Людмила Поликовская ЕСЕНИН

Людмила Владимировна Поликовская

Есенин

 

 

Людмила Поликовская

ЕСЕНИН

 

Прекрасно и благородно в Есенине то, что он был бесконечно правдив в своем творчестве и перед своей совестью, что во всем доходил до конца, что не побоялся сознать ошибки, приняв на себя и то, на что соблазняли его другие, – и за все захотел расплатиться ценой страшной.

В. Ходасевич

 

Стихи Есенина, как всякие стихи, состоят из разных «пэонов, пиррихиев, анакруз»… Конечно, и их можно под этим углом взвесить и разобрать. Но это вообще скучное занятие, особенно скучное, когда в ваших руках книжка Есенина. Химический состав весеннего воздуха можно тоже исследовать и определить, но… насколько естественней просто вдохнуть его полной грудью…

Г. Иванов

 

…если в двадцать первом веке у нас в России сохранится такая же глубокая любовь к поэзии Есенина, какая была в двадцатом веке, то это будет явным знаком того, что Россия не умерла.

Ю. Мамлеев

 

«У меня отец – крестьянин, ну а я – крестьянский сын»

 

«Родился в 1895 году 21 сентября в семье крестьянина», – писал Есенин в своих анкетах и автобиографиях. Ату его! Ату! Врет! Врет! Врет! – кричат некоторые наши уважаемые литературоведы. Какой он, к черту, крестьянский сын, если отец его с 12 лет жил в Москве, бывая в деревне только наездами. (Конечно, таких выражений наши «веды» себе не позволяют, они изъясняются «научно» – «слагает миф о себе».)

Александр Никитич Есенин никогда не переставал быть крестьянином, как не перестает быть крестьянином тот, кто занимается отхожим промыслом. Он всегда был связан с селом самыми тесными узами: там жила его жена, там росли все его дети, там оставались его родители. Деревенские заботы всегда были его заботами. Психология всегда оставалась крестьянской. В 1918 г. он вернулся в деревню и прожил там до самой своей смерти в 1931 г. Но главное же даже не в этом: сословная принадлежность, так же, как и национальность, в значительной степени вопрос самоидентификации. Сергей Александрович Есенин, родившийся и выросший (до 17 лет) в сельской местности, считал себя крестьянским сыном. И никто не вправе ему в этом отказать.

Он жил и воспитывался в основном в доме деда по матери, Федора Андреевича Титова, в селе Константинове. Детство будущего «российского пиита» было типичным детством крестьянского мальчика, описанного еще Пушкиным и Некрасовым. Правда, тяжелого крестьянского труда он не знал – не было особой надобности, да и дед, и бабка, и три его дяди – сыновья Федора Андреевича – каждый по‑своему, но все очень любили Сережу. «Зимой […] катались с гор, пока не окоченеем, и под носом не образуются сосульки». Летом – река (Сережа плавал отлично, один из дядьев обучил его варварским, но очень действенным способом – просто бросил трехлетнего малыша в Оку), ловля раков, рыбы, «…играли в пряталки, скакали на палочках‑лошадях (впрочем, у любимца семьи Сережи был и «настоящий» деревянный конь – дорогая по тем временам игрушка. – Л. П.), лазали по деревьям, разоряя птичьи гнезда […] целыми днями бродили по холмам, оврагам и косорогам, захватив с собой по краюхе хлеба и по головке лука с солью. Особенно увлекались мы хождением в луга за клубникой, купырями[1]и скородой[2], которые в изобилии росли в константиновских лугах. Шарили и шныряли по кустам в поисках утиных яиц, причем строго соблюдали существовавший порядок – насиженных не брать», – вспоминает друг детства Есенина Мамонов.

А вот отрывок из воспоминаний сестры Есенина Екатерины: «… настала сенокосная пора. Это самая горячая и самая веселая работа. Первыми на сенокос отправляются мужики, переводятся лошади, запряженные в телеги. На телегах прокосные домики – шалаши […] В течение всего сенокоса мужики и мальчишки живут в лугах в этих шалашах и домой не приезжают. […] Самое веселое – это послеобеденное время. Шутки, смех, песни, пляски, купание молодых. […] Ни на какой другой работе не проводится короткий отдых так весело, как на сенокосе, и усталь нигде не проходит так быстро».

 

Я люблю над покосной стоянкою

Слушать вечером гул комаров.

И как гаркнут ребята тальянкою,

Выйдут девки плясать у костров.

Загорятся, как черна смородина,

Угли‑очи в подковах бровей.

Ой ты, гой, Русь моя, милая родина,

Сладкий отдых в шелку купарей.

 

Соревнование на лучшего косца, если бы таковое состоялось, Есенин вряд ли бы выиграл Но поэзию деревенского труда – сполна – впитал в себя с детства и пронес через всю жизнь.

«Приятственны наши места», – скажет поэт в «Анне Снегиной». «Приятственны» – Есенин всегда выбирал эпитеты неброские. Но берега Оки, особенно близ Рязани, поистине сказочны, в средней России, пожалуй, ничто не может сравниться с ними по – завораживающей – красоте. И после того как Есенин побывает в Европе, Америке, на Кавказе, они не утратят свою колдовскую власть над ним.

Быт в доме деда, да и во всем Константинове был буквально пронизан религией и пропитан фольклором. По воспоминаниям современников, у Титова «десять икон были в два ряда во весь угол […] Молились каждый раз перед тем, как сесть за стол».

«Часто собирались у нас дома слепцы, странствующие по селам, пели духовные стихи о прекрасном Лазаре, о Миколе и о Женихе, светлом госте из града неведомого» – это уже вспоминает сам Есенин. И в той же автобиографии, написанной за полтора года до смерти: «Первые мои воспоминания относятся к тому времени, когда мне было три – четыре года. Помню: лес, большая канавистая дорога. Бабушка идет в Радовецкий монастырь, который от нас верстах в 40. Я, ухватившись за ее палку, еле волочу от усталости ноги, а бабушка все приговаривает: «Иди, иди, ягодка, Бог счастье даст».

Вся жизнь села, как вспоминает A.A. Есенина – младшая сестра поэта, была связана с церковью, стоящей в центре деревни, с колокольным звоном. «Зимой, в сильную метель, когда невозможно выйти из дома, раздаются редкие удары большого колокола. Сильные порывы ветра разрывают и разбрасывают его мощные звуки. Они становятся дрожащими и тревожными, от них на душе тяжело и грустно. И невольно думаешь о путниках, застигнутых этой непогодой в поле или в лугах и сбившихся с дороги. Это им, оказавшимся в беде, посылает свою помощь этот мощный колокол. […]. В воскресные и праздничные дни этим колоколом сзывали народ к обедне и всенощной».

Жителям села Константинова повезло со священником. Отец Иоанн (Смирнов) был человек довольно образованный, много читал, имел свое собрание книг, из года в год выписывал «Ниву» с литературными приложениями и газету «Русское слово», а главное – подлинный христианин. «На престольную Казанскую в его доме собирались человек двести. В другой раз приведет к себе калек и нищих и скажет дочери Капе или еще кому из домашних: «Это братья наши, призрите их, накормите их. Есть что в доме, нет – этого он не спрашивал. […] Открыто, нараспашку жил, без лукавства… Бывало ходил по избам по праздникам: отслужит молебн, а в доме ничего нет, хозяевам неловко… А он только рукой махнет: «A‑а, опосля отдашь…»(из воспоминаний, собранных А. Панфиловым). В доме о. Иоанна Сергей познакомился с учительницей В. Сардановской и ее дочерьми – Серафимой и Анной. Анна станет первым – еще детским – увлечением Есенина.

Однажды Анна и Сергей, держа друг друга за руки, прибежали в дом священника и попросили бывшую там монашенку разнять их. «Мы любим друг друга и в будущем даем слово жениться. Разними нас, пусть, кто первым изменит и женится или выйдет замуж, того второй будет бить хворостиной». (Первым нарушит обещание, конечно же, Есенин, но бит хворостиной не будет.)

Сергей прислуживал отцу Иоанну в алтаре, однако истово религиозным, склонным к мистике не был никогда. Из мальчишеского озорства однажды даже совершил поступок вполне кощунственный. Захотелось сделать бумажного змея, а бумаги под рукой не оказалось, тогда не мудрствуя лукаво он вынул из‑под образов картину с изображением Страшного суда и смастерил из нее змея. За что и был избит – редкое наказание для всеобщего любимца.

«В Бога верил мало», – вспоминал Есенин уже в 1923 г. Точнее, наверное, было бы – о Боге задумывался мало. Но в том же 1923 г. он скажет всю правду, как всегда, в стихах: «Стыдно мне, что я в Бога верил, /Горько мне, что не верю теперь».

Если в церковь он ходил без особой охоты, то в народных, еще от язычества оставшихся праздниках: колядование под Новый год, Масленица – участвовал с удовольствием. «По вечерам на Масленицу у нас катались с огнями. Натаскают из риги снопы, зажгут и едут. Ну, вот что же, ребятня старается из чужих риг натаскать, а Сергей – из своей» (из воспоминаний односельчанина).

Любил хороводы, которые водили деревенские девушки. Любил слушать пение косарей на покосах, народные песни, которые пела его мать – неграмотная, она обладала прекрасной памятью и сильным, красивым голосом. «Дедушка пел мне песни старые, такие тягучие, заунывные. По субботам и воскресеньям он рассказывал мне Библию и священную историю», «нянька старуха‑приживальшица, которая ухаживала за мной, рассказывала мне сказки, все те сказки, которые слушают и знают все деревенские дети». А по вечерам – «бабушкины сказки». И если они были с несчастливым концом, Сергей их переделывал на свой лад.

Словом, раннее детство Сергея Есенина мало отличалось от детства крестьянского ребенка сто лет назад, о котором мы знаем по произведениям классиков: Пушкина, Некрасова…

Пожалуй, единственное, что отличало село времен детства Есенина от российских сел времен Некрасова, – это наличие школы. На рубеже XIX–XX вв. просвещение в России шло громадными темпами. Начальная школа (земское училище) в Константинове была очень неплохой. Кроме Закона Божьего, чтения, письма, арифметики преподавали географию и русскую историю. Причем довольно подробно и в соответствии с научной мыслью того времени. На стенах висели карты. Имелась в школе и библиотека, правда небольшая, но почти всю русскую классику можно было там получить. Первый учитель Есенина – Павел Иванович Иванов – был человеком строгим, взыскательным, но знания ученики получали основательные. Он играл на скрипке, создал в школе хор. В 1907 г. его уволили из‑за «политической неблагонадежности» и арестовали. На смену ему пришла чета Власовых. С сохранившихся фотографий Власовых на нас смотрят умные, интеллигентные лица. Иван Матвеевич Власов вообще больше похож на врача или на адвоката, чем на сельского учителя начальной школы. (Увы, сейчас в селах не встречаются такие лица, нам, во всяком случае, не попадались никогда.) Любознательного озорного весельчака Есенина Власовы любили, хотя и держали в строгости. Дома он занимался мало, но учился много лучше других ребят.

Закон Божий преподавал все тот же отец Иоанн. «У него учеба была одно удовольствие, – вспоминает односельчанин Есенина. – Во‑первых, у него были картинки, во‑вторых, он был красноречив, в‑третьих, на его уроках ученики чувствовали себя значительно свободнее, чем у других учителей». Уже навсегда уехав из села, в 1913 г., Есенин пошлет ему свою фотографию и на обороте – поздравление с днем именин.

В третьем классе Есенина оставили на второй год. Как объясняет его сестра Шура, «за шалости», и при этом добавляет, что учился Сергей всегда хорошо. Какие же такие «шалости» надо было совершить, чтобы хорошего ученика оставили на второй год? Никогда не узнаем.

Закончил Есенин училище с похвальным листом «за весьма хорошие успехи и отличное поведение». Правда, наши дотошные «веды» докопались: похвальный лист выдавался всем закончившим училище. Возможно. Тем более, что поступали более сотни, а заканчивали училище всего несколько десятков человек.

После окончания четырехклассной школы на семейном совете было принято решение: Сергей должен продолжить образование. Остановились на церковно‑учительской школе в селе Спас‑Клепики под Рязанью. «Родные хотели, чтобы из меня вышел сельский учитель», – вспоминал впоследствии Есенин. Но, скорее всего, была и еще одна причина: обучение в Спас‑Клепиковской школе было дешево: платить надо было только за интернат и за обед, состоящей из щей и каши. (Еду на завтрак и ужин учащиеся привозили с собой.) Содержать там ребенка было дешевле, чем вырастить дома поросенка.

В школе преподавались: Закон Божий; история церковная, общая и отечественная; церковное пение; русский язык; церковнославянский язык; география в связи со сведениями о явлениях природы; арифметика; геометрическое черчение и рисование; дидактика; начальные практические сведения по гигиене; чистописание.

Вступительные экзамены – по русскому языку, математике, чтению, каллиграфии – Сергей выдержал успешно и в конце августа 1909 г. был зачислен в школу. После привольной жизни всеобщего любимца в родном доме подростку нелегко было привыкнуть к казенной обстановке интерната. Ученики всех классов размещались в одной комнате, около 40 железных кроватей. «Кровати были […] узенькие, стояли по две вплотную, а между ними прокладывалась дощечка (теснина), чтобы не перекатываться друг к дружке. Одеяла были тонкие из шинельного сукна, цвета серого. […] В спальне мы ставили в изголовье свои сундучки, около стенки, на них мы обычно сидели. Койки стояли от стены до стены рядами по 2», – вспоминает один из учеников.

Согласно правилам для второклассной школы, утвержденным Святейшим Синодом, «все учащиеся обязательно присутствуют за утренней и вечерней молитвами, а в воскресенье и праздничные дни за богослужением всенощным или утренним и Литургией и участвуют в чтении и пении. Все учащиеся соблюдают установленные Церковью посты и не менее двух раз в год – на одной из седьмиц Великого и Рождественского постов – говеют и исполняют долг исповеди и святого Причастия». Учащиеся Спас‑Клепиковской школы помогали во время богослужения в местной церкви. Несмотря на то что школа готовила учителей, а не священников, батюшка говорил: «Пригодится, а может, кто из вас пойдет в священники».

Неудивительно, что через полгода такой жизни Есенин не выдержал – сбежал в родное село, «…я страшно скучал по бабке и однажды убежал домой за 100 с лишним верст пешком. Дома выругали и отвезли обратно».

Но не всё в Спас‑Клепиках было казенно. Ученикам предлагались довольно серьезные темы для самостоятельных работ, требующие самостоятельного мышления. Например, «Отличие сказки от былины», «Нравственные качества учителя при обращении с детьми», «Сравнение времен года с возрастами человека». В школе имелась библиотека не только с церковной, но и со светской литературой. Не заказано было пользоваться и библиотекой земской – она находилась в двух километрах от школы.

В школе у Есенина появился закадычный друг – Гриша Панфилов. Он жил в Спас‑Клепиках, поэтому интернат ему был не нужен. В его просторном, уютном доме часто собирались товарищи Гриши. «Зимними вечерами засиживались они […] допоздна. Пели, играли, танцевали, а иногда сидели тихо, кто‑либо читал, другие слушали, потом начинали беседовать между собой, горячо убеждать в чем‑то друг друга», – вспоминает мать Гриши. Сережу Есенина она любила особенно – видела, как он тоскует по дому, по материнской ласке.

Среди тех, кто читал в доме Панфилова, был, конечно, и Сергей Есенин. Слагать рифмованные фразы он начал лет в восемь‑девять. Почти ничего из этих самых ранних стихов Есенина до нас не дошло, да и не могло дойти – он их не записывал. Только отдельные строчки сохранились в памяти односельчан – ровесников Есенина.

 

Щука в рака вцепилась,

На нем кататься училась.

 

Этот экспромт относится к 1906–1907 гг.

И вот еще, написанное (точнее, созданное) почти в то же время:

 

Есть в селе‑то у нас барин

По фамилии Кулак,

Попечитель нашей школы,

По прозванию дурак.

 

Это стихотворение (частушка?), как и некоторые другие ранние стихи Есенина, написано к случаю. Троюродный брат Есенина Николай Иванович Титов вспоминает: «Местный помещик Кулаков, бывший крестьянин, разбогатевший на домах Хитрова рынка, был не в ладу с крестьянами и пренебрегал их детьми. Возможно, в ответ на арест Александра Ивановича Иванова, первого учителя Есенина, которого жандармы увезли прямо с урока, Есенин организовал ватагу ребят, они направились к дому Кулакова. Ясно вижу Сергея – мальчика в шубенке, крытой черным полусукном, немного сутуловатого, идущего впереди ватаги ребят человек в тридцать и распевающего под окном школьного попечителя стихи собственного сочинения».

Так что слова из автобиографии Есенина: «Влияние на мое творчество в самом начале (курсив наш. – Л. П. ) имели деревенские частушки» – вовсе не «миф».

Другое дело, что «сознательное свое творчество» Есенин относил к 16–17 годам. По календарю это были 1911–1912 гг. «Смотришь, бывало, все сидят в классе вечером и усиленно готовят уроки, буквально их зубрят, а Сережа где‑либо в уголке класса сидит, грызет свой карандаш и строчка за строчкой сочиняет задуманные стихи, – вспоминал его соученик А. Аксенов. – В беседе спрашиваю его: «А что, Сережа, ты в самом деле хочешь быть писателем?» – Отвечает: «Очень хочу». – Я спрашиваю: «А чем ты можешь подтвердить, что ты будешь писателем?» – Отвечает: «Мои стихи проверяет учитель Хитров, он говорит, что мои стихи неплохо получаются».

Какие же стихи нравились учителю литературы Е. Хитрову? Вот одно из них:

 

Звезды

 

Звездочки ясные, звезды высокие!

Что вы храните в себе, что скрываете?

Звезды, таящие мысли глубокие,

Силой какою вы душу пленяете?

 

Частые звездочки, звездочки тесные!

Что в вас прекрасного, что в вас могучего?

Чем увлекаете, звезды небесные,

Силу великую знания жгучего?

 

И почему так, когда вы сияете,

Маните в небо, в объятья широкие?

Смотрите нежно так, сердце ласкаете,

Звезды небесные, звезды далекие!

 

Конечно, это еще не «есенинское» стихотворение, юный поэт говорит еще не своим голосом. Чувствуется влияние модного тогда поэта С. Надсона. Но сельского учителя оно «поразило», его расхвалил и епархиальный наблюдатель И. Рудинский и, конечно же, лучший друг – Гриша Панфилов. Е. Хитров даже заверил Сергея, что это стихотворение (вкупе с другими подобными) можно напечатать. Неудивительно, что такие заверения вскружили голову шестнадцатилетнему подростку и он какое‑то (весьма недолгое) время продолжает работать в этом ключе. Из чего, однако, не следует, что все написанное в эти годы написано в духе «Звезд» и что Есенин, говоря о влиянии фольклора на его раннее творчество, говорит неправду. Всего мы не знаем. По той простой причине, что Есенин записывал и сохранял только то, к чему он тогда относился серьезно. Известно, однако, что он продолжал сочинять частушки на случай и почти все записки друзьям писал в стихах. Они не сохранились, но, думается, именно эти «несерьезные» тексты были гораздо интереснее, тех, которыми тогда гордился Есенин. (Случай довольно распространенный в истории литературы.)

Готовя в 1925 г. собрание своих произведений, Есенин включил туда несколько стихотворений, помеченных 1910 г., и еще под несколькими, ранее неизвестными, проставил даты – 1911‑й и 1912 г. По поводу этих датировок мнения исследователей расходятся. Крайние точки зрения: эти стихи в 1925 г. и написаны, Есенин намеренно ставит ложные даты; и другая – Есенин лучше нас знал, когда что он написал, и никто не имеет права ему не верить. Мы же настаиваем только на одном: никакими сознательными фальсификациями Есенин не занимался. Все мемуаристы вспоминают, что он приходил в Госиздат (где шла подготовка «Собрания») почти всегда пьяным, путал даты, то называл одни, то другие. Но совершенно невозможно, чтобы написанное совсем недавно он отнес к произведениям пятнадцатилетней давности. Ошибиться на несколько лет – другое дело. Действительно, вряд ли эти даты верны (известные нам стихи 1910–1911 гг. еще не «есенинские»). Но в 1914 – начале 1915 г. поэт Сергей Есенин уже состоялся. Думается, что по крайней мере некоторые из этих стихов предназначались для его первого сборника «Радуница», но по каким‑то причинам не вошли в него.

Вот доводы тех, кто готов обвинить Есенина во всех смертных грехах, – эти стихи никогда не были напечатаны, автографов не сохранилось, и никто из мемуаристов не вспоминает, что слышал их в исполнении автора. А вот это уже не совсем правда: по крайней мере одно из них – «Выткался на озере алый цвет зари…» – было опубликовано в журнале «Млечный путь» в 1915 г. Автографов у постоянно бездомного Есенина вообще сохранилось немного. Наконец, он мог и сознательно уничтожить эти стихи как не удовлетворившие его, а потом забыть об этом и восстановить по памяти.

Главное же: зачем нужна была Есенину в 1925 г. мистификация такого рода? «Миф» о крестьянине‑самородке мог помочь в начале творческого пути. Но в 1925 г. Есенин – «известный, признанный поэт». Что могли добавить к его славе еще несколько стихотворений, пусть и помеченных 10–12‑ми годами? Тем более что есть свидетельство последней жены поэта Софьи Толстой‑Есениной: «Считая их (те стихи, которые открывали «Собрание стихотворений». – Л. П. ) слабыми, он не хотел включать их в «Собрание». Согласился напечатать стихи только благодаря просьбе своих близких».

Однако вернемся в 1911 г. В конца декабре этого года Есенина постигает первое в его жизни большое горе – смерть любимой бабушки Натальи Евтихиевны Титовой. (В действительности, это она, а не мать Есенина, «выходила часто на дорогу/ В старомодном ветхом шушуне[3]» встречать любимого внука.) Сергей, по случаю рождественских каникул, как раз был в Константинове.

Весной 1912 г. Есенин заканчивает школу. «Период учебы не оставил на мне никаких следов, кроме крепкого знания церковнославянского языка. Это все, что я вынес» (из автобиографии 1924 г.).

Главный соперник и антагонист Есенина на поэтическом Олимпе Владимир Маяковский в своей автобиографии рассказывает, как он чуть не провалился на вступительном экзамене в гимназию, потому что не мог перевести старославянское слово «око». И со свойственным ему ерничаньем добавляет: «С тех пор ненавижу все древнее, все церковное и все славянское». Не знать этих строк Есенин не мог. И вот тут‑то можно сказать: Есенин в противовес Маяковскому создает свой миф – а я, мол, еще со школы люблю все церковное и все славянское. На самом же деле единственная тройка в свидетельстве об окончании Спас‑Клепиковской школы по… церковнославянскому языку.

Лето 1912 г. (точнее, первая его половина) стало последним летом Есенина в Константинове. На семейном совете было решено: Сергей поедет продолжать образование в Москву, поступит в учительский институт.

А пока «он погружался в свои книги и ничего не хотел знать. Мать и добром и ссорами просила его вникнуть в хозяйство, но из этого ничего не выходило» (из воспоминаний сестры поэта Екатерины).

В последний месяц пребывания Сергея в Константинове в его жизни произошло знаменательное событие. Пусть расскажет об этом сам Есенин: «Перед моим отъездом недели за две‑три у нас был праздник престольный, к священнику съехалось много гостей на вечер. Был приглашен и я. Там я встретился с Сардановской Анной […]. Она познакомила меня со своей подругой (Марией Бальзамовой). Встреча эта на меня так подействовала, потому что после трех дней она уехала и в последний день в саду просила меня быть ее другом. Я согласился. Эта девушка тургеневская Лиза («Двор[янское] гн[ездо]») по своей душе. И по всем качествам, за исключением религиозных воззрений. Я простился с ней, знаю, что навсегда, но она не изгладится из моей памяти при встрече с другой такой же женщиной», – писал Есенин Грише Панфилову.

Перед отъездом Мария Бальзамова передала Есенину письмо с условием, что оно будет прочитано после их расставания. Это письмо, как и все письма Бальзамовой, до нас не дошло. (Впрочем, как и большинство других писем, адресованных Есенину, – при его образе жизни хранить архив было практически невозможно.)

