ЛИНГВИСТИКА ТЕКСТА —НОВАЯ ОТРАСЛЬ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

§ 1.Предмет лингвистики текста

Становление лингвистики текста в качестве отдельной отрасли фи­лологии отражает весь ход развития современной лингвистической науки. Текст есть первичная данность всего гуманитарно-философского мышления и является той непосредственной действительностью, из которой только и могут исходить эти дисциплины¹. Эта мысль, выска­занная советским ученым М. М. Бахтиным, стала программной для . новой области языкознания, которая получила название лингвистика текста. С ним солидарен известный немецкий исследователь 3. Й. Шмидт, который писал, что текст есть первичная данность, базо­вая категория². Высказывания о тексте как альфе и омеге лингвистиче­ских исследований мы находим во многих работах современных ученых-лингвистов ³. Они считают основной единицей языка не слово и не пред­ложение, а текст⁴. Именно текст, а не предложение является высшим и независимым языковым единством.

В настоящее время лингвистика текста как новая область науки приковывает к себе особое внимание ученых самых различных направ­лений. Сегодня уже звучит как трюизм утверждение о том, что послед­ние десятилетия отмечены бурным развитием этой науки как в отече­ственном, так и в зарубежном языкознании. Опубликованы многочис­ленные монографии и статьи, написаны пособия, проводились конфе­ренции и симпозиумы, посвященные лингвистике текста. Немецкий лингвист П. Хартманн, много и плодотворно работающий в области теории текста, в одной из своих работ писал, что в настоящее время существует лингвистика, ориентированная на изучение текста. Эта область лингвистики представляет собой самый передовой фронт пло­дотворных языковых исследований. Она расширяет диапазон интересов в лингвистике и открывает область, в которую входят все лингвисти­ческие идеи — старые, более новые, новые и новейшие. Предмет ис­следования этой области лингвистики открывает новые перспективы для лингвистических исследований &.

¹ См.: Бахтин М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гума­нитарных науках.— В кн.: Эстетика словесного творчества. М., 1979, с. 281.

⁴ См.: Шмидт 3. Й. «Текст» и «история» как базовые категории.— В кн.: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. М., 1978, с. 91.

³ См.: Вейнрих X. Текстовая функция французского артикля.— В кн.: Новое
в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. М., 1978, с. 371.

⁴ См.: Halliday M. А. К. Language Structure and Language Function in New Ho­
rizons in Linguistics. London, 1974, p. 145.

⁵ См.: Hartmann P. Text als LinguistischesObjekt.— In; Beitrage zur Textlinguis-
tik. Miinchen, 1971, S. 9—29.

Интерес к изучению текста обусловлен стремлением объяснить язык как глобальное явление с точки зрения современного языкознания, как цельное средство коммуникации, глубже изучить связи языка с раз­личными сторонами человеческой деятельности, реализуемыми через текст. Этот интерес объясняется также стремлением посредством текста познать бытие языка, вечно живого и многогранного, постичь те его закономерности, которые раскрываются только при функциони­ровании языковых единиц в отрезках, больших, чем предложение. При этом предметом изучения является одна из основных функций языка — функция создания текста¹. Лингвистика текста — это наука о сущно­сти и организации предпосылок и условий человеческой коммуника­ции. Интенсивное изучение текста намечает поворот от лингвистики языка к лингвистике речи, усиление внимания к акту коммуникации.

Идея изучения связного текста возникла в противовес «атомизму» и классификационным (таксономическим) методам исследования ко­нечных языковых единиц, выдвигавшимся представителями различных школ структурализма. Расшатыванию основ структурной лингвистики способствовал тот факт, что целый ряд явлений не укладывался в схе­мы, предложенные структурной лингвистикой. Для структурализма было характерно расчленение потока речи на конечные (дискретные) единицы и их классификация. Одностороннее увлечение фонологией и морфологией, игнорирование значения привело к тому, что ни одна из этих школ не могла предложить исчерпывающей теории языка. Все их можно объединить как антименталистические.

Описание такой многоплановой системы, как текст, предполагает привлечение принципиально новой системы понятий и методов анализа, а также использование данных, ранее добытых языкознанием. Станов­ление лингвистики текста как науки было обусловлено всем ходом развития современной филологической науки.

Для отечественной науки антименталистические тенденции, упо­мянутые выше, никогда не были характерны. В советском языкознании разносторонне разрабатывался содержательный аспект теории языка. В трудах таких ученых, как В. В. Виноградов, Л. В. Щерба, И. И. Ме­щанинов, В. М. Жирмунский, Б. А. Ларин, С. Д. Кацнельсон и др., язык рассматривался как действительное практическое сознание, рас­сматривались его связи с мышлением, культурой, психологической дея­тельностью. Для отечественной науки характерны тесные связи языкознания с литературоведением, психологией, семиотикой, логикой.

Понятие связного текста не ново. Оно восходит к теории высказы­вания у дескриптивистов, где высказывание рассматривается как от­правная точка лингвистических процедур, и к понятию языкового ма­териала в тройственной системе оснований Л. В. Щербы. В глоссема-тике текст также рассматривается как единственно данное.

В предлагаемом пособии преимущественно анализируются художе­ственные тексты и все обобщения строятся именно на них.

¹ См.: Хэллидей М. А. К. Место «функциональной перспективы предложения» (ФПП) в системе лингвистического описания.— В кн.: Новое в зарубежной лингви­стике. Вып. VIII. М., 197(1, с. 139. .

