Герой нашего времени

 

Все, что может сломаться - ломается. Что не может - тоже.

Первый закон Чизхолма.

 

Павел Макаров рассматривал громадный пульт управления, усеянный тысячами кнопок, тумблеров, переключателей и ползунков. Сотни циферблатов, вызывавших в памяти черно-белые фильмы про летчиков и ядерных физиков, подрагивали белыми стрелками; красные и зеленые панели с незнакомыми аббревиатурами перемигивались в такт неведомым технологическим процессам, свершающимся за серой металлической стеной.

- Смелее, Пал Саныч, - пробасил Лапин и положил Макарову руку на плечо.

Макаров охнул, затравленно покосился на своего куратора и щелкнул первым попавшимся тумблером. Все равно у меня ничего бы не получилось, подумал он в свое оправдание. Разве в этой технике за пять минут разберешься?

- Ну как? - спросил Лапин, повернувшись к стоявшему в сторонке щуплому старичку.

Старичок этот, представившийся как Джо-Натан Маркс, произвел на Макарова двойственное впечатление. На первый взгляд его так и хотелось отнести к породе "вредных старикашек", цепляющихся к каждому слову и язвительно высмеивающих собеседника за малейшие ошибки. Однако звание Джо-Натана - элфот - заставляло отнестись к нему с большим вниманием. За последние дни Макаров успел понять, что элфоты - лица, формирующие отношения, - занимают самые верхние позиции в социальной иерархии Звездной России. Подлинным уважением к носителям этого звания Макаров проникся, когда узнал, что во главе всей звездно-российской цивилизации стоит точно такой же элфот. Сид Майер, верховный элфот Звездной России.

Но если повседневные обязанности Сида Майера были Макарову в целом понятны, то род занятий его теперешнего собеседника, Джо-Натана Маркса, по-прежнему оставался загадкой. Громадная, похожая даже не на завод, а на маленький город лаборатория Маркса располагалась на африканском берегу Средиземного моря. Вокруг на многие километры простиралась безжизненная пустыня, в море не было видно ни единого корабля, и даже прогулочные антигравы, регулярно проносившиеся над головой что на Урале, что в Европе, не нарушали безукоризненной синевы раскаленного неба. У Макарова сложилось впечатление, что лаборатория окружена каким-то защитным экраном, обеспечивающим Марксу и его коллегами полное уединение. Но чего ради? В двадцатом веке Макаров сразу бы догадался, что попал на секретный объект; но здесь, в Звездной России, где малейшее движение каждого русича немедленно передавалось по Сети и записывалось в нескольких банках данных одновременно, хранить секреты за высоким забором было бы сущей нелепицей. Наверное, это полигон, подумал Макаров. Или карантинная зона для инопланетных форм жизни.

Джо-Натан Маркс окинул взглядом многочисленные циферблаты, нахмурился и резво скакнул к выходу.

- Быстро! - скомандовал он, открывая дверь. - Выходим!

Лапин мягко, но решительно взял Макарова за руку и потащил к двери. Макаров попробовал было вырваться, но руку словно в тисках зажало. Лапин сделал три громадных шага, пропустил Макарова вперед, вытолкнул наружу. Створки двери с чмокающим звуком сомкнулись за широкой лапинской спиной. Макаров огляделся по сторонам, убедился, что попал в уже знакомую галерею, тянувшуюся вдоль пустынного песчаного пляжа, и принялся растирать помятое Лапиным предплечье.

Пол под его ногами покачнулся, и Макаров замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Низкий гул отдаленного взрыва заставил его замереть в полуприседе и втянуть голову в плечи.

- Превосходно! - воскликнул Маркс, хлопая в ладоши. - Просто великолепно! С первого раза!

- Рад, - пробасил Лапин, оглаживая бороду. - Значит, я не ошибся.

- Таранцеву спасибо, Таранцеву, - проговорил Маркс, потирая ладони и поглядывая на Макарова блестящими от восторга глазами. - Врет он все, не было никакой ошибки. Две тысячи первый - идеальный выбор: способности уже налицо, а развития еще не получили! Из две тысячи тридцатого он бы узких специалистов вытащил, а тут первозданный талант, из которого мы мигом гения сделаем! Кстати сказать, ведь и с Калашниковым то же самое. Про его Прекрасную Галактику слышали?

- Неоднократно, - кивнул Лапин. - Доброе дело.

- Молодец Таранцев! - заключил Маркс. - Таких ребят к жизни вернул! Закончим "Гекату" испытывать, сразу же ему копию презентую. Ну-с, молодой человек, - обратился он к Макарову, - когда мы сможем приступить к работе?