Незадолго до (или вскоре после) отъезда Бальзамовой из села сестры Сардановские – вероятно, в отместку за «измену» Есенина – стали недобро подтрунивать над чувствами молодых людей друг к другу, а может быть, и распускать грязные сплетни. Есенин отреагировал крайне болезненно – попытался отравиться. Лишь через несколько месяцев он решится рассказать Бальзамовой о том, что он сделал с собой. «Милая, милая Маня. Ты спрашиваешь меня о моем здоровье, я тебе скажу, что чувствую себя неважно, очень больно ноет грудь. Да, Маня, я сам виноват в этом. Ты не знаешь, что я сделал с собой, но я тебе открою. Тяжело было, обидно переносить все, что сыпалось по моему адресу. Надо мной смеялись, потом и над тобой. Сима открыто кричала: «Приведите сюда Сережу и Маню, где они?» Это она мстила мне за свою сестру. […] Я, огорченный всем после всего, на мгновение поддался этому и даже почти сам сознал свое ничтожество. И мне стало обидно на себя. Я не вынес того, что про меня болтали пустые языки, и… и теперь от того болит моя грудь. Я выпил, хотя и не очень много, эссенции. У меня схватило дух и почему‑то пошла пена. Я был в сознании, но передо мной немного все застилалось какою‑то мутною дымкой. Потом, я сам не знаю почему, вдруг начал пить молоко, и все прошло, и никто ничего‑ничего не узнал.

Конечно, виноват я и сам, что поддался лживому ничтожеству, и виноваты и они со своею ложью. […] Обнимаю тебя, моя дорогая! Милая, почему ты не со мной и не возле меня. Сережа». Зафиксируем: в 17 лет первая попытка самоубийства.

Это письмо отправлено уже из Москвы, куда Есенин приехал в конце июля 1912 г. Детство и отрочество кончились.

 

«На московских изогнутых улицах…»

 

В Москве Есенин останавливается у отца, который служил мясником у купца Н. В. Крылова и жил в доме для его служащих.[4]

Александр Никитич определил сына на службу к Крылову в качестве конторщика, «…в конторе, – напишет позже A.A. Есенина, – Сергей проработал всего лишь одну неделю. Ему не понравились существующие там порядки. Особенно он не мог примириться с тем, что, когда входила хозяйка, все служащие должны были вставать. Сергей вставать не захотел, разругался с хозяйкой и ушел. У него к тому времени было написано много стихов, и он хотел быть настоящим поэтом». В учительский институт, как сообщает сам Есенин, к счастью, он не попал. Но никаких документов, свидетельствующих о том, что он пытался туда поступить, не существует. Скорее всего, и не пытался. Не хотел. Ибо хотел совсем другого: «быть настоящим поэтом».

Екатерина Есенина вспоминает: «Отец наш был очень недоволен его [Сергея] желанием стать поэтом. Он, как умел, уговаривал его не лезть в писательскую компанию. «Дорогой мой, – говорил отец. – Знаю я Пушкина, Гоголя, Толстого и скажу правду. Очень хорошо почитать их. Но видишь ли? Эти люди были обеспеченные. Посмотри, ведь, и все помещики. Что ж им делать было? Хлеб им доставать не надо. На каждого из них работало человек по 300, а они, как птицы небесные, не сеют, не жнут… Ну где же тебе тягаться с ними?» – «А Горького ты знаешь?» – спросил Сергей. «Мало читать пришлось, но знаю, писатель знаменитый. Знаю, что из простых, таких богатырей раз‑два и обчелся. А ты спроси его, Горького, счастлив ли он. Уверен, что нет. Он влез в чужое стадо и как белая ворона среди них, потому его и видно всем. Страшная вещь одиночество. А он одинок. Не наша это компания, писатели. Будь ближе к своим, не отставай от своего стада, легче жить будет». Сергей улыбнулся и, вставая из‑за стола, сказал, сощурив глаза: «Посмотрим». «Вот детина уродилась, хоть кол на голове теши, а он все свое», – сердито сказал отец, когда Сергей ушел».

Присутствовать при этом разговоре Екатерина Александровна не могла – она жила тогда в Константинове. Но если такой (или подобный) диалог отца с сыном все‑таки имел место, то, надо сказать, что Александр Никитич был не только любящим отцом, но умным и проницательным человеком. Он предсказал судьбу Сергея: одиночество, вечное ощущение себя не в своей тарелке («Нет любви ни к деревне, ни к городу»), жизнь мало сказать нелегкая, – трагическая. Но «детина уродилась» поэтом. И сбить его с этого пути не смогут ни родные, ни любящие женщины, ни «месть врагов и клевета друзей», никакие жизненные обстоятельства.

Но каким же поэтом хотел стать семнадцатилетний Есенин? Народным. В обоих значениях этого слова: поэт пишущий о народе, болеющий его болями (иначе говоря, поэт гражданской тематики), и поэт, которого знает и любит народ. (Широкая известность в узких кругах не привлекала его никогда.)

Идеалы молодого Есенина наиболее четко выражены в стихотворении «Поэт», написанном еще в Спас‑Клепиках:

 

Он бледен. Мыслит страшный путь.

В его душе живут виденья.

Ударом жизни вбита грудь.

А щеки выпили сомненья.

 

Клоками сбиты волоса,

Чело высокое в морщинах,

Но ясных грез его краса

Горит в продуманных картинах.

 

Сидит он в тесном чердаке,

Огарок свечки режет взоры,

А карандаш в его руке

Ведет с ним тайно разговоры.

 

Он пишет песню грустных дум.

Он ловит сердцем тень былого.

И этот шум… душевный шум….

Снесет он завтра за целковый.

 

Что и говорить, слабое стихотворение. Подражательное. Но только по форме. По существу же глубоко искреннее. Подтверждением тому – одно из первых писем отправленных уже из Москвы Грише Панфилову: «Хочу писать «Пророка»[5], в котором буду клеймить позором слепую, увядшую в пороках толпу. […] Отныне даю тебе клятву. Буду следовать своему «Поэту». Пусть меня ждут унижения, презрения и ссылки. Я буду тверд, как будет мой пророк, выпивающий бокал, полный яда, за святую правду с сознанием благородного подвига».

Слишком пафосно? Но это с нашей сегодняшней точки зрения. Исторический, да и личный опыт взрослого человека XXI века учит не доверять пафосу. Но душа семнадцатилетнего деревенского паренька еще не затронута цинизмом.

Что такое «душевный шум», Есенин знал уже хорошо. «… глядишь на жизнь и думаешь: живешь или нет? Уж очень она протекает‑то однообразно, и что новый день, то положение становится невыносимее, потому что все старое становится противным, жаждешь нового, лучшего, чистого, а это старое‑то слишком пошло. Ну ты подумай, как я живу, я сам себя даже не чувствую. «Живу ли я или жил ли я?» – такие задаю себе вопросы после недолгого пробуждения. Я сам не могу придумать, почему это сложилась такая жизнь, именно такая, чтобы жить и не чувство[ва]ть себя, т. е. своей души и силы, как животное. Я употреблю все меры, чтобы проснуться. Так жить – спать и после сна на мгновение сознаваться, слишком скверно. Я […] не читаю, не пишу пока, но думаю» (из письма Грише Панфилову в начале августа 1912 г.)

Письма Есенина к Марии Бальзамовой поражают целомудрием. «… между нами не было даже символа любви, поцелуя, не говоря уже о далеких, глубоких и близких отношении[ях] […] (Трудно себе представить, что автор этого письма в конце жизни скажет о себе: «Каждый день я у других колен»! – Л. П. ). Только тебя я не могу понять, смешно, право, за что ты меня любишь. Заслужил ли я». И в другом письме: «…мне хочется, чтобы у нас были одни чувства, стремления и всякие высшие качества. Но больше всего одна душа – к благородным стремлениям». Он страшится, как бы и их отношения не затронул налет пошлости. «Жизнь – это глупая шутка. Все в ней пошло и ничтожно. Ничего в ней нет святого, один сплошной и сгущенный хаос разврата. Все люди живут ради чувственных наслаждений. […] Люди нашли идеалом красоту и нагло стоят перед оголенной женщиной, и щупают ее жирное тело, и разражаются похотью. И эта‑то игра чувств, чувств постыдных, мерзких и гадких, назван[а] у них любовью. Так вот она, любовь! Вот чего ждут люди с трепетным замиранием сердца. «Наслаждения, наслаждения!» – кричит их бесстыдный, зараженный одуряющим запахом тела в бессмысленном и слепом заблуждении дух. […] Человек любит не другого, а себя, и желает от него исчерпать все наслаждения. Для него безразлично, кто бы он ни был, лишь бы ему было хорошо. […] Я знаю, ты любишь меня, но подвернись к тебе сейчас красивый, здоровый и румяный, с вьющимися волосами (именно таким и был Есенин в 1913 г., но почему‑то считал себя некрасивым. – Л. П. ), другой – крепкий по сложению и обаятельный по нежности, и ты забудешь весь мир от одного его прикосновения, а меня и подавно, отдашь ему все чистые девственные порывы. И что же, не прав ли мой вывод.

К чему жить мне среди таких мерзавцев, расточать им священные перлы моей нежной души. […] Я не могу так жить, рассудок мой туманится, мозг мой горит и мысли путаются, разбиваясь об острые скалы – жизни, как чистые хрустальные волны моря.

Я не могу придумать, что со мной. Но если так продолжится еще, – я убью себя, брошусь из своего окна и разобьюсь вдребезги об эту мертвую, пеструю и холодную мостовую».

Юношеский максимализм? Конечно. И навязчивые мысли о суициде тоже свойственны юности. Но нам важно подчеркнуть другое: от природы в характере Есенина не было ничего порочного. А вот несовместимость с пошлостью и ничтожностью жизни была. «Я очень здоровый и поэтому ясно осознаю, что мир болен», – скажет Есенин в зрелые годы. Уже в ранней юности он понял: не следует «звать любовью чувственную дрожь» (и никогда не спутает эти понятия). Другое дело, что в жизни всегда пошлости и ничтожности больше, чем духовного, светлого. И любовь встречается гораздо реже, чем «чувственная дрожь».

После ухода из мясной лавки Есенин работает в конторе книгоиздательства «Культура». А там «много барышень и очень наивных. В первое время они совершенно меня замучили. (Еще бы – такой красавец! – Л. П.) Одна из них, черт ее бы взял, приставала, сволочь, поцеловать ее и только отвязалась тогда, когда я назвал ее дурой и послал к дьяволу».

Это письмо к Марии Бальзамовой заканчивается словами: «Обнимаю тебя, моя дорогая! Милая, почему ты не со мной и не возле меня. Сережа».

Сам Есенин хорошо знает, за что он любит Марию (Маню) – чистая душой и помыслами деревенская учительница, она не похожа на тех городских барышень, которые сами бросаются на шею. Его глубоко разочаровывает признание Марии, что она любит танцевать. Он любил в ней сельскую учительницу, которая сеет в народе «разумное, доброе, вечное», а она, оказывается, хочет переехать в город, поступить там на курсы. «На курсы я тебе советую поступить, – иронизирует Есенин, – здесь ты узнаешь, какие нужно носить чулки, чтоб нравится мужчинам, и как строить глазки и кокетливо подводить их под орбиты. Потом можешь скоро на танцевальных вечерах (в ногах твоя душа) сойтись с любым студентом и составишь себе прекрасную партию, и будешь жить ты припеваючи. Пойдут дети, вырастите какого‑нибудь подлеца и будете радоваться, какие получает он большие деньги, которые стоят жизни бедняков».

Еще в разгар «святой любви» Мария, очевидно, высказала пожелание, чтобы их отношения закончилась браком. И получила ответ весьма недвусмысленный: «Жениться, забыть все свои порывы, и изменить убеждениям и окунуться в пошлые радости семейной жизни. […] Вот и с нами, пожалуй, может случиться сие». Постепенно Есенин убеждается, что Мария Бальзамова вовсе не Лиза Калитина. Очевидно, последней каплей, разрушившей его чувство, стало известие, что Маша показывает его письма посторонним, хвастается его любовью к ней – «это слишком низко и неблагородно».

Ни семейная жизнь, ни обычная интрижка Есенина не устраивают. В эти годы он хочет видеть собственную жизнь общественно‑полезной и глубоко нравственной. На какое‑то время он становится «толстовцем». Бросает курить. Отказывается от мяса, рыбы и других «прихотливых вещей»: шоколада, какао, кофе. А в своей оценке корифеев русской литературы приближается к Писареву. «Гений для меня – человек слова и дела, как Христос. Все остальные, кроме Будды, представляют не что иное, как блудники, попавшие в пучину разврата. Разумеется, я имею симпатию к таковым людям, как, напр., Белинский, Надсон, Гаршин и Златовратский и др., но как Пушкин, Лермонтов, Кольцов, Некрасов – я не признаю. Тебе (Есенин пишет Грише Панфилову. – Л. П. ), конечно, известны цинизм А. П[ушкина], грубость и невежество М. Л[ермонтова], ложь и хитрость А. К[ольцова], лицемерие, азарт и карты и притеснение дворовых Н. Н[екрасовым]. Гоголь – это настоящий апостол невежества, как и назвал его Б[елинский] в своем знаменитом письме».

С первых же дней своего пребывания в Москве он посещает Суриковский литературно‑музыкальный кружок, объединявший начинающих поэтов из «низов». Судя по воспоминаниям одного из руководителей кружка Г. Д. Деева‑Хомяковского, уже тогда у Есенина были стихи, вовсе не похожие на «Поэта», приближающие к тем, которые очень скоро прославят его имя. В них было много сказочного, былинного:

 

Пряный вечер. Гаснут зори.

По траве ползет туман.

У плетня на косогоре

Забелел твой сарафан.

 

В чарах звездного напева

Обомлели тополя.

Знаю, ждешь ты, королева,

Молодого короля…[6]

 

Образ крестьянского плетня переплетался с образами королев и королей. «Он удивительно был заряжен, очевидно, в детстве, литературой из этой области», – пишет Деев‑Хомяковский. Но большинство стихов того времени – о деревне и природе. Именно в Суриковском кружке Есенин впервые стал публично выступать со своими стихами. («Талант его был замечен всеми собравшимися».)

Но в Суриковском кружке не только читали стихи. Здесь велась и политическая работа. Особенно активизировавшаяся после расстрела рабочих на Лене. Именно тогда и уходит в Спас‑Клепики «конспиративное» есенинское письмо: «Печальные сны охватили мою душу. Снова навевает на меня тоска, угнетенное настроение. Готов плакать и плакать без конца. Все сформировавшиеся надежды рухнули, мрак окутал и прошлое и настоящее. […] Оно [будущее] все покажет, но пока настоящее его разрушило. Была цель, были покушения, но тягостная сила их подавила, а потом устроила насильное триумфальное шествие. Все были на волоске и остались на материке. Ты все, конечно, понимаешь, что я тебе пишу. Ми…..ов всех чуть было не отправили в пекло святого Сатаны, но вышло замешательство и все снова по‑прежнему. На ЦА+РЯ не было ничего и ни малейшего намека, а хотели их, но злой рок обманул, и деспотизм еще будет владычествовать, пока не загорится заря. […] А заря недалека, и за нею светлый день. Посидим у моря, подождем погоды, когда‑нибудь и утихнут бурные волны на нем, и можно будет без опасения кататься на плоскодонном челне»[7]. К письму приложено стихотворение «На память об усопшем. У могилы» («В этой могиле под скромными ивами / Спит он, зарытый землей, / С чистой душой, со святыми порывами, / С верой зари огневой»).

Есенин не ждал у моря погоды. Он распространяет среди рабочих журнал «Огни» (редактор – член Суриковского кружка И. И. Морозов). А в феврале 1913 г. подпишет письмо в Государственную думу в поддержку фракции большевиков. Письмо опубликует газета «Правда».

После развала книгоиздательства «Культура» Есенин с помощью товарищей из Суриковского кружка устраивается в типографию Сытина. Там он ведет агитацию среди рабочих. Составляет письмо «пяти групп сознательных рабочих Замоскворецкого района гор. Москвы» и сам его подписывает. Это письмо («Письмо пятидесяти») оказывается в Государственной думе у члена социал‑демократической фракции Р. В. Малиновского, который, как теперь известно, по совместительству служил агентом охранки. Куда и не замедлил передать письмо. Особое отделение Департамента полиции начинает розыск лиц, подозреваемых в авторстве «Письма пятидесяти». За Есениным устанавливается наружное наблюдение (кличка «Набор»). В начале сентябре 1913 г. Есенин сообщает Грише Панфилову: «… я зарегистрирован в числе всех профессионалистов […]. У меня был обыск, но пока все кончилось благополучно».[8]

Внешне жизнь Есенина в это время ничем не отличается от жизни его сослуживцев по типографии Сытина. Вместе с ними он участвует в загородных прогулках‑пикниках. «Особенно же вспоминаются мне наши «маевки», – свидетельствует один из рабочих, – когда мы проводили ночь с субботы на воскресенье, обыкновенно на берегу Москвы‑реки, неподалеку от села Коломенское, в небольшой, но тесно спаянной компании. Помню, как с предосторожностями, – такое было время, – со скромными запасами провизии в узелках, парами отправлялись мы на условленное место […], а потом уже за пределами городской черты объединялись в тесную группу. Самое наше совместное путешествие, особенно темною весеннюю ночью, мимо усыпанных цветами яблоневых садов было полно прелести, веселья и смеха. А эти прекрасные ночи у костров, когда мы спокойно и непринужденно беседовали вне бдительного ока полиции… […] Всегдашним горячим и непременным членом этих маевок был и Сережа Есенин, привносивший в них свою неисчерпаемую бодрость, веселость и жизнерадостность своей юности и своей любви к природе. […] Эти маевки наши не были ни загородными митингами, ни стремлением уединиться для обсуждения определенных злободневных вопросов и для дискуссий на запрещенные темы. […] И беседы здесь велись чисто русские, характерные, беспорядочные, то с чтением отрывков из литературных новинок, то с декламацией, то просто по наитию. Но во всяком случае с большой откровенностью, горячностью, интересом и со взаимном уважением к каждому слову участника. […] Нужно отметить только одно, что никогда наши разговоры не принимали сального, «клубничного» характера». (Пусть читатель сравнит эти маевки и современные коллективные выезды за город фабричных или заводских рабочих и подумает, что дала Октябрьская революция классу‑гегемону.)

Есенин глазами сослуживцев и Есенин в письмах Грише Панфилову и Марии Бальзамовой – какой контраст! Молодой, радующийся жизни – и глубоко печальный, ненавидящий эту жизнь, подумывающий о самоубийстве. Где же правда? И там и тут. Мы не исключаем, что в письмах Есенин отчасти сгущает краски, подстраивая собственный образ под образ своего лирического героя – поэта. «Веселый и радостный» – это вовсе не идеал Серебряного века. И Есенин – сознательно или подсознательно – отдает дань моде. Но правда и другое: в веселом, как будто бы ничем не отличавшемся от других, юноше постоянно идет глубокая внутренняя работа, рассказать о которой он может только очень близким людям. «В настоящее время я читаю Евангелие и нахожу очень много для меня нового… Христос для меня совершенство. Но я не так верю в него, как другие. Те веруют из страха: что будет после смерти? А я чисто и свято, как в человека, одаренного светлым умом и благородною душою, как в образец в последовании любви к ближнему.

Жизнь… Я не могу понять ее назначения, и ведь Христос тоже не открыл цель жизни. Он указал только, как жить, но чего этим можно достигнуть, никому не известно».[9]

А через полгода – тому же Грише Панфилову: «Я человек, познавший Истину, я не хочу более носить клички христианина и крестьянина, к чему я буду унижать свое достоинство. Я есть ты, Я в тебе, а ты во мне [10](курсив Есенина).

То же хотел доказать Христос, но почему‑то обратился не прямо непосредственно к человеку, а к Отцу, да еще небесному, под которым аллегоризировал все царство природы. Как не стыдны и не унизительны эти глупые названия? Люди, посмотрите на себя, не из вас ли вышли Христы и не можете ли вы быть Христами. Разве я при воле не могу быть Христом, разве ты тоже не пойдешь на крест, насколько я тебя знаю, умирать за благо ближнего. […] Не будь сознания в человеке по отношению к «я» и «ты», не было бы Христа и не было бы при полном усовершенствовании добра губительных крестов и виселиц. Да ты посмотри, кто распинает‑то? Не ты ли и я, а кого же опять, меня или тебя […]. Меня считают сумасшедшим и уже хотели было везти к психиатру, но я послал всех к Сатане и живу, хотя многие опасаются моего приближения».

Кто именно хотел везти Есенина к психиатру, неизвестно. Но – отметим – сомнения в его психическом здоровье появились уже в 1913 г., когда физически он был еще абсолютно здоров.

Продолжим письмо Грише Панфилову: «Гриша, люби и жалей людей – и преступников, и подлецов, и лжецов, и страдальцев, и праведников: ты мог и можешь быть любым из них. Люби и угнетателей и не клейми позором, а обнаруживай ласкою жизненные болезни людей. Не избегай сойти с высоты, ибо не почувствуешь низа и не будешь иметь о нем представления. […] Если бы люди понимали это, а особенно ученые‑то, то не было [бы] крови на земле и брат не был бы рабом брата. Не стали бы восстанавливать истину насилием, ибо это уже не есть истина. […] Человек, подумай, что твоя жизнь, когда на пути зловещие раны. Богач, погляди вокруг тебя. Стоны и плач заглушают твою радость. Радость там, где у порога не слышны стоны».

А теперь спросим себя, случайна или нет связь молодого Есенина с большевиками. Написанное в 1918 г. «Я – большевик» либеральные советские литературоведы, старающиеся издать Есенина, были вынуждены распространять на все периоды его жизни. (Ну, конечно, с некоторыми оговорками: чего‑то недопонимал, из крестьян все‑таки.) Литературоведы же современные, как правило, считают, что сотрудничество юного Есенина с социал‑демократами – явление случайное. Отчасти обусловленное средой (служба в типографии), отчасти просто грех молодости.

С нашей точки зрения, ничего случайного в жизни Гения вообще не бывает (проходящее – другое дело). Так же как не случайно будет его – гораздо более тесное – сотрудничество с эсерами. Именно религиозные искания и привели Есенина «в стан погибающих за великое дело любви» (так ему, во всяком случае, казалось). А что до того, что ни одна из этих партий не отрицала насилия… Так ведь лозунги о братстве, равенстве, свободе он слышал, а программы социалистических партий и тем более труды «основоположников» не читал «ни при какой погоде». Когда он поймет, что жестоко ошибся, – и начнется трагедия. Но об этом – позже.

Вслед за А. Толстым он презирает современную науку. («Наука нашего времени – ложь и преступление».) Но идеи идеями, а не чувствовать недостаточность своего образования он не может. И в сентябре 1913 г. поступает в народный университет Шанявского на историко‑философское отделение. («Здесь хоть поговорить с кем можно и послушать есть чего».)

Народный университет (открыт в 1908 г.), построенный целиком на деньги мецената A.A. Шанявского, был уникальным учебным заведением. Туда принимались лица обоего пола, любых национальностей и вероисповедований, достигшие 16 лет. Документ о среднем образовании не требовался. Обучение на всех этапах было очень дешевым. Лекции читали лучшие профессора страны: П. Сакулин, А. Реформатский, Ю. Айхенвальд и др. Так что было и с кем поговорить, и кого послушать.[11]Но прилежным слушателем Есенин не стал. («Вот поступил учиться в университет Шанявского, – только все некогда на лекции ходить, много пишу».)

Пробиться в печать удается только в январе 1914 г. Детский журнал «Мирок» публикует под псевдонимом Аристон (музыкальный ящик) стихотворение Есенина «Береза»:

 

Белая береза

Под моим окном

Принакрылась снегом,

Точно серебром.

 

На пушистых ветках

Снежною каймой

Распустились кисти

Белой бахромой.

 

И стоит береза

В сонной тишине,

И горят снежинки

В золотом огне.

 

А заря, лениво

Обходя кругом,

Обсыпает ветки

Новым серебром.

 

Это стихотворение ученые мужи называют «фетовским». Действительно, некоторые элементы поэтики Фета здесь имеются. Но что с того? Вспомним эпиграф к этой книге «Химический состав весеннего воздуха можно тоже исследовать и определить…» Все чужое Есенин пропускал через себя, и все становилось есенинским. Поэтому человек с мало‑мальски развитым поэтическим слухом никогда не спутает Есенина ни с Фетом, ни с Блоком, ни Клюевым, ни с кем‑нибудь еще.

Надо уж очень не любить Есенина, чтобы увидеть в «Березе» очередную «маску», а не подлинную тоску крестьянского парня, недавно переехавшего в город. («Здесь много садов, оранжерей, но что они в сравнении с красотами родимых полей и лесов».) Есенин мог сколько угодно играть и лукавить – в жизни. (И то это начнется позже.) Но никогда – в стихах. Обаяние есенинской поэзии именно в неразрывности «души и глагола» (слова М. Цветаевой).

