ИНСТИТУТ

Сила и значимость религии в жизни общества потому столь велика, что религия, точнее, рели­гиозная практика, функционирует как важнейший социальный ин­ститут, обеспечивающий соответствующее поведение людей. Бла­годаря институализации религия превратилась в могучий элемент социокультурной организации общественной жизни, сыграв огром­ную роль в развитии человечества.

Основными элементами религии как институализированной си­стемы являются:

• религиозные символы, идеи, трактаты, догматы, учения,
зафиксированные в Священном Писании, Торе, Коране,
боддисатвах и т.д.;

• культ, эмоционально поддерживающий привязанность ве­
рующего к данной религии, вырабатывающий в нем рели­
гиозные чувства: храмовые службы, молитвы, праздники,
обряды, ритуалы;

• организация взаимодействий людей по поводу религиозной
практики — церковь (что особенно важно). Последняя орга­
низует, координирует, контролирует религиозную деятель­
ность всех приверженцев данной религии, проводя четкое
статусно-ролевое размежевание между служителями куль­
та, священниками, отправляющими религиозно-культовую
и идейно-религиозную деятельность, и мирянами, т.е. про­
стыми, грешными людьми, ищущими пути спасения с по­
мощью священников.

Клир, священники являются представителями Бога, они трактуют, углубляют учения, организуют культовую службу, интерпретируют религию, оценивают поступки мирян с точки зрения религиозной этики, наставляют их на «путь истинный». Сам клир иерархически, как правило, организован: есть рядовые священнослужители, кото­рые непосредственно организуют религиозную практику мирян, прихода, религиозной общины; есть высшие иерархи церкви — епис­копы, кардиналы, папа, патриарх, шейх, аятоллы, которые осуществ­ляют руководство. Как видим, религия с помощью церкви оказыва­ется хорошо институализированной, иерархизированной системой солидарных взаимодействий.

В основе церковной организации как института лежит матрица «па-стырь-паства», предполагающая у пастыря — знания, религиозную компетентность, этическое превосходство, а у паствы — послуша­ние и готовность внимать слову пастыря. Основная форма взаимо­действия — это духовное влияние пастыря на основе авторитета религии, церкви, который подчас достигает характера духовной вла­сти, требующей безоговорочного следования указаниям клира. Сан­кции, принятые в этом социальном институте, касаются духовной

370

жизни людей, но их сила зависит от взаимоотношений церкви и государства: на пике авторитета церкви в государстве наивысшей санкцией был суд инквизиции, сегодня санкциями являются пори­цание, предание анафеме, отлучение от церкви и т.д.

Церковь, объединяя сторонников одной религии в единую со­циальную группу, является важной социальной организацией в любом обществе. Отсюда следует необходимость государственно-правового регулирования деятельности церкви, она неизбежно имеет определенные официальные отношения с государством, признает­ся им и пользуется уважением.

Итак, члены общества, разделяющие единую религиозную сис­тему представлений о мире, благодаря институализации религиоз­ной практики путем создания церковной организации, выделения священников и мирян, клира и церковной общины, превращаются в хорошо организованную групповую общность. Приобретя свой­ство социального института, религия с помощью церкви, священ­нослужителей, прихода оказалась способной помочь каждому че­ловеку (царю и крестьянину, вельможе и торговцу) войти в мир божий, контролировать его поведение, воспитывать в богоугодном духе. Религия наделяла человека пониманием конечных истин бы­тия, поэтому в ней нуждался (ей был подвластен) каждый, неза­висимо от сословия, места в обществе. Тем самым религия факти­чески формировала базовые представления людей, составляла со­циокультурную духовную первооснову функционирования всех сло­ев общества — первооснову, но не более.

Культура того или иного общества не определяется лишь его рели­гиозной первоосновой. «Не существовало... этики, которая была бы только религиозно детерминирована. Совершенно очевидно, что она в значительной мере обладает чисто автономной закономер­ностью, основанной на определенных географических и историчес­ких особенностях... Однако несомненно, что одним из детерминан­тов... этики — именно только одним — является религиозная обу­словленность жизненного поведения»*. Это касается как полити­ческой, так и хозяйственной этики, справедливо как для католичес­ких, так и для православных народов, для мусульман и для иудеев, как справедливо и то обстоятельство, что во всех случаях религия составляла духовную базу того или иного народа.

интегративная Религия как сакральная (священная) форма
ФУНКЦИЯ смыслополагания деятельности людей, трансцен-

религии дентного (т.е. выходящего за пределы буднично-

го мира) обоснования человеческого бытия, вы­полняла и выполняет многообразную роль в жизни общества и человека.

* Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий. Попытка сравнительного исследования в области социологии религии, с. 44.

371

Упомянем функции религии, которые имеют особое значение для индивида. Еще известный польско-британский социальный ан­трополог Б. Малиновский обращал внимание на то, что религия позволяет человеку преодолеть беспокойство и страх, которые вы­зываются смертью близкого; религия помогает человеку, который исчерпывает собственные возможности, ощущает бессилие при столкновении с неудачей, злом. Многие исследователи в связи с этим выделяют психотерапевтическую функцию религии: «религи­озные действия, ритуалы, обряды и т.п. оказывают успокоитель- ное, утешительное воздействие на верующих, придают им мораль­ную стойкость и уверенность, предохраняют от стрессов»*. Вероят­но, этим и объясняется то обстоятельство, что и в современном обществе переход в лоно религии, церкви нередко бывает связан с большими жизненными потрясениями, невзгодами.

Из ведущих социальных функций религии прежде всего отметим интегративную.

На интегративной функции религии делают особый акцент сто­ронники функционализма — Э. Дюркгейм и Т. Парсонс. Мы уже отмечали идею Э. Дюркгейма о значении тотема, иных религиоз­ных символов поклонения для выделения общины, формирования «Мы-чувства». То, что Э. Дюркгейм рассматривает как исходный момент интеграции архаических обществ, остается в силе и в го­раздо поздние времена.

Можно сказать, что в становлении и развитии большинства со­
временных, хорошо интегрированных обществ огромная роль при­
надлежала религии — ведь она наделяла каждого члена этого обще­
ства едиными представлениями о конечных смыслах бытия, еди­
ными исходными критериями, правилами игры. Тем самым в рели­
гии общество находило развитую систему обобщенных представле­
ний, которые делали предсказуемым поведение любого человека в
I данной системе взаимодействий. Религия оказалась той духовной

силой, которая надолго скрепила всех членов общества независимо от их положения в единое целое**.

Роль религии как фактора интеграции общества, поддержания и сохранения его стабильности, целостности неоднократно проявля­лась в истории.

* Комаров М.С Введение в социологию, с 229.

** Конечно, религия не единственный социокультурный источник интеграции (и регуляции) общественной жизни (в этом случае общество, его граница оп-

j.,, ределялись бы границами распространения тех или иных религий) Как мы

»• уже говорили, религия как социокультурный базис интеграции общества до-

|i полняется национальными элементами, сформировавшимися под влиянием до-

i-j и внерелигиозного опыта данного народа, особенностей его исторического

*J опыта и т.д

И-

Г 372

В этом отношении интересны и показательны взаимоотношения религии и государства как системы институтов светской (нерелиги­озной) власти, обеспечивающей в том числе стабильность, целос­тность общества.

