ЛоЫК КАК

идентификатор^но> первая подфункция языка) — идентифика­ция партнерами в ходе общения тех или иных кодов, знаков, сигналов с одними и теми же объектами, отноше­ниями, фрагментами действительности.

• Даже звуковой сигнал (и соответствующий письменный знак)
«мама» может идентифицироваться с разными обьектами: есть на­
роды, у которых он означает родителя-отца. Сигнал и знак «чай» у
одних народов означает напиток, у других — и реку, и напиток.
Итак, прежде всего необходимо, чтобы представители одного со­
общества идентифицировали одни и те же коды с одними и теми
же объектами, отношениями, фрагментами — в противном случае
никакого взаимопонимания и взаимодействия быть не может.

• Система кодов-идентификаторов в существенной степени за­
висит от социально-исторической практики народа, специфики его
хозяйственной деятельности и т.д.

Например, у малых народов Севера, занимающихся охотой, сбором ягод, свое название имеет каждое особое состояние зрелости клюк­вы; у народов, у которых издавна развито овцеводство, ягненок, овца, баран в разном возрасте имеют разные названия; многообразие названий рыб, их возраста и степени упитанности характерно для народов, живущих рыбной ловлей. В арабском языке существует более 6000 слов для обозначения верблюда, частей его тела и сна­ряжения.

Южноафриканские племена, занимающиеся скотоводством, имеют весьма дифференцированный словарь, касающийся окраса домаш­них животных (96 оттенков мастей у коров). Однако для них было затруднительно обозначить синий и зеленый цвета, поскольку в их

345

языке не было собственных наименований. Кстати, сейчас в рус­ском и других европейских языках имеется 11 базовых цветовых категорий и 12-я — «голубой», но в английском на роль 12-й катего­рии претендует «chartreuse» (желтовато-зеленоватый)*.

Итак, социально-исторический опыт, тип хозяйственной дея­
тельности оказывают значительное влияние на словарный запас
языка. То, что более значимо, по той или иной причине оказывает­
ся более точно и подробно идентифицировано, а это может ска­
заться на стилевом разнообразии культур, их своеобразии.
ЯЗЫК КАКИспользуя словарный запас, грамматическую

интерпретаторструктуру, особенности трактовки смыслового контекста тех или иных кодов-индификаторов, язык подчеркивает или не замечает, по-своему трактует или «ося­зает» окружающий мир.

Интерпретационное своеобразие языка, с одной стороны, ре­зультат социально-исторической практики данного народа. С дру­гой — язык организует, осмысливает новый опыт людей, обеспе­чивает восприятие вновь открывающегося мира, исподволь воспи­тывает определенное мироощущение у новых поколений.

В структуре любого языка кроется целый мир неосознаваемых представлений о жизни. Человек видит и слышит то, к чему его делает чувствительным грамматическая система его языка, обра­щает внимание на те свойства, на которые акцентирует внимание его словарный запас, ощущает явления таким образом, какие зна­чения и смыслы вложил в это понятие язык.

Тем самым язык неповторимым образом воссоздает природу и окружающую действительность, закрепляет и воспроизводит не­повторимое мировосприятие, мироощущение, вырабатывает поня­тийно-логическую основу для социального взаимодействия.

1. Словарный запас не только отражает, аккумулирует социаль­но-исторический опыт, но и обращает внимание на те свойства, которые ускользают от внимания других.

Замечено, что у народов, у которых сильны родовые элементы со­циальной организации, большая череда двоюродных-троюродных-четвероюродных родственников имеют свои названия. Но вопрос не только в названиях — меняется и отношение к этим людям. У одних народов понятия «дядя», «тетя» обьединяют всех соответ­ствующих родственников как по отцовской, так и по материнской линии. У тюркских же народов понятие «дядя» по отцовской линии отличается от понятия «дядя» по материнской линии, так же как и взаимоотношение с ним. (Последний не является представителем данного рода, потому, считается, не должен быть слишком строгим.)

* Самарина Л.В Традиционная этническая культура и цвет // Этнографичес­кое обозрение. — 1992. — № 2, с. 147—156.

346

Или вновь обратимся к примеру о разных названиях овец разного возраста. Подобные наименования позволяют более подробно и точно концентрировать внимание на их возрастных характеристи­ках: для одних народов преподнесение в дар трехгодовалого ба­рашка хорошей упитанности гораздо более значимый знак внима­ния, уважения, чем преподнесение ягненка; для других же народов, которые не различают возрастных особенностей овец, подобный подарок не несет никакой иной информации.

А задумывались ли вы, каково мировосприятие человека, его уме­ние передавать свое видение природы другому, если он не может выразить главный цвет природы — зеленый?

