А. С. Пушкин и Москва

А. С. Пушкин и Москва С Москвой были связаны у Пушкина самые первые, самые живые и яркие «впечатленья бы¬тия». Здесь он родился, здесь провел годы детства. Москва того времени удивляла современников «странным смешением древнего и новейшего зодчества», «редки¬ми противоположностями в строе¬ниях и нравах жителей.Здесь роскошь и нищета, изобилие и крайняя бедность, набожность и неверие, постоянство дедовских времен и ветреность неимовер¬ная » — отмечал старший совре¬менник Пушкина поэт К. Н. Ба¬тюшков.

Детские годы Пушкина прохо¬дили на бывшей Немецкой улице (теперь улица Баумана) и в тихих переулочках у Харитонья в Ого¬родниках (Б. Харитоньевский пе¬реулок). И хотя ныне все здесь неузнаваемо изменилось, память о поэте жива. На месте дома, где родился Пушкин,— школа, нося¬щая его имя (ул. Баумана, 40); в сквере перед школой — памятник: бронзовый бюст Пушкина-ребенка работы - скульптора Е. Ф. Белашовой.Поблизости, на Бауманской площади, расположена библиотека имени А. С. Пушкина, одна из старейших в Москве: ее попечи¬тельницей была старшая дочь поэ¬та, Мария Александровна Гартунг.

В Большом Харитоньевском переулке сохранился дом (№ 21), принадлежавший знатному екате¬рининскому вельможе князю Н. Б. Юсупову. Во флигеле этого дома жили Пушкины в 1802—1803 годах.Это одно из примечательнейших старинных зданий — пала¬ты XVII века, выстроенные в сти¬ле «московского барокко», бога¬то украшенные декоративными деталями. Неподалеку, на улице Чернышевского, находится еще одно весьма своеобразное здание (дом № 22), принадлежавшее не¬когда Трубецким; москвичи назы¬вали его «дом-комод» за необычную форму, нарядность и пыш¬ность архитектурного «убранства». Это единственный в современной Москве жилой дом середины XVIII века. Трубецкие были дальними родственниками семьи Пушкиных, и маленького Сашу вместе со старшей сестрой его Ольгой во¬зили к Трубецким «на уроки танцевания». М. П. Погодин, близко знакомый с семьей князя Трубец¬кого, вспоминал: «Княжны, рове¬сницы Пушкиным, рассказывали мне, что Пушкин всегда смешил их своими эпиграммами, сбирая их около себя в каком-нибудь уголку». В 1811 году двенадцатилетний Пушкин уехал из Москвы для по¬ступления в Царскосельский ли¬цей. Лишь через 15 долгих лет удалось ему вернуться в родные места.

В лирических строках «Ев¬гения Онегина» он выразил то удивительное чувство светлой ра¬дости, окрыленности, восторга, какое охватило его при въезде в родной город: Москва, я думал о тебе! Москва как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось! Москва, как и в годы пушкин¬ского детства, была шумным, многолюдным, своеобразным и «пе¬стрым» городом. Вместе с тем она заметно изменилась, как будто помолодела.

Многие улицы были заново отстроены после пожара 1812 года. Преобразилась Красная площадь.

Рядом с Кремлевской стеной был разбит Александров¬ский сад и построено красивое здание манежа.Река Неглинка протекала теперь под землей, и Театральная площадь, прежде за¬болоченная и топкая, приобрела совсем иной облик.

Здесь было завершено строительство класси¬чески монументального здания Большого театра. Позднее Пуш¬кин заметил полушутя, что « мо¬сковские улицы, благодаря 1812 году, моложе московских краса¬виц». Москвичи восторженно встреча¬ли приехавшего из ссылки Пушки¬на. «Прием от Москвы Пушкину— одна из замечательнейших стра¬ниц его биографии»,— писал со¬временник.Когда Пушкин в пер¬вый раз появился в Большом те¬атре, «публика глядела не на сце¬ну, а на своего любимца- поэта». Пушкин рад был снова встре¬титься с родными, друзьями и зна¬комыми.

