Мышление как система обработки информации (А.Ньюэлл, Г.Саймон, М.Минский). Понятие стратегии.

Моделирование мышления человека с помощью электронно-вычислительной машины. Они помещали испытуемого в лабораторию, знакомили его с задачей, предъявляли определенное выражение и просили получить из него другое. Просили испытуемого рассуждать в слух о чем он думал. Они утверждали, что процессы, про­текающие внутри испытуемого, — в органах чувств, нервной ткани и мышечных движениях, управляе­мых нервными сигналами, также являются процес­сами оперирования символами, т. е. образы, различ­ным способом закодированные, могут быть уловле­ны, зафиксированы, переданы, сохранены, скопи­рованы и т. д. с помошью механизмов этой системы. Они утверждали, что поведе­ние испытуемого подчиняется про­грамме, включающей группу эле­ментарных информационных про­цессов. Они кодировали группу под­программ для цифровой вычисли­тельной машины, каждая из кото­рых осуществляет процесс, соответ­ствующий одному из этих постули­рованных информационных про­цессов. Затем они записывали программу, составленную из этих подпрограмм, кото­рая заставит вычислительную машину действовать тем же способом, каким действует испытуемый: про­изводить, по существу, тот же поток символов, ког­да обоим дается одна и та же проблема. Свою программу они называли общим решателем проблем.

Действия ОРП группируются вокруг трех типов целей и небольшого числа методов достижения це­лей этих типов:

1. Преобразование целей. Эти процессы имеют фор­му, которая уже была проиллюстрирована; преобра­зовать объект о в объект b.

2. Цели применения операторов. Эти операции име­ют форму: применить оператор q к объекту а.

Метод 2. Определить, отвечает ли а условиям применения q? Если да, применить q, если нет, оп­ределить различие между а и объектом, к которому q применим.

3. Цели уменьшения различий. Как мы видели, они имеют форму: уменьшить различие d между объек­тами а и b.

Метод 3. Найти оператор q, соответственный данному различию (значение соответствия — реле­вантности - будет позже объяснено). Создать цель применения q к а. Если операция успешна, то ре­зультат будет преобразованием а в новый объект с, который не будет сильно отличаться от b.

Таким образом, Общий решатель проблем пред­ставляет собой программу вычислительной машины, включающую общие процессы заключения относи­тельно итогов (целей) и средств (операторов). Она является общей (general) в том смысле, что сама по себе программа не привязана к самой природе объек­тов, различий и операторов, с которыми она имеет дело. Следовательно, ее возможности в решении за­дач могут быть перенесены с одного типа задач на другой, если он содержит информацию относитель­но типов объектов, различий и операторов, кото­рые характеризуют и описывают конкретные усло­вия задачи.

Решение задач характеризуется как творчес­кое в той мере, в какой оно удовлетворяет одному или большему числу следующих условий:

1. Продукт мыслительной деятельности обладает новизной и ценностью (либо для индивида, либо для его культуры).

2. Мыслительный процесс также отличается но­визной, требует преобразования или отказа от ранее принятых идей.

3. Мыслительный процесс характеризуется нали­чием сильной мотивации и устойчивости, протекая либо в течение значительного периода времени (по­стоянно или с перерывами), либо с большой ин­тенсивностью.

4. Проблема, поставленная первоначально, смут­на и плохо определена, так что одной из наших за­дач было формулирование самой проблемы.

20.Мышление как форма ориентировочно-исследовательской деятельности (П.Я.Гальперин). Умственное действие, его виды и характеристики, типы ориентировочной основы. Формирование умственных действий и развитие мышления.

Виды умственных действий: в материальном плане, в материализованном плане, внешне социализированная речь, внешняя речь про себя, внутренняя речь про себя, умственной действие

Умственное действие представляется в следующем виде:

1. ознакомление с заданием - усвоение действия, т.е. умение построить его на основе нового материала; для этого необходимо наличие ориентировочной основы действия.