Любое государство, тем более формирующееся, заинтересова­но в утверждении и сохранении в обществе определенных ценно­стей, норм, которые не только обеспечивали бы лояльность граж­дан к государству, установившемуся порядку, но, что еще важ­нее, скрепляли людей, вносили упорядоченность в их взаимодей­ствия, способствовали их организованности. Без интегрированнос-ти общества вокруг определенных непререкаемых ценностей зат­руднялось и даже было невозможным осуществление функций власти. Вот почему принятие единой религии, ее внедрение, рас­пространение и, с другой стороны, установление государствен­ной власти, распространяемой на несколько родов, племен, тес­но взаимосвязаны.

Вспомните традицию древнеегипетского государства, в котором «фараон» и «первосвященник» часто объединялись в одном лице, крещение Руси, обряд «помазания», который на Западе стал тради­цией, когда Пипин, ставший в 751 г. королем франков, принял цер­ковное помазание при возведении на трон для обоснования закон­ности своей власти.

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что государство не могло без религиозной опоры, без ее священных, непререкаемых ценностей, норм скрепить общество в одно целое. Именно поэто­му оно или искало союза с церковью (так, Карл Великий искал союза с Римским Папой), или подчиняло ее себе {так произошло, в частности, в Российской Империи), или само внедряло религию (так, Владимир крестил Русь). Но во всех случаях государство ис­кало опору в религии для обеспечения целостности, стабильнос­ти общества.

На роль религии как интегратора общества, сохранения его це­лостности, своеобразия указывает и роль религиозного фактора в национально-освободительном движении того или иного народа (вспомните роль православия, Сергия Радонежского в борьбе рус­ского народа против золотоордынского ига, значение религиозно­го фактора в Иранской революции и т.д.).

Оборотной стороной интегративной функции религии является ее роль в дезинтеграции общества. Наиболее ярко это проявляется в тех случаях, когда по сути один и тот же народ исповедует различ­ные религии.

Особо ярко это проявилось в истории современной Югославии, где именно религиозный фактор разделил проживавших на одной тер­ритории единые славянские народы, имевшие по сути единый язык (сербо-хорватский), на православную Сербию, католическую Хорва­тию, мусульманскую Боснию.

373

Поэтому нельзя абсолютизировать интегративную функцию ре­лигии, на что обратил внимание Р. Мертон, выступая против по­пыток обосновать упрощенный тезис, что во всех обществах, всех исторических ситуациях религия выполняет одни и те же функ­ции*.

ФУНКЦИЯ РЕЛИГИИ

РЕГУЛЯТИВНАЯ ' Предлагая ценности, идеалы, нормы поведения, освящая их божественным сиянием, религия что-то утверждает в качестве желательного, богоугод­ного, а что-то объявляет греховным, богохуль­ным, предавая анафеме. Тем самым религия выполняет ответствен­ную функцию регуляции поведения людей в обществе.

В пору расцвета своего общественного авторитета и влияния ре­лигия выступала как всеобщая, всеохватывающая нормативно-ре­гулятивная система, внедряющая свои принципы, критерии в ре­гулировании и политической, и экономической, и художественно-эстетической, и научно-образовательной жизни общества. Лишь по мере дифференциации социальных институтов утверждалась неза­висимость, автономия этих сфер от религиозной регуляции. Рели­гия все более вытеснялась в сферу этической регуляции социально­го поведения личности.

Особое внимание анализу регулятивной функции религии уде­лял М. Вебер, рассматривающий религию как более высокую (бо­лее рациональную) ступень развития социальных представлений, создающую индивидуально осознанную мотивацию поведения. Его выдающиеся работы по социологии религии, и прежде всего «Про-тестанская этика и дух капитализма», сыграли огромную роль не только в понимании роли религии в социальной жизни, ее измене­ниях, но и в понимании социальной реальности как социокультур­ной реальности, в преодолении экономического, технологическо­го и других детерминизмов, односторонне упрощенно трактовав­ших процессы организации социальной жизни.

Рассмотрим некоторые основные утверждения М. Вебера в кон­тексте анализа регулятивной функции религии.

Центром его внимания являются «не этические теории теоло­гических компендиумов, а коренящиеся в психологических и праг­матических религиозных связях практические импульсы к дей­ствию, которые и называют хозяйственной этикой мировых рели­гий»**.

* См.: Мертон Р. Явные и латентные функции В кн.: Американская социологи­ческая мысль. — М., 1994, с. 390—392

** Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий. Попытка сравнительного исследования в области социологии религии, с. 43

374

Одним из важнейших исходных моментов анализа хозяйствен­ной этики мировых религий, имеющего огромное общесоциоло­гическое значение, является понимание того, что хозяйственная этика — явление культурное, изобретенное людьми, а не данное им от природы. Так, стремление к наживе, богатству, лень, желание разбогатеть, особо себя не утруждая, стремление к роскоши, и т.д. — все эти качества М. Вебер рассматривает как присущие са­мой природе человека. И наоборот, такие добродетели, как упор­ный труд, бережливость, самоограничения и (что особенно важ­но) стремление вложить полученный доход в дело для получения прибыли (то, что и до М. Вебера называли «духом капитализма») есть норма, изобретенная людьми, не данная им от природы, а придуманная вопреки природе, надстраивающаяся над природой. Это культурное изобретение, открывшее человечеству иные пути социально-исторического развития.

Благодаря каким социокультурным (религиозном) источникам возникает в чем-то «внеприродная», «надприродная» норма, со­здавшая мотивацию деятельности, характерной для западноевро­пейского капитализма, который основывается на массовом произ­водстве с целью получения прибыли, используемой для инвести­ций в новое массовое производство, в сочетании с бережливос­тью, самоограничением предпринимателя?

1. Религия, разделив мир на потусторонний и посюсторонний, придав потустороннему миру священный, божественный характер, поставила перед человеком проблему неприятия «прелестей» посю­стороннего грешного мира. Здесь могут быть выделены два основных (противоположных) типа неприятия, один из которых характерен для иудаизма и христианства, а другой — для буддизма и индуизма: активный аскетизм, т.е. угодная Богу деятельность в качестве ору­дия Божьего, и созерцательное обладание спасения, свойственное мистике, где речь идет не о том, чтобы действовать, а о том, чтобы иметь, и где человек является не орудием, а сосудом божественной воли.

Радикальной эта противоположность становится в том случае, «ког­да аскеза действия находит свое выражение в миру, преобразуя его рационально, с целью подавить рукотворно-греховное с помо­щью какой-либо мирской профессии (мирская аскеза), а мистика, в свою очередь, находит радикальное завершение в окончательном уходе от мира»*.

Первый путь неприятия посюстороннего мира (мирская аскеза) порождает западный капитализм, духа которого «нигде никогда

* Вебер М Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира В кн.: Избранное. Образ общества. — М , 1994, с. 9.

375

более не было», а второй путь стал существенным социокультур­ным препятствием для индустриального развития стран Востока по образу Запада.

При этом христианство, в котором человек, его деятельность есть орудие и промысел Божий, являясь религией спасения через овладение миром, создает общие предпосылки формирования «духа капитализма».

