ИСХОДНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ СОЦИАЛЬНОЙ ЖИЗНИ

Каждая наука претендует на раскрытие одной из тайн, загадок окружающего мира или по крайней мере на то, чтобы приоткрыть завесу над той или иной загадкой.

Тайна, которую пытаются раскрыть социологи, — это обще­ство, в котором мы живем, которое нас повседневно окружает и которое мы, казалось бы, должны хорошо знать и понимать. Но парадокс заключается в том, что ничто не представляет для нас большую тайну, чем общество. Можете ли вы объяснить главный его феномен: поколения людей сменяют друг друга, а общество в основных своих моментах остается неизменным? Как обеспечива­ется такой порядок, при котором очень разные по темпераменту и биологической конституции люди живут в согласии, каждый дела­ет свое дело и при этом не мешает другому?

Видный английский социальный мыслитель XVII в. Т. Гоббс сфор­мулировал главную тайну общества в виде научной проблемы: по­чему в обществе не происходит «войны всех против всех»? — ведь по своему естеству люди алчны, своекорыстны, ищут только лич­ной выгоды. Как создается логика человеческих деяний, обуслов­ливающая отсутствие этой, казалось бы, естественной и неизбеж­ной войны и наличие организованной, упорядоченной обществен­ной жизни? Иначе говоря, как возможно общество, по выражению социологов?

«Расколдовывание» проблемы общества — задача не из легких. Все ли ясно отдают себе отчет в том, что значит для каждого чело­века магическое слово «общество»? Нередко звучат малопонятные фразы «так требует общество» или «обществу это принесет вред»... Наука, которая берется разгадать тайну столь магически священно­го и непонятного явления, как общество, должна обладать особы­ми инструментами.

Путь, по которому шли социологи, непрост и тернист. Не все тайны раскрыты, не все разгадки убедительны для простых смерт­ных... Мы выберем путь, который, на наш взгляд, ведет к наиболее убедительной версии объяснения общества. При этом будем стре­миться к тому, чтобы каждый наш шаг был понятен читателю. Ко­нечно, добиться такого изложения проблем социологии, раскры­тия «тайны» социальной жизни, при котором все стало бы ясно каждому, очень непросто. Но мы попытаемся изложить даже самые сложные и отвлеченные проблемы ясно, доступно и наглядно.

108

Начнем с анализа исходных проблем, исходных понятий, кото­рые потребуются при рассмотрении самых сложных явлений соци­альной жизни. Эти исходные понятия — своеобразный инструмент, с помощью которого мы попытаемся раскрыть тайны общества. Их анализ (что особенно важно) позволяет увидеть как бы источник всех основных проблем, коллизий социальной жизни (а значит, и социологической науки).

Глава IV. Социальное действие как родовое понятие социологии

§ 1. Проблема родового понятия в социологии

Приступая к научному описанию социальной жизни, необходи­мо прежде всего выделить ее своеобразные «первокирпичики», «скла­дывая» которые, можно «выстроить» такие сложные социальные зда­ния, как группа, организация, нация, государство и т.д. Любая на­ука, пытаясь развить свои идеи, теории, стремится предварительно выделить такой элемент, кристаллизация, агрегация которого пред-ставляюет возможность описать более сложные образования.

Эти «первокирпичики» принято называть/?одо<?ьш понятиемтой или иной науки. Но важно учесть: выбор родового понятия, как в зародыше (эмбрионе), в решающей степени определяет общую тен­денцию дальнейшего научного анализа. Ведь в родовом понятии содержатся все основные черты, противоречия, движущие силы, факторы изучаемых процессов. Выбор определенного родового по­нятия позволяет увидеть мир в тех параметрах, которые заложены в этом понятии. Выбрав другое родовое понятие, можно увидеть мир иначе, обратить внимание на иное.

При этом определение родового понятия должно отвечать не­скольким общим требованиям. Назовем главное из них: родовое понятие не должно быть самым элементарным, простейшим и да­лее неразложимым. Оно должно фиксировать простейшее, элемен­тарное, но сохраняющее жизнеспособность, чтобы выразить ос­новные коллизии, проблемы данной науки.

Известно, например, что элементарные частицы в физике явля­ются более простейшими, чем атом, но понять их значение, место и роль можно только в рамках атома.

Иначе говоря, родовое понятие — это, скорее всего, элементар­ная, но жизнеспособная, саморазвивающаяся микросистема. На это спра­ведливо указывал П. Сорокин*, отвергая попытки определить в ка-

Сорокин П Человек. Цивилизация. Общество, с.190—191.

109

честве родового понятия социологии, с одной стороны, самые эле­ментарные явления (индивид и т.д.). которые еще не несут соци­альности, а с другой стороны, достаточно сложные социальные явления (коллективные формы, примитивное общество, семья и т.д.).

Итак, родовое понятие должно сочетать в себе элементарность и жизнеспособность.

По поводу определения родового понятия, а значит, и путей построения научной картины и понимания логики социальной жизни в социологии имеются две основные точки зрения — сто­ронников социологического номинализма и сторонников социоло­гического реализма*.

Социологический реализм. Сторонники данной ориентации ут­верждают, что общество, социальные группы, социальные ин­ституты — это самостоятельные сущности, социальная первома-терия, несводимая к взаимодействию отдельных индивидов. Ис­тинными носителями социальности являются над- и сверхинди­видуальные целостности, а не конкретные индивиды.

Ведь не общество, не государство, не нация (как надиндивиду-альные целостности) получают свои качества от единичных лю­дей, а наоборот, единичные люди получают социальные ценнос­ти, нормы поведения, статусы, приобщаясь к над- и сверхиндиви­дуальным образованиям. Классическим выразителем подобной по­зиции был Э. Дюркгейм, который общество называл «высшим су­ществом» и фактически обожествлял его.

...Поскольку общество состоит только из индивидов, то с позиции здравого смысла, — пишет Э. Дюркгейм, — кажется, что социальная жизнь не может иметь иного субстрата, кроме индивидуального сознания; она кажется висящей в воздухе и плывущей в пустоте. Однако, когда какие-либо элементы, комбинируясь, образуют фак­том своей комбинации новые явления, нужно представлять себе, что эти явления располагаются уже не в элементах, а в целом, об­разованном их соединением... Твердость бронзы не заключена ни в меди, ни в олове, ни в свинце, послуживших ее образованию и| являющихся мягкими и гибкими веществами; она в их смешении.! Текучесть воды, ее пищевые и прочие свойства сосредоточены не в| двух газах, из которых она состоит, но в сложной субстанции, обра- ■ зуемой их соединением.

* Понятие «социологический реализм» и «социологический номинализм» об­разованы по аналогии с понятиями и дискуссиями средневековой филосо­фии, где для одних философов реализм был связан с представлениями о не­зависимости реального существования абстрактно-всеобщих понятий (универ­салий) от номиналий — единичных вещей. И наоборот, другими философами номиналии признавались исходными по отношению к универсалиям. — Прим. авт.