§ 2. Связь лингвистики текста с другими науками

Связи лингвистики текста с различными языковедческими дисцип­линами совершенно очевидны. Так, представление о семантической структуре слова как о вероятностно-стохастической структуре, способ­ной втягивать в свою орбиту дополнительные представления, связано с лексикологией и семасиологией. Однако оно непосредственно свя­зано и с текстом, и только в тексте раскрывается эта способность слова и реализуются вторичные значения языковых единиц.

Вторичные (переносные) значения языковых единиц противопо­ставляются прямым, первичным значениям. Это явление по-разному описывается различными учеными и различными школами. Сущность его сводится к следующему: с помощью конечного числа словесных зна­ков язык может описать бесконечное множество окружающих нас предметов и явлений. Это происходит благодаря асимметрии языкового знака: один и тот же графический и звуковой ряд (один и тот же сло­весный знак) может обозначать различные предметы и явления. Дру­гими словами, его можно использовать в прямом значении, зафиксиро­ванном в словаре, и в переносном (вторичном кодовом) значении, ко­торое, как правило, порождается текстом и может быть не зафиксиро­вано словарями¹.

Тесные связи существуют и между лингвистикой текста и лингво­стилистикой ². К сфере лингвостилистики относится описание типов /текста. Функциональная стилистика, как известно,— один из важней­ших разделов лингвостилистики. С другой стороны, выделение типов текста, построение типологии на уровне текста рассматриваются как один из основных разделов лингвистики текста. Таким образом, обла­сти исследования лингвистики текста и лингвостилистики пересекают­ся.

Другой важнейшей задачей лингвостилистики является изучение экспрессивных средств языка, а именно: исследование экспрессивно-эмоционального потенциала языковых единиц различных уровней и его реализации в речи. Для лингвостилистики последних лет характер­ны два основных направления: системное описание стилистически маркированных элементов и изучение их функционирования³. Это озна­чает взаимодействие стилистической парадигматики и синтагматики. Подлинно системное описание языковых элементов обязательно свя­зано с изучением их сущностных свойств. Сближению стилистики и лингвистики текста способствует наметившаяся, особенно в отечествен­ном языкознании, тенденция к изучению не изолированных языковых единиц^ отношений, ,в которые они вступают при формировании связ-

¹ См.: Weinrich H. Linguistik der Luge. Heidelberg, 1966, с. 19 и далее; Азнау-рова Э. С. Стилистический аспект номинации словом как единицей речи.— В кн.: Языковая номинация. Виды наименований. М., 1977, с. 86—129; Van Dijk T. A. Textand Context. Exploration in the Semantics and Pragmatics of Discourse. N. Y., 1976.

^a См.: Кожина М. Н. Об отношении стилистики к лингвистике текста,— В сб.: Функциональный стиль научной прозы.Проблемы лингвистики и методики препода­вания. М., 1980, с. 3 и далее.

³ См.: Гальперин И. Р. Проблемы лингвостилистики.— В кн.: Новое в зарубеж­ной лингвистике, Вып. IX, М., 1980, с, 11,

ного текста. Исследователя текста, так же как стилиста, интересует не только языковая динамика, но и языковая статика. В экспрессивных средствах языка и стилистических приемах заложено диалектическое единство противоположностей — неповторимость созданного худож­ником слова образа и способность неограниченно повторяться в своих моделях. Неповторимость, уникальность художественного образа мо­жет быть раскрыта только в рамках целостного текста, так как свою подлинную, настоящую жизнь экспрессивные средства языка обретают только в тексте. Однако проникновение в образ возможно только в том случае, если известны модели, по которым он строится.

Существуют различные трактовки понятия «стиль»: как корреля­ции мысли и языкового выражения, как отклонения от нормы, как ва­рианта отражения объективной действительности, закрепленного в языковой материи. Последнее понимание стиля особенно тесно свя­зано с изучением текста. Именно в тексте фиксируется тот или иной вариант отражения объективной действительности.

Лингвистика текста связана с синтаксисом. Изучение текста как особой системы возможно в том случае, если существуют единицы текста, которые характеризуются не только протяженностью, но и особыми свойствами входящих в них элементов. Членением текста, выделением единиц, составляющих текст, начали заниматься задолго до оформления лингвистики текста как самостоятельной области языко­знания. Это и определяет связи лингвистики текста с синтаксиче­ской теорией, так как актуальное членение, выделение темы и ремы возможно не в рамках предложения, а только в рамках текста {единиц, больших, чем предложение).

Лингвистику текста характеризует как общность с другими язы­ковыми дисциплинами, так и отличие от них. Главным образом это касается методики исследования. Для лингвистики текста характерно объяснение лингвистических фактов не только с помощью лингвисти­ческих же фактов — сочетаемости языковых знаков, их распределения в речевой цепи, но и широкое привлечение экстралингвистических факторов: ситуации порождения и восприятия текста, коммуникатив­ной и прагматической установки автора, соотнесение писателем создан­ной в тексте модели мира с самим этим миром.

Лингвистика текста интегрирует также данные смежных наук — философии, логики, марксистско-ленинской эстетики, психологии и др. Для нее характерны и пограничные исследования, осуществляющие «стыковку» различных областей знания.

