Теософия

14. «Агни-Йога» (Ученье «Живой Этики») Рерихов

 

1. Эзотерическая и экзотерическая составляющая духовных знаний.Потребность в получении знаний о сущности Вселенной и Человека, или, как говорили древние мудрецы, о Макрокосме и Микрокосме - одна из фундаментальных потребностей человека, как сущности, созданной «по образу и подобию Божьему».

Система знаний о глубинных основах Бытия включают в себя экзотерическую и эзотерическую составляющие, которые взаимосвязаны между собой как «внешнее» и «внутреннее», «открытое» и «скрытое», «явное» и «тайное».

Эзотерические знания-это знания о фундаментальных законах Мироздания, законах Тонких Миров, внешней формой выражения которых являются законы Плотного Мира, то есть нашей физической реальности. Эти знания из покон веков являются закрытыми для широких слоев населения и постигаются неофитами различных эзотерических школ в процессе прохождения по ступеням Посвящения. Экзотерические знания, адаптированные к уровню развитию и понимания широких народных масс, приподнесенные в общедоступной форме становятся экзотерическими – открытыми, доступными всем.

Экзотерические знания существует в виде различных Священных Писаний. Эти знания предназначены для приобщения подавляющего большинства людей к духовному Космосу, с целью обеспечения им духовной защиты со стороны соответствующего церковного эгрегора (духовного покрова) и гарантирования при условии соблюдения установленных религиозных ритуалов и правил поведения, восходящего посмертия. Постижение соответствующих экзотерических знаний является необходимых подготовительным этапом на пути к постижению эзотерических знаний.

В аспекте духовного совершенствования этим двум видам знаний соответствует «извилистая тропа» (экзотерики), и «прямой путь» (эзотерики).

Или, говоря библейским языком, «широкие врата»и «тесные врата»вхождения в Царство Божие.

2. «Правый» и «левый» путь духовного развития. Как гласитэзотерическая доктрина, в давние времена деления учений на экзотерические, открытые и эзотерические, скрытые не было: все учения были общедоступными. Вследствие действия определённых законов эволюции на известном этапе существования человечества началась дифференциация людей на тех, кто выбирал «правый» путь духовного развития и на тех, кто выбирал «левый» путь.

«Правый» путь - это путь Белого оккультизма, он находится в гармонии с законами эволюции Космоса.

«Левый» путь - это путь Чёрного оккультизм, он тормозит эволюцию человечества.

Сползание в процессе эволюции всё большего количества людей на «левый» путь вынудило руководивших человеческой эволюцией представителей Высших Сил сокрыть значительную часть знаний, чтобы избежать злоупотребления ими.

Сокрытые части знаний получили название эзотерических (от древнегреческого слова «эзотерикос» - сокровенный, тайный) - доступных лишь «избранным».

Открытые части знания стали называться экзотерическими, то есть, доступными всем.

К овладению эзотерическими знаниями стали допускаться только люди, достигшие определённого уровня духовного развития и вставшие на путь Посвящения. Как отмечает в данной связи писатель-эзотерик Олег Маркеев - «все обряды посвящения, известные от диких племен до масонских лож наших дней, суть отшлифованные до совершенства методики вывода личности на трансперсональный уровень. У всех, случайно или управляемо переживших пороговую ситуацию, развивались ясновидение, телепатия и прочие феномены, о которых все только и говорят, но мало кто знает. Работая над прикладными аспектами трансперсональной психологии, можно было выйти на методики создания сверх-солдата, сверх-ученого, сверх-му-зыканта, сверх-пахаря, если будет угодно…».[127]

Известный современный эзотерик Евгений Колесов (Het Monster), пишет о значении термина «эзотеризм»: «Термин возник в эпоху эллинизма (IV-III в. до н.э.). Исторически он обозначал тайноведение, «внутреннюю доктрину» религиозного, философского или иного учения, доступную лишь прошедшим обряды высших посвящений, в отличие от экзотерической, «внешней», изучение которой не только было доступно всем, но и вменялось им в обязанность.

…Сегодня эзотеризм - это обобщающее название современного учения или, точнее, представления о мiре и человеке как единстве макрокосма и микрокосма, не ограничивающегося рассмотрением одних только их материальных характеристик, метод познания «внутренней сущности» всех вещей, мерой которых, как известно, является человек. Кроме того, со времен «великого Кофты» Калиостро (конец XVIII века), а окончательно - мадам Блаватской (конец XIX века) и Алистера Кроули (начало ХХ века) в основе современного эзотеризма лежит сравнительное изучение учений Востока и Запада, цель которых - помочь человеку познать в первую очередь самого себя, если уж мера всех вещей - он сам, ибо без этого он не сможет познать все остальное. А познание самого себя, как известно, не только древнейшая, но и труднейшая из задач, когда-либо ставившихся человеком, недаром на храме Аполлона в Дельфах было написано – «Познай самого себя».

Это название окончательно прижилось после Второй мировой войны на Западе как термин, призванный заменить два аналогичных и, в общем-то, синонимических термина, значение которых к тому времени изменилось: герметизм (Ученье Гермеса Трисмегиста – С.П.) и оккультизм. Если не придираться к частностям, то все три термина обозначают одно и то же: в философском плане - определенный взгляд на мiр,[128] предполагающий, что непознанное и даже признанное непознаваемым требует столь же уважительного отношения и строго научного подхода, как уже познанное или признанное познаваемым, в практическом же плане - совокупность дисциплин, изучающих законы, общие для того и другого».[129]

Синонимами термина «эзотеризм» являются термины «тайнознание», «тайноведение», «теософия». Наиболее распространённым из них является термин «теософия» (от др.-греч. theos – бог и sophia – мудрость, знание; буквально – «богопознание»).

Теософия в широком смысле слова, это, по словам Е. П. Блаватской – «Религия Мудрости, или «Божественная Мудрость». Сущность и основа всех мировых религий и философий, преподаваемая и практикуемая немногими избранными с тех пор, как человек стал мыслящим существом».[130] В узком смысле слова, теософия – это эзотерическое ученье Е. П. Блаватской и её последователей. Ближайшая сподвижница и духовная наследница Елены Блаватской - Анни Безант, писала в этой связи: «Теософия в своем настоящем виде появилась в мир в 1875 году, но сама Теософия стара, как старо образование и вдумчивое человечество. Под разными названиями, на различных языках света была она известна миру».[131]

В качестве синонима термина «эзотеризм» иногда используется термин «тайноведение». Термином «тайноведение» в применении к излагаемому им учению часто апеллировал Рудольф Штейнер - основатель антропософии, эзотерического учения, выделившегося из теософии Елены Блаватской. Одна из его работ так и называется: «Очерк Тайноведения».[132]

Термин «тайноведение» и его синоним - термин «тайнознание», активно использовался Русским оккультным центром, созданном в Китае после Октябрьской революции 1917 года эмигрантами из России. Согласно справочнику по оккультизму, составленному этой эзотерической организацией в 1938-39 годах - «Тайноведение есть изучение скрытых сил природы для подчинения их разуму и воле человека. Существует несколько кодексов тайнознания, причём некоторые из них опираются на родственные религии, другие - на философские системы».[133]

К понятию «эзотеризм» близко примыкает термин «мистицизм» (от греч. mystikos – таинственный). Термином «мистицизм» объединяются религиозно-философские ученья, признающие возможность непосредственного, интуитивного постижения Реальности, а явления, непостижимые для пяти органов чувств, но постигаемые с помощью интуиции – получили название «мистических».

