Свет Ньютона

Фундаментальную роль в трансформации живописи в теа­тральное зрелище сыграл новый подход к проблеме света. Свет стал одной из главных категорий культуры XVIII века в значи­тельной степени благодаря работам Ньютона (ср. с принятым названием этого века — "siecle de Lumieres"). Культурно-эсте­тический аспект влияния ньютоновской "Оптики" по преиму­ществу связан с центральным ее положением, гласящим, что все цвета видимого спектра заключены в самом сложном составе светового луча, являющегося единственным источником все­го великолепного цветового многообразия видимого мира. Ка­залось, что ньютоновская теория положила конец многовеко­вому господству натурфилософских представлений о цвете, восходящих к Аристотелю' и связывавших природные цвета со смешением света и тени.

Согласно Ньютону, "все цвета относятся безучастно к лю­бым границам тени"⁴, "причина цветов находится не в телах, а в свете, поэтому у нас имеется прочное основание считать свет

³ Выведение феномена цвета из борьбы света и тьмы является в какой-то ме­ре позднейшим развитием идей Аристотеля, так как в явном виде в корпусе аристотелевских текстов оно не присутствует, но, по мнению Л. Ф. Лосева, является одним из "возможных толкований аристотелевского принципа, вполне соответствующим античным методом мысли и античной терминоло­гии". Лосев так резюмирует идеи Аристотеля: "В цвете мы находим по край­ней мере два плана: свет и тьму (или среду прохождения и распространения света), причем оба эти плана находятся в состоянии активного противоречия или борьбы. В желтом или красном свет, напряженно преодолевая тьму, яв­ляется активно-наступающим началом; в синем он уходит вдаль, как бы уже не встречая никакого сопротивления со стороны темноты; в зеленом оба про­тиворечивых начала находятся в состоянии мира, покоя, равновесия" (А. Ф. Ло­сев. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. М.. 1975. с. 302). Наиболее полное изложение этой теории см.: Aristotle. On Colors. Aristotle. Minor Warks. The Loeb Classical Library. Cambridge, Mass.,-London, 1936, pp. 3-45. О влиянии аристотелевской теории цвета на живопись см.: Martin Kemp. The Science of Art. Optical Themes in Western Art from Bruneleschi to Seurat. New Haven-London, 1990, pp. 264-284.

⁴ И. Ньютон. Оптика, или Трактат об отражениях, преломлениях, изгибаниях и цветах света. М., 1954, с. 89.

субстанцией..."⁵ Поразившее современников Ньютона поло­жение о субстанциональности света⁶ было воспринято как до­казательство сопричастности света Богу.

Особую роль в натурфилософской переинтерпретации нью­тоновской оптики сыграла школа английских, так называемых "научных" поэтов — Дж. Томсон, Д. Маллет, М. Экенсайд⁷. Ньютон был обожествлен поэтами этой плеяды, а его теория описывалась в натурфилософских эпических поэмах, ориен­тированных на модель мильтоновского "Потерянного рая". У Мильтона есть целый ряд фрагментов явной неоплатониче­ской ориентации, сосредоточенных в основном в третьей кни­ге поэмы и воспевающих бога как свет:

О, Свет святой! О, первенец Небес! Хвала тебе! Дерзну ль неосужденно Лучом совечным Вечному назвать Тебя, когда Господь есть Свет,
От века сущий в недоступном свете,
А стало быть, о излученный блеск Субстанции несозданной — в тебе!⁸

Эти фрагменты относятся к числу общеизвестных попу­лярнейших мест поэмы и являются источниками бесчислен­ных цитат в поэзии XVIII века. Они и связанный с ними сю­жет "Потерянного рая", повествующий о победе Бога (света) над Люцифером (тьмой), постоянно вводятся в подтекст по­этического изложения ньютоновской теории у "научных" по­этов. Уже в начале XIX века Уильям Блейк, испытывавший к Ньютону нечто вроде личной ненависти, так иронически сум­мирует новый (старый) миф с точки зрения живописной про­блематики:

⁵ Цит. по кн.: С. И. Вавилов. Исаак Ньютон. М., 1961, с. 48.

⁶ А. Я. Боголюбов. Роберт Гук. М., 1984, с. 95.

⁷ См.: М. Н. Nicolson. Newton Demands the Muse. Newton's "Optics" and the Eighteenth Century Poets. Wsstport. 1979.

⁸Дж. Мильтон. Потерянный рай. Стихотворения. Самсон борец. М., 1976, с. 84 (пер. А. Штейнберга). Кроме Мильтона, неоплатонизм XVIII века об­ращался к другим мыслителям и поэтам прошлого, в частности, к Данте (Блейк) или итальянскому ренессансному неоплатонизму. Однако эти "апел­ляции" имели более частный, несистематический характер. Над всем доми­нировал Мильтон. Поэтому в моем изложении я ограничусь мильтоновским "мифом" — наиболее продуктивным для театрализующих тенденций.

Бог окрашивает, как показал Ньютон,
А дьявол, как каждый из нас знает, —
Это черный контур⁹.

Введение Ньютона наравне с Богом и дьяволом в контекст мильтонизирующей, неоплатонической поэзии было канони­зовано Джеймсом Томсоном, создавшим ряд "ньютоновых од" солнцу и свету. В оде "Памяти сэра Исаака Ньютона" (1727) Том-сон, уподобляя Ньютона Богу, пишет:

Даже сам Свет, источник всего видимого, Сиял неоткрытым, покуда его высокий ум Не развернул сияющее одеяние дня¹⁰.

Метафора сияющего цветового покрова, набрасываемого светом на мир, вероятно, связана с ньютоновским объяснени­ем окраски тел, согласно которому цвет тела создается отраже­нием и преломлением света, тончайшим покровом наподобие пленки окутывающим тела"¹¹. Моделью, из которой Ньютон объяснял окраску тел, были перья павлиньего хвоста с их ра­дужными переливами¹².