Артур Шопенгауэр

МТРФ ФАЖТ СГУПС Кафедра Социальная психология управления Дисциплина Этикетная культура студентов Реферат Артур Шопенгауэр Выполнил ст.гр.УП 113 Белорыбец А.В. Проверил ст.пр. Шалонкова Е.Г. Новосибирск 2005 г. Артур Шопенгауэр родился в вольном городе Данциге Гданьске 22 февраля 1788 года. Его отец, Генрих Флорис Шопенгауэр 1747 1805, довольно состоятельный купец, принадлежал к весьма почтенному семейству, несколько поколений которого своей успешной коммерческой деятельностью и добропорядочностью завоевали прочное общественное положение и высокую репутацию.

Шопенгауэр-отец слыл человеком излишне пылким и даже немного неуравновешенным, так как временами он был подвержен вспышкам гнева и приступам депрессии что, впрочем, отнюдь не умаляло в глазах всех, кто знал его и имел с ним дело, главных свойств его личности доброты и присущего ему чувства собственного достоинства, независимости суждений, открытости и неподкупной честности, основанного на глубоких республиканских убеждениях свободолюбия когда в 1793 году перед ним встает необходимость выбора между благополучием и свободой, он не колеблясь решает в пользу второй и уезжает с семьей в Гамбург за несколько часов до вступления в Данциг прусских войск. Сын горячо любил отца, считая себя наследником светлых черт его характера, и до конца своих дней испытывал чувство благодарности по отношению к нему за редкое счастье свободы и независимости, обеспеченное отцовским состоянием, позволившим образовать, развить свои способности и употребить их по назначению . Мать, Иоганна Генриетта Шопенгауэр 1766-1823, дочь сенатора Трозинера, также происходила из семьи данцигских купцов. Была наделена живой фантазией, гибким и острым умом, веселым и общительным нравом, обладала склонностью к изящным искусствам и несомненным литературным талантом.

В союзе с человеком, который был двадцатью годами старше ее, она искала прежде всего возможности обеспеченной жизни, позволявшей беспрепятственно предаваться весьма ценимым ею светским удовольствиям.

Отец Шопенгауэра хотел видеть своего наследника человеком разносторонне образованным и открытым миру поэтому в год рождения сестры Артура, Аделаиды Лавинии 1797-1849, он отвозит сына во Францию, в Гавр, где последний прожил два года в семье отцовского друга и делового партнера, обучаясь вместе с его отпрыском, своим сверстником, у лучших местных учителей.

Когда Артур вернулся в Гамбург, отец был удивлен и обрадован тому, что его сын так офранцузился тот почти ничего не понимал из того, что ему говорят на родном языке. Одиннадцати лет Артур поступает в частную гамбургскую школу, где в основном обучались дети состоятельных коммерсантов, но очень быстро превосходит предельный для этого учебного заведения уровень знаний и просит отца отдать его в гимназию.

Отец же, желая воспитать продолжателя своего дела и считая гимназическое обучение бесполезным для коммерсанта, предлагает ему на выбор гимназию или длительное путешествие по Европе в образовательных целях.

Шопенгауэр-младший выбрал последнее и побывал в лучших городах Бельгии, Англии, Франции, Швейцарии и Южной Германии. Чтобы Артур мог выучиться английскому языку, родители на некоторое время оставляют его в доме одного священника в Уимблдоне.Как позднее признавал сам Шопенгауэр, два года путешествий дали ему с точки зрения интересов духовного развития то, чего он никогда не приобрел бы в гимназии, изучая классические языки в этот период сформировалось его убеждение в бесполезности изучения одних только слов и благотворности живого знакомства с самими вещами.

По возвращении на родину в начале 1805 года, незадолго до конфирмации, Артур был отдан для обучения торговому делу в крупную гамбургскую фирму, но не испытывая влечения к этому ненавистному занятию, он тайно читает френологию Галля и другие книги. В апреле того же года неожиданно умирает его отец, и судьба будущего философа резко изменяется.Обстоятельства смерти отца, ушедшего из жизни в результате нелепого несчастного случая - он провалился в складской люк и упал в городской канал, после чего попал в инвалидное кресло и был заброшен всеми домашними - вызвали горький сыновний упрек в адрес матери Эта госпожа, моя мать, давала приемы, пока он умирал в одиночестве, и развлекалась в то время, когда он переносил тяжелейшие муки. Такова женская любовь . Эти обстоятельства давали серьезный повод для подозрений относительно возможности попытки добровольного ухода из жизни, тем более что Генрих Флорис переживал период обострения ипохондрии, вызванной серьезными деловыми затруднениями Взаимную холодность и даже взаимную неприязнь в отношениях между матерью и сыном в этот период достаточно ярко характеризуют выдержки из письма, которое она написала ему, желая избежать присутствия в своем веймарском доме постоянно несчастного и не слишком любезного юноши Я всегда говорила тебе, что мне было бы очень тяжело с тобой жить, и чем больше я приглядываюсь к тебе, тем больше я ощущаю эту тяжесть До тех пор, пока ты остаешься таким, каков ты есть, я скорее пойду на любую жертву, чем решусь повторить опыт совместной жизни.