Известный писатель-оккультист Говард Лавкрафт подчёркивал, что подавляющее большинство людей, напрочь лишены способности к мистическому восприятию Реальности, и поэтому вообще не могут понять тех, кто такой способностью обладает: «К сожалению, невозможно отрицать, что значительная часть рода человеческого весьма ограничена в своих способностях относительно ясновидения и предчувствий. Таковым тяжело понять немногочисленных индивидуумов, обладающих психологической утончённостью, чьё восприятие некоторых ощутимых феноменов окружающего мира простирается за пределы общепринятых представлений. Людям с более широким кругозором ведомо, что четкой границы между реальным, действительным и ирреальным воображаемым не существует, что каждый из нас, благодаря тонким физиологическим и психологическим различиям, воспринимает все явления по-своему. Именно из-за них столь непохожи наши чувства. И, однако, прозаический материализм большинства метит клеймом безумия иррациональные явления, не вмещающиеся в прокрустово ложе обыденой рассудочной логики».[134]

Один из Великих Учителей человечества Шри Рамакришна подчеркивал, что Бога нельзя постичь на путях рационалистического познания – Бог постигается только в результате мистического озарения: «Нельзя познать Божество путём чтения книг. Есть огромная разница между книжным знанием и непосредственным познанием. Когда явится непосредственное постижение, все книги, науки и Писания кажутся ненужной соломой».[135]

Знаменитая оккультистка Дион Форчун, подчеркивая, что трансцендентное можно познать только путем мистического прозрения, писала в этой связи: «Мистики используют любые вообразимые аллегории в попытке передать свои восприятия, философы запутываются в лабиринте слов.

…Что касается разума, то он способен воспринимать трансцендентную философию ничуть не лучше, чем глаз видеть музыку».[136]

Известный русский религиозный (православный) философ И. А. Ильин писал в данной связи: «Торжество чувственного, внешнематериального опыта над внутренним и духовным опытом привело к тому, что люди обратилсь к религии и к Богу с чувственными мерилами и материальным пониманием. И результат этого только и мог быть отрицательным.

Всего точнее это можно было бы выразить так, что человек попытался воспринять Бога неверным актом и не обрел Его; и не обретя Его неверным актом, объявил, что его нет и что верить в Него глупо и вредно. Я попытаясь сейчас разъяснить мою мысль до конца.

Тот, кто хочет увидеть картину, должен смотреть глазами. Нелепо – завязать глаза черным платком, прийти в картинную алерею, не услышать ни одной картины и уйти, заявляя, что все это обман или иллюзия и суеверие, ибо никаких картин нет.

Тот, кто хочет услышать сонату Бетховена, должен слушать ушами. Нелепо – залить себе уши воском, прийти в концер, не увидеть глазами звуков сонаты и уцти, заявляя, что это все иллюзии или обман, ибо никакой сонаты не было и нет.

Тот, кто захочет исследовать природу логического понятия и вооружится для этого колбой, пинцетом, ланцетом и микроскопом, сделает нелепость и, потерпев явную неудачу, не будет иметь никакого права говорить, что логика есть вздор или беспредметное суеверие.

Это я и выражаю словами: предметы, воспринимаемые человеком, различны, и каждый предмет требует от человека особого восприятия, другого подхода, другой установки – верного акта.

…Но в каком же неосновательном, непозволительном положении, глупом положении будет тот, кто попытается воспринять предмет неверным актом и, потерпев неудачу, начнет утверждать, провозглашать, вопить, что такого предмета вовсе нет, что говорить о нем можно только из глупости или лицемерия?!

И вот именно в таком полжении непозволительном положении находятся бехбожники.

…Бог не есть материальная вещь, находящаяся в пространстве; и человек, который не может или не хочет воспринять что-нибудь другое, который не понимает, который не понимает, что есть непротяженные реальности, непространственное бытие, нематериальные предметы; человек, который на все замахивается вопросом – «где это находится?», который жедает все видеть телесным глазом, осязать пинцетом или определить химической формулой, которй желает – «все похерити, что не можно ни взвесить, ни смерити»,[137] - этот человек подобен тому существу, которое не знало, откуда берутся желуди, и не знало именно потому, что не умело поднять вверх своей головы – или, по нашей терминологии, не умело изменить свой восприемлющий акт. Смотрящий в землю – не увидит звезд. Прилепившейся к внешнему опыту – не увидит реальностей внутреннего опыта. Человек, лишенный творческого воображения, - ничего не создаст в искусстве. Человек, подавивший в себе совесть, - не отличит добра от зла: ибо совесть есть верный орган, верный акт восприятия этих предметов. Безвольный человек не может править государством. Человек, искоренивший в себе или растливший в себе духовное, - не воспримет Бога».[138] (Курсив – И. А. Ильина).

Однако не только мистики, но и рационалистически мыслящие представители науки вынуждены прибегать к интуиции. Известный исследователь Восточного мистицизма, оказавший большое влияние на духовные искания нашего времени - Алан Уотс, писал в этой связи: «Понимание природы в терминах мысли подобно попыткам определить форму огромной пещеры с помощью маленького фонарика, который даёт яркий, но очень узкий луч света. Траекторию светового луча и то, что он освещает, следует хранить в памяти, а затем по этим сведениям восстанавливать общий вид пещеры. На практике же, чтобы постичь целостность природы, ученый обязательно должен использовать интуицию, хотя он и не доверяет ей. Он должен то и дело останавливаться, чтобы проверить свой интуитивный проблеск с помощью тонкого яркого луча аналитического мышления».[139]

Следует, однако, подчеркнуть, что в эзотеризме проводится принципиальная разница между «интеллектуальной интуицией», посредством которой постигаются метафизические истины, и обыкновенной, «чувственной интуицией», которая иногда озаряет даже людей, неспособных подняться выше уровня рационалистического мышления, в том числе - и представителей современной рационалистической науки. Рене Генон писал по этому поводу: «Наука всегда есть знание рациональное, дискурсивное, всегда не непосредственное познание через отражение; метафизика есть знание надрациональное, интуитивное непосредственное. Эту чистую интеллектуальную интуицию, без которой нет подлинной метафизики не следует уподоблять той интуиции, о которой говорят некоторые современные философы, ибо последняя, напротив, субрациональна. Есть интуиция интеллектуальная, и есть интуиция чувственная; одна находится выше рассудка, а другая ниже его; и эта последняя может уловить мир изменений и становлений, т. е. природу, а скорее ничтожно малую часть природы. Область же интеллектуальной интуиции, напротив, это область вечных и неизменных принципов, это метафизическая область».[140]

Известный русский философ Н. О. Лосский посвятил анализу различных форм интуиции специальную работу – «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция».[141] Параллельно с Н. О. Лосским, известный французский философ Анри Бергсон развивал ученье об интуиции, как основном методе познания. Согласно А. Бергсону иррациональная интуиция схватывает самую суть явлений, в то время как рассудочное, рациональное мышление не способно, в принципе, проникнуть в глубь явлений, и посредством его можно получить лишь весьма поверхностное знание о реальной действительности. Данный круг проблем рассматривал также и основатель феноменологии известный немецкий философ Эдмунд Гуссерль, и целый ряд других философов.[142]

Однако, с точки зрения эзотеризма, в силу тех причин, о которых говорил Рене Генон, произведения различных философов, за весьма редким исключением – особого интереса не представляют.

С понятием «эзотеризм» также непосредственно связан термин «метафизика» (др.-греч. - meta ta physika), буквальный перевод этого термина – «то, что следует после физики». «Метафизикой» была названа группа трактатов Аристотеля, помещенная в издании Андроника Родосского (I в. до н.э.) - знаменитого систематизатора аристотелевских сочинений, после «Физики». В этих трактатах излагалось ученье о Началах Бытия, постигаемых умозрительно. То, что в данном издании просто следовало по порядку издания за «Физикой», стало рассматриваться как возвышающееся над физикой по самой своей сути. Физику стали трактовать как науку, изучающую Плотный Мир, то есть – нашу физическую реальность, а метафизику – как занимающуюся Тонкими Мирами, то есть всем тем, что лежит за пределами чувственного восприятия.