Три типа ООД:

- Ориентировочную основу первого типа составляют только об­разцы — действия и его продукта. Никаких указаний, как пра­вильно выполнить это действие, не дается. Ученик ищет их сам, вслепую, устанавливает очень медленно, постепенно и не осозна­вая этого. В конце концов, выполнение отдельного задания может получить значительную точность, но действие остается очень не­устойчивым к изменению условий. Поэтому хорошие результаты, никогда не достигают 100% и действие почти не дает переноса на новые задания.

- Ориентировочная основа второго типа содержит не только образцы действия и его продукты, но и все указания на то, как правильно выполнить действие с новым материалом. Естественно, что при строгом соблюдении этих указаний обучение идет в прин­ципе без ошибок и значительно быстрее. Таким образом, ученик приобретает известное умение анализировать материал с точки зрения предстоящего действия, и это ведет к тому, что последнее обнаруживает заметную устойчивость к изменению условий и переносится на новые задания. Однако этот перенос ограничен наличием в составе новых заданий элементов, идентичных с эле­ментами уже освоенных заданий.

- Ориентировка третьего типа отличается тем, что здесь на первое место выступает планомерное обучение такому анализу новых заданий, который позволяет выделить опорные точки, усло­вия правильного выполнения заданий; затем по этим указаниям происходит формирование действия, отвечающего данному зада­нию.

2.Ученик приступает к выполнению ООД. Даются прямые и обратные задачи.

3. Этап интеоризации.

21.Нарушения и аномалии мышления.

Нарушения мышления являются одним из наиболее часто встречающихся симптомов при психических заболеваниях. Клинические варианты расстройств мышления чрезвычайно многообразны. Некоторые из них считаются типичными для той или другой формы болезни. При установлении диагноза заболевания психиатр часто руководствуется наличием того или другого вида нарушений мышления. Однако единой квалификации или единого принципа анализа этих расстройств нет; происходит это потому, что при описании и анализе нарушений мышления исследователи базировались на различных психологических теориях мышления, на различных философски - методологических положениях.

Расстройства мышления:

Клинические проявления. Сюда входят: расстройства ассоциативного процесса, сверхценные идеи, бредовые идеи, индуцированное бредовое расстройство, конформный бред, навязчивые состояния.

1. Расстройства ассоциативного процесса.

Ускорение мышления выражается в ускоренном течении ассоциативных процессов; мысли очень быстро сменяют друг друга, их так много, что больные, несмотря на очень бы­струю (“пулеметную”) речь, все-таки не успевают их вы­сказывать. Внешне такая речь больных может напоминать шизофазию (разорванную речь). Для патологически ускоренного течения ассоциативных процессов характерна также отвлекаемость: мышление больного становится поверхностным, склонным к момен­тальному переключению; все, что попадает в поле зрения такого больного, тут же привлекает его внимание, занимает его мысли, дает новое направление его идеям. Крайняя степень отвлекаемости выражается в “скачке идей” (fuga idearum), когда мысли больных, молниеносно сменяя друг друга, переключаются с одного предмета на другой так быстро, что уже трудно бывает уловить в них какой-нибудь общий смысл.. Может быть прерывистость ассоциаций (так называе­мые шперрунги; от нем. sperrung — загораживание, бар­рикадирование).

Замедление мышления характеризуется бедностью ассо­циаций, замедленным течением ассоциативного процесса, заторможенностью его. Больные с такими явлениями жа­луются, что у. них “часами не бывает в голове никаких мыслей”, “ничего не приходит в голову”. На вопросы они обычно отвечают очень лаконично, односложно, иногда только словами “да” или “нет”, часто после очень долгой паузы, когда у спрашивающего уже может создаться впе­чатление, что больной не расслышал или не понял вопроса. Сами больные в таком состоянии говорить не начинают, ни к кому ни за чем не обращаются.