Макаров осторожно выпрямился и растерянно посмотрел на Лапина:

- К работе? К какой работе?

Лапин степенно откашлялся и сложил ладони на животе.

- Остынь, Джо-Натан, - произнес он неторопливо, явно настроившись говорить долго и много. - Мы к тебе в гости приехали? В гости. Значит, делай, как полагается. Хозяйство свое покажи, делами похвастайся, за стол усади. А там уж и спрашивай, коли работник приглянулся. Да и то сперва расскажи, что делать надо. Не все ж такие умные, как ты.

Неторопливая отповедь Лапина возымела свое обычное действие. Маркс затряс лысой головой, поправил очки на носу и карикатурно взмахнул руками.

- Милости просим, гости дорогие! - выпалил он. - Совсем забыл, что вы у нас давненько не появлялись! Павел Александрович, по глазам вижу, спросить хотите - так спрашивайте! Я весь к вашим услугам!

Давно бы так, подумал Макаров. А то сразу к пульту!

- Так объясните, что происходит! - громко сказал Макаров, внезапно почувствовав раздражение. - Что я опять натворил?

- Пока еще ничего, - улыбнулся Маркс. - Вы просто прошли предварительное тестирование, и прошли его столь успешно, что я теперь даже не знаю, как дальше без вас обходиться. Вы уже догадались, чем мы здесь занимаемся?

- Понятия не имею, - пожал плечами Макаров. - На полигон похоже или на зоопарк для инопланетян.

- Точно в десятку! - воскликнул Маркс. - Именно полигон, населенный инопланетными тварями! А раз инопланетными, то не так уж и трудно угадать, чем мы на нем занимаемся.

- Технику испытываете? - предположил Макаров. - Для внеземных условий?

- Совершенно верно, - кивнул Маркс, потирая руки. - А теперь самое интересное: как мы ее испытываем?

- Ну, гоняете на самых экстремальных режимах, - пожал плечами Макаров. - В пасть к инопланетным монстрам засовываете.

- И это тоже, - улыбнулся Маркс. - Сначала в пасть к боадилам, а потом к мурритам в болото. Но это всего лишь формальность; настоящие испытания начинаются, когда за управление техникой берется человек.

- Вроде меня? - язвительно поинтересовался Макаров.

- Вроде вас, - серьезно ответил Маркс. - И не нужно так улыбаться, Павел Александрович. Нужно понять одну простую вещь. Современная техника должна обеспечивать абсолютную безопасность. С этим вы, надеюсь, спорить не будете. Но как убедиться в том, что безопасность действительно обеспечена? Протестировать технику во всех возможных ситуациях? Еще в двадцатом веке было доказано, что сложные технические системы обладают бесконечным числом возможных состояний. У нас нет времени на бесконечное тестирование! Быть может, следует проверять технику только в экстремальных режимах? Но что считать экстремальным режимом? Уже в двадцать первом веке основной причиной техногенных катастроф стал человеческий фактор. Ошибка оператора - вот главная опасность, преследовавшая человечество на протяжении целого века! К счастью, идеи технотроники положили конец бесконтрольности операторов; сегодняшняя техника предусматривает жесткий контроль за каждым управляющим решением, принятым человеком. Аварийность технических систем, эксплуатируемых в пределах Звездной России, еще шестьдесят лет назад была сведена к нулю. Но то стандартная техника, возможности которой искусственно ограничены и приспособлены для условий обжитых планет! А мы испытываем технику, предназначенную для дальнего космоса, для условий, которые мы даже и представить себе не можем! Технику, предоставляющую своему оператору полную свободу действий - и все-таки защищающую его от необдуманных решений. Вот почему нам приходится тестировать космическую технику вместе с операторами, которые способны создавать для нее экстремальные режимы.

Маркс показал рукой на плотно закрытую дверь, из-за которой все еще доносилось легкое потрескивание.

- Экстремальные режимы, - повторил Маркс. - Такие режимы, которые и в голову не придут обычному человеку. Нам нужны талантливые операторы, операторы, способные творить чудеса. Например, с первого раза найти среди тысячи кнопок и рычагов единственную комбинацию, приводящую к выходу системы из строя. Или, - Маркс многозначительно посмотрел на Макарова, - суметь настолько перепугаться за жизнь своего друга, чтобы убедить искусственный интеллект космического катера выдать вам боевое оружие.

