Об одном из перспективных направлений лингвистики текста

Центральное направление дальнейших изысканий в области целых речевых

произведений, очевидно, связано с когнитивным аспектом языковых явлений. Эта область

лингвистического описания непосредственно связана с усвоением, обработкой,

организацией, хранением и использованием человеком знаний об окружающем мире.

Когнитивная лингвистика носит явно выраженный междисциплинарный характер, она

активно использует самые разнообразные сведения (из философии, логики, психологии,

нейрофизиологии, антропологии, теории искусственного интеллекта и т. д.) для объяснения

многих фундаментальных проблем человеческого мышления и речевой деятельности

(Скребцова 2000: 7). Лингвистика текста, как было показано выше, также является

междисциплинарной наукой, в этом состоит ее органическое единство с когнитивной

лингвистикой, и именно на этом участке научных изысканий можно ожидать наибольших

успехов.

Изучение когнитивных аспектов текста в начале нового тысячелетия позволяет

перейти от констатации факта о роли общего фонда знаний в общении людей к

систематическому описанию различных когнитивных систем индивида, обеспечивающих

правильную коммуникацию. Лингвистический анализ текста предполагает в этой связи

обращение к языковой и текстовой картинам мира — основе общего фонда знаний человека.

Соотношение между языковыми и текстовыми знаниями, вероятно, изменяется в процессе

жизни человека, как изменяются индивидуальные взгляды человека на тот или иной

предмет, явление, событие. В течение жизни человека происходит также перераспределение

компонентов как внутри каждой из систем знаний человека, так и между этими системами.

Выявление механизма перераспределения языковых и текстовых знаний, взаимовлияния

различных когнитивных систем на протяжении всей жизни индивида составляет одну из

актуальных проблем современной науки.

Стремительное развитие международных контактов влечет за собой усиление

интереса к проблемам межкультурной коммуникации.1 Одним из значительных вопросов,

связанных с функционированием текстов в определенном языковом и культурном

сообществе, является этнолингвистический аспект теории текста. Выше уже говорилось о

роли американской этнометодологии в современном анализе разговорной речи (см. гл. 14).

Изучение механизма речевого взаимодействия индивидов, принадлежащих к разным

этносам и культурам, в последние годы дополнилось новыми направлениями

лингвистического описания. Так возникли этногерменевтика и этнориторика,

представляющие собой разделы более общей дисциплины, ориентированной на анализ

языка отдельных народов и культур, — этнолингвистики. В этой связи следует упомянуть

совместный русско-немецкий проект, предусматривающий изучение этнокультурных

проблем современной коммуникации и нашедший свое реальное воплощение в издании

серии «Этногерментевтика и этнориторика» (издатели серии X. Бартель и Е. А. Пименов).2

Многие проблемы этнолингвистики могут быть разрешены только при обращении к

анализу целых речевых произведений. Зарождающаяся «этнография общения» (Ethnographie

der Kommunikation) предполагает, например, контрастивный анализ культурных

особенностей взаимодействующих народов (на макроуровне) и дискурсивный анализ

речевого взаимодействия индивидов (на микроуровне) (Raith 1992: 141). Таким образом,

1 Я назову только несколько сборников и отдельных работ, вышедших в последнее десятилетие XX в. и

посвященных проблемам межкультурной коммуникации: (Knapp, Knapp-Potthoff 1990; Raith 1992; Hostede

1993; Kohl 1993; Thomas 1993; Bungarten 1994; Roth K. 1996; Brtttting, Trautmann 1997; Ehlich, Scheiter 1998;

Roth J. 1998).

2 Этногерменевтика 1998; 1999 а, б; Этногерменевтика и языковая картина мира 1998; Пименова 1999.

лингвистика текста оказывается в центре самых актуальных научных проблем, связанных с

изучением языка и культуры разных народов.

