События, описанные в этой книге, произошли почти месяц назад

Анхель де Куатьэ

Вавилонская блудница

 

«И когда Он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри.

И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч».

Откровение святого Иоанна Богослова,

6:3,4

 

Предисловие

 

События, описанные в этой книге, произошли почти месяц назад. Текст написан, и теперь я сижу над предисловием. Наверное, мне бы следовало рассказать о сути второй Печати. О том, что Тьма — это не только страстное, всепоглощающее стремление к власти, но и человеческий эгоизм. Упоенность собственным «я», внутренняя жестокость, глухая к чужой боли… Нужно рассказать об этом, но у меня не получается.

Перед глазами Данила — тот, месяц назад. Яркий солнечный день. Он сидит на проезжей части, на пересечении 13‑й улицы и 2‑й авеню Манхеттена. Башни нью‑йоркских небоскребов разрезают небо. Люди останавливаются по обе стороны улицы. Данила склонился над телом молодой красивой женщины и плачет. Машины аккуратно объезжают место трагедии. Он держит в руках ее голову и повторяет:

«Какая же ты… Господи, какая же ты…» Его голос теряется в городском шуме.

 

Пролог

 

Среди воплощенных душ есть те, что пришли в этот мир из Царства Света. Они рождены так же, как и другие смертные. Но их память странным образом хранит в себе ощущение божественной красоты. Они не помнят деталей, подробностей, они не могут описать Тот мир. Но их души излучают Свет и дарят его другим людям.

Я не думаю, что Ад на самом деле существует. Но иногда мне все‑таки кажется, что есть и такие души, которым до их земного воплощения довелось побывать во Тьме. Они словно прокляты. Будто бессмертный Каин — изгнанник и скиталец, они вечно гонимы по этой земле подсознательной памятью о каком‑то прежнем своем преступлении.

2 июня 1740 года одна такая душа нашла себя в мальчике по имени Донасьен‑Альфонс‑Франсуа. Он родился в одной из богатейших семей дореволюционной Франции и был единственным наследником графского титула своего отца. Впрочем, в историю Донасьен‑Альфонс‑Франсуа вошел маркизом. Маркизом де Садом.

Маркиз де Сад известен как извращенец и как писатель. Его чудовищные произведения буквально нафаршированы тошнотворными сценами насилия, жестокости и мириадами преступлений. Двести лет они находились под строжайшим запретом. И только теперь вернулись из небытия. Но не как литература, а как феномен…

Что же такое — феномен маркиза де Сада? Маркиз де Сад представляется нам почти демоническим существом, героем преисподней, оракулом дикой, необузданной, животной страсти. Он всю жизнь проповедовал две вещи — разврат и насилие. Де Сад утверждал, что его невозможно подчинить чужой воле, что он сам — истинный носитель власти.

Рассказывают, что однажды, когда де Сада в очередной раз заключали под стражу, кто‑то из служителей закона едко заметил: «Вот и кончилась ваша „неограниченная власть, господин маркиз!». Сад рассмеялся. «Ничуть не бывало! — ответил он. — Это же я заставил вас посадить меня в тюрьму! Я вас заставил! Я!»

«Желание», «мое желание» вот что такое жизнь Сада. Морис Бланшо говорит, что свобода для Сада — это «возможность подчинить каждого своим желаниям». «Кто допускает ценность другой личности, — объясняет философию де Сада Жорж Батай, — непременно себя ограничивает». Но именно ограничения Сад не мог и не хотел принять.

Унизить другого, растоптать его, лишить последних признаков человечности — вот что было для Сада величайшим из удовольствий, делом чести, единственной и болезненной страстью. Он сделал зло — поэтичным, извращение — утонченно красивым, патологию — царственным, довлеющим абсолютом. Правда есть одно «но»…

Все эти «злодеяния» — лишь плод воспаленного воображения Сада, игра его фантазии, старания изысканного, извращенного, патологического ума. Это сумасшествие человека, всю жизнь бредившего театром, уличным представлением, балаганом. Его книги — пьесы. Он сам — гениальный актер, самозабвенно разыгрывающий свою роль.

В действительности, на счету у Сада лишь несколько отшлепанных метлою служанок. Да пресловутые «анисовые конфеты», которые вызывали у проституток вспучивание живота. И кстати, за все это «великолепие» Сад заплатил двумя смертными приговорами, двадцатью семью годами заключения, лечебницами и смертью в богадельне.

Этот теоретик власти, эпатирующий своей аморальностью, всю жизнь был лишь марионеткой в руках госпожи де Монтрей, своей тещи. Благородная дама сначала по неосторожности выдала замуж за маркиза свою дочь. А потом всю жизнь подкупала пенитенциарную систему Франции — только бы ее зять вечно оставался за решеткой.

По иронии судьбы, именно в тюремной камере Сад и придавался своему разврату… С героями «120 дней Содома», «Жюстиной», «Жульеттой» — героями своих повестей и романов.

Сад — мелок и жалок. «Я даже готова допустить, что он был трусом», — сказала о нем Симона де Бовуар. Апостол жестокости и пророк разврата жил в придуманном мире, в мире‑театре, в компании тряпичных кукол. Словно маленький мальчик, он играл с ними в «странные игры». Но ведь куклам не больно. И в этом смысле Сад даже невинен.