Я не отрицаю всего хорошего, что есть в тебе, и то, что меня отталкивает, не составляет глубинных свойств твоей души, но присуще демонстративным ее проявлениям твоим взглядам, оценкам, привычкам короче, я не могу согласиться с тобой ни в чем, что касается этого мира Ты пробыл всего несколько дней, но ежедневно из ничего возникали резкие столкновения, и каждый раз я облегченно вздыхала после твоего ухода, так как меня угнетало твое присутствие, постоянные жалобы на вещи, которых нельзя избежать, мрачное выражение лица и странные оценки, изрекаемые тобою тоном не терпящего возражений оракула Итак, послушай, какими я хотела бы видеть наши отношения в своих комнатах ты - у себя дома на моей территории ты - гость в дни, когда я принимаю, можешь ужинать у меня, если при этом воздержишься от нелепых и столь огорчительных для меня дискуссий, как и от всех своих ламентаций по поводу глупости мира и человеческого убожества, так как из-за этого я всегда плохо провожу ночь и вижу дурные сны, а мне бы хотелось высыпаться как следует Нелепые дискуссии заносчивого и прямого иногда до грубости сына ставили Иоганну Шопенгауэр в неловкое положение перед блестящими посетителями ее литературного салона - Гете, Виландом, Захарией Вернером, Ферновым и др. Однако то, что она считала в его резких оценках отчасти результатом юношеской меланхолии, отчасти позой, на самом деле исходило из глубины его духовного существа, уязвленного реальным злом мира, которое он остро ощутил еще подростком, наблюдая нищенское существование рабочих Лиона, бесчувственность парижской толпы, равно душной даже к местам самых ужасных революционных событий, и мучения галерных каторжников в Гавре. Со своей стороны, Артур так и не смог простить своей, как он считал, легкомысленной, эгоистичной и тщеславной матери невыполнения долга человечности по отношению к отцу, позднее - близости с Фридрихом фон Герстенбергом.

Взаимное отчуждение в отношениях между сыном и матерью привело впоследствии, в 1814 году, к полному разрыву между ними, и они более никогда не виделись правда, в конце ее жизни между нею и сыном возобновилась переписка.

Но именно мать дала свободу духовным устремлениям сына - и он продолжил учебу.

Получив желанное известие от матери, Шопенгауэр немедленно начинает подготовку к поступлению в университет.

В Готе, где он пробыл совсем недолго, и в Веймаре он в течение двух лет изучает при городских гимназиях классические языки, занимаясь также математикой и историей. По достижении совершеннолетия 1807 Артур Шопенгауэр получает третью часть из оставленного отцом наследства и тогда же становится студентом-медиком Геттингенского университета.

Заинтересовавшись философией, он через полгода переводится на философский факультет, не оставляя совсем и медицинского.

Он изучает Платона и Канта, штудируя одновременно медицину и анатомию, а также слушает курсы логики, метафизики и психологии, математики, истории Германии, естественной истории, химии, физики, астрономии, ботаники.

В 1811 году Шопенгауэр переселяется в Берлин, где продолжает учебу в местном университете слушает лекции Вольфа по истории греческой и латинской литературы, Шлейермахера - по истории философии, Фихте - по философии и наряду с этим продолжает свою подготовку в области естественных наук. Он очень надеялся удовлетворить свой интерес к философии у Шлейермахера и Фихте в последнем он даже полагал найти величайшего мыслителя современности.

Но они разочаровали его. Уже после первой лекции Фихте маленького человека со взъерошенными волосами, красным лицом и колючим взглядом Шопенгауэр подытоживает свое впечатление следующим замечанием Почему здравствуют тысячи ошибок, если критерий истины - очевидность - столь прост В своем конспекте шлейермахеровского курса он каждому утверждению лектора противопоставляет свое возражение. Одно из заключительных положений лектора Никто не смог бы быть философом, будь он безрелигиозен - Шопенгауэр снабжает примечанием Никто из верующих не прибегает к философии он не нуждается в ней никто из действительно философствующих не религиозен он ходит без помочей подвергаясь опасности, но свободно Учеба в Берлине продлилась два года и должна была завершиться докторским экзаменом, но вновь начавшиеся военные действия побуждают его оставить Берлин и отправиться в Саксонию.

Поселившись недалеко от Рудольштадта, он пишет диссертацию О четверояком корне закона достаточного основания.

Вскоре он защищает ее в Иенском университете, удостоившись степени доктора философии.

Одним из первых читателей его работы был Гете, чье внимание привлекло умение автора выражать свои мысли в наглядной форме, а равным образом - оригинальность концепции их знакомство состоялось зимой 1813 года в Веймаре, в доме матери Шопенгауэра.Несмотря на благоприятное впечатление, произведенное молодым человеком на Гете как-то заметившего будьте покойны, этот ум еще превзойдет всех нас, последний не разделял шопенгауэровских мировоззренческих позиций известную долю скептицизма в отношении взглядов своего весьма самостоятельного и независимого почитателя, не стеснявшегося при случае демонстрировать свое несогласие со столь именитым собеседником, Гете выразил двустишием, записанным в альбом Шопенгауэру, когда тот в мае 1814 года уезжал в Дрезден после окончательного разрыва с матерью В дрезденский период Шопенгауэр пишет трактат О зрении и цвете по следам веймарских бесед с Гете и создает свое основное произведение - Мир как воля и представление первый том, работу над которым заканчивает в марте 1818 года с ясным пониманием выдающейся значимости своего труда.

После этого он отправляется в путешествие по Италии он побывал в Венеции, Флоренции, Неаполе, Риме, где прожил четыре месяца, видел Геркуланум и Помпею и через одиннадцать месяцев возвращается обратно в Дрезден.