Но протестантизм, утверждавший мирской аскетизм, смог раз­виться и утвердиться в лоне прежде всего католицизма, который имел определенные религиозно-этические (а не только обрядово-ритуальные) отличия от православия.

• «Православие называют «иоаническим» христианством, подчер­
кивая, что оно вдохновляется образом апостола Иоанна... — «апос­
тола любви», который больше тяготел к внутренней, духовной, со­
зерцательной стороне Учения»*. Католицизм же почитает апостола
Петра — деятельного строителя церкви как земного института, ра­
деющего за привнесение христианских принципов в повседневную
жизнь людей. За этими симпатиями к тому или иному апостолу
скрывается нечто большее — общая ориентированность на созер­
цание или на деятельность. «Католицизм как бы смотрит на небо с
Земли, рационально строит лестницу в небо, уделяя большое вни­
мание земным проблемам...» Православию же «свойственно боль­
ше сосредоточиваться на небесном, абсолютном и вечном, на пос­
ледних судьбах мира. Созерцание — его высшее призвание... Паря |
над землей, православное религиозное сознание смотрит на Зем­
лю с высоты небес»**.

• Приоритетные религиозно-этические ориентации порождают раз­
личия между православием и католицизмом и в практической эти­
ке.

Для православия почетен и славен любой труд, если он наполнен аскетическим содержанием и благочестивыми помыслами. При этом не делается различий между профессиями, видами труда. «Тяже­лые, грязные, самые непрестижные формы труда имеют такую же -если не большую — аскетическую ценность, как и все остальные...» Узкопрофессиональное мастерство, совершенство в каком-либо одном деле в отличие от западного понимания профессионализма не почиталось добродетелью»***.

• Кроме того, для православия характерно деление на два духовных,
нравственных и поведенческих идеала — монашеский и мирской.
Именно монах, странник являлись носителями неприятия, мирской
аскезы: упорное молитвенное бдение, отшельничество, строгое воз­
держание, пост, трудовое послушание, выполнение самых тяжелых
работ воплощали,идеалы бескорыстия, самоотверженности. И на­
оборот, в миру духовные и православные требования были гораздо

* Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предприниматель­ства. — М., 1998, с. 153.

** Коваль Т.Б. Православная этика труда//Мир России. — 1994. — № 2, с. 60. *** Зарубина Н.Н. Указ. соч., с. 154, 155.

376

более мягкими. Как правило, повседневная жизнь мирян (в том чис­ле по той причине, что православие не выработало специальной хозяйственно-практической этики в отличие от католицизма, отцы церкви которого уделяли по завету св. Петра большее внимание этому) регулировалась традиционными нерегилиозными представ­лениями.

Католицизм же акцентирует внимание на душеспасительном зна­чении труда как сотворчества Богу, настаивает на том, что твори­мые в посюстороннем мире добро, труд уравновешивают грехи, сти­мулируя мирскую активность, дисциплину, трудовую добродетель, профессиональное совершенство и ответственность. Вместе с тем католицизму, его этике труда присуща изначальная двойственность. Труд, профессия были не предопределением божь­им, не призванием, а суровым наказанием за грехопадение Адама. Таким образом, обращенность к практике (а не к созерцанию) в католицизме — это по сути еще традиционное для всего христиан­ства понимание труда: трудолюбие, профессиональное усердие как спасение от наказания, которое довлеет над всем родом челове­ческим. Спасение от такого наказания создавало не самовозоб­новляющуюся мотивацию на достижение, постоянное, неизбывное стремление к умножению успехов, а мотивацию лишь на то, чтобы замолить грехи.

М. Вебер подчеркивает, что «дух капитализма» формируется на более рациональном, чем католицизм, понимании спасения — по­нимании, которое было выработано в результате Реформации, и прежде всего в кальвинизме и особенно — в пуританстве.

Спасение души естественно требует преодоления, освобожде­ния от всего тварного, тленного, требует аскезы. Но аскетическая практика мохсет быть различной — от аскетизма индуистских мона­хов-виртуозов, аскезы отшельников и странников до мирской ас­кезы, которая предполагает отказ от плотского, мистического, рос­коши и сосредоточении на служении богоугодным делам (а не на молитвах или постах).

Кальвинизм доводит мирской аскетизм до полного исключения из жизни человека всего эмоционально-мистического, обрядов, ритуалов, доводя рационализацию религии до сугубо этической, прямой свя­зи индивида с Богом.

«Это абсолютное устранение веры в спасение души с помощью церкви и таинств... было той решающей идеей, которая отличала кальвинизм от католичества. В этом находит свое завершение... великий историко-религиозный процесс расколдовывания мира...» Даже исповедь перед Богом была постепенно отменена. Тем са­мым «средство периодической «разрядки», которое снимало эмо­ционально окрашенное сознание своей вины, было устранено»*. В результате человек обречен одиноко брести навстречу предна­чертанной ему судьбе. Никто не может ему помочь — ни проповед-

* Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. В кн.: Избранные произ­ведения. — М., 1991, с. 142, 144.

377

ник, ни таинства, ни церковь; ничто не может придать ему эмоцио­нальную уверенность, изгнать глубокий страх перед своей судьбой.

Но есть единственно верное средство снять состояние аффекта, порожденное религиозным страхом одиночества: «мирская аскеза, невиданное доселе внутреннее одиночество индивида (и это имеет ключевое значение) под силу лишь тем, кто уверовал в свое боже­ственное предопределение, избран богом для богоугодного про­мысла. Но как узнать, быть уверенным в своей избранности? В ка­честве наилучшего средства для обретения внутренней увереннос­ти в спасении рассматривается неутолимая деятельность в рамках своей профессии. Она и только она прогоняет сомнения религиоз­ного характера и дает уверенность в своем избранничестве»*.

Таким образом, «дух капитализма» уходит корнями в то рацио­налистическое толкование спасения, которое оказывается тесно связанным с понятием мирской аскезы, избранности Богом, предоп­ределения, которое раскрывается в профессиональном призвании.

Профессиональное призвание в мирских деловых вопросах из ма­лозаметной индивидуально-психологической детали превращается в решающий, самоценный, всеохватывающий аспект жизни человека на Земле. Индивид приобретает миссию жизни среди других, его будничная жизнь освещается божественным светом богоизбраннос­ти и предопределенности. Не случайно подлинным ядром духа капи­тализма М. Вебер считает профессиональный долг, который побуж­дает человека к увеличению производства и умножению прибыли как самоцели, как доказательства собственного служения Богу.

2. Рассматривая роль религии в регуляции социального поведе­ния, М. Вебер далек от упрощения. Он постоянно подчеркивает, что религиозные догматы кальвинизма и особенно пуританства сами по себе создавали только лишь общую этическую предпосылку (ко­нечно, освященную божественным светом) для практического по­ведения людей. Религиозные установки лишь в трансформированных (а не в прямых) формах реализуются в повседневной практике.

М. Вебер неоднократно просит понять его правильно и не припи­сывать ему, например, утверждение, будто Кальвин или иной рефор­матор считал целью своей деятельности пробуждение «духа капи­тализма». Эти цели и эта практическая деятельность оказались «лишь следствием чисто религиозных мотивов... Культурные влия­ния Реформизма в значительной своей части — а для нашего соци­ального аспекта в подавляющей — были непредвиденными и даже нежелательными для самих реформаторов последствиями их дея­тельности...»**.