В первые же дни пребы¬вания в Москве Пушкин несколь¬ко раз читал друзьям свою новую трагедию «Борис Годунов». Со¬хранился в перестроенном виде дом поэта П. А. Вяземского (ул. Станкевича, 9), где происходило одно из первых чтений тра¬гедии.У Пушкина появилось в Москве много новых знакомых. Среди них молодой поэт и философ Д. В. Веневитинов, в доме которого (Кривоколенный пер 4) Пушкин дважды читал «Бориса Годунова». На втором чтении 12 октября 1826 года присутствовали многие мос¬ковские писатели, журналисты, любители литературы. «Какое дей¬ствие произвело на всех нас это чтение, передать невозможно,— вспоминал М. П. Погодин.— Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину.

На¬чались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления О, какое удиви¬тельное то было утро, оставившее следы на всю жизнь». Пушкин часто посещал литера¬турно-музыкальный салон княгини Зинаиды Волконской на Тверской (ул. Горького, 14), бывший, по сло¬вам Вяземского, «изящным сбор¬ным местом всех замечательных и отборных личностей современно¬го общества». В салоне Волкон¬ской звучали гениальные импро¬визации великого польского поэ¬та Адама Мицкевича.

Друг Миц¬кевича рассказывал, как во время одной из таких импровизаций Пушкин, в честь которого давался тот вечер, поднялся с места и, ероша волосы, воскликнул: «Ка¬кой гений! Какой священный огонь! Что я рядом с ним?» — и, бросившись на шею Адама, сжал его и стал целовать, как брата Тот вечер был началом взаимной дружбы между ними» 26 декабря 1826 года Пушкин был на про¬щальном вечере, устроенном здесь в честь княгини М. Н. Вол¬конской, уезжавшей в Сибирь к мужу-декабристу. «Во время доб¬ровольного изгнания нас, жен со¬сланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения; он хотел передать мне свое «По¬слание к узникам» для вручения им, но я уехала в ту же ночь, и он передал его Александрине Му¬равьевой»,— вспоминала впослед¬ствии М. Н. Волконская.

Пушкин разыскал А. Г. Муравь¬еву, ненадолго остановившуюся в Москве у родных (ул. Ермоло¬вой, 24), и передал ей свое посла¬ние «В Сибирь». Прощаясь с нею, он так сочувственно, так горячо и сильно сжал ее руку, что она не могла продолжать письма, кото¬рое начала, когда он вошел.

В свой первый приезд в Москву после ссылки Пушкин прожил здесь несколько месяцев — до 19 мая 1827 года. Впоследствии он бывал в родном городе на¬ездами, один-два раза в год. Зи¬мой 1828/29 года на одном из мо¬сковских балов Пушкин встретил 16-летнюю Наталью Гончарову. «Когда я увидел ее в первый раз, красоту ее едва начинали замечать в свете.

Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение»,— вспоминал Пушкин в одном из писем.Венчание Пушкина и Н. Н. Гончаровой со¬стоялось спустя два года — 18 февраля 1831 года—в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот (ул. Герцена, 36). Через не¬сколько дней после свадьбы Пуш¬кин писал приятелю: «Я женат — и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не из¬менилось — лучшего не дождусь.

Это состояние для меня так ново, что кажется я переродился». Мо¬лодые поселились на Арбате (ныне дом № 53) в квартире из пяти комнат. С годами круг московских зна¬комых Пушкина становился все шире: были среди них литераторы и ученые, актеры, художники и музыканты.Пушкин живо интересовался событиями литературной жизни Москвы, бывал в москов¬ских театрах, посещал универси¬тет, изучал исторические матери¬алы в московском архиве.

Ему бы¬ли хорошо знакомы разнообраз¬ные стороны московского быта: часто бывал он и на народных гу¬ляньях, и в великолепном Колон¬ном зале дворянского Благород¬ного собрания (Пушкинская ул 1; ныне — Дом союзов), и в Англий¬ском клубе на Тверской (ул. Горь¬кого, 21; ныне — Музей Рево¬люции). В последний раз Пушкин при¬ехал в Москву в мае 1836 года. Он остановился у своего ближайшего друга П. В. Нащокина (Воротниковский пер 12). Жена Нащоки¬на, Вера Александровна, писала впоследствии: «Для нас с мужем приезд поэта был величайшим праздником и торжеством.

