Природа человека и его сущность

С точки зрения субстанциалистского подхода к человеку, стремящегося найти неизменную основу его существования, неизменные «человеческиекачества», «сущностьчеловека» и «природа человека» — однопорядковые понятия. Однако если вместе с выдающимися_чмыслителями XX века попытаться преодолеть субстанциалистское понимание человека, то раз­личие между этими двумя понятиями станет очевидным.

Понятие природы человека — предельно широкое, с его по­мощью можно описать не только величие и силу человека, но и его слабость, ограниченность. Природа человека — это уникаль­ное в своей противоречивости единство материального и духов­ного, природного и социального. Однако с помощью этого по­нятия мы можем лишь увидеть трагическую противоречивость «человеческого, слишком человеческого» бытия. Доминирую­щее начало в человеке, перспективы человека остаются для нас скрытыми. Природа человека — это та ситуация, в которой на­ходится каждый человек, это его «стартовые условия». Сам М.Шелер, как и другие представители философской антропо­логии (М.Ландманн, А.Гелен и др.), склоняется к признанию телесно-духовной природы человека. Человек не может «вы­прыгнуть» за пределы своей телесной организации, «забыть» о ней. В понятии природы человека отсутствует нормативность, оно характеризует человека с точки зрения «сущего».

Человек способен осознать противоречивость своей природы, понять, что он принадлежит к конфликтующим мирам — миру свободы и миру необходимости. Человек, как писал Э.Фромм, находится и внутри, и вне природы, он «впервые является жиз­нью, которая осознает самое себя»². Человек не чувствует себя дома ни в одном из миров, он — и зверь, и ангел, и тело, и душа. Осознание собственной конфликтности делает его одиноким и

полным страха. По словам испанского философа Х.Ортеги-и-Гассета, человек — это «воплощенная проблема, сплошная и весьма рискованная авантюра...»Ч

Из всех существ во Вселенной человек единственный, кто не уверен, что он таког/. Человек может перестать быть человеч­ным, но он, даже поступая жестоко, делает это по-человечески. Человечность — это нравственная характеристика человека, она отличается от понятия человеческого. Человеческое —• это жизнь, данная вместе с ее осознанием. Из всех живых существ, писал русский философ Вл.Соловьев, только человек осозна­ет, что он смертен.

Итак, природа человека — это противоречие, имманентное (то есть внутренне присущее) человеческому бытию. Но при­рода человека предполагает также осознание этого противо­речия как собственного внутреннего конфликта и стремление его преодолеть. По мнению Э.Фромма, это не теоретическое стремление, это потребность преодолеть одиночество, часто — ценой отказа от одной стороны своей «природы».

Ответов на вопрос, кто я, может быть множество, но все они сводятся к двум, считает Фромм. Один ответ — «регрессивный», он предполагает возврат к животной жизни, к предкам, к приро­де, погружение в первичную коллективность. Человек стремит­ся стряхнуть с себя все, что мешает ему в этом стремлении, — язык, культуру, самосознание, право. Философия предлагает человеку различные варианты регрессивного ответа: это и нату­ралистическая «идея человека», и прагматистский ее вариант, и торжество «дионисийского человека» Ф.Ницше.

Но человек не обречен идти по этому пути. Существует и дру­гой ответ, другой путь — «прогрессивный». Это путь собствен­но бытия, на котором человек обретает свою сущность. Сущ­ность человека — это путь творчества, самопожертвования, интенсивного самосознания. В христианском мироощущении человеческая сущность — это образ Божий. Э.Фромм выража­ет сущность человека в понятии бытия в противоположность обладанию. Для К.Маркса сущность человека — это универсаль­ное отношение к миру, способность быть «всем». Для Ортеги-и-Гассета сущность человека — это постоянный риск, опасность, постоянное выхождение за пределы себя, способность человекак трансцендированию, к разрушению устойчивого образа «я»>, это не «вещное» бытие. Вещь всегда тождественна сама себе. Че­ловек же может стать кем угодно. «Человеку естественно хо­теть быть лучше и больше, — писал Вл.Соловьев, — чем он есть в действительности, ему естественно тяготеть к идеалу сверх­человека. Если он взаправду этого хочет, то и может, а если может, то и должен. Но не есть ли это бессмыслица — быть луч­ше, выше, больше своей действительности? Да, это бессмысли­ца для животного, так как для него действительность есть то, что его делает и им владеет; но человек, хотя тоже есть произ­ведение уже данной, прежде него существовавшей действитель­ности, вместе с тем может воздействовать на нее изнутри, и следовательно, эта его действительность есть так или иначе, в той или другой мере то, что он сам делает...»¹.

Итак, сущность человека — это результат его свободного выбора из двух возможностей, которые предоставлены ему его собственным существованием, его «природой». Можно л и ска­зать, что в каждом индивиде присутствует человеческая сущ­ность? Думается, это некорректное выражение. Признав прач вомерным этот вопрос, мы будем вынуждены ответить и на^х другой: можно ли сказать, что в одном индивиде «больше че­ловека», а в другом — меньше? «Сущность человека» — это понятие из мира должного, это притягательный образ сверх­человека, это образ Божий. Даже Марксово, казалось бы, впол­не приземленное определение сущности человека как совокуп­ности общественных отношений («Тезисы о Фейербахе»), при внимательном рассмотрении обнаруживает идеальную норма­тивность, недоступность для полного и окончательного вопло­щения. Как отдельный человек может воплотить в своей ко­нечной жизни простоту и монолитность жизни в первобытной общине, иерархизированность взаимоотношений сословного общества, динамичность капиталистических отношений, дух сотрудничества социализма? Из всех земных существ, заме­тил Вл.Соловьев, один человек способен критически оценить сам способ своего бытия, как не соответствующий тому, что должно быть. Сущность человека, соответственно, это тот «об­раз человеческий», который может стать ценностным ориен­тиром индивида, свободно совершающего свой жизненный

¹ Соловьев Вл. Идея сверхчеловека. Соловьев В.С. Соч. в двух томах. Т. II. М.,1989. С. 613.

