Глава 8 Лямур по-рыцарски и по-даконьи

Витаус

 

У меня изначально было чувство, что визит Наследницы ничем хорошим для меня не кончится. И все же я надеялся, что ошибся. Оказалось, был прав.

Изольдика призвала маговичков. Так она называла созданий, внешне напоминающих огромных полупрозрачных медуз, парящих прямо в воздухе. Никогда не видел таких магических помощников. Они споро накрывали на стол, пока обе леди с какими-то странными выражениями глаз буравили взглядами друг друга. Я счел за лучшее не вмешиваться. Но, как оказалось, уже вмешался, причем так, что леди были близки к тому, чтобы выпустить коготки. Да, давненько мне не приходилось находиться в столь щекотливой ситуации, которая осложнялась тем, что на том памятном балу я пытался завладеть вниманием леди Изольдики, в то время, как меня по всем фронтам осаждала юная Глафира.

– Так что привело вас в наши края, сэр Виттебранд? – пропела леди Глафира, – И как вам удалось обойти наши кордоны? Не знаю никого из ныне живущих магов-рыцарей, способных построить такой бесшумный портал. Не подскажите, где вам удалось отыскать такого самородка?

Похоже, весь флирт милая барышня отбросила за ненадобностью. И начала сугубо деловой разговор. Ну что ж, на поле для политических игрищ, думаю, мне удастся её развлечь.

– Вряд ли сильно огорчу вас, леди, если скажу: это тайна Ордена, и мне, как его Великому Магистру не престало её разглашать. Впрочем, если ваши вопросы будут чуть менее политизированы и обращены к личному, а не к общественному, уверен, сумею удовлетворить ваше любопытство, впрочем, как и вы мое, не так ли?

– У вас есть ко мне личный вопрос? – тут же оживилась девушка и умело стрельнула глазками в сторону соперницы.

Почему я решил, что они с Изольдикой видят друг в друге именно соперниц? Потому что все там же, на пиру, они уже сцеплялись из-за меня. В тот вечер мне это весьма льстило. Но сейчас я бы предпочел, чтобы моя встреча с будущей тещей сына прошла в более домашней обстановке. То есть без посторонних. Но, как говориться: не судьба, значит, не судьба.

– Да. Развейте мои сомнения, леди, на Празднике Середины Года вы оказывали мне особое расположение лишь потому, что хотели разузнать о политике Ордена относительно заключения с вашим народом военно-политического союза?

– Возможно, сэр рыцарь, – помедлив лишь мгновение, обронила Глафира, – Но когда политические игры не позволяли нам, женщинам, совмещать приятное с полезным? – и снова косой взгляд в сторону хозяйки дома.

Между нами с Изольдикой застыл так называемый маговичок, своими тонкими щупальцами раскладывая приятно пахнущую снедь по тарелкам. Сквозь его полупрозрачное тело, облик леди Тробург расплывался у меня перед глазами, и мне никак не удавалось понять выражение её лица. Поэтому пришлось временно все свое внимание сконцентрировать на Наследнице.

– Теперь ваша очередь, сэр рыцарь. Зачем вы здесь? Если скажете, что и этот вопрос из области политике, мне придется всерьез заподозрить ведущую первого звена Золотых Крыльев в измене.

– Не стоит спешить с выводами. Я посетил леди Изольдику без приглашения по весьма деликатному вопросу ни в коем мере не касающемуся политических сфер. Исключительно семейных.

– Хотите сказать, что кто-то из девчонок Тробург попался с поличным на вашей территории? – лицо её в один миг стало серьезным, больше никаких игр, сказали мне её глаза.

– Попалась, но в хорошем смысле этого слова.

– Хорошем? – в голосе Наследницы проскользнуло удивление.

– Я прибыл сюда, чтобы просватать юную Гарилику Тробург за своего сына Пауля. Именно прелюдией к разговору о предстоящей нам обоим свадьбе был тот дружеский поединок, свидетелем которого вы стали, леди.

– Просватать? – сначала голос молодой драконихи прозвучал непривычно хрипло, потом она вскочила и с силой ударила ладонями по столу, – И вы утверждаете, что в этом нет ничего политического?! – негодуя, вскричала она.

Мне не пришлось придумывать, что ей ответить на это. В наш разговор, наконец, вмешалась Изольдика.