 

 

Макаров ожидал, что за этими словами Маркса последует язвительная усмешка или по крайней мере легкий смешок. Однако Маркс выглядел предельно серьезным, и у Макарова возникло легкое сомнение. А что, если он и вправду не шутит? Если моя дурость действительно может оказаться полезной?

- Вы что же, считаете, что из меня получится оператор? - напрямую спросил Макаров, решив сразу развеять все несбыточные надежды. - Из меня, отставшего от современной жизни на двести пятьдесят лет?

- Вот именно! - воскликнул Маркс. - Чем сильнее вы отличаетесь от современных русичей, тем больше ваши шансы создать по-настоящему экстремальную ситуацию!

- Да я еще коттеджем управлять не научился, - возразил Макаров. - Как вы меня за штурвал космолета посадите?!

- А вот возьму, - ответил на это Маркс, - и посажу! Как раз сегодня к нам поступила очередная модель... - Маркс поднял глаза к потолку и пошевелил губами, отдавая какие-то распоряжения через Сеть. - На ней и попробуем. Да не пугайтесь вы так, Павел Александрович! Никто не требует от вас высшего пилотажа. Посидите в кабине, опробуете систему подсказок, может быть, сделаете пару кругов над полигоном. А потом, за обедом, и решите, подходит вам наша работа или не подходит.

- Ну ладно, - сдался Макаров. - Где он, ваш космолет?

- Пойдемте, - сказал Маркс, поворачиваясь к ближнему выходу из галереи. - Должно быть, он уже появился.

Макаров покачал головой и зашагал следом за Марксом, который, невзирая на преклонный возраст, двигался почти что бегом.

Вот так прогулка, подумал Макаров, едва успевая глазеть по сторонам. Из тарелки - вприпрыжку, потом сцена у пульта, и вприпрыжку обратно. Занятой человек Семен Петрович, все у него по минутам расписано. За неделю всего три раза и поговорили, не считая злополучной пьянки. Правда, каждый раз - основательно, до дрожи в коленках.

Макаров вспомнил первый серьезный разговор, состоявшийся над еще теплыми останками самого Лапина, и поежился, словно от налетевшего холодного ветра. В тот раз Лапин изменил своей лаконичной манере, усадил Макарова в кресло, встал перед ним в полный рост и прочитал краткую лекцию о международном положении. Пока Лапин говорил, за его спиной хлопотали два вылупившихся из тарелки чейна; они по кусочкам собирали убитых Макаровым спрутов и явно готовились вернуть их к жизни. На фоне такой заботы о разумных существах лекция Лапина прозвучала особенно убедительно. Звездная Россия - самая гуманная цивилизация в Галактике, поскольку в основу ее существования положен принцип безопасности. Действия любого звездного русича на просторах Галактики подчиняются тем же принципам, что и в самой Звездной России. Прежде всего - не навреди сам, затем - не дай навредить себе, а уж затем - не дай навредить другому. Гости звездных русичей могут исповедовать иные этические принципы, и потому технологически ограничены в своих возможностях. Случившееся с пятью спрутами - катастрофический сбой в искусственном интеллекте тарелки, и по этому поводу еще будет проведено обстоятельное расследование. Но раз против спрутов была применена техника Звездной России - то и само их убийство также совершено Звездной Россией. А следовательно, человек, который его совершил, человек, которому подчинилась техника Звездной России, автоматически считается звездным русичем. Поэтому, заключил Лапин, я не могу более обращаться к вам как к гостю. Отныне, Павел Александрович, вы - звездный русич!

Звездный русич Макаров покачал головой и ускорил шаг.

Одно дело, подумал он, - уложить пятерых налетчиков, только что разорвавших на куски твоего товарища. И совсем другое дело - расстрелять из пузырькового ружья пятерых агентов, пытавшихся захватить в плен гражданина своей же собственной страны. Так что Лапин был совершенно прав, собирая спрутов по кусочкам. Принцип безопасности, благодаря которому Звездная Россия достигла теперешнего могущества, куда важнее, чем наказание пяти безмозглых инопланетян. Какова бы ни была их вина, не навреди! А не можешь защитить свои интересы не навредив, - так и не суйся. Зла в мире и без тебя хватает.

Короче, махнул рукой Макаров, все я правильно сделал. Напортачил, так исправляй; бабахнул из русского ружья - так и отвечай, как русич!

Вот сейчас и ответим, улыбнулся Макаров и тут же зажмурился от яркого света. Галерея закончилась, Лапин и Маркс стояли уже метрах в двадцати от нее, между тарелкой, доставившей Макарова на этот странный полигон, и еще более экзотическим аппаратом, торчащим из песка, подобно гигантскому страусиному яйцу.

