Периодизация творчества, общая характеристика основных этапов, сборников, циклов.

Обобщая свой творческий путь, Блок выделял в нем периоды мистической «тезы» (1900-1903, центральный образ Прекрасной Дамы), скептической «антитезы» (1904-07, Снежная Маска, Незнакомка, «красавица кукла, синий призрак, земное чудо», характеристика, данная Блоком: Y, 430, своего рода врубелевский Демон, Y, 430) и «синтеза» (позднее творчество), где центральное место занимают «Стихи о России», П., 1915, позднее вошли в цикл «Родина» (Русь, Россия). Последнее воплощение Вечной Женственности — Катька из «Двенадцати». Блок интерпретировал свое творчество как огромную «лирическую три­логию» — повествование о пути «я» от изначальной гармонии («первая любовь на синем береге рая») к хаосу и трагизму реальности, а затем — к великому подвигу борьбы за осво­бождение Красоты (Родины, женщины, всего страдающего и гибнущего).

1-й период. Ранние произведения 1889-1900 гг., выделенные вполедствии в раздел книги «Стихи о Прекрасной Даме» “Ante lucem”. Уже здесь с 1900 г. возникает платоновская тема двоемирия, пере­ходящая затем в «Стихи о Прекрасной Даме». Блок знакомится с З.Гиппиус и Д.Мережковским, пишет для их журнала «Новый путь», но ощущает себя чужим в кружке Мережковского, так как для него непри­емлема выдвинутая Мережковским концепция Третьего Завета (Завета Духа Святого) и сам разговор о «несказанном», о котором, по мнению Блока, надо молчать. Вместе с тем Блока и Мережковского с Гиппиус объединяли презрение к материальному миру, жгучий интерес к иной реальности. Эти особенности видны в стихотворении А.Блока «Душа молчит. В холодном небе <…>»:

Душа молчит. В холодном небе

Всё те же звезды ей горят.

Кругом о злате иль о хлебе

Народы шумные кричат...

Она молчит, -- и внемлет крикам

И зрит далекие миры,

Но в одиночестве двуликом

Готовит чудные дары <…>

3 февраля 1901 г.

«В одиночестве двуликом» (т.е. здесь и любовь и ненависть).

2-й период — годы наибольшей близости к «младшим симво­листам», соловьевцам. Блок переписывается с Белым по важнейшим мировоззренческим вопросам — об искусстве и теургии. В январе 1904 г. Блок встречается с Белым. В московском символистском кружке «Аргонавты» (Белый, Эллис, племянник Вл.Соловьева С.Соловьев) Блока возводят на пьедестал поэта, призванного оповестить шествие в мир религиозной революции. Дружба с этими людьми, как и супругами Мережковскими, стали для петербургского поэта своего рода школой соловьевства. Впоследствии по-разному складывались взаимоотноше­ния Блока и Белого, ставших друзьями-врагами (см. «Петербург» Белого). Вместе с тем отталкивание от «старших» символистов. Блок осуждает их крайний субъективизм, отсутствие веры во что-либо.

По словам Блока, «Стихи о Прекрасной Даме» (1901-1904), его 1-й сборник, «уже общественность». Поэт с большой лирической силой выразил здесь предчувствие грандиозных столкновений темных и свет­лых сил. Возникновение самобытной темы и авторского мифа на осно­ве представлений Гете и Вл.Соловьева о Вечной Женственности. Поэт писал о той большой роли, которую играли для него в тот период стихи Соловьева: «Все это подкреплено стихами Вл.Соловьева, книгу кото­рых подарила мне мама на Пасху этого (1901. Т.Д.) года». В 1901-02 году Блоку в его скитаниях по Петербургу стала «являться Она» — та, что окажется скоро Таинственной Девой, Владычицей Вселенной, Ве­личавой Вечной Женой, Прекрасной Дамой. В «мистическое лето» 1901 г. предмет мистической страсти Блока обретает черты его не­весты. В стихах первого сборника Блока есть реальные детали: тайные встречи с Л.Д. в Исаакиевском и Казанском соборах, пейзажи их поместий Боблова и Шахматова. «Вхожу я в темные храмы…»:

Вхожу я в темные храмы,

Совершаю бедный обряд.

Там жду я Прекрасной Дамы

В мерцаньи красных лампад.