Тот факт, что Реформация оказала решающее влияние на форми­рование «духа капитализма» западного типа, указывает на огром-

* Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма, с 148—149 ** Там же, с. 105.

378

ную роль религии, задающей понимание конечных смыслов бытия, в формировании этоса, образа и стиля жизни больших масс людей. «Пуританин хотел быть профессионалом, мы должны быть таковы­ми... По мере того как аскеза перемещалась из монашеской кельи в профессиональную жизнь и приобретала господство над мирс­кой нравственностью, она начинала играть определенную роль в создании того современного хозяйственного устройства, который в наше время подвергает неодолимому принуждению каждого от­дельного человека, формируя его жизненный стиль...»*

Обладая огромными возможностями в распространении опреде­ленных идей и контроля за поведением верующих, религия как со­циальный институт способна (прямо, а в современном мире чаще всего опосредованно) воздействовать на формирование системы взглядов, ценностей, образцов поведения не единиц, а больших масс людей, т.е. быть решающим источником социокультурной регуля­ции социального поведения — это касается любой мировой религии.

В практической жизни людей постепенно, но неуклонно рели­гиозно-этическое обоснование ценностей, норм становится раци­онально-этическим. Долг перед Богом меняется на долг перед людь­ми, божественное предопределение и призвание — на самореали­зацию, самоутверждение посредством профессии и т.д. Меняется аргумент, обоснование, но смысл, приоритет, оценки, предпочте­ния, заданные впервые во многом религией, как правило, сохра­няются. Тем самым сохраняются общая логика культуры, ее осо­бенности, обеспечивающие преемственность основных социальных институтов данного общества.

3. Изучение роли религии в регуляции социального поведения требует конкретно-исторического подхода. В различных обществах и на разных этапах их развития роль религии в организации социаль­ной жизни различна.

• Как уже отмечалось, в православии разделение на две моде­
ли поведения (монашескую и мирскую) привело к тому, что по­
вседневная практика простых людей слабо была ориентирована на
утверждение религиозных ценностей и в основном регулировалась
нерелигиозными традициями.

• Следует иметь в виду, что внедрение религии, религиозных
принципов, критериев, вытеснение языческого, мифологического
было долгим процессом, да и в самой религии всяческие таинства,
посты, обряды, ритуалы носили во многом религиозно-мистичес­
кий, а не этический характер. Рационализация религии в том и
заключается, что она освобождалась от всего аффективно-мисти­
ческого (мифологического), все больше регулируя этическую связь
с Богом без всякой фантастической мишуры, мистически-виртуоз­
ных упражнений.

* Там же, с. 206

379

Но не во всех религиях это происходило с одинаковой интенсив­ностью. Так, в православно-религиозной жизни мирян долго сохра­нялось особое внимание к внешней ритуально-обрядовой стороне и недооценивалась этическая (содержательная) сторона религии. «Приезжая с Запада, особенно протестанты искали под формами русского благочестия соответствующего содержания и, к полному своему недоумению, не всегда находили. Привыкши считать знание Евангелия необходимым условием веры, живую проповедь — глав­нейшей обязанностью пастырей, они приходили в ужас, замечая, что проповедничество на Руси совершенно отсутствует, что из де­сяти человек едва ли один знает молитву Господню, не говоря уже о Символе веры и десяти заповедях... Во времена патриарха Нико­ на приехал в Москву антиохийский патриарх Макарий со своим архидиаконом Павлом, оставившим нам дневник этого путешествия... Стояние по восьми часов в церкви и продолжительное сухоедение приводят их в отчаяние. «Мы совершенно ослабели, — пишет диа- кон Павел, — в течение великого поста. Мы испытываем такое му- чение, как будто бы нас держали на пытке .. Нужны железные ноги, чтобы не чувствовать (от долгих стояний в церкви) ни усталости, ни утомления»*.

* * *

_пт /чвяшгиипгп Форма обоснования социального поведения все
_K «светскому» более и более рационализировалась. На первых

порах эта рационализация происходила внутри религии под видом борьбы с язычеством, многобожием, мисти­кой, утверждалось религиозное мировоззрение вместо мифологи­ческого восприятия мира.

В дальнейшем рационализация духовных оснований социальной жизни проходила по нескольким направлениям.

Во-первых, происходила внутренняя рационализация самой рели­гии. Как уже отмечалось, западное христианство прошло через пос­ледовательную и радикальную Реформацию, в результате которой от католицизма отделился протестантизм. Впоследствии и католи­цизм, пройдя ряд эволюционных этапов, подвергся значительным изменениям, адаптировавшим его к потребностям современного буржуазного общества. (Следует отметить, что подобную Реформа­цию не претерпели ни ислам, ни православие.)

Во-вторых, происходило серьезное продвижение от «священно­го» (религиозного) к «светскому» (гражданскому) в общественной жизни, в том числе духовной. Общий итог этого продвижения — высвобождение из-под пут религиозной регламентации основных сфер общественной жизни, включая духовную. Социальные дей­ствия теряют чисто религиозную форму и приобретают характер

* Милюков П Н. Очерки по истории русской культуры, с 47—48 См также Власов В.Г О взаимосвязи религиозного и мифологического в истории рос- сийского православия В кн ■ Российская цивилизация. — М , 1998, с 215—217.

380

светской мотивации. Религиозная регламентация вытесняется, за ней сохраняется право лишь на этическую сферу, регулирование поведения личности на основе конечных истин бытия.

В движении от «священного» к «светскому» принято различать два момента:

• секуляризация — вытеснение религии, церкви из управления
мирскими делами. Если в раннем средневековье религия была
всеохватывающей системой регуляции социальной жизни, то
к XIX в. в Западной Европе религиозные принципы, аргу­
менты полностью вытесняются из управления государством,
экономикой, образованием. Устанавливаются законы, нор­
мы, порядки, которые обоснованы разумными, рациональ­
ными аргументами целесообразности, эффективности и т.д.,
утверждается грахеданское судопроизводство. Инквизиции,
преследований людей по религиозным мотивам более не су­
ществует. Церковь освобождается от мирских дел — секуля­
ризации подлежат ее земли, хозяйство;

• десакрализация — нарастание светского в духовной культуре.
В библейские сюжеты вкладывается светский смысл, про­
славляющий простого человека. Затем уже сам человек, а не
Бог, со своими житейскими заботами, радостями и страда­
ниями занимает господствующее положение в творениях,
например, голландских (протестанских) художников (сле­
дует упомянуть и «Декамерон» Боккаччо, где проделки и
шалости молодых людей ставятся объектом художественно­
го осмысления). Эпоха Возрождения стала эпохой десакра-
лизации духовной жизни. Священники-мыслители переда­
ют эстафету углубленного систематического анализа соци­
альной жизни, разработки и утверждения принципов миро­
понимания, трактовки и осмысления опыта социальной жизни
представителям гуманитарной интеллигенции, которая стре­
мится понять мир, общество, опираясь на практические,
посюсторонние аргументы. Углубленный анализ, трактовка
социальной жизни, разработка или уточнение правил игры
в обществе переходят по эстафете от колдунов и магов к
священникам, а от них — к гуманитарной интеллигенции.