- Вот это и есть космолет? - спросил Макаров, подходя поближе.

- Прошу прощения, - развел руками Маркс. - Новая модель, сразу не разобрался. Это подземоход.

- Подземоход?! - простонал Макаров и опустил руки.

- Решай сам, Пал Саныч, - сказал Лапин, поглядев на небо. - Будешь пробовать, оставайся. А нет - полетели. Тороплюсь я уже!

- А как же я на нем круг сделаю? - нервно спросил Макаров. - Над полигоном?

- Сделаете под полигоном, - пожал плечами Маркс. - Говорят, так даже интереснее.

- Кто говорит? - спросил Макаров, чтобы потянуть время.

- Штатные операторы, - ответил Маркс. - Подземоход обеспечивает полную визуализацию, он плавает в горных породах, словно подводная лодка. Представляете - светло-желтое песчаное небо, горные хребты осадочных пород, темные громады континентальных плит?

- Не представляю, - ответил Макаров и понял, что хочет увидеть все это собственными глазами. - Ладно, Семен Петрович. Если что, на автомате доберусь!

- Ну, смотри, - сказал Лапин. - Не опозорь куратора!

- Постараюсь, - улыбнулся Макаров.

Лапин молча повернулся, ступил на высунувшийся из тарелки трап и в мгновение ока скрылся в недрах своего летательного аппарата. Песок под ногами Макарова слегка задрожал, тарелка поднялась в воздух и полетела на запад, медленно набирая высоту. Макаров проводил ее взглядом до самого горизонта и на самом пределе видимости заметил, как из песка по направлению к тарелке выскочила длинная изогнутая труба. Тарелка вильнула в сторону, раскрывшаяся на конце трубы пасть щелкнула зубами в воздухе, и тело гигантской змеи быстро втянулось обратно в песок.

- Ничего себе, - пробормотал пораженный Макаров.

- А, боадил, - махнул рукой Маркс. - Вы еще мурритов не видели, те пострашнее будут. Ну что, посмотрим, что за хреновину нам прислали?

- Посмотрим, - согласился Макаров, все еще глядя в сторону спрятавшегося в песке боадила.

- Принимайте управление, - сказал Маркс, подталкивая Макарова к гигантскому яйцу.

- А как? - спросил Макаров. На полированном металле яйца не было и намека на дверь.

- Ладонь приложите, - пожал плечами Маркс. - Или скажите что-нибудь.

- Что именно? - уточнил Макаров, прикладывая ладонь к холодной, несмотря на сорокаградусную жару, поверхности подземохода.

- Добро пожаловать, тест-оператор Макаров! - раздался изнутри яйца суровый мужской голос.

- Точно! - воскликнул Маркс. - Представиться надо было!

Тем временем в подземоходе образовался овальный вход. После секундного колебания Макаров шагнул внутрь - и очутился в привычном еще по двадцатому веку тесном техническом помещении.

По-видимому, большую часть подземохода занимали двигатели и источники энергии. На долю пилотов оставалась одна-единственная каюта, в которой помещались два кресла, увешанные привязными ремнями, двухъярусная койка и несколько металлических шкафов. Открыв один из них, Макаров с ужасом обнаружил внутри поблескивающий стеклянным шлемом скафандр.

- Неплохо, неплохо, - сказал Маркс, заглядывая Макарову через плечо, для чего низкорослому испытателю пришлось встать на цыпочки. - На случай обнаружения пещер и прочих пустот. Я пойду сяду!

Он пробрался вдоль койки и расположился в правом, пассажирском кресле. Макаров провел пальцами по черной, бархатистой поверхности скафандра, качнул головой и захлопнул дверцу. Разглядывать содержимое остальных шкафов Макаров не решился и вскоре уже сидел рядом с Марксом, застегивая на себе многочисленные ремни с интерфейсными датчиками.

- Странная какая-то система, - пожаловался он Марксу. - У Лапина на тарелке всего одна ручка, и все летает.

- Как? - удивился Маркс. - И для вас странная?

- Как раз для меня и странная, - пожал плечами Макаров. - Вы-то, небось, ко всякому привыкли!

Маркс усмехнулся и подергал длинный, упругий ремень, обхвативший его за грудь.

- Видите ли, коллега, - сказал он, прищурившись. - Современная техника самостоятельно формирует интерфейс управления, наилучшим образом соответствующий ее оператору. Поскольку оператор здесь вы, я ожидал, что все это, - он еще раз дернул за ремень, - вам более или менее знакомо!