В этой связи огромное значение приобретают сопоставительное изучение текстов,

выявление их общих черт, а также структурной, семантической и функциональной специфи-

ки. Дальнейшему изучению подлежат также ситуативные и этнокультурные особенности

порождения и восприятия текстов. Сравнительный анализ может осуществляться в рамках

активно выявляемых ныне типологий текстов различного объема и разных сфер

функционирования, но может затрагивать также сопоставительное исследование

конкретных текстов на разных языках. Появление фундаментальных международных

проектов в этой области дает наглядное подтверждение актуальности данного направления

научных исследований (см., напр. (Text- und Gesprachslinguistik 2000)).

Особый интерес вызывают художественные тексты, представляющие собой слепок

этнокультурного авторского мироощущения. Традиционно считается, что изучение

художественных текстов является исключительной прерогативой литературоведения или

стилистики. Однако имеются моменты, которые выходят за рамки традиционного

литературоведческого или стилистического анализа. Прежде всего это проблемы, для

решения которых требуется привлечение данных других наук и — в особенности — методов

объективного (с использованием технических, математических и иных средств) анализа

языковых явлений.

Художественный текст обусловливает создание некоего особого «мира в голове»

("Welt im Kopf"), который является промежуточным продуктом, своеобразным связующим

звеном между «миром текста» и собственными знаниями носителя языка об окружающей

действительности (Maljarewitsch 1998: 93-94). Вероятно, при объяснении соотношения

объектов в триаде «мир текста» — «мир в голове» — «знания адресата о мире» можно

провести аналогию с разграничением внутренней и внешней речи в лингвистике. Как

известно, внутренняя речь является отражением хода речемыслительного процесса человека,

она не отчуждается от субъекта и не предназначена для сообщения другому лицу. Другими

словами, внутренняя речь — это «речь в голове». Ее синтаксическая структура предельно

сжата, потому что в- ней не эксплицируются очевидные для субъекта моменты, а также

связи и переходы между отдельными фрагментами («кадрами») сообщения. Внешняя речь

отчуждается от говорящего лица в виде конкретных высказываний (текстов), ориенти-

рованных на адресата в коммуникативно-речевом акте. Внешняя речь (в устной или

письменной форме) направлена реципиенту (слушателю или читателю) и первое требование,

которому она должна отвечать, — быть понятной и обладать необходимой мерой

вербальной эксплицитности (Лингвистический анализ высказывания и текста 1989: 5-6).

Внешняя речь предполагает наличие собственного «мира», идентичного «миру текста».

Точно так же внутренний текст («текст в голове»), вероятно, имеет сжатую

содержательную структуру, в нем на передний план выступают моменты, способствующие

созданию цельного образа речевого произведения, в то время как аспект связи, сцепления

отдельных элементов речевой цепи отходит на задний план. Проблема соотношения «текста

в голове» с исходным текстом, с одной стороны, и, с другой стороны, с собственным

представлением индивида об устройстве изображаемой в художественном тексте ситуации,

несомненно, интересна не только в психолингвистическом, но и когнитивном аспекте.

Решение этой проблемы вызывает значительные трудности, тем более что здесь необходимо

учитывать также особенности устного и письменного производства / восприятия речи.

Рассмотрим небольшой текст Г. Манца «Понимание» (Verstehen):3 (71)

Verstehen

Du bist noch zu klein, um das zu verstehen,

3 Текст взят из (Ehlers 1992: 78).

das kannst du noch nicht verstehen,

nein, das verstehst du nicht,

verstehst das nicht,

noch nicht,

ve.rstande.nl!!

Понимание

Ты еще слишком мал (а), чтобы понять это,

этого ты еще не сможешь понять,

нет, этого тебе не понять,

не поймешь этого,

еще нет,

понял(а)!!!

Этот текст представляет собой последовательность предложений с повторяющейся (в

той или иной мере и каждый раз во все меньшем объеме) лексической и синтаксической

структурой. Между предложениями нет отчетливой формальной связи, за исключением

лексического и синтаксического повтора, что не обязательно гарантирует восприятия текста

как цельного смыслового образования. Тем не менее, как и при восприятии любого речевого

произведения, реципиент пытается интерпретировать данную последовательность пред-

ложений как осмысленную, предполагая, что между компонентами представленного выше

текста существует смысловая связь.