Рене Генон определял понятие «метафизика» следующим образом: «по своей структуре это слово, «метафизика», означает буквально «за пределами физики», конечно, с учетом того, что само понятие «физики» людьми древности трактовалось как «наука о природе», во всей её всеобщности. Физика есть изучение того, что принадлежит к области природы, что же касается метафизики, то это то, что находится за пределами природы… Но не превращаем ли мы таким образом «метафизическое» в синоним «сверхъестественного»? Мы охотно бы согласились с таким уподоблением, ибо до тех пор, пока не превзойдены границы природы, т. е. проявленного мира во всём его объеме (а не одного только чувственно воспринимаемого мира, который есть ничтожно малая часть мира проявленного), мы все ещё остаемся в области физики. А метафизикой, как мы уже сказали, является то, что находится за пределами природы, т. е., стало быть, в собственном смысле слова «сверхъестественное». Но, разумеется, возразят: разве возможно таким образом выйти за пределы природы? Мы, не колеблясь, ответим с полной определенностью: это не только возможно, но это уже так. Скажут ещё: таково лишь утверждение, а какие доказательства можно было бы привести в его подкрепление? По правде говоря, странно, что требуют доказательств возможности знания, вместо того чтобы самим убедиться в этом, проделав для его приобретения необходимую работу. А для того, кто таким знанием обладает, какой интерес и какую ценность могут представлять все эти дискуссии? Уже тот факт, что само познание подменяют «теорией познания», является, быть может, самым красноречивым свидетельством бессилия современной философии».[143]

Величайший религиозный философ Нового времени Павел Флоренский писал о метафизике: «Особливость различных восприятий должна быть в соответствии с метафизическими линиями мира. Метафизические плоскости спайности бытия выражаются в своеобразиях психологического устройства нашего опыта. В порядке онтологическом сказано было бы: метафизика производит психологию; в порядке психологическом, напротив: психология определяет наши метафизические построения. В порядке же символоческом скажем, как сказали уже: метафизическое выражается в психологическом, психологическое выражает метафизику. Вот почему не усумнимся признать, что пять, или шесть, или семь чувств – семь врат знания, по В. Томпсону, - семь способов чувственного отношения к миру суть семь метафизических осей мира. И если в чувствах находим глубокое различие, то это, конечно, потому, что в самой действительности мира уже содержится семь параметров. Антропология не есть самодовлеемость уединенного сознания, но есть сгущенное, представительное бытие, отражающее собой бытие расширенно-целокупное: микрокосм есть малый образ макрокосма, а не просто что-то само в себе».[144]

В эзотерической литературе термином «метафизика» чаще всего обозначаются «Вечные Категории», или «Высшие Принципы», которые, порождая периодические выявления присущих им сил, сами при этом не претерпевают изменений, а всегда были, есть и будут. Эта вечная и неизменная часть Реальности, постижение которой - главнейшая задача мистиков всех школ и направлений, крайне трудна для понимания, так как её связь с ментально-чувственным мировосприятием осуществляется через множество опосредствующих звеньев, всего лишь первым из которых является интуиция.[145]

Термин «метафизика» широко используется не только в эзотеризме, но и в философии.[146] Этим термином активно апеллирует не только античная и средневековая философия, но и философия Нового времени. В философии Гегеля, например, широко использовавшего этот термин, метафизика рассматривалась преимущественно как метод познания, противоположный диалектическому методу, хотя Гегель не отрицал предмет метафизики – сверхчувственный мир.[147]

В марксизме, широко применявшим вслед за Гегелем термин «метафизика», он использовался исключительно для характеристики метода познания и рассматривался как антоним термина «диалектика».[148]

Крупнейший философ XX века, занимавшийся вопросами метафизики Мартин Хайдеггер, рассматривал метафизику как учение о сущем: «Поскольку метафизика расследует сущее как сущее, она остается при сущем и не обращается к бытию как к бытию. Как корень дерева она посылает все соки и силы в ствол и его ветви… Дерево философии вырастает из корневой системы метафизики».[149]

3. Оккультные науки (оккультные исскуства). Очень близкий по своему значению к терминам «эзотеризм», «метафизика», «мистицизм», «теософия», «тайноведение», «тайнознание» - термин «оккультизм», происходящий от латинского слова «occultus» – тайный, сокровенный, скрытый.

Согласно «Оксфордскому словарю» термин «оккультный» впервые появился в 1545 году в значении «непонятный, непостижимый умом; находящийся за пределами понимания или обычного познания».[150] С 1633 года этот термин приобрел дополнительный смысл: предмет древних и средневековых наук, касающихся познания и использования сил неизвестной и таинственной природы, таких как магия, астрология, алхимия, хиромантия (определение характера и судьбы человека по линиям его руки), нумерология (определение характера и судьбы человека по цифровым значениям букв его имени и дате рождения), онейрология (толкование снов) и т.д. Термином «оккультизм» стали обозначать всю совокупность данных наук.[151]

Как считает один из классиков Традиционализма Мирча Элиаде, определение термина «оккультизм», соответствующее его современному употреблению было предложено американским социологом Эдвардом Тирьякяном[152] в статье «К социологии эзотерической культуры»: «Под оккультизмом я понимаю целенаправленные действия, методы, процедуры, которые: а) привлекают тайные или скрытые силы природы или космоса, не поддающиеся измерению или понимаю средствами современной науки, и б) имеют целью получение результатов, таких, как эмпирическое познание хода событий, или изменение их по отношению к тому, какими они были бы без этого вмешательства… Далее, поскольку субъектом оккультной деятельности является не всякий, но человек, обладающий специальными познаниями и квалификацией, необходимыми для вышеупомянутых методов, а также, поскольку эта квалификация приобретается и передается социально (но не общедоступно) организованным, подчиненным определенным нормам, причём ритуализированным образом, мы можем называть эти методы оккультными науками или оккультными искусствами».[153]

Под «эзотерическими» Эдвард Тирьякян понимает «религиозно-философские системы представлений, которые лежат в основе оккультных методов и ритуалов; то есть речь идет об отображениях в сознании природы и космоса, эпистемологическом и онтологическом отражениях истинной реальности; эти отображения образуют определенный объем знаний, дающий основание для оккультных процедур».[154]

Эзотеризм - теоретическая основа оккультизма.В оккультизме в целом выделяют «теоретический оккультизм», который, если не вдаваться в детали, является синонимом термина «эзотеризм», но только - в узком смысле данного понятия,[155] и «практический оккультизм» - этим термином обозначают всю совокупность прикладных оккультных наук.

Основные оккультные науки можно разделить на три классификационные группы.[156]

Первая группа оккультных наук - дисциплины, опирающиеся на объективные данные: дату рождения, особенности телосложения, форму черепа, линии ладони, почерк и т.д. К таким дисциплинам относятся астрология, графология, хирология, хиромантия, а также дактилоскопия, которая, фактически, представляет собой один из разделов хирологии.

К ним относятся также френология (установление характера по выпуклостям черепа), физиогномика (то же - по чертам лица), а также нумерология - определение характера и предсказание судьбы по числовым значениям букв имени и цифр даты рождения.

К этим оккультным дисциплинам примыкают признанные официальной академической наукой такие дисциплины, как криминология, паралингвистика (изучение мимики и жестикуляции), а также многие современные методы диагностики. Сюда же относится и психиатрия, выводы которой базируются на объективных проявлениях человеческой психики.