В на¬шей семье он положительно был родной.Я как сейчас помню те счастливые часы, которые мы про¬водили втроем в бесконечных бе¬седах, сидя вечером у меня в ко¬мнате на турецком диване, под¬жавши под себя ноги. Я помеща¬лась обыкновенно посредине, по обеим сторонам — муж и Пушкин в своем красном архалуке с зеле¬ными клеточками. Я помню частые возгласы поэта: «Как я рад, что я у вас! Я здесь в своей родной семье». Уезжая из Москвы весной 1836 года, Пушкин предполагал вновь сюда вернуться: здесь жили его ближайшие друзья, здесь ему лег¬че дышалось, чем в чиновном, чо¬порном Петербурге-Сегодня пушкинские места Мо¬сквы — это не только старинные усадьбы и дома, где бывал поэт. Это и Государственный музей А. С. Пушкина на Кропоткинской улице, это Пушкинская площадь с вдохновенным созданием А. М. Опекушина — памятником поэту, это улица и набережная, носящие имя Александра Сергеевича Пуш¬кина. А. С. Пушкин и Москва С Москвой были связаны у Пушкина самые первые, самые живые и яркие «впечатленья бы¬тия». Здесь он родился, здесь провел годы детства.

Москва того времени удивляла современников «странным смешением древнего и новейшего зодчества», «редки¬ми противоположностями в строе¬ниях и нравах жителей.

Здесь роскошь и нищета, изобилие и крайняя бедность, набожность и неверие, постоянство дедовских времен и ветреность неимовер¬ная » — отмечал старший совре¬менник Пушкина поэт К. Н. Ба¬тюшков.

Детские годы Пушкина прохо¬дили на бывшей Немецкой улице (теперь улица Баумана) и в тихих переулочках у Харитонья в Ого¬родниках (Б. Харитоньевский пе¬реулок). И хотя ныне все здесь неузнаваемо изменилось, память о поэте жива. На месте дома, где родился Пушкин,— школа, нося¬щая его имя (ул. Баумана, 40); в сквере перед школой — памятник: бронзовый бюст Пушкина-ребенка работы - скульптора Е. Ф. Белашовой. Поблизости, на Бауманской площади, расположена библиотека имени А. С. Пушкина, одна из старейших в Москве: ее попечи¬тельницей была старшая дочь поэ¬та, Мария Александровна Гартунг.

В Большом Харитоньевском переулке сохранился дом (№ 21), принадлежавший знатному екате¬рининскому вельможе князю Н. Б. Юсупову.Во флигеле этого дома жили Пушкины в 1802—1803 годах. Это одно из примечательнейших старинных зданий — пала¬ты XVII века, выстроенные в сти¬ле «московского барокко», бога¬то украшенные декоративными деталями.

Неподалеку, на улице Чернышевского, находится еще одно весьма своеобразное здание (дом № 22), принадлежавшее не¬когда Трубецким; москвичи назы¬вали его «дом-комод» за необычную форму, нарядность и пыш¬ность архитектурного «убранства». Это единственный в современной Москве жилой дом середины XVIII века. Трубецкие были дальними родственниками семьи Пушкиных, и маленького Сашу вместе со старшей сестрой его Ольгой во¬зили к Трубецким «на уроки танцевания». М. П. Погодин, близко знакомый с семьей князя Трубец¬кого, вспоминал: «Княжны, рове¬сницы Пушкиным, рассказывали мне, что Пушкин всегда смешил их своими эпиграммами, сбирая их около себя в каком- нибудь уголку». В 1811 году двенадцатилетний Пушкин уехал из Москвы для по¬ступления в Царскосельский ли¬цей. Лишь через 15 долгих лет удалось ему вернуться в родные места.