Однако для того чтобы выявить такую связь, человеку недостаточно знания

немецкого языка или знакомства с немецкими текстами, ему необходимо также привлечение

собственного жизненного опыта, в частности опыта общения с другими людьми. Уже первое

знакомство с текстом позволяет сделать вывод о том, что перед нами усеченный диалог, в

котором представлены только реплики автора, в то время как слова собеседника остаются

«за кадром». Главный вопрос, возникающий при интерпретации текста Г. Манца, — это

идентификация собеседника, с которым ведет беседу автор. Ведь за личным местоимением

du может скрываться любое одушевленное или даже неодушевленное (при персонификации

в поэтической речи) лицо.

Весь наш опыт повседневного общения позволяет с достаточной степенью

уверенности утверждать, что автор рисует ситуацию разговора взрослого человека с

ребенком. Настойчивые вопросы ребенка наталкиваются на нежелание взрослого давать

какие-либо разъяснения по неизвестному поводу. Мы не знаем, о чем идет речь, но точно

представляем себе ситуацию общения и можем даже оценить поведение его участников.

Нежелание взрослого отвечать на вопросы ребенка видно во всех репликах текста, но

каждый раз оно выражается несколько по-иному. С каждым последующим

(подразумеваемым) вопросом растет недовольство взрослого ребенком. Ответы старшего

партнера становятся все проще и короче, что свидетельствует о его растущем раздражении.

Вершиной диалога является заключительная реплика, направленная на категорично-

одностороннее завершение диалога. Смысл этой реплики, состоящей из одного-

единственного слова, противопоставлен смыслу всего предшествующего фрагмента. Если

ранее взрослый партнер избегал ответа на вопросы ребенка, ссылаясь на возраст

собеседника как причину своего отказа, то восклицание verstanden!!! передает уже не

отношение автора к проблеме, интересующей ребенка, но пока недоступной для его

понимания, то теперь оно является выразителем собственной авторской интенции. Скрытый

смысл этой реплики можно раскрыть следующим образом: «Ты мне надоел своими

вопросами. Отстань от меня! Ты все равно не поймешь моих объяснений. Понял(а)!!!».

Таким образом, для правильной интерпретации данного текста требуются не только

языковые и текстовые знания реципиента, но и знания о типичных коммуникативных ситуа-

циях, в частности о речевом поведении взрослых при общении с детьми. Конечно, эти

знания можно почерпнуть из текстов, но чаще всего их приобретают на собственном опыте.

Вероятно, именно по этой причине некоторые авторы наряду с языковыми (Sprachwissen) и

энциклопедическими знаниями (Weltwissen) выделяют еще одну когнитивную систему —

сведения о предпосылках успешного осуществления человеком неречевой и речевой

деятельности (Handlungswissen); подробнее см. (Schoenke 1998: 124-125).

Необходимость соотнесения разных картин мира возникает также при переводе

текста с одного языка на другой, что с необходимостью влечет за собой обращение к общим

и специальным вопросам построения текстов. Замечательный петербургский ученый и

переводчик А. В. Федоров так определил сущность перевода: «Перевод — это не простое

механическое воспроизведение всей совокупности элементов подлинника, а сложный

сознательный отбор различных возможностей их передачи. Таким образом, исходной точкой

должно считать целое, представляемое оригиналом, а не отдельные его элементы» (Федоров

1983: 127). Далее он писал: «Детально точная передача элементов, взятых порознь, не

означает еще полноценной передачи целого, поскольку последнее не является простой

суммой этих элементов, а представляет собой определенную систему» (там же: 127-128).

Итак, адекватный перевод текста с одного языка на другой возможен только при ориентации

на текст как целостное и взаимосвязанное речевое произведение. Поэтому лингвистика

текста, генетически связанная с изучением особенностей функционирования целых и

взаимосвязанных речевых произведений, может во многом способствовать решению

проблем разных видов перевода.

Коснемся, например, только одной из проблем, долгое время занимавших

переводчиков разных стран, — это вычленение особых «единиц перевода». Действительно,

какая языковая единица может быть положена в основу перевода одного текста на другой —

фонема, морфема, слово, предложение, текст? Или это может быть какая-либо особая

единица, не входящая в число традиционных языковых единиц? В любом случае, при

переводе художественного текста необходимо учитывать как узкий контекст отрывка, так и

широкий контекст всего произведения в целом (Алексеева 2000: 168).