§ 3. Идеология

Внутренняя рационализация религии, секуляризация управле­ния общественной жизнью, десакрализация духовной сферы неук­лонно и неумолимо приводили, с одной стороны, к снижению авторитета и значимости религии в каждодневной социальной жизни людей, а с другой стороны, — к угрозе расщепления, раскола от-

381

носительно цельной, единой ценностно-нормативной первоосно­вы общества, которая ранее базировалась на религии.

Формируется принципиально новая, светская система обосно­вания поведения людей, которая объединяет их в большие группы, общество, — идеология.

Идеология представляет собой систему рационально-логичес­кого обоснования социального поведения людей, их ценностей, норм взаимоотношений, целей и т.д. Как мы видим, идеология имеет два начала: рационально-логическое и оценочное. Если сле­довать веберовской трактовке, то традиционный тип социального действия наиболее адекватен мифологическому пониманию со­циальной жизни, ценностно-рациональный — религиозному, це-лерациональный — идеологии, в которой главными аргументами являются целесообразность, эффективность и т.д.

ИДЕОЛОГИЯ И НАУКА

Идеология как явление во многом сходна, с одной стороны, с религией, а с другой стороны, с прямой противоположностью ре­лигии — наукой. Это сходство с противоположными явлениями делает идеологию внутренне сложной и противоречивой системой. Рассмотрим соотношение идеологии с наукой. Иде­ология, которая формируется задолго до возник­новения терминов «идеология», «идеолог» (эти термины имели в момент своего возникновения — в начале XIX в. — несколько уничижительный смысл), есть порождение бурного раз­вития науки Нового времени, торжества принципов рационализма. В этом смысле наука, научная система мышления, доказательность, логичность оставили неизгладимый отпечаток на идеологии как си­стеме логического обоснования, выведения ценностей, норм и т.д. Все основные положения и постулаты идеологии логически доказы­ваются, ничто не должно нести на себе мистически-религиозного оттенка, ничто не принимается на веру.

Но идеология отличается от науки в силу принципиальных раз­личий функций идеологии и науки. Призвание науки — познание мира, общества, объяснение людям мира. Идеология же призвана вооружить человека представлениями, которые смогли бы изменить мир, социальный порядок. Идеология нацелена на практику, выра-, жает деятельно-практическое, или, по словам К. Манхейма, поли-* тическое* начало духовной жизни, наука же — познавательно-кон­статирующее начало.

Будучи устремленной в практику, идеология обязана снабдить человека ясными представлениями о том, что вредно, что полез-

* См.: Манхейм К. Идеология и утопия. Глава III. Может ли политика быть научной (проблема теории и практики). В кн.: Диагноз нашего времени. — М., 1994.

382

но, как оценить то или иное событие и т.д., — и в этом ее главное
отличие от науки, которая стремится быть свободной от оценоч­
ных суждений. Но данное различие по причине логически-доказа-
гельной формы идеологии подчас трудно обнаружить. Много раз за
последние два-три столетия идеологические манифесты и доктри­
ны пытались «рядиться в одежды» научных исследований. Что же
касается марксизма-ленинизма, то, являясь выразителем интере­
сов, идеологией вполне определенного социального класса, он вы­
ступал в по-научному строгой, фундаментальной форме. Более того,
марксизм-ленинизм прямо утверждал, что современная наука об
обществе должна быть идеологией, служить делу борьбы своего
класса, не просто объяснять, а изменять мир.
идеологияОценочное отношение к миру, стремление воз-

и религиядействовать, обосновать реальное поведение лю-

дей определяет сходство идеологии с религией. И идеология, и религия утверждают определенную систему ценно­стей, норм, критериев, которыми должен руководствоваться чело­век в обществе. Но религия обосновывает, аргументирует те или иные ценности, нормы ссылками на Бога, священность, божествен­ность, а потому и непререкаемость их существования, а идеология дает иное, рациональное-светское обоснование: целесообразность, эффективность и т.д.

Вместе с тем идеология возникает не в духовном вакууме, а в рамках определенной культуры, основу которой во многом и со­ставляет религия. Идеи, которые рационально обосновывает, аргу­ментирует идеология, были сформированы и предъявлены обще­ству, как правило, еще религией. Идеология в принципе не может не опираться на свою предшественницу — иначе она не была бы воспринята людьми, дезорганизовала бы общество, сделала бы поведение людей непредсказуемым. Идеи коммунизма уходят кор­нями в христианский коммунизм, идеи буржуазного индивидуа­лизма и достиженчества — в протестантизм (кальвинизм и пури­танство) и т.д.

Не случайно Т. Парсонс и Т. Лукман считают, что в современ­ном мире уйти от некоторой «священности» в обосновании ценно­стей невозможно; при строгом анализе они недоказуемы, хотя прак­тически жизненны, существенны. Назовем это аксиоматичностыо исходных ценностных структур той или иной культуры. Есть ли ис­черпывающие, чисто рационально-логические доводы в пользу индивидуалистски-либеральных идеологических постулатов, докт­рин или, наоборот, в пользу социалистической идеологии и т.д.? Определив с помощью логики исходные аргументы, можно обна­ружить, что и та и другая идеология по-своему правы. Выбор той или иной идеологической позиции носит во многом иррациональ-

383

но-интуитивный характер, основанный на жизненном опыте, на­блюдениях, ощущениях, которые не всегда носят логически упо­рядоченный характер. Не случайно К. Манхейм, один из родона­чальников социологии знания, отмечает, что социалистически-ком­мунистическая идеология является синтезом интуитивизма и стрем­ления к крайней рационализации*.

Наличие аксиоматичное™, интуитивизма роднит идеологию с религией. Известный социолог религии Р. Белла называет идеоло­гию современного американского общества «гражданской религи­ей». На первый взгляд, такое словосочетание невозможно. Но если учесть, что имеются в виду идеи, ценности, нормы, ритуалы, праз­дники, обряды, которые объединяют все американское общество, перед которыми преклоняются все американцы, то становится по­нятным, что такое гражданская (т.е. светская) религия. В современ­ных обществах «присутствует в качестве единого измерения рели­гиозной жизни гражданская религия, которая служит более или менее согласованной основой для религиозного единства обще­ства...»**.

ИДЕОЛОГИЯ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

Итак, идеология представляет собой систему рационально-логического обоснования основных идей, ценностей, норм, регулирующих социаль­ное поведение. Она является формой оценочно­го сознания. В идеологии идеи, ценности, нормы описываются, ин­терпретируются, аргументируются в виде строгих, логически обо­снованных доктрин, учений, манифестов, программ, деклараций. Она разрабатывается идеологами, общественно-политическими де­ятелями, духовными лидерами, распространяется с помощью средств массовой информации, печатных изданий, устной пропа­ганды.

Идеология как форма рассудочного обоснования поведения людей в современном обществе играет решающую роль. Она оказы­вает влияние и на традиционно малоосмысленные формы поведе-ни-я: обычаи, ритуалы и т.д. — создаются ритуалы, праздники, эмо­ционально-символически поддерживающие определенные идеоло­гические установки (например, празднование 7 ноября в советские годы).

