Философская система Канта

Родоначальник немецкой классической философии Имману­ил Кант (1724—1804) происходил из семьи ремесленника. Рано проявившиеся способности помогли ему получить об­разование. Он глубоко изучил не только философию, логику, теологию, но также математику и естествознание. Вся жизнь фи­лософа, бедная внешними событиями, но наполненная неустан­ным и напряженным творчеством, прошла в Кенигсберге. Здесь он учился, преподавал, долгие годы был профессором и одно время — ректором университета. Здесь он создал все свои фи­лософские и естественнонаучные труды.

Философское развитие Канта обычно делят на два периода: первый — до начала 70-х годов — называют «докритическим», второй — с начала 70 х годов — «критическим», поскольку именно тогда были написаны главные произведения, доставив­шие философу мировую славу: «Критика чистого разума», «Кри­тика практического разума» и «Критика способности суждения». Главным является первый труд, посвященный теории познания. Вторая «критика» излагает этическое учение, а третья — эсте­тику и учение о целесообразности в^ природе.

В «докритическш! период» Кант много и плодотворно зани­мается вопросами естествознания, проводит идею о развитии вприроде. Опираясь на открытия Коперника, Галилея и Ньютона, Кант в книге «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755) выдвигает гениальную гипотезу о происхождении Солнеч­ной системы естественным путем из первоначальной туманности. Далее Кант вплотную подходит к выводу о множественности миров, о непрерывном процессе их возникновения и исчезнове­ния. Философ проводит аналогию, ссылаясь на безграничное плодородие природы, которая взамен ежедневно погибающего бесчисленного количества животных и растений производит не меньшее число их в других местах. Точно так же погибают миры и системы миров и поглощаются бездной вечности, однако сози­дание никогда не прекращается: в других местах неба возникают новые образования и убыль восполняется с избытком. Спустя полстолетия французский ученый Лаплас независимо от Канта дал более строгое, математическое обоснование идеям о естест­венном происхождении нашей Вселенной. После этого «небуляр­ная» теория получила название канто-лапласовской гипотезы. Хотя книга Канта в силу чисто случайных обстоятельств долгое время оставалась неизвестной публике, приоритет Канта в созда­нии космогонической гипотезы является несомненным.

Канту принадлежит заслуга в создании другой космогоничес­кой теории — о замедлении вращения Земли благодаря дейст­вию приливов и отливов в океане. Исторический, диалектичес­кий подход Канта к естествознанию нанес существенный удар по господствующему в то время метафизическому мировоззре­нию. Однако нельзя пройти мимо двойственной, противоречивой позиции философа в этом вопросе. С одной стороны, он стре­мится дать научную картину возникновения Солнечной системы на основе действия законов развития материи. «Дайте мне мате­рию, я построю из нее мир», заявляет Кант, называя мнение Ньютона о необходимости божественного первотолчка «жалким». Но, с другой стороны, он усматривает конечную первопричину мира все-таки в Боге. Сам факт естественного и закономерного развития Вселенной из первоначального хаоса философ считает «единственно возможным» основанием для доказательства его бытия.

Уже в «докритический период» Кант говорит о границах по­знания. Если можно дать чисто естественное, механическое объ­яснение возникновению Вселенной из хаоса, то этого нельзя сде­лать в отношении даже простейшего живого существа. Здесь, —

думает философ, — господствуют телеологические принципы це­лесообразности, базирующиеся на божественной воле.

Мотивы агностицизма, принципиальной непознаваемости ок­ружающего нас мира стали ведущими в «Критический период», составляя специфику того, что называют кантианством.

Проблемы теории познания стоят в центре философской сис­темы Канта и его многочисленных последователей. В предисло­вии к «Критике чистого разума» Кант пишет: «я должен был ограничить область знания, чтобы дать место вере»¹. Исходя из этой главной для него задачи, философ разработал очень слож­ную гносеологическую конструкцию.