выбор. Сущность человека — это не совокупность определен­ных качеств, которыми определенный индивид может завла­деть навсегда.

Свобода, следовательно, свободное действие является тем мостиком, который соединяет изначальную конфликтность человеческой природы, существование человека и его сущность. Свобода, свободное действие — это самодетерминированность, самоопределение, способность быть и оставаться причиной са­мого себя. Попытка представить абсолютно свободное, ничем и никем не определяемое действие сталкивается с парадоксами. Даже если мы говорим о Творце мира, то свободно созданный в акте «творчества» из «ничего» мир превращается в «обстоятель­ства» . В нечто внешнее, с чем надо считаться. ^ Когда же речь идет о человеке, то его жизнь неотделима от внешних обстоятельств. Но эти обстоятельства разнообразны, они предоставляют различные возможности действия челове­ку, который совершает выбор. За совершением конкретного поступка, за выбором конкретного способа действий стоит выбор, истоки которого коренятся в самой человеческой при­роде, — выбор ценностных ориентиров, смысла, направленно­сти всей жизни в целом. «Мы свободны по принуждению», — писал Ортега-и-Гассет.

Таким образом, помимо первого понимания свободы как самодетерминированности существует и второе понимание свободы как способности к выбору одного из двух типов де­терминации. Или человек подчиняется «голосу природы», го­лосу собственных страстей, желаний, голосу инстинкта само­сохранения, или решается идти по пути детерминированности себя чем-то, находящимся за пределами природного и соци­ального мира, —- высшими ценностями истины, добра, красо­ты, по пути «сверхчеловеческого», трансцендентного.

Э.Фромм считает, что такая форма свободы — это необхо­димый промежуточный этап становления человека. «Наилуч­ший» и «наихудший» из людей не стоят перед выбором, они уже выбрали: один — добро, другой — зло. Выбор существует для незрелого человека, для «среднего», для того, кто еще ко­леблется.

Детерминация трансцендентным, сверхчеловеческим тре­бует постоянного самостоятельного усилия, это особый тип детерминации, устанавливаемый для себя самим человеком и не зависящий от внешних обстоятельств. Это телеоологичес-кая детерминация, подчиняющаяся цели, избранной челове­ком, а не закону причинности. Что же это, как не свобода в самом полном, первоначальным смысле слова, только при­правленная трагизмом постоянного напоминания об ограни­ченности человеческой природы. Это не божественная лег­кость, но невыносимая тяжесть свободы, понимаемая как необходимость себя, необходимость быть человеком, «невлас­тным богом» в условиях не мною созданных и не подчиняю­щихся мне обстоятельств.

Другими словами, третий смысл свободы — это необходи­мость для человека, который уже встал на путь следования «образу человеческому», постоянно, сознательно выбирать только добро, истину; это сознательное усилие по поддержа­нию в себе человеческого. Свобода принимает форму высшей ценности человеческого бытия, воплощение которой в жизнь становится основной целью человека — смыслом его жизни.

Существует еще один, четвертый смысл свободы, это сво­бода как авторство, свобода, как бы принявшая в себя выбор со всеми его последствиями в материальном мире и проявля­ющаяся тем самым как ответственность. Свободный человек — автор самого себя, он «ставит подпись» под каждым своим по­ступком.

На первый взгляд кажется, что есть еще один способ бытия свободы — свобода недеяния, свобода не выбирать вообще, навеки остаться с «поднятой ногой» для шага в будущее, ко­торый никогда не будет сделан. Такой «вечный Обломов» иг­рает возможностями, он хочет быть всем, не рискуя ничем. Че* ловек становится рабом собственного воображения. Внешний мир как абсолютная отрицательность для такого Обломова це­ликом определяет его поведение. Свобода оказывается утра­ченной прежде, чем была осознана.

Человек может пойти и по иному пути. Он постоянно вы­бирает, но между «частными» возможностями, он избегает выбора, который определил бы его собственную жизненную сверхзадачу. Человек в данном случае превращает свою жизнь в серию эпизодов, он не хочет проявить «ответственную свобо­ду» следования по собственному пути, он уходит от основного выбора — выбора смысла собственной жизни.

Не менее пагубно для человека и осуществление «псевдо­выбора», когда какое-то жизненно важное решение человек принимает, слепо следуя традиции, общественному мнению.

Свобода, таким образом, тесно связана с осознанием проти­воречивости, лежащей в основе человеческой природы; с не­возможностью уклониться от выбора как «жизненного» раз­решения этого противоречия; с постоянными усилиями по поддержанию в себе человеческой сущности. Свобода неотде­лима от сущности человека. «Истинная свобода, —писал рус­ский философ С.А.Левицкий, —• есть не безответственная игра возможностями, а осуществление своих неповторимых воз­можностей, отягощенное ответственностью»¹. ^