– В чем дело, дорогая Наследница, неужели вы полагаете, что в вашей юрисдикции личная жизнь, как моя, так и моих дочерей? – произнесла леди Троубург, и я не посмел ей возразить. Понятие не имею, какого рода обязанности возлагаются в Заоблачном крае на их правителей но по тому, как скривилась леди Глафира, могу предположить, что несколько иные, чем в стране с классическим монархическим строем.

– И ты дала на это согласие? – спросила она шипя и сверкая глазами.

– Безусловно. Я не враг своим дочерям.

– Вот как? По пути сюда мне встретилась Ванилика…

– И пожаловалась какого мнения я о ее новом избраннике?

– Пожаловалась.

Леди улыбались друг другу с видом заправских мегер. Разумеется, я сидел и помалкивал. В такие моменты мужчине лучше не высовываться. Будь ты рыцарь или простолюдин, когда женщины выясняют отношения – сиди смирно и не квакай под руку. Беда в том, что понимание этого приходит лишь с возрастом, когда по молодости успеваешь основательно так шишек набить.

– Но тем не менее, ты смогла увидеться с ней. И моя дочь не под домашним арестом, не так ли?

– Так. Но принесет она тебе дите под брюхом, что делать будешь?

– Помогать. Растить. Воспитывать. Я не против внуков, я против конкретно этого парня, которого считаю недостойным моей дочери. Вот и все.

– А его сын, значит, достоин? – Глафира мотнула головой в мою сторону.

– В любом случае достойнее, чем Виронис.

– И о чем вы успели сговориться? – требовательно вопросила Наследница, вперив в меня свой цепкий, жесткий взгляд.

– Пока не о чем, леди. Вы нас весьма не к стати прервали, – ответил я, самим тоном своим, выказав недовольство тем, как она это спросила. И что вообще говорила все это время. Леди либо была слишком взвинчена, чтобы мыслить достаточно трезво, либо просто дурно воспитана. Я очень надеялся на первое, так как второе было совсем не к лицу драконихе, имеющей статус Наследницы.

– Вы смеете указывать мне на дверь в чужом доме, Виттебранд? – пригнув голову к столу, прорычала она в мою сторону.

– Разве я позволил себе нечто подобное?

– По-моему, позволили! И еще как!

– А, по-моему, – поддержала меня Изольдика, – вовсе нет. – Поднялась из-за стола. – Я провожу Вас, Наследница, если не возражаете.

– Вам, золотым, возразишь! – хмыкнув, холодно обронила Глафира и направилась в сторону двери. Удивительная покорность для правительницы края. Надо будет расспросить Изольдику, а потом и Кая, как у них тут управление государством происходит.

Леди покинули меня, позволив собраться с мыслями и хорошенько обдумать все случившееся. Что я могу сказать? Во-первых, мое отношение к леди Каролине, которая оказалась ни кем иным, как выверной Изольдикой Троубург, как не странно не изменилось. Одно её присутствие вызывало во мне совсем не подходящий мужчине моего возраста трепет. И мне нравилось его ощущать, несмотря ни на что. Разумеется, это выглядело на первый взгляд не очень хорошо, особенно на фоне того, что наши с ней дети теперь вместе, и я всерьез настроен официально узаконить их отношения.

Во-вторых, о детях и политике. Глафира в чем-то права, подобный брак незамеченным не останется. А я не та фигура, которая может себе позволить так скомпрометировать себя в глазах других. Значит, об этом следует подумать уже сейчас. Прятать сына и его невесту – невыход. Это унизительно и Пауль точно никогда на это не пойдет. Да и я не осмелюсь предложить ему такое. Значит, выход может быть только один – самый радикальный.

Если вспомнить, то подобного рода мысли, давно бродили в моей голове. Но не было повода претворить их в жизнь. Сейчас же я все больше прихожу к выводу, что в этом году первое весеннее собрание Ложи станет для меня последним. Сожалею ли я об этом? Как не странно, ничуть. Политика Ордена давно уже зашла в тупик, просто долгое время никто, даже я, не хотел это признавать. Похоже, настало время. Когда-то Орден создавался для борьбы с драконами, но теперь мы с ними больше не воюем. Напротив, пытаемся научиться жить в мире и согласии. Поэтому все чаще стали звучать мысли о военно-политическом союзе. Пока их ревностно заглушает хор консерваторов, издревле заседающих в Ложе. Но скоро им явно перестанет хватать голосов. Я никогда не был одним из них, но мне раньше в голову не приходило напрямую выступить против. Теперь вот пришло.