Процесс познания включает в себя три этапа, три ступени: чувственное познание, рассудочное познание, разумное позна­ние. Все наше знание начинается с опыта, с работы органов . чувств. На них воздействуют находящиеся вне человека предме­ты внешнего мира, или, как их называет Кант, вещи в себе. Философ не дает однозначного определения этого понятия. Во многих местах «Критики чистого разума» он недвусмысленно заявляет, что вещи в себе существуют объективно, т.е. незави­симо от человеческого сознания, хотя и остаются непознаваемы­ми. Такое понимание вещи в себе как основы всех явлений, как фактической причины человеческих ощущений, как объективной реальности, является у Канта доминирующим, что позволяет ква­лифицировать его как материалистическое. Но у него встреча­ются и другие толкования. Под вещью в себе он разумеет по­граничное, предельное понятие, замыкающее круг возможных человеческих представлений и ограничивающее притязания людей на познание мира, а также Бога, бессмертие души и сво­боду воли. Очевидно, что последние толкования вещи в себе противоречат первому и являются идеалистическими.

Ощущения, вызываемые действием вещей в себе на чувствен­ность, по мнению Канта, ни в чем не похожи на оригиналы. Они принадлежат только к субъективным свойствам чувственности, являются ее модификациями и не дают знания об объекте. На­пример, приятный вкус вина не принадлежит к числу объектив­ных свойств чувств того субъекта, который наслаждаемся им. Цвета тоже не являются свойствами тел, они только модифика-

Кант И. Критика чистого разума. 2-е изд. СПб., 1915. С. 18. ция чувства зрения, подвергающегося некоторому действию со стороны света. Следовательно, хотя ощущения и вызываются воздействием «вещей в себе» на человеческую чувственность; они ничего общего не имеют с этими вещами. Ощущения — не об­разы, а символы вещей.

Подобная точка зрения, которую, как известно, наиболее об­стоятельно выразил Д.Юм, называется агностицизмом. Согла­шаясь с Юмом, Кант добавляет нечто свое. Хотя наше знание начинается с опыта, из этого вовсе не следует, что оно целиком происходит из опыта. Знание, по Канту, имеет сложный состав и складывается из двух частей. Первую часть философ называет «материей» знания. Это поток ощущений, или знание эмпири­ческое, даваемое а роз^епоп, т.е. путем опыта. Вторая часть — форма — дается до опыта, а рпоп и должна целиком готовой находиться в душе, в субъекте.

Таким образом, наряду с агностицизмом характерной чертой теории познания Канта является априоризм. Встает вопрос о том, откуда берутся априорные, т.е. доопытные формы чувствен­ности и все иные априорные формы, о которых говорил Кант. Философ был вынужден признать, что ответить на этот вопрос он не в силах: «этого вопроса разрешить нельзя, так как для его разрешения, как и для всякого мышления, мы уже нуждаемся в этих свойствах»¹.

Понятие априоризма — важнейшее положение учения Канта, на нем он основывал возможности достижения необходимого и достоверного знания. Кант разделял общий предрассудок раци­онализма, который недооценивал роль опыта, роль чувственного познания в процессе достижения всеобщего и необходимого зна­ния. По мнению Канта, опыт никогда не может придать сужде­ниям истинной и строгой всеобщности, а лишь предполагаемую и сравнительную всеобщность. Вместе с тем он считал, что ма­тематическое знание носит безусловно необходимый характер. Выйти из этого затруднения он пытался при помощи априориз­ма: только априорные суждения носят всеобщий характер, до­стоверны- и объективны. Для Канта понятия «априорный», «не­обходимый», «всеобщий», «объективный» тесно переплетаются и

¹ Кант И. Пролегомены. М., 1934. С. 201-202.

употребляются как равнозначные. В то же время он отказывался признавать априорное знание врожденным.

Если «материя» знания носит, по Канту, опытный, апостери­орный характер, то форма чувственного познания внеопытна, априорна. До восприятия предметов опытного познания в нас должны существовать «чистые», т.е. свободные от всего эмпири­ческого, наглядные представления, которые являются формой, условием всякого опыта. Такими «чистыми», т.е. априорными наглядными представлениями выступают пространство и время. По мнению философа, пространство и время — это формы именно чувственности, а не рассудка, это представле­ния, а не понятия. Кант аргументирует это следующим образом: понятие дискурсивно и включает в себя различные виды, напри­мер, понятие «человек» включает в себя различные виды людей. Но этого нельзя сказать о пространстве и времени. Существует, как думал Кант, одно-единственное время и одно-единственное пространство. Следовательно, пространство и время — это еди­ничные представления интуитивного характера.