110

Применим этот принцип к социологии. Если указанный синтез осо­бой реальности, образующей всякое общество, порождает новые явления, отличные от тех, что имеют место в отдельных сознаниях... то нужно также допустить, что эти специфические факты заключа­ются в том самом обществе, которое их создает, а не в его частях, т.е. в его членах. В этом смысле, следовательно, они являются вне­шними по отношению к индивидуальным сознаниям... Состояния коллективного сознания по сути своей отличаются от состояний сознания индивидуального... Мышление группы иное, нежели от­дельных людей, у него свои собственные законы*.

Социологический номинализм. Сторонники данной ориентации убеждены, что единственным реальным социальным субъектом является единичный индивид и, соответственно, источником со­циальных явлений — единичное социальное действие. Именно на основе единичных субъектов и их действий должны формулиро­ваться основные характеристики социальных явлений, общностей, процессов.

Впервые наиболее последовательное обоснование социологичес­кий номинализм получил в трудах М. Вебера, который подчерки­вал: «Социология рассматривает отдельного индивида и его дей­ствие как первичную единицу, как «атом» (если считать допусти­мым это само по себе сомнительное сравнение)... Такие понятия, как «государство», «сообщество», «феодализм» и т.п., в социоло­гическом понимании означают — если выразить это в общей фор­ме — категории определенных видов совместной деятельности лю­дей, и задача социологии заключается в том, чтобы свести их к «понятному» поведению, а такое сведение всегда означает только одно — сведение к поведению участвующих в этой деятельности отдельных людей»**.

Э. Дюркгейм делает акцент на «обществе», М. Вебер — на «лич­ности». Их подходы не являются диаметрально противоположны­ми, поскольку они дополняют, уточняют друг друга. Разве обще­ство не принуждает нас к определенным действиям, не оказывает на нас влияние, существуя независимо от наших желаний? И на­оборот, разве общество может существовать без постоянной актив­ности личности, чьи каждодневные действия и придают энергию обществу? Что такое общество без личности, ее жизненной актив­ности?

Как видим, именно парадоксы реальной жизни людей породи­ли различные методы анализа социальной жизни, которые взаимо­дополняют друг друга.

* Дюркгейм Э О социальном разделении труда. Метод социологии, с 398-

** Вебер М. Избранные произведения, с 507.

111

Впрочем, социологии известны и другие попытки выделить исход­ное понятие. Так, П. Штомпка, стремясь создать процессуальный образ общественной жизни, чтобы общество рассматривалось «не как статичное, стабильное состояние, а как процесс, не как жесткий квазиобъект, а как постоянно длящийся, бесконечный поток собы­тий», утверждает, что «общество (группа, общность, организация, на­циональное государство) может быть определено как существую­щее лишь постольку и до тех пор, пока внутри него что-то происхо­дит (случается), предпринимаются какие-то действия, протекают какие-то процессы... При таком подходе «событие» становится мельчайшей фундаментальной единицей социологического анали­за, причем под событием имеется в виду любое моментальное со­стояние социального поля»*. Признавая вполне обоснованным та­кой (процессуальный) анализ социальных явлений, мы не можем не признать, что само событие по существу есть комплекс различных социальных действий...

Социологический номинализм и социологический реализм не существуют в виде каких-то жестких «непробиваемых» схем. Но в виде общенаучных ориентации (ученые сказали бы: «методологии социологического теоретизирования»), которые влияют на выбор логики исследования (и, кстати, построения учебника), интерпре­тацию полученных данных, те или иные акценты в их анализе бе­зусловно проявляются. Это различие общенаучных подходов (вклю­чающих множество отдельных теорий) представляет собой одну из драм и вместе с тем сокровищниц социологической мысли.

Для представителей номинализма приоритетом является анализ действий отдельных людей. Общество, наука, государство — это не что иное, как «окаменевшие» комплексы, процедуры действий от­дельных людей, обретшие качество образцов, стандартов поведе­ния. Возникшие как результат упорядочивания и согласования дей­ствий отдельных индивидов, эти образцы затем закрепляются как некие обязательные формы, приобретают устойчивость, способ­ность принуждать отдельных индивидов к выполнению стандартов поведения, выработанных и принятыми другими.

Практический аспект номиналистского подхода к социальной жизни заключается в том, что в центре его внимания — личность, ее активность, изобретательность, предприимчивость. Общество — лишь изобретение самих людей, которое в конечном счете подвла­стно людям.

Для социологов, разделяющих позицию реализма, приоритетом является анализ тенденций, законов развития социальных систем, со­циальных над- и сверхиндивидуальных образований. Эти системы дик­туют определенные правила, нормы поведения любому индивиду, включенному в эту систему. Индивид, становясь социальным субъек-

* Штомгтка П. Социология социальных изменений. — М., 1996, с. 27—28. 112

том (т.е. элементом социальной системы), в ощутимой степени ут­рачивает свободу выбора, вынужденно становится неким безро­потным социальным роботом, автоматом. И эта «вынужденная без­ропотность» не просто произвол системы, ее каприз, а необходи­мое условие существования социальной системы. Причем свойства последней невыводимы и несводимы к свойствам единичных ин­дивидов, характеристикам их единичных действий. Внезапно (эмер-джентно) возникает системный эффект, прирост (новообразова­ние), который и требует своего «безропотного» обслуживания, так как он необъясним в рамках личных целей и намерений.

Номинализм, успешно решая проблему человеческого контек­ста социальной жизни, показывая механизмы изменения общества посредством изменения мотивов людей, их действий, вместе с тем имеет тенденцию к недооценке системных эффектов, затрудняется объяснить, почему и как люди подчиняются нормам, законам, которые существуют вне конкретного человека, независимо от его личных интересов. Кроме того, общественная жизнь, если следо­вать представлениям некоторых течений номинализма, приобрета­ет сугубо волюнтаристский характер (как люди думают, желают — такой социальная жизнь и состоится).

Социологический реализм, имея теоретические возможности для объяснения функционирования общественных систем, самовозоб­новления норм, правил, образцов поведения, встречается с непре­одолимыми трудностями при ответе на вопрос, как и почему изме­няются общественные системы, нормы, правила игры и т.д., ка­ким образом это возможно без активности отдельных индивидов, принятия ими новых образцов.

С тех пор как в социологии явственно стали проступать эти две тенденции в понимании родового понятия (и соответственно, ис­ходных тенденций анализа социальной жизни), возникают попыт­ки преодолеть эти противоположности, объединив достоинства каж­дой из них.

Подобный синтез одним из первых предпринял Т. Парсонс в своей работе «Структура социального действия». Что особенно лю­бопытно, начиная исследования скорее как номиналист, в процес­се создания своей книги он изменил свои взгляды и стал привер­женцем реализма. Причина этой эволюции в том, что, детализируя процесс выбора личностью того или иного плана действия, Т. Пар­сонс увидел, что индивид осуществляет свой выбор, руководству­ясь нормами, которые утвердились в обществе. Более того, он об­наружил, что любая система социальных действий (т.е. социальная система) несводима к сумме личных действий, а обладает незави­симостью, здесь возникают эффекты, невыводимые из личных це­лей и мотивов.

113

Сущность теоретического поиска в социологии конца XX в. — прежде всего попытка синтеза двух рассмотренных тенденций; ее предпринимали, в частности, Ю. Хабермас, П. Бурдье, Э. Гидденс, Н. Луман и др.