§ 3. Основные направления развития лингвистики текста

Можно выделить несколько направлений, по которым развивается в настоящее время лингвистика текста:

1. Изучение текста как системы высшего ранга, основными при­
знаками которой являются целостность и связность.

2. Построение типологии текстов по коммуникативным параметрам
и соотнесенным с ними лингвистическим признакам (понимаемым ши­роко в единстве плана выражения и плана содержания).

3. Изучение единиц, составляющих текст.

4. Выявление особых текстовых категорий.

5. Определение качественного своеобразия функционирования язы­ковых единиц различных уровней под влиянием текста, в результате
их интеграции текстом.

6. Изучение межфразовых связей и отношений*.

Иные сферы в лингвистике текста выделяет немецкий лингвист П. Хартманн. Он говорит о трех разделах: 1) общая лингвистика тек­ста; 2) лингвистика конкретного текста; 3) лингвистика типологии текстов².

По мнению известного немецкого ученого Э. Косериу, лингвисти­ка текста является одним из трех основных направлений развития лингвистической мысли наряду со структурно-функциональной и ге­неративно-трансформационной лингвистикой³. Несмотря на то что она оформилась как самостоятельная область языкознания сравнительно недавно, по глубине теоретического осмысления языковых проблем, по широте диапазона разрабатываемых вопросов она может быть по­ставлена в один ряд с названными выше разделами науки.

Лингвистика текста изучает различные аспекты текста, а именно:

1) онтологический аспект — характер существования текста, его
статус, отличие от устной речи;

2) гносеологический аспект — характер отражения объективной
действительности в тексте, а в случае художественного текста — ха­рактер отражения реального мира в идеальном мире эстетической дей­ствительности;

3) собственно лингвистический аспект — характер языкового
оформления текста;

4) психологический аспект — характер восприятия текста;

5) прагматический аспект — характер отношения автора текста
к объективной действительности и к содержательному материалу.

Рассматривая каждый аспект в отдельности, можно выявить сле­дующее:

М. Изучение текста как системы высшего ранга предполагает при­знание того, что текст есть некое сложное единство, структурно-семан­тическое образование, отличное от простой последовательности пред­ложений. Это единство, объединенное коммуникативной целостностью, смысловой завершенностью, логической, грамматической и семантиче­ской связями. Наблюдения над структурой текста, над взаимоотно­шениями между глубинной и поверхностной структурами, образующими глобальную структуру текста, являются наиболее перспектив­ным направлением исследований. Одна из проблем, возникающих в связи с изучением текста как сложного единства,— определение сущностных особенностей текста, его отличие от предложения (высказы-

¹ Возможно иное определение предмета лингвистики текста. Ср., например:
Изенберг X. О предмете лингвистической теории текста.— В кн.: Новое в зарубежной
лингвистике. Вып. VIII. М., 1978, с. 43 и далее.

² См.: Hartmann P. Op. cit.

⁸ См.: Косериу Э. Современное положение в лингвистике.— Известия АН СССР. Серия литературы и языка, 1977, № 6,

вания), сверхфразового единства, характер его существования во вре­мени и пространстве, характер отображения в тексте реального мира. Языковедов также занимает вопрос, можно ли включать текст в иерар­хию языковых уровней. Задачей лингвистики становится и отыскива­ние семантических и синтаксических критериев единства текста, единства внутреннего строения текста, представляющего собой функ­ционально, семантически и структурно завершенное целое.

2. Построение типологии текстов представляет собой значительные трудности в связи со сложностью самого объекта и его бесконечной вариативностью. Тем не менее известные успехи в этой области достиг­нуты. Существуют описания коммуникативных, структурных и семан­тических особенностей текста сказки, баллады, лирического стихотво­рения, мифа, детектива, короткой газетной статьи.

Помимо описаний типов текстов, объединенных по принадлежности к одному функциональному стилю, к одному жанру, известны иные критерии построения типологии текстов. Так, Г. В. Ейгер и В. Л. Юхт выдвигают следующие два подхода к типологии текстов: первый осно­ван на анализе типов связности текста, анализе способов соединения входящих в текст элементов; в основе второго лежит исследование ком­муникативной установки и определяемых ею структурно-семантиче­ских особенностей текстов¹.

Типология, создаваемая по второму принципу, строится вокруг модели речевого акта, предложенной основателем структурализма Р. Л. Якобсоном². В зависимости от того, на какой компонент комму­никативного акта ориентируется текст, строятся различные оппозиции.

Так, например, при ориентации на отправителя сообщения разли­чаются тексты индивидуальные и коллективные. К индивидуальным текстам относится большинство художественных текстов. Коллектив­ными текстами могут быть тексты, относящиеся к научной прозе, де­ловой речи (законы, постановления) и т. п.

При установке на сообщение возникает оппозиция текстов: художе­ственные/нехудожественные'.

При анализе структуры текста выделяются такие оппозиции, как отмеченные/неотмеченные тексты; полные/неполные; клиширован-ные/неклишированные. В зависимости от моделируемых отношений предлагается еще ряд оппозиций, которые, хотя и не исчерпывают всего многообразия текстов, могут быть основой одной из возможных типо­логий текстов. Так, Т. Ван Дейк предлагает следовать при типологии текстов трихотомическому подходу, предложенному еще Аристотелем, то есть учитывать способ представления материала, манеру изложения и объект репрезентации⁴, а М. Р. Майенова строит типологию текстов,

¹ См.: Ейгер Г. В., Юхт В. Л, К построению и типологии текстов.— В сб.!
Лингвистика текста. Материалы научной конференции. Ч. I. M., 1974, с. 105.