Вторая группа оккультных наук оперирует субъективными данными, то есть, данными, которые человек предоставляет о себе сам. Это, прежде всего, некие образы подсознания, которые сам человек истолковать не умеет; специалист выступает здесь в роли «интерпретатора». Сюда относятся в первую очередь различные мантические дисциплины, то есть способы гадания.

Способов гадания существует очень много, начиная от гадания на картах, палочках или кофейной гуще и кончая экзотическими приемами полудиких народов, предсказывающими судьбу по полету птиц, по трещинам на панцире черепахи или по характеру дыма, поднимающегося над жертвенником.

Гадать на самом деле можно на чем угодно, потому что ответ на вопрос уже заключен в подсознании спрашивающего, иначе не возник бы сам вопрос. Гадательные символы лишь помогают сделать этот ответ понятным, извлечь его из глубин подсознания.

Писатель-эзотерик Олег Маркеев писал в данной связи: «вся магия рун… сводится к простой истине: жизнь непредсказуема лишь потому, что наш разум не в силах уловить её многообразие. Нам доступен лишь абрис, примитивная схема сложнейших взаимодействий, которая и есть - Жизнь. Так какая разница, какими знаками - мы записываем едва ощущаемую гармонию Вселенной? Шесть палочек И-Цзын, руны, карты Таро, кофейная гуща или косточки, рассыпанные рукой шамана... Знак может быть любым, лишь бы ты, всмотревшись в него, услышал голос Истины. Порой он едва слышен, как утренний ветер в траве, порой - подобен удару набатного колокола. Счастлив тот, кто научился хранить Покой внутри себя, потому что только так может быть услышан голос Истины. Дважды счастлив тот, кто, внимая этому голосу, приводит себя в гармонию со Вселенной. Но трижды счастлив и непобедим тот, кто научился действовать, не нарушая этой гармонии. Спокойствие, мужество, мудрость - это все, что требуется читающему знаки рун. Но разве не эти три качества отличают Воина от простых смертных?».[157]

Толкование снов (онейрология) также входит в эту группу, так как сны принадлежат не объективному, а субъективному миру.

Сюда же следует отнести и каббалистическую нумерологию, исследующую случайные сочетания букв и цифр.

Со стороны не оккультных наук к мантическим (гадательным) дисциплинам примыкает психология, также занимающаяся изучением тех данных, которые человек даёт о себе сам, что-то сообщая, а что-то утаивая. Наиболее ярко эти признаки психологии выражены в психоанализе З. Фрейда. Ясно, что к этой категории относятся и столь распространенные ныне психологические тесты.

Третья группа оккультных наук - различные виды магии, основная цель которых - воздействие на природу и человека с помощью оккультных методов.

Существует несколько видов магии, различающихся по целям и способам воздействия. Профессиональную магию издавна подразделяли на Белую (теургию) и Черную (некромантия, чернокнижие). Различие между ними скорее этическое, чем техническое: если первая направлена на уменьшение зла в Мироздании, то вторая - на удовлетворение любой ценой эгоистичных потребностей самого мага.

Бытовая народная магия составляет неотъемлемую часть нашей жизни. «Любое действие, совершаемое намеренно, уже есть магия», - говорил Алистер Кроули – крупнейший маг нашего времени, ведь осознание человеком своего намерения создает мыслеформу на Ментальном Плане Бытия, которая воздействует на Мир Плотный, то есть на нашу физическую реальность и вызывает в ней соответствующие изменения.

В отличие от эзотеризма, который основывается на мистическом познании Реальности, для практического оккультизма характерна гораздо большая интеллектуально-логическая определенность. Так, если магическая процедура выполнена правильно, то ожидаемый результат должен наступить с железной непреложностью объективно действующего закона.

Знаменитый оккультист доктор Папюс (Жерар д’Анкос – 1865-1916) подчеркивал, что в действительности, ничего сверхъестественного в магии нет: «Повторяю ещё раз – силы, которыми пользуется маг, того же порядка, как и все прочие силы Природы, и подчиняются тем же законам. Особенность их лишь в том, что они происходят из преобразования психических сил в живой среде и сохраняют следы своего психического происхождения в виде некоторых признаков разумности. Невежда и фанатик усматривает в этих силах черта; современный ученый, которому они помешают спокойно воспитывать микробор, видит в них лишь бред тех, кто осмеливается заниматься задачами, не входящими ни в одну университетскую программу. Независимый искатель истины должен отдавать себе точный отчет во всех мельчайших деталях исследуемого вопроса и не должен боятся слов, откуда бы они не исходили».[158]

Как отмечал Рене Генон – «магия, какого низкого порядка она бы ни была сама по себе, есть тем не менее подлинная традиционная наука. Как таковая она может законно занять место среди приложений ортодоксального учения, пусть даже это будет подчиненное и второстепенное место, осответствующее её случайному, по существу, характеру».[159]

Главное в магии - умение мобилизовать внутренние силы мага, а ритуалы, заклинания, магические артефакты являются лишь средствами, позволяющими использовать силы Микрокосма, то есть – Человека, а через него и силы Макрокосма, то есть - Вселенной. Писатель-эзотерик Олег Маркеев приводит в данной связи показательный пример из жизни самого знаменитого мага XX века Алистера Кроули: «Однажды на заседании эзотерического кружка, где дамы и кавалеры с трепетом передавали друг другу древний папирус с заклинаниями египетских жрецов, Алистер Кроули во весь голос заявил, что всё это чепуха. Ценность свитка в одном - в астрономической сумме, заплаченной за него членами кружка. И взялся доказать, что познавшему истинный смысл магии древние каракули ни к чему.

Главное - вера. Кроули взял телефонный справочник и с пафосом и убежденностью, словно магический текст, стал читать его, но задом наперёд. Через пять минут он вошел в состояние транса и вызвал дух демона Асмодея».[160]

Однако, как подчёркивал Рене Генон - «культивировать магию ради нее самой, а также принимать в качестве цели изучение или производство «феноменов» любого рода означает замыкаться в иллюзии вместо того, чтобы постараться от нее освободиться».[161]

4. Основные этапы истории эзотеризма.Существуют различные подходы к определению основных этапов истории эзотеризма. Некоторые исследователи привязывают эзотерические ученья к эрам, соответствующим знакам Зодиака: «доовновские» эры, эра Овна, эра Рыб, вплоть до наступающей ныне эры Водолея. Эти авторы считают, что о «доовновских» эзотерических знаниях говорит достоверно - вряд ли возможно.[162]

Согласно теософии, эзотерические знания возникли в глубочайшей древности, во времена Лемурии,[163] то есть в эпоху Третьей Коренной Расы – расы лемурийцев, предшествовавшей расе атлантов – Четвёртой Коренной Расе,[164] и сохранялись Великими Посвященными на протяжении неисчислимых веков, вплоть до эпохи римского императора Константина, при котором христианство окончательно восторжествовало.