В лирических строках «Ев¬гения Онегина» он выразил то удивительное чувство светлой ра¬дости, окрыленности, восторга, какое охватило его при въезде в родной город: Москва, я думал о тебе! Москва как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось! Москва, как и в годы пушкин¬ского детства, была шумным, многолюдным, своеобразным и «пе¬стрым» городом.

Вместе с тем она заметно изменилась, как будто помолодела. Многие улицы были заново отстроены после пожара 1812 года. Преобразилась Красная площадь.Рядом с Кремлевской стеной был разбит Александров¬ский сад и построено красивое здание манежа.

Река Неглинка протекала теперь под землей, и Театральная площадь, прежде за¬болоченная и топкая, приобрела совсем иной облик. Здесь было завершено строительство класси¬чески монументального здания Большого театра. Позднее Пуш¬кин заметил полушутя, что « мо¬сковские улицы, благодаря 1812 году, моложе московских краса¬виц». Москвичи восторженно встреча¬ли приехавшего из ссылки Пушки¬на. «Прием от Москвы Пушкину— одна из замечательнейших стра¬ниц его биографии»,— писал со¬временник.Когда Пушкин в пер¬вый раз появился в Большом те¬атре, «публика глядела не на сце¬ну, а на своего любимца-поэта». Пушкин рад был снова встре¬титься с родными, друзьями и зна¬комыми.

В первые же дни пребы¬вания в Москве Пушкин несколь¬ко раз читал друзьям свою новую трагедию «Борис Годунов». Со¬хранился в перестроенном виде дом поэта П. А. Вяземского (ул. Станкевича, 9), где происходило одно из первых чтений тра¬гедии. У Пушкина появилось в Москве много новых знакомых.Среди них молодой поэт и философ Д. В. Веневитинов, в доме которого (Кривоколенный пер 4) Пушкин дважды читал «Бориса Годунова». На втором чтении 12 октября 1826 года присутствовали многие мос¬ковские писатели, журналисты, любители литературы. «Какое дей¬ствие произвело на всех нас это чтение, передать невозможно,— вспоминал М. П. Погодин.— Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину.

На¬чались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления О, какое удиви¬тельное то было утро, оставившее следы на всю жизнь». Пушкин часто посещал литера¬турно-музыкальный салон княгини Зинаиды Волконской на Тверской (ул. Горького, 14), бывший, по сло¬вам Вяземского, «изящным сбор¬ным местом всех замечательных и отборных личностей современно¬го общества». В салоне Волкон¬ской звучали гениальные импро¬визации великого польского поэ¬та Адама Мицкевича.

Друг Миц¬кевича рассказывал, как во время одной из таких импровизаций Пушкин, в честь которого давался тот вечер, поднялся с места и, ероша волосы, воскликнул: «Ка¬кой гений! Какой священный огонь! Что я рядом с ним?» — и, бросившись на шею Адама, сжал его и стал целовать, как брата Тот вечер был началом взаимной дружбы между ними» 26 декабря 1826 года Пушкин был на про¬щальном вечере, устроенном здесь в честь княгини М. Н. Вол¬конской, уезжавшей в Сибирь к мужу-декабристу. «Во время доб¬ровольного изгнания нас, жен со¬сланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения; он хотел передать мне свое «По¬слание к узникам» для вручения им, но я уехала в ту же ночь, и он передал его Александрине Му¬равьевой»,— вспоминала впослед¬ствии М. Н. Волконская.

Пушкин разыскал А. Г. Муравь¬еву, ненадолго остановившуюся в Москве у родных (ул. Ермоло¬вой, 24), и передал ей свое посла¬ние «В Сибирь». Прощаясь с нею, он так сочувственно, так горячо и сильно сжал ее руку, что она не могла продолжать письма, кото¬рое начала, когда он вошел.

В свой первый приезд в Москву после ссылки Пушкин прожил здесь несколько месяцев — до 19 мая 1827 года. Впоследствии он бывал в родном городе на¬ездами, один-два раза в год. Зи¬мой 1828/29 года на одном из мо¬сковских балов Пушкин встретил 16-летнюю Наталью Гончарову. «Когда я увидел ее в первый раз, красоту ее едва начинали замечать в свете.

Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение»,— вспоминал Пушкин в одном из писем.Венчание Пушкина и Н. Н. Гончаровой со¬стоялось спустя два года — 18 февраля 1831 года—в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот (ул. Герцена, 36). Через не¬сколько дней после свадьбы Пуш¬кин писал приятелю: «Я женат — и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не из¬менилось — лучшего не дождусь.

Это состояние для меня так ново, что кажется я переродился». Мо¬лодые поселились на Арбате (ныне дом № 53) в квартире из пяти комнат. С годами круг московских зна¬комых Пушкина становился все шире: были среди них литераторы и ученые, актеры, художники и музыканты.Пушкин живо интересовался событиями литературной жизни Москвы, бывал в москов¬ских театрах, посещал универси¬тет, изучал исторические матери¬алы в московском архиве.

Ему бы¬ли хорошо знакомы разнообраз¬ные стороны московского быта: часто бывал он и на народных гу¬ляньях, и в великолепном Колон¬ном зале дворянского Благород¬ного собрания (Пушкинская ул 1; ныне — Дом союзов), и в Англий¬ском клубе на Тверской (ул. Горь¬кого, 21; ныне — Музей Рево¬люции). В последний раз Пушкин при¬ехал в Москву в мае 1836 года. Он остановился у своего ближайшего друга П. В. Нащокина (Воротниковский пер 12). Жена Нащоки¬на, Вера Александровна, писала впоследствии: «Для нас с мужем приезд поэта был величайшим праздником и торжеством.

В на¬шей семье он положительно был родной.Я как сейчас помню те счастливые часы, которые мы про¬водили втроем в бесконечных бе¬седах, сидя вечером у меня в ко¬мнате на турецком диване, под¬жавши под себя ноги. Я помеща¬лась обыкновенно посредине, по обеим сторонам — муж и Пушкин в своем красном архалуке с зеле¬ными клеточками.

Я помню частые возгласы поэта: «Как я рад, что я у вас! Я здесь в своей родной семье». Уезжая из Москвы весной 1836 года, Пушкин предполагал вновь сюда вернуться: здесь жили его ближайшие друзья, здесь ему лег¬че дышалось, чем в чиновном, чо¬порном Петербурге-Сегодня пушкинские места Мо¬сквы — это не только старинные усадьбы и дома, где бывал поэт. Это и Государственный музей А. С. Пушкина на Кропоткинской улице, это Пушкинская площадь с вдохновенным созданием А. М. Опекушина — памятником поэту, это улица и набережная, носящие имя Александра Сергеевича Пуш¬кина. А. С. Пушкин и Москва С Москвой были связаны у Пушкина самые первые, самые живые и яркие «впечатленья бы¬тия». Здесь он родился, здесь провел годы детства.

Москва того времени удивляла современников «странным смешением древнего и новейшего зодчества», «редки¬ми противоположностями в строе¬ниях и нравах жителей.Здесь роскошь и нищета, изобилие и крайняя бедность, набожность и неверие, постоянство дедовских времен и ветреность неимовер¬ная » — отмечал старший совре¬менник Пушкина поэт К. Н. Ба¬тюшков.

Детские годы Пушкина прохо¬дили на бывшей Немецкой улице (теперь улица Баумана) и в тихих переулочках у Харитонья в Ого¬родниках (Б. Харитоньевский пе¬реулок). И хотя ныне все здесь неузнаваемо изменилось, память о поэте жива. На месте дома, где родился Пушкин,— школа, нося¬щая его имя (ул. Баумана, 40); в сквере перед школой — памятник: бронзовый бюст Пушкина-ребенка работы - скульптора Е. Ф. Белашовой.

