Глава 10 Иногда приходится чем-то жертвовать

Витаус

 

По многовековой традиции собрания Ложи всегда начинались с рассветом. В наши мирные времена в таких жертвах по большому счету не было смысла, но консервативная часть Ложи настаивала на жестком соблюдении кодекса. Реформаторы же предпочитали уступать в малом, чтобы потом не проигрывать по-крупному, поэтому оставили за консерваторами право на маленькое чудачество. Хотя, из года в год наблюдая помятые и не выспавшиеся рыцарские лица, мне каждый раз приходит в голову мысль, что консерваторы, отстаивая незыблемость традиций, явно слегка перестарались, и теперь и рады были дать задний ход, но боялись упасть в грязь лицом и продолжали издеваться не только над другими, но и над собой в том числе.

Из замка мы с Изольдикой улетели засветло. На её крыльях путь до Храфэя – столицы Водного Края, в окрестностях которой находился замок Дракобой – традиционное место собрания Ложи, был недолог. Мы прибыли одними из первых. Единственной предосторожностью с нашей стороны стала непроницаемая для посторонних взглядов вуаль невидимости, которую на протяжении всего полета пришлось поддерживать мне при магоэнергетической подпитки со стороны моей золотокрылой леди. Драконы, как оказалось, были универсальными проводниками магической силы. Причем с легкостью подстраивались под магические потоки того, с кем решали ей поделиться. А ведь и об этом в наших книгах нет ни словечка. Так что я в очередной раз смог убедиться, как мало на самом деле мы о них знаем. И порадовался тому, что Изя так искренне открывает пере до мной свои маленькие тайны. Значит, доверяет. Значит, есть надежда, что все наши жертвы, и с её и с моей стороны, не будут напрасны.

И на этот раз Фаниник остался в замке, так как мы все, и он сам, и я, и даже Изольдика, опасались оставлять детей без присмотра. Андрей и Ирирган – явно не те, кому бы я мог доверить поддержание порядка в собственном замке. Уж больно эти двое заняты друг другом. Хотя, это во мне говорит банальное непринятие их отношений, которые, как бы там ни было, принижают в моих глазах их обоих. Не понимаю. Они оба настолько цельные и самодостаточные личности, что мне так и хочется спросить, почему они друг с другом, почему не найдут себе девушек и не заживут нормально? Но, разумеется, давлю в себе подобные порывы на корню. Не хочу оскорблять их. Если бы не Андрей, ничего бы из того, что за последние несколько дней полностью перевернуло с ног на голову мою жизнь, не было. Если бы не Ир, то не было бы самого Андрея. По крайней мере, вряд ли бы психолог так быстро добрался к нам сюда в Водный Край. Без поддержки секретаря ректора, никто бы его сюда из университета не отпустил.

Так вот, о первом весеннем собрании Ложи. Традиционно оно проходит в последний день зимы – тридцать второго хладрыгня. Четные числа не только в наше религии несут в себе поистине сакральный смысл. Наши предки явно подхватили эту традицию у эльфов. Те тоже меряют жизнь исключительно четными числами календаря. Поэтому и неделя у нас начинается со второго, четвертого, восьмого, шестнадцатого или тридцать второго числа. Так что сегодня у нас первый день недели и последний день самого холодного месяца зимы. Через четыре дня в пятницу в деревнях повсеместно будет бурно отмечаться первый в этом году ярмарочный день. К слову, вчера, насколько я знаю, мой сын обещал своим друзьям именно в пятницу отвезти их в одну из близлежащих деревень, чтобы они воочию смогли убедиться, что первая ярмарка в году – самое яркое событие в это время года.

И снова я отвлекся. Когда мы с Изольдикой, приземлившись рядом с въездными воротами Дракобоя, скинули вуаль и пешими достигли перекидного моста, стражники, подпирающие распахнутые настежь ворота по обе стороны от них, уставились на нас с неподдельным изумлением. Меня они знали в лицо. Еще бы! Кто в этих краях не знает Верховного Магистра Ложи? Поэтому пропустили нас без лишних вопросов. Постеснялись спросить. Но то, как они смотрели нам вслед, явно наводило на мысли, что будь это не я, ничто бы не смогло держать их рты на замке.

Изя почти сразу схватилась за мою руку. Так под ручку мы и вошли в главный зал Дракобоя, где тут же, по приказу сэра Дюрмейма, хозяина замка, был поднят мой личный штандарт. Разумеется, далеко не все еще прибыли, а те, кто оказался раннеми пташками и уже были здесь, не сразу расселись по своим местам. Поэтому к нам сразу поспешило несколько рыцарей, от которых не укрылся фамильный перстень на пальце моей очаровательной юной избранницы. Со всех сторон посыпались поздравления и комплементы для юной леди. Я же про себя не мог сдержать ухмылки. Знали бы они, что леди старше всех нас вместе взятых, наверное, попридержали бы и языки и взгляды. В том смысле, что не стали бы шептаться за нашими спинами о том, какую юную невесту я себе отхватил. Но с высоты своих лет, я прекрасно понимал, что это самая обыкновенная человеческая зависть. Конечно, в нашем кодексе черным по белому сказано, что рыцарь всегда должен быть образцом благородства и доблести. Вот только где те образцы, что этот кодекс для себя писали? Канули в веках. Мы же, их потомки, далеко не так образцовы, какими им хотелось бы нас видеть.