Г. Иванов писал, что беспристрастно оценят Есенина те, на кого его очарование не будет действовать. Скажем сразу: на нас очарование поэзии Есенина действует очень сильно. Поэтому тем, кто ждет беспристрастного анализа, рекомендуем отложить эту книгу и почитать что‑нибудь «ученое». Только никакая «ученость» не объяснит, почему не кисейные барышни, а взрослый, вовсе не сентиментальный мужчина, редактор Госиздата И. Евдокимов, не смог сдержать слез, услышав нехитрые вроде бы строчки «Я вернусь, когда раскинет ветви/ По весеннему наш белый сад». А известный художник Ю. Анненков, всю жизнь проведший в артистических кругах, с кем только ни знакомый, каких только стихов ни знающий, плакал, когда Есенин читал «Песнь о собаке». Очарование стихов Есенина понятно и крестьянам, и академикам, и «блатарям», и сильным мира сего – всем, кто способен просто «вдохнуть полной грудью».

«Береза» словно плотину прорвала. Уже через месяц Есенин сообщает Грише Панфилову: «Распечатался я во всю ивановскую. Ред[актора] принимают без просмотра и псев [доним] мой Аристон сняли. Пиши, г [ово] рят под своей фамилией». Тот же «Мирок» в следующим же номере напечатал два стихотворения Есенина «Пороша» и «Поет зима, аукает…». Имя Есенина появляется и в третьем номере (перевод из Т. Шевченко), и в четвертом, и в седьмом, и двенадцатом номерах этого года. Его охотно публикуют и другие издания: журналы «Проталинка», газета «Новь» и, конечно же, журнал «Млечный путь», собрания которого он посещает. Некоторые стихи перепечатывают провинциальные газеты. Сам Сакулин высоко оценил произведения своего слушателя, и особенно «Выткался на озере алый цвет зари…». Этот факт подтвержден и в мемуарах Н. Сарда‑новского. Стало быть, написано оно никак не в 1925 г., то бишь Есенин не лгал, когда поставил его в начале своего собрания сочинений. Правда, дата «1910 г.» не соответствует действительности. Но и это объясняется вовсе не желанием Есенина похвастаться. Тот же Сардановский вспоминает: «Первое стихотворение с признаками настоящей художественности было «Выткался на озере алый цвет зари…». Сам он все время был под впечатлением этого стихотворения и читал его мне вслух бесконечное количество раз». Есенин запомнил это стихотворение как написанное в самом начале творческого пути, а «сознательное творчество» началось в 1910 г. – отсюда и аберрация памяти.

Есенина замечает критика. Петроградское критикобиблиографическое издание «Новости детской литературы» отметило есенинские стихи.

В Суриковском кружке было принято решение издавать свой журнал – «Друг народа». Есенин – секретарь журнала и с энтузиазмом готовит первый выпуск. И конечно же, помещает там собственное стихотворение – «Узоры»:

 

Девушка в светлице вышивает ткани,

На канве в узорах копья и кресты.

Девушка рисует мертвых на поляне,

На груди у мертвых – красные цветы.

 

Нежный шелк выводит храброго героя,

Тот герой отважный – принц ее души.

Он лежит, сраженный в жаркой схватке боя,

И в узорах крови смяты камыши.

 

Кончены рисунки. Лампа догорает.

Девушка склонилась. Помутился взор.

Девушка тоскует. Девушка рыдает.

За окошком полночь чертит свой узор.

 

Траурные косы тучи разметали,

В пряди тонких локон впуталась луна.

В трепетном мерцанье, в белом покрывале

Девушка, как призрак, плачет у окна.

 

Так случилось, что Есенин входил в литературу именно во время войны. О войне – и многие другие произведения Есенина, написанные как до, так и после «Узоров». Патриотический пафос, охвативший в начале войны почти всю русскую интеллигенцию, не миновал и Есенина:

 

Ой, мне дома не сидится,

Размахнуться б на войне.

Полечу я быстрой птицей

На саврасом скакуне.

 

^{(«Удалец»)}

Есенин верит в необходимость этой войны для русского народа, в его непобедимость, но, в отличие от многих других поэтов, с самого начала мечтает о том, чтобы как можно скорее «миновали страшной жизни грозы». И пишет не только и даже не столько о воинских подвигах, сколько об оставленных женах, невестах, матерях. Позднее сам поэт говорил, что при всей любви к соотечественникам он никогда не мог воспеть войну, ибо «поэт может писать только о том, с чем он органически связан».

К 1914 г. относится и первая критическая статья Есенина «Ярославны плачут» – о женщинах‑поэтессах, слагающих стихи о войне. Не случайно из всего поэтического потока он выбрал именно женскую поэзию. Именно «Ярославны» чаще плакали и тосковали – по своим милым ушедшим на фронт.

В сентябре 1914 г. создается и первая из «маленьких поэм» Есенина «Марфа Посадница». По собственному признанию автора, он задумал ее еще в 16 лет. Но не случайно поэма на историческую тему – о противоборстве Новгорода и Москвы – была закончена именно во время мировой войны. (Напечатать удалось только после Февральской революции.) Одна из первых оценок поэмы принадлежит эсеровскому критику Иванову‑Разумнику (он еще не раз появится на страницах этой книги): «На войну он [Есенин] отозвался «Марфой Посадницей» – первой революционной поэмой о внутренней силе народной, написанной еще в те дни (сентябрь 1914), когда почти все наши большие поэты […] восторженно воспевали силу государственную».

Свое впечатление от авторского чтения поэмы описывает Марина Цветаева в очерке «Нездешний вечер»: «Есенин читает «Марфу Посадницу» […] запрещенную цензурой. Помню сизую тучу голубей и черную – народного гнева. «Как московский царь – на кровавой гульбе – продал душу свою антихристу…» Слушаю всеми корнями волос. Неужели этот херувим, это Milchgesicht,[12]это оперное «Отоприте! Отоприте!»[13]– этот – это написал? – почувствовал? (С Есениным я никогда не переставала этому дивиться)». От себя добавим: этому будут дивиться многие – вплоть до самой смерти Есенина.

Талант Есенина, как говорится в русских сказках, рос не по дням, а по часам. Неудивительно, что Суриковский кружок, с его не слишком даровитыми членами и однобокой ориентацией, скоро перестал устраивать молодого, но уже заговорившего своим голосом поэта. Разрыв был неизбежен. Нужен был только повод, и он, как всегда, нашелся. Член кружка С. Д. Фомин рассказывает: «Общее собрание […] кружка […] избрало меня и Есенина в редакционную коллегию издававшегося журнала. Вот на этом [точнее, на следующем] собрании и сказался подлинный Есенин.

– Надо создавать художественный журнал. Слабые вещи печатать не годится!

А старая редакционная коллегия тянула назад:

– Нельзя так: у нас много принятого материала.

Тогда Есенин схватил свой картузик и кивнул мне:

– Идем, Фомин. Здесь нам делать нечего!

И мы оба вышли из редакционной коллегии».

На следующий день Есенин подал заявление о выходе из Суриковского кружка.

 

Еще раньше Есенин подумывал о переезде в Петроград. В Москве он «распечатался во всю ивановскую». Но не в тех журналах, где он хотел бы видеть свое имя, и не с теми произведениями, которые он считал лучшими. К началу 1915 г. у него уже был практически готов сборник «Радуница», однако напечатать его в Москве он не рассчитывал. Еще в 1913 г. жаловался Грише Панфилову: «Москва – это бездушный город, и все, кто рвется к солнцу и свету, большей частью бегут из него. Москва не есть двигатель литературного развития, а она всем пользуется готовым из Петербурга. Здесь нет ни одного журнала. Положительно ни одного. Есть, но которые только годны на помойку…».

Есенин, конечно, не совсем прав. И в Москве было немало поэтов, «хороших и разных». Достаточно сказать, что в Москве жили В. Я. Брюсов (метр символизма), В. Ходасевич. Писали стихи и хулиганили В. Маяковский и Кº. Москвичами были Б. Пастернак и М. Цветаева, правда, их дарования еще не раскрылись в полную силу. Но Брюсова Есенин считал «поганым». (Основание на то были, но нам не хочется здесь о них говорить – это уведет нас далеко от героя этой книги.) Ходасевича он в это время недооценивал. Футуристов не уважал никогда. Другое дело – поэтическая молодежь Петрограда: Ахматова, Мандельштам, Г. Иванов… Есенин знал, что они регулярно собираются, читают друг другу свои стихи, обсуждают их.

К началу 1915 г. решение Есенина переехать в столицу становится окончательным и бесповоротным. «Здесь в Москве ничего не добьешься. Надо ехать в Петроград. Ну что! Все письма со стихами возвращают (имеются в виду петроградские журналы. – Л. П .). Ничего не печатают. Нет, надо самому… Под лежачий камень вода не течет. Славу надо брать за рога […]. Поеду в Петроград, пойду к Блоку. Он меня поймет» – так передает мемуарист слова Есенина накануне переезда в Питер.

8 марта 1915 г. Есенин осуществил свой давно зреющий замысел: уехал в Петроград. А между тем к этому времени в Москве у него уже была жена (гражданская) и маленький сын.

 

Анна Изряднова. Георгий Есенин

В марте 1913 г. Есенин познакомился с Анной Романовной Изрядновой – корректором в типографии Сытина. Он тогда работал там же подчитчиком (помощником… 21 декабря родился сын. Его окрестили Георгием (вероятно, по инициативе…  

Иные в сердце радости и боли». Ратник 2‑го разряда

Есенину не просто надоело рядиться в «рязанского Леля», он перестал им быть. Менялся сам Есенин. Неизбежно менялись и его стихи. («Иные в сердце…   Там с утра над церковными главами

Февральская метель». Зинаида Райх

Первым поэтическим откликом Есенина на революционные события стала «маленькаяпоэма» «Товарищ», датированная автором мартом 1917‑го, а впервые…   Взметнулся российский

Я – большевик? Орден имажинистов

…Пора возвращаться в «развороченный бурей» 1917 год. Сумбурная получается у нас книга. Но не сумбурнее, чем жизнь Есенина. Октябрьская революция. Как к ней отнесся Есенин? Незадолго до гибели он… Разумеется, в отличие от Маяковского, он не «пришел в Смольный». Все участники «скифской» группы и примыкавшие к ней…

Иван‑царевич + Жар‑птица = сказка

 

24 июня 1921 г. в Москву приехала всемирно известная танцовщица Айседора Дункан. Ей аплодировали в залах Лондона и Вены, Парижа и Нью‑Йорка, Рима и Берлина, Рио‑де‑Жанейро и Афин. Газеты помещали отчеты о ее выступлениях на первой полосе, как самые главные новости. Критики не жалели похвал. Вот отрывок из одной из статей о ее творчестве: «Магия танца Айседоры Дункан так велика, что даже в современном театре она заставляет вас забывать, что вы заключены в этих дурацких стенах. Своей музыкой и движением она уносит вас с собой в дикие леса к богу Пану с его флейтой и танцующими нимфами, солнцу, ветру и любви.

С того момента, как начинает играть оркестр и раздвигается зеленый занавес, а по стенам на фоне задников цвета мягкого белого облака пролетает фигура, окутанная вуалью цвета солнечного или лунного луча или же лазури бледного рассвета, исчезают все скучные повседневные заботы и перед глазами встает огромная, величественная и простая картина зари человечества. […] Каждое движение ее полно такого великолепия и красоты, что ваше сердце начинает биться сильнее, глаза влажнеют и вы понимаете, что если даже ваша жизнь счастливая, такие дивные моменты выпадают раз во много лет. А затем фигура тает в зеленых складках занавеса, и вы вспоминаете, что, когда Айседора танцевала в Париже, великие художники и поэты, не стесняясь, плакали и поздравляли друг друга с редкой радостью. Самое необыкновенное – это впечатление, которое у вас остается от этой женщины, даже когда танец окончен и сцена пуста».

В СССР Дункан приехала не на гастроли, а, как она полагала, навсегда. Ей мало было личной славы – она хотела создать школу танца (не балета, а именно того танца, который исполняла она, без балетных условностей – только музыка и движения красивого, здорового, естественного человеческого тела). Она пыталась создать ее в Европе – не получалось. Школа требовала денег, а меценаты находились с трудом, и их денег всегда не хватало. И тут – телеграмма: «Русское правительство единственное, которое может помочь вам. Приезжайте к нам. Мы создадим вашу школу». Она не замедлила с ответом: «Да, я приеду в Россию и стану обучать ваших детей при единственном условии, что вы предоставите мне студию и все, что необходимо для работы».

Неправда, что она решала поехать в Советскую Россию, потому что ее слава на Западе шла к закату. Совсем незадолго до отъезда она получила очень выгодное предложение. А на прощальном концерте в Лондоне ей, уже ославленной как «большевичка», аплодировали не меньше, чем в молодости.

Но она поверила. Увы, как и значительная часть европейской интеллигенции, поверила не только данному конкретному обещанию, но и в то, что наконец‑то осуществилась вековая мечта человечества – «каким‑то чудом создано идеальное государство, о котором мечтали Платон, Карл Маркс и Ленин». «Пока пароход уходил на север, я оглядывалась с презрением и жалостью на все старые установления и обычаи буржуазной Европы, которые я покидала. Отныне я буду лишь товарищем среди товарищей, я выработаю обширный план работы для этого поколения человечества. Прощай неравенство, несправедливость и животная грубость старого мира, сделавшего мою школу несбыточной!

Когда пароход прибыл, мое сердце затрепетало от великой радости. Вот он, новый мир, который уже создан!

Вот он, мир товарищей: мечта, родившаяся в голове Будды, мечта, звучавшая в словах Христа, мечта, которая служила надеждой всех великих артистов». Словом – «Инония». Пусть ее автор уже понял, что реальный социализм вовсе не тот, о котором он мечтал (чего, разумеется, Дункан знать не могла), не говорит ли это о сходстве натур? И там и здесь – восторженность, способность увлечься химерами, неумение (нежелание) алгеброй выверять гармонию или, выражаясь более прозаически, мечту – логикой реальности.

Как только Дункан ступит на московский перрон, она убедится: советская действительность мало похожа на Эльдорадо. Большевики пообещали выполнить все ее скромные требования и, разумеется, обещания не выполнили: большую часть денег для школы Дункан пришлось добывать самостоятельно Но опять же, как многие интеллигенты, она сочтет это временными трудностями, платой за вход в рай.

Самое сильное разочарование было иного порядка. Однажды ее пригласили на вечер, где должны были присутствовать лидеры коммунистической партии. Она представила себе, что увидит людей с просветленными лицами, в простых одеждах, просты будут и их пища и дом, где они должны собраться.

Вечер давался в особняке, ранее принадлежащем сахарному королю России. Зал был декорирован в стиле Людовика XV. «Товарищи» сидели важные, довольные, хорошо одетые. Они слушали какую‑то пошленькую певичку. «Да вы соображаете что‑нибудь! – вскричала Айседора. – Выбросить буржуазию только для того, чтобы забрать ее дворцы и наслаждаться теми же нелепыми древностями, что и они, и в том же самом зале. Ничего не изменилось. […] Вы не революционеры. Вы буржуа в маске. Узурпаторы!» И она покинула зал.

Школа все не открывалась. И Айседора, которая никогда не могла сидеть без дела, использовала это время для работы над новыми танцами – на музыку Скрябина. Когда она показала их нескольким друзьям, те были потрясены. Она сумела выразить ужас голода, который свирепствовал в то время в Поволжье.

 

Там… За Самарой… Я слышал…

Люди едят друг друга..

……

Ваше равенство – обман и ложь.

Старая гнусавая шарманка

 

– это уже из поэмы Есенина «Страна негодяев», которую он писал во время путешествия с Дункан по Европе и Америке. Нет, вовсе не под ее влиянием. Хотя бы по той простой причине, что она не знала русского языка. Разговаривать они могли только на языке любви – а этот язык не приспособлен для политических тем. Но нельзя не заметить, что видели и оценивали происходящее они сходным образом. Эти два человека, так неожиданно сведенные прихотливой судьбой, потянулись друг к другу не в силу случайных обстоятельств, а почувствовав друг в друге родственные души.

Сергей Есенин и Айседора Дункан познакомились 3 октября 1921 г. в студии художника Г. Якулова. (Б. Садовая, д. 10 – именно в этом доме М. Булгаков разместит свою «нехорошую квартиру»). Вот как описывает их первую встречу Мариенгоф:

 

«Якулов устроил пирушку у себя в студии.

В первом часу ночи приехала Дункан.

Красный хитон, льющийся мягкими складками; красные, с отблеском меди, волосы; большое тело.

Ступает легко и мягко.

Она обвела комнату глазами, похожими на блюдца из синего фаянса, и остановила их на Есенине.

Маленький, нежный рот ему улыбнулся.

Изадора легла на диван, а Есенин у ее ног.

Она окунула руку в его кудри и сказала:

– Solotaya golova!

Было неожиданно, что она, знающая не больше десятка русских слов, знала именно эти два.

Потом поцеловала его в губы.

И вторично ее рот, маленький и красный, как ранка от пули, приятно изломал русские буквы:

– Anguel!

Поцеловала еще раз и сказала:

– Tschort!

В четвертом часу утра Изадора Дункан и Есенин уехали».

 

Несколько по‑другому эта сцена описана в мемуарах Е. Стырской:[70]«Он [Якулов] первым узнал, что Айседора Дункан приезжает в Москву, и обещал Есенину познакомить его с ней. […] Было 12 часов ночи […]. На ней (Дункан. – Л. П. ) был короткий, расстегнутый жакет из соболей, вокруг шеи необыкновенно прозрачный длинный шарф. Сняв жакет, она осталась в строгой греческой тунике красного цвета. Коротко остриженные волосы […] были медно‑красного цвета […]. Айседора Дункан рассматривала всех присутствующих любопытными, внимательными глазами, она всматривалась в лица, как будто бы хотела их запомнить. Ее окружили, засыпали вопросами. Она живо отвечала одновременно на трех языках: по‑французски, английски и немецки. Ее голос звучал тепло, поюще, капризно, немного возбужденно. Голос очень восприимчивой, много говорящей женщины. Из другого угла комнаты на Айседору смотрел Есенин. Его глаза улыбались, а голова была легко наклонена в сторону. Она почувствовала его взгляд прежде, чем осознала это, ответив ему долгой, откровенной улыбкой. И поманила его к себе.

Есенин сел у ног Айседоры, он молчал. Он не знал иностранных языков. На все вопросы он только качал головой и улыбался. Она не знала, как с ним говорить, и провела пальцами по золоту его волос. Восхищенный взгляд следовал за ее жестом. Она засмеялась и вдруг обняла его голову и поцеловала его в губы. С закрытыми глазами она повторила этот поцелуй».

Интуиция подсказала Есенину, как воздействовать на «великую босоножку». «Есенин вырвался, двумя шагами пересек комнату и вспрыгнул на стол. Он начал читать стихи. В этот вечер он читал особенно хорошо. Айседора Дункан прошептала по‑немецки: «Он, он ангел, он – Сатана, он – гений». Когда он во второй раз подошел к Айседоре, она бурно зааплодировала ему и сказала на ломаном русском языке: «Оччень хорошо!» Они смотрели друг на друга, обнявшись, и долго молчали. Под утро она увела его с собой».

Позже Дункан расскажет эту историю о взглядах, нашедших друг друга, как о воплощении мистического пророчества: «Когда я спала, душа покинула тело и вознеслась в мир, где встречаются души, и там я встретила душу Сергея. Мы тотчас полюбили друг друга как души, а когда мы встретились во плоти, мы вновь любили…» Да еще перед отъездом гадалка нагадала ей, что скоро она выйдет замуж – тогда Айседора только посмеялась.

Американский журналист У. Дюранти передает слова Айседоры, сказанные позже: «Все мои любовники были гениями; это единственное, чего я добиваюсь». (На самом деле это не всегда было так, но именно этого она всегда хотела.)

Вольно или невольно Есенин и Дункан искали друг друга – и не было в этом никакой мистики. Уже «тронутое холодком» сердце Сергея Есенина в это время не могли воспламенить такие влюбленные в него – и незаурядные – женщины, как Галина Бениславская и Надежда Вольпин. Конечно, главное – поэзия. Но для того, чтобы творить… Когда, сойдясь с молоденькой поэтессой Надеждой Вольпин, он, к великому своему удивлению, обнаружил, что она девушка, его первый вопрос был: «Как же Вы писали стихи?!»

Узнав о приезде Дункан, он интуитивно почувствовал: вот она, та жар‑птица, которую он должен «схватить за хвост» (слова Б. Пастернака). И он не сомневался, что – так или иначе – сумеет это сделать. Пусть она жар‑птица, но он‑то ведь Иван‑царевич. Таким в свое время он показался маленькому сыну Ломана, а потом – вполне взрослому Борису Пастернаку. Не склонный к сантиментам Эренбург называет его Иваном‑богатырем, а В. Катаев в мемуарной повести «Алмазный мой венец», где все писатели выведены под псевдонимами, Есенину дает имя Королевич.

И сказка началась. Кто сказал, что сказка обязательно должна быть веселой и с хорошим концом? Но в сказке всегда должно присутствовать волшебство. Волшебством было то, что эти два человека, столь далеко отстоящие друг от друга и географически, и социально, и по жизненному опыту, встретились в нужном месте в нужный час. И моментально, не имея общего языка, поняли и оценили друг друга. Волшебство, что Дункан, едва увидев Есенина, сразу выразила его суть двумя словами: Anguel! Tschort! – теми самыми, которыми говорил о себе сам поэт – «Коли черти в душе гнездились, значит, ангелы жили в ней». Любовь с первого взгляда – всегда волшебство, а здесь это было еще и притяжение друг к другу родственных душ. (Родственные души могут и отталкиваться друг от друга, не переставая быть родственными, что и произойдет позже.)

Есенин узрел в Дункан «русскую душу», отличавшуюся способностью к пониманию и сочувствию («…Она настоящая русская женщина, более русская, чем все там. У нее душа наша, она меня хорошо понимала…»).

При этом мы вовсе не исключаем со стороны Есенина (широк русский человек!) ни тщеславия, ни даже меркантильного интереса. (Слухи о несметном богатстве Дункан были сильно преувеличены – она так же, как ее русский возлюбленный, очень быстро спускала любые деньги – еще одно сходство.) И он, конечно, думал, что мировая слава Айседоры будет способствовать его мировой славе. (Славы всероссийской он уже добился.) Но при всем при том это была не сделка («женился на богатой старухе»), а любовь, сильная, страстная и мучительная. Любовь Поэта.

Мариенгоф пишет, что Есенин мог лечь в постель с Дункан, только напившись до умопомрачения. А почему мы должны верить Мариенгофу? Почему не Есенину? – «…мне 27 лет – завтра или после завтра мне будет 28 […] ей было около 45 лет. […] за белые пряди, спадающие с ея лба, я не взял бы золото волос самой красивейшей девушки. Фамилия моя древнерусская – Есенин. Если перевести ее на сегодняшний портовый язык, то это будет осень. Осень! Осень! Я кровью люблю это слово. Это слово – мое имя и моя любовь».

А Дункан? То, что Айседора вдруг произнесла: «Solotaya golova!», не зная вроде бы ни одного русского слова, тоже волшебство. И даже воспоминания ее ближайшей подруги Мэри Дести, объясняющие многое, этого объяснить не могут «… дверь с треском распахнулась – и перед Айседорой возникло самое прекрасное лицо, какое она когда‑либо видела в жизни, обрамленное золотыми блестящими кудрями, с проникающим в душу взглядом голубых глаз. […] Это была судьба. […]

Потом […] она помнила лишь голову с золотистыми кудрями, лежавшую у нее на груди […] и до самой смерти говорила, что помнит, как его голубые глаза смотрели в ее глаза и как у нее появилось единственное чувство – укачать его, чтобы он отдохнул, ее маленький золотоволосый ребенок».

«Solotaya golova», кроме всего прочего, не могла не вызвать у Айседоры воспоминания о ее маленьком сыне Патрике, тоже золотоволосом. Дети Дункан (мальчик и девочка) погибли за восемь лет до встречи с Есениным в автомобильной катастрофе. Вот что писала она о своем состоянии после катастрофы: «По‑моему, есть горе, которое убивает, хотя и кажется, что человек продолжает свою жизнь. Его тело влачит горестное существование на земле, но дух его сокрушен – сокрушен навсегда. […] С тех пор всегда мною владеет лишь одно желание – скрыться, скрыться… скрыться от этого ужаса, и вся моя жизнь является лишь беспрерывным бегством от него, напоминая Вечного Жида и Летучего Голландца». Чтобы «скрыться от этого ужаса», великой танцовщице нужна была новая великая идея – ее она искала в России. Бог послал ей еще и великую любовь.

Большевики в конце концов объявили Дункан, что деньги на школу она должна зарабатывать сама. (А она‑то мечтала о бесплатных концертах для рабочих.) Ну что ж, зарабатывать, так зарабатывать – не уезжать же из‑за этого из России, не расставаться с мечтой. (Пусть уже несколько и скорректированной действительностью.)

