ЭТОС ДЖЕНТЛЬМЕНА, ИЛИ НОВАЯ ЖИЗНЬ СТАРОЙ ФОРМЫ

Этос^ч джентльмена не ограничивается традиционным обществом. Общество уходит, а этос живет, принимая странные и волнующие во­площения. М.Пруст описывает герцога Германтского, жизнь которо­го проходит в светских гостиных. Однако герцог унаследовал от сво­их воинственных предков зоркие глаза охотника, непроизвольный во­инственный жест, которые в новой жизни ему совсем не нужны.

Джентльмен образца 1400 г. — generosi filus (благороднорожден-ный). Уже у Д.Дефо (1660—1731) утверждается, что помимо джент­льмена по рождению есть еще и джентльмен по воспитанию. Это свидетельствует, что этос джентльмена наследовался третьим со­словием. Происходит перенос, то, с чем мы имеем дело постоянно. Вместо знатного происхождения и герба подчеркиваются личные достоинства, с происхождением не связанные. Это постоянная тема буржуазного романа, философии нового времени. А. Де Токвиль в своем известном труде «Демократия в Америке» обращает внима­ние на расширение значения понятия «джентльмен» по мере вырав­нивания образа жизни. М.Пруст сталкивает в одной комнате герцо­га Германтского и доктора Дьелафуа. С точки зрения джентльмен­ских качеств он отдает предпочтение доктору.

Что же сохраняется? Табу ручного труда, нежелательность заня­тий торговлей, охота, спорт, восприятие бедности как вины и клей­ма. Продолжает существовать пиршественная культура. Однако пир превращается в прием, где еда уже не занимает ключевого места.

Имеет место постоянная контаминация (смешивание). Может

'' Этос — неписаный кодекс общепризнанных правил поведениясословия, позволяющий человеку вестисебя такимобразом, чтодругие люди признают его поведениедостойным.

сохраняться табу ручного труда, но отвращение к книгам может и исчезнуть. Об изменении отношения дворян к умственному труду хо­рошо свидетельствует шуточное стихотворение нашего соотечест­венника Константина Аксакова:

В тарантасе, в телеге ли Еду ночью из Брянска я, Все о нем, все о Гегеле Моя дума дворянская.

Более того, постепенно ученая культура становится частью по­вседневной жизни господствующих классов, прежде всего, дворян­ства. Отношение к «культуре» отличается непринужденностью. Культурные блага лишены налета музейности. Они — часть жизнен­ного стиля. Искусство — часть семейного достояния. Дети растут в атмосфере ученой и легитимной культуры. Они воспринимают ее как родной язык.

Что касается нежелательности занятий торговлей, то эта черта сохраняется более устойчиво. Однако младшие сыновья английских землевладельцев шли не только в священники, но и становились купцами. Остроумец XVIII в. доктор Джонсон замечал, что «благо­даря единонаследию в семье был только один глупец».

О контаминациях можно говорить и тогда, когда мы обратим свой взор к становлению джентльмена. Суровость и «спортивность» Public school, система физических наказаний: розга учит умению подчиняться. Но одновременно — изучение классических языков, служащее знаком социального отличия. Латинская образованность, бывшая некогда уделом презираемых клириков, стала атрибутом об­разования джентльмена.

Тем не менее Б.Рассел говорил о презрении английской аристо­кратии к интеллекту. Пренебрежение к интеллектуальным профес­сиональным занятиям, культ любительства устойчиво воспроизво­дится.

Т.Веблен в работе «Теория праздного класса» подчеркивает, что принадлежность к этому классу определяется тем, что человек мо­жет попусту тратить время и деньги. Напомним, что эти «пустые траты» были вполне рациональны в рамках той игры, которая ведет­ся в этих сообществах. Одновременно выполнение ьластных функ­ций в течение целого ряда поколений диктует привычку к ответст­венности. Спокойствие и уверенность в себе, правдивость, но сдер­жанность: они не буду!' говорить лишнего. Известно, что представи­тели благородных фамилий были освобождены от присяги в суде. Жизнь в аристократическом обществе — школа хороших манер, ко­торые могут выступать в качестве капитала, ставки в социальных играх, в том числе и политических.

После второй мировой войны мы стали свидетелями упадка риту­ального элемента. Произошло примирение с необходимостью служ­бы ради заработка. Титулы присуждаются «всем», например акте­рам, что было совершенно немыслимо в традиционном обществе.

Профессиональный фотограф может получить руку королевской сестры. В Англии,Франции и в буржуазную эпоху аристократия со­храняется в качестве структурной ячейки западной цивилизации. Укорененность в деревне, богатство, стиль жизни и, конечно же, си­стема личных связей (сословных, семейных, связей с однокашника­ми). Так или иначе этос и культурная форма живут в форме практи­ческих схем, которыми бессознательно пользуются люди, принадле­жащие отнюдь не только к дворянскому сословию. Но в любом слу­чае это, прежде всего, люди, свободные от необходимости, т.е. при­вилегированные.

Сказанное делает понятной мысль о рождении новых социальных форм в совместной деятельности людей, о том, как эти формы могут в дальнейшем обретать самостоятельную жизнь, переходя в другие социальные пространства, «населенные» другими группами людей.

Вполне уместно заключить рассмотрение данной темы слова­ми английского писателя Дж. Фаулза. Он замечательно характе­ризует то, о чем идет речь в данном разделе. Он пишет об истори­ческой судьбе джентльмена как социального типа: «Я, собствен­но, и не собираюсь выступать и защиту Джентльмена: в 1969 г. этот биологический вид находится на грани вымирания — по вся­ком случае, он подошел к своей последней черте гораздо ближе,., Говорят, что смерть в природе вещей; это неверно: смерть сами есть природа вещей. Но умирает только форма. Материя бес­смертна. В конечной веренице сменяющих друг друга форм, ко­торая именуется существованием, можно усмотреть не просто смену, а своего рода продолжение, — продолжение одной вымер­шей формы в другой, жизнь после смерти. Лучшие черты Джент­льмена викторианской эпохи восходят к добродетелям ргсих chevaliers, средневековых рыцарей без страха и упрека, а в наши дни эти достоинства можно обнаружить в новейшей разновидно­сти джентльмена — в породе людей, которых мы называем уче­ными, поскольку поток эволюции повернул именно сюда. Иначе говоря, любая культура, какой бы антидемократической или, на­оборот, эгалитарной она ни была, нуждается в известного рода элите: критической и в то же время самокритичной, сомневаю­щейся во всем и в самой себе — и при этом живущей согласно оп­ределенным правилам поведения. Правда, со временем эти пра­вила из строго этических могут превратиться в нечто противоре­чащее законам этики и привести данную элиту к гибели; однако каждая ее разновидность, вымирая, приносит определенную ис­торическую пользу, потому что строит и укрепляет основу для более действенного осуществления своей функции в будущем... Быть может, вы не сразу уловите связь между Чарльзом (глав­ный герой романа Дж. Фаулза. — Авт.) образца 1267 года с его новомодными, заимствованными у французов понятиями о цело­мудрии и хождениями за святыми Граалями, Чарльзом 1S67 годи с его ненавистью к коммерции и Чарльзом наших дней — уче-

ным-кибернетиком, который остается глух к возмущенным во­плям ученых-гуманитариев, этих тонко организованных натур, начинающих сознавать собственную ненужность. Но эта связь существует: все они отвергли — или продолжают отвергать — идею обладания как жизненной цели, независимо от того, что яв­ляется вожделенным объектом: женщина, прибыль любой ценой или право диктовать скорость прогресса. Ученый — просто оче­редная форма: вымрет и она» (ФаулзДж. Женщина французско­го лейтенанта. ~М., 1990. — С. 293).

Ключевые слова:

связь личного типа, ролевая идентичность, цивилизация, умиротво­рение, письменные кодексы поведения, внешнее принуждение/само­контроль, способность к самоограничению как источник власти, способы маркирования социального различия, рациональность как форма расчета, рациональность двора.

Вопросы для самоконтроля:

1. Что объединяет крестьянина и дворянина в одно общество?

2. Назовите способы социального маркирования в среде привиле­гированных традиционного общества.

3. Какие социальные изобретения, применяемые всеми, сделали «благороднорождснные»?

4. Охарактеризуйте взаимодействие самоконтроля и внешнего

контроля.

5. Как рыцарь превратился в придворного?

Литература для дополнительного чтения:

1. Буровик К.А. Родословная вещей. 2-е изд. — М., 1991.

2. Лотман ЮМ. Роман А.С.Пушкина «Евгений Онегин». Ком­ментарий. — Л., 1980.

3. Оссовская М. Рыцарь и буржуа. — М., ¹987. (Главы V—VII раздела «Рыцарский этос и его разновидности»).

4. Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси. — iV!., 1989.

5. Пэнсон М., Пэнсон-Шарло М. Культура господствующих клас­сов. Между знанием и достоянием //Вопросы социологии. —1996. —

Вып. 7.

6. Фукс 3. История нравов: В 3 т. — М., 1993—1994. — Т. 1, 2.

7. Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. — М., 1996.

8. Elms N. The Civilizing Process. VI: The History of Manners. — Oxford, 1978; VII. State Formation and Civilization. — Oxford, 1982.

9. Mennel St., Norbert Elias. Civilisation and the Human Self-image. — N.Y., 1989.