С этого времени, эзотерические знания, стали официально запрещенными. Основательница теософии Е. П. Блаватская пишет в данной связи: «Дни Константина были последним поворотным пунктом в истории, периодом чрезвычайной борьбы, закончившейся в Западном Мире удушением древних религий во славу новой, созданной на трупах. С тех пор началось насильственное и неукоснительное, всеми правыми и неправыми мерами проводимое, сокрытие от любопытства потомства перспектив в далекое прошлое, за пределы Потопа и Сада Эдема. Мудрость, ныне Тайная, была однажды главным родником, вечно текущим источником, напитавшим все ручьи – позднейшие религии всех народов – от первого до последнего. Период, начинающийся с Будды и Пифагора на одном конце и оканчивающийся Неоплатониками и Гностиками на другом, является единственным фокусом, оставленным в истории, где соединяются в последний раз яркие лучи света, льющиеся от основ прошлых времен и не затемненные рукой ханжества и фанатизма».[165]

Однако, как подчеркивает Е. П. Блаватская – «Несмотря на сверхчеловеческие усилия ранних Христианских Отцов вычеркнуть Тайную Доктрину из памяти человечества, они потерпели неудачу. Истина не может быть убита; отсюда и неуспешность полного стирания с лица земли всякого следа Древней Мудрости, так же как заточение и зажимание рта каждому, присягающему ей свидетелю».[166]

Тем не менее, религиозным фанатикам все-таки удалось уничтожить значительную часть источников Древних Знаний: «Пусть читатель подумает о тысячах, может быть, миллионах манускриптов, преданных сожжению, о монументах, с их слишком неосторожными надписями и начерченными символами, обращенных в пыль; о бандах ранних отшельников и аскетов, бродивших среди развалин разрушенных городов Верхнего и Нижнего Египта, в пустыни и в горах, долинах и нагориях, искавших и жаждущих уничтожить каждый обелиск, колону, свиток и папирус, на которые они могли бы наложить руки, если только они носили символ Тау или какой либо другой знак, заимствованный и присвоенный новою религиею – и тогда он ясно увидит, почему так мало осталось от рекордов прошлого. Истинно, враждебный дух фанатизма, раннего и средневекового Христианства и Ислама, предпочитал пребывать во тьме и невежестве и обе религии… приобрели своих приверженцев на конце меча; обе настроили свои церкви на достигающих неба гетакомбах человеческих жертв».[167]

Возрождение эзотерической традиции на Западе, после этого «тёмного века» шло по линии: ранние рыцарские и духовные ордена и союзы (типа «Рыцарей Круглого Стола» при короле Артуре) – тамплиеры – розенкрейцеры – алхимики – масоны - классики эзотеризма конца XIX - начала XX века - современные эзотерики.

На Востоке эзотерическая традиция не прерывалась, за исключением краткого периода Китая в эпоху империи Цинь, когда по приказу императора Цинь Ши Хуанди (259-210 гг. до н.э.) были сожжены произведения представителей всех философских школ, кроме легистов (законников),[168] а философы – казнены. Э. О. Берзин пишет в данной связи об императоре Цинь Ши Хуанди: «В стремлении к «унификации» государства он приказал сжечь все книги в стране (кроме книг по прикладным наукам – астрономии, агрономии и т. п.) и закопал живьем 460 конфуцианских ученых».[169]

Однако, как образно выразился Михаил Булгаков, устами Воланда - «рукописи не горят»,[170] и после падения империи Цинь, просуществовавшей всего лишь 13 лет (221-208 гг. до н. э.), уничтоженные книги были восстановлены по памяти.

На основе Восточной традиции, с привлечением восстановленного Западного эзотеризма возникли такие синкретические эзотерические ученья, как теософия Е. П. Блаватской и выделившаяся из нее антропософия Рудольфа Штейнера, а также «Агни-Йога» (Ученье «Живой Этики») Рерихов.[171] Одним из наиболее влиятельных современных эзотерических учений является также Традиционализм, основанный Рене Генон.[172]

5. Эзотерические традиции Востока и Запада.Эзотерические знания подразделяются на Западный эзотеризм, основывающейся на учении Гермеса Трисмегиста, картах Таро и каббале, и Восточный эзотеризм, основывающийся на учениях Махатм, буддизма (ваджраяна), тантризма, веданты (Индия), даосизма (Китай) и некоторых других. Западный и Восточный эзотеризм подразделяются на ряд направлений и школ.

Следует отметить, что в отношении Восточных учений о различии между экзотеризмом и эзотеризмом можно говорить лишь с определенными оговорками. Оноснователь Традиционализма Рене Генон писал в данной связи: «Экзотеризм и эзотеризм, рассматриваемые не как две различные и более или менее противоположные доктрины, что было бы совершенно ошибочным подходом, но как два облика одной и той же доктрины, существовали в некоторых школах греческой античности; они также достаточно отчетливо обнаруживаются в исламе; но ничего подобного не существует в более восточных доктринах. Применительно к последним можно говорить лишь о некой разновидности «естественного эзотеризма», который неизбежно существует в каждой доктрине и, в особенности, на уровне метафизическом, где всегда важно сообщить о невыразимом, что является даже самым существенным; ибо слова и символы не имеют другого назначения, кроме как помочь его постижению, создавая «опоры» для работы, которая может быть лишь строго личной. С этой точки зрения различие экзотеризма и эзотеризма не может быть ничем иным, кроме как различием между «буквой» и «духом»; о нем можно говорить также применительно ко множественности более или менее глубоких смыслов, которые являют традиционные тексты, или, если угодно, Священные писания всех народов. С другой стороны, само собой разумеется, что одно и то же доктринальное учение на разном уровне глубины понимается теми, кто его получает; среди последних, следовательно, есть те, кто, в некотором смысле, проникает в эзотеризм, тогда как другие придерживаются экзотеризма, потому что их умственный горизонт более ограничен».[173]

Условность различий между экзотеризмом и эзотеризмом в отношении собственно Востока Рене Генон подчёркивал и в других своих работах: «В Индии же нельзя говорить об эзотеризме в собственном смысле этого слова, потому что здесь нет доктрины с двумя ликами, экзотерическим и эзотерическим; речь может идти лишь о естественном эзотеризме – в том смысле, что каждый может больше или меньше углублять доктрину и идти более или менее далеко, в соответствии со своими собственными интеллектуальными способностями. Ибо для некоторых людей существуют пределы, задаваемые самой их природой, за которые они не могут выйти».[174]

Что касается Востока, то здесь с большими оговорками можно вести речь не только в отношении различий между экзотеризмом и эзотеризмом, но и в отношении самого понятия - «восточные религии». Так как «религия – если за этим словом хотят сохранить его собственный смысл – есть явление исключительно западное: невозможно прилагать это же понятие к восточным доктринам, не расширив его значение до такой степени, что становится невозможно дать его более или менее точное определение. Что же до философии, то она также есть исключительно западный способ видения и гораздо более внешний, нежели религия, а, следовательно, ещё более далекий от того, о чем в данный момент идет речь».[175]

Особое положение занимает исламский эзотеризм – суфизм, который нельзя однозначно отнести, ни к Западному, ни к Восточному эзотеризму. Однако, поскольку ислам, так же, как иудаизм и христианство, принадлежит к религиям семитического корня, авраамистическим, то есть, возводящим свои истоки к «праотцу Аврааму», то исламские регионы в религиозном отношении являются скорее Восточным сектором Западной цивилизации, чем собственно Востоком. Кроме того, как подчёркивал Рене Генон, религиозная философия ислама является «внешней философией арабов, в основной своей части, вдохновлённой греческим импульсом»,[176] то есть, так же, как и христианская религозная философия, исламская религиозная философия уходит своими корнями в древнегреческую философую. Однако если собственно религия ислама представляет собой в духовном отношении Восточный сектор Западной цивилизации, то исламский эзотеризм – суфизм, наоборот, в большей степени представляет собой Восточное, чем Западное явление.