Поблизости, на Бауманской площади, расположена библиотека имени А. С. Пушкина, одна из старейших в Москве: ее попечи¬тельницей была старшая дочь поэ¬та, Мария Александровна Гартунг. В Большом Харитоньевском переулке сохранился дом (№ 21), принадлежавший знатному екате¬рининскому вельможе князю Н. Б. Юсупову. Во флигеле этого дома жили Пушкины в 1802—1803 годах.Это одно из примечательнейших старинных зданий — пала¬ты XVII века, выстроенные в сти¬ле «московского барокко», бога¬то украшенные декоративными деталями.

Неподалеку, на улице Чернышевского, находится еще одно весьма своеобразное здание (дом № 22), принадлежавшее не¬когда Трубецким; москвичи назы¬вали его «дом-комод» за необычную форму, нарядность и пыш¬ность архитектурного «убранства». Это единственный в современной Москве жилой дом середины XVIII века. Трубецкие были дальними родственниками семьи Пушкиных, и маленького Сашу вместе со старшей сестрой его Ольгой во¬зили к Трубецким «на уроки танцевания». М. П. Погодин, близко знакомый с семьей князя Трубец¬кого, вспоминал: «Княжны, рове¬сницы Пушкиным, рассказывали мне, что Пушкин всегда смешил их своими эпиграммами, сбирая их около себя в каком-нибудь уголку». В 1811 году двенадцатилетний Пушкин уехал из Москвы для по¬ступления в Царскосельский ли¬цей. Лишь через 15 долгих лет удалось ему вернуться в родные места.

В лирических строках «Ев¬гения Онегина» он выразил то удивительное чувство светлой ра¬дости, окрыленности, восторга, какое охватило его при въезде в родной город: Москва, я думал о тебе! Москва как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось! Москва, как и в годы пушкин¬ского детства, была шумным, многолюдным, своеобразным и «пе¬стрым» городом.

Вместе с тем она заметно изменилась, как будто помолодела. Многие улицы были заново отстроены после пожара 1812 года. Преобразилась Красная площадь.Рядом с Кремлевской стеной был разбит Александров¬ский сад и построено красивое здание манежа.

Река Неглинка протекала теперь под землей, и Театральная площадь, прежде за¬болоченная и топкая, приобрела совсем иной облик. Здесь было завершено строительство класси¬чески монументального здания Большого театра.Позднее Пуш¬кин заметил полушутя, что « мо¬сковские улицы, благодаря 1812 году, моложе московских краса¬виц». Москвичи восторженно встреча¬ли приехавшего из ссылки Пушки¬на. «Прием от Москвы Пушкину— одна из замечательнейших стра¬ниц его биографии»,— писал со¬временник.

Когда Пушкин в пер¬вый раз появился в Большом те¬атре, «публика глядела не на сце¬ну, а на своего любимца-поэта». Пушкин рад был снова встре¬титься с родными, друзьями и зна¬комыми. В первые же дни пребы¬вания в Москве Пушкин несколь¬ко раз читал друзьям свою новую трагедию «Борис Годунов». Со¬хранился в перестроенном виде дом поэта П. А. Вяземского (ул. Станкевича, 9), где происходило одно из первых чтений тра¬гедии.У Пушкина появилось в Москве много новых знакомых.

Среди них молодой поэт и философ Д. В. Веневитинов, в доме которого (Кривоколенный пер 4) Пушкин дважды читал «Бориса Годунова». На втором чтении 12 октября 1826 года присутствовали многие мос¬ковские писатели, журналисты, любители литературы. «Какое дей¬ствие произвело на всех нас это чтение, передать невозможно,— вспоминал М. П. Погодин.— Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину.На¬чались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления О, какое удиви¬тельное то было утро, оставившее следы на всю жизнь». Пушкин часто посещал литера¬турно-музыкальный салон княгини Зинаиды Волконской на Тверской (ул. Горького, 14), бывший, по сло¬вам Вяземского, «изящным сбор¬ным местом всех замечательных и отборных личностей современно¬го общества». В салоне Волкон¬ской звучали гениальные импро¬визации великого польского поэ¬та Адама Мицкевича.