Во время этой поездки Шопенгауэр окончательно утвердился в сознании того, что он не создан для семейной жизни и что наиболее естественным для него состоянием является одиночество В Италии Шопенгауэр испытал сильное увлечение женщиной, имя которой осталось неизвестным. Вот что он сам рассказывал об одном из эпизодов своего бурного увлечения, которое отвратило его от надежды на счастливую семейную жизнь У меня было рекомендательное письмо Гете к лорду Байрону.

В Венеции я хотел явиться к адресату с этим письмом И вот однажды я гуляю с моей любовницей по Лидо, как вдруг моя Дульцинея весьма возбужденно восклицает Вон английский поэт. Байрон пронесся на лошади мимо меня а женщина не могла целый день избавиться от впечатления, произведенного на нее этой встречей.

И тогда я решил не передавать письма.Я испугался, что мне наставят рога. Как я сожалею об этом В это же время Шопенгауэр якобы слышал внутренний голос, предостерегший его от безумств любовного чувства и повелевший ему продолжать свой жизненный путь в одиночестве . В связи с выходом в свет первого тома своего основного произведения Шопенгауэр писал его издателю Фр. А. Брокгаузу Мой труд является новой философской системой, причм новой в полном смысле слова не подновленное изложение уже существующего, но ряд самым тесным образом связанных между собой мыслей, никогда прежде не приходивших ни в одну человеческую голову.

Сам Шопенгауэр понимал под абсолютной новизной своей философии попытку объяснить мир из человека, увидеть мир как нечто живое и осмысленное, нравственно ценное.

Однако большая часть тиража, как и опасался Брокгауз, пошла в макулатуру. Вплоть до начала 50-х гг. прошлого столетия создатель новой философской системы известен в Германии не столько как философ, сколько как сын писательницы Иоганны Шопенгауэр.Вслед за провалом книги последовало фиаско в преподавательской деятельности. В 1820 г. Шопенгауэр занимает место доцента в Берлинском университете.

Встреча с Гегелем в марте того же года при пробном чтении лекции - О четырех различных видах причин - послужила началом их продолжительной вражды. Гегель отнесся к Шопенгауэру с полным пренебрежением последний же неустанно боролся против шарлатана как он называл своего противника и его философии абсолютной бессмыслицы. Самонадеянно назначив время своих лекций на те же часы, что и у Гегеля, Шопенгауэр остался без слушателей.Шопенгауэр с надеждой ждал отзыва Гете, но таковой оказался весьма разочаровывающим ни слова о главном, философском содержании книги.

Адель Шопенгауэр в письме брату сообщала в феврале 1819 г. В этой книге ему Гете А. Ч. понравились прежде всего ясность изложения, стиль, хотя язык, на его взгляд, и отличается сильно от общепринятого так что нужно привыкнуть к тому, как ты предлагаешь называть вещи. И если знать, что лошадь следует называть cavallo, а бога - dio или как-нибудь еще иначе, то читать будет удобно и легко В более поздние берлинские времена 1825-1831 книга Шопенгауэра так и осталась незамеченной, его новая попытка чтения лекций потерпела провал, сорвались и планы работы в других университетах.

Затем он бежит от холеры, жертвой которой суждено было стать Гегелю, и окончательно обосновывается во Франкфурте-на-Майне 1833. В это время появляются высказывания Шопенгауэра, в которых он противопоставляет себя своей эпохе.Философ живет лишь своим основным произведением, он пишет и объединяет дополнения ко второй части первого тома в самостоятельный текст, который выходит в 1836 г. под названием О воле в природе.

Артур Шопенгауэр перешагнул рубеж своего пятидесятилетия, когда на его долю выпал первый успех.Конкурсная работа О свободе человеческой воли 1839 была удостоена премии Королевского норвежского научного общества однако другая работа Об основании морали 1840 осталась незамеченной равным образом не привлекла внимания и книга, объединившая оба сочинения по этике под одним названием Две основные проблемы этики 1841 такая же участь постигла дополнительный, второй том основного произведения 1844. Жизненный горизонт А.Шопенгауэра замыкается.

Почти никаких новых знакомств и мест за последние 30 лет его жизни. Отвергнутый миром, он принципиально стоит в стороне от событий своего времени, не участвуя также и в текущей философской жизни - никак не реагируя на резонанс, вызванный именами Л.Фейербаха, Б.Бауэра, А.Руге, Д.Штрауса и других.В результате особенно после событий революционного 1848 г отношение к которым он выразил словом бунт, назвав действия восставших предательством по отношению к приобретенной с трудом безопасности в революционной и прогрессистски настроенной среде складывается определенное, остро неприязненное отношение к Шопенгауэру говорят о бездеятельной созерцательности его философии, о парализующем, враждебном культуре пессимизме, о реакционности и т. п. В конце концов его начинают воспринимать как экстравагантного пришельца из XVIII столетия его склонность к жестикуляции, к разговорам с самим собой, пудель, сопровождающий его в уединенных прогулках, нелюдимость и другие странности служат почвой для многочисленных анекдотов Поселившись в сорокапятилетнем возрасте во Франкфурте-на-Майне, Шопенгауэр до конца своей жизни ведет уединенную, почти отшельническую жизнь, отгородившись от мира с его беспокойством, шумом и суетными требованиями, проводя свой день за реализацией накопленных прежде идей, упражняясь в игре на флейте, читая книги, преимущественно образцовые произведения на языке оригинала итоговый состав его библиотеки - 1375 томов.

Понемногу старея и, наконец, состарившись в одиночестве, тем более ощутимом, что под конец жизни рядом с ним не остается никого, кто бы знал его с юных лет, в последние годы своей жизни он регулярно появляется на людях только за табльдотом в Английском дворе, где показывает себя любопытствующим.