Одним из последних к нам, исполняя долг вежливости, подошел хозяин замка Михарей Дюрмейм Дракобой – мой извечный оппонент и противник любых нововведений. Он всегда четко давал понять, что считает меня недостойным того высокого сана, коим меня когда-то наградили. И с удовольствием сверг бы меня в свою пользу, и сам нацепил бы на шею магистерскую печать. Раньше мы частенько с ним сцеплялись и языками, и, что неудивительно, на мечах. Разумеется, сражались не до смерти. Уж этого себе не позволил бы ни я, ни он. Но было дело. Было. Теперь, глядя, как он готовится в очередной раз поупражняться в расчетливом острословии, я лишь мазнул по нему взглядом. На этот раз я пытался посмотреть на этого человека несколько под иным углом. Были у меня на него особые планы.

Он старше меня на пятьдесят с лишним лет, для нашего человеческого века – это приличная разница в возрасте. Именно поэтому он частенько прилюдно подчеркивал мою молодость, ставя мне её в укор. И все же, Михарей еще бодр, моложав и полон сил. Официально он является главой консервативной части Ложи, но при этом очень многие изменения за последние годы произошли именно благодаря ему. У него по-своему уникальный, критический взгляд на консервативную рыцарскую традицию. К тому же, он умел при желании наизнанку выворачивать смысл любых однозначных на первый взгляд трактатов и законов. За это я его всегда ценил, несмотря на все наши с ним разногласия.

Он носил бороду, в которая была все так же черна, как тридцать лет назад. Седыми стали лишь виски и усы этого почтенного рыцаря. На нем, как и на мне, был классический легкий доспех. Михарей был шире меня в плечах и почти на голову ниже. Цепкий взгляд водянистых серых глаз остановился на моей юной избраннице. Церемонно поцеловав леди руку, Дюрмейм голосом сладким, как патока, обронил:

– Вас можно поздравить, сэр Виттебранд. Такая удивительная находка.

– Благодарю вас, – четко по этикету ответствовал я, прекрасно зная, что на этих словах хозяин Дракобоя не остановится.

– С такой леди немудрено забыть обо всем на свете, даже о своих прямых обязанностях главы Ложи. Хотелось бы мне быть столь же молодым и столь же ветреным. Но увы мне. Интересы Ложи для семьи Дюрмейм всегда были первостепенны. В отличии от некоторых. – последнее он, разумеется, не позволил себе озвучить вслух, но все и так было понятно.

Я почувствовал, как ручка моей леди напряглась под моей ладонью, но лишь чуть сжал её, успокаивая. Изя тихо выдохнула и на миг прикрыла глаза, но промолчала, как и подобает истинной леди. О том, что как командир звена Золотых Крыльев она имела полное право в случае чего сражаться с любым рыцарем на равных, не знал никто из присутствующих, что прислушивались к нашему разговору. Сегодня, я был не настроен отбивать выпад Михарея, напротив, я осознанно собирался пропустить удар.

– Вы правы, сэр Дюрмейм. Абсолютно правы.

– В чем именно, магистр? – после небольшой паузы решил он уточнить.

– Во всем, – с улыбкой ответил я, лишь слегка склонил голову, намекая, что разговор закончен, и повел Изольдику на балкон, возвышающийся над всей залой, в которой проходило собрание. Именно там было дозволено находиться тем, кто по своим личным или иным причинам решил посетить собрание Ложи, но не входил в её рыцарский круг.

Кроме Изольдики на специально выставленных для посетителей креслах уже сидело несколько человек. В основном женщины, но было несколько юных отпрысков благородных семей, которые лишь совсем недавно заслужили рыцарский титул, но до заседаний в Ложе еще не доросли. В большинстве своем они были одного с Паулем возраста. Мой сын тоже еще не успел войти в Ложу. 'Теперь и не войдет, подумалось мне, но как не странно, я не испытывал от этого разочарования'.

Улыбнувшись собственным мыслям, я усадил свою леди в одно из кресел, поцеловал на прощание тонкое запястье, она тут же потянулась ко мне губами, не для поцелуя, ни в коем случае. Мы бы никогда не позволили себе такую вольность при посторонних. Просто для того, чтобы прошептать мне одно единственное слово. И это было вовсе не 'удачи', а нечто куда приятнее для меня, как мужчины и жениха, в скором времени собиравшегося стать мужем. 'Люблю', – сказала мне моя леди, и большего поощрения мне не потребовалось.