Патологическая обстоятельность мышления заклю­чается в чрезвычайной вязкости, тугоподвижности мысли­тельных процессов; больным очень трудно переключиться с одной темы на другую, они застревают на самых незна­чительных деталях, им все кажется важным, нужным — каждая мелочь, каждый штрих; они не могут выделить главного, основного, существенного.

Персеверация мышления (лат. perseveratio — настойчи­вость, упорство) — патологическое застревание, задержка на одних и тех же представлениях, что клинически выра­жается в повторении (иногда очень длительном) одних и тех же фраз или слов. Чаще всего такие больные могут правильно ответить только на первый вопрос врача, а затем уже однообразно повторяют тот же ответ или части его.

Вербигерация (от лат. verbum — слово + gero — веду, совершаю) — речевая стереотипия — бессмысленное, не­редко ритмическое повторение одних и тех же слов, реже — фраз или их обрывков.

Паралогичное мышление характеризуется отсутствием в мышлении логической связи; выводы, которые делает боль­ной в таких случаях, не только не закономерны, но часто совершенно нелепы: “Я заболел шизофренией, потому что в детстве мало ел манной каши” или “Я хочу спать, а потому научите меня, пожалуйста, музыке”.

Резонерство — склонность к пустым рассуждениям, ког­да, как говорят, “очень много слов и мало мыслей”. Такое мышление характеризуется бесплодностью, отсутствием конкретности, целенаправленности: “Вы видите, как это важно, мне бы хотелось сказать и отметить, что это очень важно, важность значительная, это надо отметить, вы же не будете думать, что это не важно”.

Разорванность мышления выражается в отсутствии свя­зи между отдельными мыслями или даже отдельными сло­вами. Речь такого больного может быть совершенно непо­нятной, лишенной всякого смысла, и поэтому ее нередко называют словесной окрошкой, словесным салатом.

Паралогичное мышление, резонерство и разорванность мышления наиболее характерны для шизофрении.

Бессвязность мышления (инкогерентносвд>, инкоге'рен-тное мышление; лат. in — частица отрицания + coheerentia — сцепление, связь) характеризуется полной хаотичностью, бессмысленностью мышления, речь состоит из набора отдельных слов, никак между собой не связанных.

Символическое мышление. Символика свойственна и нормальному мышлению тогда, когда она отражает обще­принятые идеи, взгляды, связана с той или иной реальностью. При патологическом символизме (свойственном главным образом больным шизофренией) эта патология мышления сугубо индивидуальна и непонятна окружающим. Больные с символическим мышлением могут придавать особый смысл самым обыденным вещам. При выраженных изменениях мышления речь больных может состоять из одних им понятных символов, в том числе и неологизмов. Наглядным примером символического мышления могут быть рисунки, стихи и вообще любое творчество больных.

2. Свехценные идеи.

Патология мышления может выражаться в таком фено­мене, как сверхценные идеи — гиперквантивалентные идеи (от лат. hyper — над, сверх + лат, quantum — сколько + valenti — сила) — мысли, возникающие в связи с какими-то действительными фактами или событиями, но приобретающие для человека особую значимость, опреде­ляющие все его поведение. Характеризуются большой эмо­циональной насыщенностью, выраженным эмоциональным подкреплением. Сверхценные идеи особенно характерны для психопати­ческих личностей.

3. Бредовые идеи.

Бредовые идеи (бред) — неправильные умозак­лючения, ошибочные суждения, ложная убежденноств, не соответствующие действительности. От обычных человече­ских заблуждений бред отличается следующим: 1) он всегда возникает на болезненной основе, это всегда симптом бо­лезни; 2) человек полностью убежден в достоверности своих ошибочных идей; 3) бред не поддается никакой коррекции, никакому разубеждению со стороны; 4) бредовые убеждения имеют для больного чрезвычайную значимость, так или иначе они влияют на его поведение, определяют его по­ступки.