Есенин не пропускал ни одного ее выступления. Будь то в Москве или Петрограде. Во время одного из них погас свет – такое случалось в тогдашней России. Оркестр остановился. Любая другая актриса покинула бы сцену. Но Дункан не считала себя вправе подвести зрителей, которые пришли посмотреть на ее искусство. И она попросила своего импресарио и переводчика И. Шнейдера вынести на сцену фонарь. «Пламя в фонаре чуть‑чуть потрескивало, бросая слабые ответы на застывшую фигуру Дункан, в которой, по‑видимому, продолжала мучительно звучать оборвавшаяся музыка симфонии. Свет не зажигался. На сцене было прохладно. Я взял красный плащ Айседоры, – вспоминает И. Шнейдер, – и набросил ей на плечи. Дункан поправила плащ, приблизилась к фонарю, горевшему красноватым светом, и подняла его высоко над головой. В красном плаще, с призывно поднятой головой и со светочем в руке она выглядела каким‑то революционным символом. Зал ответил грохотом аплодисментов. Дункан выжидала, когда все утихнет. Потом сделала шаг вперед и обернулась. Я понял и подошел. (Чтобы переводить ее слова на русский. – Л. П. ).

«Товарищи, – сказала она, – прошу вас спеть ваши народные песни». И зал, огромный, переполненный зал (Мариинского театра в Петрограде. – Л. П. ) запел. Без дирижера, без аккомпанемента, в темноте, поразительно соблюдая темпы, нюансы и стройность, зал пел одну за другой русские народные песни.

Дункан так и стояла с высоко поднятым над головой огнем, и вытянутая рука ни на мгновение не дрогнула, хотя я видел, что это стоит ей огромного напряжения воли и великого физического усилия.

«Если бы я опустила тогда руку, – объяснила она потом, – прервалось бы и пение, и все невыразимое очарование его.» Это было так прекрасно, что никакие самые знаменитые капеллы не выдержали бы сравнения с этим вдохновенным пением!

Так продолжалось около часа. Дункан не опускала руки, и зал пел снова и снова. Уже прозвучала «Варшавянка», «Смело, товарищи, в ногу…» […] И вдруг когда необычайный хор гремел заключительными словами:

 

Но знаем, как знал ты, родимый,

Что скоро из наших костей

Поднимется мститель суровый

И будет он нас посильней!

 

– в хрустальных бра и люстрах зала, в прожекторах и софитах стал теплеть, разжигаться свет. Красноватый, потом желтый, солнечный и, наконец, ослепительно‑белый затопил потоками громадный театр и гигантский хор, который вместе со светом медленно поднимался со своих мест, потрясая зал последним рефреном:

– Будет по‑силь‑ней!

Одновременно взметнулся красный шарф Дункан – и медленно пошел вниз занавес.

Ни один режиссер не мог бы так блестяще театрально поставить эту сцену…»

 

* * *

 

Роман Есенина и Дункан проходил на виду у всей Москвы. В ее особняке на Пречистенке (это единственное, что выполнили большевики из обещанного), куда перебрался и Есенин, собиралась вся московская богема. И все считали своим долгом не только пить и есть за счет Дункан, но и судачить по ее поводу. И все почему‑то были уверены, что мировая знаменитость не стоит нашего Есенина. Какой‑то остряк придумал – и пошло гулять: ай, сих дур много, а Сережа‑то один. Маяковский переделал на свой лад: ай се дур в Европе много – мало ай се дураков. (Зелен виноград, Владимир Владимирович.)

Пошляки говорили: стареющая женщина ухватилась за молодого поэта и позволяет ему делать с собой что угодно. (Эти слухи, разумеется, доходили и до Есенина. Что, с одной стороны, больно его ранило, а с другой – позволяло еще больше распускаться со «старухой».)

Она вовсе не считала, а главное, не ощущала себя «старухой» – как называли ее «доброжелатели» Есенина. Все подруги Дункан уверяют: была так хороша и так молодо выглядела, что разница лет между ней и Сергеем (16 лет!) почти не ощущалась. Их совместные фотографии подтверждают именно это мнение. (После смерти Есенина у нее будет еще более молодой любовник.)

И никогда она не была его рабой – матерью, заботливой, многое прощающей (в силу своего понимания и родства натур) – да. И меньше всего ее в этих отношениях интересовал секс – хронический алкоголик далеко не лучший сексуальный партнер.

Как Художник она – смутно – понимала то, о чем Б. Зубакин[71]писал М. Горькому: «В Высшем мире поют Высокие Ангелы – Согласный Гимн – а на земле это слышно, как грохот, буря и Хаос. Земной Хаос жизни Есенина был выражением внутренней особо присущей ему музыки и гармонии», и – в глубине души – соглашалась с мужем: «Пьяный Эдгар По прекрасней трезвого Марка Кривицкого».[72]Она и сама с некоторых пор перед выходом на сцену непременно должна была пропустить пару бокалов шампанского или чего‑нибудь еще покрепче. В ее особняке на Пречистенке, каждый вечер вино лилось рекой. Пил не только Есенин и его многочисленные друзья, но и Дункан. Она не признавала для водки маленьких рюмочек – только стаканы. Мариенгоф уверяет, что именно благодаря ей Есенин и спился окончательно. Ее подруги, утверждают прямо противоположное: желая всюду быть рядом с возлюбленным, она вынуждена была пить все больше и больше.

Как женщина она знала: чем больше распояшется хмельной Есенин, тем сказочнее будет примирение. Он будет сама нежность, покорность, влюбленность, станет, как собака, заглядывать ей в глаза, обцеловывать руки, ноги, умолять о прощении. И позволять вить из себя веревки.

– Что с тобой, Сергей, любовь, страдания, безумие? – однажды спросила Е. Стырская у Есенина.

– Не знаю. Ничего похожего с тем, что было в моей жизни до сих пор. Айседора имеет надо мной дьявольскую власть. Когда я ухожу, то думаю, что никогда больше не вернусь, а назавтра или послезавтра я возвращаюсь.

Дункан была более сильной натурой, чем Есенин. С тех пор как при первой встрече Айседора «поманила его к себе», поэт не раз чувствовал, что начинает себя терять: «Вид их вместе всегда заставлял припоминать старую латинскую фразу о маленьком полководце и большом мече: «Кто это привязал Сципия к мечу?»

Эту сцену Сципия и его меча Дункан разыгрывала в своем знаменитом танце с шарфом. «Нет, она уже не статуя, – так этот танец описан в книге И. Одоевцевой «На берегах Сены». – Она преобразилась […]. Она медленно движется по кругу, перебирая бедрами, подбоченясь левой рукой, а в правой держа свой длинный шарф, ритмически вздрагивающий под музыку, будто и он участвует в ее танце. […] Шарф извивается и колышется. И вот я вижу – да, ясно вижу, как шарф оживает и постепенно превращается в апаша. […] Апаш, как и полагается, сильный, ловкий, грубый хулиган, хозяин и господин этой […] женщины. Он, а не она ведет этот кабацкий, акробатический танец, властно, с грубой животной требовательной страстью подчиняя ее себе, то сгибает ее до земли, то грубо прижимает к груди, и она всецело покоряется ему. Он ее господин, она его раба. […]

Но вот его движения становятся менее грубыми. Он уже не сгибает ее до земли и как будто начинает терять власть над ней. Он уже не тот, что в начале танца.

Теперь уже не он, а она ведет танец, все более и более подчиняя его себе, заставляя его следовать за ней. Выпрямившись, она кружит его, ослабевшего и покорного, так, как она хочет. И вдруг резким и властным движением бросает апаша, сразу превратившегося снова в шарф, на пол и топчет его ногами. […]

Есенин смотрит на нее. По его исказившемуся лицу пробегает судорога.

– Стерва! Это она меня!.. – громко отчеканивает он. Он […] трясущейся рукой наливает себе шампанское, глотает его залпом и вдруг с перекосившимся, восторженнояростным лицом бросает со всего размаха стакан о стену.

Звон разбитого стекла. Айседора по‑детски хлопает в ладоши и смеется:

– It’s for a good luck![73]

Есенин вторит ей лающим смехом:

– Правильно! В рот тебе гудлака с горохом!

«Он был только партнером, похожим на тот кусок розовой материи, – безвольный, трагический» – так Мариенгоф комментирует этот танец с шарфом.

Дункан верила, что вместе они покорят мир: «Айседора, взяв у меня записную книжку, – рассказывает И. Шнейдер, – с увлечением чертила, объясняя Есенину роль хора в древнегреческом театре. Смелой линией нарисовав полукруг амфитеатра, она замкнула «орхестру» и, поставив в центре ее черный кружок, написала под ним: «Поэт». Затем быстро провела от точки множество расходящихся лучей, направленных к зрителям.

– Мы будем выступать вместе! – говорила она Есенину. – Ты один заменишь древнегреческий хор. Слово поэта и танец создадут такое гармоническое зрелище, что мы… Wir warden dem ganzen Welt beherrschen,[74]– рассмеялась Айседора».

И. И. Шнейдер позднее напишет: «Чувство Есенина к Айседоре, которое вначале было еще каким‑то неясным и тревожным отсветом ее сильной любви, теперь, пожалуй, пылало с такой же яркостью и силой, как и любовь к нему Айседоры».

2 мая 1921 г. Есенин и Дункан регистрируют свой союз. (Брак не был расторгнут до самой смерти поэта.) Кроме всего прочего, это было необходимо потому, что предстояла поездка в Америку. Дункан хорошо знала повадки тамошней «полиции нравов».

Обыкновенный советский загс, серенький и канцелярский. Когда их спросили, какую фамилию они выбирают, оба ответили: «Дункан‑Есенин». «Теперь я – Дункан!» – кричал Есенин, выйдя на улицу.

Мариенгоф изобразит этот эпизод так: «Перед отъездом за границу Дункан расписалась с Есениным в загсе.

– Свадьба! Свадьба! – веселилась она. – Пишите нам поздравления! Принимаем подарки: тарелки, кастрюли и сковородки. Первый раз в жизни у Изадоры законный муж!

– А Зингер? – спросил я.

Это тот самый – «Швейные машинки». Крез нашей эпохи. От него были у Дункан дети, погибшие в Париже при автомобильной катастрофе.[75]

– Зингер?.. Нет! – решительно тряхнула она темнокрасными волосами до плеч, как у декадентских поэтов и художников.

– А Гордон Крэг?[76]

– Нет!

– А Д’Аннуцио?[77]

– Нет!

– Нет!.. Нет… Нет… Сережа первый законный муж Изадоры. Теперь Изадора русская толстая жена! – отвечала она по‑французски, прелестно картавя».

Через несколько дней в Берлин, где уже к тому времени обосновался Кусиков, полетела телеграмма: «Сандро! Пятого мая выезжаю. Сделай объявление в газетах о предстоящем нашем вечере на обоих языках. Есенин».

8 мая Комиссия Главнауки по заграничным командировкам выносит постановление разрешить Есенину командировку за границу (без субсидий).

В 9 часов утра 10 мая 1922 г. Есенин и Дункан вылетают в Кенигсберг самолетом, совершающим первый международный рейс из Москвы. Школу Айседора оставила на попечение своей приемной дочери и помощницы Ирмы, надеясь, что она вскоре привезет детей в Европу.

Есенин перед отъездом дал отцу 100 миллионов (примерная стоимость дороги до Берлина, но платила Дункан, а у Есенина действительно денег почти не было) и 20 миллионов сестре Екатерине, наказав Мариенгофу отдавать ей его часть прибыли от «Стойла» и магазина; послал Клюеву деньги и посылку от «Ара» которой он добился. («Голод в центральных губ[ерниях] почти такой же, как на севере»).

Обменялся с Мариегофом прощальными поэтическими посланиями.

Надежду Вольпин спросил: «Ты будешь меня ждать?» И сам же ответил: «Знаю. Будешь».

 

Иван‑царевич в Европе

11 мая поездом из Кенигсберга они прибыли в столицу Германии. Берлин начала 20‑х гг. не зря называют «русским Берлином». Там обосновалось… Молодожены остановились в любимом отеле Дункан «Адлон». Оба они с… Дункан только что заложила свой дом в Лондоне, шли переговоры о продаже дома в Париже, так что деньги были, и они…

Был ли Есенин антисемитом?

Во время пребывания в Нью‑Йорке Есенин вместе с Дункан посетил дом еврейского поэта М. Л. Брагинского (Мани‑Лейба) и читал там начало… Кто‑то начал пошло и неприкрыто ухаживать за Айседорой Дункан. (Точнее,… Вскоре ее оттерли от него и отвели в соседнюю комнату. Есенин дико кричал: «Где Айседора? Где?» Ему сказали, что она…

Гадина Бениславская

Последняя телеграмма Есенина Дункан прошла редактуру Галины Бениславской. Первоначальный текст был таков: «Я говорил еще в Париже, что в России я… Есенин познакомился с Галиной Бениславской еще в 1920 г. На вечере «Суд над…  

Софья Андреевна Толстая. Персия в Баку. Ссора с Галиной Бениславской

Почти сразу после приезда в Москву в марте 1925 г. Есенин познакомился с Софьей Андреевной Толстой. На дне рождения у Галины Бениславской. Пошел ее… После этого он звонит ей ежедневно. И приглашает на квартиру Бениславской, где… Софья Андреевна, как и следовало ожидать, влюбилась сразу. Вот как она вспоминает об этом вечере: «Сижу на диване и на…

Ржавый желоб и кастальская вода

25 июля 1925 г. Есенин вместе с Софьей Андреевной выезжает в Баку. По дороге он пишет Эрлиху: «Милый Вова! /Здорово./У меня не плохая / «жись»,/Но… С. А. Толстая – матери O.K. Толстой. 13 августа 1925 г.: «Мама моя, дорогая,… Не хочет Софья Андреевна огорчать мать. В письме В. Наседкину она более откровенна: «Изредка, даже очень редко (sic!)…

Приложение

Венок Сергею Есенину

 

Лев Троцкий

Памяти Сергея Есенина

Мы потеряли Есенина – такого прекрасного поэта, такого свежего, такого настоящего. И как трагически потеряли! Он ушел сам, кровью попрощавшись с… Есенин слагал острые песни «хулигана» и придавал свою неповторимую, есенинскую… Наше время – суровое время, может быть, одно из суровейших в истории так называемого цивилизованного человечества.…

М. Осоргин

  Покончил с собой прекрасный поэт Сергей Есенин. Не только безвкусицей, но и неуважением к памяти покойного было бы пользоваться его последним трагическим жестом для…

Игорь Северянин

 

 

Есенин

 

Он в жизнь вбегал рязанским простаком,

Голубоглазым, кудреватым, русым,

С задорным носом и веселым вкусом,

К усладам жизни солнышком влеком.

Но вскоре бунт швырнул свой грязный ком

В сиянье глаз. Отравленный укусом

Змей мятежа, злословил над Иисусом,

Сдружиться постарался с кабаком…

В кругу разбойников и проституток,

Томясь от богохульных прибауток,

Он понял, что кабак ему поган…

И Богу вновь раскрыл, раскаясь, сени

Неистовой души своей Есенин,

Благочестивый русский хулиган…

 

 

Марина Цветаева

  И не жалость: мало жил. И не горечь: мало дал.

1903–1904

 

Делает первые попытки писать стихи, подражая частушкам.

 

 

Сентябрь. Поступает в Константиновское земское четырехгодичное училище, в котором обучается пять лет.

Конец года. Возвращается вместе с матерью в семью отца.

 

 

Ноябрь, 22. Родилась сестра поэта Екатерина.

 

 

Оставлен из‑за плохого поведения на второй год в третьем классе Константиновского земского четырехгодичного училища.

 

 

Май. С похвальным листом заканчивает Константиновское земское четырехгодичное училище.

Сентябрь. Успешно выдерживает вступительные экзамены и начинает учебу в церковно‑приходской второклассной учительской школе (село Спас‑Клепики Рязанской губернии и уезда). Во время учебы живет в Спас‑Клепиках, приезжая на каникулы в Константиново.

 

 

Начало систематического поэтического творчества.

 

 

Март, 16. Родилась сестра поэта Александра.

Июнь, конец – июль, до 7. Приезжает в Москву к отцу и возвращается в Константиново.

 

 

Март – апрель. В 1918 г. при первой публикации датирует этим временем «Сказание о Евпатии Коловрате, о хане Батые, цвете Троеручице, о черном идолище и Спасе нашем Иисусе Христе».

Май, после 5. Посылает в Москву на конкурс лирических стихотворений им. С. Я. Надсона, объявленный Обществом деятелей периодической печати, свои стихи (какие именно, неизвестно).

– после 20. Заканчивает Спас‑Клепиковскую церковноприходскую второклассную учительскую школу и получает звание учителя школы грамоты.

Первая половина (?) года. Готовит сборник стихов «Больные думы».

Июль, 8. Знакомство с М. Бальзамовой.

– вторая‑третья декады. Предпринимает попытку издания в Рязани сборника стихов «Больные думы» (не выходил).

– конец. Выезжает из Константинова в Москву на постоянное местожительство.

Август, 18. Прописывается в Москве по адресу: Б. Строченовский пер., д. 24, кв. 11.

В течение месяца. Поступает на работу в контору владельца мясной лавки купца Н. В. Крылова, где приказчиком работает его отец А. Н. Есенин.

Уходит от отца и поступает на работу в контору книгоиздательства «Культура» (Малая Дмитровка, 1).

 

 

Февраль – март. Распространяет среди рабочих социал‑демократический журнал «Огни», намеревается печататься в этом журнале (произведения Есенина в этом издании не были опубликованы в связи с закрытием издания).

Весна. Поступает на работу в экспедицию типографии Товарищества И. Д. Сытина (Пятницкая ул.).

Март, до 16. Подписывает письмо «Пяти групп сознательных рабочих Замоскворецкого района г. Москвы» члену Государственной думы от социал‑демократической партии Р. В. Малиновскому и собирает под ним другие подписи.

Май – декабрь. Работает в корректорской типографии Товарищества И. Д. Сытина.

Сентябрь, первая половина. Знакомится с поэтом и переводчиком И. А. Белоусовым, которому читает свои стихи.

– после 23. Становится слушателем первого курса историко‑философского цикла академического отделения Московского городского народного университета имени A.A. Шанявского.

Сентябрь – октябрь. В письмах Г. А. Панфилову сообщает о проведенном у него на квартире обыске.

Сентябрь – декабрь. Делает первые попытки опубликовать свои стихи в московской периодической печати. Возможно, первая их публикация состоялась 27 ноября (10 декабря. н. ст.; не выявлена).

Октябрь, конец. В Московском охранном отделении в связи с участием Есенина в организации нелегального собрания рабочих‑сытинцев, сочувствующих РСДРП(б), заведен персональный «Журнал наружного наблюдения»: «1913 год. Кл[ичка] наблюдения – «Набор». Установка: Есенин Сергей Александрович, 19 лет».

Ноябрь, 1–7. Находится под наружным наблюдением филёров, чьи донесения фиксируются в указанном «Журнале».

Декабрь, 19. Московское охранное отделение направляет в Департамент полиции письмо за № 302891 со сведениями о 16лицах, которые «могутявляться» подписавшими «Письмо пяти групп…», среди них: «Есенин Сергей Александрович, крестьянин Рязанской губернии и уезда, Кузьминской волости, села Константинова, 19 лет».

– 31. Встречает Новый год у себя на квартире с друзьями Г. Н. Пылаевым и В. Н. Наумовым – членами РСДРП(б), и находящимися под негласным надзором полиции.

 

 

Январь. В московском детском журнале «Мирок» под псевдонимом Аристон напечатано стихотворение «Береза» – первая из известных публикаций поэта.

Январь – март. Вступает в гражданский брак с А. Р. Изрядновой.

Февраль, 25. Смерть ближайшего друга – Г. Панфилова.

Март, в течение месяца. Журнал «Мирок» печатает «Село» – вольный перевод отрывка из поэмы Т. Г. Шевченко «Княжна», к 100‑летию со дня рождения кобзаря..

Май, 15. В петроградской большевистской газете «Путь правды» напечатано стихотворение «Кузнец».

– середина месяца. Оставляет работу в типографии И. Д. Сытина.

Июль, 16. Выезжает из Москвы в Крым.

– 18. Прибывает в Севастополь. В тот же день отбывает пароходом в Ялту.

– 18 – август, начало. Находится в Ялте.

Август, до 10. Возвращается из Крыма в Москву.

Август – декабрь. Откликается на войну произведениями «Молитва матери», «Богатырский посвист», «Галки» (текст последнего произведения не обнаружен). Пишет поэму «Марфа Посадница».

Сентябрь. Поступает корректором в типографию торгового дома «Д. Чернышев и Н. Кобельков».

Декабрь. Оставляет работу в типографии.

Декабрь, 2. Рождение сына Георгия (Юрия).

Конец 1914 – начало 1915. Пишетпоэму «Русь». Подает заявление с просьбой о зачислении в действительные члены Суриковского литературно‑музыкального кружка.

 

 

Январь, 16. В книге регистрации рукописей редакции петроградского «Ежемесячного журнала» отмечено поступление стихотворения «Вечер» [ «На лазоревые ткани…»] (в этом журнале опубликовано не было).

– 21. Отправляет первое письмо A.B. Ширяевцу, послужившее началом многолетнего общения двух поэтов.

Январь – февраль. На общественных началах становится секретарем журнала Суриковского литературно‑музыкального кружка «Друг народа». Участвует в подготовке его второго номера.

Январь – февраль. Читает «Русь» членам Суриковского литературно‑музыкального кружка.

Февраль, 2. Избирается членом редакционной комиссии кружка.

– 7. Участвует в заседании редакционной комиссии Суриковского литературно‑музыкального кружка, выразив решительное несогласие с принципами отбора материалов для журнала «Друг народа», предложенными руководством кружка.

– 8. Подает заявление о своем выходе из кружка.

– 22. Журнал «Женская жизнь» публикует «Ярославны плачут» – первую из известных статей Есенина.

Март, 8. Выезжает из Москвы в Петроград.

– 9. Встречается с A.A. Блоком на его квартире, читает свои стихи, получает рекомендательные письма к С. М. Городецкому и М. П. Мурашеву. A.A. Блок надписывал Есенину книгу своих стихов.

– 11. Встречается с С. М. Городецким и читает ему свои стихи. Получает от него рекомендательные письма к редактору‑издателю «Ежемесячного журнала» B.C. Миролюбову и секретарю журнала «Задушевное слово» С. Ф. Либровичу.

– 12. В книге регистрации рукописей «Ежемесячного журнала» отмечено поступление поэмы «Галки».

– 25. Читает стихи в салоне Д. С. Мережковского и З. Н. Гиппиус. Знакомится с литературным критиком и публицистом Д. В. Философовым и писателем А. П. Чапыгиным.

– 28. Присутствует на вечере «Поэты воинам» в зале Армии и Флота. Знакомится с поэтами B.C. Чернявским и М. А. Струве.

– 30. Читает стихи в редакции «Нового журнала для всех».

Март‑апрель. Завязывает знакомства в литературных кругах Петрограда (В. А. Рождественский, О. П. Онегина, А. М. Ремизов, Ф. К. Сологуб, Л. И. Каннегисер, Рюрик Ивнев, С. И. Чацкина, Я. Л. Сакер, К. Ю. Ляндау и др.).

Апрель, 22. Петроградский журнал «Голос жизни» публикует четыре стихотворения: «Гусляр» [ «Тёмна ноченька, не спится…»], «Богомолки» [ «По дороге идут богомолки…»], «В хате», «Рыбак», [ «Под венком лесной ромашки…»], сопровожденные статьей 3. Гиппиус (под псевдонимом Р. Аренский) «Земля и камень».

– 24. Отправляет H.A. Клюеву письмо, положившее начало многолетнему общению двух поэтов.

– 29. Выезжает из Петрограда в Москву.

– Фамилия Есенина названа в числе авторов «Голоса жизни» на обложке журнала.

– 30. Прибывает в Москву.

Май, 1. Выезжает из Москвы в Константиново и в тот же день прибывает на родину.

– 2. H.A. Клюев отправляет первое ответное письмо Есенину.

Май – сентябрь. Живет в селе Константиново, посещает Рязань, Солотчу и окрестные села.

Июнь. Приезд Л. Каннегисера.

Июль, 22. H.A. Клюев в письме B.C. Миролюбову сочувственно оценивает стихотворения Есенина, опубликованные в июньском номере «Ежемесячного журнала».

Август, 7. С. М. Городецкий в письме Есенину сообщает о его возрастающей известности в Петрограде и Москве.