Макаров защелкнул последнюю пряжку.

- Вы хотите сказать, - недоверчиво спросил он, - что я сам все это придумал?

- Придумать не придумали, - пояснил Маркс, - но из всех вариантов кабины подсознательно предпочли именно этот. Видимо, вы примерно так и представляли себе подземоход. Впрочем, все это абсолютно несущественно; с ручкой или с ремнями, подземоход в полном вашем распоряжении. Попробуйте для начала включить обзор!

- А как... - начал было Макаров, но в тот же момент понял, что знает, как. Перед глазами, точь-в-точь как при входе в Сеть, повис полупрозрачный текст, подробно объясняющий последовательность действий: расслабить мышцы лица, расфокусировать взгляд, подумать об окружающей подземоход почве. Одновременно с текстом по лицу Макарова прошла теплая волна, глаза опустились, и в сознании появилось четкое ощущение здоровенной кучи песка.

Каюта осветилась ровным, слегка желтоватым светом. Металлические панели, закрывавшие стекла, раздвинулись, втянувшись в тонкие рамы, и глазам Макарова предстал прозрачный океан песка, на поверхности которого плавала блестящая капля подземохода. Посмотрев вниз, Макаров увидел, что пол под ногами тоже превратился в стекло, и сквозь него видна безжизненная холмистая равнина.

- Пустыня она и есть пустыня, - прокомментировал Маркс. - Давайте метров на двадцать опустимся и под нашу станцию подкопаемся. Посмотрим, как она из-под земли смотрится.

- А... - открыл рот Макаров, но продолжать не стал, поскольку перед глазами снова возникла подробная инструкция, обе руки налились тяжестью, и граница, отделявшая желтоватый прозрачный песок от абсолютно белого воздуха, плавно ушла вверх. Макаров поднял глаза, ожидая, что снизу граница песка и воздуха будет похожа на зеркальную поверхность воды. Увидев над головой светлый кривой потолок, слепленный из миллионов лопнувших, да так и застывших пузырьков, Макаров охнул - зрелище оказалось чересчур неожиданным - и каким-то образом приказал подземоходу остановиться.

Маркс коротко взвизгнул и яростно замахал руками.

- Что случилось?! - воскликнул Макаров.

- Ущо, - утробным голосом ответил Маркс. - Ишпытание жакончено. Пождравляю ш боевым крешшением!

Он язык прикусил, догадался Макаров. Надо же! В двадцать третьем веке!

- Прошу прощения, - пробормотал Макаров. - Я не хотел...

- Это поправимо, - ответил Маркс. - Научитесь! А теперь - наверх, рекламацию составлять!

Макаров терпеливо дождался, когда перед глазами появится инструкция, приподнял руки над подлокотниками и аккуратно всплыл на поверхность песка. Неплохая машина, оценил он ходовые качества подземохода. Вот только тормоза слишком жесткие.

- С вами все в порядке, Джо-Натан? - осведомился он у заметно притихшего Маркса.

- Сейчас посмотрим, - ответил тот и, высунув язык, потрогал его пальцем. - Да, все нормально. Обедать можно!

- Тогда выходим? - на всякий случай уточнил Макаров.

- Разумеется, - фыркнул Маркс. - Нам здесь больше делать нечего. Теперь пусть разработчики стараются, халтуру свою устраняют!

Макаров освободился от ремней и выбрался в тамбур. Подойдя к двери, он почувствовал странную уверенность, что она тут же откроется - и дверь действительно открылась, впустив в прохладную каюту подземохода раскаленный воздух пустыни. Это что же, подумал Макаров, я уже с мысленным управлением освоился? За какие-то десять минут?

Маркс отодвинул Макарова в сторонку и выскочил на песок.

- Вылезайте! - крикнул он. - Машина же неисправна, в любую минуту взорваться может!

Макаров вздрогнул и одним прыжком оказался рядом с Марксом. Тот заразительно засмеялся:

- Поверили? И правильно сделали! В нашей работе чуток зазевался - и добро пожаловать на очередные поминки! Бдительность и госбезопасность - вот наши священные принципы.

Где-то я об этих принципах уже слышал, подумал Макаров. От Калашникова, наверное.

- Простите, - сказал он, опустив глаза. - Я не должен был так резко тормозить...