Настало время перемен. Я это отчетливо чувствую. И не только я. То, что произошло на родительском дне в университете, лучше всего иллюстрирует, как мы все нуждается в нововведениях и пересмотре стереотипов. Пора меняться. Значит, пора.

Изольдика отсутствовала дольше, чем я рассчитывал. Приступить к трапезе в отсутствие хозяйки дома, было бы верхом бескультурья. Пришлось терпеть. К моему величайшему сожалению, дома я так и не смог позавтракать. После всех новостей, что свалились на меня утром, даже мысли не возникло спуститься к столу. Поэтому пришлось истязать себя вдыханием дивных ароматов, не имея ни малейшей возможности в отсутствие леди Троубург притронуться ни к одному из яств.

Вот как нужно тренировать волю. Почему я смеюсь над собой? Есть у меня в характере такая черта. Стоит мне попасть в не очень приятную ситуацию, начинаю подтрунивать сам над собой. Тем и спасаюсь. Паулю мне пока так и не удалось передать критичный взгляд на самого себя, но, какие его годы, еще научиться. С этим умением нигде не пропадешь. И никогда не попадешь впросак, переоценив свои силы.

Вот и сейчас я задавал себе простой вопрос, как так случается, что растишь, растишь дитятко. Душу в него вкладываешь. Учишь человеком быть. А оно возьми и принеси тебе такой вот подарочек – выверну в качестве будущей невестки. И ладно бы, живут и жили бы дальше. Но я ведь о внуках мечтаю. А что, в моем возрасте, может, и не пора еще, но уже точно можно. И как начинаю представлять себе, что такое маленький драконыш в качестве внука в рыцарском замке, где на каждом гобелене отважный рыцарь с мечом в руках ведет неравный бой с таким, как он, только побольше. Уже сейчас, при одной мысли, что придется объяснять внучку или внучке, почему мы когда-то с драконами враждовали, мне не по себе становится. А я ведь только сегодня утром узнал, что у меня в перспективе рождение именно таких внуков. Кажется, что прошла если не сотня лет – это, конечно, будет большим преувеличением, но неделя не меньше – это точно.

– О чем задумался? – проворковала у меня над головой Изольдика, и её изящные руки легли мне на плечи. Неожиданно.

– О перспективах, – вырвалось у меня, – Как думаешь, твоя дочь сможет быть постоянной хотя бы в отведенный ему срок? – да, этот вопрос весьма волновал меня.

– Имеешь в виду до конца его жизни? – уточнила выверна и, помедлив, решительно ответила, – Сможет. Она не такая, как я.

– Хочешь сказать, что твое сердце не так постоянно? – попытался обернуться к ней, но она убрала руки и, обойдя меня, села за стол.

– Мое сердце, – в голосе леди прозвучала печально, – Тайна, сэр рыцарь, – она улыбнулась одними глазами и взялась за вилку. – Приятного аппетита. Уж не побрезгуй разделить со мной трапезу.

– Зачем ты так? – тихо спросил, внимательно следя за выражением её лица.

– Затем, что мне все еще не вериться, что это ты, что тут, со мной, что пришел, чтобы поженить их.

– Почему ты играла со мной на том балу? – вопрос прозвучал неожиданно даже для меня.

– Потому что ты мне понравился. Зачем искать иные причины?

– Тогда почему ты расплакалась, напомнив мне, что твоя дочь дракон?

– По той же причине, по которой только играла. У нас не могло быть ничего серьезного. Всего лишь безобидный флирт.

– Ты говоришь в прошедшем времени. Когда-то не могло, но теперь… – отчего-то в этот момент сердце пропустило удар, а в груди пробудилась надежда. Я осознанно не закончил фразу.

На что надеюсь, дурак! Она – дракон. Я – рыцарь. Но теперь дело вовсе не в этом. Наши дети. Мы живем ради них. И не можем лишить их счастья. И тут же мелькнула совсем уж странная мысль – 'а разве мы лишим, если…'. Я запретил себе думать дальше. Просто запретил. Сила воли – вот что главное. Поэтому у меня получилось не думать о том, чему не суждено уже случиться. Значит, не зря в отсутствие Изольдики на еде тренировался.

