рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры
- Раздел Образование
- /
- Как в романе
Реферат Курсовая Конспект
Как в романе
Как в романе - раздел Образование, Лечить или любить За Одну Короткую Летнюю Ночь На Пустыре За Моими Окнами Вырос...
За одну короткую летнюю ночь на пустыре за моими окнами вырос городок аттракционов. С вечера выгрузили из огромных, пестро раскрашенных фур какие‑то забуревшие железяки, и к утру собрали из них уже вполне узнаваемое и обычное – качели‑лодочки, карусели с лошадками для малышей, машинки, тир, комната смеха с ее покореженными зеркалами. Одна только взрослая карусель выглядела чуть оригинально – огромные белые жутковатые лебеди со страшным скрежетом поднимались на высоту третьего этажа и там важно плыли, догоняя друг друга…
И, конечно, генератор раздражения и головной боли – грянула ярмарочная музыка из динамиков! И замигали гирлянды огоньков. И все это – буквально под моими окнами. И негде гулять с собакой… Короче, уже на второй день я от всей души ненавидела это милое народное развлечение.
А еще примерно через неделю ко мне через хозрасчетное отделение (за плату) пришел высокий, цыганистого вида парень с очаровательной дочкой – светленькой девочкой лет пяти‑шести.
– Она вообще‑то веселая, играет, но бывает, вдруг, словно закрывается, как в коробочке, – объяснил он. – А если я начинаю ее спрашивать, в чем дело, тормошить, пытаться развеселить или еще что – плачет. Да так горько, не унять ничем… Вот, мне мамочки здешние про вас рассказали, я и пришел к вам спросить, отчего это и как мне себя правильно вести, когда она так…
– Здешние мамочки? – переспросила я. – А вы сами‑то откуда?
– А вот карусель‑лебедей видали? – усмехнулся парень. – Там я и работаю, там мы и живем.
– То есть девочка тоже кочует с вами и этим… бродячим балаганом? А где ее мать?
– Мама у нас умерла, – вздохнул парень. – Сразу после Настиного рождения. Она ее не помнит, конечно. А ездит она со мной полгода, когда тепло. Зимой у матери моей живет, в деревне. Но ей бы волю дать – все время с нами ездила. Тут ей раздолье, балуют все, а бабушка у нас строгая…
Я подумала, что при таком экзотическом образе жизни нарушения у девочки минимальны, отослала Настю в другую комнату рисовать и играть в куклы и попросила отца рассказать подробнее. Подробности оказались намного более прихотливыми, чем я могла себе представить.
Как ни странно, но это оказалась не последняя моя встреча с родственниками Насти. Еще приблизительно через неделю на белом «мерседесе» приехал вполне новорусского вида господин средних лет (не то бандит, не то предприниматель – в то время они еще не очень различались) и с порога выпалил:
– Вы ее видели? Скажите, этот образ жизни, эти люди… это ее калечит? Непоправимо?
Для начала я попросила его представиться. Он оказался более близким родственником девочки, чем тот цыган.
После этого я уверила его, что Настя – дружелюбный, вполне адаптированный ребенок, растущий, по всей видимости, в атмосфере любви и приятия. Что же касается ее кочевой жизни, то это нам она кажется странной. Настя живет так с рождения, и, конечно, эта жизнь воспринимается ею как единственно возможная.
Я попросила бизнесмена рассказать всю историю девочки со своей стороны.
С тех пор как разбогатели, его жена никогда не могла ужиться с прислугой. Все‑то они делали не так. В тот раз со скандалом выгнала очередную девицу и потребовала от мужа немедленно найти кого‑то. Он тоже разозлился (на жену) и, будучи по делам на какой‑то фабрике (то ли покупал ее, то ли продавал), увидел невзрачную бледненькую девушку, которая драила полы в обшарпанном коридоре.
– Сколько тебе здесь платят? – недолго думая, спросил он. – Я буду платить втрое, только учти: жена у меня – мегера!
Удивительно, но Настя прижилась в доме бизнесмена и вполне приспособилась к сварливой хозяйке. Сначала ездила на работу из общежития, а потом и вовсе переселилась в просторную, двухэтажную квартиру новых хозяев. Неожиданным оказалось и влияние тихой девушки на двадцатилетнего оболтуса – сына бизнесмена. С появлением в доме Насти он стал меньше пить и шляться с компанией, часто оставался вечером дома посмотреть видик и даже выразил согласие доучиться последний год в техникуме, который бросил два года назад. Часто заходил на кухню, рассказывал какие‑то истории, вызывающие тихий Настин смех…
Настя вела себя скромно. Лишний раз не попадалась на глаза, не курила и не брала в рот спиртного. Родственников не имела, так как выросла в детском доме. С подружками встречалась редко, но довольно часто отпрашивалась к врачу (у девушки были какие‑то проблемы с почками, но насколько серьезные – никому не приходило в голову спросить). Развлечения любила незамысловатые – кино посмотреть, книжку прочесть «про любовь», на карусели покататься…
Удивительно ли то, что за всем этим последовало?