- Как раз напротив, - ответил Маркс. - Должны! Просто обязаны! Поймите, Павел Александрович - ваш талант проявляется только тогда, когда вы действуете импульсивно, давая выход бессознательному опыту, накопленному за долгие годы! Пока вы сознательно все контролируете, никаких чрезвычайных ситуаций не возникает. А стоило вам на поверхность песка изнутри засмотреться - и пожалуйста, новехонький подземоход тут же отправлен на доработку!

- Вы так об этом говорите, - заметил Макаров, - словно радуетесь.

- Конечно, радуюсь, - воскликнул Маркс. - Чем быстрее мы находим ошибку, тем быстрее она устраняется! Вы только что сэкономили нам - а значит, и всей Звездной России - несколько часов систематических испытаний! Нет, Павел Александрович, никуда я вас теперь не отпущу! Представляете, сколько мы с вами техники до ума доведем?

- Если вот так, - Макаров показал на торчащее из песка потускневшее яйцо, - то даже и не представляю. По десять минут на машину - это сколько за рабочий день получается?

Маркс снова рассмеялся, ткнул Макарова пальцем в бок и захлопал в ладоши:

- А если по двенадцать часов работать? По шестнадцать?! Какие перспективы! Какие невиданные возможности!

Макаров догадался, что Маркс попросту шутит, и тоже усмехнулся:

- Пятилетку - в четыре года!

- Совершенно верно! - восхитился Маркс. - Пойдемте скорее, Павел Александрович! С ребятами познакомимся, а заодно и покушаем!

Не дожидаясь согласия, он зашагал в сторону песчаной дюны, на склоне которой росли какие-то чахлые кустики. Макаров тоскливо посмотрел на громадное здание Станции, внутри которого царила приятная прохлада, и потащился следом, глубоко увязая в песке.

Интересно, думал он, стараясь ступать след в след за Марксом, почему они здесь дорожки не проложили? Заметает, что ли? Или взрывается все регулярно, после каждого испытания?

Подойдя к дюне поближе, Макаров увидел, что один из ее склонов обрывается вертикально вниз, словно срезанный громадным ножом. Именно к этому склону и свернул Маркс, а песок под ногами заметно поплотнел и перестал расползаться в стороны. Еще через сотню шагов Макаров увидел, что дюна на самом деле представляет собой трехэтажное здание с единственной ровной стеной, в которой пробиты маленькие круглые окна. Внутрь здания вели два симметричных входа.

Маркс остановился и показал на здание-дюну:

- Жилой корпус. Коттеджи у нас как-то не прижились. Взрывы, землетрясения, твари инопланетные. В одном здании как-то спокойнее, да еще и экономия получается. На первом этаже кафе и клубы, ерунда вроде бассейнов и спортзалов - под дюной, а на верхних этажах личные апартаменты. Все до единого - с видом на море!

- А свободная комната найдется? - поинтересовался Макаров.

- Комната? - нахмурился Маркс. - Нет. Только квартира!

Он подошел к двери, отворил ее и показал внутрь:

- Холл, он же - кафе. Очень удобно, вышел поутру из дому, выпил кефира - и на работу! До Станции - рукой подать!

Макаров обернулся и посмотрел на вытянувшееся вдоль берега приземистое здание Станции. От дальнего ее крыла в небо поднимался столб черного дыма.

- Это не ваш, - пояснил Маркс. - Это следующее испытание. Ну, пойдемте, обед стынет!

Он вошел в просторный, метров на двести, зал, действительно совмещавший функции холла и столовой. Прямо напротив входа располагалась лестница на верхние этажи, а справа стояли столики, журчали фонтанчики и завывала наводящая тоску восточная музыка.

Несколько столов в середине кафе были сдвинуты вместе, застланы белой скатертью и уставлены прозрачными тарелками с разноцветными деликатесами. Макаров повел носом по направлению к обеду и остался доволен запахом.

- Держу пари, - пробормотал Маркс, - не успеем мы к столу подойти, как остальные сбегутся!

Макаров обвел взглядом пустой зал и пожал плечами. Однако Маркс оказался прав: когда до стола оставалось всего пять шагов, прямо на пути Макарова из воздуха сгустилась стройная женская фигура. Незнакомка опустилась на пол, стукнув каблучками по звонкому граниту, уселась на тот самый стул, на который нацелился Макаров, и, закинув ногу на ногу, раскрыла навстречу гостю большие голубые глаза.

Спокойно, приказал себе Макаров. Это все ихняя медицина. На самом деле ей девяносто лет, и характер прескверный.

Успокаивая себя таким образом, он сухо поклонился незнакомке - и тут вспомнил, что находится в Звездной России. Причем уже не первый день!