В тени у высокой колонны

Дрожу от скрипа дверей.

А в лицо мне глядит, озаренный,

Только образ, лишь сон о Ней.

О, я привык к этим ризам

Величавой Вечной Жены!

Высоко бегут по карнизам

Улыбки, сказки и сны.

О, Святая, как ласковы свечи,

Как отрадны Твои черты!

Мне не слышны ни вздохи, ни речи,

Но я верю: Милая - Ты.

25 октября 1902 (с.229).

В этом стихотворении впервые у Блока появляется образ Пре­красной Дамы, Величавой Вечной Жены, напоминающий Вечную Жен­ственность Вл.Соловьева. Прекрасная Дама здесь и Святая, которая обитает в трансцендентном мире, и Милая, живущая в имманентном, но они сливаются в едином образе Пресвятой Девы и земной женщины.

«А в лицо мне глядит, озаренный,

Только образ, лишь сон о Ней».

Ключ к этим строкам в письме Блока Белому: «Я чувствую Ее как настроение, чаще всего. Думаю, что можно ее увидать, но не во­площенную в лице…» Здесь же: «Я люблю Христа меньше, чем Ее» (пи­сьмо от 18.6.1903 г. из Бад-Наухайма). До Блока в русской поэзии сло­восочетания «Прекрасная дама» не было. Открытием поэта явился и стихотворный размер дольник, переходная форма между силлабо-тони­ческим и тоническим стихом.

В стихах раздела “Ante lucem” заметно влияние Фета. А.Белый писал Блоку 4.1.1903 г. из Москвы: «Вы точно рукоположены Лер­монтовым, Фетом, Соловьевым, продолжаете их путь, освещаете, вскрываете их мысли» (А.Блок — А.Белый. Диалог поэтов…С.97). “Стихи о Прекрасной Даме” более самобытны. Взоры поэта устрем­лены к будущему, ожидание грандиозного преображения всей жизни связывалось у него с нисхождением на землю Вечной женственности. Радужные чаяния поддерживались верой в то, что есть уже на земле воплощенный образ Вечной женственности, и эта «Прекрасная Дама» — Л.Д.Менделеева. Вместе с тем З.Гиппиус в очерке «Мой лунный друг» вспоминает такой разговор с Блоком: «…говоря о Ней, вы ни-когда не думаете, не можете думать ни о какой реальной женщине? — <…> ну, конечно нет, никогда” (с.221). Художественная специфика этого раздела: стихи о Прекрасной Даме должны восприниматься и как “точное отображение вполне “земных”, реальных (даже имеющих про­тотипов) героев, их взаимоотношений, переплетение страстных эмоций и т.д. — и как символистическое развертывание космически универ­сального мифа о путях земного воплощения Души мира”[225] Картина мира в «Стихах о Прекрасной Даме» двойственна: юдоли здешнего ми­ра противостоит красота и свобода мира иного, откуда придет спасение. Исходя из платоновского противопоставления истинного мира идей и мнимого мира реальности, Блок прославляет идеальную женственность. С поэтической силой отражены здесь и перипетии лю­бовного романа между Рыцарем и его Дамой, почти средневековый культ Дамы напоминает культ Мадонны, а лирический герой-рыцарь оказывается еще и жрецом. «Стихи о Прекрасной Даме» становятся в один ряд с лирикой Данте, Петрарки.

Огонь — знак приближения Таинственной Девы в сонете «За городом в полях весною воздух дышит» (1901):

Забудем дольний шум.

Явись ко мне без гнева,

Закатная, Таинственная Дева,

И завтра и вчера огнем соедини.

Горение, костер, огневая игра, искры — атрибуты героини и одновременно знаки иного мира в стихотворении 1901 г. «Ты горишь над высокой горою <…>». Вечная Женственность приближается в окружении пламени, белой вьюги, «под вечный звон колоколов» («Я долго ждал — ты вышла поздно <…>», 1901 г.). Лирический герой стихотворения 1901 г. «Я все гадаю над тобою <…>” охвачен таким же пламенем, знаком иного мира.

Стихотворение «Предчувствую Тебя…» — одно из программных стихотворений раздела и первого тома лирики, манифест «младших символистов», в котором отразилось напряженное ожидание встречи с Вечной женственностью, когда произойдет чудо мгновенного преоб­ражения мира.