По клиническому содержанию (по теме бреда) все бре­довые идеи с известной долей схематизма можно разделить на три большие группы: 1) бредовые идеи преследования; 2) бредовые идеи величия; 3) бредовые идеи самоуничиже­ния (депрессивный бред).

1.Бредовые идеи преследования.

Бред отношения заключается в патологическом убеж­дении человека, что все имеет к нему отношение: окружа­ющие смеются над ним, перемигиваются по его адресу, он вызывает их насмешливое или даже брезгливое к себе от­ношение. Такие больные перестают посещать общественные места, пользоваться общественным транспортом, ходить в театр или на лекции, так как убеждены, что стоит им только появиться, как все тут же замечают их, насмешливо улыбаются, как-то подозрительно смотрят, плохо говорят о них. Разновидностью бреда отношения является бред особого смысла (особого значения). При этом самым обычным ве­щам больные придают особое значение, видят в них особый для себя смысл.

Сенситивный (от лат. sensibilis — чувствительный) бред отношения формируется на основе таких особенностей лич­ности, как застенчивость, впечатлительность, ранимость, мнительность.

Бред отравления заключается в болезненной убежден­ности человека в том, что его хотят отравить, поэтому он отказывается от еды (“постоянно яд в пищу подсыпают”), не принимает лекарств (“под видом лечения отравить хо­тят”), не покупает расфасованных продуктов (“я же знаю, что мне дадут бутылку с отравленным молоком”).

Бред воздействия может иметь много различных вари­антов: больной убежден, что на него на расстоянии воздей­ствуют гипнозом, электричеством, атомной энергией, влияя, таким образом, на его мышление, поступки, вызывая у него сексуальное возбуждение.

Бред преследования в собственном смысле означает па­тологическую убежденность в том, что “преследователи” находятся в непосредственном окружении больного, ходят за ним по улице, подстерегают его под окнами дома, под видом больных проникают вслед за ним в клинику.

Бред материального ущерба характеризуется ложной убежденностью в том, что окружающие постоянно обворо­вывают больного, крадут его вещи и деньги, носят его одежду, получают за него его зарплату или пенсию, портят его имущество, морят его голодом.

Бред порчи, бред околдования. У больного человека по­является убежденность в том, что он стал жертвой колдов­ства, “его испортили заговором”, “дали выпить какого-то зелья и он теперь стал совсем немощным”, “от него осталась одна только тень”, его “сглазили дурные глаза”. Такой бред не следует смешивать с суевериями, подобные идеи носят характер простого заблуждения и не являются след­ствием болезни.

Бред обвинения состоит в болезненном убеждении, что окружающие обвиняют человека в какие-то неблаговидных поступках, считают вором, насильником, клеветником, а он “никак не может доказать свою невиновность”, ему “все равно не верят”, а иногда даже и специально “подстраивают факты”.

Бред ревности — больной или больная немотивированно ревнуют жену или мужа, без всякого повода убеждены в супружеской неверности, они в самых невинных вещах видят “неоспоримые доказательства” своей правоты.

1.Бредовые идеи величия.

Бред изобретательства выражается в том, что больной убежден, что он сделал выдающееся открытие, изобрел вечный двигатель, открыл причину рака, нашел средство для максимального продления человеческой жизни, изобрел “эликсир вечной молодости”, “средство для усовершенство­вания человеческой породы”. Близок к этому бреду и бред реформаторства, когда больной убежден, что “открыл идею преобразования мира” и совершит “гениальную реформу”.

Бред высокого происхождения заключается в убежден­ности больного, что он сын всемирно известного писателя, кинозвезды, “последний отпрыск дома Романовых” и т. д., а “те, кто считается сейчас родителями, всего лишь воспи­татели”, “подставные лица”, “родители в условном смысле”.

Бред богатства заключается в убежденности больного, что он “владелец несметных сокровищ”, “обладает всеми золотыми запасами на земле”, “ему ничего не стоит подарить каждому студенту по золотой шубе”, у него “дом в миллион комнат”.