² См.: Якобсон Р. Л. Лингвистика и поэтика.— В кн.: Структурализм: «за» и
«против». М., 1979, с. 197 и далее.

» См.: Ейгер Г. В., Юхт В. Л. Указ. соч., с. 107.

⁴ См.: Van Dijk Т. A. Some Aspects of Text Grammar. The Hague — Paris, 1972₄ p, 343—392,

ориентированную на структуру начала, характер подачи начальной информации!.

Таким образом, вопрос о типологии текстов нельзя считать доста­точно изученным. Лингвистической науке предстоит продолжать поиск критериев, по которым можно противопоставлять тексты и объединять их по типам.

3. Изучение единиц членения текста как особой системы перспек­
тивно в том случае, если эти единицы характеризуются не только про­
тяженностью, но и особыми свойствами, которые нельзя свести к про­
стой сумме входящих в них элементов (местоименные замены, неполнота
предложений, которая восстанавливается из контекста, присоедини­
тельная связь, связь, осуществляемая с помощью повторов на различ­
ных уровнях и пр.).

Изучение единиц, составляющих текст, расширяет рамки синтак­сической теории, вводя в нее в качестве предмета исследования едини­цу, большую, чем предложение. Чаще всего эту единицу именуют сложным синтаксическим целым или сверхфразовым единством. Эта область синтаксиса (часто называемая гиперсинтаксисом) не нашла еще достаточного отражения в системных курсах грамматики и является одной из наименее разработанных областей лингвистического исследо­вания. Теория сложного синтаксического целого в отечественной науке разрабатывалась в трудах А. М. Пешковского, Л. А. Булаховского, Н. С. Поспелова. Дальнейшее развитие она получила в работах И. А. Фигуровского, И. Р. Гальперина, Г. Я. Солганика и др. Боль­шой вклад в разработку этой проблемы внесла О. И. Москальская *. В ее работе мы находим также освещение истории вопроса.

4. Выявление особых текстовых категорий, определение круга
понятий, которые они передают, средств их выражения относится к
последнему десятилетию. Эта область' лингвистики текста связана с
именами как отечественных, так и зарубежных ученых. Наибольший
вклад в разработку этой проблемы внес И. Р. Гальперин³. Из зару­
бежных ученых наиболее последовательно решением этого вопроса
занимались Р. Харвег, X. Вейнрих и В. Дресслер, но до сих пор не
достигнуто единства мнений ни по вопросу об определении того, что
представляют собой категории текста, ни по вопросу о классификации
категорий текста. Недостаточно разработан вопрос о том круге поня­
тий, которые передают категории текста, и о том, какие средства-участ­
вуют в их выражении.

5. Одной из особенностей текста как структурно-семантического
единства является способность оказывать влияние на языковые еди­
ницы, входящие в его состав. Под воздействием текста в составляющих
его элементах реализуются новые, дополнительные, значения,

¹ См.: Майенова М. Р. Теория текста и традиционные проблемы поэтики.—
В кн.: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII.М., 1978, с. 429 и далее.

² См.: Москальская О. И. Грамматика текста. М., 1981.

³ См.: Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.|
1981. См. также: К вопросу о категориях текста.— В сб.: Теория и методы исследова­
ния текста и предложения. Л., 1981; Опыт описания категорий текста.— В сб.: Ана­
лиз стилей зарубежной художественной и научной литературы. Л., 1982,

либо существующие в системе в скрытом, латентном, состоянии, либо порождаемые контекстом. Эта особенность функционирования язы­ковых единиц различных уровней в тексте является одним из тех при­знаков, которые отличают текст от простой совокупности предложе­ний, и именно лингвистике текста предстоит собрать и систематизиро­вать факты о качественном своеобразии функционирования в тексте языковых единиц — от звука до синтаксических структур.

6. Изучение межфразовых связей и отношений интересует исследова­телей по ряду причин: механизм объединения смежных цельных пред­ложений недостаточно изучен; актуализация связей между ними с по­мощью повтора, синонимических рядов, ключевых слов и т. д. скрыта от непосредственного наблюдения и требует глубокого проникновения в текст для их выявления. Рассмотрение семантических и структурных средств связи между компонентами текста способствует разработке синтаксиса сложных структур.^

§ 4. О понятии «текст»

Определение текста, которое можно было бы считать исчерпываю­щим и которое носило бы терминологический характер, еще не выра­ботано. Подобно другим наукам лингвистика нередко оперировала понятиями, не получившими полного объяснения. Известны много­вековые попытки определить понятия «слово» и «предложение». В на­стоящее время к ним можно отнести понятие «текст».

Различные дефиниции текста приводятся в книге И. Р. Гальперина «Текст как объект лингвистического исследования», а также в работах других авторов.

В данной работе текст будет пониматься как некое упорядоченное множество предложений, объединенных различными типами лексиче­ской, логической и грамматической связи, способное передавать опреде­ленным образом организованную и направленную информацию. Текст есть сложное целое, функционирующее как структурно-семантическое единство.

