории страдали больше те неудачные последователи, которые, тратя огромное ко­личество времени и сил, пытались строить для лечения больных хитроумные устройства, улавливающие из ок­ружающей среды «магнетический дух», но не добиваясь никакого успеха в своей деятельности, действительно прослывали шарлатанами.

Стоит, однако, сказать, что далеко не все идеи Мес­мера относительно «магнетического флюида» можно счи­тать чистым заблуждением. По крайней мере, этот воп­рос до сегодняшнего дня остается спорным. Некоторые из известных современных гипнологов, психотерапевтов от официальной медицины, например доктор Евтушен­ко, Альберт Игнатенко, Валерий Авдеев, Юрий Горный и некоторые другие, считают, что внушение часто может подкрепляться специальным энергетическим посылом па­циенту.

Предшественником научной гипнологии следует счи­тать португальского аббата Фариа, деяния которого не­заслуженно забыты, хотя именно он впервые ввел мето­дику словесного погружения в гипноз. Большинство чи­тателей, по-видимому, даже не подозревают, что им с детства хорошо известна жизнь и судьба аббата Фариа, хотя его работы в области гипноза знакомы далеко не каждому психотерапевту. Итак, вспомним аббата Фа­риа, романтического узника замка Иф, о трагической судьбе которого повествует Дюма в знаменитом романе «Граф Монте-Кристо». Фариа - реальное историческое лицо. Родина Фариа - Индия, точнее, Гоа. Побывав в столице Гоа Панаджи, возле старинного дворца можно увидеть необычный памятник - бронзовую фигуру свя­щенника в сутане с распростертыми над больной жен­щиной руками. Это памятник аббату Фариа.

Аббат Фариа (1756 - 1819), изучивший гипноз, ут­верждал, что тот не связан ни с какими сверхъестествен­ными силами и его природа кроется в психике человека. Широкое увлечение магнетизмом привлекло к нему внимание научно мыслящих людей. Борцом за право применять «магнетизм» для лечения больных был анг­лийский хирург из Манчестера Джеймс Бред (1795 -I860). К занятиям «магнетизмом» Бред пришел не сра­зу: как и большинство врачей, к явлению магнетизма вначале он относился с недоверием. Трижды побывав на сеансах известного в то время гипнотизера Лефонтена, он убедился, что видения - отнюдь не шарлатанские фокусы с подставными лицами. От пытливого взгляда Бреда не ускользнуло, что глаза «замагнетизированного закрыты и он просто не в силах их открыть, хотя и пы­тается сделать это, что видно по выражению его лица и сокращению некоторых групп мышц мимической муску­латуры». Хирург с интересом и пристальным внимани­ем наблюдал, как почтенного жителя города кололи иг­лами, а он, по-видимому, не ощущал боли, заставляли

нюхать крепкий нашатырный спирт, а он, судя по выра­жению лица, испытывал удовольствие.

Бред приступает к опытной проверке своих догадок. Первый сеанс магнетизма он провел на семейном вечере. Уже тогда он начал догадываться, что «магнетизм» яв­ляется следствием постепенного воздействия на нервную систему, утомления органов чувств. Почти уверенный в своей правоте, Бред впервые в жизни усыпляет своего друга, фиксируя его взгляд на одном предмете. Таким образом, в течение последующих месяцев Бред, фикси­руя взгляд человека на разнообразных предметах, на­пример на бутылочной пробке, усыпляет сначала род­ных, друзей, знакомых, слуг - всех, кто только согла­шался, а потом и пациентов. Бред накапливает опытные данные, внимательно исследует интересное явление «маг­нетизм».

Бред доказывает, что нет никакой разницы между тем «состоянием особого сна», который вызывал он, и таинственным магнетизмом, ибо это суть одно и то же явление. Он впервые вводит для него название гипноз, подчеркивая этим его близость к обычному нормально­му сну. В поисках объяснений гипнотических явлений он стремится отбросить всякие толкования мистического характера, в том числе и предположение о существова­нии каких-то особых магических сил, которые подвлас­тны будто бы одним лишь магнетизерам, возводимым в категорию сверхлюдей. Кроме того, он считает, что пас­сы, применяемые ими, не совсем удачный прием, так как рассеивают внимание «магнетизируемого». Этим и объясняется то, что «магнетизеры» далеко не всегда до­биваются успеха на своих сеансах. По мнению Бреда, метод фиксирования взгляда на неподвижном предмете более целесообразен и позволяет добиться гораздо боль­шего эффекта.