И тяжкий сон житейского сознанья

Ты отряхнешь, тоскуя и любя.

Вл.Соловьев

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо –

Всё в облике одном предчувствую Тебя.

(А.Белый: Она — Мировая Душа.)

Весь горизонт в огне - и ясен нестерпимо,

И молча жду, - тоскуя и любя.

(Огонь — знак вселенского преображения.)

Весь горизонт в огне, и близко появленье,

Но страшно мне: изменишь облик Ты,

(Повторы придают музыкальность стиху. Символ огня имеет здесь следующие значения: 1. Одна из первооснов природы. 2.Очищение. 3.Знак Вечной Женственности. По А.Белому, страх лирического героя вызван смешением мистических и чувственных переживаний.)

И дерзкое возбудишь подозренье,

Сменив в конце привычные черты.

О, как паду - и горестно, и низко,

Не одолев смертельные мечты!

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.

Но страшно мне: изменишь облик Ты.

4 июня 1901. С. Шахматово (с.92).

(Встреча с любимой соединена с высокой мечтой о мировой гар­монии. Но Блок боится, что небесное в момент соприкосновения с землей может превратиться в демоническое. Подобные страхи восходят к ветхозаветным представлениям о Премудрости. Она изображена в конфронтации со своим злым двойником, той, которая является ее ан­тагонисткой и пародией на нее. Если Премудрость ведет к жизни, «чуждая Жена» ведет к смерти, в обитель пустых призраков[226].)

3-й период. Кризисная пора 1906-1907. Неверие в гармонию на земле. 2-й сборник стихов «Нечаянная радость», 1906-1907, «пере­ходная книга» — от «Стихов о Прекрасной Даме» к «Снежной маске». Оба эти цикла входят во 2-ю книгу лирики. В «Нр» показан мир при­роды (цикл «Пузыри земли» со стихами на «болотные» и «звериные» темы. Болото в структуре тогдашней лирики Блока — устойчивый образ демонического начала, разлагающего душу современного чело­века, обрекающего его на сомнения, колебания и падения). А.Белый писал в рецензии на «Нр»: вместо «Сиянья красных лампад» —болотные чертенятки; вместо храма — болото с кочками; это не «Нр», а «Отчаянное горе»! Не надо нам полевых Христов!» (Арабески. М., 1911) о стихотворении «Вот он — Христос — в цепях и розах…» (1905).В цикле начинает звучать одна из основных тем творчества поэта — вечного движения, стремления к будущему.

В цикле «Вольные мысли» (1907) нарисованы многообразные картины жизни простых людей, лишенные мифологизации. Лирический герой бежит от «страшного мира» города на лоно приро­ды, два эти мира противопоставлены с помощью романтических кон­трастов и романтической иронии. Здесь начинается переход к новому периоду идейного и творческого развития поэта (дольник сменяется ямбом, рифмованный стих — белым). В 1908 г. выходит 3-й сборник «Земля в снегу» (в него входит цикл «Снежная маска»). Именно 2-й том лирики сделал Блока неоспоримым главой русского модернизма.

4-й период. 1907-1916. С 1907 г. публикует литературно-критические статьи в журнале «Золотое руно». Программная статья «О лирике» (1907). Раздумья о путях родины. Поэт вырывается из плена «страшного мира» на просторы мятежной и вольной народной жизни. Циклы «Ямбы» (1907-14), «Родина» (1907-1916), «Страшный мир» (1909-1916) входят в 3-ю книгу лирики. Этот период завершается вы­ходом издания Блок А.А. Стихотворения. М., 1916: Кн.1 — 1898-1904; кн.2 — 1904-1907; кн.3 — 1908-1914.

В цикле «Страшный мир» показываются пошлость буржуазно-мещанского мира, люди с пустыми душами, живые мертвецы (особен­но силен цикл «Пляски смерти»), Образ лирического героя проти­воречив: его любовь дисгармонична, он спасается от окружающего в винном угаре.

Цикл «Ямбы» выходит за рамки индивидуального протеста. Ли­рический герой живет надеждой, что стихия отомстит ненавистной цивилизации. Цикл создается в пору преодоления поэтом духовного кризиса. В стихотворениях цикла звучат мотивы всеобщего неблаго­получия («Тропами тайными, ночными…»), верности «первой любви» («Я — Гамлет. Холодеет кровь…»), поиска жизнеутверждающих начал («О, я хочу безумно жить...»), который соединен с темой молодого поколения, неизвестного, по Блоку, «ни нам, ни себе» (цикл посвящен памяти сестры Блока Ангелины, дочери его отца от второго брака).

