Социология Конта в изложении Риголажа

Глава третья

Особенности положительного метода

в его применении к изучению социальных явлений

Во всякой науке метод неотделим от доктрины. Самые правильные по­нятия о методе, если взять их отдельно от применения, сводятся к несколь­ким незначительным общим правилам, недостаточным для руководства ис­следованиями, потому что в них не содержится указания на изменения, которым они должны подвергаться на практике. Чем более явления стано­вятся сложными, тем меньше возможности отделить метод от доктрины, потому что видоизменения его становятся все более важными. В особенности в социологии [phenomenes sociaux]¹ понятие метода может вытекать только из предварительного очерка науки.

Метод социологии может быть определен только на практике. Поэтому нельзя требовать предварительного трактата о методе. Тем не менее, раньше чем приступить прямо к социологии [science sociale], нужно познакомиться с ее духом и источниками.

Определяя современное состояние этой науки, мы находим и в методе, и в содержании ее сочетание признаков, характеризующих предшествую­щий период других ветвей философии. Современная политическая наука от­носится к действительной науке так, как астрология к астрономии, алхимия к химии и искание общей панацеи к системе медицинских наук. Одинаковые соображения применимы и к теологической и метафизической политике. Объясняются ли явления сверхъестественным вмешательством или свой­ствами субстанций, эта разница между понятиями, в конце концов тожде­ственными, не препятствует появлению общих им главных признаков, ко­торые состоят, что касается метода, в перевесе воображения над наблюде­нием и, что касается содержания, в искании абсолютных понятий. Отсюда в социальной науке появляется склонность производить неограниченное и произвольное влияние на социальные явления, потому что они не считают -

Источник: Социология Конта в изложении Риголажа. С приложением двух всту­пительных лекций Конта в "Курс положительной философии" / Пер. с фр. Н. Лосского. СПб.: Изд. Л.Ф. Пантелеева, 1898. Приводится в современной орфографии.

¹ Здесь и далее, если в тексте Риголажа и (или) в его русском переводе термин "социология" используется вместо иной терминологии Конта, в квадратных скобках Приводятся термины, используемые Контом в "Cours de philosophie positive", t. 4, lecon 48. — Сост.

Хрестоматия

ся подчиненными естественным законам. Общая черта всех — и теологичес­ких, и метафизических — умозрений состоит в стремлении к идеалу, в аб­солютности употребляемых ими понятий и в произволе в практическом при­менении их. Таковы до сих пор отличительные признаки всех социальных умозрений.

Положительная философия характеризуется, что касается метода, под­чинением воображения наблюдению, она открывает воображению самое широкое и плодородное поле, но ограничивает его, заставляя только откры­вать или совершенствовать координацию установленных реальных фактов или средства, способствующие успеху новых исследований. Именно это стрем­ление подчинять теорию фактам следует ввести в социологию [dans le systeme des etudes sociales] <...>

Эмпирическое правило предписывает всегда переходить от простого к сложному, но единственный довод в пользу этого правила состоит в том, что этот прием удобен в неорганических науках. Собственно, нет другого логи­ческого правила, действительно общего всем умозрениям, кроме требования переходить всегда от известного к неизвестному. Это правило предписывает переходить от сложного к простому или от простого к сложному, смотря по тому, что лучше известно и более доступно. С этой точки зрения существует большая разница между неорганической и органической философией. В пер­вой, где гармония менее ясно выражена, нужно исследовать систему, эле­менты которой лучше известны, чем целое, и доступны прямому исследова­нию в отдельности; отсюда вытекает необходимость переходить от менее слож­ного к более сложному. В органической философии, объектом которой слу­жить человек или общество, рационален только противоположный прием, так как здесь целый объект лучше известен и более доступен исследованию, чем его части. Что касается внешнего мира, то целое, составляемое им, ус­кользает от нас. Идея вселенной никогда не сделается позитивной, и понятие солнечной системы — самое сложное из всех, какие мы можем мыслить от­четливо. Наоборот, в биологической философии недоступными нам остаются подробности: существа, изучаемые ею, тем лучше известны, чем более они сложны и высоко развиты. Идея животного, например, более отчетлива, чем менее сложная идея растения, и становится все более отчетливою по мере того, как мы приближаемся к человеку, понятие которого служит исходною точкой для всех подобных умозрений. Итак, сравнивая две части философии, мы видим, что в одном случае от нас остается скрытою последняя степень сложности, а в другом — последняя степень простоты.