Перейдем к анализу родового понятия социологии — социаль­ному действию.

§ 2. Единичное действие

Действие в социологии — это конкретные, отграниченные во времени и пространстве целенаправленные акт, усилие. Необходи­мо отличать поведение человека от его действий. Поведение — это реакция на внутренние или внешние раздражители. Поведение мо­жет быть инстинктивным, неосознанным или разумным, осмыс­ленным, преднамеренным.

Действиями в социологии (такую трактовку действия предло­жил М. Вебер) называют только те поведенческие акты, которые носят в той или иной мере преднамеренный характер, являются мо­тивированными, т.е. осуществляются во имя определенной цели, связаны с анализом, выбором определенных средств, способству­ющих достижению цели в данной ситуации, в данных условиях.

Т. Парсонс на основе этих общих представлений предложил до­статочно тщательно разработанную, детализированную схему «еди­ничного действия». Дж. Тернер, резюмируя парсоновскую модель единичного действия, отмечает, что Актор (русский аналог — «Де­ятель») преследует некую цель, действие же включает принятие Актором субъективных решений относительно средств достижения целей, причем все решения (относительно определения цели, вы­бора средств ее достижения) принимаются под давлением идей и условий ситуации*.

Модель единичного действия Т. Парсонса можно представить в виде схемы (рис. 1), основные контуры которой предложены Дж. Тернером.

Данная модель представляет «идеальный тип» действия, проце­дура мотивирования Актором своего действия в ней выглядит уп­рощенно, огрубленно, статично. Это неизбежно в ходе научного анализа. Важно учесть главное: центром данной модели является соотношение того, что необходимо Актору и с чем он вынужден считаться и реально руководствоваться в своем действии.

Социологов интересует действие как тип, без конкретизации психических механизмов побуждения, актуализации. К сожалению, иногда психологизаторские описания социального действия трак-

* См.: Тернер Дж. Структура социологической теории. — М., 1985, с. 61—62 114

 

альные возможности, природно-климатические условия). Эти условия предлагают, а точнее, имманентно содержат в себе определенный более или менее ограниченный набор раз­личных вариантов, средств, способов достижения цели; • принятые в данном обществе правила, нормы и другие куль­турные традиции, диктующие, как, каким образом следует удовлетворять эту потребность в данных условиях, т.е. что следует считать целью и какие средства следует выбрать для ее достижения.

Контролируемые элементы ситуации — это отобранные самим Деятелем средства, методы, тактика действия для достижения цели. Иначе говоря, именно этот элемент ситуации непосредственно обусловлен активностью Деятеля, его желаниями, пристрастиями, жизненными притязаниями, его «Я».

Итак, в начале действия, с одной стороны, имеется Актор со своими потребностями, конкретными способностями прогнозиро­вать, анализировать, а с другой стороны — ситуация.

Начинается ориентация на ситуацию, мотивировка, т.е. осмыс­ление Актором ситуации и выработка цели, плана своих действий по удовлетворению своих потребностей.

Сделаем небольшое отступление и остановимся на мотивации. Именно этот элемент определяет направленность усилий, энер­гию, которую намеревается применить (и применяет) индивид ради достижения цели. Энергетическое усилие, не имеющее смысла, который определяет его целенаправленность, — не более чем скор­лупа, оболочка. Даже рукопожатие становится лишь простым со­прикосновением рук, если не призвано выразить (посредством про­должительности, интенсивности) симпатию или, наоборот, непри­язнь. Именно это имеется в виду, когда утверждается, что «дей­ствие — это некоторый процесс в системе «субъект действия — ситуация», имеющий мотивационное значение для действующего индивида»*. Мотивация как сложное духовное явление, определяе­мое и самой личностью, ее потребностями, и географическими, физическими, материальными, технологическими обстоятельства­ми действия, и принятыми в данном обществе нормами, идеями, образцами подобных действий, становится «демиургом», творцом действий человека. Именно поэтому, говоря о действии, социолог как бы отвлекается от энергетики и концентрирует внимание на мотивации, ее изменчивости, внутренних противоречиях.

Мотивация в социологии понимается довольно широко и емко. «Мотивом, — писал М. Вебер, — называется некое смысловое един-

* Парсонс Т Система координат действия и общая теория систем действия .. В кн.: Американская социологическая мысль — М., 1994, с 449.

116

ство (курсив наш. — А.Э.), представляющееся действующему лицу или наблюдателю достаточной причиной для определенного дей­ствия»*. Реальная мотивация как смысловое единство, которое мы придаем своим действиям,,формируется как осознание и цели, и средств, и тактики ее достижения в конкретных условиях.

Причем, мотивация — это не только и не столько непосред­ственные побуждения, сколько пространный и подвижный сцена­рий, выражающий репертуар идей, предпочтений, ориентации на ценности, нормы, варианты прогноза последствий и разумные пла­ны действий. Мотивация — это процесс постоянной оценки шан­сов, отслеживание и реагирование на вновь возникающие, ранее непредвиденные обстоятельства. Иначе говоря, мотивация как смыс­ловое единство — это самовозобновляющийся процесс смыслооб-разования, смыслонаполнения и смыслоподчинения действия.

Однако вернемся к Деятелю.

Итак, в начале действия, с одной стороны, имеется Актор, а с другой стороны — ситуация.

Начинается ориентация на ситуацию, мотивировка.

Предположим, кто-то намеревается занять более высокое служеб­ное положение — к этому его могли подвигнуть материальные по­требности, потребности в реализации своих способностей, потреб­ность во власти и т.д.

Неконтролируемые условия — в данном случае уровень подготовки, интеллектуальное развитие, возраст, пол, профессиональная компе­тентность, наличие свободных должностей — создают определен­ные ограничения по поводу того, на какую должность он может пре­тендовать. Происходит первая корректировка, конкретизация цели. Каким образом достичь этой цели? Принятые в обществе, в данном коллективе культурные нормы и традиции предлагают определенный набор вариантов поведения: использование нужных деловых связей, завязывание новых знакомств с «власть предержащими», активиза­ция своей профессиональной деятельности, проявление инициативы, демонстрация своей «незаменимости», наконец, взятка вышестояще­му лицу, от которого зависит назначение на должность, и т.д. Принятые в данной среде образцы карьерного продвижения как бы содержат различные сценарии действия. Причем в той или иной среде вероятная результативность этих сценариев, как правило, раз­лична. Поэтому происходит еще одна конкретизация цели и средств ее достижения.

И уже в зависимости от того, что считает для себя приемлемым сам Деятель как личность, он выбирает наиболее желательный из предлагаемых сценариев — наиболее эффективный или менее ре­зультативный в данной среде, но более нравственно ценный для него лично. Но во всех случаях выбирается один из предложенных культурой вариантов. Произошла еще одна корректировка цели и средств ее достижения.

Вебер М Избранные произведения, с. 611.

Из приведенного примера можно сделать несколько выводов.

