Ритуализация событийного континуума.

Как представляется, коммуникативная деятельность человека, будучи приравнена к жизни в целом, разбивается на периоды, имеющие социальное значение, и такового не имеющие. Социально значимые периоды коммуникативной деятельности есть не что иное, как события или вехи (пики) социальной активности, обладающие значимым эмотивным потенциалом, причем настолько значимым, что Homo Sapiens стремится к их повторению вновь и вновь. События трансформируются в непрерывный поток (континуум), который с течением времени перестает быть стихийным и становится регулярным, повторяемым, а стало быть – до определенной степени управляемым. Повторяемость становится той характеристикой, которая ведет к ритуализации событий, а затем – к формированию ритуала в разных его формах. Рассмотрим механизм этого процесса при помощи следующего алгоритма (см. схему I, Приложение, стр. ).

Для того, чтобы стать ритуалом, событие должно пройти ряд стадий развития и иметь ряд параметров, которые должны сыграть роль эмотивных аттракторов для человека, чтобы спровоцировать повторяемость (рекурсивность) события.

Во-первых, оно обязано быть жизненно важным для человека и воздействовать на его существование максимально, дабы заставить его вернуть событие по его завершении, т.е. сделать его цикличным. Канал воздействия на человека, таким образом, будет постоянно открыт, будучи подпитываем сугубо эмоционально. Иными словами, событие должно обладать мощным эмотивным потенциалом. Так, любое праздненство или торжественное событие не случайно проистекает в семиотическом пространстве, насыщенном привлекательными для человека символами и действиями, возбуждающими его эмоциональную сферу (яркие одежды, столы, ломящиеся от яств, зажигательные танцы, и т.п.).

Закрепление события в социальной сфере Homo Sapiens возможно после того, как само событие им когнитивно перерабатывается и включается в его последующий социальный опыт. Этот процесс проходит ряд стадий:

1) событие получает ментальную раскодировку, распадается в сознании человека на компоненты;

2) компоненты события анализируются и оцениваются; оценка событийных компонентов должна обязательно иметь знак «плюс», в противном случае рекурсивность события невозможна. Даже в том случае, когда событие носит негативный характер (например, смерть человека и его захоронение), и его повторяемость никак не зависит от воли Homo Sapiens, вектор положительной оценки направляется на само-деятельность человека (в случае с похоронами он отдает свой последний долг собрату по роду и виду и потому «хорош для себя самого»);

3) в результате ментальных операций анализа и синтеза в событии вычленяются наиболее яркие и привлекательные компоненты, которые в последующем намеренно отыскиваются человеком; событие как бы подготавливается к очередному повторению в силу его позитивности, а человек предвкушает (прогнозирует) его повторение;

4) прогнозирование события представляет собой особую – сценарную – деятельность человека, который соединяет позитивно пережитые компоненты события в единую последовательность, которую он в будущем планирует повторить;

5) повторение события мотивируется (определяются причины, по которым событие нуждается в повторении; на самом деле, вектор необходимости в повторении события сугубо эмоционален и эгоистичен – человек нуждается в очередном позитивном переживании события вновь и вновь);

6) освоенное опытом человека событие вводится им в поле нормы – оно включается в коллективный опыт социума и определяется как необходимое к повторению всем социумом;

7) с течением времени и определением всех компонентов семиотического пространства, удобного для развертки события, человек закрепляет событие как нормированное, т.е. происходит перекодировка окказионального события, взятого во всей совокупности его компонентов, в регулярное и освоенное.

Рекурсивность события как нормированного и освоенного комплекса поступков и действий коллектива в дальнейшем ведет к формализации самого процесса. Человек как бы «обживается» в пространстве события и формализует его. Как это происходит?

Во-первых, к событию прикрепляется место его протекания, событие становится топологически обусловленным. Определяются границы протекания события, выявляется список задействованных в событие символов и знаков.

Во-вторых, вводятся правила повторяемости события или событий, регламентируется его (их) цикличность, мотивируется такая регламентация.