– 25. «Биржевые ведомости» публикуют поэму «Микола».

В течение месяца. Журнал «Северные записки» публикует поэму «Русь», «Ежемесячный журнал» – стихотворения «Пастух» [ «Я пастух, мои палаты…»] и «Выткался на озере алый свет зари…».

– H.A. Клюев в письме Есенину дает молодому поэту советы относительно общения с представителями петроградских писательских кругов.

– 6. H.A. Клюев в письме к Есенину сообщает о желании выступить в Петрограде с совместным чтением стихов на военные темы.

– до 30. Проездом из Константинова в Петроград останавливается в Москве.

Октябрь, 2 или 3. Приезжает из Москвы в Петроград. Первая встреча с H.A. Клюевым.

– до 10. Пишет первую автобиографию «Сергей Есенин».

– 10. Присутствует на совещательном собрании литературно‑художественного общества «Страда», состоявшемся на квартире С. М. Городецкого (Петроград, Малая Посадская, д. 14, кв. 8).

– 17. Участвует в учредительном собрании литературно‑художественного общества «Страда», председателем которого был избран И. И. Ясинский.

– 21. Посещает вместе с H.A. Клюевым A.A. Блока.

Читает стихи в редакции «Ежемесячного журнала».

– 23. С. М. Городецкий пишет рекомендательное письмо редактору петроградского отделения газеты «Русское слово» A.B. Руманову, в котором просит помочь Есенину в издании его книги «Радуница» в издательстве И. Д. Сытина и высоко отзывается о творчестве молодого поэта.

– 25. Участвует вместе с H.A. Клюевым, А. М. Ремизовым, С. М. Городецким в вечере «Краса» в концертном зале Тенишевского училища.

Октябрь – декабрь. Новые знакомства в литературно‑художественных кругах Петрограда (М. Горький, Иванов‑Разумник, Е. И. Замятин, Г. Д. Гребенщиков, Л. М. Рейснер, К. С. Петров‑Водкин и др.).

– Представлен лицам, близким к высшим кругам российского общества, – певице Н. В. Плевицкой, полковнику Д. Н. Ломану и др.

Ноябрь, первая половина. Прекращается деятельность группы «Краса».

– 19. Выступает с чтением стихов на первом вечере литературно‑художественного общества «Страда» в зале Товарищества гражданских инженеров (Серпуховская, 10).

Ноябрь – декабрь. «Северные записки» в рекламном объявлении о подписке на 1916 г. называют фамилию Есенина в числе участников журнала.

Декабрь, 6. В петроградских газетах «Речь» и «День» А. М. Ремизов публикует в своей обработке сказки «Каленые червонцы», «Николин умолот», «Свеча воровская»»сообщенные ему Есениным.

– 10. Вечер общества «Страда», посвященный творчеству Есенина и H.A. Клюева. Доклад о творчестве поэтов делает И. И. Ясинский.

– В «Биржевых ведомостях» фамилия Есенина отмечена среди авторов, печатавших свои произведения в 1915 г.

– Посещает A.A. Ахматову и Н. С. Гумилева в Царском Селе. Ахматова надписывает Есенину журнальный оттиск поэмы «У самого моря», Гумилев – сборник «Чужое небо».

– конец месяца. Встречается с М. И. Цветаевой на квартире И. С. Каннегисера.

В течение месяца. Литературные и популярно‑научные приложения к журналу «Нива» печатают подборку под названием «Русь»: «Сторона ль моя, сторонка…», «Тебе одной плету венок…» [ «Руси»], «Занеслися залетною пташкой…».

Зима 1915–1916 гг. Посещает И. Е. Репина в его имении Пенаты, читает стихи. Знакомится с художником Ю. П. Анненковым.

 

 

Январь, 4. Есенин и H.A. Клюев при поддержке Д. Н. Ломана приезжают в Москву для выступлений в качестве «сказителей», в том числе в придворных кругах.

– между 7 и 10. Есенин и H.A. Клюев выступают с чтением своих произведений в патронируемом великой княгиней Елизаветой Федоровной лазарете для раненых при Марфо‑Мариинской общине.

– 12. Вместе с H.A. Клюевым выступает в доме великой княгини Елизаветы Федоровны перед хозяйкой и приглашенными ею гостями, в том числе художниками М. В. Нестеровым и В. М. Васнецовым.

– 21. Читает в московском «Обществе свободной эстетики» стихи и «Сказание о Евпатии Коловрате…» [ «Песнь о Евпатии Коловрате»].

– 23 или 24. Вместе с H.A. Клюевым возвращается из Москвы в Петроград.

– до 28. Отпечатан тираж первой книги «Радуница» (цензурное разрешение на выпуск в свет – 30 января).

Февраль, – 5. Выступает с чтением стихов в день открытия театра «Новая студия», организованного при литературно‑художественном обществе «Страда», в зале Товарищества гражданских инженеров.

– 10. Выступает совместно с H.A. Клюевым с публичным чтением стихов в Императорском женском педагогическом институте. Вступительное слово произносит профессор П. Н. Сакулин.

Делает дарственную надпись М. Горькому на книге «Радуница».

– 11. Мобилизационный отдел Главного управления Генерального штаба направляет Д. Н. Ломану уведомление о перечислении Есенина «с высочайшего соизволения» в Царскосельский полевой военно‑санитарный поезд № 143 санитаром.

– 24. М. Горький в письме И. А. Бунину сообщает о цензурном запрете на печатание «Марфы Посадницы» в журнале «Летопись».

– 27. Участвует в вечере сказок и былин вместе с H.A. Клюевым, В. К. Уструговой и заслуженным артистом

Императорской драмы H.H. Ходотовым в зале Петровского коммерческого училища.

– между 27 и 30. Журнал «Северные записки» (на титуле номера – «Февраль») начинает публикацию повести «Яр».

Март, конец – апрель, до 5 (?). H.A. Клюев передает Д. Н. Ломану «О песенном брате Сергее Есенине моление».

– 15. Читает стихи на «Вечере современной поэзии и музыки» в концертном зале Тенишевского училища вместе с A.A. Ахматовой, A.A. Блоком, Г. В. Ивановым, H.A. Клюевым и др.

Откомандирован Петроградским резервом санитаров в Царскосельский полевой военно‑санитарный поезд № 143.

– между 19 и 26. Выходит сборник «Страда», в котором публикуется стихотворение «Теплый вечер» («Теплый вечер грызет воровато…») [ «Гаснут красные крылья заката..^».

– 20. Прибывает в распоряжение Царскосельского полевого военно‑санитарного поезда № 143 для прохождения военной службы в качестве санитара.

– 27. Выезжает с поездом в Крым, а затем к линии фронта.

Май, 16. Возвращается в Петроград из поездки к линии фронта.

– 28. Выезжает к линии фронта санитаром поезда.

В течение месяца. Журнал «Вестник Европы» печатает статьюП. Н. Сакулина «Народныйзлатоцвет», посвященную поэзии Есенина и Н. А. Клюева.

Июнь, 13. Возвращается в Царское Село из поездки к линии фронта.

Выписан «Увольнительный билет» «в Рязань сроком на пятнадцать дней по 30 июня с. г.».

16–30. Находится в отпуске, посещает вместе с H.A. Клюевым Константиново..

– до 25. В «Северных записках» заканчивается печатание повести «Яр» (на титуле номера: «Апрель – май»).

– 28. Приезжает в Москву.

– 30. Возвращается в Царское Село.

Июль, 3. Присутствует на собрании писателей на квартире М. П. Мурашева, записывает в его альбом «Слушай, поганое сердце…».

– 13. Представляет рукопись стихотворения «Исус младенец» в Петроградский комитет по делам печати; в тот же день произведение запрещено к печати духовным цензором протоиереем П. Н. Лахостским.

– 17. Выезжает вместе с A.A. Ганиным в Вологду.

– 18. Находится в Вологде, делает попытку издать поэму «Галки».

– 19. Возвращается из Вологды в Петроград.

– 22. Читает «В багровом зареве закат шипуч и пенен…» и «Русь» на концерте для раненых воинов, устроенном в царскосельском лазарете № 17, в присутствии императрицы Александры Федоровны и ее дочерей.

Август, 21. В «Биржевых ведомостях» – рассказ «У белой воды».

– 29. В связи с несвоевременным возвращением из увольнения арестован на 20 суток.

Сентябрь, 30. Читает вместе с H.A. Клюевым и П. И. Карповым стихи на квартире М. П. Мурашева.

Октябрь, 14. Посещает квартиру Л. Н. Андреева, оставляет стихотворения для публикации и надписывает писателю книгу «Радуница».

Посещает вместе с H.A. Клюевым А. М. Ремизова.

– 22 и 23. Получает пропуск на богослужения в Феодоровский Государев собор (вместе с H.A. Клюевым, A.A. Ганиным, художником П. С. Наумовым, также проходящим службу санитаром).

В течение месяца. Есенин и H.A. Клюев отказываются от предложения Д. Н. Ломана написать совместную книгу стихов о Феодоровском соборе.

Ноябрь, не позднее 3. За участие в концертах 22 июля для раненых воинов в царскосельском лазарете № 17 по представлению Д. Н. Ломана императрица Александра Федоровна жалует Есенину золотые часы с цепочкой и изображением государственного герба.

– 4. Выезжает из Петрограда в Москву.

– 8. Приезжает в Константиново.

– до 19 или 20. Возвращается в Царское Село.

– 20. В письме И. И. Ясинскому сообщает о работе над книгой стихотворений, которую сначала намеревается «провести по журналам».

Декабрь, 8, или 18, или 28. В письме М. В. Аверьянову сообщает о тяжелом материальном положении и просит денег в счет книги «Голубень».

– 28. Читает вместе с H.A. Клюевым стихи на «Вечере народного искусства» для раненых воинов в лазарете № 17; в концерте участвуют также Н. В. Плевицкая, Н. С. Артамонов,

А. Я. Ваганова и др.

Вторая половина года. Готовит к печати книгу «Голубень» (вышла в 1918 г.).

 

 

Январь, 1,5 и 6. Получает пропуска на богослужения в Феодоровский собор (Царское Село).

– 14. Вместе с группой санитаров лазарета приведен к военной присяге – подписывает «Клятвенное обещание на верность службы».

В течение месяца. Журнал «Доброе утро» публикует рассказ «Бобыль и Дружок».

Февраль, начало. На квартире Иванова‑Разумника в Царском Селе знакомится с Андреем Белым. Вместе с другими литераторами участвует в подготовке сборников «Скифы».

– 8. Посещает вместе с H.A. Клюевым литературнохудожественное собрание на квартире Ф. К. Сологуба. Читает там стихи.

– 19. Читает стихи в Трапезной палате Феодоровского городка (Царское Село) во время приема, данного Д. Н. Ломаном в честь членов «Общества возрождения художественной Руси».

– 23. Получает удостоверение об откомандировании в г. Могилев и «экстренный отзыв» на имя начальника станции Царское Село с просьбой отправить санитара Есенина «в г. Могилев по делам… поезда».

Март, 17. В связи с сокращением штата откомандирован из санитарного поезда № 143 в распоряжение воинской комиссии при Государственной думе; через несколько дней получает аттестат о том, что препятствий к его «поступлению в школу прапорщиков не встречается».

– после 17. Выезжает из Петрограда в Москву и через несколько дней возвращается обратно.

Встречается в Москве с А. Н. Толстым и Н. В. Крандиевской.

– после 23. Пишет маленькую поэму «Товарищ».

– 28. Стихотворение «Наша вера не погасла…» напечатано в газете «Дело народа» – начало сотрудничества в эсеровской печати, в основном в изданиях, редактируемых Ивановым‑Разумником.

Апрель, 9. «Дело народа» публикует «Марфу Посадницу».

В течение месяца. Пишет маленькую поэму «Певущий зов».

Апрель – май. Знакомится с З. Н. Райх.

Май, 25. Однодневная газета Союза деятелей искусства «Во имя свободы» печатает стихотворение «Есть светлая радость под сенью кустов…».

– 26. В «Деле народа» – маленькая поэма «Товарищ».

Май, конец – июнь, начало. Выезжает из Петрограда в Константиново.

Июнь, 28. «Дело народа» печатает «Певущий зов».

Июль, середина. Возвращается из Константинова в Петроград.

– около 25. Выезжает вместе с A.A. Ганиным и З. Н. Райх из Петрограда в деревню Коншино Вологодской губернии и уезда.

Июль, до 30. Выходит в свет первый сборник «Скифы», напечатавший «Марфу Посадницу» и стихи под общим заголовком «Голубень».

– 30. Венчается с З. Н. Райх в церкви Кирика и Иулитты близ Вологды.

Август, первая половина. Совершает с A.A. Ганиным и З. Н. Райх поездку по северу России: Вологда – Архангельск – Соловецкие острова – Мурманское побережье.

– середина месяца. Возвращается в Петроград.

– Передает в редакцию «Скифов» произведения для второго сборника.

Август, конец – сентябрь, первая половина. Совершает вместе с З. Н. Райх поездку к ее родителям в г. Орел.

Сентябрь, 6. Иванов‑Разумник сообщает Андрею Белому о подготовке третьего сборника «Скифы», в котором, в частности, предполагалось опубликовать произведения Есенина и H.A. Клюева (издание не состоялось).

– 10. В «Деле народа» опубликован «Отчарь».

– 21. Газета «Земля и воля» печатает «Не бродить, не мять в кустах багряных…».

– 30. В «Земле и воле» – стихотворение «Голубень».

Октябрь, до 4. Возвращается в Петроград.

– 25. Свержение Временного правительства встречает в Петрограде.

В течение месяца. Знакомится с П. В. Орешиным, И. Г. Эренбургом.

Ноябрь, 22. Вечер поэзии Сергея Есенина в концертном зале Тенишевского училища.

В течение месяца. Вступает в члены петроградской артели художников «Сегодня».

Декабрь, между 14 и 20. Выходит второй сборник «Скифы» с циклами произведений Есенина «Стихослов» («Товарищ», «Ус», «Певущий зов», «Отчарь») и «Под отчим кровом» (15 стихотворений).

– 31. Посещает вместе с П. В. Орешиным Иванова‑Разумника в Детском Селе.

– конец месяца. В письме Иванову‑Разумнику дает негативную оценку последним произведениям H.A. Клюева.

В течение месяца. Читает стихи вместе с П. В. Орешиным на концерте‑митинге в театре завода Речкина (затем Вагоностроительный завод имени Егорова).

Участвует с чтением стихов в публичных собраниях‑вечерах, организуемых партией левых эсеров.

январь – 2. Присутствует на митинге «Народ и интеллигенция» в зале армии и флота..

– 3. Проводит вечер у A.A. Блока.

– 21. Присутствует на вечере «Утро России» в зале Тенишевского училища.

30. Участвует в заседании редакции журнала «Наш путь», состоявшемся в помещении газеты «Знамя труда». Присутствуют также A.A. Блок, А. П. Чапыгин, Иванов‑Разумник и др.

– В течение месяца. Пишет «Инонию».

Февраль, середина. В издательстве артели художников «Сегодня» выходит книга «Исус младенец», из 1000 экземпляров которой в 125 иллюстрации раскрашены от руки художницей Е. И. Туровой.

Февраль, 20. Присутствует на чествовании A.A. Блока, проходившем в столовой Технологического института.

– после 21. Записывается в боевую дружину эсеров.

– 24. В «Знамени труда» – поэма «Пришествие» с посвящением Андрею Белому.

– 25. Выходит коллективный сборник «Красный звон», в котором публикуются маленькие поэмы «Марфа Посадница», «Товарищ», «Ус», «Певущий зов», «Отчарь».

Март, после 3. Встречается с A.A. Блоком и в беседе касается его поэмы «Двенадцать»; в результате обсуждения автором в текст поэмы внесена поправка. (В рукописи в строчках «Не слышно шуму городского, над старой башней тишина» слово «старой» зачеркнуто и вместо него написано «Невский» и там же пометка: «По совету С. Есенина»).

– середина месяца. Выезжает из Петрограда в Москву, где посещает редакцию журнала «Рабочий мир».

– до 20. Возвращается в Петроград.

Апрель, 5. «Знамя труда» печатает статью «Отчее слово».

– 7. В «Знамени труда» – маленькая поэма «Пришествие» с посвящением Андрею Белому и «Октоих».

– 13. В первом номере журнала «Наш путь» – «Октоих», «Пришествие» с посвящением Андрею Белому и «Преображение» с посвящением Иванову‑Разумнику.

– до 25. Выезжает в Москву.

Май, между 16 и 22. В издательстве «Революционный социализм» (Пг.) выходит книга «Голубень».

– 19. В «Знамени труда» – фрагменты «Инонии».

– Газета «Голос трудового крестьянства» публикует «Частушки (О поэтах)» с пометой: «Записал С. Есенин» и «Девичьи (полюбовные)» с пометой: «Собрал С. Есенин».

– 29. В «Голосе трудового крестьянства» – «Прибаски» с пометой: «Собрал С. Есенин».

Июнь, 5. Читает стихи на литературно‑музыкальном вечере в помещении бывшего Немецкого клуба..

– 8. «Голос трудового крестьянства» публикует «Частушки (смешанные)» с пометой: «Собрал С. Есенин».

– 11. У Есенина и З. Н. Райх рождается дочь Татьяна.

«Знамя труда» публикует маленькую поэму «Сельский часослов» с посвящением B.C. Чернявскому.

– 15. Во втором номере журнала «Наш путь»– «Инония» и рецензия на сборник стихов П. В. Орешина «Зарево».

– середина месяца. Выезжает из Москвы в Константиново.

– 20–23. Пишет маленькую поэму «Иорданская голубица».

– 23. «Голос трудового крестьянства» печатает «Сказание о Евпатии Коловрате…» [ «Песнь о Евпатии Коловрате»].

Август, 18. Газета «Известия Рязанского Губернского Совета рабочих и крестьянских депутатов» печатает маленькую поэму «Иорданская голубица».

– 22. «Литературные приложения» «Известий ВЦИК Советов крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов» перепечатывают «Иорданскую голубицу», «Гаснут красные крылья заката…» и «Край ты мой заброшенный…».

Сентябрь, до 22. Возвращается из Константинова в Москву.

– 26. Газета «Вечерние известия Московского совета рабочих и красноармейских депутатов» печатает под общим заголовком «Вечер с метелкой» стихотворения «Где ты, где ты, отчий дом…», «Нивы сжаты, рощи голы…», «Я по первому снегу бреду…», «Разбуди меня завтра рано…».

– вторая половина месяца. Выступает инициатором и главным организатором издательства «Московская Трудовая Артель Художников Слова» (МТАХС), (заведующий – Есенин, члены правления – С. А. Клычков, П. В. Орешин, Андрей Белый, Л. И. Повицкий).

– конец месяца. Навещает больного Андрея Белого..

Сентябрь, конец – октябрь, начало. Вместе с С. А. Клычковым поселяется в здании Московского Пролеткульта (Воздвиженка, 16), где идут занятия литературной студии.

Сентябрь, конец – октябрь, до 5. Вместе с С. А. Клычковым, С. Т. Конёнковым и П. В. Орешиным составляет и подписывает «Заявление инициативной группы крестьянских поэтов и писателей об образовании крестьянской секции при Московском Пролеткульте».

Сентябрь – ноябрь. Работает над «Ключами Марии».

– Знакомится с А. Б. Мариенгофом.

Октябрь, 13. Читает стихи на вечере «Поэзия полей и предместий» с участием молодых поэтов.

– 26. Московская газета «Воля и думы железнодорожника» печатает без указания авторов «Кантату», написанную Есениным совместно с С. А. Клычковым и М. П. Герасимовым.

Октябрь – ноябрь. Вместе с Л. И. Повицким подписывает и публикует листовку‑обращение МТАХС к книготорговым организациям.

– Читает стихи на занятиях литературной студии Московского Пролеткульта.

Ноябрь, 2. Присутствует в кафе «Домино» (Тверская, 18) на вечере поэзии, устроенном В. В. Каменским и В. Г. Шершеневичем.

– 3. Читает «О Русь, взмахни крылами…» на открытии памятника A.B. Кольцову в Москве.

– 7. Во время открытия на Красной площади в Москве мемориальной доски «Павшим в борьбе за мир и братство народов», выполненной С. Т. Конёнковым, исполняется «Кантата»: музыка И. Н. Шведова на слова Есенина, С. А. Клычкова и М. П. Герасимова.

– 12. Читает стихи совместно с В. В. Каменским, Рюриком Ивневым, В. Г. Шершеневичем и другими на вечере, посвященном открытию Всероссийского союза поэтов.

– до 18. В издательстве МТАХС выходит книга «Преображение».

– 20. Участвует в первом организационном собрании секции поэтов, беллетристов, переводчиков художественных произведений и художественных критиков Московского союза советских журналистов (МССЖ). Избирается в президиум секции и в комиссию по авторскому праву (вместе с С. А. Клычковым и П. В. Орешиным).

– 25. Участвует в собрании секции поэтов, беллетристов, переводчиков и критиков МССЖ, где от имени комиссии оглашается проект положения по авторскому праву (текст доклада по этому вопросу неизвестен).

Ноябрь, конец – декабрь, начало. Поездка в Тулу с Л. И. Повицким и С. А. Клычковым.

Декабрь, до 9. В издательстве МТАХС выходит книга поэм «Сельский часослов».

– до 17. Пишет заявление о приеме в Московский профессиональный союз писателей.

– 17. Единогласно избирается в Московский профессиональный союз писателей.

– 19. Выходит по собственному желанию из президиума секции поэтов, беллетристов, переводчиков и критиков МССЖ.

– до 20. Пишет заявление в Московский профессиональный союз писателей с просьбой о выдаче документа, охраняющего крестьянское хозяйство его родителей в с. Константиново от налогов и реквизиций.

– вторая половина месяца. В издательстве МТАХС выходит в свет второе издание книги «Радуница».

В течение месяца. Выступает одним из организаторов «Коммуны пролетарских писателей» (общежития пролетарских писателей).

Конец (?) года. Пишет маленькую поэму «Небесный барабанщик».

 

 

Январь, 30. Воронежский журнал «Сирена» № 4/5 публикует «О Боже, Боже, эта глубь…». В этом же номере печатается «Декларация» имажинистов, подписанная Есениным,

Рюриком Ивневым, А. Б. Мариенгофом, В. Г. Шершеневичем, Б. Р. Эрдманом и Г. Б. Якуловым.

В течение месяца. В самарском журнале «Зарево заводов» публикуется текст «Кантаты», написанной Есениным совместно с М. П. Герасимовым и С. А. Клычковым.

Февраль 10. Газета «Советская страна» печатает «Песньо собаке» и «Устал я жить в родном краю…». В этом же номере помещены «Декларация» имажинистов и сообщение об организации кооперативного издательства «Имажинисты», в числе организаторов которого назван Есенин. Сообщается о подготовке к печати в этом издательстве книг поэта «Стихи» (не издавалась) и «Ключи Марии» (вышла в издательстве МТАХС). Газета помещает объявление издательства «Имажинисты» о том, что печатаются коллективные сборники «Имажинисты» и «Плавильня слов».

– до 16. В коллективном сборнике «Явь» – «Преображение».

– 17. «Советская страна» печатает маленькую поэму «Пантократор» с посвящением Рюрику Ивневу.

– Фамилия Есенина упомянута в списке членов литературной секции в извещении об организации литературного поезда имени A.B. Луначарского (газета «Советская страна»; проект не был реализован).

– 19. Читает стихи на вечере имажинистов в кафе поэтов. С эстрады кафе впервые прочитан манифест имажинистов.

– 23. Принимает участие в вечере имажинистов, проведенном в ответ на критическое выступление в прессе В. М. Фриче. С участием поэта проводится аукцион‑продажа сборника «Явь».

– после 23. Подает заявление о приеме в литературнохудожественный коммунистический клуб советской секции писателей‑художников и поэтов при МССЖ (Московского союза советских журналистов).

Март, 1. Выступает вместе с А. Б. Мариенгофом и Рюриком Ивневым на музыкально‑литературном вечере (эстрада‑столовая Всероссийского союза поэтов).

– 27. Подписывает приветственный адрес М. Горькому в связи с его 50‑летием от Дворца искусств совместно с A.B. Луначарским, Андреем Белым, К. Д. Бальмонтом и другими.

В течение месяца. Выходит из печати коллективный сборник «Автографы», в котором факсимильно воспроизведено стихотворение «Разбуди меня завтра рано…».

Апрель, 1. Принят в члены литературно‑художественного кружка «Звено».

– 3. Выступает с речью об имажинизме и чтением стихов на «Митинге‑выставке стихов и картин имажинистов» в Большой аудитории Политехнического музея.

– 4. Выступает на собрании секции писателей‑художников и поэтов МССЖ.