Когда я впервые увидел Шопенгауэра сообщает один путешественник, встретивший его именно в этом месте в 1859 г - он был уже глубоким стариком.

Живые голубые глаза, тонкие губы, которые оживляла чисто сократовская усмешка, широкий, обрамленный с двух сторон совершенно седыми волосами лоб придавали его одухотворенной и одновременно язвительной физиономии отпечаток изысканного благородства.

Одеяние, прическа, белоснежный галстук делали его похожим на старца эпохи Людовика XV его манеры были манерами человека, принадлежащего хорошему обществу В разговоре характерная для него оживленная жестикуляция часто становилась весьма резкой.

Ему было свойственно расцвечивать ткань своей местами грубовато звучащей немецкой речи блестящими латинскими, греческими, французскими, английскими и итальянскими арабесками.Присущие его беседе краткость, остроумие, обилие цитат и добросовестность в деталях делали незаметным проведенное с ним время И вместе с тем, начиная с 1851 г после выхода в свет работы Парерга и паралипомена Примечания и дополнения, ее автор приобретает все увеличивающуюся известность особой популярностью пользуются Афоризмы житейской мудрости, одна из частей Парерги.

О нем начинают говорить и писать, выходят юбилейные публикации, создаются его портреты, появляются биографии.Шопенгауэр охотно принимает все эти выражения признания, но одновременно говорит о комедии своего успеха ведь все, что он написал после первого тома Мир как воля и представление, было лишь дополнением к нему или его популяризацией с момента опубликования основного произведения шопенгауэровское мировоззрение практически не изменялось.

Чувство духовного одиночества не оставляет мыслителя и тогда, когда Р.Вагнер, начав работу над оперным циклом Кольцо нибелунга, посвящает Шопенгауэру поэтическую часть этого произведения 1854. Круг современников для меня слишком велик, если я должен обращаться к ним всем, слишком мал, если - к тем, кто меня понимает замечает Шопенгауэр.Он признается Порой я говорю с людьми так, как ребенок со своей куклой он знает, что кукла не понимает его но он получает радость от общения . В чем же состоит двусмысленность шопенгауэровской позиции Дело в том, что Шопенгауэр - принципиальный противник теистического мировоззрения, основанного на понимании всего совершающегося в земном мире как исполнения намерений внеположенного этому миру Божественного промысла, который в конце концов все направляет к высшей цели, к благу.

Но результатом его собственного истолкования морали, как мы только что убедились, вроде бы является возможность понимания мировой воли в качестве такого провиденциального миро- и благоустроящего духовного принципа.

Критическая позиция Шопенгауэра, отвержение им теистических тенденций послекантовского идеализма в философии Фихте, Шеллинга, Гегеля не в последнюю очередь была продиктована соображениями, унаследованными от Канта - сторонника понимания морали как абсолютно автономного образования.Решающим аргументом в пользу такого понимания морали является следующее соображение если мы будем выводить значимость морального мотива из соображений пользы или ответственности перед какой-либо внешней инстанцией - скажем, перед Богом, олицетворяющим высшее благо, первую причину и конечную цель, то в этом случае разрушается логика нравственной мотивации, логика чистого бескорыстия, логика заинтересованности в добре только ради самого добра.

Правда, Шопенгауэр по сравнению с Кантом в значительной мере переставляет акценты в понимании принципа автономии морали.Он хочет получить ответ на вопрос о природе того интереса, который лежит в основе моральной мотивации, о природе нравственной необходимости как особого модуса всеобщей связи явлений, или, как он это называет, закона всеобщего основания подразумевая, что все совершающееся происходит необходимо к тому же модуса, кардинально отличного от материальной, физической причинности, которая дробит мир во времени и пространстве и предопределяет замкнуто-эгоистический горизонт человеческого существования.

Чтобы понять смысл такой постановки проблемы основания морали, необходимо хотя бы вкратце воспроизвести основную линию рассуждения в специальной работе Шопенгауэра по этике Свобода воли и основы морали.

В данной работе Шопенгауэр, опять-таки следуя за Кантом, исходит из двух основных посылок - из необходимости обходиться без метафизических предпосылок и допущения мифических ипостасей, а также из истолкования содержания самого опыта как того, что нам дано в познании.Последнее обстоятельство, опосредованность всякого опыта познавательным отношением, означает, что у нас только два источника сведений по интересующему нас вопросу внешний опыт, познание, ориентированное на объективный мир, и опыт внутренний, так называемое внутреннее чувство.

Однако через познавательное отношение Шопенгауэру не удается выйти к решению занимающей его проблемы.Дело в том, что цепь причин и следствий внешняя необходимость и непонятная для нас самих самопроизвольная последовательность наших желаний необходимость внутренняя, потребность, связанная с ощущением свободы я делаю то, что хочу уходят в дурную бесконечность. Мы не можем определенно сказать, есть ли в них начало - первая причина, исходное желание - и последняя цель. И все же в нашем опыте есть нечто, что выходит за рамки познавательного отношения ответственность, удостоверенная чувством вины, которое столь же хорошо нам известно, как и цвет, звуки, запахи, вкусовые и другие ощущения.

Вместе с тем сама вина бессмысленна без свободы.Но такая свобода в определенном смысле необходима, и необходимость ее сродни необходимости физической, ибо она проявляется неизбежно, непроизвольно, ее нельзя обойти без ущерба для себя, без вины, без самоутраты поэтому моральная свобода как свобода, принципиально отличная от произвола - через ее выявление в чувстве вины - единственный пункт опыта, в котором и его внешнее, объективное, и внутреннее, субъективное содержание совпадают, соединяются в целостную картину.