Первый. Влюбом действии существует оппозиция Деятеля к си­туации. В отличие от романтично-наивных «либеральных» представ­лений, которые абсолютизировали роль индивидуальной активно­сти, сводили вопрос о мотивации к анализу внутренних желаний, намерений Деятеля, проанализированная модель целенаправлен­ного разумного действия вводит серьезное уточнение: выбор цели и средств действий в значительной мере обусловлены внешними об­стоятельствами. Внутренняя интенция Актора корректируется вне­шними условиями и культурными традициями, нормами, и лишь после этого действие становится не только целенаправленным и преднамеренным, но и адекватным внешним обстоятельствам, а также приемлемым для данной культуры.

В каждом действии «мотивация — это ориентация относительно улучшения баланса удовлетворения — неудовлетворения действую­щего лица»*. То обстоятельство, что Актор действует в ситуации, налагающей ограничения на действие, вызывает необходимость, как упоминалось, многократной корректировки цели, которая как бы заземляется: романтически возвышенные «мечтания» трансфор­мируются в реально возможную в этих условиях и приемлемую в данной культуре цель.

В результате конкретная потребность удовлетворяется не в мак­симальной (желаемой для Актора), степени, а в приемлемых, «до­зволенных» для данной ситуации степени и форме.

Второй. Вдействии необходимо различать его замысел, ход и результат. В замысле, сколь реалистичным бы он ни был, ситуация отображается всегда беднее, схематичнее реальности, в которой осуществляется действие. Соответственно, реакция окружающих условий среды, других людей (поддержка или противоборство, без­различие или апатия) да и собственная воля, последовательность Актора никогда не могут быть им самим просчитаны до конца. Дей­ствие, даже «рутинное», многократно повторяющееся, всегда не­сет риск столкновения с непредвиденным, непросчитанным. По­этому результат всегда отличается от замысла.

В этой связи мы хотели бы обратить внимание еще на одно обстоятельство. Деятель, так же как и его оппоненты, не может просчитать все до конца. Соответственно, результат их взаимодей­ствия, конфликта или сотрудничества всегда несет в себе элемен­ты непредвиденного, непросчитанного. Как же складывается тог­да история? Неужели результаты действий людей предопределены судьбой, «роком», «провидением», «объективной необходимос-

* Парсонс Т Система координат действия... с. 455. 118

тыо», которые действуют как бы за спиной самих деятелей, неза­висимо от них?

Нет, совокупный результат, итог действия, несмотря на нали­чие непредвиденного, непросчитанного, прежде всего воплощает в себе баланс силы, воли, настойчивости самого Деятеля и его оппонентов, сумевших объединить вокруг себя своих сторонников. Итог рождается из суммарных усилий людей, ничто не «предопре­делено свыше» — итог предопределен самими людьми, их активно­стью, умением разрабатывать наиболее эффективный для данных условий план действий, организованностью и т.д.

Итак, человеческая жизнедеятельность всегда глубже, чем сами мотивации действия. При этом Деятель в своей мотивации если и не всесилен, то достаточно мудр, изворотлив, поскольку в соответствии с вновь открывающимися обстоятельствами, непредвиденными послед­ствиями он корректирует свои цели и планы.

Третий. Акцент на ситуации требует осмысления взаимоотноше­ний двух неконтролируемых Деятелем элементов: внешних условий и культурных норм (идей, образцов действий) — в этом одна из главных интриг социологического понимания социальной жизни, конкретные сюжеты которой будут рассмотрены нами в ходе даль­нейшего анализа проблем социологии.

Внешние условия (природно-климатические, генетические, ма­териально-технические, вещественно-предметные, энергетические и т.д.), выступая в виде обстоятельств осуществления действия, таят (т.е. в открытую не содержат) в себе различные возможности, тактики, варианты, средства достижения цели.

При этом следует учесть, что, во-первых, весьма редко вне­шние условия определяют единственный вариант достижения цели. Во-вторых (и это очень важно), внешние условия никогда не со­держат ни целей человеческих действий, ни приемов, ни средств их осуществления, ни сценария (плана) действия.

Цели, средства, технологии и планы определяются («изобрета­ются», «высматриваются») людьми в виде идей, символов, кото­рые аккумулируются в виде культурных традиций, норм. Разные культуры в сходных обстоятельствах могут выработать, изобрести разные средства достижений потребностей людей, разные системы символической адаптации.

Оба неконтролируемых элемента воздействуют на Актора в мо­мент его ориентации на ситуацию, в момент мотивировки. Но вне­шние условия можно образно представить как некую глину, а куль­тура повелевает, что из этой глины вылепить — детскую игрушку или прекрасную статую или посуду (а другие будут долго вертеть глину в руках, так и не «высмотрев», что же из нее можно сделать полезного).

119

Итак, внешние природно-вещественные условия представляют со­бой предпосылку к действиям человека, а культурные идеи, образцы, символы — некий «банк идей» о целях и способах действия в этих условиях. Внешние условия предлагают действия, создают для них воз­можность, а культурные традиции и нормы повелевают, как вести себя в этих условиях, как этими возможностями распорядиться.

§ 3. Специфика социального действия

Проанализированная схема характеризует любые действия — и человека, который хочет заложить свой сад, и политического лиде­ра, и предпринимателя, и отца семейства и т.д. Однако действия последних ориентированы на возможную ответную реакцию других людей (соответственно избирателей, покупателей продукции, чле­нов семьи). Именно такие действия называются социальными дей­ствиями, составляющими лишь определенную часть всех действий Актора.

«Социальное действие (включая невмешательство или терпели­вое приятие) может быть ориентировано на прошедшее, настоя­щее или ожидаемое в будущем поведение других. Оно может быть местью за прошлые обиды, защитой от опасности в настоящем или мерами защиты от грозящей опасности в будущем. «Другие» могут быть отдельными лицами, знакомыми или неопределенным мно­жеством совершенно незнакомых людей»*.

Эта классическая формулировка сыграла (и играет) по сути ос­новополагающую роль при вычленении собственно предметной области социологии (и других социальных наук), позволяет четко отграничить сферу социальной жизни от более широкой области жизнедеятельности человека. Вместе с тем отграничение социаль­ного от несоциального позволило существенно углубить анализ со­циальной жизни людей, выявить фундаментальные, базисные ос­новы, которые при иной фокусировке менее отчетливы, а подчас и незаметны.

Итак, социальное действие — это преднамеренный, целенаправ­ленный поведенческий акт, ориентированный на других, их возможные ответные действия.

Следовательно, социальное действие должно отвечать двум ус­ловиям:

преднамеренность, мотивированность;

ориентированность на другого (других).

Поэтому не все преднамеренные действия являются социальны­ми, как и не все поведенческие воздействия на другого можно при­числить к социальным. Рассмотрим этот тезис подробнее.

* Вебер М. Избранные произведения, с. 625.

120

1. Итак, не всякое человеческое действие есть действие социаль­ное — достижение не всякой цели предполагает ориентацию на

других людей.