– 23. Присутствует на собрании секции писателей‑художников и поэтов МССЖ.

– 28. Подает заявление с просьбой принять в члены московского Дворца искусств.

Май, 1. Выступает совместно с К. Д. Бальмонтом, М. И. Цветаевой и другими на вечере поэтов, посвященном «Празднику труда», в московском Дворце искусств.

– 4. Фамилия Есенина появляется в списке постоянных сотрудников, изъявивших согласие на сотрудничество в еженедельнике «Жизнь и творчество русской молодежи».

– 13. Читает стихи на общем собрании членов кружка «Звено».

– с 27 на 28. Делает совместно с А. Б. Кусиковым, А. Б. Мариенгофом и другими имажинистами надписи на стенах Страстного монастыря.

В течение месяца. Сдает в издательство ВЦИК рукопись сборника стихотворений «Звездное стойло» (не выходил).

Июль, 11. Присутствует на вечере экспрессионистов в кафе Всероссийского союза поэтов.

– 12. Участвует в вечере «4 слона имажинизма» на эстраде‑столовой Всероссийского союза поэтов.

В течение месяца. Кратковременная поездка совместно с художником Дидом Ладо и А. Б. Мариенгофом в Петроград.

– Киевский журнал «Красный офицер» № 3 печатает фрагмент поэмы «Небесный барабанщик».

Август, 24. На общем собрании Всероссийского союза поэтов избирается членом президиума.

Сентябрь, до 20. Пишет совместно с А. Б. Мариенгофом письмо председателю Моссовета с просьбой разрешить открытие книжной лавки МТАХС.

– до 24. Составляет совместно с А. Б. Мариенгофом текст «Устава Ассоциации вольнодумцев в Москве», завизированный 24 сентября народным комиссаром по просвещению

A.B. Луначарским. Избран председателем ассоциации.

– Октябрь, в течение месяца. В московском журнале «Всевобуч и спорт» («Красный всевобуч») – маленькая поэма «Небесный барабанщик» (полный текст).

Ноябрь, 30. Читает вместе с другими поэтами стихи, а затем выступает на диспуте‑собеседовании о взаимоотношениях имажинизма и пролетарской поэзии в литературной студии Пролеткульта на вечере, посвященном «Новейшей поэзии».

– конец. Выходит из печати книга «Ключи Марии» с посвящением А. Б. Мариенгофу.

В течение месяца. Открытие книжного магазина МТАХС (Москва, Б. Никитская, 15). Есенин – совладелец лавки, часто бывает здесь, стоит за прилавком, продавая книги.

Декабрь, до 9. В коллективном сборнике имажинистов «Плавильня слов» публикуются «О Боже, Боже, эта глубь…», «Душа грустит о небесах…», «Песнь о собаке», «Закружилась листва золотая…», «Устал я жить в родном краю…». Сообщается о подготовке к выпуску издательством «Имажинисты» книги Есенина «Телец (том первый)» (не издана).

– 9. Журнал «Вестник театра» объявляет о подготовке к печати книги Есенина «Кобыльи корабли» с иллюстрациями Г. Б. Якулова.

– 28. Пишет вместе с А. Б. Мариенгофом заявление в Госиздат с просьбой разрешить выпуск литографических изданий их поэм «Октоих», «Пантократор», «Слепые ноги», «Анатолеград» (не выходили).

– 30. Участвует в общем собрании литературного кружка «Звено».

В течение месяца. Выходит коллективный сборник имажинистов «Конница бурь» (№ 1) с маленькой поэмой Есенина «Небесный барабанщик», посвященной Л. Н. Старку, (соредактору газеты «Советская страна», где публиковался Есенин).

В течение года. Подготовил для московского издательства трудовой артели писателей «Факел» книгу «Вече (революционные поэмы)» (не выходила).

 

 

Январь, 26. Выступает на диспуте о пролетарской поэзии в Политехническом музее.

В течение месяца. Выходит вторым (?) изданием книга «Голубень».

– Переизбирается в президиум Всероссийского союза поэтов.

Февраль, 2. Выступает на диспуте «Настоящее и будущее русской литературы», организованном литературнохудожественным кружком «Звено».

Февраль, 3. Рождение сына Есенина и З. Н. Райх Константина.

– до 18. Обращается в отдел печати Моссовета с просьбой разрешить к изданию книги «Радуница», «Преображение», «Телец», «Словесная орнаментика» в своем издательстве «Злак» и просит зарегистрировать марку этого издательства.

– 23. Госиздат РСФСР, разрешив к выпуску книги «Радуница», «Преображение» и «Словесная орнаментика» и зарегистрировав марку издательства «Злак», отказывает в издании книги «Телец», так как право ее издания было передано автором Госиздату.

В течение месяца. Как представитель Всероссийского союза поэтов входит в тарифно‑расценочную комиссию литературного отдела Наркомпроса.

– 5. Обращается совместно с А. Б. Мариенгофом и

В. Г. Шершеневичем с письмом к народному комиссару по просвещению A.B. Луначарскому, в котором говорится о важных, по мнению авторов, вопросах литературной жизни и издательской деятельности.

– не ранее 23. Вместе с А. Б. Мариенгофом и А. М. Сахаровым выезжает из Москвы в Харьков.

Апрель,11. В пасхальную ночь читает «Инонию» и «Пантократора» на харьковских бульварах.

– середина. В коллективном сборнике «Харчевня зорь» – маленькая поэма «Кобыльи корабли».

– 19. Выступает вместе с А. Б. Мариенгофом, В. В. Хлебниковым, Б. А. Глубоковским (литератор, близкий к имажинистам) с чтением стихов в Харьковском городском театре.

– 22. Выезжает вместе с А. Б. Мариенгофом, А. П. Чапыгиным и А. М. Сахаровым из Харькова.

– 28. Возвращается в Москву.

Май, начало. Выезжает из Москвы в Константиново.

– до 7. Возвращается в Москву.

– 8. Присутствует на вечере поэтов‑экспрессионистов в клубе Всероссийского союза поэтов; инцидент с поэтом И. В. Соколовым.

– до 18. В книге «Конница бурь. Второй сборник имажинистов»– «Пантократор», «Теперь любовь моя не та…» с посвящением H.A. Клюеву, «Хорошо под осеннюю свежесть…», «Я покинул родимый дом…».

– 20. На общем собрании Всероссийского союза поэтов исключается из числа членов в связи с инцидентом 8 мая (ссора с И. В. Соколовым).

Июнь, 14. Избирается в действительные члены Дворца искусств по литературному отделу.

– до 24. Под маркой издательства «Злак» выходит книга «Трерядница».

– 24. Делает дарственную надпись на книге «Трерядница» А. Б. Каменеву.

Июль, между 5 и 8. Выезжает вместе с А. Б. Мариенгофом и Г. Р. Колобовым в его служебном вагоне на Кавказ.

– 10–13. Прибывает в Ростов‑на‑Дону.

– 21. Читает стихи на литературно‑художественном вечере в театре имени Я. М. Свердлова в Ростове‑на‑Дону.

– после 21. Выезжает из Ростова‑на‑Дону в Таганрог, затем возвращается обратно.

– 27. Выезжает из Ростова‑на‑Дону в Новочеркасск, где объявленный литературный вечер не состоялся. В тот же день возвращается в Ростов‑на‑Дону.

Август, 5. Выезжает из Ростова‑на‑Дону в Кисловодск (через Тихорецк, Минеральные Воды и Пятигорск).

– 9. Посещает в Пятигорске вместе с А. Б. Мариенгофом музей «ДомикЛермонтова».

– 9–10. Приезжает в Кисловодск.

– 11. Выезжает из Кисловодска в Баку. Пишет в поезде «Кисловодск – Баку» письмо Е. И. Лившиц, в котором, в частности, говорит о жеребенке, пытавшемся обогнать поезд. Этот эпизод нашел свое отражение в «Сорокоусте», написанном тогда же «в прогоне от Минеральных до Баку» (А. Б. Мариенгоф).

– после 15. Приезжает в Баку.

– конец августа – сентябрь, начало. Приезжает в Тифлис.

Сентябрь, после 15 (?). Возвращается из Тифлиса в Ростов‑на‑Дону через Баку.

– до 24. Возвращается в Москву.

Октябрь, до 16. Книгоиздательство «Имажинисты» сообщает о подготовке книг Есенина «Голубень» и «Сельский часослов. Поэмы» (в книге А. Б. Кусиков «В никуда. Вторая книга строк»; в этом издательстве не выходили).

– не позднее 18. Готовит к продаже 6000 экземпляров второго сборника имажинистов «Конница бурь» агентству «Центропечать».

– в ночь с 18 на 19. Арестован органами ВЧК на квартире братьев Кусиковых вместе с ними.

– 19. Допрашивается в МЧК и подписывает протокол допроса.

– 24. Допрашивается в ВЧК и подписывает протокол допроса.

– 25. Освобожден из тюрьмы ВЧК под поручительство Я. Г. Блюмкина.

Октябрь – ноябрь. В берлинском издательстве «Скифы» выходят книга Есенина «Триптих» и коллективный сборник «Россия и Инония», в котором напечатаны поэмы «Товарищ» и «Инония».

Ноябрь, 4. Читает стихи на литературном вечере «Суд над имажинистами», устроенном в Большом зале консерватории.

– 16. Участвует в «Литературном суде над современной поэзией» в Политехническом музее в качестве «эксперта».

– 17. Распорядительная комиссия Госиздата заслушивает отзыв Г. Ф. Устинова «о книге Сергея Есенина «Телец» и принимает решение «переговорить с автором».

– до 26. В московском книгоиздательстве «Имажинисты» выходит книга «Преображение».

В течение месяца. Госиздатом завершена верстка книги «Телец».

– 14. Совместно с Рюриком Ивневым и А. Б. Мариенгофом подписывает заявление на имя A.B. Луначарского с просьбой разрешить двухмесячную командировку в Эстонию и Латвию для пропаганды современного революционного искусства (поездка не состоялась).

– 15. По запросу своего техотдела распорядительная комиссия Госиздата вновь возвращается к обсуждению книги «Стихи и поэмы о земле русской, о чудесном госте…», ранее сданной издательству ВЦИК в 1919 г., и решает отправить рукопись на отзыв А. Серафимовичу.

– 17. Серафимович дает краткий отрицательный отзыв на рукопись книги «Стихи и поэмы о земле русской, о чудесном госте…» (не выходила).

– до 20. В издательстве «Имажинисты» выходит книга «Радуница».

– 22. Продает агентству «Центропечать» 2000 экземпляров «Радуницы».

– 24. Распорядительная комиссия Госиздата отклоняет выпуск книги «Телец».

– до 28. В коллективном сборнике «Имажинисты» – «Сорокоуст» с посвящением А. Б. Мариенгофу.

– 31. Читает стихи на литературном вечере «Встреча Нового года с имажинистами» в Политехническом музее.

В течение года. Подготовил к печати сборник «Руссеянь. Книга первая» (не выходил).

 

 

Январь, до 5. В книгоиздательстве «Имажинисты» выходит книга «Исповедь хулигана».

– до 21. В коллективном сборнике имажинистов «Золотой кипяток» – «Исповедь хулигана».

– 26. Выступает в Доме печати на очередной литературной среде, посвященной имажинистам.

Февраль, до 8. В книгоиздательстве «Имажинисты» выходит книга «Трерядница».

– 19. Пишет заявление об оформлении развода с З. Н. Райх.

– до 26. В коллективном сборнике имажинистов «Звездный бык» – «Песнь о хлебе».

Март, 9. Авторский вечер Есенина в Доме печати.

– 11. Делает дарственную надпись И. Г. Эренбургу на книге «Исповедь хулигана».

– 31. В 1‑й Московской образцовой типографии заканчивается верстка книги поэм «Ржаные кони» для издательства «Альциона» (не выходила).

В течение месяца. Читает отрывки из «Пугачева» А. Б. Мариенгофу.

Апрель, 14. Газета «Известия ВЦИК» публикует письмо

A.B. Луначарского, в котором высказывается негативная оценка творчества и методов издательской деятельности имажинистов.

– до 16. В письме А. М. Сахарову просит адресата заняться изданием книги «Ржаные кони», включив в нее только стихотворения.

– 16. Выезжает из Москвы в Туркестан.

Апрель, конец – май, начало. Находится в Самаре.

Май, до 6. В читинском издательстве «Скифы» на Дальнем

Востоке» отдельной книгой выходит «Исус младенец».

– 8 или 9. Выезжает из Самары в Ташкент через Оренбург, Челкар, Казалинск.

– 12 или 13. Приезжает в Ташкент. Встречается с A.B. Ширяевцем и другими ташкентскими литераторами.

– 25. Творческий вечер Есенина в Туркестанской публичной библиотеке.

– 27 или 28. Читает «Пугачева» на квартире В. И. Вольпина.

В течение месяца. В журнале «Знамя» – статья «Быт и искусство (Отрывок из книги «Словесные орнаменты»)» и «Песнь о хлебе».

Май, 30 – июнь, 2. Выезжает из Ташкента в Самарканд и находится в этом городе.

Июнь, 3. Выезжает из Самарканда в Ташкент. В тот же день отбывает в Москву.

– до 10. Возвращается в Москву.

– в ночь с 10 на 11. Акция имажинистов – расклейка и распространение листовки «Всеобщая мобилизация» на улицах Москвы с приглашением «искателей и зачинателей нового искусства» собраться 12 июня на Театральной площади для шествия к памятнику A.C. Пушкину.

Июль, 1. Читает «Пугачева» на литературном вечере в Доме печати.

– 2. Присутствует в «Стойле Пегаса» на авторском вечере Сусанны Мар.

Август, 6. Читает «Пугачева» в клубе «Литературного особняка»(Арбат, 7). Среди слушателей – В. В. Маяковский,

В. Я. Брюсов, Л. Ю. Брик, В. А. Мануйлов.

– 15–17. В один из дней читал «Сорокоуст» на вечере имажинистов в клубе «Литературного особняка».

Август (?). Задержан на квартире З. П. Шаговой. Препровожден вместе с А. Б. Мариенгофом, Г. Р. Колобовым и другими во внутреннюю тюрьму ВЧК на Лубянке, где находился двое суток.

Сентябрь, до 15. Пишет совместно с А. Б. Мариенгофом и В. Г. Шершеневичем письмо в редакцию журнала «Печать и революция» – отклик на статью A.B. Луначарского (опубликовано в № 2 журнала).

В течение месяца. A.B. Луначарский публикует в журнале «Печать и революция» (№ 2) ответ на обращение к нему Есенина, В. Г. Шершеневича и А. Б. Мариенгофа.

Октябрь, 3. Знакомство с Айседорой Дункан.

– 5. Народный суд г. Орла выносит решение о расторжении брака Есенина с З. Н. Райх.

– 8. Посещает Г. А. Бениславскую и передает ей Библию.

– 17. Вместо объявленного участия в вечере всех поэтических школ и групп, проходившем под председательством

B. Я. Брюсова в Политехническом музее, читает стихи в другой аудитории (на Таганке).

Ноябрь, 7. Присутствует на выступлении А. Дункан в Большом театре.

– 17. Участвует в дискуссии по докладу Г. Д. Деева‑Хомяковского «Революция и крестьянское творчество» в Доме печати.

Декабрь, конец. В петроградском издательстве «Эльзевир» выходит отдельным изданием поэма «Пугачев».

В течение месяца. В книгоиздательстве «Имажинисты» выходит книга «Пугачев» с посвящением А. Б. Мариенгофу.

– После длительного перерыва возобновляет переписку с H.A. Клюевым.

 

 

Январь, 11. Читает перед фонографом свои произведения, в частности монолог Хлопуши из «Пугачева» (запись ведет профессор Петроградского института живого слова C. И. Бернштейн).

– 14. «Пугачев» назван В. Э. Мейерхольдом среди пьес, намеченных к постановке в театре, в письме, направленном в коллегию Наркомпроса и в Главполитпросвет.

– 19. Присутствует на вечере В. В. Маяковского «Чистка современной поэзии» в Большой аудитории Политехнического музея.

Февраль, 10. Выезжает вместе с А. Дункан из Москвы и в тот же день прибывает в Петроград.

– 13. Пишет запродажную на поэму «Пугачев» Петроградскому отделению Госиздата (И. И. Ионову) и получает гонорар в сумме 9 миллионов рублей.

– Выезжает из Петрограда в Москву.

– 14. Возвращается в Москву.

– 19. Выступает в Доме печати на литературном аукционе в пользу голодающих Поволжья.

– до 22. В сборнике имажинистов «Конский сад: Вся банда» – отрывок из «Пугачева».

Март, 10. Редколлегия Петроградского отделения Госиздата принимает к изданию книгу «Пугачев» (книга не выходила).

– 14. Газета «Известия ВЦИК» сообщает о подготовке в издательстве «Альциона» двух томов книги Есенина «Ржаные кони» (книга не выходила).

– 17. Обращается к A.B. Луначарскому с просьбой ходатайствовать от имени Наркомпроса перед Наркоматом по иностранным делам (НКИД) о выдаче заграничного паспорта.

Апрель, 3. Постановлением комиссии по рассмотрению заграничных командировок Есенину разрешена поездка в Германию сроком на три месяца.

– 18. А. Дункан отправляет своему американскому импресарио С. Юроку телеграмму с предложением организовать турне по городам Америки с участием Есенина.

– 21. Народным комиссариатом по просвещению выписан мандат о командировке поэта в Германию сроком на 3 месяца.

– 24. Подает заявление на получение заграничного паспорта (текст неизвестен).

Май, 2. Регистрирует брак с А. Дункан.

– 5. Распорядительная комиссия Госиздата принимает решение издать книгу «Избранное» объемом 1124 строки и тиражом 3000 экземпляров.

– 8. Получает заграничный паспорт.

Май, 10. Вместе с А. Дункан вылетает самолетом в Германию с промежуточными посадками в Смоленске и Ковно, в тот же день прибывает в Кенигсберг и вечерним поездом отправляется через Данциг в Берлин.

– 11. Прибывает в Берлин и останавливается в отеле «Адлон».

– Посещает редакцию газеты «Накануне».

– с 12 на 13. Выступает с чтением стихов на литературном вечере в Доме искусств.

– 14. В литературном приложении к газете «Накануне» – стихотворения «Все живое особой метой…» и «Не жалею, не зову, не плачу…».

– Пишет автобиографию «Сергей Есенин».

– 17. Встречается с М. Горьким и дарит ему свою книгу «Пугачев» (М.: Имажинисты, 1922).

– 18. Подписывает договор об издании «Собрания стихов и поэм» с издателем З. И. Гржебиным.

– 21. В литературном приложении к газете «Накануне» – «Сторона ты, моя сторона…» [ «Сторона ль ты моя, сторона!..»].

Июнь, 1. Выступает на литературном вечере «Нам хочется Вам нежное сказать» вместе с А. Н. Толстым, А. Б. Кусиковым, А. Ветлугиным читает «Пугачева», отрывки из «Страны негодяев» и стихи.

– до 25. В берлинском журнале «Новая русская книга» – автобиография Есенина.

– до 28–29. Прибывает в Дюссельдорф.

– 29. Пишет совместно с А. Дункан письмо заместителю народного комиссара иностранных дел М. М. Литвинову с просьбой содействовать поездке в Гаагу (поездка не состоялась).

В течение месяца. Путешествует с А. Дункан на автомобиле по городам Германии: Потсдам, Любек, Франкфурт‑на‑Майне, Лейпциг, Веймар, Висбаден.

Июль, до 4. Приезжает в Кельн.

Получает пропуск бельгийского консульства в Кельне для поездки по железной дороге в Брюссель (Бельгия) сроком на 15 дней, начиная с 5 июля 1922 г.

– 4. Выезжает из Кельна через Ахен в Бельгию.

– до 9. Прибывает в Остенде – город на берегу Северного моря, проделав путь по маршруту: Льеж – Намюр – Брюссель – Гент – Брюгге.

– 11. Возвращается в Брюссель.

– 13. Пишет письмо И. И. Шнейдеру, в котором, в частности, просит оказать денежную помощь сестре Е. А. Есениной.

– 15. Читает друзьям А. Дункан в гостинице «Hotel Metropole Bruxelles» отрывки из «Пугачева», в частности монолог Хлопуши.

– 18. Получает пропуск от консульства Франции в Брюсселе для проезда в Париж.

– до 27. Прибывает вместе с А. Дункан в Париж.

Август, начало. Выезжает из Парижа и направляется в

Италию. Останавливается в Венеции, Лидо – районе пляжей, отелей и зон отдыха. Посещает города Падую, Флоренцию, Рим, Неаполь.

– 10. Пишет из Венеции письмо Е. А. Есениной в Москву, давая сестре советы и наставления, извещая, что будет отправлять посылки и пайки родителям.

– до 13. «Русское Универсальное Издательство» (Берлин) выпускает отдельным изданием «Пугачева».

– 14. Находится в Лидо (Венеция).

– вторая половина месяца. Возвращается в Париж через Милан, Турин, Лион.

Сентябрь, 11. В Госиздате РСФСР выходит книга «Избранное» объемом 1060 строк и тиражом 1500 экземпляров.

– 13. Получает паспорт от Российского Генерального консульства в Париже (Консульства Временного правительства России) для поездки в Соединенные Штаты Северной Америки.

– после 23. В парижском издательстве «Унион» выходит книга Есенина на французском языке «Confession d’un voyou» («Исповедь хулигана»), перевод Марии Милославской и Франца Элленса.

– 25. Отплывает вместе с А. Дункан и А. Ветлугиным на пароходе «Paris» из Гавра в Нью‑Йорк.

Октябрь, 1. Прибывает в акваторию нью‑йоркского порта. Задержан иммиграционными властями США на корабле.

– 2. Отправлен вместе с А. Дункан и А. Ветлугиным на остров Эллис‑Айленд. После опроса получено разрешение иммиграционных властей на пребывание Есенина и А. Дункан в США.

– В тот же день сходит на берег и останавливается вместе с А. Дункан в гостинице «Waldorf‑Astoria».

– 7,11,13 и 14. Присутствует на выступлениях А. Дункан в «Карнеги‑Холл» (Нью‑Йорк).

– 18. Отбывает в Бостон через Провиденс (эту и все дальнейшие поездки по США совершает по железной дороге).

– 20 и 21. Присутствует на выступлениях А. Дункан в бостонском «Симфони‑Холл».

– 22–23. Прибывает в Чикаго, где находится шесть дней, посещает известные чикагские скотобойни.

Ноябрь, 1. Возвращается в Нью‑Йорк в гостиницу «Waldorf‑Astoria».

– 14 и 15. Присутствует на выступлениях А. Дункан в нью‑йоркском «Карнеги‑Холл».

– 16–17. Выезжает в Индианаполис; по прибытии читает стихи на платформе железнодорожного вокзала, собрав толпу любопытных.

– до 19. В Берлине в издательстве Гржебина выходит «Собрание стихов и поэм. Том 1».

– 22–24. Находится в Луисвилле, где А. Дункан выступает в Macauley’s Theater.

– с 24 по 30. Посещает последовательно ряд американских городов, в которых проходят выступления А. Дункан: Милуоки, Канзас‑Сити, Сент‑Луис.

В течение месяца. В журнале «Гостиница для путешествующих в прекрасном» – стихотворение «Прощание с Мариенгофом».

Декабрь, 4. Находится в Мемфисе.

– 5. Возвращается в Чикаго.

– между 6 и 8. Посещает Детройт.

– 9–10. Прибывает в Кливленд.

– 10. В Кливленде присутствует на выступлении А. Дункан в здании Public Auditorium.

– середина месяца. Возвращается в Нью‑Йорк в гостиницу «Waldorf‑Astoria».

– 25. Присутствует на выступлении А. Дункан в Brooklyn Academy of Music в Нью‑Йорке.

– 26. Выезжает вместе с А. Дункан и ее аккомпаниатором М. Рабиновичем из Нью‑Йорка в Толидо.

– 27. Присутствует на выступлении А. Дункан в Толидо.

– 28–29. Возвращается в Нью‑Йорк.

В течение года. Работает над «Страной негодяев».

 

 

Январь, 13. Переселяется из гостиницы «Waldorf‑Astoria» в гостиницу «Great Northern Hotel» в Нью‑Йорке. Вечером присутствует на выступлении А. Дункан в «Карнеги‑Холл».

– 15. Присутствует на выступлении А. Дункан в «Карнеги‑Холл».

– в ночь с 27 на 28. Читает монолог Хлопуши из «Пугачева» и отрывок из первой части «Страны негодяев» на квартире еврейского поэта Мани‑Лейба (М. Л. Брагинского) в Бронксе (район Нью‑Йорка). Вечер заканчивается скандалом.

