Б) ВНУТРЕННЕЕ УЕДИНЕНИЕ

 

Мы называем это концентрацией внимания. Внешнее уединение — это сокращение числа людей и даже предметов до минимума, а концентрация внимания — это уничтожение решительным усилием всех образов, кoтopые мeшaют xoдy вaшей мысли. Хотя часто ход мысли носит стихийный характер, наше внимание к тому или иному предмету мысли может стать всепоглощающим. До тех пор, пока вихрь неконтролируемых мыслей заполняет наш умственный взор, мы еще не мыслим. Как только образы одного порядка становятся объектами нашего внутреннего наблюдения, мы знаем, что мы думаем, и одновременно мы становимся бесчувственными к предметам, чуждым для нашей мысли.

 

Кто не наблюдал человека, который бредет в толпе, ничего не замечая вокруг и сосредоточившись лишь на своих мыслях? Влюбленные, поэты, художники могут пребывать в уединении, даже если они окружены компанией людей. Альфонс Додэ никогда не чурался компании. Однако стоило только посетителю, кем бы он ни был, переступить порог его дома, как он получал полный отчет о той главе, над которой в данный момент работал писатель. Ум Додэ, вероятно, был особенно деятелен, когда он мог высказать вслух свои мысли, а его манера общения с окружающими, скорее, помогала, чем мешала ему в его творчестве.

 

Люди, которые охвачены одной страстью или захвачены одной идеей, не нуждаются во внешнем уединении. Шла война. Я сидел на скамейке в парке Сен-Жермен, рядом со мной сел человек странного вида. Это был русский рабочий, простой человек, владевший . всего несколькими сотнями французских слов. В течение часа он распространялся на тему о пацифизме, который был в ту пору совсем не в моде. И, несмотря на это, его страстность покорила меня. Очевидно, что мое присутствие было лишь предлогом для выступления на тему, которая захватывала все его мысли.

 

Многих людей специально обучают концентрации внимания и умению переключаться с одного предмета на другой. Наполеон, в разговоре, мог переходить с одного предмета на совершенно иной, например, от вопросов военной стратегии к последней постановке в "Комеди франсэз", с такой легкостью, как будто в нем сосуществовали два разных человека. Как он говорил, в его голове словно покоились целые ящики, а порой и географические атласы, позволяющие ему легко разбираться в обстановке. Нас часто поражают адвокаты своим умением сосредоточиться то на одном, то на другом деле. Разумеется, Такие люди гораздо ближе к мышлению, чем обычные смертные, точно так же, как библиотекарь ближе к книгам, чем сборщик макулатуры.

 

Очень часто приходится слышать жалобы на то, что человек не может на чем-то сосредоточиться. Не менее часты жалобы на плохую память. Когда начинаешь беседовать с этими людьми, то выясняется, что люди, испытывающие трудности в концентрации внимания, ощущают невероятную тяжесть при каждом умственном усилии или же способны только к мимолетным мысленным соприкосновениям с тем или иным предметом. Как только они пытаются собраться и сконцентрировать свое сознание, в их голове поднимается целый сонм образов, не имеющих никакого отношения к предмету мысли. Когда же они начинают бороться с этими посторонними образами, их охватывает раздражение, и в итоге люди предпочитают заниматься чем угодно, но только не думать. Я замечал, что некоторые школьники начинают ерзать, очевидно, испытывая беспокойство, когда им в классе читают какое-то интересное произведение. И напротив, они сидели с вполне удовлетворенным видом, когда класс занимался скучным делом. Они ненавидели книгу, которая была достаточно интересной, чтобы отвлечь их от мыслей о чем-то своем, и, пожалуй, предпочитали рутину, которая требовала от них минимум внимания, но оставляла свободу для их воображения."