Пространство вовсе не представляет собой свойства каких-либо вещей в себе, время также не .принадлежит вещам в себе ни как их свойство, ни как их субстанция. Кант, таким образом, отнимает у пространства и времени всякое притязание на реаль­ность, он превращает их в особые свойства субъекта.

Кант полагал, что своим учением об априорных формах чув­ственности и рассудка он спасает науку от юмовского скептициз­ма и субъективизма. Но на деле априоризм есть лишь одна из разновидностей субъективизма. Говоря о том, что существует одно единственное пространство, он опирался на физику и кос­могонию своего времени, которые знали действительно одно, а именно эвклидово пространство. Через четверть века после смер­ти Канта русский ученый Н.И. Лобачевский показал, что свой­ства пространства зависят от свойств материи к что эвклидова геометрия вовсе не является единственно возможной. Возникли и другие системы неэвклидовой геометрии. Теория относитель­ности покончила и с метафизическим представлением об абсо­лютной независимости времени, показав, что общие свойства ма­терии определяют свойства и пространства, и времени. Следова­тельно, существует множество форм пространства и времени, что опровергает главный аргумент Канта в пользу их априорности. Первая ступень познания -— область чувственности — харак­теризуется способностью человека упорядочивать хаос ощущений при помощи субъективных форм созерцания — пространства и времени. Таким путем, по мысли Канта, образуется предмет чув­ственности, или мир явлений. Следующая ступень — это об­ласть рассудка. Опыт есть продукт деятельности, с одной сто­роны, чувственности, с другой — рассудка. Ни одну из этих способностей нельзя предпочесть другой. Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один бы не был мыслим. Мысли без содержания пусты, а наглядные пред­ставления без понятий слепы. Знание, таким образом, возникает из двух условий: чувственности и рассудка. Суждения воспри­ятия, полученные на основе чувственности, имеют лишь субъек­тивное значение — это простая связь восприятий. Суждение вос­приятия должно приобрести «объективное», по выражению Канта, значение, т.е. получить характер всеобщности и необхо­димости и стать благодаря этому «опытным» суждением. Это происходит, по Канту, путем подведения суждения восприятия под априорную категорию рассудка. Приводится пример: «Когда солнце освещает камень, он становится теплым». По словам Канта, мы имеет простое суждение восприятия, в котором еще не выражена причинно-следственная зависимость между солнеч­ным теплом и нагреванием камня. Но если мы скажем: «Солнце согревает камень», то тут к суждению восприятия добавляется рассудочное понятие, или категория причины, которое и превра­щает данное суждение в опытное.

Причинность — это одна из категорий, которые являются ап­риорными принципами мышления. Они служат орудиями для обработки чувственного материала. В «Критике чистого разума» Кант строит особую таблицу этих категорий. Их всего 12, что соответствует числу видов суждений по традиционной классифи­кации суждений в формальной логике. Это категории единства, -множества, всеобщности, реальности, отрицания, ограниче­ния, принадлежности, причинности, общения, возможности, существования, необходимости. Кант не может обосновать, по­чему категорий ровно двенадцать и откуда они берутся: «Для этого обстоятельства нельзя указать никаких дальнейших осно­ваний так же, как нельзя обосновать, почему мы имеем такие-то, а не иные функции суждения, или почему время и пространство

суть единственные формы возможного для нас наглядного пред­ставления»¹.

Искусственный характер учения Канта о категориях был ясен уже его современникам. Гегель справедливо упрекал Канта в догматизме и формализме. По образному выражению Гегеля, со­единение чувственности и рассудка у Канта происходит чисто внешним образом, «подобно тому, как связывают, например, де­ревяшку и ногу веревкой».