- Павел Макаров, - сказал Макаров и старательно изобразил приветливую улыбку. - Стажер-испытатель!

- Оксана Глебова, - ответила женщина, улыбнувшись куда естественнее, чем это получилось у Макарова. - Мастер-испытатель.

- Приветствую вас, Оксана Иоганновна, - затараторил Маркс, усевшийся от Макарова через стол, - как там ваши подопечные? Неужели по-прежнему живы-здоровы?

Оксана Глебова перестала улыбаться и взяла в руку длинную двузубую вилку.

- Ах, Джо-Натан, - сказала она томным голосом, - можно хоть за обедом - и не о работе?

- Значит, живы, - уныло констатировал Маркс. - Ну, ничего страшного, Оксана Иоганновна! Если что, я вам подмогу пришлю. Коллегу Макарова, например. Или вот - приветствую вас, Даниил Борисович! - коллегу Бойко.

Макаров повернулся к упомянутому Бойко, оказавшемуся былинным богатырем двух метров роста, русоволосым, с загорелым открытым лицом.

- Даниил Бойко, - представился тот, - мастер-испытатель. А вы - тот самый Павел Макаров?

- Какой - тот самый? - немножко резче, чем следовало, спросил Макаров. Словосочетание "тот самый" в сочетании с собственной фамилией вызывало у него острое чувство собственной неполноценности.

- Герой Фирджана-три, - ответил Бойко и удивленно шевельнул бровями. - Я что-то не то сказал?

- А-а, - протянул Макаров, мгновенно успокоился и сразу же почувствовал угрызения совести. - Простите, Бога ради, - пробормотал он позаимствованное у Лапина извинение, - я думал, вы про другого Макарова. А на Фирджане-три - да, это я и был. Вот только почему герой?

Даниил Бойко обошел вокруг стола, поприветствовал еще двоих испытателей, возникших из воздуха прямо на свободных стульях, и сел напротив Макарова.

- Герой, - сказал он, обращаясь не столько к самому Макарову, сколько ко всем собравшимся, - это человек, совершивший нечто особенное. Масштабный поступок, фундаментальное открытие, технологический прорыв - все то, что заставляет помнить его имя долгие годы. Героями были Ричард Магнус и Афанасий Редькин, Артем Калашников и Павел Макаров, Теодор Рамзен и Мария Бойцеховская... - Даниил хлопнул себя по лбу. - Прошу прощения, Павел Александрович! Вряд ли эти имена вам хорошо знакомы; возьмем двадцатый век - Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн, Иосиф Джугашвили.

Макаров поперхнулся минеральной водой, которую только что налил в стакан.

- Даниил, да вы что?! - воскликнул он, на этот раз чувствуя за собой полное право возмущаться. - Сравнивать меня с товарищем Сталиным?!

Бойко развел руками:

- Прошу прощения, Павел, я выбрал неудачный пример. То, что вы сделали на Фирджане-три, гораздо больше походит на открытия Фрейда или Эйнштейна.

Час от часу не легче, подумал Макаров.

- Да что же такого, по-вашему, я там сделал?! - воскликнул он, позабыв всякую осторожность. - Открыл огонь по инопланетянам? Так это больше на Сталина похоже, а вовсе не на Эйнштейна!

- Огонь по инопланетянам? - удивился Бойко. - Нет, что вы! Я имел в виду совсем другое. Вы нашли совершенно уникальный способ управления современными техническими системами. Способ, который уже все испытатели так и называют - "резонанс Макарова"!

 

 

Они что, подумал Макаров, сговорились? Сначала я был "тот самый", соратник Калашникова - а теперь "тот самый", герой Фирджана? Может быть, я и в самом деле что-то полезное открыл, когда за обрез хватался, да только при чем здесь я? Если бы я месяц перед этим экспериментировал, как тарелкой без Лапина управлять, еще понятно было бы, за что почести, а так... По форме все правильно, а по сути - издевательство!

Макаров понял, что его терпению пришел конец. Хватит, решил он. Выложу все, как есть; по крайней мере хоть "героем" обзывать перестанут!

- Даниил, - сказал Макаров и кашлянул, восстанавливая внезапно подсевший голос. - Джо-Натан! Товарищи!

Маркс поднял руку, и за столом воцарилась тишина. Тягучая музыка, гулявшая под высоким потолком, превратилась в ненавязчивый шум прибоя.

- Говорите, Павел Александрович, - произнес Маркс и опустил руку на стол.