Из этого Шопенгауэр делает вывод моральная свобода и есть основание всего мира или скрытая от непосредственного познания сущность мира, изначальная воля, тождественна моральной свободе.

Логика шопенгауэровского миропонимания, таким образом, это логика подведения смыслового, ценностного основания под мироздание.В сущности, Шопенгауэр основывает свое мировоззрение на следующей оценке на признании необходимости для человека осуществить свое моральное предназначение, необходимости привнесения в мир человечности как того, что исключается самой структурой этого мира именно так может быть истолковано шопенгауэровское понимание нравственной свободы как совершенно иного, нежели физический, порядка бытия, не совпадающего, однако, и с понятием произвола прямо противоположного ему. Причем, по Шопенгауэру, необходимость эта заложена в самой первооснове бытия, воле. И здесь-то мы и сталкиваемся с той двусмысленностью, о которой шла речь выше. С одной стороны, по Шопенгауэру, мы сами деятели своих деяний нет первой причины и последней цели, не существует провидения.

С другой - изначальная воля как бы программирует необходимость и возможность морального освобождения человека.

Итак, духовная потребность человека, потребность в исполнении им своего морального предназначения, превращается у Шопенгауэра в объективную идеальную первооснову мира, определяющую содержание мировых событий.Но тогда чем принципиально отличается его концепция от послекантовского идеализма Существенное различие состоит в том, что Шопенгауэр индивидуализирует связь человека с мировым духовным началом.

Последнее означает, во-первых, что о предопределении содержания событий со стороны духовного начала можно говорить только в том смысле, что жизнь в мире имеет искупительный, личностный смысл, но отнюдь нельзя считать, что события направлены к достижению некоего высшего состояния этого мира, который, по Шопенгауэру, остается неизменным в своих отрицательных характеристиках во-вторых, то, что, согласно Шопенгауэру, идеальная структура мира, моральный миропорядок, существует не самостоятельно - вне зависимости от человеческой воли, а сопряжен с ней его объективность необходимость и всеобщность открывается только через обращение, моральный переворот этой воли, и потому самый уникальный акт такого обращения приобретает бытийную, а не индивидуальную только значимость, означает переворот в самом бытии.

Данную оценку подтверждает ницшевская интерпретация пессимизма Шопенгауэра, позиции мироотрицания как отражения состояния полной обессмысленности мира, в котором господствует самые грубые и злые силы, эгоизм приобретателей и военная тирания, и как выражения потребности в новом единстве, в новой соразмерности социокультурного мира человеку, которые могут быть основаны только на свободном выборе самого человека, избавленного от иллюзии возможности воспользоваться готовым решением.

Ницше пишет но для чего существует отдельный человек - вот что ты должен спросить самого себя, и если бы никто не сумел бы тебе ответить на это, то ты должен попытаться найти оправдание своему существованию как бы а posteriori, ставя себе известные задачи, известные цели, известное для того. С другой стороны, неприятие Ницше умиротворяющей перспективы шопенгауэровского рецепта нравственного спасения относится к непоследовательности понимания Шопенгауэром свободы как сопряженности с иллюзорным идеальным пространством, своего рода сверхчувственным вместилищем ценностей.

Ницше полагает, что свобода должна быть утверждена по сю сторону, что у нее нет и не может быть никакого идеального пространства.

Более того, полное освобождение от иллюзий, согласно Ницше, предполагает преодоление морали, в связи с чем провозглашается необходимость добродетели, свободной от морали.По Ницше, человек может утвердить свою свободу только в одиноком противостоянии миру, преодолевая свое человеческое, мораль как коллективно-эгоистический, в его понимании, способ выживания неспособных самостоятельно бороться людей - выживания посредством консолидации и организованного существования во взаимной социальной зависимости.

Ницше, таким образом, порывает с пафосом шопенгауэровской философии, наделяющей мораль статусом абсолютной мудрости и спасительного средства освобождения от этого мира - приобщения к единому бытию, идеальной Бесчеловечности.В целом у Ницше происходит кардинальный сдвиг в понимании свободы по сравнению с центральной идеей шопенгауэровской метафизики - мыслью о том, что моральная вина свидетельствует о фундаментальной самостности бытия, онтологической изначальности свободы-предназначения, которая в силу этого является для каждого человека его собственной идеально-смысловой заданностью.

Из таинственной первоосновы бытия, противостоящей множественности индивидов у Шопенгауэра, свобода, в ницшевском ее понимании, превращается в условие деятельного определения судьбы мира испытание свободы, безоглядное духовное экспериментирование представляется Ницше судьбоносной личностной детерминантой социокультурной реальности.

В XX веке ницшевскую потребность экспериментировать с безусловными прежде смыслами, подвергать сомнению абсолютные прежде ценности определят как стремление мышления выйти за пределы мысли о бытии и стать онтологически-определяющим фактором.Однако такое стремление свойственно и шопенгауэровской философии Для того, чтобы продемонстрировать наличие данного устремления в составе философии Шопенгауэра, вдумаемся в некоторые ее парадоксы, с которыми мы уже сталкивались.