Я спустился вниз, с помощью пары слуг облачился в парадную мантию, вынул из-под камзола тяжелую цепь с магистерской печатью и взошел на небольшое возвышение в северной части зала, на котором был установлен массивный стол и восемь кресел. Одно мое – центральное. Три по левую руку от меня, четыре по правую. Восемь магистров ордена, один из которых носит сан Великого Магистра. Именно они руководили не только рыцарским орденом Драконоборцев, но и всем Водным краем. Как не странно, не смотря на то, что Дюрмейм являлся владельцем Дракобоя, на магистерский постамент он никогда еще не всходил, потому что не желал довольствоваться саном обычного магистра. Он всегда, насколько я знаю, мечтал о печати и мантии верховного, но когда-то, когда у него был шанс занять то место, что досталось мне, он его упустил. Повел себя не совсем корректно, заявив, что готов начать новый поход против драконьей угрозы хоть завтра. Тогда он был молод, горяч. Но в ту пору большинство рыцарей Ложи уже прекрасно понимали, что новая война никому не нужна. Поэтому когда выбирали нового магистра кто-то, я до сих пор не знаю кто это был, выкрикнул мое имя. И меня поддержало большинство. Вот так я и оказался с печатью на шее и в мантии на плечах.

С возрастом Дюрмейм изменился. Причем разительно. То поражение оставило на нем свой неизгладимый след. Причем, в хорошем смысле этого слова. Он не озлобился, нет. Он переосмыслил свои взгляды. Я знал это, так как мы не раз спорили с ним до хрипоты. И былой непримиримости и воинственности в нем давно не осталось. Он научился видеть в драконах не зло, а нечто пусть не очень приятное, но необходимое. Научился мириться с их присутствием не только в нашем мире, но и в самом ближайшем соседстве с нами. Поэтому я выбрал его. Разумеется, мой выбор по большому счету ничего не значил. Но я был уверен, что назови я имя Михарея, это многих бы заставило задуматься.

Пока я размышлял об этом, первые лучи солнца заглянули в окна. Осмотрев зал, заметил, что прибыли почти все. Но, разумеется, кто-то опаздывал, кто-то и вовсе решил в этом году на первое заседание Ложи не являться. В конечном итоге, мы заседаем так из года в год и уже много лет ничто в нашем укладе жизни не меняется. Кому-то, особенно тем, кто стар и не так прыток, как молодые, не хочется выбираться из своих замков только затем, чтобы посмотреть на постаревшие рожи товарищей и недругов. Но в этом году, кое-что все же произойдет. И именно здесь, на этом собрании. Почему-то, мысль, что сумею всколыхнуть это сонное царство, меня обрадовала.

– Надо ли нам понимать, что вы, сэр Виттебранд, так часто обнажаете перед нами вашу улыбку, благодаря юной леди, что смотрит на вас с балкона? – с неприкрытой насмешкой, уточнил Дюрмейм, рассчитывая хотя бы в этом подкусить и испортить мне настроение. Но он просчитался. Что я не преминул ему доказать.

– Вы правы, Михарей. Но радость моя была бы не полной, если бы не та новость, что я собираюсь озвучить достопочтимому собранию. Уверены, что готовы к ней, сэр Дюрмейм?

– Неужели, вы собираетесь вложить в мои руки печать, Виттебранд? – с иронией протянул он, – Думаю, только эта новость могла бы заставить меня всерьез к ней готовится.

Разумеется, он думал, что его слова не более, чем шутка. И неудивительно, что окружающие начали ухмыляться, оценив ей, а кто-то из консерваторов демонстративно громко рассмеялся. Мое молчание еще больше развеселило недоброжелателей. А вот ответ, который последовал за ним, многих, кто еще не успел ссесться на свои места, заставил плюхнуться в кресла, как подкошенных. Михарей пошатнулся. Я же всего-навсего спокойно и с достоинством обронил:

– Вы правы, Дюрмейм. К сожалению, полностью ваше пожелание я удовлетворить не могу. Вам не хуже меня известно, что нового Верховного магистра Ложи выбирают большинством голосов. Но складывая с себя обязанности Верховного, именно вас рекомендую на это место, – вот и все. Слова сказаны.

Я медленно поднялся, давая всем возможность осмыслить услышанное. Снял с шеи печать, положил её на стол. Потом настала очередь мантии. С ней пришлось тяжелее. Никогда не понимал, что за блажь таскать на себе столь неудобные и неоправданно тяжелый предмет гардероба? Это ведь не доспех, им от прямого удара не защитишься. Но я все же умудрился с должной долей спокойствия избавить себя и от нее. Повесил на спинку высокого кресла и попытался спуститься с возвышения, но меня остановил гневный возглас.

– Не нуждаюсь в твоих подачках, Виттебранд!

– Подачках, Михарей? А на мой взгляд это была не более чем рекомендация, – снова сделал шаг, в сторону ступеней, но Дюрмейм, судя по всему, не собирался меня так просто отпускать. Впрочем, я и сам понимал, что следует объясниться.

– Объяснись! – воскликнул он, сверкая на меня глазами. Сейчас уже многие смотрели на меня не просто с недоумением, а с возрастающим раздражением. Еще бы! Такая новость и никто не удосужился заранее предупредить. Не порядок. И как им всем объяснишь, что еще три дня назад я сам понятие не имел, что все так обернется?