Социология не единственная наука, в которой необходимо изучать це­лое раньше частей. Биология обладает тем же характером, но социология [physique sociale] требует большего развития этого логического метода <...>

Теперь мы исследуем источники социологических исследований [en sociologie]. Ввиду большой сложности явлений мы можем рассчитывать на очень разнообразную систему прямых и косвенных источников.

/. Французская эмпирическая социология

В социологии надо различать два вида источников: одни, прямые, зак­лючаются в свойственных ей средствах исследования, другие, косвенные, вытекают из ее отношений к низшим наукам. Я должен начать с оценки первого рода орудий науки.

В социологии, как и в биологии, научное исследование пользуется тре­мя методами наблюдения — чистым наблюдением, экспериментальным ис­следованием и сравнительным методом, особенно пригодным для изучения живых тел. Определим значение и характер этих трех методов.

Метафизическая философия прошлого века, основываясь на абсурдной теории исторического пирронизма, стремилась отрицать достоверность со­циальных наблюдений. С тех пор как это заблуждение не высказывается бо­лее открыто, скептицизм ограничивается отрицанием достоверности свиде­тельств человека и продолжает отвергать значение исторических исследова­ний. Шутливое настроение или наивность некоторых геометров дошла до того, что они попытались произвести запутанные и смешные вычисления возрастания недостоверности под влиянием времени. Это предприятие по­мимо того, что оно благоприятствует вредным заблуждениям, дискредити­ровало математику среди одаренных здравым смыслом людей, недостаточно образованных, чтобы судить прямо об этой науке, но справедливо возму­щенных таким злоупотреблением ее. Некоторые философы вывели из отри­цания ценности личных свидетельств принцип подразделения наук на на­уки, основанные на личном свидетельстве, и науки, не требующие такого свидетельства; из этого видно, каким доверием еще пользуются подобные софизмы <...>

Социальные наблюдения требуют теорий, связывающих современные факты с прошедшими. В фактах нет недостатка, самые простые из них важ­нее всего; но наблюдение может иметь значение только тогда, когда осуще­ствляется под воздействием хотя бы зачаточных познаний законов социаль­ной гармонии. Факты сами по себе не имели бы никакого смысла, если бы не были приведены в связь с законами социального развития, хотя бы по­средством временной гипотезы. Итак, знакомство с духом целого не только необходимо для понимания и постановки научных вопросов, но и должно руководить исследованием, чтобы придать ему рациональный характер <...>

Наблюдение в собственном смысле этого слова должно быть подчинено положительным умозрениям относительно законов гармонии или последо­вательности соответствующих явлений. Ни один социальный факт не может иметь научного значения, если он не сближен с каким-либо другим соци­альным фактом.

Это правило служит дополнением к установленному уже требованию Поставить в социологии на первый план изучение духа целого. Исследуемые таким образом с точки зрения гармонии или последовательности социальные явления допускают больше средств к наблюдениям, чем все другие менее сложные явления. Не только наблюдение или описание событий, но и опре-

Хрестоматия

деление обычаев, оценка памятников, анализ и сравнение языков и множе­ство других более или менее важных путей может дать социологии полезные источники знаний. Одним словом, всякий подготовленный соответствую­щим воспитанием человек после достаточного упражнения может превра­тить в социологические данные впечатления, получаемые почти от всех со­бытий социальной жизни.