В узком смысле идеология — это идеология какой-либо социаль­ной группы, класса, слоя, партии, в широком смысле — это систе­ма рационального светского обоснования ценностей, которая скреп­ляет людей в единую общность, наделяет их едиными ценностями,

* См.: Манхейм К Идеология и утопия, с 110.

** Белла Р. Социология религии. В кн ■ Американская социология. Перспекти­вы. Проблемы Методы. — М., 1972, с. 280.

нормами. Надо видеть, что идеология, интерпретирующая и регла­ментирующая поведение личности в группе (т.е. идеология в узком смысле слова), не исчерпывает всех основных форм идеологии. Есть идеология народа (так называемая национальная идея), человече­ства и т.д.

Таким образом, идеология в современном обществе — это дос­таточно сложное и многоярусное образование. Это может быть иде­ология всего человечества, идеология конкретного общества, иде­ология класса, социальной группы, сословия. Но это отнюдь не означает, что каждый класс, социальная группа имеют как бы пол­ностью изолированную, «собственную» идеологию. Сведение всех видов идеологии к классовой в свое время привело к подчинению идеологии человечества, идеологии общества специфическим уз­коклассовым аспектам. Последние приобрели в некоторых государ­ствах доминирующее значение. Делался акцент на том, что разли­чает, обособляет социальные субъекты, группы, классы, а это не­вольно усиливало конфронтационное начало, и не только в сфере идеологической деятельности.

Идеология имеет как бы несколько «ярусов».

Первый — базисный, общечеловеческий, в котором находят иде­ологическое выражение общечеловеческие гуманистические цен­ности.

Истории известны человеконенавистнические, расистские, крайне националистические идеологии (прежде всего, фашизм, апартеид), которые были осуждены всем человечеством в лице ООН. Между­народный трибунал в Нюрнберге, достаточно широкие санкции, при­мененные в свое время против ЮАР, и т.д. — все это есть не что иное, как форма контроля за выполнением общечеловеческих норм, правил. Сегодня государства — члены мирового сообщества берут на себя обязательства руководствоваться общечеловеческими цен­ностями, получившими свое идеологическое выражение, в частно­сти, во Всеобщей декларации прав человека и т.д.

Общественные (общенародные, общенациональные) ценности, которые в наиболее последовательной форме фиксируются, в час­тности, в конституции конкретного государства, представляют со­бой второй «ярус» идеологии того или иного социального субъекта. Эти ценности становятся основой единства, целостности конкрет­ного общества, гарантией от его распада. Общенациональная (об­щенародная) идеология является системой аргументации, обосно­вания базисных, фундаментальных ценностей, норм, разделяемых всем обществом независимо от социального положения его членов, их возраста, места проживания и т.д.

Не случайно «ценностные предпосылки американского общества сформулированы прежде всего в таких исторических документах, как Декларация независимости, преамбула к Конституции и Билль

,- 385

IJ Общая социология

о правах»*. Из этих идеологических источников во многом черпа­ется уверенность американцев в равенстве возможностей, в том, что ни один член общества не должен быть лишен возможности добиться того, чего он желает.

При этом следует учесть, что каждое современное цивилизо­ванное государство включает в свою конституцию в том или ином виде общечеловеческие ценности в виде норм, о которых речь шла выше.

Третий «ярус» идеологии обосновывает желательные для данной социальной группы формы социального устройства общества, вы­ражая специфические социально-групповые, классовые интересы. Классовые, групповые идеологии выдвигаются политическими партиями, которые стремятся объединить вокруг себя тех, кто раз­деляет общие ценности, чтобы бороться за политическую власть ради осуществления представлений о желательном варианте разви­тия общества. При этом в цивилизованном обществе развитие со­циально-групповых, частных идеологий не должно противоречить общенародным и общечеловеческим ценностям. Признание целос­тности и единства государства, конституционного порядка являет­ся условием идеологической деятельности отдельных партий.

Следует учесть, что групповые идеологии достаточно последо­вательно выражают специфические интересы той или иной соци­альной группы, слоя. Они рассматривают конкретные проблемы с определенной точки зрения и призваны эффективно реализовы-вать интересы данного класса, что ведет к ангажированности идео­логических постулатов, установок и т.д. Одно и то же событие, одни и те же социальные явления в рамках различных идеологий могут получить различную оценку. Поэтому в идеологии неправо­мерен вопрос «кто прав — кто не прав».

Но ангажированность групповых идеологий создает и опасность иллюзорности, оторванности от реальности. Из ангажированной, но практически эффективной для своего класса идеология может превратиться в нечто иллюзорное, не соответствующее действи­тельности, уводящее от нее**. Это является ахиллесовой пятой иде­ологии, но она же порождена ее стремлением «лучше» служить ин­тересам соответсвующей социальной группы.

Глубокая приверженность интересам своего класса, следователь­но, не только ведет к практической эффективности идеологии для решения групповых интересов, но и таит опасность иллюзор­ности, «ложности» идеологии. В ходе голосования граждане фак-

* Парсонс Т. Общий обзор. В кн : Американская социология. Перспективы.

Проблемы Методы.—-М , 1972, с 369

** См.: Манхейм К. Идеология и утопия, с. 66—68, 83—85.

386

тически высказываются за те или иные ценности (либерализм, коммунизм и т.д.). В результате в ходе парламентских выборов ценности, которые выражают те или иные тенденции в развитии общества, получают или не получают поддержку большинства его членов.

Как видим, в обществе происходит постоянное взаимодействие различных «ярусов» идеологии, что, с одной стороны, обеспечи­вает стабильность, целостность общества, а с другой стороны, по­зволяет выбирать, предлагать, развивать ценности, выражающие новые тенденции в развитии общества.

Глава XVII. Основные структурные элементы культуры. Ценностно-нормативная регуляция социального поведения в современном обществе

§ 1. Ценности

В современном обществе духовные регуляторы социальной жиз­ни имеют разнообразные конкретные формы: ценностные ориен­тации, идеалы, социальные установки, нормы, принципы поведе­ния, непосредственные мотивы конкретных действий, поступков. Одни определяют стратегическую направленность деятельности индивида, другие нормативно регламентируют ее, третьи непо­средственно, ситуационно детерминируют поведение людей. Дан­ные феномены духовного мира образуют иерархизированную сис­тему, вершину которой составляют ориентации на ценности.

Ценности изучаются различными науками, особая роль в их ис­
следовании принадлежит философии, этике. Социологию же цен­
ности интересуют прежде всего как фактор, играющий определен­
ную роль в регуляции социальных взаимодействий, основополага­
ющий элемент культуры, являющийся основой идеологии, ценно­
стно-нормативного механизма социальной регуляции.
ценности вМы уже говорили о ценностной регуляции, срав-

жизни ЛЮДЕЙнивая ее с традиционно-шаблонной. Напомним, что ценности — это абстрактные, устойчивые представления, которые определенным образом иерархизированы. Они обеспечивают регуляцию поведения людей не ситуативно, а обобщенно (что обеспечивает надежность поведения Актора, в том числе и в непредвиденных ситуациях, создает основу для социаль­ного творчества, но в рамках определенной предсказуемости); цен-

387

ности, как уже упоминалось, невозможно заучить, а необходимо осознать и внутренне принять.

