Реферат Курсовая Конспект
Языки» точных наук, их особенности и значение - раздел Лингвистика, МЫШЛЕНИЕ И ЯЗЫК В Настоящее Время В Современной Буржуазной Позитивистской Философии Широко О...
|
В настоящее время в современной буржуазной позитивистской философии широко обсуждается вопрос о так называемых языках точных наук. При этом современные позитивисты извращают роль и значение этих вспомогательных языковых средств, получивших весьма широкое распространение в математике, математической логике, химии, математической физике и других точных науках. Неопозитивисты утверждают, что национальные языки не могут быть полноценным средством общения между людьми в силу смысловой многозначности слов и алогичности, что современные национальные языки должны быть реформированы по образцу «языков» точных наук, где каждый знак имеет одно единственное значение, где связи между знаками являются показателями логической связи между обозначаемыми предметами, где, другими словами, достигается полное соответствие между логическими и грамматическими категориями.
Примером такого совершенного «языка» может быть любое исчисление математической логики.
Всякое логическое исчисление представляет собой аксиоматически построенную дисциплину, в которой переменные знаки обозначают мысли или предметы различного конкретного содержания, а постоянные (логические константы) обозначают логические связи (отношения) или операции над предметами или мыслями любого конкретного содержания. Кроме того, в логических исчислениях определены правила, позволяющие из одних простых предметов (соответственно мыслей) получать новые предметы (или мысли), имеющие смысл для данного исчисления, а также правила вывода, позволяющие из одних доказанных суждений получать другие доказанные суждения.
Реформирование национальных языков по образцу «языков» точных наук связывается современными позитивистами с выработкой ими «научной» методологии. Неопозитивисты отрицают мышление человека как реальный факт на том основании, что мышления человека как такового никто никогда не наблюдал в личном опыте. Человек наблюдает в опыте лишь поступки людей, воспринимает их речь, классифицирует, изучает эти факты и тогда, когда говорит о мышлении человека, не имеет в виду ничего дру-
гого, кроме этих фактов. Поэтому язык людей — рассуждают позитивисты — должен быть устроен так, чтобы он давал возможность сразу проникать в логику того, о чем человек рассуждает. Всякая научная теория должна быть устроена как совершенный язык, раскрывающий логические связи между частями теории. Логические связи между предметами оказываются при этом произвольными конструкциями ума, поскольку «языки» точных наук — согласно неопозитивизму — конструируются нами совершенно свободно: правила такого языка (а следовательно, и правила логики) подобны правилам карточной игры (в этом суть «принципа терпимости» Р. Карнапа).
Замена логического анализа теории лингвистическим анализом языка теории используется неопозитивистами для обоснования агностицизма, для протаскивания субъективизма в науку. Приведем образчик такого лингвистического анализа. Айер в статье «Философия науки» ' пытается путем лингвистического анализа решать спорные вопросы специальных наук — физики и психологии. Спор о существовании бессознательного, с точки зрения Айера, есть схоластический вопрос, поскольку в данном случае мы имеем дело с псевдопроблемой. И бихевиористы, отрицающие существование бессознательного, и Фрейд, признающий существование бессознательного, якобы в равной степени и правы и неправы. Решение этого спора Айер пытается дать, применяя к вопросам науки лингвистический анализ. Предложения о реальном существовании бессознательного, как и предложения, отрицающие его, не принадлежат самому «языку науки», поскольку психология не может поставить такого эксперимента, который бы доказал или опровергнул существование бессознательного как такового. Эти предложения, с точки зрения Айера, являются предложениями мета-лингвистического характера и принадлежат к мета-языку (как и любые другие предложения философского характера). Философские предложения мета-языка (т. е. того философского языка, при помощи которого мы интерпретируем предложения языка науки, предложения о чувственных данных) являются предложениями, не подлежащими опытной проверке, и поэтому, вообще говоря, мы можем им прида-
1 Л. /. Ayer, The Philosophy of Science. «Scientific Thought in the Twentieth Century», London 1951.