– Я говорю, как думаю, сэр рыцарь, – прошептала она, – Знаю, – очаровательная улыбка и слегка сморщенный носик, веснушки заплясали на нем, – отвратительная черта. Но я ведь женщина, пусть и ведущая первого звена, мне можно, правда?

– Безусловно, – я потянулся к открытой услужливым маговичком бутылке вина и разлил золотисто-янтарную жидкость по бокалам. – Скажи, а, если бы наши дети… если бы они были сами по себе, а мы сами, ты бы смогла не играть, а быть серьезной? И насколько в таком случае хватило бы твоего постоянства?

– Нечестную игру ты затеял, – обронила она.

– Почему? Я задаю прямые вопросы. А вот как отвечать на них, и отвечать ли вообще, решать тебе.

Я сам плохо понимал, откуда во мне эта настойчивость. Но, приняв решение относительно ухода из Ложи, словно освободился от тяжкого груза, что довлел надо мной все это время. Наверное, все дело в этом.

– Так чтобы ты ответила мне, спроси я тебя об этом до того, как наши дети встретились.

– И тогда и сейчас это не было игрой. И тогда и сейчас моей верности на твою жизнь хватило бы. Что ты теперь мне скажешь? Может быть, остались еще вопросы? – у нее на ресницах блестели слезы. Я не мог понять их причину. Сожаление? Отторжение? Что? И все же, я протянул руку и накрыл ладонью её хрупкие пальцы. Сжал. Попытался улыбнуться.

– Остались, леди. Как оказалось, я удручающе мало знаю о вас. Ты мне расскажешь?

– Долгим получится рассказ, – она помедлила, собираясь с силами, но голос её все равно предал и дрогнул, – Останешься на ночь?

– А ты отнесешь меня завтра на материк?

– Желаешь прокатиться на драконе?

– Не уверен, – подумав, честно ответил. Она улыбнулась.

– Тогда я скажу: 'может быть'…

 

Андрей

 

Витаус к ужину не вернулся. К тому времени и Финик, и Улька были уже все на нервах. Разумеется, нам пришлось рассказать рыцарю, куда так скоропалительно умчался его папочка. В восторг Виттебранд-младший не пришел, но отреагировал вполне сносно, пока известие о посещении Витом Изольдики не дошло до Гарри. Мне показалось, что наша маленькая выверна готова разреветься. Так что пришлось пихнуть в бок не сразу заметившего это Ульку и оставить их наедине. Сам же я в тот момент решил попытать Финика. Только интересовали меня вовсе не драконы, и уж тем более не рыцари. Все дело в том, что прежде, чем делать попытки наладить свою личную жизнь, хотя бы временно, я хотел знать наверняка, какими последствиями мне это дело может грозить.

О чем я? Есть такой шикарный фильм 'Формула любви', и не менее шикарный монолог двух его героев. Где один другому про девушку-крестьянку говорить следующее:

' – А она не одна придет, она с кузнецом придет.

– А зачем нам кузнец?

– Так вы же, сударь, предложение изволите делать…'

В общем, дабы не напороться тут в замке на что-то подобное, я пошел за консультацией к Финику. Тот долго на меня смотрел.

– А с мерцающим своим ты, что собираешься делать? Нет, тебя, мил человек, мне не жалко. Давно пора тебе крылышки то подпалить, а то, похоже, регулярно зарываешься по самую макушку. Но убивать женщин на вверенной мне территории я не позволю, будь твой друг хоть мерцающим, хоть еще кем. А ведь убить для него раз плюнуть, особенно в переходном состоянии.

Разумеется, в этот момент пришлось призвать на помощь весь свой дар убеждения.

– Да, Ир мой друг. Да, мерцающий. И я прекрасно знаю, какие о них по миру легенды ходят. Но, во-первых, он не такой, как вы думаете, и девушек просто так на ленточки кромсать не станет, даже если будет очень хотеться. Во-вторых, как ты сам сказал, он мой друг. Только друг.

– А он об этом знает?

– Да. Причем, когда ехали сюда, он меня кроме всего прочего обещал на местный деревенский праздник конца зимы сводить и даже собственноручно с девушкой познакомить. – Конечно, слова Ира я несколько перефразировал, но Финику об этом откуда знать?

– Вот как, значит, – задумчиво обронил дракон.