Вторая форма наблюдения, эксперимент, на первый взгляд, кажется неприменимою к социологии. Однако нужно вспомнить об установленном мною различии между прямым и косвенным экспериментированием. Сущ­ность экспериментального метода заключается не в искусственном воспро­изведении обстоятельств явления. Имеем ли мы дело с искусственно со­зданным или естественным явлением, наблюдение всегда можно назвать экспериментом, если нормальный ход его испытывает определенное изме­нение. Именно в этом смысле экспериментальный метод может быть при­менен к социологическим исследованиям.

Сложность и связность биологических явлений затрудняет применение искусственных прямых опытов в этой науке. В социологии эта сложность и связность еще более сильно выражена, поэтому в ней такой род опытов совершенно невозможен. Искусственное нарушение одного из социальных элементов должно тотчас распространиться на все остальные или в силу законов гармонии их, или в силу законов последовательности. Опыт был бы лишен всякого научного значения, так как было бы невозможно вьщелить ни одно из условий и ни один из результатов явления.

Патологические случаи имеют в биологии такое же значение, как экспе­римент; естественный, хотя и косвенный опыт, заключающийся в них, более приспособлен к исследованию живых тел, в особенности, когда мы имеем дело со сложными явлениями и высоко развитыми организмами. В еще боль­шей степени те же соображения применимы к социологии и должны здесь вести к подобным же заключениям. Патологический анализ возможен здесь в тех, к несчастью, слишком распространенных случаях, когда законы гармо­нии или последовательности социальной жизни подвергаются более или ме­нее сильным потрясениям, например, в революционные эпохи. Эти потрясе­ния общества аналогичны болезням индивидуального организма.

Так как патологическое исследование еще не достигло совершенства и в биологии, то ясно, что оно должно быть еще более неполным в изучении социологических вопросов; здесь оно еще никогда не доставляло помощи, несмотря на то, что материалы встречаются в изобилии. Это зависит от того, что эксперимент еще менее, чем простое наблюдение, может обходиться без руководства рациональною теориею для того, чтобы принести действи­тельную пользу. Самые губительные политические эксперименты повторяются в истории, хотя первые попытки должны были бы указать на бессилие и опасность их. Я знаю, какое здесь влияние нужно приписать страстям, од­нако мы слишком часто забываем, что недостаток рационального анализа

/. Французская эмпирическая социология

также составляет одну из причин бесплодности, в смысле поучения, соци­альных опытов; если бы мы лучше наблюдали их, они сделались бы более поучительными <...>

Социальные потрясения относятся к тому же порядку вариаций, как и изменения социологических законов различными второстепенными причинами, влияние которых я ограничил неизбежными пределами. Так как социологичес­кие законы проявляют свое действие при всяком состоянии социального орга­низма, то на основании анализа потрясений общества можно построить тео­рию нормального состояния его. Таковы основания пользы, приносимой кос­венными экспериментами при определении форм жизни социального тела. Этот прием применим к исследованию всех сторон социальной жизни, физичес­кой, умственной, нравственной и политической, и всех степеней социального развития, к сожалению, никогда не свободных от потрясений.

Наконец, обсуждая сравнительный метод, я должен отослать читателя к применениям, которые я ему дал в биологии, указывая на преобладающее значение этого метода при всех исследованиях живых тел. Я ограничусь ука­занием отличительных черт сравнительного метода, являющихся при упот­реблении его для социологических исследований <...>