Так, ученый-естествоиспытатель стремится реализовать научно-по­знавательную цель. Он знает, какова научно-познавательная ситуа­ция (что известно об изучаемом феномене, а что является еще пред­метом споров, дискуссий), и вырабатывает план решения сугубо научной задачи, выдвигая гипотезу и определяя пути ее доказа­тельства. Данное взаимоотношение (в данном случае познаватель­ное) человека с природой не является социальным действием. Ко­нечно, способность человека формулировать научную цель и опре­делять пути ее достижения — это продукт социального развития. Поиск ученого базируется на научном фундаменте, созданном пред­шествующими поколениями (и не только учеными), и каждая фор­мула, технология — это социальный продукт. В этом смысле ученый, исследуя природу, рассматривает ее с высоты многолетних дости­жений сообщества ученых, но в данный конкретный момент, в ходе решения сугубо познавательной задачи, сам поиск ученого не есть социальное действие. Однако в процессе решения познаватель­ной задачи у него возникает потребность создать наиболее благо­приятные социальные условия для этого: получить признание кол­лег, преодолеть возможные препятствия со стороны других и т.д. — все это подразумевает взаимодействие с людьми и, соответствен­но, действия ученого по упреждению возможных препятствий со стороны других, обеспечению признания своего достижения в со­обществе ученых — это уже социальные действия.

Таким образом, действие человека приобретает характер соци­ального в том случае, когда ориентировано на других, предполага­ет прямое или опосредованное взаимодействие с другими людьми. Напомним, действие может быть ориентировано как на конкрет­ное лицо, так и на группу лиц — знакомых или незнакомых (на­пример, пассажиры автобуса); на сообщество, членом которого является человек (коллектив, нация), или на все общество; оно может иметь в виду как прошлое (месть, благодарность), так и на­стоящее или ожидаемое будущее (в том числе упреждающие дей­ствия).

Из этого примера следует также, что вычленение социального действия особенно непросто в сферах, в которых человек ориен­тирован на природные субъекты (материальное производство, наука и т.д.).

Например, разработка производственных технологий (совершенство­вание методов обработки металла, компьютерных технологий и др.) не является социальным действием. Деятель в этом случае ориен­тирован на природные объекты и законы. Но поскольку чаще всего при этом требуется согласование технологий с другими людьми, возникает параллельная мотивация — социальная, которая, как пра­вило, и становится решающей. Он^ча способна блокировать иссле­довательский поиск или, наоборот, его стимулировать. Вот почему

121

удачная или неудачная социальная организация науки, техническо­го творчества, материального производства оказывает решающее воздействие не только на число научных открытий, технологичес­кие инновации, но и, главное, на их внедрение, массовость исполь­зования. (Вспомним, сколько великих научных изобретений деяте­лей российской науки и техники XIX — начала XX в. не было вос­требовано в тогдашней России.)

2. Не всякое воздействие на другого есть социальное действие. Можно выделить целый пласт мнимых социальных действий, т.е. действий, которые, имея явные внешние признаки социальных действий, таковыми не являются.

Рассмотрим житейскую ситуацию: первое действие — прохожего обрызгала машина, случайно проехавшая по луже; последующие действия: прохожий выражает неудовольствие по поводу того, что по вине водителя машины испорчен его новый плащ; водитель, уви­дев, что он натворил, останавливает машину и выходит, чтобы изви­ниться перед прохожим; между прохожим и водителем происходит небольшой обмен любезностями. Установим, являются ли их дей­ствия социальными.

Первое действие водителя не относится к числу социальных — ведь социальными считаются только те действия, в которых ориентация на другого осуществляется преднамеренно и осмысленно. В дан­ном случае это мнимое социальное действие; прохожий совершил социальное действие; водитель совершил социальное действие; и водитель, и прохожий вошли в социальный контакт.

И еще одна ситуация, о которой упоминал еще М. Вебер. Но здесь речь идет уже о другом виде мнимых социальных действий.

Представим, что внезапно пошел дождь — все прохожие открыли зонты. Здесь нет социального действия. Хотя внешне, казалось бы, прохожие сговорились или открыли зонты по команде. Но зонты были открыты не в результате договоренности между людьми, а так как на всех них свалилась одна общая беда — дождь. Однооб­разность, схожесть реакций, вызванных общей внешней причиной, — это массово-однородное действие, один из самых распространен­ных видов «мнимых» сознательных действий.

Другой пример массово-однородных действий — паника в зри­тельном зале, вызванная вестью о пожаре, и т.д.

Различение социальных действий и мнимых социальных действий — важное условие анализа социальных явлений. В частности (и это будет подробно проанализировано позже), оно позволяет точнее понять причины объединения людей в разные по степени интегри-рованности социальные общности, отличие последних от мнимых общностей, которые часто воспринимаются нами как подлинные.

* * *

Механизм осуществления социального действия в общих чертах аналогичен механизму осуществления единичного действия. Одна­ко здесь необходим ряд серьезных уточнений.

122

Первое. Социальные действия и взаимодействия представляют собой сложный синтез «социальности» и «материальности».

Рассмотрим социальное взаимодействие в семье. Вы убираете квартиру, осуществляя материально осязаемое усилие, руководству­ясь предположением, что этим вы помогаете родителям. В вашей семье есть правило, в соответствии с которым дети обязаны взять на себя часть забот по дому. Родители контролируют, как вы вы­полняете договоренность, высказывают или благодарность, удов­летворенность, или замечание, упреки.

Собственно «социальное» в ваших действиях, как мы видим, принимает вид договоренностей, правил, обязательств, ожиданий (наказания или поощрения), как бы в виде образов, символов, оно скрыто от глаз. Напомним о «магнитном поле» взаимных обяза­тельств, прогнозов, которое возникает благодаря «ожиданию ожи­дания ожидания», о чем мы говорили ранее, подчеркивая особен­ности социальной регуляции. Это «магнитное поле» мы не можем увидеть, но постоянно ощущаем, оно заставляет нас действовать, радоваться или гневаться.

Конечно, социальные действия различаются по степени (высо­кая или низкая), форме (непосредственная или опосредованная), «отягощенное™» материальной составляющей. В этом смысле не вызывают сомнений материальная «отягощенность» уборки квар­тиры с целью помочь родителям, применение силы с целью наве­дения общественного порядка, материальная помощь, плата за ус­лугу. Но значительное количество социальных действий, играющих огромное значение в установлении успешных и эффективных взаи­модействий между людьми, в смысле физических усилий ничтож­ны. И наоборот, роль собственно социально-символической состав­ляющей может быть огромна, ибо огромны практические послед­ствия социальных действий для других — к примеру, распоряжение об увольнении, отданное начальником одним росчерком пера, за­кон, который способен активизировать или блокировать примене­ние вооруженной силы, и т.д.

Можно возразить, что в любом действии мысленно воображае­мое, замысел предшествуют действию. Однако есть существенная разница между замыслом, предшествующим обычному действию, и мысленно воображаемым, что составляет суть социального дей­ствия.

Предположим, архитектор подготовил проект нового дома, который осязаемо воплотился в построенном здании. Представим себе, что вы разрабатываете новую схему взаимодействия сотрудников в фирме, управления ею. Что в последнем случае приобретается из категори-и материально-осязаемого? Работники фирмы те же, они могут сидеть в прежних кабинетах, расположенных на тех же этажах, т.е. их физически-пространственная организация может и не из-

меняться. Изменения произошли в области взаимоотношений лю­дей: кто кем будет руководить? кто за какой участок работы будет отвечать? кто какие права и обязанности получит? Руководить, от­вечать, иметь права и обязанности — вот ткань социального, созда­ющая невидимую сеть взаимозависимости.