– Это все из-за нее? Из-за леди Гий? – спросил кто-то из магистров. Пришлось обернуться на голос.

– Вы правы.

– Да, где это видано, чтобы из-за женщины… – начал кто-то, но его оборвал куда более зрелый голос.

– Вы забываете кодекс, молодой человек, если и совершать безумства то только ради прекрасно леди.

– Ошибаетесь, сэр Смоль, – сказал я и решил, что задержусь на магистерском возвышении. Оперся на спинку кресла руками и продолжил: – безумства в моем поступке нет, есть только трезвый расчет. Или вы мне не верите?

– И что же в нем трезвого? – встрял Дюрмейм и вперил в меня требовательный взгляд.

– Если мне не изменяет память, мне часто ставили в упрек мою привязанность к собственной семье, – разумеется, упрекать меня решался только Михарей, но я не стал акцентировать на этом особое внимание. – Так вот. Упрек был не случаен. Я, действительно, ставлю спокойствие и счастье своих родных выше интересов Водного Края. Тот факт, что до сегодняшнего дня, я являлся Верховным Магистром ордена, в кодексе которого до сих пор есть пункт, в соответствии с которым я должен убить любого дракона, появившегося на моих землях, входит в прямое противоречие с нынешним составом моей семьи. Как рыцарь и человек чести я не желаю жить во лжи со своими родными, и не желаю лгать достопочтенному собранию о том, что и впредь собираюсь являться живым гарантом исполнения кодекса ордена, в то время, как сам впредь собираюсь игнорировать озвученный ранее пункт и ряд других, касающихся драконов. На этом, прошу меня извинить, но меня ждут семейные дела. – Подчеркнуто вежливо склонил голову и, наконец, покинул возвышение. Вот только тихо уйти мне никто не дал.

Михарей метнулся ко мне и железной хваткой вцепился в локоть.

– И что же у тебя там за изменения в составе семьи, хотел бы я знать?!

– Мой сын привел в дом свою избранницу. Вчера я дал свое согласие на его брак с леди Гариликой Троубург. К тому же, о чем тебе Михарей прекрасно известно, я сам с недавних пор помолвлен с леди Изольдикой. Поэтому в скором времени планирую заняться воспитанием не только внуков, но и второго сына.

– И все? Ты нянчил Пауля, когда только начинал, когда сам еще был юнцом. И растил ты его без матери. И что-то ты тогда не отказывался быть Верховным!

– Если скажу, что возраст уже не тот, думаю, не поверишь…

– За кого ты меня принимаешь?!

– Знаешь, а лучше бы поверил, – вырвалось у меня помимо воли, но достаточно тихо, чтобы услышал только Михарей. Он все так же прожигал меня взглядом. Я же позволил себе еще одну улыбку и перевел взгляд на балкон. Оттуда на меня встревоженными глазами смотрела Изольдика. И я знал, что если после моего заявления нам с ней придется прорываться на свободу с боем, она сделает это для меня. Впрочем, как и я буду биться за нее, мать моего будущего ребенка. Я снова посмотрел на Михарея. Тот даром что не брызжа слюной, вскричал:

– Говори!

– Полное имея моей избранницы – Изольдика Троубург Гий, Гарилика – невеста моего сына, её младшая дочь.

– Постой, но леди Изольдики… – вырвалось у кого-то из собравшихся вокруг.

– Младшая дочь? – воскликнул кто-то, – Но она же еще слишком юна для такой взрослой дочери!

– Вы правы, – раздался над залой голос Изольдики и она одним прыжком перемахнула через балкон. Приземлившись, присела. Выпрямилась и направилась ко мне. Ей уступали дорогу, смотря со все большим недоверием. Но все эти взгляды словно обтекали её. Она совершенно не обращала на них внимание. Шла ко мне. Смотрела только на меня. Глаза в глаза. Остановилась, когда до нас с Михареем оставалось каких-то полшага.

– Если вы не отпустите моего мужа, сэр Дюрмейм, – ровно произнесла она, – Я откушу вам голову. Потом выплюну, конечно. Вопреки вашему общему заблуждению, мы людоедством никогда не промышляли. Но вам, поверьте, будет уже все равно.

– Леди! – выдохнул кто-то за моей спиной. Наверное, один из магистров с их общего возвышения.

– Мы улетаем? – спросила она меня, игнорируя и взгляды, и возгласы.

– Да. Прямо сейчас, – заверил её, а сам повернулся к Михарею, до которого, как и до многих, не дошло еще, в чем вся соль. – Мои внуки и будущий сын будут драконами, Дюрмейм. И я не собираюсь объяснять им, почему состою в ордене, который призван уничтожать подобных им всегда и везде. – Не без труда вырвав руку из его захвата, я шагнул к своей леди.

– А теперь, – весело сказала она, обведя всех столпившихся вокруг нас рыцарей насмешливым взглядом, – Вам, благородные сэры, лучше посторониться.