Мы стояли на замковой стене, где я нашел его после плотного ужина. Целый день мы с ребятами на все лады маялись дурью. Сначала мне нравилось. Им, разумеется, тоже. Но к вечеру я что-то заскучал, да и ребята уже не выглядели такими уж довольными. В футбол играть, конечно, весело, но азарт быстро пропадает, когда играешь не час и не два. Правда, завтра Улька обещал организовать нам всем верховую прогулку до ближайшей деревни. Сказал, что надо же меня, необразованного, на очередную экскурсию стаскать. Я, разумеется, не возражал. Но это так, к слову. День прошел и ладно. А вот на ночь у меня были совершенно определенные планы.

Финик смотрел на быстро темнеющий после захода солнца горизонт. Я не спешил тормошить его. И тоже с любопытством осматривал окрестности. Потом дракон сказал:

– До замужества, девчонки у нас довольно вольных нравов. Рыцари мои так регулярно их по углам зажимают. А если в подоле какая принесет, то с ребенком её в любой деревне еще охотнее замуж возьмут, чем без оного.

– Серьезно? А почему? – тут же заинтересовался я. Для меня это казалось дикостью. Они ведь тут, считай, в продвинутом, но все же средневековье живут, так? Так. И мне всегда казалось, что в этот период в моем мире, напротив, в чести была непорочность и все такое прочее.

– Потому что уже родившийся ребенок лучше всего демонстрирует, что мать его не больная, какая и вполне способна еще пяток таких же крепеньких родить. К тому же, бастард одного из рыцарей, скорей всего, вырастит таким же крепким и драчливым, как предполагаемый папаша. Ну, а если дочка родиться, тоже не беда. Будет верной помощницей в поле и по хозяйству. Так что, если решил, какую посноровистей курочку помять, то ничего тебе за это не будет, если, конечно, у нее уже какой-нибудь другой ухажер не завелся. Но с мерцающим, я тебе советую, все же поговорить об этом до, а не после. Потом может быть поздно.

– Поговорю, – солгал я не задумываясь. Хлопнул мужчину по плечу и помчался вниз, во двор. Со стороны кухни, у конюшен, меня уже должна была ждать Мелия.

Кстати, о Нике. Утром, еще до завтрака, мы с Иром прижали Илю и та созналась, что позволила нашей юной мерцающей слинять не куда-нибудь, а на явку в их тайное общество, главным идейным вдохновителем которого являлся не кто-нибудь, а дракон. Зеленый, если верить Гарри. Вот к нему наша Ника и умотала. Разумеется, мы с Иром одинаково возмутились, что нам об этом никто ничего даже сказать не удосужился. За что и были удостоены такого взгляда со стороны темной, что лично я быстро заткнулся, хоть и считал себя ответственным за каждого из них. Ир же оказался менее понятлив и попытался возбухнуть. Иля прочистила ему мозги быстро и изящно. Буквально в двух-трех предложениях, после которых мерцающий, как и я, счел за лучшее заткнуться. Так что наша темная Владычица всю ответственность за Нику вязала на себя.

Что я могу сказать? Странно, конечно, что нами – взрослыми и официально руководящими ими всеми, вертела, как хотела, одна из студенток. Но с другой стороны, с такими студентами, как наши, трудно однозначно к подобному относиться. Вот я и не стал заморачиваться, чего и дующемуся Иру посоветовал. Убедив его в том, что встреча Ники с бывшими сподвижниками – просто отличная идея. Ведь им будет лучше узнать о новом пути, по которому мы ведем за собой весь университет, из первых рук, а не по слухам и левым домыслам. Кто, как не Ника, сможет им всем об этом рассказать так, как надо? На этой оптимистической ноте мерцающий растаял. Больше мы к этому разговору не возвращались.

Так вот, Мелия. За этот день мы с ней нередко пересекались. Причем, изначально это была вовсе не моя инициатива. Разумеется, мне льстило внимание девушки. Правда, каким-то чудом она ухитрялась его проявлять вдали от Ира, поэтому тот, на что я очень надеялся, о моих планах на ночь был ни сном, ни духом. Я прекрасно отдавал себе отчет, что, узнай он о них, сделал бы все, чтобы им помешать.

Порой его гипертрофированная ревность так доставляла, что хотелось на стенку лезть. И это при том, что его самого, если уж говорить совсем откровенно, вполне устраивали наши чисто платонические отношения. Но меня-то такого рода эмоциональная подпитка хоть и грела, но не удовлетворяла – это точно. Я вполне себе здоровый парень и нуждаюсь в совершенно ином допинге. Эмоции эмоциями, но физиологические потребности молодого организма еще никто не отменял. Да, Ир успел стать мне другом. Но только другом, не более того. При этом личная жизнь в традиционном её понимании, простаивала, что меня категорически не устраивало. Вот я и вынужден был пойти на ряд уловок, как с Фиником, так и с самим Иром.