Сравнительный метод в применении его к социологии заключается глав­ным образом в сближении социальной жизни существующих одновременно в разных местах земного шара народов, не зависящих друг от друга. Хотя прогресс человечества обладает одинаковым характером, поскольку речь идет о целом развитии народа, тем не менее в силу сочетания плохо до сих пор анализированных социальных причин различные даже значительные народ­ности достигли еще только низших степеней развития. Вследствие этого не­равенства предшествующие состояния наиболее цивилизованных наций встре­чаются, за исключением неизбежных второстепенных различий, у совре­менных народов в различных местах земного шара. Сравнительный метод представляет собою то удобство, что его можно применять в обоих отделах социологии: он подтверждает и законы существования общества, и законы развития его. Во-вторых, он простирается на все возможные ступени соци­ального развития, характерные черты которых могут быть таким образом подчинены наблюдениям. Начиная несчастными обитателями Огненной земли и кончая самыми цивилизованными народами западной Европы, нельзя представить себе ни одного социального оттенка, который не был бы осу­ществлен в какой либо точке земного шара.

Таковы свойства, характеризующие в социологии сравнительный ме­тод, имеющий целью исправлять указания исторического анализа и, в осо­бенности, дополнять неизбежные пробелы его. Употребление этого метода в высшей степени рационально, так как он основывается на принципе посто­янного тожества развития человечества <...>

Из этого заключения вытекает, что первый набросок социологии, ко­торый должен руководить различными способами исследования, необходи­мо основывается на каком-либо особом методе наблюдения, более приспо-

Хрестоматия

собленном к природе этих явлений и свободном от недостатков предше­ствующих методов. В самом деле, такой метод существует. Это — метод ис­торический, он составляет единственную основу, на которую может опи­раться система политической логики.

Историческое сравнение последовательных состояний человечества служит основным научным орудием социологии [science sociologique], его применение составляет основу этой науки и отличает ее от биологии. Хотя этот историчес­кий анализ относится только к области динамической социологии, тем не ме­нее он имеет значение для всей науки ввиду связи ее различных частей.

Исторический метод придает социологии ее отличительный характер не только с научной, но и с логической точки зрения. В самом деле, при помо­щи этого нового способа наблюдать, социология усовершенствует положи­тельный метод к выгоде всей философии. Исторический метод подтверждает характерное свойство социологии, состоящее в том, что она переходит от целого к частям. Это необходимое условие социологических исследований обнаруживается во всякой исторической работе, которая без него выроди­лась бы в простое компилирование случайных материалов <...>

<...> Итак, всякий закон последовательности социальных явлений, даже в том случае, если исторический метод заставляет допустить его, может быть окон­чательно принят только после подтверждения со стороны положительной теории человеческой природы. Все наведения, которые не могут выдержать этого конт­роля, рано или поздно будут признаны ошибочными. Главная сила социологи­ческих доказательств должна заключаться именно в этой гармонии между выво­дами исторического анализа и понятиями биологической теории человека.

Таков метод исследования, наиболее приспособленный к социологии [recherches sociologiques], он играет в ней такую же роль, как зоологическое сравнение в биологии. Последовательность различных состояний обществен­ной жизни соответствует с научной точки зрения координации различных организмов. Когда применение этого нового метода откроет все его свой­ства, в нем признают видоизменение положительного метода, достаточно самостоятельное для того, чтобы можно бьио поставить его, наряду с на­блюдением, экспериментом и сравнением в собственном смысле слова, как четвертую форму наблюдения, предназначенную под именем историческо­го методы для анализа самых сложных явлений.

Оканчивая эту главу, я должен обратить внимание читателя на то, что новая философия возвращает истории все ее права, чтобы сделать ее осно­вою всех социальных умозрений несмотря на софизмы, устраняющие из политики всякое широкое обсуждение прошлого. Социология не только не ограничивает влияния, которое человеческий разум всегда приписывал ис­тории в политических комбинациях, но и увеличивает его в высшей степени. Политика ищет в истории теперь главного руководства, а не советов или уроков для усовершенствования взглядов, приобретенных иным путем.

Рассмотрев характер социологии и различные способы ее исследования, мне остается определить в следующей главе ее отношение к другим наукам.

/. Французская эмпирическая социология

А. Кетле

Социальная физика, или опыт

исследования о развитии человеческих

способностей

Книга I Развитие физических качеств человека