вать любой смысл, наделять их любым значением. В зависимости от того, какой смысл мы им придаем, мы встаем на позиции того или иного философского направления. Любая философская интерпретация предложений науки возможна, если не приписывать ей объективного содержания, если она не включается в систему научных предложений. Вопрос о реальном существовании того или иного опытным путем не установленного явления, как и решение философских вопросов вообще, сводится к вопросу о смысле соответствующих слов, упогребляемых в философском языке, таких, как «реальное существование», «материя», «мышление», «бессознательное» и т. п. «Этот вопрос может быть словесным в том смысле,— пишет Айер,— что он включает сомнение не относительно природы фактов, но относительно выбора путей их описания. Таким образом, между фрейдистом, настаивающим на реальности бессознательного, и бихевиористом, истолковывающим бессознательное как удачный символ, не может быть разницы в мнениях о чем-либо подлежащем наблюдению ...Их расхождение может просто заключаться в том, что одни хотят говорить о реальности существования явлений или процессов, охарактеризованных как лежащих за явлениями, а другие хотят ограничить применение этих слов к тому, что доступно наблюдению...» ' Выбор путей описания данных науки, по мнению Айера, может быть различным. Аналогичным же путем Айер пытается доказать, что правы как те физики, которые считают, что принцип неопределенности выражает ограниченность возможностей нашего познания, так и те, которые считают, что он отражает объективную природу явлений, происходящих в микромире. Ошибка, по его мнению, тех и других физиков сводится лишь к непониманию того, что указанные вопросы связаны с интерпретацией философских предложений мета-языка, и потому каждая из этих враждующих точек зрения в известном смысле является оправданной.
Таким образом, язык из могучего средства познания, каким он является в действительности, превращен неопозитивистами в средство обоснования агностицизма, в
1 A. I. Ai/er, The Philosophy of Science. «Scientific Thought in the Twentieth Century», p. 6—7.
Ill
средство, при помощи которого доказывается, что наше познание распространяется лишь на область явлений, что непосредственно не воспринимаемая сущность предметов является для нас непознаваемой. Язык и языковый анализ является для них средством, при помощи которого доказывается, что абстракции являются фикциями, что основные и важнейшие вопросы философии (отношение мышления к бытию, а также вопросы об объективном существовании времени, пространства и причинности) объявляются вопросами, не имеющими смысла для науки.
Из приведенных выше рассуждении А. Айера следует, что учения неопозитивизма, объявляющие единственной реальностью наш опыт, происхождение и характер которого мы не можем якобы выяснить посредством единичного, осуществляемого в личном опыте эксперимента, объявляющие вопросы материалистического или субъективно-идеалистического истолкования нашего опыта псевдопроблемой, являются не чем иным, как воспроизведением учений махизма о нейтральности опыта. Учения неопозитивизма повторяют махистские положения, несостоятельность которых блестяще выяснена В. И. Лениным в его произведении «Материализм и эмпириокритицизм». В. И. Ленин показал, что попытки подняться над материализмом и идеализмом означают на деле замаскированное стремление позитивистов защитить субъективный идеализм. Попытки неопозитивистов устранить из философии основной философский вопрос, доказать, что область познания — это область непосредственно наблюдаемых явлений (для реализации этих попыток они используют лингвистический анализ — единственное, что их отличает в данном вопросе от махизма), являются средствами завуалированной борьбы с материализмом, поскольку борьба против материализма с позиций откровенного идеализма в настоящее время не пользуется успехом, ибо откровенно субъективно-идеалистический взгляд на мир находится в вопиющем противоречии с развитием науки, с практикой повседневной жизни.
Софизм же неопозитивистов, которым они пользуются при обосновании своего взгляда на опыт, как на единственную реальность,— взгляда, согласно которому бессмысленно ставить вопрос об объективном существовании
материи, причинности, времени и пространства, о существовании абстракции, состоит в том, что они отрицают доказательства, основанные на общественной практике человека, основанные на обобщении опыта развития науки. Общественно-историческая практика человека, опыт раз-| вития всех наук доказывает, что именно материалистической точке зрения на мир, которую принимает всякий человек в процессе своей трудовой, преобразующей мир деятельности и которая подтверждается успехами конкретных наук, человечество обязано своим прогрессом. Что же касается стремлений современных позитивистов (так называемых семантических идеалистов) реформировать национальные языки по образцу «языков», применяемых в точных науках, то эта замена невозможна по следующим соображениям:
1. «Языки» формул в точных науках служат узким целям выражения объективных связей, изучаемых той или иной дисциплиной. Сфера применения этих языков (точнее, вспомогательных языковых средств) крайне ограничена: они создаются и используются применительно к определенной области предметов, изучаемых той или иной научной дисциплиной.
2. При помощи обычных языков мы выражаем не только объективные связи между предметами окружающего нас мира, но и наше отношение к различным предметам, наши эмоции, наши волевые побуждения, а «языки науки» способны выражать лишь объективные связи между изучаемыми предметами действительности.
3. Звуковой язык есть исторически сложившееся явление, и развитие его как общественного явления не зависит от воли членов общества. Подобно тому как новое поколение, вступая в жизнь, застает уже готовые, созданные предшествующими поколениями производительные силы и производственные отношения и должно на первое время принять их и прилаживаться к ним, чтобы получить возможность производить материальные блага, так каждый человек, воспитываясь в обществе, усваивает исторически сложившийся язык данного общества. Поэтому можно сказать, что развитие языка представляет собой естественно-исторический процесс, а законы его развития имеют объективный характер. Названные же выше вспомогательные средства общения создаются обычно по воле и желанию людей. Так, например, значение знаков в исчис-
5 Мышление
лениях математической логики меняется 'по мере надобности.