Февраль, 2. Получает разрешение от Генерального консульства Франции в Нью‑Йорке на въезд в эту страну.

– 3. Отбывает вместе с А. Дункан из Нью‑Йорка во Францию на пароходе «George Washington».

– 11. Прибывает в портовый город Шербур (Франция).

– 14. Приезжает в Париж, останавливается в гостинице «Крилон».

– с 14 на 15. Инцидент в гостинице заканчивается приводом в полицейский участок, где поэту предписано покинуть Францию.

– 15. Выезжает из Парижа и в тот же день прибывает в Берлин.

Март, 11. Читает стихи в помещении германского аэроклуба на концерте‑бале по случаю годовщины Объединения российских студентов в Германии.

– после 20. Передает издателю – инженеру И. Т. Благову подготовленный к печати сборник «Стихи скандалиста».

– 29. Читает стихи на вечере, устроенном Объединением российских студентов в Германии.

Апрель, после 4. Выезжает на автомобиле из Берлина в Париж (через Лейпциг, Веймар, Страсбург).

– 10. Прибывает во Францию.

В течение месяца. Журнал «Россия» сообщает о работе Есенина над произведением «Человек в черной перчатке» (неизвестно, возможно, первоначальное название «Черного человека»).

Апрель – сентябрь. Готовит книгу «Москва кабацкая».

Май, 13. Произносит вступительное слово и читает стихи на вечере в театре Раймона Дункана (брата Айседоры Дункан). Стихи Есенина в переводе на французский язык исполняют артисты театра «Comedie Franfaise».

Июнь, до 10. В Берлине выходит книга «Стихи скандалиста».

Июль, 11. Получает от префекта полиции Парижа удостоверение личности (на французском языке) для проезда в Германию без права возвращения во Францию.

– 24. Получает от Генерального консульства Бельгии в Париже визу на проезд через Бельгию без права остановки.

– после 24. Выезжает поездом из Парижа через Бельгию в Берлин.

– 30–31. Выезжает поездом из Берлина на родину.

Август, 1. Приезжает через Кенигсберг в Ригу.

– 3. Прибывает в Москву через Резекне – Даугавпилс – Полоцк – Витебск – Смоленск – Вязьму.

– после 3. Заполняет анкету для членов ВСП и пишет заявление о приеме в Союз поэтов.

– 4–6. Выезжает и живет вместе с А. Дункан под Наро‑Фоминском, где отдыхают дети из школы А. Дункан.

– 7. Возвращается в Москву.

– 14. Пишет первую часть очерка «Железный Миргород».

– середина месяца. Знакомится с актрисой A.A. Миклашевской.

– 21. Делится впечатлениями от поездки по Европе и Америке и читает стихи из цикла «Москва кабацкая» и отрывки из «Страны негодяев» на вечере в Политехническом музее.

– 22. Газета «Известия ЦИК СССР и ВЦИК» печатает первую часть «Железного Миргорода».

– 29. В письме к А. Дункан сообщает о посещении Л. Д. Троцкого и своих издательских планах.

– 31. Присутствует на товарищеской вечеринке артели писателей издательства «Круг».

В течение месяца. Читает друзьям и знакомым ранний вариант поэмы «Черный человек».

Сентябрь, 16. Газета «Известия ЦИК СССР и ВЦИК» печатает вторую часть «Железного Миргорода».

– Подписывает протокол допроса в 46‑м о/м г. Москвы в связи с инцидентом в кафе «Стойло Пегаса».

Дает подписку о невыезде из Москвы.

– 22. Пишет доверенность на имя Е. А. Есениной на получение своего академического пайка.

Октябрь, 1. Выступает с чтением стихов в Высшем литературно‑художественном институте.

– до 9 (или 13). Отправляет телеграмму А. Дункан в Ялту об окончательном разрыве с ней.

– Выезжает в Петроград.

– 15–17. Находится в Петрограде.

– 18. Возвращается из Петрограда в Москву вместе с H.A. Клюевым.

– 24. Присутствует вместе с H.A. Клюевым в Большой аудитории Политехнического музея на концерте народной песни киргиз‑кайсаков (общепринятое тогда именование казахов и киргизов).

– 25. Участвует вместе с H.A. Клюевым и A.A. Ганиным в «Вечере русского стиля» (Москва, Дом ученых).

– 27. Присутствует на спектакле по рассказу О. Генри «Кабачок и роза» в театре «Острые углы», в котором играла A.A. Миклашевская.

Октябрь, конец – ноябрь, начало. Подписывает вместе с другими «поэтами и писателями, вышедшими из недр трудового крестьянства» письмо в ЦК РКП с просьбой о предоставлении возможности самостоятельно издавать свои книги. Сведений об отправке этого письма по назначению нет.

Ноябрь, 20–21. Задержан вместе с С. А. Клычковым, П. В. Орешиным и A.A. Ганиным в пивной И. А. Малиннико‑ва органами милиции и ГПУ.

– Подписывает протокол допроса в 47‑м о/м г. Москвы.

– Заполняет анкету для арестованных и задержанных в ГПУ.

– Подписывает протокол допроса в ГПУ.

– 22. Газета «Рабочая Москва» публикует статью Л. Сосновского «Испорченный праздник» с обвинением Есенина, С. А. Клычкова, П. В. Орешина и A.A. Ганина в антисемитизме.

– 30. Газета «Правда» публикует открытое письмо четырех поэтов по поводу статьи Сосновского.

Декабрь, 10. Товарищеский суд по «Делу четырех поэтов» в Доме печати.

– 13. Товарищеский суд выносит поэтам порицание за хулиганство и отвергает обвинения их в антисемитизме.

– 17. Ложится для лечения в профилакторий имени Шуйской (Б. Полянка, 52).

 

 

Январь, 1. Пишет предисловие к Собранию стихов и поэм в двух томах (издание не состоялось).

– 20–21. Подписывает протокол допроса задержанного в 46 о/м г. Москвы в связи с инцидентом в кафе Всероссийского союза поэтов.

– Дает подписку о невыезде из Москвы.

Январь, конец – февраль, начало. Выписывается из профилактория.

Февраль, начало. Знакомится с П. И. Чагиным.

– 13. Поступает в Шереметевскую больницу (ныне Институт имени Склифосовского) с диагнозом «рваная рана левого предплечья».

В течение месяца. «Гостиница для путешествующих в прекрасном» (№ 3) печатает «Я усталым таким еще не был…», «Мне осталась одна забава…», «Да! Теперь решено. Без возврата…» под общим заголовком «Москва кабацкая».

Март, 9. Выписывается из Шереметевской больницы.

– 10. Переведен для продолжения лечения в Кремлевскую больницу.

– 19. Выписывается из Кремлевской больницы.

– 20. Поступает в клинику Ганнушкина и в тот же день оставляет ее, временно поселяясь на квартире И. В. Бардина.

– до 30. Пишет тезисы предстоящего выступления на авторском вечере в Ленинграде – «О мерзости и прочем в литературе. Вызов не попутчикам» (текст неизвестен).

Апрель, 1. Встречается с A.B. Ширяевцем.

– 7. Подписывает протокол допроса в 26 о/м г. Москвы в связи с инцидентом в Малом театре 6 апреля.

– Дает подписку о невыезде из Москвы.

– Пишет в правление Ассоциации вольнодумцев письмо, в котором отказывается сотрудничать в «Гостинице для путешествующих в прекрасном».

– Заключает договор с Госиздатом на издание «Пугачева».

– 12 или 13. Приезжает в Ленинград.

– до 14. Получает в Ленинградском отделении Госиздата корректуру книги «Москва кабацкая».

– 14. Выступает на авторском вечере в концертном зале Лассаля (бывшем зале Городской думы).

– 15. Выступает с чтением стихов в Доме самодеятельного театра.

Апрель – май. Работает над корректурой сборника «Москва кабацкая». Ведет переговоры в ленинградских редакциях и отделении Госиздата об издании своих произведений.

Май, до 9. Возвращается из Ленинграда в Москву.

– 9. Подписывает в числе писателей, поэтов и литературных критиков письмо в отдел печати ЦК РКП(б), в котором авторы связывают свои пути с «путями Советской пооктябрьской России» и протестуют против нападок со стороны литераторов, группировавшихся вокруг журнала «На посту».

– первая половина. Альманах артели писателей «Круг. III» печатает отрывок «Ленин» из поэмы «Гуляй‑поле».

– 12.. Родился внебрачый сын Александр. (Алик)

– 15. Смерть A.B. Ширяевца.

– 17. Участвует в гражданской панихиде, похоронах Ширяевца на Ваганьковском кладбище в Москве и в поминальном вечере.

– 30–31. Выезжает из Москвы в Константиново.

Май – июнь. Журнал «Книга о книгах» печатает ответы Есенина на вопросы анкеты об A.C. Пушкине.

– до 5. Возвращается из Константинова в Москву.

– 6. Возлагает от имени Всероссийского союза писателей цветы к памятнику Пушкину в Москве в день 125‑летия со дня рождения поэта. Читает стихотворение «Пушкину» на юбилейном митинге.

– 7. Выступает с чтением стихов на торжественном заседании, посвященном пятилетию Госиздата, состоявшемся в Большом зале Московской консерватории.

– 9. Выезжает вместе с С. А. Клычковым, П. В. Орешиным, Н. С. Власовым‑Окским в Тверь и принимает участие в литературном вечере, посвященном памяти A.B. Ширяевца.

– 10. Возвращается из Твери в Москву.

– 12. Дает доверенность Г. А. Бениславской для подписания договора с Госиздатом на издание книги «Березовый ситец».

– середина. Выезжает в Ленинград.

– 20. Пишет и передает Л. М. Клейнборту (литературный критик и публицист) автобиографию для второго тома «Очерки народной литературы» (книга не выходила).

– до 28. Пишет «Русь советскую» с посвящением: «А. Сахарову».

Июнь – июль. Встречается с A.A. Ахматовой.

– Выезжает неоднократно вместе с ленинградскими поэтами‑имажинистами, В. А. Рождественским, Иваном Приблудным в Детское Село, где выступает с чтением стихов в санатории научных работников и в Ратной палате Феодоровского городка.

Июль, 1. По доверенности поэта Г. А. Бениславская заключает договор с Госиздатом на выпуск его книги «Березовый ситец» объемом 1000 строк и тиражом 7000 экземпляров.

– 12. Выступает с чтением стихов в Сестрорецке на вечере в Курзале, организованном Ленинградским отделением Всероссийского союза писателей.

– до 19. В Ленинграде выходит книга «Москва кабацкая».

– 31.‑Выезжает из Ленинграда.

В течение месяца. Заканчивает первую редакцию «Песни о великом походе» и сдает ее в редакцию журнала «Звезда».

Август, 1. Возвращается в Москву.

– 2–6. Пишет «Поэму о 36».

– 4. Участвует в организационном собрании общества «Современная Россия».

– до 14. Выезжает в Константиново.

– начало третьей декады. Возвращается из Константинова в Москву и затем вместе с американским журналистом А. Р. Вильямсом выезжает в деревню Верхняя Троица Тверской губернии к М. И. Калинину и гостит там два дня.

– 24. Участвует в заседании правления общества «Современная Россия».

– 31. «Правда» публикует «Письмо в редакцию» Есенина и И. В. Грузинова о роспуске группы имажинистов.

Сентябрь, 2. Подписывает договор с Госиздатом на издание книги «Песнь о великом походе».

– до 3. Намеревается уполномочить В. В. Казина заявить о своем выходе из числа сотрудников журнала «Красная новь» в случае изменения «линии Воронского» (доверенность адресату не доставлялась).

– 3. Выезжает из Москвы в Баку пассажирским поездом.

– 7. Приезжает в Баку, останавливается в гостинице «Новая Европа».

– 8. Выезжает из Баку в Тифлис.

– 9. Прибывает в Тифлис.

– 14. Принимает участие в торжествах по случаю празднования Международного юношеского дня.

Газета «Заря Востока» публикует «Песнь о великом походе».

– 16. Читает стихи, в том числе отрывок «Ленин» из поэмы «Гуляй‑поле», в клубе совработников Тифлиса.

– 19. Выезжает из Тифлиса в Баку.

– 20. Встречается в Баку с П. И. Чагиным.

– с 20 на 21. Пишет «Балладу о двадцати шести».

– 22. Газета «Бакинский рабочий» печатает «Балладу о двадцати шести» с посвящением Г. Б. Якулову.

– 24. Там же – «Русь советская».

– 25. Там же – «Пушкину» и «Этой грусти теперь не рассыпать…».

– 29. Там же – отрывок из поэмы «Страна негодяев».

Сентябрь – ноябрь. Посещает Ходжоры, Мцхет и пригороды Тифлиса, поднимается на Мтацминду (Давидовская гора) к могиле A.C. Грибоедова.

Октябрь, 3. Выступает с чтением своих произведений в студенческом клубе имени Сабира Азербайджанского государственного университета, в том числе читает «Возвращение на родину», «Русь советскую», «Стансы», «Песнь о великом походе».

– 6. Уезжает из Баку в Тифлис.

– 7. Прибывает в Тифлис, останавливается в гостинице «Ориант».

– 11. «Заря Востока» печатает статью «Памяти Брюсова».

– 17. Высылает Г. А. Бениславской стихи и сообщает о планируемом путешествии в Тегеран (поездка не состоялась).

– до 21. Пишет первые стихотворения цикла «Персидские мотивы» – «Улеглась моя былая рана…», «Я спросил сегодня у менялы…».

– 29. Посылает Г. А. Бениславской два стихотворения из цикла «Персидские мотивы», а также дает адресату указания относительно составлении сборника «Рябиновый костер».

Октябрь – ноябрь. Издательство «Круг» выпускает книгу «Стихи» (на обл.: «Стихи (1920–24)»).

– 6. В «Заре Востока» – «Русь уходящая» и анонс стихотворения «Воспоминание» (при жизни поэта не печаталось).

– 12–13. Посещает вместе с Н. К. Вержбицким коллектор для беспризорников в Авлабаре (район Тифлиса).

– 16. Читает стихи, в том числе «Русь бесприютную», на своем творческом вечере, состоявшемся в малом зале Совета профессиональных союзов.

Декабрь, 3. Заключает договор с акционерным издательским обществом «Советский Кавказ» на выпуск книги «Страна советская».

– 6–7. Выезжает из Тифлиса в Батум.

– 7–8. Прибывает в Батум.

– 10. Газета «Трудовой Батум» печатает стихотворения «Я спросил сегодня у менялы…» и «Улеглась моя былая рана…» из цикла «Персидские мотивы».

– Присутствует на литературном вечере‑диспуте «Суд над футуристами», состоявшемся в Батумском театре.

– 14. В письме П. И. Чагину сообщает о подготовке книги «Рябиновый костер», о работе над «Анной Снегиной», которую намеревается выслать адресату, и посылает «Цветы».

– 16–17. Знакомится с Ш. Н. Тальян (Шаганэ).

– 17. В письме к Г. А. Бениславской предлагает передать «Русь уходящую», «Русь бесприютную», «Письмо к женщине», «Поэтам Грузии», «Письмо от матери» и «Ответ» И. И. Ионову для издания отдельной книгой.

– до 20. Получает от армянского издательства договорную сумму за сборник стихов на армянском языке (книга не выходила).

– до 25. В Баку выходит книга «Русь советская».

 

 

Январь, до 20. В тифлисском издательстве «Советский Кавказ» выходит книга «Страна советская».

– 20. Сообщает Г. А. Бениславской о завершении работы над «Анной Снегиной», которую предлагает к печати; вновь возвращается к намерению посетить Персию или Константинополь.

Февраль, после 15. Выезжает из Батума в Тифлис.

– до 19. Прибывает в Тифлис.

– 21. Делает дарственную надпись на книге «Страна советская» грузинскому поэту Т. Ю. Табидзе

– 25. Выезжает из Тифлиса в Москву проездом через Баку.

Март, 1. Возвращается в Москву.

– 10. Впервые встречается с С. А. Толстой.

– 14 (?). Читает «Анну Снегину» и стихи из цикла «Персидские мотивы» на собрании литературной группы «Перевал» в Доме Герцена.

– 15–16. Выезжает в Константиново.

– 17. Получает в Кузьминском волисполкоме временное свидетельство об удостоверении личности сроком до 17 сентября 1925 г.

– 18. Возвращается из Константинова в Москву.

– 20. Журнал «Город и деревня» печатает окончание поэмы «Мой путь» (строки 124–180) и отрывки из поэмы «Анна Снегина» (строки 57–80, 217–318).

– 24. Делает дарственную надпись на книге «Москва кабацкая» A.A. Миклашевской.

– до 25. В Госиздате выходит книга «Песнь о великом походе» с иллюстрациями художника И. А. Француза.

– 27. Пишет H.H. Накорякову, зав. отделом художественной литературы Госиздата, по поводу альманаха «Поляне». «По замыслу Есенина альманах должен стать вехой современной литературы с некоторой ориентацией на деревню».(В. Наседкин). Альманах не вышел.

Выезжает из Москвы в Баку.

– 30. Прибывает в Баку, останавливается у П. И. Чагина.

Апрель, 3. Читает стихи на заседании кружка рабочих писателей и поэтов при газете «Бакинский рабочий».

– конец месяца. В московском издательстве «Современная Россия» выходит книга «О России и революции».

Май, 1. Принимает участие в праздновании 1 Мая в пригороде Баку Балаханы на закладке нового рабочего поселка имени Степана Разина, выступает с чтением своих стихов, исполняет частушки.

– Читает стихи из цикла «Персидские мотивы» на даче П. И. Чагина в Мардакянах (пригород Баку) в присутствии С. М. Кирова, первого секретаря ЦК АКП(б).

– Журнал «Город и деревня» печатает отрывок из поэмы «Анна Снегина» (строки 499–581).

– 1 и 3. В «Бакинском рабочем» – «Анна Снегина» с посвящением А. К. Воронскому.

– между 9 и 22. В Госиздате выходит книга «Березовый ситец».

– 9–17. Находится на лечении в бакинской больнице водников по поводу сильной простуды.

– 19. НКВД отказывает Есенину и его товарищам‑литераторам в праве учреждения общества «Современная Россия».

– 20. Встречается с актером В. И. Качаловым и знакомится с режиссером К. С. Станиславским.

– 25. Выезжает из Баку в Москву.

– после 26. В московском издательстве «Современная Россия» выходит книга «Персидские мотивы» с посвящением: «С любовью и дружбой Петру Ивановичу Чагину».

– 28. Возвращается в Москву.

Июнь, 6. Выезжает в Константиново на свадьбу двоюродного брата И. Ерошина.

– 9. Возвращается из Константинова в Москву.

– до 14. В московском издательстве «Огонек» выходят «Избранные стихи».

– 20. Заключает договор с Госиздатом на издание книги «Рябиновый костер».

– 24–25. Поездка с С. А. Толстой, П. И. Чагиным и его братом В. И. Болдовкиным на дачу в Малаховку к Б. З. Шумяцкому, полпреду и торгпреду РСФСР в Иране.

– 30. Подписывает договор с Госиздатом на издание «Собрания стихотворений» в трех томах.

Июль, с 9 на 10. Выезжает из Москвы в Константиново.

– 15. Получает в Кузьминском волисполкоме удостоверение личности сроком действия до 15 июля 1928 года.

– 16. Возвращается из Константинова в Москву.

– в период с 19 по 22. Совершает поездку с Д. А. Фурмановым, A.A. Берзинь, Артемом Весёлым и другими в Малаховку на дачу писателя А. И. Тарасова‑Родионова.

– 25. Выезжает вместе с С. А. Толстой из Москвы в Баку.

– 28. Прибывает в Баку и в тот же день вечером выезжает в Мардакяны на дачу П. И. Чагина.

Сентябрь, 3. Выезжает из Баку в Москву.

– 6. Возвращается в Москву.

– 18. Регистрирует брак с С. А. Толстой.

– 25. Журнал «Город и деревня» публикует под названием «Номах (отрывок из пьесы)»часть главы «Экспресс№ 5» драматической поэмы «Страна негодяев» (строки 1–90, 111–161,178–185,191–195, 202–217).

Сентябрь – октябрь. Готовит наборный экземпляр рукописи «Собрания стихотворений» для Госиздата.

– с 7 на 8. Пишет «Сказку о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве».

– 17. Пишет доверенность на имя Е. А. Есениной на получение денег(адресату не передана).

– 20. Получает членский билет Всероссийского союза писателей.

Ноябрь, 1. «Заря Востока» печатает «Сказку о пастушке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве».

– 2. Выезжает из Москвы в Ленинград.

– 3–6. Находится в Ленинграде.

– 7. Возвращается из Ленинграда в Москву.

– 12–14. Заканчивает один из вариантов «Черного человека» и сдает в печать.

– до 26. Читает стихи в Доме печати – последнее публичное выступление поэта.

– 26. Ложится на лечение в психиатрическую клинику 1‑го Московского государственного университета.

Декабрь, 5. Журнал «Пионер» печатает «Сказку о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве».

– 6. Пишет доверенность И. И. Есенину на получение 1000 рублей в Госиздате.

– первая половина месяца. Работает над циклом «Стихи о которой», в него должны были войти семь стихотворений, среди них «Кто я? Что я? Только лишь мечтатель…».

– 21. Покидает психиатрическую клинику.

– Пишет в Госиздате заявление с просьбой аннулировать все доверенности, а гонорар выдавать только ему.

– Снимает со сберкнижки почти все имеющиеся деньги.

– 23. Посещает Госиздат, просит выслать гранки своего «Собрания стихотворений» в Ленинград.

– Выезжает из Москвы в Ленинград.

– 24–27. Живет в Ленинграде в гостинице «Англетер». Встречается с H.A. Клюевым, Г. Ф. Устиновым, Иваном Приблудным, В. И. Эрлихом, И. И. Садофьевым, H.H. Никитиным и другими литераторами.

– 27. Пишет «До свиданья, друг мой, до свиданья…».

– Дает доверенность В. И. Эрлиху на получение денег из Москвы.

– в ночь с 27 на 28. Смерть Сергея Александровича Есенина.

 

Использованная литература

 

Есенин С. Собр. соч. в 7‑ми тт. М., 1995–2000.

Летопись жизни и творчества С. А. Есенина т. 1–3. М., 2003–2008.

Старцев В. Сергей Есенин. Литературная хроника. В 2‑х тт. М., 1969–1970.

Галушкин А. Литературная жизнь России 1920‑х гг. События. Отзывы современников. Библиография. М., 2005.

Сергей Есенин в стихах и жизни. Воспоминания. М., 1995.

Сергей Есенин в стихах и жизни. Письма. Документы. М., 1995.

Памяти Есенина. Воспоминания, статьи, стихи. М., 1926.

Есенин. Жизнь, личность, творчество. М., 1926.

Сергей Александрович Есенин. Воспоминания. М.; Л., 1926.

С. А. Есенин в воспоминаниях современников. В 2‑х т. М., 1986.

Сергей Есенин глазами современников. СПб., 2006.

О Есенине. Стихи и проза писателей‑современников поэта. М., 1990.

С. А. Есенин. Материалы к биографии. М., 1992.

Как жил Есенин. Мемуарная проза. Челябинск, 1992.

Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова. М., 1990.

Грибанов Б. Женщины, которые любили Есенина. М., 2006.

Дункан А. Моя жизнь. Моя Россия. Мой Есенин. М., 1992.

Дункан И., Магдугалл А. Р. Русские дни Айседоры Дункан.

Столетие Сергея Есенина. Международный симпозиум. Есенинский сборник. Выпуск 3. М., 1997.

Русский Берлин. Париж – Москва, 2003.

Велидов А. Похождения террориста. М., 1998.

Леонтьев Я. «Скифы» русской революции. Партия левых эсеров и ее литературные попутчики. М., 2007.

Куняев Станислав и Куняев Сергей. Сергей Есенин. (ЖЗА). М., 2005.

Куняев Станислав и Куняев Сергей. Растерзанные тени. М., 1995.

Шубникова‑Гусева Н. Сергей ЕсениниГалина Бениславская, М., 2008.

Шубникова‑Гусева Н. Поэмы Есенина. От «Пророка» до «Черного человека». М., 2001.

Смерть Сергея Есенина. Документы. Факты. Версии. М., 2003.

Карохин А. Сергей Есенин и Иванов‑Разумник. СПб., 1998.

Есенин‑Вольпин А. Философия. Логика. Поэзия. Защита прав человека. М., 1999.

Плеханов А. ВЧК‑ОГПУ в годы новой экономической политики. М., 2006.

Аекманов О., Свердлов М. Жизнеописание Сергея Есенина. СПб., 2007.

Русское зарубежье о Сергее Есенине. М., 2007.

Занковская А. Новый Есенин. Жизнь и творчество поэта без купюр и идеологии. М., 1997.