2. Грамматическая структура языка играет внешне малозамет­ную, но фактически очень существенную роль в восприятии мира, организации социальной жизни. Обьекты могут классифицировать­ся по полу, по признаку «человек — все остальные», на основании формы или социального положения. Грамматика — это понятийно-логическое устройство для описания отношений окружающего мира. Она различает, что рассматривать как главный предмет, что — как атрибут, свойство, что — как состояние, что — как производное.

У одних народов только применительно к человеку можно задать вопрос «кто?», все остальное характеризуется вопросом «что?» (в том числе и животные). Языки одних народов подразумевают жесткое построение фразы, в которой подлежащее обязательно должно находиться на первом месте, в языках других народов подлежащее может находиться и в начале, и в середине, и в кон­це фразы.

Все это имеет отношение к нашему предмету — ведь человек посредством понятийно-логической структуры грамматики струк­турирует и воспринимает взаимоотношения окружающего мира, и, если, например, он воспринимает животных как вещь, а не как своих младших собратьев, его отношение к животным наверняка будет отличаться от отношения к людям. Не кроется ли за пренеб­режением подлежащим (его можно поставить в любом месте фра­зы) некоторая недооценка личности человека, его решающей роли в различных событиях?

Особое значение в реализации интерпретативной подфункции языка имеет смысловой контекст, смысловое наполнение языко­вых кодов. Один и тот же сигнал-идентификатор в разных культурах может иметь разные смысловые оттенки.

Социологи, исследовавшие типы карьеры в Англии и США (а это очень близкие друг другу общества как по культуре, так и по языку), получили любопытные данные. Оказалось, в этих двух странах, пользующихся формально одним языком, в одни и те же коды-ин-дефикаторы, описывающие карьеру человека, вкладывался разный смысл. Для англичан карьера — это прежде всего умение вызвать признание у вышестоящего, а для американцев — это результат личных усилий, активности.

347

Известная исследовательница М. Мид отмечает, что в Англии сло­во «компромисс» имеет позитивную окраску и о «компромиссном» соглашении можно говорить с одобрением, включая те случаи, ког­да противной стороне досталось более половины оспариваемого. В США, с другой стороны, меньшая часть означает определенное поражение той или иной стороны, и поэтому говорят: «президент против конгресса» или «конгресс против президента»; «правитель­ство штата против федерального правительства» или «федераль­ное правительство против штата». Это соотносится с американс­кой доктриной контроля и равновесия, но одновременно лишает слово «компромисс» того этического ореола, который оно имеет в Англии*.

Итак, в разных культурах один и тот же код-идентификатор мо­жет иметь разную интерпретацию, разный смысл. И наоборот, смена кода-индентификатора может существенно сказаться на восприятии обьекта, приписывании этому обьекту иных смыслов и значений.

Возьмем пример из новейшей истории США. Введению термина «афро-американец» предшествовала цепочка исторически сменяв­ших друг друга понятий, использовавшихся для обозначения чер­нокожих американцев: «рабы — цветные — негры — черные — афро-американцы». В каждом случае дело не ограничивалось сменой названия; трансформация наименования сопровождалась глубоки­ми изменениями в системе социального восприятия. Все прежние наименования чернокожих граждан США отражали факт расового доминирования и сегрегации, в то время как название «афро-аме­риканцы» уравнивает данную этническую группу с представителя­ми других этносов североамериканской культуры. Новый термин акцентирует не факт расовой принадлежности, а происхождение, т.е. связь с исторической родиной, что ставит выходцев из Африки в один ряд с ирландскими, мексиканскими, китайскими и прочими этническими группами в США.

Происшедший благоприятный «контекстуальный» сдвиг есть резуль­тат определенной социально-исторической практики, тех измене­ний, которые произошли как в самой среде чернокожих американ­цев, так и в отношении к ним. Вместе с тем формирование новой интерпретации и смыслов меняет и восприятие чернокожих. Особое значение, конечно, сыграли изменения в самой среде чер­нокожих американцев, формирование достаточно устойчивого сред­него класса «добропорядочных американцев» — чернокожих. Их поведение и стиль коммуникации позволяют говорить о своеоб­разном дуализме нового этнокультурного сознания, в котором при­сутствует стремление одновременно подчеркнуть африканское про­исхождение (яркая одежда, интерес к истории Африки) и проде­монстрировать приверженность подлинно американским ценнос­тям (работа, индивидуализм, материальное благополучие).

Итак, каждый код, шифр в рамках того или иного языка не только идентифицирует кодируемый объект, но и дает определен-

* Цит. по: Клакхон К. Зеркало для человека. Введение в антропологию. — СПб., 1998, с. 189

348