Превратив причинность в субъективную категорию рассудка, Кант создал для себя многочисленные трудности. Прежде всего «вещь в себе», поскольку она существует вне субъекта, не может считаться той причиной, которая, воздействуя на чувственность субъекта, порождает «материю» знания. Ставятся далее под со­мнение все достижения Канта «докритического» периода, прежде всего его космогонические теории, поскольку они, как и все ес­тествознание, основаны на признании объективного характера за­кономерностей природы, в том числе причинно-следственных связей. ,

Кант в «Критике чистого разума» утверждает, что основопо­ложения «чистого рассудка», реализуя применение категорий к опыту, делают возможной саму природу и науку о ней — «чис­тое» естествознание. Высшее законодательство природы он на­ходил в человеческом рассудке: «Хотя и странно, но тем не менее истинно, если я скажу: рассудок не почерпает свои за­коны (а рпоп) из природы, а предписывает их ей»².

Последний и высший $тап разумное познание. Он представ­ляет собой «высшую инстанцию» для обработки материала на­глядных представлений и для подведения его под высшее един­ство мышления»³. Разъясняя эти положения, Кант указывает, что разум, в отличие от рассудка, порождает «трансценденталь­ные идеи», выходящие за пределы опыта. Таких идей три: 1) психологическая (учение о душе), 2) космологическая (учение о мире), 3) теологическая (учение о Боге). Эти идеи выражают стремление разума к постижению вещей в себе. Разум жадно стремится постичь эти вещи, пытается выйти за пределы опыта, но все тщетно: вещи «бегут от него» и остаются непознанными.

. В результате разум создает лишь «паралогизмы», «антиномии», «идеалы без действительности», запутывается в неразрешимых противоречиях. Большое внимание Кант уделяет антиномиям, т.е. противоречащим, несовместимым друг с другом положениям, каждое из которых, по мнению Канта, может быть доказано логически безупречно. Таких антиномий у Канта четыре:

1) тезис — «Мир имеет начало во времени и ограничен также в пространстве»;

антитезис: «Мир не имеет начала во времени и границ в пространстве; он бесконечен как' во времени, так и в простран­стве».

2) тезис: «Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей и вообще существует только простое и то, что сложено из простого»;

антитезис: «Ни одна сложная вещь в мире не состоит из простых вещей, и вообще в мире нет ничего простого».

3) тезис: «Причинность согласно законам природы не есть единственная причинность, из которой могут быть выведены все явления в мире. Для объяснения явлений необходимо еще до­пустить свободную причинность»;

антитезис: «Не существует никакой свободы, но все совер­шается в мире только согласно законам природы».

4) тезис: «К миру принадлежит, или как часть его, или как его причина, безусловно необходимое существо»;

антитезис: «Нет никакого абсолютно необходимого существа ни в мире, ни вне мира, как его причины». Иными словами, Бога нет.

В первой антиномии важно усмотреть подход к раскрытию диалектического противоречия конечного и бесконечного: мир одновременно конечен и бесконечен в том смысле, что бесконеч­ная материя слагается из конечных величин. Во второй антино­мии поставлен по существу тот же вопрос, что и в апориях Зе-нона — о единстве конечного и бесконечного, прерывности и непрерывности материи. Но отсюда элейцы сделали метафизи­ческий вывод: поскольку движение и многообразие мира проти­воречивы, а всякое противоречие разрушает мысль, то движение есть иллюзия, мир неподвижен и лишен многообразия. Нечто похожее делает и Кант. Он полагает, что одинаково безупречно с точки зрения логики доказывает как тезис, так и антитезис каждой антиномии. Например, в четвертой антиномии доказыва-

/ ется, что Бог существует, и то, что Бога не существует. Как же быть? Надо отбросить и тезис, и антитезис. Логика и разум здесь бессильны. Вера в Бога — это вопрос не науки, а нравственнос­ти, полагает Кант.

Итак, антиномии есть противоречия, которые свидетельствуют о бессилии разума, о его неспособности постичь «вещи в себе», выйти за границы опыта. «Есть нечто печальное и унизительное в том, что вообще существует антитетика чистого разума и что разум, составляющий высший трибунал для всех споров, при­нужден вступать в спор с самим собой», — констатирует Кант¹. Было бы несправедливо не замечать положительных, прогрес­сивных сторон теории познания Канта. В «Критике чистого ра­зума» подняты кардинальные проблемы теории познания и ло­гики, сделана попытка диалектического их решения. Кант пер­вым в философии Нового времени показал сложность и проти­воречивость процесса познания. Эти его идеи нашли продолже­ние и более глубокую разработку в философии Гегеля.