Мелия пробралась ко мне в комнату тихонько, как мышонок, и это несмотря на то, что я сам привел её в свои апартаменты. Девушка, которая в коридорах и иных помещениях общественного пользования казалась мне весьма бойкой особой, подозрительно оробела, стоило двери господской спальни закрыться за её спиной. Я уж было разочаровываться начал. Одно дело, когда девчонка тебя сама всячески завлекает, и совсем другое, когда идет с тобой только потому что ты гость хозяина дома.

Но Мелия быстро развеяла все мои сомнения, стоило только обнять её покрепче и впиться в губы поцелуем. Вот тогда она явила свой темперамент во всей красе. Только все время куда-то спешила. На пожар что ли? Но это я так, в шутку. На самом деле, не люблю в таких делах излишнюю спешку. Особенно, когда и без того изголодался так, что удовольствие хочется растянуть на как можно более долгий срок. К тому же, девчонкам нравятся длинные прелюдии. Точно знаю. По крайне мере, тем, что были у меня, всем без исключения нравились. Вот я и увлекся. В какой-то момент она так охать начала, что я было испугался. Думал, больно сделал или еще что, а потом оказалось, что это она так стонет. Мне смешно стало. Пришлось уткнуться ей в живот, пряча улыбку. Мягкий, рыхлый, совсем не такой, который мог бы мне понравится. Я больше поджарые люблю и плоские, но с моим вынужденным целибатом привередничать особо не приходилось. Смеяться, конечно, не стал. Но наулыбался власть, не забывая оглаживать её округлые формы руками.

Засыпали мы с ней полностью вымотанными, но довольными друг другом. Поэтому меньше всего я мог ожидать, что рано утром, ни свет, ни заря, меня подбросит на постели от истошного женского вскрика. Разумеется, я даже сам не запомнил, когда успел на себя штаны натянуть. Метнулся к двери, в которую спиной вжималась Мелия, глядящая на меня перепуганными глазами. Кого же она там встретить могла, что так заорала?

Интуиция сработала безупречно. Когда оттеснил от двери девушку и выглянул в коридор, жуткие нечеловеческие глаза, горящие в темноте, как два светодиода, не стали для меня неожиданностью. Ир стоял в подчеркнуто небрежной позе, подпирая противоположную стену коридора четко напротив двери в мою комнату. Разумеется, меня тут же разобрало любопытство – и давно он, интересно, тут стоит? Но я не стал дразнить гусей в лице одного доведенного до белого каления мерцающего, и осторожно выпихнул перепуганную девицу в коридор.

– Не бойся, – успокаивающим жестом огладил ей по ладной спинке и покосился на Ира, – Он у нас не кусается.

– Зато запросто придушить могу, – голос мерцающего был просто ледяным. Он был в переходном состоянии. Я это сразу понял. Глаза желтые, а сам эльф эльфом, значит, выскользнуть из мерцания так и не удосужился. Беда просто. Ладно, разберемся.

– Не слушай его, – подталкивая девушку в сторону поворота коридора, ведущего к лестнице, протянул я, – Все нормально. Давай, давай…

Она, все еще опасливо косясь на Ира, пошла в указанном направлении, а потом и вовсе сорвалась и побежала. Честно признаюсь, какое-то время с тоской смотрел ей вслед. Похоже, с этой служаночкой повторить уже не получится. Жаль. А так хотелось. Отвернувшись от скрывшейся за поворотом коридора девичьей спины, посмотрел на Ира.

– Зайдешь? – спросил я, не удержался и зевнул, чуть не вывернув челюсть.

Могу понять, почему Мелия к себе побежала. Слуги тут как в любом приличном замке с рассветом встают. Вот она и умчалась к своим повседневным обязанностям. Это мне, да и ребятам тоже, как гостям и вообще отдыхающим, можно себе позволить хоть до полудня дрыхнуть. Но это так. Просто на ум пришло.