 

Можем ли мы научиться сосредоточивать свое внимание? Сомнение, заключенное в этом вопросе, скрывает комплекс неполноценности, который является причиной многих провалов и поражений. Кстати, девять из десяти человек, которые обладают способностью к концентрации внимания, обрели этот навык лишь упорными стараниями. Как было показано в первой части этой книги, наш ум обладает способностью накладывать один набор образов на другой. Чтобы уничтожить образы, мешающие нам думать, требуется немалое усилие. Внимание — не столько природный дар, сколько привычка, и понимание этого должно послужить стимулом для тех, кто хочет развивать свой ум.

 

Серьезным препятствием для концентрации внимания может послужить нервозность. Люди, которые нервничают в компании других людей, преувеличивают способность к шуткам или внешнюю привлекательность других и не могут отреагировать на шутки или выходки, должны винить себя за неумение сконцентрироваться в обществе. Если вы встречаете человека, речь которого всегда выводит вас из равновесия, улыбайтесь, проявляйте максимум дружелюбия и одновременно старайтесь молчать, пока человек, действующий вам на нервы, не истощит себя в болтовне. Как только это произойдет, вы почувствуете, что можете вести себя на равных с человеком, который до сих пор подавлял вас своей речью.

 

Наличие у человека любого интереса естественным образом способствует концентрации его внимания. Тот же самый школьник, который никак не соберется, чтобы написать сочинение, может легко сосредоточить внимание на математической задаче или может полдня провозиться с радиоприборами. Те же самые люди, которые думают, что они могут читать лишь самые легковесные произведения, получат удовольствие от мемуаров, которые гораздо легче читать, чем романы.

 

Я знал одного французского священника, у которого было необычное для его сана пристрастие к театру. Так как он жил в небольшом провинциальном городке, то он мог удовлетворять свою страсть, занимаясь, главным образом, сбором опубликованных пьес. За годы своей жизни он собрал такую большую коллекцию пьес, что продажа его библиотеки стала значительным событием в мире библиофилов. Собирать — значит, специализироваться, а специализация — это просто синоним слова сосредоточенность. Из этого следует, что наше внимание убудет сконцентрировано, как только у нас появится интерес к какому-либо предмету. Умение думать — это прежде всего обнаружение того, что приносит нашему уму наибольшую радость без особых усилий, не вызывая внутреннего беспокойства.

 

К сожалению, мы не всегда можем следовать нашим склонностям в мыслях, как и в делах. Существуют скучные проблемы, которые нам приходится решать. Как мы можем сосредоточиться на делах, которые не являются привлекательными и поэтому естественным образом вызывают нашу рассеянность? Мадам де Мантенон прямо и честно объявила, что размышление означает "внимательное обдумывание, одного и того же предмета по несколько раз". Это определение хорошо для тех случаев, когда предмет нашего внимания — один и он в поле зрения нашего умственного микроскопа. Однако часто дело усложняется тем, что предметов много, или когда мы не просто рассматриваем имеющиеся предметы, а стараемся их обнаружить.

 

Прежде всего следует учесть, что концентрация внимания невозможна, когда мы усталы, измотаны, а наш ум невосприимчив к мыслям. Слишком долгий сон, или слишком короткий сон создает вакуум в мозгу. Аналогичным образом ум тупеет от слишком большой физической работы или недостатка физической нагрузки. Не думайте, что, когда вы ощущаете умственное отупение, сильная физическая нагрузка, вроде игры в теннис, разбудит ваш спящий ум. Вы приведете в действие все свои телесные силы, а по артериям вместе с бурлящей кровью в мозг будет врываться беспорядочный поток образов. Не поможет вам направить свой ум по нужной колее и чтение. Полная неподвижность, десять минут у открытого окна, прогулка под сенью деревьев, а может быть, чашка чая, приблизят вас быстрее к источнику ваших мыслей, чем какой-либо иной способ.

 

Когда сердце успокоилось под воздействием необычайной тишины в вашем мозгу, когда мошки беспокойства рассеялись, вы готовы к концентрации.