Любовный, эротический (сексуальный) бред заключается в том, что больной или больная твердо убеждены в нео­быкновенно сильной любви к ним какого-то человека, воз­можно, даже и незнакомого, который “безумно любит на расстоянии”.

Нелепый бред величия (грандиозных размеров) — так называемый мегаломанический (от греч. megas — большой) (“все дети на земле родились от него”, “все книги, какие в мире есть, написал я, но только под разными именами”, “я один могу сразу съесть десять быков”) характерен для прогрессивного паралича.

1.Бредовые идеи самоуничижения (депрессивный бред)

Бред самоуничижения, самообвинения, виновности, греховности — весьма близкие по клиническому содер­жанию патологические идеи о своих мнимых ошибках, несуществующих грехах, несовершенных преступлениях (“в жизни не сделано ничего хорошего”, “я никуда не годный человек”, “вся моя жизнь — сплошная цепь оши­бок и преступлений”). Такие больные очень часто убеж­дены, что своими ошибками и поступками они погубили не только свою жизнь, но и жизнь своих близких, что они “всем в тягость”, “объедают окружающих”, “не имеют никакого права даже на кусок черствого хлеба”.

Ипохондрический бред выражается в ошибочных умо­заключениях по поводу состояния собственного организма, болезненной убежденности в наличии заболевания (рак, сифилис, СПИД, “воспаление всех внутренностей”, нару­шение обмена веществ), поражения всего организма или отдельных частей тела (“кровь сгустилась, в сердце какие-то тяжи и пробки, скоро уже придет полный конец”, “весь мочевой пузырь поражен, моча даже не идет”). Иногда больные утверждают, что они уже не существуют, у них нет желудка, нет кишечника (“доктор, как я могу есть, когда у меня уже нет желудка, да и кишечник весь сгнил”, “сердце перестало работать, печень исчезла”, “почки на­сквозь прогнили”). Такая разновидность ипохондрического бреда носит название бреда отрицания или ни-гилистического бреда (от лат. nihily — ничего). Реже такое бредовое отрицание касается не собственного организма, а внешнего мира: “все погибло”, “солнце погас­ло”, “земля провалилась”, “мир куда-то исчез” (подобный бред так и называется — бред гибели мира).

1.Индуцированное бредовое расстройство.

Индуцированный бред заключается в том, что близкий больному человек начинает разделять его бредовые идеи. Такое “прививание” болезненных взглядов бывает обычно при следующих условиях: 1) тесное совместное проживание, постоянный контакт с душевнобольным; 2) заболевший всег­да пользовался большим авторитетом, безграничным дове­рием и сильной привязанностью, был умнее и образованнее того, кто стал в конце концов разделять его бредовые идеи; наличие у индуцируемого таких особенностей, как внуша­емость, ограниченность, а в ряде случаев даже дебильность; 3) медленное развитие и некоторое правдоподобие бредовых идей у “индуктора”. Индуцированный бред встречается нечасто и обычно не­прочен, он быстро и бесследно исчезает при разъединении с больным человеком.

Изредка индуцированный· бред возникает не у одного, а у нескольких человек.

1.Конформный бред.

Конформный бред — одинаковые по содержанию бредо­вые идеи, возникающие у двух близких между собой пси­хически больных (например, матери и дочери). Независимо от клинического содержания все бредовые идеи делятся на две основные разновидности: первичный бред и бред чувственный (образный). Особенности формирования бредовых идей.

Первичный бред. Этот бред возникает вследствие нару­шения логического познания, патологической интерпрета ции действительности, при этом чувственное познание прак­тически не нарушается. При построении первичного бреда, основанного на субъ­ективной логике, больной опирается на реальные факты и события, но трактует их очень избирательно. Первичный бред (называемый также интерпретатив-ным, или систематизированным) очень стоек и является системой последовательных построений, все более расши­ряющейся, усложняющейся и детализирующейся.