Мысленно воображаемым в этом примере является не только проект (что характерно для любого проекта, замысла) новой сис­темы, но и его воплощение носит отнюдь не материально-осязае­мый характер, приобретая при этом реально-практическое значе­ние (последствия). Сформировавшаяся сеть взаимоотношений меж­ду сотрудниками фирмы не материальна. Эта сеть соткана из мате­рии (магнитного поля) мысленно символических явлений: ожида­ний, предпочтений, норм, традиций — сдерживающих или направ­ляющих действия людей, т.е. существующих реально и имеющих практические последствия.

Что такое подчинение, уважение, влияние? Какое непосред­ственное физически-материальное содержание скрывается за по­добными и многими другими социальными действиями (взаимо­действиями)?

Как вообще могут быть объединены люди? Телесно? Но ведь во всех объединениях (семья, политическая партия, студенческая группа, коллектив работников и т.д.) индивид телесно остается изолированным субъектом. Люди связаны, объединены между со­бой лишь мысленно, с помощью воображения, каких-то идей, т.е. символически.

Социологи пытаются найти понятие, образ, термин, который наиболее точно передал бы смысл этой мысленно-воображаемой символической ткани. Словосочетание «мысленно-воображаемая ткань» создает впечатление какой-то воздушности, чрезмерной легкости, а потому и несерьезности, недолговечности, иллюзор­ности. Поэтому социологи употребляют термины «интерсубъек­тивное» (А. Шюц и его последователи) или «межчеловеческое про­странство» (П. Бурдье, П. Штомпка и др.). Но все солидарны в том, что эти термины не в полной мере раскрывают сущность, практическую (хотя и не материальную) осязаемость социальной мысленно воображаемой ткани. Такая воображаемая ткань спо­собна неожиданно ударить вас «невидимой дубинкой», и доволь­но ощутимо. Поэтому мы подчеркиваем, что эта мысленно вооб­ражаемая, символическая ткань существует реально и имеет ре­ально-практические последствия, воплощается в том числе в мате­риальном.

Подведем некоторый итог. Ведущие способы реализации «соци­альности» в социальном действии, организации «социального» про­странства, определяющие, кто выше, кто важнее и т.д., — это осо-

124

бые, преимущественно символические, мысленно осуществляемые способы, приемы, имеющие практические последствия.

Второе. Социальные действия не бывают единичными, дискрет­ными. Они должны самовозобновляться, быть регулярными, т.е. приобрести свойство системы. Но для этого требуется, чтобы пове­дение Актора по отношению к партнеру (партнерам) было пред­сказуемым, ожидаемым последним, так же как должна быть пред­сказуемой и ответная реакция партнера, на которого ориентирова­но социальное действие Актора. Как же добиться подобной взаим­ной предсказуемости? Актор и его партнер должны совершать со­циальные действия по отношению друг к другу по единым стандар­там, правилам, которые выработаны в этом обществе, нормам, которые всем известны и приемлемы в данной среде, т.е. на основе культурной традиции. Следовательно, «ориентация на другого» (ос­нова социального действия) — это не произвольная, а стандартная ориентация, а потому и ожидаемая. Наличие взаимно согласован­ных, разделяемых стандартов не только порождает эффект пред­сказуемости, но и эффект обязательности выполнения взаимно согласованного, разделяемого. Тем самым посредством культуры возникает обязывающая сила символов.

Таким образом, взаимная откорректированность и отрегули-рованность, «переплетение смыслов, ожиданий и поведения, ос­нованного на взаимной ориентации»* становятся возможными благодаря принятым в обществе идеям, нормам, правилам, об­разцам поведения, т.е. благодаря культуре. В этом случае культура употребляется в несколько ином значении, чем при анализе еди­ничного действия (вспомните пример с глиной), — там речь шла о том, что культура «изобретает» средства достижения потребно­стей людей. В данном же случае делается акцент на другом: куль­тура объединяет, интегрирует людей, наделяя их стандартами по­ведения, делает их жизнь предсказуемой и ответственной. Это две взаимосвязанные социальных функции великого изобретения че­ловека— культуры.

Следовательно, системы социальных действий как комплексы, основанные на регулярных, самовозобновляющихся взаимных ори-ентациях индивидов, невозможны без символической связи, на­полненной культурной традицией, и одно из самых главных чудес социальной жизни — это то, что, людям, использующим «воздуш­ные», «неосязаемые» символически-культурные элементы, удалось построить впечатляющее здание современного общества.

Бергер П Приглашение в социологию. — М , 1996, с. 32.

125

Глава V. Социальная реальность

§ 1. Что такое социальная реальность?

Вычленив социальное действие из всей совокупности челове­ческих действий, его поведения, выделим еще одно фундаменталь­ное понятие социологии, на наш взгляд, производное от понятия «социальное действие», — «социальная реальность».

Формирование более или менее точного представления о соци­альной реальности является залогом и понимания тонкостей и нюансов социологической науки, и практического применения выводов социальной науки применительно к реальным проблемам (в семейной жизни, в управлении людьми, в политической жизни и т.д.).

Понятие «социальная реальность» несет, на наш взгляд, вполне определенную смысловую нагрузку.

Мы используем это понятие для подчеркивания особенности той среды, в которой осуществляется социальное действие (взаи­модействие), несводимости, невыводимости ее основных законов из логики развития других реальностей (физической, биологической, психической). Подчеркивается, что социальная реальность — это sui generis — особая, в своем роде реальность (термин, введенный Э. Дюркгеймом для обозначения социальной реальности), и это, пожалуй, общепризнанная трактовка понятия «социальная реаль­ность».

Под социальной реальностью, социальной жизнью подчас по­нимается все, что создано, сотворено человеком*. Тот факт, что во всем, что создано человеком, воплощены результаты социальных взаимодействий людей, дает многим основание чрезмерно широко трактовать социальную жизнь, социальную реальность.

У некоторых не вызывает сомнения социальность Робинзона (поэтому любое его действие социально? — А.Э.), заброшенного волею судеб на необитаемый остров, поэтому они «не согласны с альтернативным пониманием социальности и, в частности, с М. Вебером, считавшим социальным только те действия, которые по своему смыслу ориентированы на поведение других...»**.

Откровенно говоря, подлинно научное понимание социальной реальности, более или менее четко отграниченной от других «ре­альностей», в отечественной социальной науке только формирует­ся. Лишь выделив собственно социальную реальность, социальную

* См/ Сорокин П. Человек. Цивилизация Общество, с. 156—160

** Момджян К.Х. Социум. Общество История. — М., 1994, с. 75, 97, 98.

126

жизнь, социальное пространство, социальное поле (по сути эти понятия в данном контексте являются синонимами), мы получаем возможность научно корректно анализировать проблемы социаль­ной жизни. По крайней мере социологический анализ предполагает такую процедуру.

Можно ли ставить знак равенства между тем, что создано благо­даря социальным действиям и взаимодействиям, т.е. благодаря со­циальной жизни, социальной реальности (здания, автомобили, компьютеры, музыка и т.д.), и тем, что такое собственно соци­альная реальность?