В-третьих, регламентируется сам ход события, определяется репертуар действий, составляющих событие или сопровождающих его. Здесь вводятся правила хода события и налагаются ограничения на сам ход. Важным компонентом такой регламентации является определение ролевой структуры события: определяются участники события и их роли в ходе действа. На этом же этапе осуществляется предписание разрешений и ограничений на совершение участниками событийных действий.

В-четвертых, событие вербализуется, т.е. уточняется его лингвистическая составляющая. Устанавливается зависимость успешности реализации события от его лингвистического обеспечения («что и как необходимо сказать, чтобы событие успешно протекало и успешно завершилось»).

В-пятых, событию придается статус аттрактора: для того, чтобы воздействовать на эмоции социума, оно должно стать визуально выразительным и эмотивно заряженным. Событие драматизируется и приобретает презентационные характеристики (театрализуется) для максимального воздействия на социум.

Наконец, в-шестых, с течением времени событие освобождается от ряда своих компонентов, которые оказались малосущественными в смысле воздействия, и регулярно повторяется в «очищенном» виде, т.е. в совокупности тех компонентов, которые выдержали проверку временем как обладающие максимальным эмотивным (воздействующим) потенциалом. Чем больше промежуток времени, отделяющий синхронное состояние события от его первородного вида, тем сильнее его мифическая составляющая, тем скорее событие становится ритуалом.

Таким образом, в результате процесса ритуализации событийный континуум приобретает разнообразные формы, в рамках которых протекает деятельность человека, в том числе – и коммуникативная. Такая деятельность именуется нами ритуальной коммуникацией, лингвосемиотические параметры которой представляют предмет нашего рассмотрения в следующем разделе диссертации.

1.5. Лингвосемиотические характеристики ритуальной коммуникации

Несмотря на то, что именно ХХ век считается веком развитых коммуникационных систем, коммуникация выполняла ритуально-информационную функцию уже в первобытном обществе (см. об этом в: Фрэзер 1980; Тайлор 1989, Володина 2001: 264). Эдвард Барнет Тайлор в своем всеобъемлющем каноническом труде «Первобытная культура» приводит африканскую легенду о том, что первым, кого создал Бог, был барабанщик (Тайлор 1080: 179). А почему не кузнец или смелый охотник? Потому, что члены племени понимали: племя выживет благодаря барабанщику, который барабанным боем предупредит о грозящей опасности. В России аналогом барабана служил вечевой колокол, сообщавший о начале народного собрания, о нападении неприятеля или о пожаре. Ритуальным колокольным звоном верующим сообщается во многих религиозных сообществах о начале и завершении церковной службы. И ритуальный барабанный бой, и ритуальные удары колокола – есть свидетельства того, что ритуалы оказываются важной составляющей жизни любого общества. Они несут в себе четкие коммуникационные сообщения. Ритуальная коммуникация осуществляется в символически-перформансном пространстве. Так, например, траурная процессия с телом Джона Кеннеди включала лошадь без всадника, что символизировало потерю первого лица Америки.

Целью ритуального поведения является выполнение самого ритуала. Некоторые исторические фильмы доносят до нас пышность триумфальных церемоний римских императоров: обилие золотых украшений, оружия, красивых и дорогих тканей, колесниц, украшенных цветами коней – все это содержало message для общества о могуществе императора, его таланте воина и государственного деятеля.

Ритуальная коммуникация часто характеризуется театральностью. Под ее влиянием проходят не только культурные, но и политические мероприятия. Специалисты в области public relations (в их числе, например Г.Г. Почепцов - Почепцов 2000) утверждают, что выступления перед большой аудиторией должны напоминать нам театр. Например, футбольный матч открывается торжественным ритуалом: играются государственные гимны или гимны команд, а сами команды выстраиваются друг перед другом; капитаны обмениваются рукопожатием друг с другом и с судьями. Затем разыгрывается действо, а зрители-болельщики реагируют на него свистками, хлопками, декламацией лозунгов. Аудитория является обязательным элементом перформанса. Исследователи подчеркивают как одну из характерных черт ритуала четкое разграничение участников и публики, где от последней ожидается традиционный репертуар реагирования (Володина 2001: 265). Например, при посещении театра, даже если нам не очень нравится пьеса, мы аплодируем, так как этого ожидают артисты. На выступлениях сатириков принято смеяться, и т.д.; в рамках PR-акций ритуалы превращаются в презентацию.