Примером первичного бреда может быть бред реформа­торства, любовный, изобретательства и т. д. Первичный бред может касаться и прошлого больного (так называемая бредовая ретроспекция).

Чувственный образный бред чаще всего (также в отличие от длительно, хронически существующего первичного бреда) возникает остро, как какой-то этап развития болезни, что, однако, не исключает возможности его протрагированного варианта. Чувственный бред обычно нестоек, фабула его изменчива, но в то же время яркая, образная. Нередки такие симптомы (помимо очень типич­ных эмоциональных нарушений, главным образом в виде тревожного напряжения, страхов или, наоборот, экстаза, восторга), как бредовое восприятие, бредовая ориентиров­ка, симптом инсценировки, симптом ложного узнавания, симптом положительного и отрицательного двойника.

Основные бредовые синдромы.

Паранойяльный синдром. Этот синдром характеризуется постепенным формированием систематизированного бреда, особенно на первых порах эмоционально насыщенного и до какой-то степени правдоподобного, лишенного явных неле­постей. При этом бреде не бывает галлюцинаций (ни ис­тинных, ни псевдогаллюцинаций). В ряде случаев рассмат­риваемый вид бреда может формироваться на основе сверх­ценной идеи. По содержанию это чаще всего бред изобретательства, ревности, физического недостатка, лю­бовный, сутяжный. Как правило, он очень стоек.

Галлюцинаторно-параноидный синдром. Этот синдром включает в себя бредовые идеи и галлюцинации. Одной из разновидностей этого синдрома является синдром Кандин-ского-Клерамбо (синдром психического автоматизма). Это галлюцинаторно-параноидный синдром, состоящий из псев­догаллюцинаций, бредовых идей воздействия (психического, физического, гипнотического — разновидность бреда пре­следования) и явлений психического автоматизма. Выделяют две разновидности синдрома Кандинского— Клерамбо: 1) с преобладанием псевдогаллюцинаторных рас­стройств (превалирование патологии образных чувственных представлений), 2) с преобладанием бреда воздействия (пре­валирование патологии сферы мышления). Синдром Кандинского—Клерамбо наиболее характерен для шизофрении, хотя может иметь психогенную или эк-зогенно-органическую природу. В таких случаях он чаще всего фрагментарен, менее стоек, синдромально незавершен.

Парафренный (парафренический) синдром. Этот синд­ром состоит из систематизированного бреда преследования и величия (обычно фантастического характера), а также явлений психического автоматизма и псевдогаллюцинаций. Нередко сочетается с повышенным настроением.

Синдром Котара. Этот синдром чаще всего состоит из сочетания тяжелой депрессии и бреда отрицания. Однако в состав этого синдрома могут входить и такие бредовые идеи, как бред гибели мира, бред мучительного бессмертия и бред отрицательного величия (бред злого могущества).

Синдром дисморфомании — дисморфофобии. Этот син­дром характеризуется обычно триадой (М. В. Коркина), со­стоящий: 1) из идей физического недостатка (“ноги такие уродливые”, “нос, как у Буратино”, “уши, как лопухи” и т. д.); 2) бреда отношения (“все смотрят и смеются”, “кому приятно смотреть на урода”, “люди на улице пальцем по­казывают”); 3) пониженного настроения, иногда вплоть до тяжелой депрессии с мыслями о самоубийстве.

1.Навязчивые состояния.

Навязчивые состояния (обсессии) — это такого рода переживания, когда у человека помимо его воли возникают (“навязываются”) какие-то мысли, страхи, влечения, со­мнения, действия. Несмотря на критическое отношение к подобным явлениям, избавиться от них человек не может. Навязчивые состояния (навязчивости) не обязательно сим­птом болезни, они могут встречаться и у здоровых людей.