- Во-первых, - сказал Макаров, словно в омут нырнул, - никакой я не герой. Герой - тот, кто сам что-то делает. А со мной просто всякие случайности происходят. Случайно сюда, в будущее, попал, случайно на Фирджане-третьем за винтовку схватился. Не сам я все это сделал, понятно? И нечего меня поэтому героем звать. Издевательство получается!

Макаров увидел, как вытянулось лицо у Даниила Бойко. Маркс, напротив, приподнял уголки губ.

- Во-вторых, - сказал Макаров, посмотрев прямо на Маркса, - никакой я не талант, и уж тем более - не гений. Если ваша техника на меня не настроена, то это только потому, что я из двадцатого века, а она - из двадцать третьего. Попробуйте Калашникова за штурвал посадить, думаю, то же самое получится.

Маркс поднял голову, явно высветив перед собой виртуальный дисплей, и зашевелил пальцами, делая на нем какие-то пометки.

- В-третьих, - продолжил Макаров, удивляясь, что ему до сих пор никто не возразил, - насчет предыдущего Макарова. Кто не знает, меня сюда потому скопировали, что в прошлом я почему-то стал знаменитостью. Так вот, ничего подобного я делать не собирался, и не собираюсь. Понятно? Все, что там с историческим Макаровым случилось, ко мне никакого отношения не имеет. Не надо от меня подвигов ждать и талант мой якобы существующий раскрывать. Я - такой, какой есть, и лучше вряд ли стану. Если вы меня на работу берете, потому что я - "тот самый Макаров", то гоните меня в шею. Я не тот самый, я - сам по себе. Вот, собственно, и все!

Макаров оперся на спинку стула и опустил глаза. Теперь действительно все, подумал он. Иначе нельзя было. А все-таки жаль, что так получилось; когда я еще до подземохода доберусь! И Лапин расстроится, когда узнает...

- Какие будут мнения? - осведомился Маркс явно провокационным тоном. - Выгоним самозванца?

- Чтобы выгнать, надо сначала принять, - философски заметила Глебова. - Впрочем, я вообще не понимаю, в чем проблема. Хороший из него тестер? Судя по результатам, хороший. Значит, пусть работает!

- Можно мне, Джо-Натан? - спросил с дальнего края стола незнакомый Макарову молодой человек. - Я про резонанс Макарова, только два слова! Дело в том, что теоретически его возможность была предсказана еще семьдесят лет назад. Но до сих пор этот эффект ни разу не наблюдался на практике! Павел Александрович, неужели вам самому не интересно, откуда у вас эта способность? Давайте разберемся!

- Наверное, это я во всем виноват, - сказал Бойко. - Дубина стоеросовая. Павел Александрович, дорогой! Я, когда про Фирджан говорил, о работе даже и не думал. Мне хотелось ваш рассказ послушать, как все случилось! А если вы насчет героя обиделись, то честное слово, это в последний раз. Простите, Бога ради!

Не верят, подумал Макаров. Хотя если подумать, какая им разница - герой я или нет? Подземоход-то мы с Марксом все равно забраковали!

- Так, - прогундосил Маркс. - Мнения разделились. А вы сами, Павел Александрович, как думаете? Хотите испытателем стать, или нет?!

- Конечно, хочу, - пожал плечами Макаров. - Но только честно, Джо-Натан: я вам действительно нужен?

Маркс оглядел притихший стол.

- Нужны, - сказал он. - Но куда важнее, нужны ли мы вам.

Макаров улыбнулся.

- Да тоже пригодитесь, - сказал он. - По крайней мере будет кому про Фирджан-три рассказать!

- Расскажете? - обрадовался Бойко.

- Расскажу, - кивнул Макаров. - Но сначала... как тут принято на работу устраиваться?

- О, - протянул Маркс, - это очень сложная процедура. Сначала вы сдаете вступительные тесты, затем демонстрируете свою квалификацию непосредственному руководителю, а после этого должны пройти собеседование со своими будущими коллегами. Если по итогам всех трех этапов и у нас, и у вас еще осталось желание работать вместе - то сразу после обеда и начнем.

Джо-Натан Маркс встал и протянул Макарову руку.

- Вы приняты, - сказал он. - Вот и все формальности.

- Спасибо, - пробормотал Макаров, пожимая Марксу руку. - Не ожидал...

- Обедать всем! - воскликнул Маркс, в мгновение ока вооружаясь ножом и вилкой. - А насчет Фирджана-третьего, Павел Александрович, прямо сейчас и начинайте. Как это вас угораздило, с первого раза - и прямиком на когаленский спецназ?!