Выше уже упоминалось о том, что лингвистику текста понимают как научную дисциплину, цель которой — описать сущность и органи­зацию предпосылок и условий человеческой коммуникации. В соответ­ствии с таким пониманием лингвистики текста предмет ее исследова­ния, текст, есть продукт речи, устной или письменной. Возможно, однако, и иное, более узкое, понимание текста, согласно которому текст — это фиксированное на письме речетворческое произведение¹.

Вслед за И. Р. Гальпериным примем узкое определение текста, которое исключает из рассмотрения устную речь и согласно которому текст является произведением речетворческого процесса, обладающим завершенностью, объективированным в виде письменного документа, литературно обработанным в соответствии с типом этого документа, произведением, состоящим из названия (заголовка) и ряда особых еди-

¹ См.: Гальперин И. Р. Грамматические категории текста.— Известия АН СССР, СЛЯ, 1977, № 6, с. 524.

ниц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексиче­ской, грамматической, логической, стилистической связи. Текст— это произведение, имеющее определенную целенаправленность и праг­матическую установку¹.

Если устную речь характеризует звуковое воплощение, то для текста характерно графическое воплощение. Если устную речь отли­чает линейность, то текст характеризует многомерность. Устная речь линейна, так как она имеет лишь звуковое воплощение. Запись (гра­фическая или на магнитную ленту) меняет ее качества. Таким образом, устная речь необратима — отзвучала и вернуться к какому-либо ее отрезку нельзя. Текст многомерен, так как возможно множественное возвращение к любому его участку. Если речь есть движение, процесс, то текст характеризует двойственная природа — способность нахо­диться и в состоянии покоя, и в состоянии движения⁸. Если существо­вание речи во времени ограничено временем звучания данной речи, то существование текста практически ничем не ограничено.

Текст не только отражает действительность, но и сообщает о ней. Семантика текста включает номинативный и коммуникативный компо­ненты. В тексте пересекаются коммуникативная, когнитивная (позна­вательная) и эмотивная функции.

Как высшее коммуникативное целое текст является и закрытой и открытой системой. Закрытость текста в его сущностных признаках — отграниченности и законченности. Как некая объективная реальность текст существует в определенных параметрах вне сознания творящего и воспринимающего его субъекта. В этом смысле он представляет собой закрытую систему, для которой характерно состояние, покоя. Однако этим понятие «текст» не исчерпывается. Текст актуализируется в со­знании получателя и в процессе сотворчества. При освоении текста читателем объем информации, передаваемой им, постоянно изменяется. В этом смысле текст представляет собой открытую систему, для кото­рой характерно состояние движения.

Открытость текста как особой знаковой системы определяется осо­бенностями его восприятия (см. следующий раздел).

Текст есть единство системного и индивидуального. Системность текста отражает требование получателя к отправителю — моделиро­вание текста по моделям, заданным языковым кодом. Индивидуаль­ность текста есть результат бесконечной вариативности материальной формы, несущей художественный образ.

Углубление познаний о тексте, подход к тексту с различных точек зрения, естественно, приводит к появлению новых определений текста. Это не удивительно. Объект такой высокой сложности, как текст, мо­жет быть предметом различных подходов. Отдавая предпочтение тому или иному определению, следует руководствоваться направлением ис­следования. В связи с тем, что материалом для исследований настоя-

¹ См.: Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. M._s
1981, с. 18.

² См.: Гальперин И. Р. О понятии «текст».— ВЯ, 1974, № 6, с. 71; Его же: Грам­
матические категории текста.— Известия АН СССР. СЛЯ, 1977, № 6, с, 524; Его оке:
Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981, с. 18.

щего пособия в основном служили художественные тексты, наиболее адекватным представляется определение текста, приведенное выше. Устная речь не была включена в рассмотрение.

Существуют различные концепции, в которых понятие «текст» ин­терпретируется по-разному, в зависимости от того, какой аспект тек­ста в них выделяется как ведущий, например:

1. Концепции, в которых ведущим считается статический аспект.
Эти концепции можно объединить как отражающие результативно-ста­
тическое представление о тексте. Текст понимается как информация,
отчужденная от отправителя, как та единственная форма, в которой
язык дан нам в непосредственном наблюдении.

2. Концепции, в которых на первый план выдвигается процессуаль-
ность текста. Процессуальность понимается двояко: с одной стороны,
как реализация речевой способности человека, с другой — учитыва­
ется, что текст есть язык в действии. Таким образом, учитывается спо­
собность языка к живому функционированию в речи.

3. Концепции, акцентирующие каузирующее начало, то есть источ­
ник текста — речевую деятельность индивидуума. Эти концепции
можно было бы назвать коммуникативными, так как они ориентиру­
ются на акт коммуникации, который предполагает наличие отправителя
и получателя.

4. Стратификационные концепции, рассматривающие текст как
уровень языковой системы. Включение текста в иерархию языковых
уровней предполагает рассмотрение некоего абстрактного текста (ал­
горитма его порождения, моделей, схем) и текста в конкретной реали­
зации ».

Таким образом, различный угол зрения определяет возможность рассмотрения текста как некоторой абстрактной схемы, модели слож­ного законченного целого и как конкретной реализации этой модели. Первый уровень носит название эмического уровня, или уровня кон­структов. Второй — этического уровня, или уровня речи.