Видимо, самое главное условие, предъявляемое к единице перевода, — это

наибольшая устойчивость в разных языках и в разных контекстных условиях. Б. С.

Кандинский, например, считает, что наибольшей устойчивостью в тексте обладает особая

операционная единица, получаемая при членении текста на микрособытия. Текст

воспринимается человеком прежде всего как определенный аналог некоторых событии

(фактов), на основе которых происходит его дальнейшая интерпретация. Выделяемая

единица событийности (или «предикатема») представляет собой предикатно-аргументную

структуру, в которой сводятся воедино понятие «кадра» в кинематографии,

пропозиционального строения предложения в лингвистике, разложение текста на

элементарные составляющие и др. Экспериментальные данные Б. С. Кандинского говорят о

большой устойчивости этих операционных единиц в разных языках (Кандинский 1990: 219-

220). Таким образом, можно предположить, что результаты, полученные Б. С. Кандинским

при анализе коммуникативной структуры текста, будут востребованы также при решении

некоторых проблем перевода.

Наиболее ярко ориентация на текст как целостную единицу проявляется в

поэтическом переводе, причем это характерно не только для таких строгих по своему

построению композиционно-стихотворных форм, как сонет, но и для лирических

произведений свободной архитектоники. Переводчик вправе отказаться от использования

пословных соответствий и проявить кажущуюся «вольность» в передаче неуловимой

прелести лирического стихотворения, если он стремится представить произведение в его

семантическом единстве (Алексеева 1998: 63).

При переводе текста с одного языка на другой приходится учитывать множество

факторов. В лингвистической литературе можно встретить, например, интересные экспе-

риментальные данные о восприятии прямых и косвенных высказываний носителями

немецкого и английского языков. Соотношение прямых и косвенных высказываний в

разных языках может быть различной. То, что в глазах английских носителей языка

воспринимается как нечто невежливое вследствие своей излишне прямой направленности, с

точки зрения немецких носителей языка считается вполне нормальным и уместным (House,

Kasper 1981) — цит. по (Ltiger 1993: 81-82). Это обстоятельство, вероятно, также следует

учитывать при переводе текста с одного языка на другой.

Дальнейшая международная интеграция вносит значительные изменения в методику

преподавания иностранных языков. Коммуникативный. подход к изучению иностранного

языка, расцвет которого пришелся на 70-80-е годы XX в., в последнее время дополнился так

называемой межкультурной концепцией преподавания (Neuner, Hunfeld 1993: 122-127). Этот

подход позволяет в большей степени, чем ранее, учитывать позицию обучаемого субъекта. В

преподавании иностранного языка следует обращать внимание на многие факторы,

например жизненный опыт и особенности предшествующего этапа обучения субъекта,

общий фонд знаний индивида, традиции и особенности преподавания иностранного языка в

данном регионе, специфику культуры изучаемого и родного языков, индивидуальную

мотивацию учеников и т. п. Учет этих особенностей позволяет оптимизировать процесс

обучения иностранному языку.

Таким образом, когнитивные аспекты языка привлекают к себе пристальное

внимание представителей самых разных направлений общего и прикладного языкознания.

Для лингвистики текста эта сфера научного поиска является естественным продолжением ее

главного предмета изучения — целого речевого произведения (текста), продолжением, орга-

нично вписывающимся в самую современную проблематику научного познания.

Выделение когнитивного аспекта текста в качестве одного из перспективных

направлений современной лингвистики не означает забвения других, не менее важных

сторон организации целых речевых произведений. Все содержание книги направлено на

раскрытие увлекательного мира разнообразных текстовых отношений. Текст — это

чудесное собрание таинственных предметов и занимательных явлений, органичное

соединение чрезвычайно простых и невероятно сложных вещей. Лингвистический анализ

позволяет удовлетворить самые изысканные вкусы человека, пытающегося раскрыть тайны

связного текста.