Рене Генон писал в данной связи: «Ограничиваясь рассмотрением лишь главных цивилизаций Востока, в Китае мы обнаруживаем эквивалент индуистской метафизики в даосизме; с другой стороны, мы встречаем его также в некоторых эзотерических школах ислама (разумеется, следует вполне осознавать, что этот исламский эзотеризм не имеет ничего общего с внешней философией арабов, в основной своей части, вдохновлённой греческим импульсом). Единственное различие состоит в том, что повсюду, за исключением Индии, эти доктрины являются достоянием весьма узкой и закрытой элиты; и это как раз то, что имело место также и на средневековом Западе в отношении эзотеризма, во многих отношенях весьма сходного с исламским, и столь же чистого метафизически, что и последний. Но большинство современных людей Запада даже не подозревает о его существовании».[177]

Несмотря на то, что изначальной основой всех эзотерических Учений человечества является единая метафизическая доктрина - Вечная Мудрость (Sophia Perrenial) – и, как подчёркивает Рене Генон - «чистая метафизика по самой своей сути, пребывая за пределами всяких форм и привходящих определений, не является ни восточной, ни западной, она универсальна»,[178] тем не менее, исторически сложилось глубокое различие между духовностью Запада и духовностью Востока. Это обусловлено, в первую очередь, говоря словами Рене Генона, «прогрессирующей материализацией» Запада,[179] которая, в конечном итоге, привела к незнающей прецедентов в истории человечества, бездуховной, вырожденческой современной Западной денежно-технологической цивилизации.

Рене Генон писал о современной Западной цивилизации: «Специфически современным и беспрецедентным является возведение целой цивилизации на чисто негативных основаниях, на абсолютном отсутствии высшего Принципа. Именно эта всеобщность отрицания придает современному миру совершенно ненормальный характер, делает его воистину чудовищным… Иногда современный Запад называют христианским, но это совершенно неверно. Современное сознание является глубоко анти-христианским, поскольку оно сущностно анти-традиционно. А анти-традиционно оно по той причине, что оно анти-традиционно в самом широком смысле этого слова. И именно это качество является его отличительной чертой, делает из него то, что оно есть».[180]

Западная духовность изначально была основана на дуализме между Богом-Творцом и человеком-творением: с позиций Западной сакральности, человек не может стать Богом, он всего лишь «раб Божий»,[181] хотя он и «богоподобен» - сотворён «по образу и подобию Божию».[182]

Восточная духовность не отрицает это различие в отношении «тварного» человека, но исследует «нетварное», истинно бессмертное начало в человеке – Высшее, Абсолютное «Я», между которым и Богом нет пропасти. Высшее, Абсолютное «Я» - это, говоря языком Восточной метафизики, тот самый Атман, который тождественен Брахману – «проекция» Абсолюта в конкретную точку пространственно-временного континуума, неуничтожимая божественная искра в человеке, его глубинная метафизическая сущность. Это именно и есть то «самое сокровенное», что человек должен, в соответствии со своим космическим предназначением реализовать в процессе духовного роста. На Востоке это называется «Богореализацией» – становлением человека Богом. Это божественное начало в человеке, его Высшее, Абсолютное «Я», является самим Богом. Тождество между Атманом – Высшим «Я», и Брахманом-Абсолютом подтверждено духовной практикой Востока. Бог познается здесь не опосредствованно, через религию, а непосредственно, путем мистического прозрения. В данном контексте можно говорить об относительной «безрелигиозности» высшего Востока, поскольку связь с Абсолютом осуществляется здесь не на религиозном, а на метафизическом уровне.

Богореализация, означающая полное отождествление с Богом, является высшим духовным идеалом на Востоке. Когда говорится о Богореализации, речь идет не о каких-либо степенях сходства и приближения между Высшим «Я» человека и Богом, а именно о полном тождестве, причём это потенциально касается каждого человека. Согласно Восточной доктрине «не-дуализма» - ученью о полном тождестве Атмана – искры Божьей в человеке, и Брахмана-Абсолюта, не человек является в своей потенции Богом, а тот, кого мы называем «человеком», в своей окончательной истине им не является, а есть не кто иной, как Бог, скрытый в оболочке человека. На Востоке человек рассматривается, как потенциальный Бог, отсюда, например, и тезис о необходимости в процессе Богореализации «убить Будду», то есть перестать поклоняться Будде, а стать Буддой самому. Поэтому с Восточной точки зрения, тайна «человека», как такового, заключается в том, что он по своей метафизической сущности «человеком» не является, поскольку в последней своей глубине не просто – «богоподобен», а именно и есть Бог. Так как на Востоке человек, в глубинной своей сущности, является Богом, то здесь его метафизическая цель состоит в том, чтобы эту свою глубинную сущность реализовать, то есть, действительно - стать Богом.[183]

На Западе высший духовный идеал ограничивается «спасением души», то есть сохранением её первоначального адамического статуса, что является гораздо более скромной метафизической задачей, чем Богореализация. На Западе человек лишь «богоподобен» и максимум на что он здесь может рассчитывать, в метафизическом отношении - это «попасть в Рай». На Западе, в отличие от Востока, человек рассматривается не как Бог, в глубинной своей сущности, а лишь как сотворённый «по образу и подобию Божию». Здесь человек фактически определяется лишь как некая, очень приблизительная, весьма условная, бесконечно далёкая от «оригинала» «копия» Бога, которая максимум на что способна, так это лишь - «спасти свою душу», то есть – сохранить её первоначальный адамический статус.[184] Ни о какой Богореализации при таком подходе не может быть и речи – в рамках Западной ментальности сама мысль об этом рассматривается, чуть ли ни как богохульство: на Западе человек – это «раб Божий», на Востоке – потенциальный Бог.

На Востоке человек, зная, что в последней своей глубине он является Богом и должен в себе Бога реализовать, обращает свои помысли, прежде всего, к Высшему, Абсолютному «Я». На Западе же человек, считая себя лишь бесконечно далёкой от «оригинала», крайне приблизительной «копией» Бога, о Богореализации не допускает и мысли. В рамках Западной ментальности человек низводится до уровня «твари дрожащей», которая вымаливает у Бога «радости жизни» и максимум на что рассчитывает, так это на «спасение души», вместо того, чтобы стремиться в процессе духовного роста достигнуть Богореализации и, таким образом - самому стать Богом.

Согласно эзотеризму, человеческое существование лишь одна из ступеней бесконечной лестницы космической иерархии – библейской «лестницы Иакова», по которой поднимается сущность, являющаяся на данном этапе её эволюционного развития «человеком». «Человеческую» ступень эволюции проходят все «боги», без исключения. Как подчеркивает Е. П. Блаватская - даже Логосы галактик, сущности непредставимого могущества, когда-то Манватары назад, были «людьми».[185]

«Комплекс раба», видящего в Боге своего полновластного «Хозяина», органически присущ человеку Запада. Поэтому человек Запада, считающий себя «рабом Божиим», ведёт себя, по отношению к своему Богу, так же, как раб ведёт себя по отношению к своему хозяину. Когда на раба вдруг обрушивается неправедный, как он считает, гнев хозяина, раб вопиёт в душе своей – «почему я наказан столь несправедливо»?! Аналогично ведёт себя и человек Запада по отношению к своему Богу, когда на него обрушиваются, не заслуженные, как он полагает, удары судьбы. При подобном «рабском» менталитете человек Запада в случае жизненных невзгод порой вообще теряет веру в Бога - на Западе крепость веры в Бога проверяется количеством несчастий, которые может вынести верующий, не разочаровываясь в своём Боге.