Навязчивые мысли (навязчивые идеи) заключаются в появлении совершенно ненужных мыслей (умственная жвачка, мысли-паразиты), например, о том, почему у че­ловека две ноги, а у лошади четыре, почему у людей носы разной формы, что было бы, если бы солнце взошло на западе, а не на востоке.

Навязчивый счет заключается в непреодолимом стрем­лении считать все, что попадается на пути: окна в домах, перекладины в заборе, пуговицы на пальто соседа, шаги на том или ином расстоянии. Подобные навязчивости могут также выражаться и в стремлении к более сложным дей­ствиям, например в сложении цифр, составляющих номер того или иного телефона, в умножении отдельных цифр номеров машин, в подсчитывании общего числа всех букв на странице книги.

Навязчивые сомнения, сопровождаемые обычно непри­ятным, тягостным чувством, выражаются в постоянных со­мнениях по поводу того, правильно ли человек сделал то или иное дело, закончил ли его. Так, врач, выписавший больному рецепт, потом бесконечно сомневается, не сделал ли он ошибки в дозе. Нередко страдающий такими навязчивыми сомне­ниями по нескольку раз возвращается домой, чтобы про­верить, допустим, закрыл ли он дверь, но стоит ему отой­ти, как он вновь начинает беспокоиться, завершил ли он это действие, не забыл ли повернуть ключ, вынуть его из замка.

Навязчивые воспоминания характеризуются непроиз­вольным появлением ярких воспоминаний обычно чего-то очень для человека неприятного, того, что он хотел бы забыть: например, навязчиво вспоминается какой-то тя­гостный для больного разговор, все детали смешного по­ложения, в которое он когда-то попал, обстановка экза­мена, на котором он с позором провалился, где ему было так стыдно.

Навязчивые страхи — фобии (от греч. phobos — страх). Очень мучительны переживания страха, вызываемого самы­ми различными предметами и явлениями: боязнь высоты, ши­роких площадей или, наоборот, узких улиц, страх совершить что-то неприличное, преступное или недозволенное (напри­мер, страх убить своего единственного, горячо любимого ре­бенка итд. Особую группу составляют нозофобии — навязчивые страхи заболеть тем или иным за­болеванием (кардиофобия, сифилофобия, канцерофобия) или даже умереть от этой болезни либо от каких-то других причин (страх смерти — танатофобия; от греч. thanatos —т £мерть). Нередко встречаются фобофобии: человек, тяжело пережи­вавший приступ навязчивого страха, потом испытывает уже страх самого страха (нового приступа).

Навязчивые влечения (навязчивые желания) выражают­ся в появлении неприятных для человека желаний (плюнуть в затылок впереди сидящего человека, дернуть за нос встреч­ного, выскочить из машины на самой большой скорости), всю нелепость и болезненность которых человек понимает. Особенность подобных влечений в том, что они обычно не переходят в действие, но для человека очень неприятны и мучительны.

Навязчивые действия характеризуются непроизвольным выполнением движений, чаще всего совершаемых автома­тически: человек во время разговора крутит в руках кусок бумаги, ломает спички, чертит карандашом фигуры, на­кручивает на палец прядь волос, без всякого смысла пере­ставляет предметы на столе, во время чтения грызет ногти, дергает себя за ухо. Сюда же относятся и такие действия и движения, как шмыгание носом, прищелкивание пальца­ми, покусывание губ, постоянное одергивание пиджака, непроизвольное потирание рук и др.

Ритуалы (от лат. ritualis — обрядовый) — навязчивые действия и движения, совершаемые больными в качестве необходимого обряда при наличии у них фобий или мучи­тельных сомнений. Эти ритуальные движения или действия (подчас очень сложные и длительные) выполняются боль­ными для защиты от ожидаемого несчастья или успокоения при навязчивых сомнениях.

Особенности интеллектуальной деятельности при некоторых формах психопатии.

1.Группа циклоидов.