4. Язык является непосредственной действительностью мысли. Мысль материализуется в языке; язык, «языковая материя» есть средство формирования мысли. Ранее указанные вспомогательные средства общения не являются непосредственной действительностью мысли. Значение различных знаков в исчислениях устанавливается через посредство звукового языка.
5. В обычных исторически сложившихся языках функция обозначения предметов (номинальная функция) и функция выражения мыслей об этих предметах выступают в органическом единстве.
Это означает, что, читая книгу или слушая чужую речь, мы не только узнаем, о чем говорит человек, но и узнаем, что думает человек о тех или иных обозначаемых им словами предметах. На языке формул лишь обозначаются объекты и их связи и взаимоотношения. Что же думает человек об объектах, зафиксированных в формулах, оперируя с ними,— об этом в языке формул ничего прочитать нельзя.
6. Что же касается того факта, что в обычных национальных языках встречаются многозначные слова и существуют различные способы для выражения одной и той же грамматической связи, то необходимо подчеркнуть, что эти факты не препятствуют общению, взаимопониманию между людьми. Язык как система исторически сложившихся явлений и норм всегда в практике общения выступает в виде живой речи, где слова и грамматические связи даны в контексте. Контекст позволяет всегда произвести соответствующие уточнения и добиться полного взаимопонимания между людьми.
Одновременно необходимо указать, что использование в специальных науках языка формул (символов) как вспомогательного языкового средства чрезвычайно полезно. Оно позволяет в сокращенной форме фиксировать различные соотношения между изучаемыми объектами. Так, вместо того чтобы формулировать один из законов сложения на обычном языке («сумма складываемых чисел не зависит от того, в каком порядке мы их складываем»), мы можем его записать в виде краткой формулы:
а -}- b == Ь -{- а.
Вместо того чтобы структуру общеутвердительного суждения формулировать на обычном языке («в общеутвердительном суждении каждому предмету определенного множества, отраженного в понятии субъекта, принадлежит свойство, отраженное в понятии предиката»), мы пользуемся краткой формулой «все S суть Р».
Зная значение вводимых символов, мы по виду той или иной формулы «языка символов» можем судить о характере отношений между изучаемыми объектами, зафиксированными в этой формуле. Если мы имеем ряд мыслей, записанных на обычном языке, например «книга моего брата», «Das Buch meines "Bruders», «The book of my brother», то по виду и по расположению сочетаний знаков в этих выражениях мы ничего не можем сказать о характере и отношениях предметов, отраженных в мысли об этих предметах. В данном случае сочетания и вид знаков в каждом из предложений различен, а мысль, ими выражаемая,— одна и та же. В формулах же Н^О, а-- Ь == b -- а, «все 5 суть Р» и т. п. сам вид формулы говорит, какие отношения между предметами в пределах той или иной науки здесь выражены. Это связано с тем, что в обычных языках письменный знак обозначает звук или сочетания звуков (например, слово), тогда как в «языке символов» знаки обозначают изучаемые объекты, их свойства, отношения и операции над ними. Так, в формуле а -- b == Ь -- а буквы а и Ь обозначают числа, «4-» — операцию сложения, «=» — отношение равенства. В формуле «все S суть Р» символ S обозначает понятие логического субъекта, Р — понятие логического предиката.
В формулах «языка символов» мы зачастую выражаем и готовый результат, и одновременно тот путь, следуя по которому можно получить этот результат. Так, формула СаО -- Н^О = Са(ОН)г выражает результат определенной химической реакции (Са(ОН)а) и указывает одновременно, каким образом можно получить этот результат (а именно: соединяя окись кальция с водой).
Аналогично запись «если суждение «некоторые 5 суть Р» истинно, то истинно и суждение «некоторые Р суть S»» выражает и результат определенного логического процесса (нами получено в качестве заключения истинное
5*
суждение «некоторые Р суть S») и указывает один из возможных путей, каким его можно получить (а именно:
можно поменять местами 5 и Р в истинном суждении, имеющем структуру «некоторые 5 суть Р»).
Все сказанное о «языках» точных наук означает, что «языки» формул, несмотря на их большую роль для специальных точных наук, не только не могут заменить обычные национальные языки, но и не могут быть образцом, «идеалом» для обычных языков, поскольку и природа их, и цели их существенным образом различны.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
На сайте allrefs.net читайте: "МЫШЛЕНИЕ И ЯЗЫК"
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Языки» точных наук, их особенности и значение
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов