Празднества, фестивали, массовые гулянья, самодеятельные театральные движения 20—30-х годов.

 

В конце 20-х годов от восстановительного периода Советская страна перешла к реконструкции народного хозяйства. Начались годы первых пятилеток, годы развернутого строительства социа­лизма.

Тридцатые годы ознаменовались большим подъемом культур­ного уровня трудящихся нашей страны. Успешно осуществлялась культурная революция. Миллионы людей стали сознательными строителями новой жизни. Сотни тысяч устремились в школы, на рабфаки, в вузы. Невиданный размах приобрело вовлечение масс в занятия искусством и физкультурой, спортом.

Массовые празднества, театрализованные представления вы­ступают теперь как одна из важнейших форм идейно-политиче­ской организации и самоорганизации масс, как инструмент соби­рания сил, как проявление энергии, творчества, инициативы

трудящихся.

«Проникая под оболочку революционно-трудового праздника, социалистическое сознание формирует его структуру, дает ему ясную и четкую социальную ориентацию и вместе с тем усилива­ет свою собственную активную роль в жизни общества, постоянно овладевая сознанием масс», организуя их на построение комму­нистического общества.

В эти же годы определеннее обнаруживается преемственность между различными компонентами социалистических празднеств и старыми народными празднествами, традициями, обычаями. Так, с середины 20-х годов повсеместно начинают проводиться массо­вые гулянья трудящихся. Эта традиционная народная форма от­дыха удовлетворяет потребность в массовом общении, в исполь­зовании свободного времени в обстановке веселья и жизнерадост­ности. Социалистические отношения, социалистический быт влияют на формы народных гуляний, наполняют их новым содержанием. Массовые гулянья, с организованными игровыми действиями, все­возможными представлениями, танцами и т. д., становятся комп­лексной формой культурного отдыха трудящихся.

Распространенным видом народных празднеств в те годы были и так называемые тематические гулянья. Во время этих гуляний оформление парка или стадиона и большинство культурных меро­приятий (выставки, беседы, фильмы, художественные выступле­ния) подчинялись основной теме праздника, будь то День книги, День кино, День техники, День физкультурника.

Широкой популярностью пользовались праздники профессий—массовые гулянья работников заводов и фабрик; в них принимали участие не только рабочие и служащие предприятий, но и члены их семей.

В самом начале 30-х годов большой популярностью пользова­лись театрализованные митинги. Только в Центральном парке культуры и отдыха им. А. М. Горького летом 1931 года было про­ведено тридцать два таких митинга. Развивая и обогащая тради­ции политических митингов первых лет революции, театрализо­ванный митинг явился новой формой массовой политической агитации. Здесь выступали сводные хоры и оркестры, группы мастеров художественного слова. К такому митингу готовилось специальное оформление, разные виды искусств дополняли боевые агитационные речи ораторов. Не раз важнейшие политические со­бытия тех лет получали немедленное отражение в театрализован­ных митингах в зеленых театрах парков и на стадионах.

Большое распространение получили в 30-е годы массовые му­зыкальные, в том числе певческие праздники. Так, в конце 20-х и в 30-е годы в Ленинграде ежегодно проводятся музыкальные олимпиады.

Систематически проводятся в 30-е годы республиканские смот­ры художественной самодеятельности. Состоявшаяся летом 1932 го­да в Центральном парке культуры и отдыха в Москве первая Всесоюзная олимпиада самодеятельного искусства положила на­чало прекрасным праздникам смотра народных талантов. Смотр закончился грандиозным музыкальным праздником, в котором при­няло участие свыше пяти тысяч человек из самодеятельных хоро­вых и музыкальных коллективов.

Во многих парках ежегодно проводился день музыки.

К лету 1935 года относится рождение советского карнавала как самостоятельной формы массового театрализованного празд­нества.

Элементы карнавала (маски, костюмы), особенно сатириче­ского характера, широко применялись в массовых представлени­ях и празднествах с первых лет Советской власти; существовал даже термин «политкарнавал». Но тогда это были скорее живые картины, а не карнавал в собственном смысле этого слова. Спе­цифика любого карнавала заключается в непосредственном, весе­лом и активном участии масс в разнообразных играх, шутках, забавах.

Карнавалы быстро завоевали признание у молодежи. С 1935 го­да они проводятся во многих городах и районах нашей страны, демонстрируя остроумную выдумку и изобретательность их орга­низаторов и участников.

Большого расцвета достигли в 30-х годах физкультурные пра­здники, проводившиеся в самых разнообразных формах на ста­дионах, в парках, на площадях. Физкультурные выступления и соревнования стали неотъемлемой частью и многих других празд­ников. Своим жизнерадостным характером и заражающей бодростью они способствовали дальнейшему развитию советского массового спорта.

Начиная с 1931 года на протяжении ряда лет ежегодно в День Красной Армии (23 февраля) в московском Центральном парке культуры и отдыха проводится большой зимний парад-праздник, в котором участвуют и воины Красной Армии, и 'гражданское на­селение.

Значительное оживление в зимние народные гулянья внесло восстановление с начала 30-х годов праздника новогодней елки, который не отмечался в 20-е годы.

Небывалыми по воодушевлению, чувству народной гордости были праздники,, славившие подвиги соколов-летчиков, первых ге­роев Советского Союза, челюскинцев.

Особое место в годы первых пятилеток занимали массовые инсценировки и театральные постановки в парках и на стадионах. Монументальная постановка «Развернутым фронтом», сделанная к XVI съезду РКП (б) в 1930 году, по характеру сценария и режис­серской интерпретации продолжала линию ленинградских пред­ставлений первых лет революции. Она была насыщена злободнев­ным политическим материалом и активно содействовала мобили­зации масс на выполнение решений XVI съезда ВКП(б) о строи­тельстве социализма в нашей стране.

Еще в 20-х годах появился и получил повсеместное распрост­ранение новый вид театрализованных представлений — представ­ления синеблузников. Первоначально «Синей блузой» назывался московский кружок Института журналистики (организатор и ру­ководитель— Б. Южанин), участники которого выступали в си­них блузах. Первые выступления этого кружка вызывали недоу­мение, но и интерес. Выступали они в небольших, случайно собравшихся аудиториях и вместо привычных незамысловатых куплетов, двусмысленных песенок пели и говорили на злободнев­ные социальные и политические темы.

В 1924 году «Синяя блуза» перешла в ведение Московского городского Совета профессиональных союзов (МГСПС). Вскоре возникло еще пятнадцать таких групп, а в 1928 году их было в стране уже около семи тысяч. Наименование московского коллек­тива перешло на все движение. Синеблузники выступали в крас­ных уголках, клубах, Домах культуры, на заводах во время обе­денных перерывов и т. д. Их программы отражали политическую жизнь страны, в них включались материалы, построенные на мест­ных темах (производственных и бытовых).

В представления «Синей блузы» включались вступительный и заключительный парады, оратории, литературно-художественные монтажи, обозрения, фельетоны, сценки, интермедии, частушки, хоровые и танцевальные номера. В 'выступлениях синеблузников сочетались героика, патетика, сатира и юмор. Использовались формы коллективной декламации, физкультурные номера. Внеш­нее оформление отличалось предельным лаконизмом. Программа шла без перерыва, в четком ритме и быстром темпе.

Московская «Синяя блуза» под руководством Б. Шахета, как и другие подобные коллективы, привлекала своей непосредственностью, молодым задором, темпераментом, ее отличал большой профессионализм. В ней сложным образом переплетались различ­ные творческие традиции: с одной стороны, влияние народного те­атра (балагана, лубка, маскарада, игрищ), с другой — приемов и форм, идущих от празднеств революции. «Синяя блуза» испы­тывала воздействие и со стороны профессиональной эстрады.

Группы «Синей блузы», давая представления по всему Союзу, способствовали возникновению новых аналогичных коллективов, как самодеятельных, так и профессиональных («Смычка» — Мо­сква, «Стройка»—Ленинград, «Гайка» — Баку, «Винтик» — Тби­лиси, «У станка» — Харьков и др.). Группы «Синей блузы» гаст­ролировали в рабочих клубах Германии, Польши, Скандинавии, Китая и оказали влияние на рабочий революционный театр за ру­бежом (особенно немецкий).

В 1926 году, к девятой годовщине Октябрьской революции, коллективы «Синей блузы» ставили революционный гротеск В. Мая­ковского и О. Брика «Радио — Октябрь».

В «Синей блузе» принимали участие молодые писатели, поэты, драматурги — Н. Адуев, А. Ардов, В. Гусев, В. Лебедев-Кумач; актеры, режиссеры —М. Гаркави, Е. Дарский, К. Коренева, Л. Ми­ров, Б. Тенин, Н. Фореггер, Б. Шахет; композиторы — М. Блан-тер, С. Кац, К- Листов, Ю. Милютин, Д. Покрасс и другие.

Но в начале 30-х годов, в связи с тем что количественный рост кружков не сопровождался их творческим ростом, коллекти­вы начали замыкаться в узком кругу определенных приемов, от­ходить от злободневности; стала повторяться тематика. «Синяя блуза» как массовое самодеятельное искусство испытала кризис. Попав на профессиональную эстраду, ряд коллективов профессио­нализировался, и постепенно потерял связи с породившей их мо­лодежной средой, остальные постепенно сошли на нет.

На смену «Синей блузе» пришли ТРАМы — Театры рабочей молодежи. Трамовские театры и кружки («трамъядра») возникли в конце 20-х — начале 30-х годов во многих городах — Туле, Гроз­ном, Владивостоке, Воронеже, Минске, Уфе и др. В Москве, по­мимо Центрального Театра рабочей молодежи, существовал ряд районных ТРАМов.

Трамовское движение, по мысли его руководителей,— голов­ной отряд самодеятельности, «особая, высшая форма самодея­тельного искусства», своеобразное проявление «активности рабо­чего класса и его молодежи на фронте искусства в условиях диктатуры пролетариата»¹. ТРАМ являлся своеобразным художе­ственным комбинатом, занимавшимся главным образом культу­рой быта, устройством вечеров, празднеств, демонстраций. Задача ТРАМов виделась не в воспитании актеров, а в формировании массовиков, организаторов досуга, отдыха, развлечений. Поэтому теоретики трамовского движения отказывались от использования театральных традиций, от учебы у современных мастеров сцены, отвергали существующие театральные системы. Первая конферен­ция ТРАМов приняла решение не пользоваться пьесами класси­ческого репертуара, написанными для «профтеатров». Пьесы клас­сические, как считали трамовцы, непригодны, потому что содержание их не может отвечать содержанию работы комсомола.

В рецензии на спектакль Ленинградского ТРАМа «Клен за­думчивый» О. Литовский писал:

«Мы много говорим о театре, который играл бы выдающуюся роль во всей системе нашей агитационно-пропагандистской рабо­ты, о театре — участнике социалистической стройки. ТРАМ— первый театр, который ни на одну минуту не уходит от политичес­кой действительности. ТРАМ насквозь политичен, и недаром его называют художественным агитпропом комсомола... ТРАМ, уме­ло вгрызаясь в гущу советской современности, не боясь ставить театрально острые идеологические проблемы, кладет конец бездо­казательному, но, к сожалению, весьма распространенному (и не только среди театральных деятелей) утверждению о несценично­сти политики в театре...

ТРАМ берет элементы простого (а потому и легко понятно­го), наивного любительского театра и поднимает их на высоту подлинного искусства. ТРАМ использует одновременно весь арсе­нал средств театрального показа, заимствуя и из некоторых „со­седних" жанров (цирк, кино)».

Трамовцы почти всегда отрицали ведущую роль драматургии, рассматривали пьесу как полуфабрикат, каркас сценария. Драмы писались коллективно, сообща, затем окончательно отделывались одним из кружковцев. Пьесы строились на дискуссиях, иллюстри­ровали ту или иную жизненную драму; спектакль продолжал спор, ведущийся в жизни, а зритель вовлекался в действие как его активный участник.

Но создание больших спектаклей было лишь одной стороной деятельности ТРАМов. Другую сторону составляла работа над малыми формами. Для ТРАМов характерно именно это сочета­ние. Они всегда сохраняли живую связь с эстрадой, с «живга-зетными» и «синеблузными» представлениями.

В середине 30-х годов все более явственно стал проявляться кризис в трамовском движении. Постепенно исчезало то, что со­ставляло обаяние ТРАМа,—задор, веселость, легкость. Постанов­ки стали повторять одна другую, повторялись и приемы. «Театр оставался в замкнутом круге самодельных пьес, рассчитанных обычно на актерские данные (главным образом внешние) тех или иных трамовских исполнителей... Постепенно заштамповывались и сюжетные коллизии трамовских спектаклей...».

Вслед за ленинградским ТРАМом кризис стали испытывать многие театры рабочей молодежи. И вскоре трамовское движение изживает себя.

В крупнейших празднествах и театрализованных представле­ниях 20—30-х годов определились многие отличительные черты советских массовых празднеств, представлений, концертов и фес­тивалей. Основными из этих черт были: революционное содержа­ние и политическая актуальность, грандиозный размах, широкое привлечение тысяч участников из красноармейских и рабочих ху­дожественных и физкультурных кружков, вовлечение зрителя в театрализованное действие.

Конечно, в организации новых массовых празднеств и пред­ставлений были и недостатки: сказывалось отсутствие опыта и традиций, не всегда удачными были и некоторые эксперименты, проводившиеся в поисках нового. Но, бесспорно, в целом эти пра­здники и представления были большим достижением в деле при­ближения искусства к народу, вовлечения масс в активный куль­турный отдых. В театральных залах, на площадях, где разыгры­вались грандиозные зрелища, народ объединялся эмоционально, и в этом единении находил выражение мощный революционный порыв. Чувство коллективной силы, впервые открывшееся народу в революционной практике, получило новую жизнь в массовых празднествах и представлениях. Благодаря этому из недр фольк­лора словно бы вышла на первый план свойственная народу ак­тивность отношения к действительности, что стало затем важней­шей особенностью как самодеятельного, так и профессионального советского театра.

Агитационно-политический самодеятельный театр с его плакат­ной резкостью был порожден временем и отвечал духу народа; сценические формы этого театра были близки и доступны рево­люционным массам. Именно этим объяснялся большой интерес к советским массовым празднествам и формам самодеятельного агитационного театра со стороны прогрессивных деятелей искус­ства Запада. Так, Эрвин Пискатор осуществлял в 20-е годы в Германии свои политические постановки, пользуясь опытом пер­вых советских революционных инсценировок и празднеств.

Массовые гулянья, трудовые празднества, театрализованные представления, массовые движения самодеятельного искусства в 20—30-е годы являли собой формы пролетарского по содержанию искусства, направленного своим идейно-политическим острием против капитализма, против империализма и реакции, против всех форм угнетения и эксплуатации. В то же время они выража­ли эмоционально-психологические, культурно-бытовые и другие потребности трудящихся, соответствовали задачам формирования и дальнейшего развития социалистического общества.