В обществе всегда были определенные утрированно-перфомансные коммуникационные роли. Мы называем их таковыми, поскольку для их выполнения требовалось определенное «отклоняющееся поведение». Это роли юродивого и шута. Юродивый не наказывался за свое поведение, так как считалось, что через него говорит Бог. Поэтому юродивые имели возможность говорить царям нелицеприятную правду. Такую же функцию выполняла перформансная роль шута, которая позволяла увещевать короля и давать ему советы. Часто королевские особы больше доверяли своим шутам, чем прочим придворным. В наше время жесткие рамки протокольного (ритуального) ведения важных государственных мероприятий также обязательно подвергаются ломке вследствие отклоняющегося поведения их участников. Так, например, регламент заседания Государственной думы РФ постоянно перебивается перформансными акциями депутатов вроде В. В. Жириновского или В.Н. Шандыбина. Надо сказать, что подобные роли исполняются во многих государственных ритуальных действах мира, и Россия – не исключение. Сбой в ритуальной коммуникации подчас так же важен, как и сама цель подобной коммуникации: когда королеву Елизавету забрасывают яйцами в момент ее ритуального передвижения в автомобиле, это вольно или невольно привлекает внимание как к самой персоне, так и к самому ритуалу. Как метко заметил Борис Немцов после известного скандального поливания соком во время его дебатов с В.В. Жириновским на телевидении (1995г.), «Если бы Жириновского не существовало, его надо было выдумать». Смысл этого высказывания таков, что девиантное поведение последнего привлекает к самому ритуалу заседания и дает политические ориентиры социуму.

Целью ритуальной коммуникации, таким образом, является обеспечение регуляции социальной психики аудитории, сохранение традиций и формирование новых, создание положительного имиджа, поддержание договорных отношений в деловом мире. Ритуальная коммуникация протекает в рамках и условиях художественно оформленной пространственной среды, носит церемониальный характер акций, опирается на национальные, территориальные, профессиональные нормы и обычаи. Следовательно, ритуальная коммуникация имеет место лишь только в том случае, если коммуниканты имеют общие когнитивные основания, понимают друг друга, говорят на одном языке и имеют общий социальный опыт: понятно, что барабанный бой африканцев, выполняющий ритуально-информационную функцию, никогда не будет понятен непосвященному в африканскую традицию европейцу.

Что же необходимо для того, чтобы ритуальная коммуникация состоялась (была реализована)? Попробуем представить некий алгоритм, которому подчиняются процессы коммуникации ритуализованного типа (см. схему II, Приложение, стр. ).

Будем исходить из понимания коммуникации Г.Г. Почепцовым как обмена информацией, а точнее – как процесса «перекодировки вербальной в невербальную и невербальной в вербальную сферы», а также как «принуждение другого к выполнению того или иного действия» или «переход от говорения Одного к действиям Другого», ради чего «реализуется передача значений между двумя разными автономными системами, которыми являются два человека» (Почепцов 2001:14). В такой трактовке коммуникации обнаруживается наличие неких коммуникативных интенций, цель которых – формирование когнитивной коалиции. Последняя предполагает наличие готовности у обоих коммуникантов к сотрудничеству и понимания в процессе предполагаемой совместной деятельности. Главной задачей, стоящей перед коммуникантами, является намерение сделать такой когнитивный контакт постоянным, регулярным и традиционным, а стало быть, этот контакт должен приобрести черты повторяемости, четкой последовательности предполагаемых событий и действий, т.е. приобрести черты процедуры или ритуала. Общение приобретает характер ритуальной коммуникации.

Вслед за налаживанием первичных контактов происходит отладка механизмов такой коммуникации. В этом процессе первоочередной задачей коммуникантов является поиск и нахождение общего для обоих кода самой коммуникации, то есть обе общающиеся системы должны оказаться конгруэнтными – максимально совпасть по интересам, действиям и пр. Из чего складывается процесс поиска кода?