Подчеркнем и еще одно обстоятельство: благодаря тому, что ценности выделены из контекста практически-чувственной деятель­ности как абстрактные (символические) обобщенные представле­ния, люди ими оперируют, сопоставляют их с помощью размыш­ления, воображения, не прибегая к методу проб и ошибок. Опери­руя силой вообрах<ения, ценностями, человек может предварительно взвешивать, оценивать те или иные явления социальной жизни. Бо­лее того, он может сопоставлять эти абстрактные формы социаль­ной жизни и, используя воображение, умозаключение, выбрать более значимое для себя, установить приоритеты.

Однако чтобы понять роль ценностей в жизни современного общества, сказанного не достаточно.

Для удовлетворения своих потребностей люди должны прежде всего оценить мир, его отдельные элементы, связи, понять их зна­чение для удовлетворения своих потребностей, выработать пред­ставления о желательном, чтобы действовать. Для этого человек должен применить определенные абстрактные, обощенные крите­рии оценки объекта.

Эти абстрактные, обобщенные критерии оценки действий, свя­зей, событий, идей, мнений и составляют главное в культуре, их мы и будем называть ценностями. (Ценность как идеальное, вообра­жаемое, как критерий не следует путать с самим объектом, пред­метом, который уже признан ценным, ценностью для человека, — например, материальные ценности.) Культура, рассмотренная в данном аспекте, — это своеобразный социальный механизм, кото­рый выявляет, координирует, адресует, воспроизводит, сохраня­ет, защищает, развивает и передает ценности в обществе.

Таким образом, ценности — это желательное, предпочтительное (идеал) для данного социального субъекта (индивида, социальной общности, общества) состояние социальных связей, принципов и практики социальных взаимоотношений, критерий оценки реаль­ных явлений; они определяют смысл, стратегию целенаправленной деятельности и тем самым регулируют социальные взаимодействия; внутренне побуждают к деятельности. Иными словами, ценность и формирует идеалы, и ориентирует человека в окружающем мире, и побуждает к действиям. В жизни современного общества ценности выполняют роль своеобразных «центров управления» поведением людей.

Как же ценности проявляются в практической жизни? В каждо­дневной суете каждый из нас многое делает в будничном, «рутин­ном» режиме, не соотнося свои действия с какими-либо абстракт­ными, обобщенными критериями — ценностями (ведение домаш-

388

него хозяйства, выполнение профессиональных обязанностей и т.д.). Но в этих повседневных рутинных действиях находят проявление в латентном виде ценности, которые особенно отчетливо проявляют­ся, в частности, в моменты, когда человек находится в состоянии выбора, конфликта и т.п., — в этих случаях ценностное мышление актуализируется. Человек оценивает, что для него более желатель­но, насколько это для него приемлемо и именно в такие моменты ценности из латентной формы переходят в явную. Каждый такой ценностно-осмысленный выбор затем определяет характер буд­ничной деятельности, рутинной мотивации: сделав выбор в соот­ветствии с теми или иными ценностными приоритетами, человек определяет общую линию повседневного поведения, повседневных действий. Ценностно-проблемный выбор участвует в алгоритмах повседневной жизни Деятеля. Следовательно, ценность хотя бы и в скрытом, неявном виде, но все равно присутствует в представлени­ях о приличиях, заведенном порядке вещей, предпочтительных ва­риантах поведения и тем самым «управляет» нами. Это касается не только личной жизни — установленный порядок вещей, представления о приличиях, нормы политической, хозяйствен­ной жизни, законы — все это в латентном виде каждодневно вопло­щает определенные, принятые в данном обществе ценности. На­пример, закон, несомненно, воплощает определенные ценности за­конодателя, который в момент его разработки и принятия взвеши­вал, сопоставлял, как лучше регулировать отношения, оценивал ожи­даемые последствия. При этом он руководствовался определен­ными ценностями как обобщенными критериями. В каждодневной практике жизни общества, его основных институтов в свернутом виде всегда проявляется определенная система ценностей. Цен­ности актуализируются в моменты, когда общество делает выбор путей своего развития.

В жарких спорах о будущем общества одни уповают прежде всего на индивидуальную свободу, инициативу, предприимчивость, дру­гие — на коллективизм, соборность. Эти приоритеты находят воп­лощение в разрабатываемых законах, которые непосредственно регулируют повседневную жизнь общества.

СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ

Классификацию ценностей можно провести толь­ко условно. Целесообразно выделить «смысловые» (экономические, политические и другие ценно­сти) и субъектно-групповые (ценности различных социальных сло­ев, классов, народов) ценности.

1. Прежде чем анализировать виды ценностей, подчеркнем, что ценности — экономические, нравственные, политические — в рам­ках той или иной культуры представляют собой не произвольную комбинацию, набор, сумму, а целостность, в которой отдельные ценности сопряжены друг с другом. Менталитет — выражение этой целостности — проявляется как в общей логике, характерной для данной системы ценностей (ее подчиненность материальной чув­ственности или задачам духовного совершенствования, идее кол­лективности или индивидуальной свободы и ответственности), так

389

и в специфике набора ценностей, их иерархии, очередности, пос­ледовательности.

Каждая система ценностей имеет как бы одно основание. Мы уже говорили, что дифференциация социальных институтов обу­словливает острую проблему совместимости исходных принципов, критериев регуляции экономических и политических институтов, институтов образования и политики и т.д. В противном случае ин­ституты начинают блокировать друг друга, входят в конфликт.

Но каковы содержательно эти исходные базисные ценности данного общества, данной системы институтов? Впервые эти ис­ходные ценности были осмыслены и представлены в религии как представления о конечных истинах бытия, смысле жизни, добре и зле, жизни и смерти. Эти представления нужны каждому чело­веку независимо от его социального статуса. Именно эти конеч­ные истины, составляя фундаментальный уровень ценностей, скрепляют воедино данное общество, определяя его своеобразие. В современном обществе таким фундаментом являются нравствен­ные ценности, отражающие желательные, предпочтительные ва­рианты взаимоотношений людей, их связей друг с другом, с об­ществом в личностно-значимой, адресованной к самому человеку форме: благо, добро, долг, ответственность, честь, счастье. Нрав­ственные ценности, пронизывая всю систему ценностей, апелли­руют к свободному выбору человека и подкреплены внутрилично-стными, наиболее глубокими формами контроля (совесть, вина, покаяние и т.д.).

В рамках одного общества базисные ценности большинства лю­дей едины. Культура общества и есть механизм сохранения, вос­производства и развития общих, признанных в данном обществе, желательных для большинства членов этого общества ценностей. Вместе с тем целостность системы ценностей отнюдь не означает принципиальной невозможности возникновения в рамках одной культуры различий, а вместе с ними противоречий и даже конф­ликтов ценностей.

2. Многообразие социальной жизни, ее многоаспектность, а так­же функциональная дифференцированность институтов обуслов­ливают усложнение системы ценностей по мере усложнения орга­низации общества.