Эти парадоксы можно сформулировать в форме следующих вопросов почему идеальная в себе воля вынуждена объективироваться и выступать в вещно-телесном, страждущем обличий или как объяснить внутреннее противоречие воли, которая одновременно является и идеальной, бесстрастно созерцающей самое себя волей, и слепой волей к жизни и что это за вечная сущность, которая, по словам Шопенгауэра, с неизъяснимой значительностью смотрит из всех глаз, видящих солнечный свет если это не Бог Ответ на поставленные вопросы может быть найден, если обратить внимание на определяющую, конститутивную значимость - для концепции мира как воли и представления - пронизывающей все шопенгауэровское мышление противоречивой двойственности, придающей самой концепции своеобразную целостность и создающей ее особую атмосферу.

Эта двойственность заключается в постоянном балансировании мысли между двоящимися, разделяющимися и в то же время совмещающимися, сходящимися противоположностями - идеальным и реальным, единством и множественностью, всеобщим и уникальным, безосновным и необходимо-обусловленным, трагическим и повседневным, смыслом и бессмыслицей, отчаянием и надеждой и т. д. противоположности сходятся, поскольку они соотнесены с неким единым целым, первоначалом, архе, бытием.

Сам Шопенгауэр для постижения такого запредельно-непостижимого единства нашего противоречивого опыта, должен развязать главный узел противоречий своей системы - решить проблему человека как центрального члена координации мира мира, поделенного в самом же человеке на волю и представление, отыскать ключ к нашему загадочному, сколь и непрочному бытию . Шопенгауэр развязывает этот узел, предлагая принципиально иную - в сравнении с предшествующей рационалистической - концепцию человека. Если мы представим себе существо, способное все познать, понять и предвидеть замечает Шопенгауэр то, вероятно, для него не будет иметь никакого смысла вопрос о том, будем ли мы продолжать существование после смерти Человек, по Шопенгауэру это отнюдь не чистый субъект познания, а наоборот, некая изначально определенная в своей направленности на объект, необходимая, но не ясная самой себе в своем основании конкретная деятельность, которая не имеет источника вне самого человека и не предполагает наличия предзаданной конечной цели. Человеческое существование, по мнению Шопенгауэра, во всех своих проявлениях определяется глубинным онтологическим основанием которое он называет внутренним ядром, самостью, характером, волей, и потому оно не пусто нельзя, говорит он, существовать и быть ничем.

Не являясь марионеткой некоей высшей силы, человеческое существование тем не менее не оставлено на собственный произвол посредством страдания - через ощущение себя причастным ко всем страданиям в мире и виновным в них - человеку изнутри открывается просветленная осмысленность целого, фундаментальное, первоначальное всеединство.

Это же означает, что неоставленность, надежда на возможность окончательного возвращения к изначальному единству появляется в критической точке предельного удаления от первоначала согласно Шопенгауэру, воля к жизни может быть сломлена в нас лишь величайшими страданиями С другой стороны, такая схема восстановления первоначального единства человека с миром базируется на еще одном принципиально важном для уяснения всей шопенгауэровской концепции положении.

Дело в том, что условием возможности реализации данной принципиальной для Шопенгауэра схемы является своего рода синхронизация в его концепции грехопадения и искупления, предельного страдания и благодатного освобождения как основных ценностных аспектов описываемого им процесса обращения волитаинства избавления.

В свою очередь, такая синхронизация соответствует принципу пластического воплощения общечеловеческого страдальческого удела в индивидуально-случайной жизни трагедийного искупающего своими страданиями первородный грех персонажа но с одним сильно изменяющим классическую модель акцентом речь идет не о величаво-созерцательном, в конечном счете, возвышенно-просветленном отношении к страданиям, а о таком их восприятии, которое можно определить как трагико-мистериальное.

Последнее характеризуется нераздельной слитностью прозы жизни и фундаментального строя бытия - равным образом присутствующего с этой точки зрения в вели ком и малом, в высоком и низком.

Поэтому логика шопенгауэровского мировоззрения - как логика трагической мудрости - совершенно не допускает привнесения эстетической условности в философскую интерпретацию фундаментального факта необъятного, неизреченного зла, страшного, раздирающего душу мирового горя, и в сущности такая логика может быть представлена как своеобразная апелляция к мистериально-трагической линии в рамках христологической традиции. Эта линия связана с пониманием трагедии Голгофы в качестве главного основоположения христианского вероучения рапным образом радости искупительных страданий в подражании Христу - как наиважнейшего содержания духовной жизни христианина поэтому данная линия противостоит догматической теологии, основывающей вероучение на представлении о Божественном провидении согласно которому мир управляется Богом как всемогущим монархом вселенной, и в целом, и во всех своих частях все направляется ко благу, несмотря на видимость беспорядка и зла, зло нам кажется таким потому, что мы видим лишь часть картины вместо целого и соответственно настаивающей на величии Христа-Богочеловека - всеведущего, всемогущего, всесовершенного вседовольного и всеблаженного, безусловного Победителя и Судьи этого мира Если правда торжествует всегда, хотя, быть может, не на этом свете, где тут место трагедии Какова теология, таково и благочестие, построенное на страхе Божием и морали добрых дел, оно делает человеческое сердце неуязвимым для трагического мироощущения.

Если сострадание случайно проникает в это святилище спасительного страха, оно, лишенное надежды, увядает прежде, чем начать разъедание монолитного ужаса Федотов Г.П.Христианская трагедия Христианин, 1991, N 2. С.50-52. Шопенгауэр называет такую теологию строгим теизмом в отличие от деизма и пантеизма.