Они не сразу поняли, что к чему. Но она нарочито медленно начала возвращаться в свою драконью форму. В какой-то момент от нее шарахнулись все. Она же, как ни в чем не бывало, расправила крылья, благо, размеры совещательной залы позволяли, и выставила одно из них так, чтобы мне было удобно забраться в седло. Самое интересно, что когда-то именно в этом помещении было подписано первое мирное соглашение с драконами, поэтому потолок открывался. Главное было знать правильное заклинание. Я его знал. Поэтому ничто не могло помешать нам взлететь. Даже рыцари, оставшиеся внизу. Ведь они все еще не могли поверить в то, что видели их глаза и слышали уши.

 

Андрей

 

Нас разбудил Финик. Опять. Вот ведь неугомонный! Хотя, дракошу можно понять, вся размеренная жизнь, к которой он за века привык, летела к чертям. И он, бедолага, не знал, что со всем этим делать.

– Финик, только не говори, что у нас опять кто-то рожает, – протянул я, с трудом разлепив глаза.

Ир рядом фыркнул что-то невразумительное в подушку.

– Моя старшая дочь прилетела в Аналой вслед за Изольдикой и Усом. Она в ярости.

– Твоя, кто? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Дочь, – со вздохом ответил дракон, – она не знает, что я тут. Ты ведь лекарь душ…

– И что? – это Ир подал голос из вороха подушек.

– Вот и помоги мне, раз взялся всех уму разуму учить! – воскликнул Финик и метнулся в сторону двери. – Жду вас обоих в коридоре. Оденьтесь для приличия.

– И кто, спрашивается, виноват, что он влетает к нам второе утро подряд, когда мы еще проснуться не успели и, понятное дело, неодеты, а? – задал я риторический вопрос, когда за драконом захлопнулась дверь, основательно так приложившись об косяк.

Ир тяжко вздохнул.

– Не каникулы, а не весть что такое. Не минуты покоя!

– И не говори, – поддержал друга, а сам честно попытался найти куда вчера зашвырнул штаны. Они обнаружились под кроватью в довольно непотребном виде. Пришлось в одних труселях дефилировать к шкафу.

В своей спортивной сумке я рылся долго. Никак руки не дойдут её разобрать. Ир к тому времени уже успел одеться, и даже постель застелил. Правда, не вручную, белоручка несчастная, а магией. Махнул рукой, и кровать, как новая, словно и не спал никто на ней.

– Чего ты там копаешься? – проворчал он на меня.

– Штаны ищу, – отозвался я, – как думаешь, эти подойдут?

Выудил из вороха шмотья любимые джинсы. Приложил к себе, посмотрел, в принципе остался доволен, но стоило перевести взгляд на Ира, как сразу же напрягся.

– Ты чего это?

– Мне интуиция подсказывает, что это у вас так называемый последний писк моды? – совершенно ровным голосом поинтересовался мерцающий.

– Ты о потертостях в стратегических местах? – догадался я.

Ир выжидающе на меня уставился.

– Ну, да. Так сейчас модно, вроде как.

– Выглядит ужасно.

– Не спеши, – хмыкнув, стрельнул глазами в сторону парня, – ты их еще на мне не видел.

– И не увижу, – рыкнул тот и щелкнул пальцами. Джинсы из моих рук исчезли, словно и не было их.

– Ир! – но вдоволь повозмущаться мне никто не дал, потому что почти сразу прозвучал еще один щелчок и я оказался полностью одетым. Разумеется, я растерялся. На меня ведь магия не действует. Как же он тогда… – Ир, – протянул я уже совсем с другой интонацией.

– Мы теперь синхронизированы, – спокойным тоном объявил почти архимаг, – поэтому я могу влиять на тебя, пусть и ограничено. К слову, магия была направлена не сколько на тебя, сколько на пространство вокруг тебя.

– Ладно. Я понял, что это не для моих обезмаженных мозгов, – махнул я рукой и пошел к двери. Признаться, такое самоуправство мерцающего меня задело.

– Дуешься, – спросил он, догнав меня, когда я взялся за ручку.

– Нет. Просто принял к сведению.

– Ты меня тоже иногда обижаешь, даже не замечая этого.

– И ты мне об этом говоришь?

– Вот еще! – тут же отреагировал он, остановившись за моим правым плечом. Ангел-хранитель, чтоб его!

– Значит, закрыли тему, – отрезал я и вышел в коридор.

Там нас уже ждал Финик.

– Ладно, – сказал я ему, – давай быстро и только по существу. Что у тебя произошло с дочерью?

– Ничего, уверяю тебя. Когда я оставил их, они обе были уже взрослые и сознательные.

– Угу. Тогда зачем ты нас с Иром ни свет, ни заря подымал?

– Она чем-то очень недовольна в отношениях Витауса и Изольдики. Не знаю уж, что там произошло… стоило ей приземлиться во дворе замка, она тут же стала человеком. Разумеется, Витаус сам лично вышел к ней, так и не успев мне ничего рассказать про собрание Ложи, а потом вместе с Изольдикой отвел в свой кабинет. Мои рыцари, к слову, уже все при оружии. Нервничают. Понятие не имею, как их успокоить в отсутствие Вита.