Результаты проводимой им исследовательской рабо­ты все больше убеждали экспериментатора в огромной

ценности гипноза как метода лечения целого ряда забо­леваний, связанных с расстройством нервной системы, особенно функциональных параличей истерического про­исхождения. Бред также замечает, что восприимчивость людей к гипнотизации неодинакова, что глубина гипно­за может меняться, сопровождаясь изменением физио­логических функций организма. Кроме того, он обнару­жил, что загипнотизированного можно лечить сном, вну­шая ему мысль о выздоровлении. Просто удивительно, что до этого ни одному из «магнетизеров» не приходила в голову такая идея. Возможно, эта мысль казалась им слишком простой, чтобы быть правдой.

Бред определил гипноз как «первичный сон или то своеобразное состояние нервной системы, которое мо­жет быть вызвано продолжительным сосредоточением и напряжением чувствительного взора, в особенности на предмете раздражающего свойства». По его мнению, на субъект в состоянии гипноза можно действовать трояко: посредством мускульного чувства, посредством давле­ния на кожу (френогипнология) и посредством слов. Все эти воздействия Бред называл внушением.

Действие внушения посредством слова Бред назы­вал «моноидеизмом», по поводу которого пишет: «Мо­ноидеизм есть учение о влиянии господствующих идей на духовную и физическую деятельность. Моноидеизм есть состояние, в котором душа подчинена одной гос­подствующей идее... Моноидеодинамические изменения суть физические и духовные изменения, как возбужде­ние, так и угнетение, появляющиеся вследствие моно­идеизма».

В XIX веке гипноз стал приобретать больше призна­ния со стороны официальной медицины. Метод стал широко внедряться в хирургическую практику для обез­боливания операций. Особенно блестящие результаты гипнотическое обезболивание дало в Индии. Госпиталь­ный хирург в Калькутте доктор Эсдель сообщил, что в

течение шести лет он произвел более шестисот хирурги­ческих операций, пользуясь для обезболивания гипно­зом. Сообщенные данные были подтверждены комисси­ей, специально направленной правительством.

Но все же несмотря на блестящие результаты попы­ток хирургов применять гипноз для обезболивания, он не нашел широкого применения прежде всего потому, что вызвать потерю чувствительности, а тем более пол­ную, возможно лишь у небольшого количества больных.

Продолжил начатые Бредом исследования гипноза врач из французского города Нэнси Амвросий Льебо (1823 - 1904). Еще не используя в своей практике гип­нотический метод лечения, он обратил внимание на то огромное влияние, которое оказывает на психику боль­ного умное, вовремя сказанное слово врача. Больные, которых лечил Льебо, страдали в основном нервными и психическими заболеваниями. Целенаправленная бесе­да, которую Льебо умно вел, обследуя таких больных, нередко оказывалась куда более эффективнее лекарств.

В 1860 году Льебо ознакомился с методом гипноти­зирования, предложенным Бредом. С этого началось его углубленное изучение гипноза. За 25 лет своей практи­ки врача-гипнотизера он излечил гипнозом более семи тысяч больных, причем некоторых с успехом гипнотизи­ровал по несколько десятков раз. Научное наследие Льебо интересно тем, что его взгляды на природу гипноза в течение жизни несколько раз претерпевали кардиналь­ное изменение. Публикацией своего небольшого труда «Исследование зоомагнетизма» он признал, что гипно­тическое действие может быть обусловлено лишь «пси­хологическим влиянием либо непосредственным нервным воздействием одного человека на другого» (1883). Впос­ледствии Льебо пришел в своих опытах к использова­нию «магнетизированной воды». Однако вскоре он стал применять псевдомагнетизированную воду и получил тот же результат, что заставило его снова признать значе-

ние внушения и отказаться от флюидизма. Та же кон­цепция изложена им в работе «Суггестивная терапия», однако и эта позиция не была окончательной. Хотя у Льебо больше не было работ, посвященных этому воп­росу, он в возрасте 77 лет стал почетным председателем общества по изучению психики, члены которого были заведомо флюидистами.

Огромный вклад в развитие теории и практики гип­ноза сделал знаменитый французский невропатолог Жан Мартин Шарко (1825 - 1893), который руководил круп­нейшей психиатрической больницей Сальпетриер в Па­риже. Его исследования убедили французскую академию наук в реальности гипнотических феноменов, которые стали объектом серьезных научных исследований. Он считал гипноз одним из важнейших инструментов иссле­дования тайн человеческой психики. «Между правиль­ным функционированием организма и спонтанными на­рушениями, вызванными болезнью, гипнотизм занимает промежуточное положение и открывает путь к экспери­менту. Гипнотическое состояние - это не что иное, как искусственное или экспериментально вызванное нервное состояние,.. многочисленные проявления которого исче­зают или возникают по воле наблюдателя. Рассматрива­емый таким образом гипноз становится драгоценным и неисчерпаемым источником исследований для врача».