 

Однако неожиданно вы обнаруживаете, что вам не о чем думать. Многие люди интеллектуального труда знают, что порой, пытаясь устранить внешние отвлекающие моменты, они удаляются и от самих предметов мысли. О чем собственно думать? Чем я заинтересован? Интересно ли мне вообще что-либо?

 

Люди, обладающие хорошей памятью, редко испытывают подобные ощущения. Достаточно небольшого повода, чтобы "ящики" или "атласы", хранящиеся в их уме, распахнулись и открыли их владельцам необходимую информацию. Правда, настоящим проклятием этих одаренных людей является то, что собранная ими информация долгие время не подвергалась критическому пересмотру и они нередко полагаются на устаревшие сведения и предвзятые представления.

 

С другой стороны, люди, которые работают с живым материалом, полагаясь на непосредственные впечатления, интуицию, ощущения, зачастую испы-тывают настоящие мучения из-за отсутствия четкой памяти. Их ум фиксирует внимание лишь на некоторых событиях или явлениях, вокруг которых группируется все остальное. Их память страдает от провалов между этими вершинами, запечатлевшимися в их сознании.

 

Чтобы обеспечить неразрывность памяти, мы должны начинать там, где остановились до этого. В наших умственных усилиях мы должны полагаться на постоянные идейные принципы, позволяющие сохранять целостность и постоянство нашей мысли. Например, если мы читаем газету, то не должны забывать, что наш интерес к политике, то есть к современной истории, это не дань простому любопытству Мы хотим, чтобы мир стал лучше, и если в мире есть страна или люди, которые дают нам надежду на совершенствование мира, о котором мечтали с библейских времен, то мы должны следить за успехами этой стране! или этих людей. Последовательная верность принципу является важнейшим условием для хорошей памяти и для концентрации внимания.

 

Концентрация, которая на первый взгляд достигается устранением образов, не соответствующих направлению нашей мысли, может быть достигнута созданием соответствующего фона. А таким фоном может быть размножение образов, гармонирующих с направлением нашей мысли. Например, когда я начинаю думать о проблеме американского изоляционизма, прежде всего я пытаюсь выкинуть из головы крикливые заявления сторонников такой политики. В то же время я стараюсь заполнить свое воображение представлениями об американских просторах — широких озерах и бескрайних пустынях. Я вспоминаю о том, что у США нет агрессивных соседей. Я думаю о том, что Америка может полагаться на свои ресурсы, и размышляю о господствующей в США тенденции к конформизму. Я тут же вспоминаю таксиста, бывшего гражданина Румынии, который с таким восторгом говорил о своем переселении в США, как будто речь шла о переезде из ада в рай. Я вспоминаю газеты XVIII века, отпечатанные еще до начала Войны за независимость и как-то раз прочитанные мною. В них с вызовом звучало гордое слово "американец". Наконец, я вспоминаю, что для американцев весь мир представляется в виде миллионов голодных ртов, которые просят американской помощи. Этого достаточно. Я достиг необходимой концентрации внимания. Теперь я могу думать лишь об американском изоляционизме и ни о чем другом. Увеличьте число таких образов, и ничто не сможет отвлечь вашу мысль с избранного пути.

 

Таков естественный и плодотворный путь мысли. Все наши представления рождаются на основе таких образов, и когда мы хотим вернуть жизнь идее, которая затвердела в словах, мы инстинктивно вспоминаем конкретные обстоятельства, породившие ее. Именно так поступают ораторы, которые не любят запоминать готовые тексты. Они создают определен-floe настроение, с помощью которого начинает течь Поток их красноречия. Внутренний киноаппарат прокручивает фильм из соответствующих сценок, и этому сеансу не мешают ни шум разговора, ни картинки, мелькающие за окном вагона.

 

Другим способом концентрации внимания является использование ручки. Вы должны приготовиться записывать все, что вам продиктует ваш ум. В самом жесте есть нечто столь повелительное, что даже Егамому непокорному уму трудно ему воспротивиться. Преуспевающая писательница, которую я спросил относительно метода ее работы, ответила: "Я беру ручку и лист бумаги, и очень быстро появляется рассказ".