– Так скажи им, что сам дракон, делов-то. И про дочку тоже рассказал бы.

Он так на меня посмотрел, это надо было видеть. Но взгляда ему показалось мало.

– Это только ты у нас можешь беспардонно и в лоб, так, что мозги набекрень съезжать начинают!

– Но ведь действенно же!

– Это тебя не оправдывает, – припечатал дракон.

– Все ясно, – фыркнул и глянул на Ира, – Идем в кабинет Виттебранда?

– Я всегда с тобой, – тихо ответил мерцающий, и мы все дружно отправились в указанном направлении.

В кабинете Вита бушевали страсти. Это было слышно еще на подходе. Из-за двери раздавались крики двух женщин и редкие, едва слышные мужские реплики. Похоже, Вит там в меньшинстве и пора бы составить ему компанию. Так что Финик не зря сделал, что разбудил нас.

В общем, деликатничать я не стал, ввалился без стука.

– Доброе утро всем, – бодро рапортовал я, разглядывая незнакомую мне белокурую диву с просто офигенными буферами, прошу прощение, за мой французский. – Андрей, – представился я и кивнул ей. Наверное, следовало бы поцеловать руку, но ко всяким изящным жестам я, ясный перец, приучен не был, поэтому ограничился кивком. Потом перевел взгляд на Вита. – И чем это вы тут все втроем занимаетесь? – знаю, что наглость с моей стороны несусветная. Но она, как известно, второе счастье, так что я в очередной раз решил рискнуть выехать именно на ней.

– Обсуждаем мой отказ от сана Верховного Магистра, – объявил на все это старший Виттебранд, но меня воодушевили не сколько сами слова, а смешинки в глазах мужчины. Похоже, наш рыцарь уже понял, что раз я тут, то дело пахнет керосином. Потом он посмотрел мне за спину. На Финика, я думаю, вряд ли на Ира. Я же обратился к незнакомке.

– Так я могу услышать ваше имя?

– Глафирира, – ответствовала та, метая глазами молнии, – И я дракон! – а вот это было сказано уже с вызовом.

– О, – махнул рукой, – Я в курсе. Меня твой папочка известием о твоем прилете ни свет, ни заря поднял. А я, между прочим, мог ночью всякими непотребствами заниматься и соответственно утром…

– Андрей, – вдруг обратилась ко мне Изя, – ты очарователен, но, знаешь, иногда все же следует фильтровать что ты говоришь и кому.

– Зачем? – прищурившись, поинтересовался я у выверны. – Финик не создает впечатление нервно больного, значит, можно с большой долей вероятности предположить, что и дочка у него адекватная барышня. Я ведь прав? – посмотрел на Глафу и посторонился, а то с её места Финика у меня за спиной не получилось бы нормально рассмотреть.

Глаза у девушки стали стеклянными, когда она его увидела и… узнала. А потом, после непродолжительной немой сцены, она медленно-медленно поднялась из своего кресла.

– Ты… – начала она, и голос её звенел не сколько от ярости, сколько от обиды. И было в нем что-то детское и надрывное. Мне девушку даже жалко стало, причем в первый момент я и сам еще не знал, за что её можно жалеть. А потом она сама все озвучила. И мне резко захотелось пропесочить как следует Финика. Оказывается, он у нас не такой уж и хороший папочка, какого тут из себя строил.

– Ты… – повторила дракониха, снова запнулась и начала уже по-другому, – Значит, ты тут под крылышком у рыцаря живешь себе припеваючи, а мы с Мадхелен до сих пор не можем детей иметь, так, да?

– Финик, это она о чем? – первым опомнился я.

– Понятие не имею, – обронил хмурый, как туча дракон.

– Объясню, – дернув уголком губ, объявила Глафа, переведя взгляд на меня, – Он ушел, бросив Заоблачный край. Нам пришлось брать власть в свои руки. А теперь подумай хорошенько, человек, как бы я могла зачать и выносить ребенка, если мне не рожать, а править нужно?

– Например, – навскидку предположил я, – переложила бы все на сестру. А потом бы поменялись.

Она так на меня посмотрела, что я сам устыдился своего предположения.

– Хватит, – неожиданно вмешался Ир. – Давайте все сядем и спокойно поговорим, – а вот это была трезвая мысль, тем более подкрепленная таким приятным моментом, как появление в комнате дополнительных кресел. Это все Ирка наколдовал. Я даже не сомневался.

Мы все чинно расселись. Витаус сидел за столом, на подлокотнике его кресла устроилась Изя, кресло Глафы стояло слева от них, кресло Финика справа. Мы же с Иром устроились в своих напротив.

– Так что у вас тут произошло, пока мы спали? – спросил я первым делом.

– Я отказался от сана, – повторил Вит, – И леди Глафира прилетела высказать свое недовольство этим фактом.

Я только хотел рот открыть, чтобы обратиться к драконихе, но та уже сама начала объяснять причины своего недовольства.