Молясь своему Богу, человек Запада в подавляющем большинстве случаев просит у него помощи в сугубо мирских делах, порой – весьма греховных, полностью уподобляясь, тем самым, худшим представителям «язычества». Известный русский религиозный (православный) философ И. А. Ильин писал в данной связи: «Нелепо молиться из греха о грехе – нелепо и кощунственно. Известный римско-языческий сатирик Персий Флакк (32-62 по Р. Х.) отмечает, что в Риме люди нередко произносили такие молитвы, которые по их низменности и неприличию можно было шепнуть самим богам только на ухо. Имея в виду такое извращение, еще Пифагор требовал, чтобы всякая молитва читалась громко… Кощунственно обращаться к Богу с такими просьбами: «Господи, помоги мне в моих злодеяниях и увенчай мои грехи успехом и счастьем!». Кто так молится, тот остаётся за пределами религии: он предаётся магии и призывает дьявола на помощь».[186]

Согласно эзотеризму, любая молитва, независимо от субъективной приверженности данного «богомольца», той, или иной конкретной религии, объективно всегда бывает обращена именно к тому Богу, чьей метафизической сущности она соответствует. При этом не имеет значения имя Бога, к которому формально обращена данная молитва, и религиозная принадлежность храма, в котором молятся – здесь важна не внешняя обрядовая форма, а внутренняя духовная суть самой молитвы. Человек Запада наивно полагает, что если он молится в христианском храме и обращается при этом к Иисусу Христу, Деве Марии, Святым, и т. п., то так оно и есть в действительности. На самом же деле, «рабский» менталитет человека Запада заставляет его подсознательно обращаться именно к тому «Хозяину», который, может ему помощь в его «суете мирской», часто нарушающей «законы Божеские и человеческие». А таковым «Хозяином» является «Князь Мира сего» - только он может, на определённых условиях, снизойти до подобных «богомольцев». Светлый Бог «тёмным молитвам» не может внимать по определению. Молясь своему Богу о ниспослании «радостей земных», нередко – весьма греховных по своей сути, человек Запада, сплошь и рядом, сам того не осознавая, молится, фактически – Дьяволу.[187] И если даже он при этом созерцает своим внутренним взором, как ему кажется - «Ангела света», то это вовсе ещё не означает, что кто-либо из представителей Высших Сил, действительно - внял его мольбам. Ведь, как сказал апостол Павел - «сам сатана принимает вид Ангела света». (2-е Коринф., 11:14). А способность распознования духов приобретается только на высших ступенях Посвящения. Даже Святой Симеон Столпник однажды чуть было не был обманут демоном, явившимся ему в виде ангела на огненной колеснице. Известный русский православный деятель XIX века, еписком Игнатий (Брянчанинов) писал в данной связи: «Если Святые находились в такой опасности быть обманутыми лукавыми духами, то для нас эта опасность еще страшнее. Если Святые не всегда узнавали демонов, являвшихся им в виде Святых и Самого Христа, то как возможно нам думать о себе, что мы безошибочно узнаем их?».[188]

Психотип «раба Божиего» преподносится Библией – главным Священным Писанием Запада – в качестве образца, на который должен равняться каждый «истинно верующий». Яркая тому иллюстрация – библейская история «многострадального Иова» – квинтэссенция мировосприятия жалкого и ничтожного «раба Божиего», полностью покорного воле Яхве, сделавшего его, на пару с Сатаной (которого Яхве принимал наравне с «сынами Божьими»), своего рода разменной монетой в заключённом между ними «пари».[189]

Этот образцовый «раб Божий» покорно принимает глумление над собой Сатаны, действующего по попустительству Яхве, решившего, таким образом, потешить своё «божественное самолюбие», дабы воочию убедиться, что «раб Божий» Иов, действительно – подлинный раб, который готов уподобиться затравленному псу, любящему своего хозяина тем сильнее, чем больше он над ним изгаляется, лишь бы хозяин бросал ему объедки со своего «барского стола». Аналогичным образом и «многострадальный Иов», в конце концов, пожинает плоды своей рабской покорности Яхве, удостоившись «Божией милости» за все свои страдания, в виде преумноженных «радостей земных». «Высшая справедливость» торжествует: «многострадальный Иов», наконец, блаженно погружается в дарованное ему Свыше, «свиное корыто» с «тошнотворными объедками», являющееся вожделенной наградой для всех жалких и ничтожных «рабов Божиих».[190]

Отметим, в данной связи, книгу известного русского религиозного философа Льва Шестова[191] «На весах Иова»[192] С. Н. Булгаков, пишет по поводу «трактовки образа» «многострадального Иова» Л. И. Шестовым: «богоявлением собственно заканчивается испытание веры и победа Иова. Но ветхозаветный писатель, чтобы восстановить и земную справедливость, прибавляет еще о возвращении Иову утраченного благополучия. Для Шестова как будто не существует эта победа веры и чудо богоявления, зато он останавливается на возвращении Иову его детей, бывшее стало не бывшим, согласно постулату его богословия. Иов все потерял, и все ему вернулось (хотя очевидно вернулись не те же, но новые дети), потому что «из глубины, из отчаяния он взывал, и стало ему по вере его». Есть ли это подлинный образ Иова?».[193]

С нашей точки зрения, С. Н. Булгаков совершенно необоснованно упрекает Л. И. Шестова в искажении образа «многострадального Иова». Для «раба Божиего», архетипическим образом которого как раз и является «многострадальный Иов», главное – это именно «радости земные», а отнюдь не «чудо богоявления». Если бы Иов страдал невыносимой духовной мукой по причине «богооставленности», «богопокинутости», «боголишённности», тогда, конечно, апофеозом для него стало бы «чудо богоявления». Но Иов страдал, прежде всего, по причине лишения его «радостей земных» - именно таким образом Яхве проверял «крепость веры» Иова, а вовсе не посредством его духовных страданий по причине «богооставленности». «Богооставленность», как сакральное понятие, для жалкого и ничтожного «раба Божиего» - это нечто весьма абстрактное, чисто духовное, «заоблочное», отвлечённое, а вот «радости земные» для любого раба, в том числе и для «раба Божиего» - это нечто совершенно конкретное и вполне доступное его разумению.

И «чудо богоявления» для Иова, это, прежде всего, не «явление Бога», а возвращение ему преумноженных «радостей земных», так как именно «чудо» данного рода, полностью соответствует «менталитету» «раба Божиего» Иова - «из глубины, из отчаяния он взывал, и стало ему по вере его».

Делая акцент именно на «радостях земных» во взаимоотношениях «многострадального Иова» с его Богом, Л. И. Шестов, тем самым, наглядно демонстрирует, что он понял суть данного библейского сюжета гораздо глубже, чем критикующий его С. Н. Булгаков. (Отметим, что сюжет «возвращения детей» «многострадальному Иову» имел для С. И. Шестова также и глубоко личное значение: его единственный, горячо любимый сын, погиб на фронтах Первой мировой войны).[194]

Отметим, что некоторые исследовали, в неприятии «многострадальным Иовом» мира, в котором Бог покинул человека (Иов, 7) – усматривают «одну из древних форм богоборчества». Так, например известный русский мыслитель, поэт-символист Вячеслав Иванов писал в данной связи: «Иван Карамазов говорит Алеше, что не Бога он отрицает, а м и р а Е г о н е п р и н и м а е т: И Алеша называет это неприятие мира – бунтом. Но не иначе «бунтует» и праведный Иов. Неприятие мира – одна из древних форм б о г о б о р ч е с т в а».[195] (Р а з р я д к а и курсив – В. Иванова).