Настя все честно рассказала хозяйке. Хозяйка поговорила с сыном. Оболтус явно испугался ответственности: мало ли с кем она могла… Тогда мать поставила перед Настей вопрос ребром: аборт или убирайся. Настя собрала вещи и ушла. Бизнесмен, обнаружив исчезновение девушки, устроил скандал, выяснил подробности и выговорил жене и сыну все, что он о них думает. Мысль о Насте и неродившемся внуке или внучке мешала спать по ночам. Спустя два месяца отыскал девушку. Она отказалась вернуться и денег не взяла. Бизнесмен, на неделю забросив дела, ушел в жестокий запой. Выйдя из него, продолжал поиски. Из роддома позвонили и сказали страшное: девочка родилась маленькой, но здоровой, однако у роженицы отказали почки и остановилось сердце… Врачи сделали все что могли.
Бизнесмен пинками поднял с кровати похмельного, полубессознательного от ужаса происходящего сына и повез его в роддом. Готовься: везем внучку! – бросил он жене.
В роддоме встретил цыганистого карусельщика. «Это моя дочь!» – спокойно заявил парень.
– Вот видишь, папа, я же тебе говорил… Она… – облегченно заблеял бизнесменский сынок. Отец отшвырнул сына в сторону, как ненужную ветошь.
– Да ты знаешь, кто я?! Да ты… да я тебя… – приступил к парню, растопырив пальцы веером.
– Не‑а, – помотал головой карусельщик. – Мы с Настей последние три месяца вместе жили. Все я про вас и вашего сына знаю. Она меня просила: если что со мной случится, ребеночка не оставь. Не оставлю. Я – Миша Поляков. Моя дочь – Анастасия Михайловна Полякова.
Бизнесмен ушел – не скандалить же в роддоме, над гробом матери новорожденной Насти!
За истекшие годы сын бизнесмена стал жить отдельно, в купленной папой квартире, и женился на дочери компаньона отца («такая же тусовщица, как он сам, да что говорить…»). Детей молодые не хотят: зачем они, только жить мешают.
Один раз бизнесмен специально приехал в Псков, «в ихний балаган» посмотреть на подросшую Настю‑младшую. Убедился, что с цыганистым Мишей она не имеет ничего общего, а похожа – увы и ах! – на его собственного лоботряса и на него самого (оба – белобрысые, со светлой кожей). Двухлетняя Настя была общительна, приветлива, Миша тоже не смотрел больше зверем. Бизнесмен крепко пожал карусельщику руку, спросил опять:
– Деньги на девочку возьмешь?
– Она – счастье мое и память, – ответил Миша. – Как деньгами померить?
– Тогда положу деньги на ее счет в банке за границей, – решил бизнесмен. – Вырастет, воспользуется, как захочет.
– Воля ваша, – беспечно улыбнулся Миша.
* * *
– Забрал бы ее к себе, – говорит мне бизнесмен. – Да жена против категорически, а меня‑то дома и не бывает. А Миша этот и мать его в деревне… любят ведь они ее… Я в деревне той водопровод провел и газ… Смешно вам?
– Почему же смешно? – удивляюсь я. – Хорошо, люди наверняка рады. И вам приятно доброе дело сделать… для Насти и для других.
* * *
– Я по натуре бродяга, – говорит Миша. – Люблю деревню свою, но поживу немного хоть где – и в дорогу тянет. Ничего сделать не могу. Отца не знаю, может, меня мать от цыгана родила? Настена в школу пойдет, в деревне, конечно, я скучать стану… У матери хозяйство, она не может иначе, старая уже… Делать‑то чего?
– Миша, вы добрый и семейный по природе человек, вы не думали…
– Думал, – на полуслове поймал мою реплику Миша. – Решиться не могу. Есть у меня в деревне подружка, с детских лет еще, в школу вместе бегали. Таней звать. Говорит: бери меня, Мишка, замуж, Настене мать нужна, и еще я тебе рожу… Я бы и не прочь, да как же я, карусельщик бродячий…
– Миша, не обязательно все время кочевать, – говорю я. – Есть много профессий, связанных с вечными разъездами. Можно выбрать, выучиться, даже заочно. И возвращаться домой, к Насте, к Тане, к семье…
– Это какие же? – жадно спрашивает Миша. – Я вообще‑то учиться даже люблю…
Я, вздохнув, иду к полке за справочником про техникумы и училища.
* * *
А спустя еще неделю так же, за одну ночь, аттракционы были разобраны, погружены в фургоны. Огромные лебеди надменно гнули шеи над бортами грузовика. Взревели моторы. К полудню лишь ветерок гонял бумажки над вытоптанной и смятой травой пустыря, а мой пес жадно принюхивался, ловя исчезнувшие запахи.
Я не особенно‑то сумела помочь им. Но все же почему‑то эта печально‑оптимистическая история, в которой одновременно присутствовало что‑то от бродячей средневековой легенды, сентиментального английского романа и старого доброго Голливуда, осталась в моей памяти.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
Лечить или любить
Лечить или любить...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Как в романе
Что будем делать с полученным материалом:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
| Твитнуть |
Хотите получать на электронную почту самые свежие новости?
Подпишитесь на Нашу рассылку
Реклама
Информация в виде рефератов, конспектов, лекций, курсовых и дипломных работ имеют своего автора, которому принадлежат права. Поэтому, прежде чем использовать какую либо информацию с этого сайта, убедитесь, что этим Вы не нарушаете чье либо право.
© copyright 1999 - 2024 allRefs.net. Все права защищены. Страница сгенерирована за: 0.025 сек.
Новости и инфо для студентов