§ 5. Художественный текст

Терминологически проблема осложняется тем, что одно и то же понятие «текст» охватывает разные объекты: текст как продукт ес­тественного языка (первичная моделирующая система) и текст как произведение художественного творчества (вторичная моделирующая система). Естественный язык называют первичной моделирующей системой, так как с помощью языка человек познает окружающий нас мир и дает названия явлениям, предметам реальной действительности. Художественный текст называют вторичной моделирующей системой, так как в нем сочетаются отражение объективного мира и авторский вымысел. Для художественного текста естественный язык представляет собой лишь строительный материал. Язык художественного текста — особая знаковая система, единая для разных языков, и в этом смысле

¹ См.: Ляпон М. В. Структура отношения и ситуативные условия его реализа­ции в сложном предложении.— В сб.: Русский язык. Текст как целое и компоненты текста, М„ 1982, с, 64—65.

«Анна Каренина» и «Мадам Бовари», «Евгений Онегин» и «Дон Жуан» написаны на одном языке¹.

Этот язык характеризуется неоднозначностью (амбивалентностью) семантики, множественностью интерпретаций. Эти свойства тесно свя­заны с языковым оформлением художественного текста, для которого характерно использование словесных знаков в их вторичном кодовом значении. Суггестивность поэтического слова, сближение далеких представлений, рождение новых ассоциативных и коннотативных зна­чений, неявность подразумеваемого делают изучение поэтического язы­ка особенно сложным и интересным. В художественном тексте склады­ваются особые отношения между тремя основными величинами — миром действительности, миром понятий и миром значений. Если для текста как продукта речи универсальной является формула «действи­тельность'— смысл — текст», то в художественном тексте, по мнению Г. В. Степанова, эта формула модифицируется в иную триаду: «дей­ствительность — образ — текст». Это отражает такие глубинные харак­теристики художественного текста, как сочетание отражения объек­тивной действительности (сложного, незеркального, непрямого) и фантазии, сочетание правды и вымысла.

Эти особенности художественного текста и порождают семантиче­скую многоплановость, о которой говорилось выше. В связи с упоми­нанием семантики текста следует определить некоторые термины. Раз­граничим план содержания (ПС) и смысл текста. Под ПС текста будем понимать результат взаимодействия значений языковых единиц, вхо­дящих в текст. Смысл текста — явление более высокого уровня. Он скла­дывается из взаимодействия ПС текста с контекстуальной, ситуатив­ной и энциклопедической информацией².

Особенно важную роль при осмыслении художественного текста читателем играет энциклопедическая информация. Она зависит от фоновых знаний читателя, от его социального, культурного, образова­тельного статуса, от того, что принято называть тезаурусом. Тезаурус читателя определяет те ассоциативные ряды, которые порождает то или иное произведение слова в его сознании. Естественно, эти ассоциа­ции заданы текстом. Однако книги имеют свою судьбу, и ассоциации, рождаемые ими, в принципе слабо контролируются писателем³. В раз­ные эпохи они рождают разные ассоциации. Современники Шекспира читали Гамлета не так, как его читаем мы. Какая-то часть информации была утеряна, другая, наоборот, была приобретена.

Парадигматические и синтагматические отношения, складывающие­ся в художественном тексте как знаковой системе, характеризуются определенными особенностями. Синтагматика художественного тек­ста — в повествовании это отношения между эпизодами в сюжетном пространстве — задана навсегда, выражена эксплицитно и конечна, как конечен сам текст. Парадигматика художественно&о текста (ас­социативные отношения, в которые он вступает) слабо задана, практи-

¹ См.: Лесскис Г. А. Синтагматика и парадигматика художественного текста.—
Известия АН СССР. СЛЯ, 1982, № 5, с. 430.

² См.: Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. Л., 1978, с. 197,

³ См.: Лесскис Г. А. Указ. соч,

чески бесконечна, имплицитна. Второй ряд корреляции в тексте от­сутствует. Задана лишь возможность его возникновения. Структура литературного языка значительно сложнее, чем плоскостная система языковых соотношений.

Изучение мира обыденного языка и мира художественной литера­туры как особых знаковых систем — семиотическая проблема, а не литературоведческая. Семиотические исследования направлены на сближение исследований языка и литературы, на поиск сходств и раз­личий между естественным и художественным языком. Именно поэтому они включаются в круг вопросов, которыми занимается лингвистика текста.

Множественность интерпретаций художественного текста обуслов­лена рядом факторов:

1) Заложена автором при его создании. Например, тексты малого
размера: афоризмы, парадоксы, басни. Здесь сама модель жанра пред­
полагает неоднозначность семантики:

In heaven an angel is nobody in particular. (B. Shaw)

One cannot shut one's eyes to things not seen with eyes. (Ch. Morgan)

2) Зависит не от воли автора, а от модели мира, существующей
в сознании читателя. Примером того, что восприятие текста есть ка­
тегория и историческая, и индивидуальная, может служить ромав
М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Одни исследователи полагают,
что главное действующее лицо •— Понтий Пилат. Те, кто рассматри­
вают роман как трагедию доброй воли, считают, что им является Иешуа
де Горци.