Конституционально-депрессивные. В чистом виде эта группа немногочисленна. Дело идет о лицах с постоянно пониженным настроением. Картина мира как будто покрыта для них траурным флером, жизнь кажется бессмысленной, во всем они отыскивают только мрачные стороны. Это — прирожденные пессимисты. Какая бы то ни было работа, деятельность по большей части им неприятна, и они скоро от нее утомляются. Кроме того, в сделанном они замечают преимущественно ошибки, а в том, что предстоит — столько трудностей, что в предвидении их невольно опускаются руки. Интеллектуально такого рода люди часто стоят очень высоко, хотя, большей частью, умственная работа окрашена для них неприятно, сопровождаясь чувством большого напряжения, — здесь больше всего сказывается внутреннее торможение, проявляющееся в чрезвычайной медленности интеллектуальных процессов: среди них преобладают «тугодумы».

Конституционально-возбужденные.Эта группа психопатов представляет полярную противоположность только что описанной.

3. Группа шизоидов.

Больше всего шизоидов характеризуют следующие особенности: аутистическая оторванность от внешнего, реального мира, отсутствие внутреннего единства и последовательности во всей сумме психики и причудливая парадоксальность эмоциональной жизни и поведения. О содержании шизоидной психики говорить вообще очень трудно, во всяком случае, поведение шизоидов не дает о нем никакого представления.

2.Группа параноиков.

Самым характерным свойством параноиков является их склонность к образованию так называемых сверхценных идей, во власти которых они потом и оказываются; эти идеи заполняют психику параноика и оказывают доминирующее влияние на все его поведение. Самой важной сверхценной идеей параноика обычно является мысль об особом значении его собственной личности. Кто не согласен с параноиком, кто думает не так, как он, тот в лучшем случае — просто глупый человек, а в худшем — его личный враг. Параноика не занимает ни наука, ни искусство, ни политика, если он сам не принимает ближайшего участия в разработке соответствующих вопросов, если он сам не является деятелем в этих областях; и наоборот, как бы ни был узок и малозначим сам по себе тот или иной вопрос, раз им занят параноик, этого уже должно быть достаточно, чтобы этот вопрос получил важность и общее значение. Параноики крайне упорно отстаивают свои мысли, они часто оказываются борцами за ту или иную идею, но тем не менее это все-таки менее всего идейные борцы: им важно, их занимает, что это — их идея, их мысль, дальнейшее их мало интересует. Параноики страдают недостатком критической способности, но этот недостаток очень неравномерно распространяется на различные их суждения.

3.Группа истерических характеров.

Главными особенностями психики истеричных являются: 1) стремление во чтобы то ни стало обратить на себя внимание окружающих и 2) отсутствие объективной правды как по отношению к другим, так и к самому себе (искажение реальных соотношений). Горе истерической личности в том, что у нее обыкновенно не хватает глубины и содержания для того, чтобы на более или менее продолжительное время привлечь к себе достаточное число поклонников. Часто это — субъекты, не достигшие еще, несмотря иной раз на пожилой возраст, действительно духовной зрелости: их суждения поражают своей противоречивостью, а место логического сопоставления фактов и трезвой оценки действительности занимают беспочвенные выдумки — продукты их детски богатой и необузданной фантазии.

4.Группа конституционально- глупых.

Эта группа также находится на границе между психическим здоровьем и психической болезнью; это — люди врождённо ограниченные, от рождения неумные, без всякой границы, как само собой разумеется, сливающиеся с группой врожденной отсталости (идиотией, олигофренией). Подобного рода люди иногда хорошо учатся (у них сплошь и рядом хорошая память) не только в средней, но даже и в высшей школе. Одной из отличительных черт конституционально-ограниченных является их большая внушаемость, их постоянная готовность подчиняться голосу большинства, «общественному мнению» («что станет говорить княгиня Марья Алексеевна)»); это — люди шаблона, банальности, моды.