– Наши народы зашли в тупик. Не стану никого обвинять. И те, и те виноваты. Но нам пора что-то менять. Давно, если честно, пора. Поэтому мы очень рассчитывали на то, что в ближайшие годы именно под мудрым руководством сэра Виттебранда рыцари Ложи придут к мысли о необходимости торгово-экономического союза, который потом мог бы перерасти в военно-политический. Это единственный способ преодолеть тот застой, который мы сейчас наблюдаем. Но он только что отказался от сана. Теперь ты понимаешь, что натворила?! – вопросила она уже у Изольдики.

– Знаешь, – вмешался я, не дав Изе и рта раскрыть, а то бабьи вопли могли затянуться надолго, – По-моему, в тебе сейчас говорит несколько политик, сколько женщина. Ты просто завидуешь, да? У Изи две дочери и в ближайшее время будет еще и сын, а у тебя никого. Если бы ты мыслила политически, то сумела увидеть в произошедшем не только отрицательные стороны, но и положительные. Последних, как мне кажется, будет больше.

Глафа ничего мне на это не ответила, зато прожгла взглядом отца.

– Я требую, чтобы ты вернулся!

– Нет, – отрезал тот, причем так, что даже я бы, со всей своей наглостью, не решился его переубеждать.

– Прекрасно, – объявила дракониха и вскочила, явно собираясь уйти, но я остановил её вопросом.

– Может, перекусим?

– Что? – растерялась Глафа.

– Ну, мы, к примеру, – я посмотрел на Ира, – еще не завтракали. А ты, – снова перевел взгляд на Глафу, – когда злишься, тебе есть, случайно, не хочется?

– Хочется, – ласково проговорила она, но от этой ласковости впору было в обморок грохнуться, – вот и полакомлюсь человеченкой.

– Не наговаривай на наш народ, – непреклонно отрезал Финик, – мы никогда не были людоедами.

– Ты потерял право одергивать меня папочка, когда променял нас на них – и она кивнула на Виттебранда.

– А тебе не приходило в голову, что он не менял, – тихо произнес Витаус и все посмотрели на него, – Ему нечего было менять. У вас к тому времени, когда он ушел, были уже свои жизни, которыми вы распоряжались как хотели. И в семье, как таковой, вы не нуждались, ведь так?

– Что ты можешь знать? – стушевавшись, пробормотала Глафа.

– Достаточно, чтобы подвергнуть сомнению все то, что ты тут успела наговорить. И Андрей прав, лучше поесть, успокоится и только после этого попытаться снова поговорить, но уже без нервов.

– А если не получиться? – вырвалось у Глафы, причем было видно, что она сама была недовольна тем, что спросила об этом.

– Получится, – неожиданно произнесла Изя и посмотрела на меня, – у нас ведь теперь есть свой, местный лекарь душ. Если что, разрулит любой конфликт.

Глафа проследила направление её взгляда. Не придумав ничего лучше, развел руками.

– Вы переоцениваете меня, леди.

– Недооценивают, – в один голос сказали Ир, Финик и Вит, и я понял, что попал. Причем так конкретно, что никакие это не каникулы – чтоб их! – это самый настоящий не проходящий мозготрах. С ними тут и свихнуться недолго!

 

Ир

 

День выдался насыщенным. Но, кажется, Андрею, с его неуемной фантазией и выдумкой, удалось и на этот раз все разрулить, как и говорила Изольдика. Глафирира осталась ночевать в замке. На следующее утро они все вместе – Вит, Финик, Изя и Глафа собирались отправиться в Заоблачный Край. Чем конкретным они там будут заниматься, я так и не понял, но они же взрослые люди, то есть драконы, а, ладно, в общем, взрослые и сознательные. Политики, к тому же. Думаю, разберутся что к чему. Нас же с колокольчиками было решено оставить под присмотром одного из старших рыцарей, который, как и весь гарнизон, до сих пор пребывал под впечатлением от известия, что их командир не кто-нибудь, а сам Король Дракон. Но, признаюсь, когда стараниями Андрея все разрешилось всеобщим примирением, меня это перестало волновать, так как были и другие не менее волнительные вещи, к которым я начал себя готовить загодя. Все дело в том разговоре, которым Андрей донимал меня ночью. Я хотелось получить ответы на все вопросы и развеять его сомнения относительно меня и моих непродолжительных связей с девушками.

Подходящую для моих целей служанку я нашел быстро. Она за ужином прислуживала за столом. И уже тогда я ненавязчиво привлек её внимание. Долгий, пронзительный взгляд Андрея, которым он меня наградил, когда разгадал мою игру, меня не смутил. Вот еще, буду я смущаться! Он ведь не смущался заниматься всякими непотребствами, а я, что, хуже? Девушка была не то чтобы мне симпатична, но выглядела достаточно привлекательно, чтобы не вызывать отвращения. Поэтому, когда мы, словно бы случайно столкнулись в коридоре (по её инициативе, надо сказать), я позволил ей увлечь меня за собой.