Социальная реальность — это аналитически вычленяемая из всех явлений, охватывающих жизнедеятельность людей, система действий и взаимодействий между людьми. Социальная реальность может быть воплощена и погружена в материально-вещественные объекты, ат­рибуты, ресурсы (помещения, технологии), но не включает их в себя, представляя собой особую систему, развивающуюся по осо­бым законам. Под термином «социальная реальность» «мы понима­ем всю совокупность объектов и событий в социокультурном мире как объекте обыденного сознания людей, живущих своей повсед­невной жизнью среди себе подобных и связанных с ними разнооб­разными отношениями интеракций (взаимодействий. — А.Э.). Это мир культурных объектов и социальных институтов, в котором все мы родились, внутри которого должны найти свою точку опоры и с которым должны наладить взаимоотношения»*.

В чем своеобразие той ткани, первоматерии, из которой сотка­ны основные элементы социальной реальности?

Следует иметь в виду, что человеческому сознанию легче вос­принимать неосязаемые, но практически существующие явления по аналогии с природными объектами, которые зримы, осязаемы, легко воспринимаемы сознанием. Таких аналогий-иллюзий множе­ство. Причем речь идет не только о так называемых социальных объектах, но и о магнитном поле, гравитации, где также использу­ются аналогии — иллюзии.

Поэтому использование таких слов, как «объект», «объекты», «формы», «линии», «сеть», «социальные связи» и т.п., сугубо ус­ловно. Говоря о социальной реальности и, соответственно, об объек­тах социальной реальности, мы отнюдь не имеем в виду материаль­ный объект, который можно осязать. «Социальная реальность пред­стает межиндивидуальной реальностью, в которой существует сеть связей, привязанностей, зависимостей, обрядов, отношений лич­ной преданности... Существуют специфические, принципиально

* Шюц А Формирование понятий и теории в общественных науках. В кн : Американская социологическая мысль — М., 1994, с. 485.

127

важные для жизни «узлы», «комплексы», «сплетения» социальных отношений, которые мы научились вычленять и говоря о которых склонны прибегнуть к языку материализма: мы называем их груп­пами, сообществами, организациями, национальными государства­ми. То, что они существуют в качестве реального объекта, — иллю­зия»*.

Социальная реальность — это сфера обитания, сотканная из социальных действий и взаимодействий. Все, что мы говорили о социальных действиях, их преимущественно символически-куль­турной природе, возникающей в результате переплетений ожида­ний, обязательств, норм, требований, контроля и т.д., — все это отправные моменты для понимания социальной реальности, выч­ленения ее из всей жизнедеятельности людей.

Что такое общество?Люди, находящиеся на определенной тер­ритории, машины, здания, реки, горы и т.д.? Нет. Все перечислен­ное — это демографические, географические, материально-техни-, ческие ресурсы общества. Общество — это определенная система социальных взаимодействий индивидов, проживающих на опреде­ленной территории, создавших города, работающих на промыш­ленных предприятиях и т.д. Данная система, «невидимая паутина» сцеплений между людьми, регулируется определенными нормами, правилами, ценностями (мы даем самое упрощенное понимание общества). Уместно использовать образное выражение П. Бергера: «Мы можем сравнить общество с невидимым каркасом здания, фасад которого (территория, население и т.п. — А.Э.) скрывает его от посторонних глаз**.

Что такое государство? Это не территория, имеющая опреде­ленные границы, это не задание правительства, это не герб, флаг, гимн, а особым образом отрегулированный комплекс социальных действий и взаимодействий, который позволяет более жестко кон­тролировать, управлять действиями людей в наиболее важных сфе­рах жизни. А пограничный столб — это метка территории, на кото­рую этот комплекс распространяется.

Что такое коллектив студенческой группы? Это особая невидимая сеть взаимодействий студентов (симпатии и антипатии, обязатель­ства друг перед другом, разделяемые ценности и т.д.), которые образуют определенную целостность связей при сохранении фи­зической изолированности каждого индивида. Эта целостность базируется на единстве цели, определенных правилах поведения; формируется управление этой системой взаимодействий (старо­ста, профорг, неформальные лидеры и др.).

* Штомпка П. Социология социальных изменений, с. 28, 29. ** Бергер П. Приглашение в социологию, с. 35.

128

Что такое вуз как социальное явление? Это не аудитории, лабора­тории и т.д. — это особым образом организованный комплекс со­циальных взаимодействий преподавателей между собой, препода­вателей и студентов с целью обучения последних. В этом сложном комплексе взаимодействие осуществляется по определенным нор­мам, критериям, кому-то дано право руководить организацией учеб­ного процесса, кто-то обеспечивает контроль за качеством препо­давания, кто-то преподает, приобретя для этого определенные зна­ния. Аудитории, лаборатории, компьютерные классы —это ресурсы, которыми вуз как система социальных взаимодействий располага­ет.

Что такое социальные изменения? Это не изменения материаль­ных благ, технологий и т.д. — это изменения в системе социальных сцеплений, социальных связей (т.е. во взаимоотношениях между индивидами), в правилах, в соответствии с которыми организуются социальные взаимодействия, в нормах, принципах, которыми руко­водствуются люди.

Причем социальная реальность является не просто схемой соци­альных сцеплений, некой паутиной, сетью взаимодействий — это определенная среда, которая постоянно пульсирует, вбирая в себя мотивы, устремления, ожидания людей. Она управляется нормами, культурой, традицией. Иначе говоря, социальная реальность — это социокультурная реальность.

Приведенные примеры помогают нам понять важные положе­ния социологической науки. Остановимся на двух из них.

§ 2. Социальная реальность — «парадоксальная» реальность

Социальная реальность — это во многом невидимый, мысленно вычленяемый мир, это пронизывающая реально осязаемый мир, улавливаемая лишь мысленно сеть взаимоотношений между Акто­рами, — межчеловеческий мир.

Но социальная реальность не только по своей плоти (или онто­логически), но и с точки зрения логики (физических явлений) — парадоксальный мир. В нем своя логика, свое понимание высоты, протяженности, свои, если так можно выразиться, секунды, часы, метры, километры, своя логика неодолимых тенденций. В социаль­ном пространстве словосочетание «близко друг к другу» означает близость не пространственную, а близость социальных позиций, образования, материальных возможностей и т.д. «Высоко» означает не физическую высоту, а лишь социально-символическую — на­пример, особая значимость действий руководителя объясняется не тем, что он обладает недюжинной физической силой, а тем, что ему позволено навязывать свои решения другим, которые обязаны ему подчиниться.

129

5 Общая соцнолотя

Эта парадоксальная логика создает свое, если так можно выра­зиться, «физическое пространство». Последнее наделяется социально символическими измерениями, социальными критериями, кото­рые объективируются в физическом пространстве.

«Так, например, пространство Парижа представляет собой распре­деление жилья между центральными кварталами, периферийными кварталами и пригородом; еще и очень заметную оппозицию «пра­вого берега» «левому берегу», соответствующую основополагаю­щему делению поля власти, главным образом между искусством и бизнесом»*. То же можно сказать о любом городе, в котором есть «престижный» центр и «спальные» районы. Еще более простой при­мер—любой вуз. В нем есть главный этаж, где находятся кабинеты администрации, ректора. Получить помещение на том же этаже — это признак престижа.