Полагая, что такого рода теизм является скрытой внутренней схемой всякой рационалистической телеологии, всякого оптимизма, он считает его нравственно несостоятельным перед лицом универсального и неустранимого зла этого мира и занимает атеистическую позицию не отрицая одновременно глубочайшего смысла понятий первородного греха и искупления в связи с чем Шопенгауэр жестко противопоставляет христианство как пессимистическое учение иудаистской строго теистической традиции.

Наконец, следует принять во внимание и то, что возвращение к первоначалу в точке крайнего удаления от него выполняет у Шопенгауэра еще и культуротворческую функцию, поскольку такое возвращение преодолевает дискретное время время бесконечного становления, в котором реально одно только настоящее, восстанавливая вечность, изначальное единство времени - и утраченную целостность социокультурной коммуникации. В данном отношении показательна близость шопенгауэровского атеизма и ницшевского антихристианства и тот и другой истолковывают обращение христианского вероучения к человеческой простоте и изначальности, к тому, что слышит ребенок и видит дитя, к потребности быть самим собою пред лицом вечности как ориентацию на возможность ухода в любой момент из исторического времени, времени затопления чужим и прошлым как возможность перестать быть только мыслящими существами и созидать из жизни живую культуру Подарите мне жизнь, а я уж создам вам из нее культуру восклицает Ницше. Двойственность воли к жизни может быть истолкована как символическое выражение внутреннего напряжения разорванной, незавершенной коммуникации.

Как отмечал в этой связи Ясперс, такого рода антиномичная картина мира, использование в ней принципа совпадения противоположностей вырастает из сознания невозможности реализовать ценности . С другой стороны, обращение воли в эстетическом и моральном опыте восстанавливает универсальность ценностей и единство коммуникации но если эстетика Шопенгауэра все-таки констатирует разрыв между идеальной всеобщностью культурного достижения уникальной образцовостью выдающегося художественного произведения и фактическим масштабом его восприятиям современниками, то его этика снимает противоречие между фактом отсутствия всеобщности нравственно-доброго в реальности и эмпирической же безусловности для самосознания моральной оценки ссылаясь на непреложность свободы в свете феномена вины и превращая свободу-предназначение в универсальное онтологическое основание.

Поэтому-то шопенгауэровское понимание философии как особого, вc-таки искусство подобного видения самих вещей то есть видение их из первоначального, восстановленного в своем единстве времени, которым философ как художник разума дает имена, предваряет ницшевскую экспериментальную философию и тот и другой провидят в безотрадном времени своего социокультурного мира когда все дано, но ничего не объяснено, когда понятия плодотворности моральной ценности и метафизической системы лишены всякого смысла, и невозможно уже никакое идеальное утешение время начала иной культуры, иной мысли и другого человека.

И хотя один представляет новое обретение человеком самого себя и мира как аскетически-резинъятивный опыт, другой - как экстатический, и в том, и в другом случае раздвигающая границы нашего мира философская мысль претендует на способность мгновенно перевернуть всю систему человеческих стремлений .Шопенгауэр, как и его современники-представители послекантовского идеализма, претендует на создание абсолютного мировоззрения, философии, способной дать решение проблемы бытия, разгадать его тайну и обращается ко всему человечеству Не современникам, не соотечественникам - человечеству передаю я ныне законченный труд свой в уповании, что он не будет для него бесполезен И все же шопенгауэровская философия, находясь в русле основных духовных тенденций начала XIX столетия в частности, обращаясь непосредственно ко всему человечеству, одновременно сознательно противостоит им. Под абсолютным мировоззрением Шопенгауэр понимает отнюдь не систематизирующую научную картину мира, как равным образом нет у него речи о поглощении жизни отдельного человека логически необходимым самодвижением идеи. Хотя для него, как и для Фихте, Шеллинга, Гегеля, наисущественнейшее значение имеет преодоление противоположности между субъектом и объектом, идеальным и реальным, свободой и необходимостью, он считает, что обычному человеку, не-философу, для достижения этого отнюдь не необходимо возвышаться до уровня философского мышления.

Великие истины рождаются в сердце повторяет вслед за Вовенаргом Шопенгауэр Фихте и все те, кто основывает этику, исходя из сочиняемой ими в муках мировой цели, требуют, чтобы люди каждый раз взбирались на самые высокие ступени их философствований для того, чтобы найти там мотивы для нравственных действий Шопенгауэр же разрешает человеку прислушиваться к своему сердцу - отмечал А.Швейцер . Сам Шопенгауэр выражал свое отношение к представителям послекантовского идеализма следующим образом Фихте и Шеллинг помещаются во мне, но не я в них, это значит, что то немногое истинное, что заложено в их учениях, содержится и в том, что сказано мною.В названии основного произведения Шопенгауэра - Мир как воля и представление - и в его содержании легко обнаруживается основные темы кантовской, фихтевской и шеллинговской философии противоположение вещи в себе явлению и учение о том, что мир - это только представление то есть образ, создаваемый нашим сознанием, перенос центра тяжести философских проблем из теоретической сферы в область морали, учение о воле как сущности вещей.

Но по сути, Шопенгауэр приспосабливает конструкции послекантовской философии и учение самого Канта к нуждам совершенно иного мировоззрения. Послекантовский немецкий идеализм выстраивает схему миропонимания, согласно которой деятельность мирового начала и благо человека в конечном счете совпадают люди - дают они себе отчет в этом или нет - совместно осуществляют некий предуготованный, рационально постижимый план. Шопенгауэровская же воля к жизни как мировой принцип бессознательна и не имеет никакой разумной цели это злое, саморазрушительное стремление, голая и голодная агрессивность - и потому мир явлений, порождаемый волей, безысходен, не развивается.