Дальнейшие исследования гипнозапродвигались по мере развития общепсихологических и общефизиологи­ческих знаний. Исследования гипноза проводились не только на человеке, но и на животных. Выяснилось, что погружать в гипнотический сон можно самых различ­ных представителей животного царства: лягушек, кро­ликов, птиц, ящериц, змей, тритонов, черепах, крокоди­лов и так далее. Способность погружаться в гипнотичес­кий сон у животных в значительно меньшей степени, чем у людей, зависит от индивидуальных особенностей особи. В то время как у людей внушаемость очень силь-

но зависит от особенностей характера и типа темпера­мента. Все эти исследования подтверждают, что гипноз - нормальное физиологическое состояние, характерное для большинства представителей животного мира. В то же время невозможность или затрудненность достиже­ния этого состояния могут свидетельствовать о явном отклонении от нормы. Например, лягушки теряют спо­собность погружаться в гипнотический сон при удале­нии у них больших полушарий головного мозга.

Для человека гипноз имеет в равной степени как пси­хологические, так и физиологические основания. В сво­ем отношении к гипнозу человек характеризуется двумя свойствами - внушаемостью и гипнабельностью. Вну­шаемость - это свойство скорее психологического ха­рактера, а гипнабельность - физиологического.

Внушаемость и гипнабельностьвзаимозависимы, но как понятия совершенно различны. Гипнабельность ха­рактеризует способность погружаться в гипнотический сон. Внушаемость - это степень восприимчивости к вну­шению, определяемая субъективной готовностью подвер­гнуться и подчиниться внушающему воздействию или готовность изменить поведение не на основании разум­ных доводов или мотивов, а по одному лишь требова­нию или предложению, которое исходит от другого лица или группы людей. Погружение в гипнотический сон для человека возможно как благодаря психологическому, так и вследствие физиологического воздействия, а также при их сочетании. Каждый из методов гипнотизации харак­теризуется тем, какого рода воздействие в нем преобла­дает. О здоровье человеческой психики по способности к гипнотизации позволяют судить лишь методы, осно­ванные больше на физиологическом воздействии.

Трудно переоценить важность научных знаний, по­лученных в результате изучения гипноза. Существуют предположения, что в определенных ситуациях они ока­зывали решающее влияние на развитие некоторых круп-

ных исторических событий. Предполагается, что откры­тия выдающегося русского невропатолога В. М. Бехте­рева (1857 - 1927), который исследовал механизмы воз­никновения психических эпидемий и роль внушения, са­мовнушения и гипноза в их зарождении и распростране­нии во время кризисных ситуаций в обществе, могли быть использованы для становления и укрепления культов личности Сталина и Гитлера. Известно, что немецкие ученые принимали непосредственное участие в исследо­ваниях этого ученого. И Гитлер, и Сталин питали повы­шенный интерес к этой области знаний. Гитлер создал сеть научно-исследовательских институтов, изучавших сенситивные способности человека, методы воздействия на человеческую психику, силы астральной плоскости, для создания стратегии и тактики покорения мира с по­мощью этих сил. По приказу третьего рейха в Германии был создан биорадиологический институт закрытого типа, куда студентов отбирали по конкурсу, в том числе и по данным их гороскопов. В этом институте изучали про­блемы передачи энергии и информации между челове­ком и средой, процессы психического воздействия на человека. Лекции студентам читали специалисты, при­глашенные со всех уголков мира, в том числе и тибетс­кие ламы, индийские йоги, китайские врачи.

Когда один из величайших в истории суггестологов В. Мессинг, спасаясь от возмездия Гитлера, тайно пере­брался в Советский Союз, Сталин через некоторое вре­мя приказал доставить его к себе и имел с ним продол­жительный разговор. Затем по инициативе Сталина пос­ледовала проверка способностей Мессинга - получение 100 тыс. рублей в Госбанке по чистой бумажке вместо чека. Мессинг с легкостью выполнил это задание.

Существуют свидетельства, что сам Виссарион Ста­лин имел способность к самопогружению в глубокий транс. Благодаря этой чрезвычайно продвинутой свое­образной медитации он получал дополнительный заряд

энергии и стимулировал раскрытие необычных сенситив­ных возможностей.

Вообще же интерес научной общественности к гип­нозу сильно менялся в различные периоды времени. Толь­ко после второй мировой войны явление гипноза начи­нает окончательно и бесповоротно признаваться науч­ной общественностью различных стран мира. В серии отчетов научных обществ, которые ставят вехи в исто­рии гипноза, записан отчет Британской научной ассоци­ации (1955), которая официально реабилитирует гипноз в Великобритании. Только в 1958 году Американская медицинская ассоциация официально включает гипноз в медицину.