Пришлось посторониться, пропуская в комнату Ира, и плотно закрыть дверь за его спиной. Пятки обжигал ледяной пол. Поэтому первым делом я добрался до кровати и забрался на нее с ногами. Постель после ночных выкрутасов была вся разворочена, но уже остыла. В комнате было по-утреннему прохладно, так что тепло наших с Мелией тел с простыней быстро испарилось. Я лег на бок, подпер голову ладонью и выжидающе посмотрел на мерцающего, который стоял посреди комнаты как немой укор самому себе, хотя, понятное дело, что корить он собирался меня, не себя.

– Думаешь, я лягу в постель, где ты еще час назад любил её!

– Так уж и час? Или ты засекал? – невинно осведомился, а сам чуть снова не оказался на ногах, когда Ир отрывисто выматерился и по всей поверхности постели словно воздушная волна прошла. Вот я струхнул! А оказалось, это мой почти архимаг так очистил постельку от посторонних запахов и прочих атрибутов бурной ночи.

Через секунду Ир оказался лежащим на соседней подушке лицом ко мне. Какой покладистый, просто любо дорого посмотреть. Вот еще бы не отсвечивал своими кошачьими глазами, как прожекторами, совсем хорошо бы было. По тому, как многозначительно он молчал, я понял, что начинать разговор придется мне. Начал:

– Любил, Ир? Или это у меня переводчик некорректно переводит?

– Любил. Не о вечном же вы тут пол ночи болтали! – голос мерцающего больше напоминал кошачье шипение, когда кот уже встретил соперника и всячески пытается продемонстрировать тому, кто тут главный самец на деревне.

– Не о вечном, не волнуйся, – заверил его я и перешел на деловой тон, – А теперь, давай, поговорим серьезно. Чем ты недоволен?

– Ты еще спрашиваешь! – тут же взвился мерцающий, попытался вскочить, но я перехватил его руку и заставил остаться в лежачем положении. Он замер, сверкая на меня глазами.

– Ир, ты сам-то хоть подумал, к кому ревнуешь? К девчонке на одну ночь? К служанке, с которой мне и поговорить толком не о чем!

– А со мной, значит, есть о чем. Но все равно ты предпочел её мне!

– Предпочел?! – у меня просто не было слов, – Предпочел?! Да, я просто развлекался, как ты не понимаешь? Это вопрос физиологии, Ир!

– Конечно, и так как ты ставишь её выше всего разумного и светлого ты растоптал…

– Заткнись! – я так сильно сжал его руку, что, кажется, сделал больно. Мерцающий в любой момент мог бы вырваться и так мне накостылять, что мало бы не показалось. Но он послушно закрыл рот, правда, стиснул зубы так, что заходили желваки, но, главное, я добился относительно тишины и пусть и мнимого, но спокойствия. Поэтому мой следующий вопрос прозвучал пугающе веско, вот только пугаться было уже поздно, что мне, что Иру, – Хочешь меня?

Мерцающий растерянно моргнул.

– Что?

– Ты хочешь меня, Ир? Не просто спать рядом, как раньше, а заниматься со мной сексом. В моем мире это так называется. Хочешь?

Мерцающий молчал. Я не ожидал от него иного.

– Хорошо, – улыбка вышла какой-то куцой, как мне показалось, но не беда, – Раз с этим трудно, согласен упростить вопрос. Давай, поговорим о поцелуях. Хочешь поцеловать меня? Хотя бы поцеловать, Ир. Ну же. Тебе всего-то и надо, что дотянуться… тут близко, – принялся искушать его, как бывалый искуситель. Настроение у меня в этот момент было двояким. С одной стороны это была игра на грани и азарт заставлял кровь быстрее бежать по венам, с другой я сам не до конца понимал, чего хочу добиться. Хоть и представлял себе, что все эти провокации могли доказать.

– Так что? – спросил я, и, ослабив хватку на его запястье, несильно потянул на себя.

Мерцающий нервно сглотнул и уставился на мой рот, как баран на новые ворота. Потом снова поднял взгляд к глазам.

– А почему ты сам не хочешь?

– Ир, если я тебя поцелую, мне понравится, можешь не сомневаться. Для меня поцелуй с парнем давно пройденный этап. И тебе понравится. Потому что я умею это делать, уж поверь мне. Поэтому чистоты эксперимента не получится.

– А зачем в таких делах чистота?