Иванова Е. Чуковский и Жаботинский. Москва – Иерусалим, 2005 г.

АзадовскийК. С Есениным// Азадовский. К. Жизнь Николая Клюева. Документальное повествование. СПб., 2002. С. 121–150.

Кузмин М. Арена. Избранные стихотворения. СПб., 2000 г. С. 296, 450.

Мандельштам О. Четвертая проза// Сочинения в 2‑х тт. М., 1990. Т. 2. С. 93–94.

Цветаева М. Нездешний вечер // Собр. соч. в 7‑ми тт. М., 1994. Т. 4. С. 287.

Цветаева М. Герой труда // Собр. Соч. в 7‑ми тт. М., 1994, Т.4. С. 33.

Гронский И. О крестьянских поэтах. Приложение: письмо П. Мансурова к О. И. Синьорелли..// альманах «Минувшее». М.; СПб.№ 8. С. 171–174.

Морев Г. Из истории русской литературы 1910‑х гг. К биографии Л. Каннегисера// Альманах «Минувшее». М; СПб. № 16. С. 139–140.

Есенин С. «… Я нарушил спокойствие мира»// Человек. 1995. № 5. С. 183.

 

 

[1]Купырь – растение типа петрушки.

 

[2]дикий лук и чеснок.

 

[3]Шушун – старинная женская верхняя одежда.

 

[4]В настоящее время в этом здании (Б. Строченовский пер., д. 24, стр. 2) находится Музей С. А. Есенина.

 

[5]Судя по другим письмам Есенина, «Пророк» был написан, но текст его до нас не дошел. Поэт познакомил с ним какого‑то человека с гуманитарным университетским образованием (его личность не установлена) и тот, по словам Есенина, дал этому произведению высокую оценку.

 

[6]Стихотворение «Королева» было напечатано в редактируемом Деевым‑Хомяковским журнале «Доброе утро» в 1918 г., но написано, по его утверждению, в 1913‑м или в 1914 г. И это не подлежит сомнению, так как в начале февраля 1915 г. Есенин уже порвал с «суриковцами».

 

[7]Конспирация у Есенина была несложной. Ми…..ов – число точек обозначает число пропущенных букв (министров). На ЦА+РЯ – понятно: на царя.

 

[8]Исследователи много лет разыскивали документы об обыске у Есенина – безрезультатно. Нет записи об этом и в его регистрационной карточке. В квартире, где жил Есенин, жили и другие люди, возможно, охранку интересовал кто‑то из его соседей.

 

[9]Эти размышления явно навеяны чтением Л. Толстого.

 

[10]Здесь и далее отразилось увлечение Есенина теософией и необуддизмом, весьма популярными в России в начале XX в.

 

[11]Ныне в здании бывшего университета Шанявского находится Российский государственный гуманитарный университет.

 

[12]Лицо цвета молока (нем.)

 

[13]Слова, которые произносит в опере М. Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») один из персонажей – мальчик Ваня.

 

[14]По законам Российской империи ребенок, рожденный вне брака, не мог носить фамилию отца, даже при его согласии. Уже после смерти поэта Анна Изряднова, так же как мать его младшего сына Надежда Вольпин, через суд, свидетельскими показаниями, установит отцовство Есенина и даст мальчику его фамилию.

 

[15]Прибаски – прибаутки, частушки.

 

[16]Канавушки – бурлацкие песни.

 

[17]Страдания – короткие народные песенки про любовь, обычно 16‑сложное двустишье.

 

[18]В настоящее время известно 28 произведений Есенина, напечатанных в 1915 г. в петроградской периодике. Но надо иметь в виду, что некоторые издания, принявшие стихи Есенина, закрылись, другие – так и не вышли в свет. Возможно, Есенин называют цифру 51 и с учетом тех стихов, которые должны были войти в предполагавшуюся к изданию книгу.

 

[19]Существует специальное литературоведческое исследование «Есенин‑фольклорист».

 

[20]Ливенка – музыкальный инструмент, род гармони.

 

[21]Гузынить – здесь: петь бранное.

 

[22]Афонька и Лимпиада – герои повести «Яр».

 

[23]Афонька и Лимпиада – герои повести «Яр».

 

[24]В 1992 г. повесть «Яр» была экранизирована российско‑американским предприятием «Рерих» (сценарист Вс. Иванов, реж. Р. Файзиев). В фильме допущены серьезные отступления от есенинского сюжета.

 

[25]Щипица – колючий кустарник, боярышник или терновник.

 

[26]Слова из стихотворения С. Есенина «В хате» – «пахнет рыхлыми драченами» (драчена – запеченная лепешка из яиц, замешанная на молоке с крупой, мукой или тертым картофелем).

 

[27]Имеется в виду название сборника стихов Игоря Северянина «Ананасы в шампанском».

 

[28]Имеется в виду название коллективного сборника футуристов «Засахаре кры».

 

[29]Клюев родился в Олонецкой губернии.

 

[30]«Бродячая собака» – литературно‑артистическое кабаре, к тому времени уже закрытое.

 

[31]Клюев пишет фамилию Михаила Кузмина с ошибкой.

 

[32]Монтетули – собирательный образ.

 

[33]Американские исследователи Дж. Малмстад и В. Марков, основываясь на мнении лично знавшего Кузмина литературоведа и переводчика И. А. Лихачева, также считают, что в этом стихотворении речь идет о романе Николая Клюева и Сергея Есенина. Объективности ради скажем, что это мнение разделяется не всеми.

 

[34]Ясинский Иероним Иеронимовин (1850–1931) – писатель, критик, председатель общества «Страда», в котором будет участвовать Есенин.

 

[35]Речь идет о продукции фабрики бумаго‑табакерочных изделий московских купцов Лукутиных.

 

[36]Эта карикатура републикована в «Литературном наследстве» (т. 93, с. 227)

 

[37]Радуница – «родительский день поминовения усопших на кладбище на Фоминой неделе; тут поют, едят, угощают и покойников, призывая их на радость пресветлого воскресения» (Даль).

 

[38]Контраст был особенно разителен по сравнению с книгами футуристов, оформленными всегда броско, ярко и красочно.

 

[39]Леха – гряда, межа, полоса.

 

[40]Дежка – небольшая кадка для замешивания теста или сосуд для кваса.

 

[41]Скуфья– головной убор священника в православной церкви, мягкая, остроконечная шапка из черного или фиолетового бархата.

 

[42]Стулов Николай Тимофеевич – совладелец московского торгового дома «П. Стулов и К°.», в 1916 г. вместе с Есениным служил в лазарете № 7 для раненых воинов (Царское Село).

 

[43]В 1925 г. при подготовке собрания сочинений он снимет это посвящение. С тех пор стихотворение печатается без него.

 

[44]Еще раньше написано стихотворение «Разбойник», тоже от первого лица. Но там лирический герой скорее соотносится с фольклорным образом разбойника, чем с личностью автора. Стихотворение было напечатано только в 1917 г. Если верить датировкам Есенина, написан «Разбойник» еще в 1915 г. Но его совершенно невозможно себе представить среди тех стихотворений, которые в 1915 г. и были напечатаны.

 

[45]Свей – дорожная пыль.

 

[46]Здесь впервые возникает мотив будущей веревки на шее. В стихотворения «Устал я жить в родном краю», написанном годом позже: «В зеленый вечер под окном/ на рукаве своем повешусь». (Любопытно: Маяковский всегда писал – о «точке пули», Есенин – о веревке – наблюдение Д. Зубарева.)

 

[47]На самом деле картина называлась «Нерон, поджигающий Рим».

 

[48]Мета – здесь: предмет устремлений, цель.

 

[49]Очевидно, речь идет о совещании по подготовке альманаха «Творчество», первая книга которого вышла в 1917 г. и где были напечатаны два стихотворения А. Блока.

 

[50]Протопопов Александр Дмитриевич (1866–1918) – политический деятель, во время революции 1905 г. проявил активность в борьбе с рабочим движением. Сторонник жестокой правительственной политики, в скором будущем начальник жандармского корпуса.

 

[51]Иванов‑Разумник – настоящие имя и фамилия Иванов Разумник Васильевич (1878–1946). Ему посвящены поэма Есенина «Преображение» и стихотворение «Осень».

 

[52]Такого же мнения придерживается и литературовед В. Базанов, хотя другие есениноведы утверждают, что Есенин таки да «прыгнул в кусты». В крайнем случае можем согласиться с теми, кто говорит: нам неизвестно, где был Есенин в первые дни марта 1917 г. Но не с огульными обвинениями в трусости.

 

[53]Имя герою, очевидно, дано в честь мартовских событий 1917 г.

 

[54]Купница – от «купна» – вместе. Есенин считает, что «крестьянская купница» продолжает художественные традиции своих древнерусских предков.

 

[55]Козьма Индикоплов – александрийский купец и путешественник начала VI в., отвергавший учение о шаровидности земли и считавший ее плоской и прямоугольной, обнесенной стенами, на которых покоится небесный свод.

 

[56]«Инония – иная страна» – неологизм Есенина.

 

[57]Не приписываем себе это уподобление – это сделали многие критики – современники Есенина.

 

[58]Ср. у Маяковского: «Увидишь собачонку – /тут у булочной одна / – сплошная плешь, – /из себя/ и то готов достать печенку. / Мне не жалко, дорогая, / ешь!».

 

[59]Сыченая – здесь: медовая.

 

[60]К этому времени «Декларация» уже существовала в наборном виде в верстке воронежского журнала «Сирена».

 

[61]Медуницкий К. К., Стенберги В. А. и Г. А., Светлов С. Я. – ученики Г. Якулова, выпускники Первых государственных свободных художественных мастерских (бывшее Строгановское училище).

 

[62]Эрдман Б. Р. – художник, подписавший «Декларацию имажинизма», брат драматурга Н. Р. Эрдмана.

 

[63]Стихотворение Есенина с таким названием нам неизвестно. Скорее всего имеется в виду поэма «Преображение», со скандально известной строчкой «Господи, отелись!».

 

[64]Эта строчка стала объектом пародии: «Сенцы были, сенцев нет./ Отелился вновь Есенин,/Новомоднейший поэт […] «Ах, вы, сени мои сени, / Грянуть что ли трепака? Может быть, Сергей Есенин/Даст хоть кружку молока!» (Иван Ерошин).

 

[65]Желающим познакомиться с биографией Я. Блюмкина подробнее рекомендуем книгу: Велидов А. «Похождения террориста». М., 1998 г.

 

[66]Сколько времени провисели эти таблички, неизвестно: по одним данным, несколько часов, по другим – несколько месяцев.

 

[67]Имеется в виду Иванов‑Разумник.

 

[68]Исследовательница Л. Занковская видит в этом стихотворении аллегорию на большевистские зверства. Даже если она права, это не противоречит нашей концепции.

 

[69]Повторять здесь сделанное текстологами мы не считаем нужным. Интересующихся направляем к книге Н. И. Шубниковой‑Гусевой «Поэмы Есенина. От «Пророка» до «Черного человека»» М., 2001.

 

[70]Стырская Елизавета Яковлевна (1898–1947) – поэтесса, беллетрист, первая жена Эмиля Кроткого, с которым приятельствовал Есенин.

 

[71]Зубакин Борис Михайлович (1894–1938) – поэт‑импровизатор, глава русских розенкрейцеров (тайных мистико‑религиозных обществ). Есенин был знаком и с Б. Зубакиным и с М. Осоргиным – одним из самых крупных русских масонов того времени. Интерес к эзотерическим учениям, возникший еще в юности, Есенин сохранил на всю жизнь.

 

[72]Кривицкий Марк (настоящее имя Михаил Владимирович Самагин) – литератор, близкий к имажинистам, не отличавшийся большими талантами.

 

[73]It’s for a good luck! – на счастье (англ.).

 

[74]Мы покорим весь мир! (нем.)

 

[75]Дункан была принципиальной противницей «буржуазного» брака и никогда ни с кем не оформляла своих отношений. От Зингера – владельца всемирно известных швейных фабрик – у нее был только один ребенок.

 

[76]Крэг (Крейг) Генри Эдуард Гордон (1872–1966) – всемирно известный режиссер. Ставил спектакли в Берлине, Флоренции и Москве («Гамлет» Шекспира совместно с К. Станиславским и Л. Сулержицким). Утверждал идею режиссерского театра. Изобрел систему ширм, которая легко трансформировала пространство сцены. Отец сына Дункан – Патрика.

 

[77]Д’Аннуцио Габриеле (1863–1938) – итальянский писатель и политический деятель. Непродолжительное время был любовником Дункан.

 

[78]Юр – бойкое, полное народа место.

 

[79]Такой эпизод из биографии Есенина нам неизвестен, скорее всего, его и не было..

 

[80]См. Приложение.

 

[81]«Интернационал» тогда был официальным гимном СССР.

 

[82]Лиговка – район в Петрограде, пользовавшей дурной славой.

 

[83]Ремейк известных строк Н. Некрасова «Бывали хуже времена, но не было подлей».

 

[84]Шпенглер Освальд (1880–1936) – немецкий философ, историк.

 

[85]Его главное сочинение «Закат Европы».

 

[86]Львов‑Рогачевский (настоящая фамилия Рогачевский Василий Львович, 1874–1930) – советский критик, неодобрительно отзывался о Есенине.

 

[87]У Мариегофа были длинные, прямые, гладкие волосы.

 

[88]Ср. с «Записками сумасшедшего» Гоголя «Дайте мне тройку быстрых, как вихрь коней! Садись, мой ямщик, звени, […] Матушка! Спаси твоего бедного сына! […] Матушка, пожалей о своем бедном дитятке!.. А знаете ли, что у алжирского бея под самым носом шишка?» Гоголь был любимым писателем Есенина.

 

[89]Искаженные строчки Маяковского «Есть люди разных вкусов и вкусиков: /Одним нравлюсь я, а другим – Кусиков».

 

[90]Герой гоголевских «Записок сумасшедшего» Поприщин так отмечал даты своих записей: «Некоторого числа. День был без числа»; «Числа не помню. Месяца тоже не было. Было черт знает что такое».

 

[91]Морщь – здесь: трещины в старых бревнах, как морщины на лице.

 

[92]Есенин имеет в виду поэму Маяковского «150 000 000». Что бы он сказал по поводу цикла «Стихи об Америке», написанного после личного посещения Маяковским Америки в 1925 г., где «агитатор и горлан» выполнял «социальный заказ»?!

 

[93]Есенин иронически перефразирует строки поэмы В. Маяковского «150 000 000»: «В Чикаго/14 тысяч улиц,/солнц площадей лучи […] Чудно человеку в Чикаго».

 

[94]Аллюзия на повторение реплики трех сестер из одноименной пьесы А. Чехова: «В Москву! В Москву».

 

[95]Так Есенин шутливо называл жену Мариенгофа А. Никритину.

 

[96]Этот образ имеет вполне конкретного прототипа – Александр Михайлович Краснощеков (Абрам Моисеевич Тобинсон, (1880–1938). Социал‑демократ, он во избежание очередной ссылки в 1902 г. эмигрировал. Окончил Чикагский университет по экономическим и юридическим наукам, состоял в американской Социалистической партии. В 1917 г. вернулся в Россию, вступил во фракцию большевиков. В 1920–1921 гг. был председателем правительства и министром иностранных дел Дальневосточной республики. Пытался создать там структуру государственного управления наподобие американской. В 1922 г. приехал в Москву и при поддержке Ленина стал заместителем наркома финансов. В первой половине 20‑х гг. в России не существовало более популярной в финансовом мире фигуры. Есенин был лично знаком с Краснощековым.

Любопытно, что русская поэзия обязана Краснощекову не только образом Рассветова, но и поэмой Маяковского «Про это». Именно роман Краснощекова с Лилей Брик и послужил поводом к ее написанию.

 

[97]Многие исследователи считают прототипом Чекистова Л. Троцкого. Мы не согласны с этим мнением. Чекистов – герой однозначно отрицательный. А отношение Есенина к Троцкому было очень сложным, и скорее уважительным. Чекистов – образ собирательный.

 

[98]Буфера – комментаторы считают, что это намек на «буферную» платформу Н. Бухарина, но не исключено, что Есенин имеет в виду «буферную» Дальневосточную республику, которой правил Краснощеков (Рассветов).

 

[99]Ильинка была финансовым центром города, там располагались биржа и банки..

 

[100]Теткой в определенных писательских кругах называли ГПУ.

 

[101]Есенин имеет в виду эпилепсию. На самом деле у него эпилепсии не было.

 

[102]Г. Бениславская перечисляет имена «новокрестьянских поэтов», которые непременно хотели видеть Есенина в своих рядах, – все они были ярыми антисемитами.

 

[103]Бениславская не точно излагает события. Впрочем, в биографии Клюева этого периода некоторые вопросы до сих пор остаются непроясненными.

 

[104]Клюева этого периода некоторые вопросы до сих пор остаются непроясненными.

 

[105]См.: Иванова Е. Чуковский и Жаботинский. М. – Иерусалим, 2005 г.

 

[106]Впоследствии Есенин переделал это стихотворение, и сейчас оно печатается в другой редакции – обращения к Кусикову там нет. Кому как, но лично нам больше нравится первый вариант.

 

[107]Слова М. Лермонтова.

 

[108]Г. Бениславская в то время работала секретарем редакции газеты «Беднота».

 

[109]Осоргин Михаил Андреевич (1878–1942) – писатель, эсер, до революции – журналист‑ международник, после возвращения в Россию в 1916 г. до закрытия оппозиционной прессы писал в основном на внутренние темы, рьяный противник большевиков и Октябрьской революции.

 

[110]В Богословском переулке, в квартире Мариегофа, в то время жил Есенин

 

[111]Цитата из стихотворения Н. Гумилева «Пьяный дервиш».

 

[112]Г. Бениславская имеет в виду строчки Лермонтова: «Любить? Но кого же? / На время не стоит труда, / А вечно любить невозможно».

 

[113]Виноградская Софья Семеновна (1901–1964) – писательница, жила в одной квартире с Галиной Бениславской. Автор воспоминаний о Есенине.

 

[114]Приблудный Иван (настоящее имя Яков Петрович Овчаренко, 1905–1937) – поэт, принадлежал к группе «новокрестьянских» поэтов. Впоследствии сыграет неблаговидную роль в разрыве Есенина с Бениславской. Прототип Ивана Бездомного в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита».

 

[115]Вероятно, имеется в виду книга «Русская поэзия XX века. Антология русской лирики от символизма до наших дней» (М., 1925. Составители И. Ежов и Е. Шамурин), в которой было опубликовано 24 стихотворения Есенина, отрывок из автобиографии и краткая библиография.

 

[116]Воронский Александр Константинович (1884–1937) – критик, редактор журнала «Красная новь», где печатался Есенин.

 

[117]Очевидно, Есенин думал, что Сосновский – псевдоним, за которым скрывается еврейская фамилия. Он ошибался.

 

[118]Попутчиками марксистская критика 1920‑х гг. называла писателей непролетарского происхождения, не выражающих идеологию пролетариата (как она понималась литературным начальством), но заявлявших о своей лояльности к советской власти. «Попутчики» считались писателями как бы второго сорта.

 

[119]В ноябре 1923 г. Гитлер, вместе со своими соратниками Каром и Людендорфом впервые попытался совершить фашистский переворот. Начало было положено в мюнхенской пивной.

 

[120]Чагин (настоящая фамилия Болдовкин) Петр Иванович (1898–1967) – второй секретарь ЦК Компартии Азербайджана и редактор газеты «Бакинский рабочий».

 

[121]Объективности ради скажем: существует и другая версия: вся эта история с падением с лошади от начала до конца – выдумка Есенина. На самом деле имела место попытка самоубийства.

 

[122]Бардин (настоящая фамилия Мгеладзе) Илларион Виссарионович (1890–1941) – критик, публицист.

 

[123]Берзинь Анна Абрамовна (1897–1961) – редактор и, по‑видимому, возлюбленная Есенина. Принимала активное участие в его издательских делах.

 

[124]Правильно: Шмерелъсон Григорий Бенедиктович (Венедиктович, 1901–1943?). – поэт, принадлежал к группе ленинградских имажинистов.

 

[125]Самое известное и самое длинное стихотворение Вольпина «Ворон» перекликается с «Черным человеком» Есенина. Тезис этот, разумеется, требует доказательств. Когда‑нибудь, может быть, сподобимся, но не здесь и сейчас.

 

[126]Желающих узнать о Есенине‑Вольпине подробнее отсылаем к: Есенин‑Вольпин A.C. Философия. Логика. Поэзия. Защита прав человека. М., 1999.

 

[127]Мануйлов Виктор Андронникович (1903–1987) – поэт, литературовед, во время общения с Есениным – студент.

 

[128]На самом деле Есенин не был в Константинове 3,5 года.

 

[129]До сих пор точно не выяснено, было ли сменовеховство инспирировано большевиками, чтобы расколоть эмиграцию, или они только воспользовались этим движением.

 

[130]Вольпин Владимир Иванович (1891–1956) – литератор, издатель, двоюродный брат Н. Вольпин, друг Есенина.

 

[131]Ионов (настоящая фамилия Бернштейн) Илья Ионович (1887–1942) – поэт, участник революционного движения. Неоднократно арестовывался и ссылался. Сидел и в Шлиссельбургской тюрьме. После Октябрьской революции заведовал Петроградским отделением Госиздата. Летом 1924 г. Есенин, будучи в Ленинграде, общался с ним почти ежедневно.

 

[132]Об A.A. Берзинь см. прим. на с. 224.

 

[133]Об А. К. Воронском см. прим. на с. 209.

 

[134]На этот документ обратил наше внимание Д. Зубарев.

 

[135]Большаков Константин Аристархович (1895–1938) – поэт, прозаик. В дореволюционное время примыкал к футуристам, Буданцев Сергей Федорович (1896–1940) – писатель.

 

[136]Тигулейка – помещение для арестантов в милиции.

 

[137]Современная медицина не пользуется термином «грудная жаба». Очевидно, Есенин имеет в виду частые приступы стенокардии (боли в груди, ощущение смертельного страха, бледное лицо, холодные руки, холодный пот).

 

[138]Вержбицкий Николай Константинович (1889–1973) – сотрудник газеты «Заря Востока». В Тифлисе часть времени Есенин прожил на его квартире.

 

[139]Имеется в виду Повицкий Лев Иосифович (1985–1974) – журналист. Познакомился с Есениным в 1918 г. и поддерживал с ним дружеские отношения до самой смерти поэта. Особенно сблизились они в 1924–1925 гг., во время пребывания Есенина в Батуми.

 

[140]Имеется в виду Маргарита Лившиц, с которой у Есенина был роман параллельно с Бениславской.

 

[141]Кто скрыт под литерой «Л» неизвестно, предположение, что это Лев Седов, сын Троцкого, ни на чем не основано. Дальнейшие события показали, что «хороший» Л. не вытеснил из Галиного сердца «плохого» Есенина.

 

[142]Сообщено Д. Зубаревым.

 

[143]На самом деле не так уж много: 4–5 стихотворений. Замечательных.

 

[144]Конфликт Есенина с Луначарским произошел не два, а четыре года назад. После статьи наркома просвещения в «Известиях», где он писал, что имажинисты занимаются «проституированием таланта, вываленного предварительно в зловонной грязи». А главное, требовал привлечь их к ответственности за незаконное добывание бумаги.

 

[145]Венка – разновидность гармони.

 

[146]В Баку, как уже говорилось, Есенина обокрали, и он остался без пальто. Выручил Фрунзе.

 

[147]Некоторые современные историки отрицают факт намеренного убийства Фрунзе. Но нам не важно, как было в действительности, важно, что думал и как переживал это событие Есенин.

 

[148]Грузинов Иван Васильевич (1893–1942) – поэт, член Ордена имажинистов.

 

[149]Губанов Леонид Георгиевич (1946–1983) – поэт, основатель СМОГа – первого неофициального объединения творческой молодежи в СССР, в середине 1960‑х гг.

 

[150]Есенин имеет в виду не теорию, а практику Павла I, которой беспощадно карал солдат и офицеров за малейшую ошибку.

 

[151]Настроение Есенина более ярко выражено в дальнейших строках этого стихотворения, процитированных на с. 251–252.

 

[152]У Есенина – «Мне пока горевать еще рано». Может быть, Бениславская неточно запомнила, а может быть, она приводит какой‑то неизвестный нам вариант.

 

[153]Желающих ознакомиться подробнее отсылаем к книге: Смерть Сергея Есенина. Документы. Факты. Версии. М., 2003 г.

 

[154]См. Приложение.

 

[155]Эксгумация не была проведена.

 

[156]Использованы материалы Хронологической канвы жизни и творчества С. А. Есенина// Собр. соч. в 7‑ми тт. М., 1995–2000.