Шопенгауэр был первым европейским философом, предложившим этику абсолютного миро- и жизнеотрицания, что отражено в изобретенном самим мыслителем для определения сути своего учения термине пессимизм, выражающем негативное отношение к жизни, в которой невозможно счастье, торжествуют зло и бессмыслица.

Шопенгауэровская этика жизнеотрицания предвосхищает то предельное самоотчуждение человека, которое станет реальностью XX в. и едва только предчувствуется в начале XIX столетия.

Подытоживая восходящую и к Шопенгауэру тоже традицию осмысления факта самоутраты человека, его одинокого противостояния природе и культуре в обезбоженном мире, мыслитель нашего времени скажет, что в рамках данной традиции предметом философской рефлексии является абсурд - состояние души, когда пустота становится красноречивой, когда рвется цепь каждодневных действий, и сердце впустую ищет утраченное звено Вот почему, когда Шопенгауэр говорит Философия по своей природе исключительна, она обосновывает миросозерцание данной эпохи он подразумевает величайшую ответственность философа в выполнении им миссии по исправлению искажающего и отравляющего влияния этой эпохи на человека, ибо она обрекает последнего на служение современности, превращая его в персонаж громадного маскарада - адвоката, врача кандидата, педагога, философа и т.д. Преодоление мыслителем своего времени тем более тяжело и ответственно, что осуществлять эту миссию приходиться изнутри своего железного времени, вопреки его неодолимому напору, уподобляемому Шопенгауэром резкому восточному ветру, насквозь все пронизывающему и на всем оставляющему свой след. Отсюда - сознание Шопенгауэром исключительности своей философии, захваченность завороженность абсолютной новизной, необычайностью и значимостью впервые ему открывшейся картины мира, а равным образом - чувство восхищения своим гением и озабоченности его судьбой Исходная интуиция шопенгауэровской философии фиксирует бессвязность и противоречивость нашего опыта но превращая немыслимое, вещь в себе в предмет мысли, Шопенгауэр стремится отыскать в самом же опыте его иной, глубинный смысл, всеединство.

Шопенгауэровский пессимизм - это еще и моральная оценка, выражающая протест против предвидимого обесчеловечивания мира, моралистический проект спасения по Шопенгауэру, именно ощущение самоутраты, вынужденность существования, задавленности естественных порывов и возникающее в связи с этим чувство вины - верный ориентир избавления от воли к жизни, недвусмысленное указание на подлинную, идеальную значимость жизни и мира. Именно таким образом - как протест против предельного обесчеловечивания общества и проект нравственного спасения - трактует в конце XIX в. шопенгауэровский волюнтаризм Ф.Ницше, в ранних работах которого философия А.Шопенгауэра получает мощный сочувственный отклик.

Шопенгауэр, по словам Ницше, был философским наставником утерявших святость и подлинно обмирщенных людей пессимизм Шопенгауэра - род отрицания который есть истечение могущественной жажды освящения и спасения жизни С помощью Шопенгауэра мы можем воспитаться в духе, противоположном нашему времени потому что благодаря ему, мы действительно знаем наше время говорит Ницше . По Ницше, глубинная причина неблагополучия современной ему эпохи - утрата европейским человеком соразмерности собственному невиданно разросшемуся социокультурному миру в этот мире люди слишком многосторонни и сложны и должны становиться нечестными, если хотят вообще говорить, утверждать что-либо и поступать согласно своим утверждениям . Исторически сложившаяся опустошенность культуры, лишенность ее человеческой цели и меры, того, что человек иных времен находил как некую естественную, априорную заданность смысла своей жизни, приводит в качестве обратного эффекта к выталкиванию человека из социокультурного мира. Культуре и стремящемуся в нее войти человеку предписываются - эгоизмом приобретателей, цеховыми интересами людей науки, государством, церковью, учебными заведениями - внешние им цель и мера. Шопенгауэр, согласно ницшевской оценке мыслитель, впервые заявивший о необходимости отрицания фальши, условности и маскарада такой культуры и своим противостоянием всему этому, своим пониманием полной безнадежности самой сердцевины и основы всего этого, воли, перекинувший мост к несуществующей еще культуре, целью которой будет человек Шопенгауэр видит спасение в обращении к открытой для каждого и по отношению ко всему миру человечности, проявляющейся в чувстве вины и сострадания и способной преодолеть зло эгоистически замкнутого существования.

Ориентация Шопенгауэра на спасительную силу морали, истолкование им сострадания как опыта всеобщей любви - ценное духовное достояние и для нашего времени, поскольку сегодня мы живем в предельно обессмысленном, лишенном традиций, немилосердном мире, в котором слишком часто успехи цивилизации оплачиваются повышением степени зарегулированности жизни, а то и кровью, увеличением угрозы существованию человека и всего живого.

И поэтому нынче не столь уж парадоксальной, совсем не лишенной смысла выглядит шопенгауэровская установка на религиозное поведение без веры в божество, его убежденность в наличии некоего неподвластного нашему произволу глубинного основания жизни, ставка на моральное освобождение человека от вещных зависимостей.

Согласно Шопенгауэру, только в самом человеке, в бездне человеческого неблагополучия и неизбывных страданий берет начало стремление к освобождению от подчинения бессмысленной воли к жизни, а это освобождение и есть высшее благо, единственное упование и надежда.

Шопенгауэр умер 21 сентября 1860 г. Похоронен на главном городском кладбище Франкфурта-на-Майне.