В нашу задачу не входит дать исчерпывающую смысловую клас­сификацию ценностей — для нас важно выявить определенные тен­денции ее развития. (Перечисляя основные классы ценностей, мы отчасти воспользовались разработками других авторов*.)

* См , в частности Ерасов Б.С Социальная культурология, ч 1, гл IV 390

Можно выделить ряд ценностей, непосредственно связанных с ви­тальными основами жизни: сама жизнь, здоровье, безопасность, благосостояние, сытость, покой, бодрость, сила, выносливость, ком­форт.

Целый ряд ценностей можно выделить в области социальных взаи­модействий с другими людьми (их условно можно назвать соци­альными ценностями): свобода, инициатива, предприимчивость, бо­гатство, социальный престиж, социальное равенство, справедливость, независимость, проявление индивидуальности, соборность, коллек­тивизм, личная ответственность, патриотизм и т.д. Эстетические ценности: красота, стиль, гармония, самобытность или подражание, следование традиции или новизна. Могут быть выделены и многие другие классы ценностей: эконо­мические (прибыльность, эффективность и т.д.), политические (сво­бода слова, свобода волеизъявления на выборах, всеобщность вы­боров и т.д.).

Каковы же главные тенденции развития системы ценностей? Самой яркой и, пожалуй, решающей тенденцией является обога­щение «ансамбля» ценностей, возникновение и утверждение в рам­ках уже сложившихся классов (разрядов) новых ценностных крите­риев, и, что еще важнее, возникновение целых новых классов (раз­рядов) ценностей.

Так, упорядочивается класс экологических ценностей, все более осмысленное значение приобретает ориентация на управленческие ценности (разделенность функций, прав и обязанностей, скоорди-нированность, подконтрольность, адаптивность организации и т.д.). Это вполне объяснимо: человеческая деятельность расширяется, ста­новится все более многообразной; с другой стороны, человек стре­мится все более осмысленно ориентироваться, регулировать свое по­ведение с тем, чтобы добиться наибольшего эффекта.

Экологические проблемы возникли не сегодня, но лишь к сере­дине XX в. человек, осознав опасность потребительского отноше­ния к природе, сформировал обобщенные представления-крите­рии, позволяющие регулировать его отношения с природой.

Благодаря формированию экологических ценностей отношение человека к природе преобразовалось из интуитивного (чисто аф­фективного) в личностно-осмысленное, в связи с чем его экологи­ческая деятельность приобретает целенаправленность, устойчивость, и, кроме того, вырабатывается негативное отношение к тем, кто гу­бит природу.

В результате формирования экологических ценностей отноше­ния человека с природой приобретают иной уровень надежности, предсказуемости, эффективности.

То же можно сказать об управленческих ценностях.

Некоторые руководители ориентируются лишь на ценности власти, самоутверждение, обеспечение покорности подчиненных и т.д., дру­гие же осмысленно стремятся к реализации управляемости, адап-

тивности, скоординированное™, оценивают свои управленческие действия и действия своих подчиненных, учитывая эти критерии, в результате чего их деятельность становится более эффективной.

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что обогащение системы ценностей способствует более точному, более глубокому восприятию человеком (обществом) окружающего мира, повыша­ет эффективность его деятельности, его адаптивные возможности, способность к развитию при сохранении целостности. И в этом кро­ется одно из отличий одной культуры от другой: способность куль­туры вооружать людей более глубоким, точным и корректным взгля­дом на мир является критерием зрелости разных культур.

Социальный субъект начинает обращать внимание на то, что раньше оставалось незамеченным. Ценностное богатство облегчает понимание того, как лучше устроить жизнь, многограннее ее оце­нивать.

Вы, наверное, заметили, что культура общения людей духовно бога­тых отличается большим количеством оттенков; в ней обращается внимание на многое из того, что не замечается людьми малообра­зованными. Первые более терпимы, толерантны, не спешат навязы­вать свое мнение, не стремятся обострять отношения с теми, кто не согласен с их мнением. Почему? Ответьте на этот вопрос с точки зрения проблемы ценностного богатства культуры.

Существует несколько исторических типов систем ценностей. Наличие экологических, управленческих ценностей — это признак систем ценностей индустриально развитого общества. В доиндуст-риальном обществе феодального типа высоко ценилась знатность и развитость происхождения (аскриптивный критерий), религиозная набожность, рыцарская честь и благородство.

В современном промышленно развитом обществе сформирова­лась совершенно иная иерархия ценностей: свобода, независимость и достоинство человека (в феодальном обществе эти ценности фак­тически отсутствовали), уважение обществом прав личности, сво­бода предпринимательской деятельности, принцип частной соб­ственности, образование, необходимость высокого жизненного стан­дарта для большинства населения и т.д.*

Каковы же основные движущие силы обогащения «ансамбля» ценностей, их существенного изменения? Пожалуй, особое значе­ние имеют развитие социально-исторической практики человека, в ходе которой он выявляет новые полезные критерии оценки, ана­лиза окружающего мира; с этим тесно связано развитие идей как в религиозной, так и идеологической форме; развитие философско­го осмысления мира, благодаря чему обществу предлагаются но­вые представления, критерии и совершенствуется аргументация

См.: Комаров М.С. Введение в социологию, с. 74.

392

прежних. Очень многие критерии, без которых современный чело­век не мог бы должным образом оценить мир, были впервые пред­ложены в религиозных догматах, философских учениях и т.д. Со­крат и Платон, Ф. Аквинский и Э. Роттердамский, Вольтер и Рус­со, Кант и Маркс, Ницше и Ганди, Швейцер и Сартр — это лишь некоторые мыслители, чьи идеи обогатили ценностные представ­ления человека об окружающем мире и обществе, вооружили его новыми критериями анализа мира.

В определении и обосновании современных критериев, оценок окружающего мира все большую роль играет наука.

3. Различия систем ценностей, присущие различным социальным группам, классам, профессиональным, территориальным, демо­графическим общностям, народам, могут проявляться в следующем:

• различие в нюансах (а может быть, и в ощутимых различи­
ях) толкования, интерпретации, понимания тех или иных
ценностей.

Так, трактовка справедливости представителями рабочего класса может отличаться от ее трактовки предпринимателями — в частности, справедливости вознаграждения за труд' одни могут считать глав­ным тяжесть физического труда, другие — ответственность, усилия по организации, риск вложения в производство капитала и т.д. Более того, в западной культуре принято под эгалитарными (т.е. равными) тенденциями, принципами подразумевать равенство шансов для дос­тижений, а в других культурах— равенство при распределении;

• ряд ценностей при наличии у одних слоев может отсутство­
вать у других слоев.

Так, эксплуатируемый рабочий класс может считать ценностью сво­бодный от эксплуатации труд; у представителей разных профес­сий есть ряд специфических ценностей, выражающих их професси­ональные особенности, которых не будет у представителей других профессиональных групп;

• различие иерархии ценностей, которое, пожалуй, является
самым важным, самым ощутимым в социальной жизни. Ос­
тановимся на этом подробнее.

Как уже отмечалось, физическое единство внешней природы, биологическое единство человека как рода и единство принципов социальных взаимодействий людей определяют социокультурное единство основ человеческой жизни, социокультурное единство че­ловечества. И это единство проявляется, в частности, в том, что у всех людей