Парадоксальность логических связей социальной реальности свидетельствует о наличии собственных законов, тенденций, не­одолимость, повторяемость которых объясняется иными, чем в фи­зическом мире, причинами.

Эта парадоксальность обусловлена самой природой социально­сти, в частности тем, что:

ведущий способ реализации социальности — символически-куль­турная коммуникация. Это мысленная связь, соответственно логи­ка развития данных явлений может и не быть логикой физических явлений и объектов;

в отличие от законов развития психики единичного индивида логика развития социального — это логика развития кооперации, коллективности. Это логика согласования, обеспечения регулярно­сти взаимодействий, престижа, подчинения, изменения коллек­тивных субъектов, а не просто индивидов как биологических су­ществ и т.д.

В данном случае речь идет об источниках лишь парадоксальнос­ти социального мира, того специфического, неповторимого, что есть в социальной реальности. Но есть и нечто общее для социаль­ной и физической реальности. Так, реализация биологической про­граммы самосохранения обусловливает тот момент, что Актор, входя во взаимодействие с другими, оценивает необходимость возобнов­ления, укоренения этого взаимодействия с точки зрения личност­ной целесообразности.

Иными словами, логика развития социальных явлений — это логика интеграции живых людей на основе социально-символичес­кой коммуникации. Поэтому логику развития социальной реальнос­ти нельзя сводить лишь к специфическим, парадоксальным момен­там. Хотя их значение в организации социальной жизни по мере

* Бурдье П. Социология политики. — М., 1993, с. 36—37. 730

усовершенствования системы взаимодействий, форм коллективно­сти, кооперации все более усиливается, но никогда не сможет стать абсолютным.

Итак, социальная реальность образует некую оболочку, которая в существенной степени изолирована, автономна, независима от внешних условий, хотя постоянно в них погружена, «отягощена» материально. Это (и здесь мы согласны с Э. Дюркгеймом) особая реальность, которая и своей символической первоматерией (онто­логически), и своей логикой качественно отлична от физической, биологической, индивидуально-психической реальности.

Законы социальной жизни — это особые законы (а) интеграции (б) живых индивидов на основе (в) символической культурной коммуникации. Это законы координации и кооперации людей, обес­печения порядка (предсказуемости и самовозобновляемости при­емлемого поведения людей) и изменения сетей социальных взаимо­действий. Уясняя внутреннюю логику социальной жизни, мы прежде всего стремимся постигнуть тенденции развития от случайных вза­имодействий между Акторами к систематическим, регулярным вза­имодействиям, от ситуативных ориентации к устойчивым ценнос­тям. Эти законы впрямую не выводятся из материальных условий и предпосылок социальных взаимодействий, их логика не есть про­должение логики материально-физических объектов. Это может быть главное, но и самое сложное в понимании социальной реальности, что, в свою очередь, порождает ощутимую сложность социологи­ческого анализа, который и направлен на изучение этих невиди­мых, развивающихся по своей особой логике сцеплений. Социолог все время должен оперировать не самими осязаемыми объектами, име­ющими привычную логику отношений, а аналитически вычленяемыми связями, зависимостями, отношениями, которым присуща своя, во мно­гом не имеющая аналогов логика.

§ 3. Что и в какой степени обусловливает соци­альные явления? Взаимодействие социальной реальности и внесоциальных условий, сил

Проанализируем взаимодействия внесоциального и социально­го. Насколько организация социальных взаимодействий, критерии, нормы, которыми регулируются взаимоотношения акторов, обу­словлены внесоциально?

Ранее мы уже в определенной степени затрагивали этот вопрос. Сейчас же мы рассматриваем его гораздо шире: на что люди обре­чены извне, а что является итогом их собственной активности, воли, изобретательности? Что зависит и не зависит от людей в орга­низации социальной жизни? Ответы на данные вопросы важны и

для наших соотечественников, желающих понять причины драм и 1
успехов, взлетов и падений в нашей собственной истории. <

В социологии сформировались три концепции понимания соци- '
ально-исторического процесса. ;

Согласно первой концепции внесоциальные, внешние факторы играют решающую роль в развитии социальной реальности. Данная точка зрения наиболее явно проявилась в географическом, биоло­гическом, экономическом, технологическом детерминизмах. Соглас­но этим учениям в мотивации социальных действий в духовных формах воспроизводится положение вещей, существующее вне со­циальной реальности. Социальная мотивация представляет собой сугубо производное, более или менее точно отражающее внешние условия социальных взаимодействий: географические, биологичес­кие, материально-технические и др.

Особое место в ряду концепций внесоциальной детерминации общественной жизни занимает марксизм — одно из самых после­довательных, логически строгих, концептуализированных учений об обществе. Следует учесть, что не всегда и не во всем имеется возможность однозначно интерпретировать идеи К. Маркса в поня­тиях, принятых в современной социологии.

В контексте данного раздела нас интересует лишь один из аспек­тов, играющий, пожалуй, роль исходного принципа в марксистском учении, — признание за материально-технологическими фактора­ми, производительными силами определяющей роли в развитии об­щества. Поэтому именно прогресс производительных сил — источ­ник развития, изменения всей системы социальных взаимодействий.

Отправным моментом концепции общества, предложенной К. Марксом, является прямое признание того, что человек (челове­ческое общество) в большей или меньшей степени воспроизводит, отражает внешние обстоятельства, что является непременным ус- _t ловием существования общества как субъекта в определенной внеш­ней среде. «Все те обстоятельства, которые воздействуют на челове­ка, модифицируют в большей или меньшей степени все его функ­ции и виды деятельности»*.

К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии» подчеркивали, что главной исторической необходимостью является материальное производство, определяющее в конечном счете все другие стороны общественной жизни. «Люди должны иметь возможность жить, чтобы быть в состоянии «делать историю». Но для жизни нужны прежде всего пища, питье, жилище, одежда и еще кое-что»**. Главная дви-хсущая сила развития самой социальной реальности, изменения

* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т 26, ч I, с. 283. ** Маркс К., Энгельс Ф Соч Т 3, с 26.

132

характера социальных связей, критериев, правил игры в сети со­циальных взаимодействий усматривалась ими в развитии произво­дительных сил. «Способ производства материальной жизни обу­славливает социальные, политические и духовные процессы жиз­ни вообще. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с су­ществующими отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались... Тогда наступает эпоха социальной рево­люции. С изменением экономической основы более или менее бы­стро происходит переворот во всей громадной надстройке»*.

Конечно, идеи, ценности, нормы могут оказывать «обратное» воздействие, они «относительно независимы», что признавалось К. Марксом. Но определяющее, решающее значение в организации социальной жизни К. Маркс придавал детерминации производи­тельными силами общественной жизни.

Развитие производительных сил как во многом материально-вещественного фактора становится основным элементом, «мости­ком» между обществом и природой с присущей последней жесткой причинностью, неизбежностью определенных последствий, тенден­ций и т.д. Связав общество прежде всего с внешними материально-вещественными факторами, производительными силами, а посред­ством их — с физической природой, К. Маркс именно в этой связи видит основание для утверждения о неодолимой «естественно-ис­торической необходимости», «объективной необходимости», бла­годаря которой история имеет заранее написанный, но до опреде­ленной поры неизвестный обществу с