– Затем, что подмять под себя и навязать собственное представление о ласке и потребностях, я всегда успею. Но мне не хочется навязывать, Ир? Что плохого в том, чтобы быть просто хорошими друзьями? – но, заметив его скептический взгляд, был вынужден уточнить, – Хорошо, согласен, не просто. Нашу близость друг к другу не стоит отвергать. Не спорю. Но Ир…

– Помолчи, – приказал он и придвинулся.

Его губы были совсем близко с моими. Мы оба затаили дыхание. Лицо мерцающего сделалось напряженным, как говорится, застыло маской. Я же смотрел на него широко раскрытыми глазами, не зная, чего больше жду – поцелуя или окончательного и безоговорочного признания моей правоты.

– Ир? – позвал я, когда стало просто невыносимо лежать в одной позе и пялится на лицо этого парня.

Он отмер, резко выдохнул и, закрыв глаза, вернулся на свою половину кровати. Лег на спину. Сказал:

– Ты прав. Не хочется. Я не могу без тебя. Глупо, да? Но страстного желания не испытываю. Доверяю. Почти мгновенно успокаиваюсь, когда ты рядом. Мне легче мерцать, когда ты ко мне прикасаешься. Спокойнее спится в одной постели. Но заниматься с тобой всякими такими вещами мне совершенно не хочется.

Хотел уже спросить, а с кем хочется. Но вовремя одернул себя. Цель достигнута, разве нет? Когда он сам все осознал и признал, можно слегка поднажать и – вуаля! – больше никакой ревности. Так отчего же я не испытываю бурной радости и медлю, словно голос не слушается меня?

Послушался, куда ему деваться.

– Вот видишь, – сказал, а сам зачем-то поднял руку и положил ему на живот. Не знаю почему. Вдруг захотелось почувствовать тепло его тела под ладонью. Ир медленно повернул в мою сторону голову и открыл глаза. – Убрать? – отчего-то полушепотом спросил я, имея в виду руку. Он помотал головой.

– Оставь. Так что я должен видеть?

– Мы друзья, Ир. В этом мире, в вашем мире, у меня нет никого ближе тебя. При таком раскладе, разве есть смысл ревновать меня к какой-то девчонке, о которой я уже и думать забыл, стоило только тебе на горизонте появиться.

– Ты мог бы хотя бы предупредить, а не так, втихаря… – точно так же, как я, он понизил голос, – Я ведь собирался напроситься… – его эльфийские уши на этой сакраментальной фразе покраснели. За окном всходило и разгоралось солнце. Мне было хорошо видно. И я не мог перестать улыбаться в тот момент.

– А тут мы о вечном стонем, – протянул я, – Сколько же ты там стоял и в соку собственной злости варился?

Мерцающий нахмурился, но я не дал ему снова разозлиться. Спросил, огорошив.

– Останешься до утра?

– Уже утро.

– Я и до полудня проспать могу.

– О, да! Утомился, поди!

– А ты бы не утомился? Или у вас, мерцающих, внутри какая-нибудь батарейка припрятана, энерджайзер, а?

– Может, и припрятана. Только вряд ли тебе представится возможность узнать.

– Да? – хотел намекнуть, что, может и представится. С чем черт не шутит, вдруг я когда-нибудь с девчонкой из мерцающих какой роман закручу, но не стал его лишний раз дразнить. И без того Иру за эту ночь досталась по моей вине. Поэтому просто сказал, – Ну и ладно.

Он беззлобно улыбнулся мне и повернулся на другой бок. У меня мелькнула паническая мысль: неужели уйдет? Но в тишине только просыпающегося замка раздался его негромкий голос.

– Обнимешь?

И я, как последний придурок, схватился за край одеяла, придвинулся, укрыл им нас обоих и обнял Ира со спины. Мыслей в голове совсем не осталось, зато вдруг прорезался голос.

– Ир, слушай, а если когда-нибудь… ну, вдруг…

'Что я несу? Зачем?' – лихорадочно проносилось у меня в голове. Но как не странно, я ждал ответа.

– Ты узнаешь об этом первый, – пробурчал он в подушку.

Расслабился под моей рукой и быстро уснул. Мы оба уснули.

А утром, то есть ближе к полудню (когда встали, тогда и утро), нас разбудил Финик. Причем глаза у дракона были просто бешеные. И вовсе не то, что он застал в моей постели Ира, а не обещанную девушку, стало тому виной. Знал бы, что там у них на этот раз приключилось, ни за чтобы не проснулся, даже если бы с пушками будить пришли.