Друг Миц¬кевича рассказывал, как во время одной из таких импровизаций Пушкин, в честь которого давался тот вечер, поднялся с места и, ероша волосы, воскликнул: «Ка¬кой гений! Какой священный огонь! Что я рядом с ним?» — и, бросившись на шею Адама, сжал его и стал целовать, как брата Тот вечер был началом взаимной дружбы между ними» 26 декабря 1826 года Пушкин был на про¬щальном вечере, устроенном здесь в честь княгини М. Н. Вол¬конской, уезжавшей в Сибирь к мужу-декабристу. «Во время доб¬ровольного изгнания нас, жен со¬сланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения; он хотел передать мне свое «По¬слание к узникам» для вручения им, но я уехала в ту же ночь, и он передал его Александрине Му¬равьевой»,— вспоминала впослед¬ствии М. Н. Волконская.

Пушкин разыскал А. Г. Муравь¬еву, ненадолго остановившуюся в Москве у родных (ул. Ермоло¬вой, 24), и передал ей свое посла¬ние «В Сибирь». Прощаясь с нею, он так сочувственно, так горячо и сильно сжал ее руку, что она не могла продолжать письма, кото¬рое начала, когда он вошел.

В свой первый приезд в Москву после ссылки Пушкин прожил здесь несколько месяцев — до 19 мая 1827 года. Впоследствии он бывал в родном городе на¬ездами, один-два раза в год. Зи¬мой 1828/29 года на одном из мо¬сковских балов Пушкин встретил 16-летнюю Наталью Гончарову. «Когда я увидел ее в первый раз, красоту ее едва начинали замечать в свете.

Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение»,— вспоминал Пушкин в одном из писем.Венчание Пушкина и Н. Н. Гончаровой со¬стоялось спустя два года — 18 февраля 1831 года—в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот (ул. Герцена, 36). Через не¬сколько дней после свадьбы Пуш¬кин писал приятелю: «Я женат — и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не из¬менилось — лучшего не дождусь.

Это состояние для меня так ново, что кажется я переродился». Мо¬лодые поселились на Арбате (ныне дом № 53) в квартире из пяти комнат.С годами круг московских зна¬комых Пушкина становился все шире: были среди них литераторы и ученые, актеры, художники и музыканты.

Пушкин живо интересовался событиями литературной жизни Москвы, бывал в москов¬ских театрах, посещал универси¬тет, изучал исторические матери¬алы в московском архиве.Ему бы¬ли хорошо знакомы разнообраз¬ные стороны московского быта: часто бывал он и на народных гу¬ляньях, и в великолепном Колон¬ном зале дворянского Благород¬ного собрания (Пушкинская ул 1; ныне — Дом союзов), и в Англий¬ском клубе на Тверской (ул. Горь¬кого, 21; ныне — Музей Рево¬люции). В последний раз Пушкин при¬ехал в Москву в мае 1836 года. Он остановился у своего ближайшего друга П. В. Нащокина (Воротниковский пер 12). Жена Нащоки¬на, Вера Александровна, писала впоследствии: «Для нас с мужем приезд поэта был величайшим праздником и торжеством.

В на¬шей семье он положительно был родной. Я как сейчас помню те счастливые часы, которые мы про¬водили втроем в бесконечных бе¬седах, сидя вечером у меня в ко¬мнате на турецком диване, под¬жавши под себя ноги. Я помеща¬лась обыкновенно посредине, по обеим сторонам — муж и Пушкин в своем красном архалуке с зеле¬ными клеточками.

Я помню частые возгласы поэта: «Как я рад, что я у вас! Я здесь в своей родной семье». Уезжая из Москвы весной 1836 года, Пушкин предполагал вновь сюда вернуться: здесь жили его ближайшие друзья, здесь ему лег¬че дышалось, чем в чиновном, чо¬порном Петербурге-Сегодня пушкинские места Мо¬сквы — это не только старинные усадьбы и дома, где бывал поэт. Это и Государственный музей А. С. Пушкина на Кропоткинской улице, это Пушкинская площадь с вдохновенным созданием А. М. Опекушина — памятником поэту, это улица и набережная, носящие имя Александра Сергеевича Пуш¬кина.