В связи с теми парадигматическими отношениями (ассоциативными рядами), в которые вступает художественный текст, уместно вспом­нить о методике изучения текста, предложенной В. В. Виноградовым. Он охарактеризовал ее как сочетание проекционного и имманентного методов. Методика имманентного анализа предполагает исследование внутритекстовых структур. Сущность проекционного метода заклю­чается в рассмотрении художественного текста в сопоставлении с дру­гими произведениями. Примеры такого рассмотрения содержатся в книге В. В. Виноградова «Сюжет и стиль», где анализируется серия произведений с одним сюжетом — о любовнике, спрятанном в сундуке. Подобные примеры встречаются в книге В. Н. Топорова, обнаружив­шего «петербургский текст» у Блока, Белого, Достоевского¹. В тексте действуют как центростремительные, так и центробежные силы. Это связано с проблемой завершенности—незавершенности текста. Центро­стремительные силы способствуют превращению совокупности атомар­ных смыслов в смысловое единство. Центробежные силы создают не­прерывность художественного процесса.

В известной мере проекционный метод В. В. Виноградова просле­живается в работе Э. Френцель «Словарь сюжетов всемирной литера-

¹ См.: Топоров В. Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаичными схе­мами мифологического мышления.— В кн.: Structure of Texts and Semiotics of Cul­ture, The Hague — Paris, 1973,

туры»¹. Исследовательница поставила перед собой задачу каталоги­зировать сюжеты единицами словаря. При этом она воспользовалась именами персонажей: Каин и Авель, Абеляр и Элоиза, Фальстаф, Фауст и т. д., к которым можно добавить еще Базарова, Дон Кихота, Гамлета. Иными словами, она типизирует мир не в форме событий, а в форме индивидов.

Таким образом, художественный текст связан с мегаконтекстом, вступает во взаимодействие с другими словесными текстами и другими знаковыми системами.

Остановимся подробнее на характере ассоциативных рядов, в ко­торые может вступать художественный текст. Прежде всего необходимо установить типологию зависимостей между ассоциативными рядами. При этом можно построить несколько классификаций на разных осно­ваниях. Так, возможна классификация на основе противопоставления по степени связанности различных текстов; глобальная связь на уров­не всего текста — частное соответствие. Противопоставление между глобальными и частными соответствиями не жесткое. Частные соответ-. ствия, подобно глобальным, могут быть ключом к пониманию содержа­ния всего текста. Для разграничения глобальных и частных соответ­ствий примем следующее условие: совпадение/несовпадение синтагма­тики текстов. Под синтагматикой художественного текста будем понимать отношения между элементами одного уровня: в стихе — между ударными и безударными слогами, между рифмующимися сло­вами, между строфами; в прозаическом тексте — это связь между эпи­зодами в сюжетном пространстве, соответствие отношений и характе­ров. Таким образом удастся избежать того, чтобы решающим выступал чисто смысловой критерий. Он наименее достоверный. В данном случае будет учитываться не только содержание текста, не только та информа­ция, которую он несет, но и его внутренняя организация.

Примером глобальных соответствий может служить связь между «Улиссом» Д. Джойса и античным эпосом, а именно «Одиссеей» Го­мера. Подтверждением служит связь синтагматики «Улисса» с синтаг­матикой «Одиссеи»².

Второй тип связи — частные соответствия — можно проиллюстри­ровать на примере следующего ассоциативного ряда: одна из итальян­ских сказок Горького, повествующая о сыне, предавшем родину, .и о матери, покаравшей его; предание о римском патриции Кориолане; трагедия Шекспира «Кориолан».

Связь шекспировской трагедии и сказки Горького с античным эпосом позволяет говорить о глубинных смысловых соответствиях. Однако различия в синтагматике, в развитии действия, во внутренней организации не позволяют отнести этот случай к первому типу гло­бальных соответствий. Следует, однако, повторить, что противопо­ставление между глобальными и частными соответствиями не строгое.

¹ См.: Frenzel E. Stoffe der Weltliteratur. Ein Lexikon dichtungsgeschichtlicher
Langsschnitte. A. Kroner Verlag, Stuttgart, 1970. Цит. по книге: Семиотика / Под ред.
Ю. С. Степанова. М., 1983, с. 19.

2 См,: Лесскис Г, А. Указ, соч.

Частные соответствия, подобно глобальным, могут быть ключом к по­ниманию содержания всего текста.

Ко второму ассоциативному ряду, представляющему частные со­ответствия, можно отнести связь между трагедией Шекспира «Макбет» и романом-У. Фолкнера «Шум и ярость» ("The Sound and the Fury"). Название романа, представляющее аллюзивную цитату, свидетельству­ет о связи романа Фолкнера с мегаконтекстом, с трагедией «Макбет». Вот строки, из которых заимствовано название:

Life's but a walking shadow; a poor, player, That struts and frets his hour upon the stage, And then is heard no more: it is a tale Told by an idiot, full of sound and fury, Signifying nothing.

Сравним перевод этих строк, сделанный Ю. Корнеевым:

Жизнь — это только тень, комедиант,

Паясничавший на сцене,

И тут же 'позабытый;

это повесть, которую пересказал дурак:

в ней много слов и страсти, нет лишь смысла.

Очевидно, значительно более информативным было бы название «Слова и страсти». Несмотря на то что в известной мере название романа есть ключ к его интерпретации, полное несоответствие синтагматики тек­стов романа и шекспировской трагедии не дает оснований отнести этот случай к первой категории.

Вторая классификация ассоциативных множеств, в которые вклю­чается художественный текст, имеет иное основание. Она зависит от той знаковой системы, с которой он соотнесен. Выделим два подмно­жества: 1) соотнесенность с другим словесным текстом; 2) соотнесен­ность с другими знаковыми системами, моделирующими реальный мир. Первый случай иллюстрировался выше. Примером соотнесенности с другими знаковыми системами может быть трагедия Шекспира «Ко-риолан» и увертюра Бетховена «Кориолан».