 

Именно так работал Антон Чехов, рассказы которого для журналов были неизмеримо более высокого класса, чем те рассказы, которые писала для журналов цитированная выше дама. Очевидно, что, когда мы хотим достичь большой ясности в каком-либо вопросе, нам особенно помогут ручка и лист бумаги. Кроме тех предметов, в которых мы жизненно заинтересованы, тех вопросов, к которым мы проявляем внимание без внешнего давления, учителя или совета, большая часть окружающего мира остается для нас в тумане. Большинство людей на протяжении всего своего жизненного пути так и остаются в неведении относительно кардинальных вопросов жизни и смерти, религии и морали, политики или искусств. Даже в чисто практических вопросах люди часто не имеют ясных представлений. Мы воображаем, что другие люди имеют четкие соображения относительно образования своих детей, относительно их собственной карьеры, о том, как они распорядятся своими деньгами. Это представление помогает нам вообразить, будто от принятия решений по этим вопросам нас отделяет лишь легкий занавес неопределенности. Но это не так. Другие люди, как и мы сами, находятся в постоянном состоянии неопределенности. Как и мы, они глупо воображают, что думают о некоторых важных предметах, в то время как они только думают о том, чтобы подумать об этих предметах. Привыкнув жить в состоянии этого заблуждения, мы приходим к выводу, что вопрос не доступен для решения, и мы действуем соответственно обстоятельствам, подчиняясь случайному совету или господствующим в данное время стереотипным суждениям. Удивительно, насколько мало завещаний в действительности отражало волю покойных. Вплоть до своей смерти люди так и не могли решить, как они действительно хотели бы распорядиться своим имуществом, пока какой-нибудь адвокат или родственник не продиктовал необходимый документ.

 

Если мы сядем перед чистым листом бумаги и заполним две колонки, в которых обозначим аргументы "за" или “против” какой-нибудь идеи, то мы поразимся получённым результатам. Мы увидим, что многие стороны дела нам неясны и требуют размышлений. Кроме того, мы поймем, что нуждаемся в советах по тому или иному вопросу. Чьи советы? Не возвращайтесь к иллюзорной игре в мысли, когда вы просто думаете о том, что думаете о каких-то возможных советчиках. Возьмите другой листок бумаги и напишите все "за" и "против" советчиков. Положите эти листочки в конверт. Это будет вашим досье, вполне схожим с теми, что формировали судьбы великих держав.

 

К этому методу прибегнул Робинзон Крузо, когда у него ничего другого не осталось. Этот метод подробно описывал святой Игнатий Лойола. Именно этот метод анализа лег в основу духовной жизни Ордена иезуитов. Таким же методом пользовался принц-консорт Альберт, когда готовил свои советы для супруги — королевы Виктории. Правда, следует предупредить читателя, что такая привычка может стать самодавлеющей: вы будете механически брать ручку и бумагу не только для того, чтобы решить вопрос о продаже своего дома, но и чтобы продумать вопрос о том, что должно быть вами уложено в портфель перед уходом на работу. Разумеется, у любого метода есть свои недостатки, но уж лучше быть немного педантом, чем растяпой.

 

В принципе концентрация внимания — это естественное состояние, которое легко достичь простыми средствами. Это состояние кажется исключительным, потому что люди не пытаются достичь его и, как и во многих других делах, мучаются от голода среди изобилия. Те, кто добивался такого состояния, никогда не жалел о достигнутом, хотя порой выражал сомнения в своих способностях.

 

Часто жалуются: "Мне приходят в голову только простенькие мыслишки".

 

"Да, но это — ваши собственные мысли и уж лучше создавать простые мысли, чем никакие".

 

"Я вижу проблески глубоких истин, но они мелькают как яркие вспышки и исчезают без следа".

 

"Ну что ж. Возможно, вы не одарены красноречием, но скорее всего, вас озаряет внутренний свет великих истин."

 

Мы можем сделать лишь то, что нам по силам.