У меня было две цели: доказать Андрею, что смогу провести ночь с девушкой и без мерцания и понять, что же он такого особенного делал с ними в постели, что они так единодушно считали это наивысшим наслаждением. Я всегда считал, что есть определенный набор стандартных движений, которые делает каждый, находясь в постели с представителем противоположного пола, поэтому придумать в этом что-то принципиально новое просто невозможно. Какая по сути разница, в нашем мире или на Земле, если вспомнить, что физиологически мы очень и очень схожи. Точнее, почти не отличаемся, если не брать в расчет магическую составляющую тел людей наочень и очень схожи. с представителем прошего мира. И все же, то, что мне удалось почерпнуть из переводчика Андрея, в какой-то степени стало для меня откровением. Впрочем, то, из-за чего та первая служанка Мелия, которая была с Андреем в первый раз, подсунула ему еще и свою подругу, тоже оказалось знанием весьма неожиданным. Мне раньше и в голову ничего такого прийти не могло.

Девушку, с которой я провел эту ночь, звали Дереми. Я мог бы и не спрашивать её имени, если бы все еще был эльфом, но решил таким способом попробовать завоевать её доверие. Открыть кто я, оказалось самым сложным. Но я справился, вспоминая про себя тот слегка насмешливый тон, которым прошлой ночью со мной разговаривал психолог. Она не поверила. Попросила показать. Я ждал испуга, но она, неожиданно, не испугалась. Напротив, сказала, что я красивый, вот только глаза мои её немного пугают. Тогда, под впечатлением от того, что моя настоящая внешность её не оттолкнула, чего я, если честно, опасался больше всего и был готов в случае чего подправить её воспоминания, я пообещал не открывать их. Я думал, что это лучшее решение проблемы. Но она, напротив, запротестовала.

– Нет. Мне будет приятно, если ты будешь смотреть на меня. Ты ведь будешь, правда? Как твой друг…

– А мой друг был с тобой, – внутри меня от этих слов начала пробуждаться ярость. Ведь Андрея сказал мне только о двух своих увлечениях. Зачем он солгал? Но прежде, чем я успел накрутить себя, она отрицательно покачала головой.

– Нет, но Мелия всем рассказывает, как он не только смотрел на нее, но и… – она понизила голос до стыдливого шепота, – свет не потушил.

– Э? – растерялся я. А при чем тут свет, хотелось бы мне знать? Что в этом такого особенного? Конечно, можно было бы начать мониторинг её эмоционального состояния, но мне в голову вдруг пришла странная мысль, что можно сделать это не тайно, исподтишка, а прямо спросить, раз уж в том, что мерцающий признался. Я и спросил: – А что в этом такого?

Она отвела глаза.

– Обычно, рыцари нас стесняются. Мы ведь никто. Так… крестьянские девки. И уж точно не прекрасные леди, о которых они все мечтаю, вот они и… Они даже не смотрят на тебя, просто пыхтят где-то сверху, а ты лежишь под этой тяжеленной тушей и ждешь, когда же он уже прекратит… когда все это кончится… – она вскинула на меня блестящие глаза. – Я, наверное, зря это сказала, да? Ты теперь…

Не дал ей договорить, наклонился и поцеловал. А потом поднял на руки и не гася магических светильников, отнес на кровать, опустил, не отрываясь от мягкий, податливых губ, и лег рядом. Во мне говорило сочувствие. Я впервые поймал себя на том, что способен настолько сильно сопереживать кому-то. Я ведь уже успел побывать девушкой, и прекрасно помню Лучистого с его бредовой выходкой с поцелуем. Эльф считал себя в праве давить на Ириль, потому что он – мужчина, а она – женщина. Потому что считается, что женщинам на роду написано терпеть и молчать. Сразу на ум пришла фраза из переводчика Андрея – 'раз – лежать, и два – молча'. Вот как об этом говорили в их мире. Очень верно подмечено. Но ведь каждой из них, как не странно, но каждой, даже самой гулящей и циничной, хочется тепла и ласки. Настоящих, а не выдуманных, и не тех, которые можно купить за деньги, а тех, о которых не нужно просить, которые мужчина, по-настоящему сильный и уважающий себя мужчина, способен дарить сам по себе, по собственному желанию. В Андрее они нашли именно такого мужчину. Он не стеснялся брать, но и с легкостью отдавал не меньше, чем брал. Вот в чем дело. И я… да, я не стеснялся, сверяясь с переводчиком, копировать его. Не во всем. Некоторые его постельные выкрутасы для меня были излишне смелыми. Я был не готов пойти на такое ради девушки, в которую не влюблен, и все же, мне не было стыдно, что с помощью переводчика перенимал его опыт. Не весь, но некоторые моменты, которые меня увлекли настолько, что я, кажется, слегка перестарался, потому что Дереми неожиданно издала громкий стон, полный наслаждения, и обмякла подо мной. Пришлось специально для нее сотворить стакан с водой, а потом еще и поить её, осторожно придерживая голову. Но оно того стоило. Определенно стоило. Впервые мне было так хорошо. Пусть, чисто на физическом уровне, но я, наконец понял, почему Андрей считал все это неотъемлемой частью своей жизни. Похоже, я тоже могу в скором времени войти во вкус. Но смущает одно, что если после этого, мне таки захочется с ним целоваться?