Итальянская Comedia delParte с ее традиционными образами-мас­ками Коломбины, Пьеро и Арлекина, которые в XIX веке получают новую жизнь в «Каприччио» Хоффманна, в сказке «Кот в сапогах» Тика, оживают в картинах французского художника Тулуз-Лотрека, создав­шего целую галерею образов актеров, акробатов и хористок; в творче­стве Сезанна, Пикассо, в музыке Стравинского «Петрушка», в балетах Дягилева. Это прекрасная иллюстрация взаимодействия словесного произведения искусства с другими знаковыми системами.

И, наконец, миф о царе Эдипе разрабатывался в трагедиях Софокла «Эдип-царь», «Эдип в Колоне»; в оратории Стравинского «Эдип» и в опере «Эдип» современного румынского композитора Энеску.

В основе ассоциативных множеств, в которые включается художе­ственный текст, могут лежать особые связи с предметным миром — связи по типу иконического знака. Под иконическим знаком понима­ется знак, который по своей графической или звуковой форме подобен

обозначаемому объекту. На словесном уровне иконическими знаками являются в английском языке такие лексические единицы, как hiss, crack, в русском — ржать, каркать и др. Примером соотнесенности с предметным миром по типу иконического знака могут служить рома­ны американских абсурдистов, так называемые романы «черного юмо­ра». Стремясь показать бессмысленность бытия в современном им бур­жуазном обществе, не подчиняющемся трезвым законам, авторы этих романов следовали идее Б. Брехта, который писал, что драматиче­ское искусство должно не столько выражать реальность, сколько озна­чивать ее. На композиционно-архитектоническом уровне об этом сви­детельствует фрагментарность абсурдистского построения, разрушение романа как специфического жанра, размытость художественного времени и пространства как основных категорий текста. На уровне членения текста — преобладание полнозначных, самостоятельных пред­ложений над сверхфразовыми единствами. Это подтверждает атоми-зацию смысла, так как для СФЕ¹ характерно согласование смыслов.

Inge brushed her long gold hair in her red sweater. Who was that man, Rosemarie asked, who wrote all those books about dogs? Hilda sat in a cafe, waiting for Paul to return.

(D. Barthelme. Will You Tell Me?)

В диалоге разрушается последовательность и логическая связность реплик как своего рода показатель некоммуникабельности современ­ного буржуазного общества.

"I beg your pardon?"—"I mean," Miss Arbor said earnestly, "do you encounter your own existence as gratuitous? Do you fell de trop? Is there nausea?" —"I have an enlarged liver," Peterson offered. "That's excellent!" Miss Arbor exclaimed. "That's a very good beginning! Who am I?" tries Mr. Peterson to discover what people really are. "People today, we feel, are hidden away inside themselves alienated, desperate, living in anguish, despair and bad faith. Why have we been through here, and abandoned? That's the question we try to answer, Mr. Peterson. Man stands alone in a featureless, anonymous landscape, in fear and trembling. [. . .] God is dead. Nothingness everywhere. Dread. Estrangement. Finitude. Who am I? approaches these problems in a root radical way." —"On televi­sion?"—"We're interested in basics. We don't play around."—"Existence is problematic for you," Miss Arbor said, relieved. "The fee is two hundred dollars."

(D. Barthelme. A Shower of Gold)

Таким образом, поэтика романов «черного юмора» может рассмат­риваться в широком контексте кризиса буржуазной культуры как своего рода иконический знак хаоса и бессмысленности окружающего мира. Возможны и другие соответствия между литературными текста­ми в пределах соотнесенности с той же знаковой системой, например;

¹ СФЕ = сверхфразовое единство, 18

I. По общности постоянных величин, какими являются предикаты
текста.

В известной работе В. Я. Проппа «Морфология сказки» предиката­ми служат стабильные элементы — функции сказочных персонажей. У А. А. Реформатского этому соответствует понятие мотива, в совре­менной семиотике — пропозициональная функция. Предикатами тек­ста, стабильными элементами, могут быть такие повторяющиеся сю­жетные ходы, как убийство сына самодержавным отцом. Литература знает множество таких примеров, в большинстве случаев основанных на исторических событиях: убийство Иоанном Грозным царевича Ивана, Петром I царевича Алексея, королем Филиппом наследника престола дона Карлоса. Эти исторические события превратились в литератур­ные сюжеты: пьесы А. К. Толстого, роман А. Н. Толстого, трагедию Ф. Шиллера.

Другой пример стабильного предиката — убийство брата братом, братоубийственные войны. В Древней Греции это война сыновей Эдипа, Полиника и Этеокла, воплощенная в известном мифе «Семеро против Фив», в трагедиях Еврипида и Софокла. В Киевской Руси, в период раннего средневековья, таким примером служит борьба за власть между Святополком и его братьями Борисом и Глебом. Сюжет убийства Свя-тополком братьев воплощен в древнерусском эпосе. В трагедии У. Шек­спира ожила история Ричарда III,который опять-таки по трупам братьев упорно шел к власти. Можно еще долго перечислять подобные примеры, отраженные в литературном творчестве.

II.Соответствия между литературными текстами можно стро­
ить и по общности персонажей. Однако по классификации настоящей
книги персонажи будут рассматриваться как переменные величины.