Однако, Вячеслав Иванов отнюдь не случайно, в отношении «раба Божиего» Иова, определение «бунтует» береть в «кавычки». Ибо, сам же он и отмечает, что «бунт» Иова – это угодное Богу «правое богоборческое безумие», представляющее собой разновидность «религиозного экстаза»: «Богоборческое безумие, как всякий религиозный экстаз, может быть правым и неправым. Оно несет в себе награду непосредственного общения с божеством – и опасность божественной мести. Иов оправдан; и Иаков, боровшийся с Незримым, улучил благословение, хотя и остался хром. Прометей побеждает. Но сколько других богоборцев сокрушено! Титаны, Гиганты, «богоравные» гордецы, дерзнувшие мериться с богами, как Тантал и Танталида – Ниоба, безумцы и слепцы, не узнавшие божеского лика, как Пентей; у евреев – Каин и его потомство, строители вавилонского столпа, Люцифер. В Библии самая повесть о грехопадении людей приобретает черты богоборческие: «вы будете как боги (или: Бог – Элогим)».[196]

Таким образом, неприятие мира в котором Бог покинул человека «рабом Божиим» Иовом, это если и «бунт», то – «бунт на коленях». Этот «бунт» - лишь жалкий ропот раба, преданного своему хозяину душой и телом, которого, не смотря на всю его преданность, хозяин по прихоти своей лишил «радостей земных». К тому же, этот «ропот раба» представляет собой, по определению Вячеслава Иванова – разновидность «религиозного экстаза». Однако, в случае «многострадального Иова», этот «религиозный экстаз», приобретает какую-то садо-мазохистскую, извращённую форму.

Сакральное для Запада определение - «раб Божий», это один из тех архетипов, которые выражают глубинную суть «коллективного бессознательного» Западных народов и определяют психотип человека Запада. Человеку Запада и в голову не может придти, что ни Бог, ни Дьявол, ни кто-либо вообще не может полностью и окончательно определить его «метафизическую судьбу». Ибо она определяется одним из всеобщих космических законов - законом Кармы, согласно которому только собственные дела человека, совершённые им как в этом, так и во всех предыдущих его метаперевоплощениях определяют в конечном итоге его положение на библейской «лестнице Иакова» - лестнице космической иерархии.[197] Не случайно даже такой, сформировавшийся в лоне христианской культуры, но весьма просвещённый в эзотерическом отношении писатель, как Михаил Булгаков, сказал устами Воланда из «Мастера и Маргариты», что просто так, случайно, «кирпич ни с того ни с сего, никому и никогда на голову не свалится».[198] Кирпич падает лишь на того, на кого он и должен упасть, на того, кто заслужил именно такую смерть - умереть «не своей смертью» никто не может в принципе. Человек Восточной ментальности в этом абсолютно убежден. На Востоке это является бесспорной истиной: невиновные никогда не будут ввергнуты в пучину бед, поскольку, согласно Восточным представлениям, это противоречит одному из незыблемых всеобщих космических законов – закону Кармы.[199]

Подчеркнём, что, некоторые намеки на закон Кармы содержаться и в Библии. Причём, не только в Новом Завете,[200] но и в Ветхом Завете. Так, например, в той же «Книге Иова» Елифаз Феманитянин говорит «многострадальному Иову»: «Вспомни же, погибал ли кто невинный, и где праведные были искореняемы? Как я видал, то оравшие нечестие и сеявшие зло пожинают его». (Иов, 4:7-8). «Что посеешь, то и пожнёшь» - в этом как раз и выражается суть закона Кармы.

Учение о метемпсихозе (переселении душ) и неразрывно связанное с ним ученье о Карме, отстаивал один из крупнейших христианских мыслителей – Ориген (185-254). Однако, на V Вселенском Соборе (II Константинопольском - 553 г.) ученье Оригена было осуждено, как ересь. Е. И. Рерих писала в данной связи: «Ведь только подумать, сколько ясных указаний о законе перевоплощения и законе кармы имеется в Евангелии, именно, в словах самого Христа! Но духовные отцы тщательно умалчивают об этом. Ведь не могут же они не знать, что закон перевоплощения был отменен лишь в шестом веке на Константинопольском соборе! Неужели сознание их до сих пор не продвинулось! Ведь на одном из таких соборов обсуждался также вопрос, имеется ли душа у женщины! Много подобных перлов можно найти, читая эти исторические рекорды тьмы невежества». И сейчас, ввиду переживаемого всем миром страшного духовного кризиса, ужасающего, все разъедающего безбожия, порожденного узким и мертвящим догматизмом и удушающим секстанством, также и падением нравственности среди церковных служителей, именно все духовные пастыри должны ополчиться против всякой нетерпимости, невежества и безнравственности, должны стать истинными водителями духа и идти с нуждами века, а не плестись позади, закованными в цепи мрачного невежества...

После Оригена начала ложная вера христианства расти. Ужас берет перед видением религиозного суеверия того времени. Ориген ходил ещё по горячим угольям старого мира. Зная заветы Иисуса, он болел, видя невнимание толпы. Зная таинства древних мистерий, он болел, видя непонимание Источника. Зная простоту Учения Иисуса, он болел, видя создание церквей. Будучи ревнителем знания, он возмущался падением знания среди служителей».[201]

Позицию, согласно которой люди сами виновны во всех своих бедах, последовательно отстаивал известный русский философ Н. О. Лосский, который написал специальную работу - «Бог и мировое зло». Основы теодицеи.[202] В данной работе Л. Н. Лосский, подводя итог своим размышлениям о «справедливости Божией», пишет: «Из всего сказанного в предыдущих главах следует, что мы, обитатели психоматериального царства бытия, сами виноваты в существовании зла. Совершив свободно дурной нравственный акт отпадения от Бога, т. е. нелюбовного отношения к Богу и сотворенным Им существам, мы сами создали царство бытия, в котором нет единодушия, есть относительный распад бытия, относительная обособленность одних существ от других, непроницаемая материальная телесность, делимые и неистребимые блага, борьба за них и вообще борьба за существование, значительная степень зависимости высших ступеней жизни от низших.

Все душевные и телесные несовершенства, все душевные и телесные страдания суть необходимые, естественные и справедливые следствия нравственного зла. Подпав всевозможным видам зла, мы не имеем права обвинять Бога или окружающую нас среду; мы должны винить только самих себя. Утверждение, что первичная причина зла есть Бог, потому что мир, в котором возникло зло, сотворен Богом, ошибочно. Оно основывается на детерминистическом понимании причинности… Зло, царящее в нашей жизни, может наносить ущерб лишь тем личностям, которые сами запятнаны виною себялюбия и таким образом обрекли себя на жизнь в царстве психоматического бытия».[203]

Отметим, что последний пассаж из приведеной нами цитаты, вполне коррелирует с Восточным ученьем о «колесе сансары» - круговороте перевоплощений, обусловленных законом Кармы. Однако, закон Кармы, и связанная с ним принципиальная возможность Богореализации, это понятия, отражающие сущность Восточной религиозной антропологии. Что же касается религиозной антропологии Запада, то её сущность вполне адекватно выражается понятием – «раб Божий».

Самоидентификация в качестве жалкого и ничтожного «раба Божиего» приводит к тому, что человек Запада всячески стремится вымолить у своего Бога лишь «спасение души» и «райское блаженство», которое им видится, в основном, как некий аналог «радостей земных», продлённых до бесконечности. Как отмечал Рене Генон идея бесконечного райского блаженства «прекрасно согласуется с западной концепцией «бессмертия», которое есть лишь бесконечное продолжение индивидуальной жизни, транспонированной на тонкий уровень вплоть до пралайи; и всё это, как мы уже объяснили, представляет всего лишь один этап в процессе крама-мукти (krama-mukti); и даже возможность возвращения к состоянию проявленности (однако, над-индивидуальной) ещё не окончательно отнята у существа, не преодолевшего эту ступень. Для того же, чтобы двинуться дальше и полностью освободиться от обусловленной жизни и длительности, которые неотъемлемы от индивидуальности, нет иного пути, кроме пути Знания, будь оно «не-высшим» и ведущим к Ишваре[204] или «высшим» и непосредственно дающим Освобождение».[205]

Подобное снижение уровня духовных целей объективно приводит к снижению уровня метафизического мышления, что находит своё выражение в «заземленности» человека Запада, его сосредоточенности на делах «м