ЯМБЫ
Fecit indignatio versum.
Juven. Sat. I, 79[227]
Первое стихотворение «Ямбов» — блоковский«Памятник».

О, я хочу безумно жить:

Всё сущее - увековечить,

Безличное - вочеловечить,

Несбывшееся - воплотить!

Пусть душит жизни сон тяжелый,

Пусть задыхаюсь в этом сне, -

Быть может, юноша веселый

В грядущем скажет обо мне:

(Здесь появляется образ молодого поколения, знакомый по элегии Пушкина «Вновь я посетил…».)

Простим угрюмство - разве это

Сокрытый двигатель его?

Он весь - дитя добра и света,

Он весь - свободы торжество!

5 февраля 1914 (с.585).

 

Тропами тайными, ночными,

При свете траурной зари,

Придут замученные ими,

Над ними встанут упыри.

Овеют призраки ночные

Их помышленья и дела,

И загниют еще живые

Их слишком сытые тела.

Их корабли в пучине водной

Не сыщут ржавых якорей,

И не успеть дочесть отходной

Тебе, пузатый иерей!

Довольных сытое обличье,

Сокройся в темные гроба!

Так нам велит времен величье

И розоперстая судьба!

Гроба, наполненные гнилью,

Свободный, сбрось с могучих плеч!

Всё, всё - да станет легкой пылью

Под солнцем, не уставшим жечь!

3 июня 1907 (с.587).

(Стихотворение — о неизбежной гибели старого «страшного мира», цивилизации и мещанства. Блок вернул ямбам смысл жанра инвективы — грозного протеста. Как и у Бальмонта, образ жгущего солнца в поэзии Блока — устойчивый символ.)

В стихотворении «В голодной и больной неволе <…>”звучат некрасовские мотивы, видна народническая ориентация младосим­волистов.

Сквозными в «Ямбах» стали мотивы холода и стужи. Они звучат в одном из лучших стихотворений цикла и всей лирики Блока — «Я - Гамлет. Холодеет кровь <…>”.

Я - Гамлет. Холодеет кровь,

Когда плетет коварство сети,

И в сердце - первая любовь

Жива - к единственной на свете.

Тебя, Офелию мою,

Увел далёко жизни холод,

И гибну, принц, в родном краю,

Клинком отравленным заколот.

6 февраля 1914 (с.591).

(Ю.Тынянов писал о Блоке: он «предпочитает традиционные, даже стертые образы (ходячие истины), так как в них хранится ста­рая эмоциональность; слегка подновленная, она сильнее и глубже, чем эмоциональность нового образа, ибо новизна отвлекает от эмоциона­льности в сторону предметности»[228]. Подобно Бальмонту, с помощью мифопоэтических образов Блок рисует здесь трагический образ лири­ческого героя. Гиппиус так пишет об основной черте личности Блока: «его т р а -г и ч н о с т ь, во-первых, и, во-вторых, его какая-то н е з а щ и щ е-н н о с т ь … от чего? Да от всего: от самого себя, от других людей, — от жизни и от смерти»[229]. Судьба блоковского лирического героя обобщает в себе трагические судьбы многих современников поэ­та. Но и поиск жизнеутверждающих начал в теме верности первой люб­ви. Автобиографическое: Блок — Гамлет, Л.Д.Менделеева — Офелия в любительском спектакле в имении Менделеевых Боблово в 1898 г.).

Одним из центральных в цикле является образ поэта, одержимого любовью к людям, не принимающего мещанский уют и наделенного высокой романтической тревогой («Земное сердце стынет вновь…»):

Земное сердце стынет вновь,

Но стужу я встречаю грудью.

Храню я к людям на безлюдьи

Неразделенную любовь.

(Общественное назначение творчества, как в пушкинском «Про­роке» и драматизм положения поэта в обществе, как у Лермонтова в одноименном стихотворении. Интертекстуальность поэзии символи­стов.)

Но за любовью - зреет гнев,

Растет презренье и желанье

Читать в глазах мужей и дев

Печать забвенья, иль избранья.