Это особенная болезнь. Болезнь сердца. Ее симптом — бесчувственность. Когда ты не понимаешь, что вокруг тебя живые люди, что им может быть больно, что у них есть душа, что они — ценность, И если ты видишь только себя, только свое «я», если тебя заботит только собственное желание и личные цели — ты такой. Ты — Сад.

Вавилонская Блудница и Святая Добродетель — вот две музы, бесконечно вдохновлявшие Сада. Его непресыщаемый эгоизм — это «вавилонская блудница». Его слепота и бесчувственность — «святая добродетель». И ведь это неслучайно. Это две стороны одной медали: ты не видишь никого вокруг, и поэтому считаешь себя прекрасным.

Де Сад восхищался собой, боготворил свой талант, свою философию. Он считал себя добродетельным, «героем‑мучеником героической трагедии». И часто он внушал эти мысли окружающим. Да, ему удавалось влиять на слабых. Влиять на тех, кто не находил в себе сил противостоять его особенному, странному, загадочному, темному обаянию.

Составляя подробные указания к своим будущим похоронам, Сад пожелал, чтобы его могила со временем затерялась. «Ибо я тешу себя надеждой, — писал он, — что люди забудут обо мне, и меня будут вспоминать только те немногие, кто любил меня до самой последней минуты; нежные воспоминания о них я унесу с собой в могилу».

Кажется, он хочет выдавить из нас слезу сострадания…

Его не забыли, но могилу все‑таки потеряли. Точнее — раскопали и превратили скелет маркиза де Сада в отменный анатомический препарат.

Специалисты первой половины XIX века, исследовавшие череп де Сада, пришли к выводу, что его обладатель отличался добротой и религиозным рвением. «Во всех отношениях он напоминал череп одного из святых отцов церкви».

Дальнейшая судьба этого черепа неизвестна. Поговаривают, что он якобы пересек океан и оказался где‑то в Америке.

Душа маркиза покинула тело накануне 1815 года, 3 декабря. Нина говорила, что, по ее вере, в следующей жизни душа, бывшая до этого в мужском теле, воплощается в женщине…

 

Часть первая

Раймонд не находил себе места. Еще ни одна женщина не производила на него столь сильного скорее или, столь ошеломляющего впечатления. Может быть,… Они познакомились абсолютно случайно, в книжном магазине на 5‑й авеню.… Это особенная болезнь. Болезнь сердца. Ее симптом — бесчувственность. Когда ты не понимаешь, что вокруг тебя живые…

Часть вторая

— Светлые не захотели встречаться с Данилой, — тихо сказал Гаптен. — Боятся, что он окажется на стороне Тьмы… — Не может быть! — прошептал я, — Они действительно так думают?! — Они уверены, что воплощение Тьмы будет происходить через Нину, — Гаптен замялся, нас пугала сама мысль о том, что…

Часть третья

Второй за сегодня нерешительный стук в дверь центрального узла ничего хорошего не предвещал. Гаптен, Андрей и я синхронно повернулись в креслах и… Секунду он собирался с духом и выпалил: — Данила летит в США.

Эпилог

 

Странно… То, что мы считали самым большим несчастьем — влюбленность Данилы в Нину, — не позволило Тьме воплотиться. Воплощение остановлено, а тайна Второй Печати стала явной.

Сейчас я думаю, что все это время Данилу вела скрытая в нем тайная сила. Вела странным образом, вопреки логике и здравому смыслу. Вела сама по себе, вне наших разумных размышлений и доводов.

Данила сделал то, чего не ожидал сделать, и то, что был должен. Он остановил второго Всадника Тьмы. Но весь ужас случившегося в том, что он любил ее. Любил и пожертвовал ею. Пусть и не намерено… Но это так.

 

* * *

 

Свами привез Данилу обратно. Прямо к нам, в аналитический центр Гаптена. Мы поднялись из бункера и встречали их посреди огромного русского поля. Осеннего. Пожелтевшего. С пожухшей травой. Под низким серо‑голубым небом.

Гаптен заметил огромную черную машину Свами, когда она казалась еще маленькой точкой, далеко‑далеко на линии горизонта. Странно было видеть этот шикарный лимузин, несущийся по полю. Странно было думать, что внизу под нами огромная лаборатория, по сути — целый город, который день и ночь отслеживает состояние положительных и отрицательных энергий на земле.

Данила вышел из машины. Мы бросились ему навстречу.

— Данила, как ты? — кричал я.

— Все в порядке? — беспокоился Гаптен.

— Ничего, держишься? — спрашивал Андрей.

У Данилы грустные глаза. Он пожал нам руки. Чуть сдержанно, чуть официально. А потом… Потом мы обнялись.

Черное стекло заднего сидения лимузина плавно опустилось. Мы увидели Свами. Он был спокоен и серьезен:

— Я предупреждал вас, что борьба со Злом — это великий риск. Вспомните, что я говорил вам на Совете, когда мы встретились с вами впервые. Я говорил вам: не сопротивляйтесь Злу, только тогда Зло уйдет. Если вы наступаете, Зло обретает силу. Своими выпадами оно провоцирует вас, чтобы получить вашу силу.

Только невинные, неискушенные и наивные души думают, что Зло легко победить. Что достаточно сказать Ему «Нет!» и Оно уйдет. Это неправда. Этого не будет. Вы вступили на тропу войны, а любая война — это Зло. И поэтому от вас требуется теперь высшее мужество и вся сила Света, заключенного в ваших сердцах.

Если вы решились сказать Злу «Нет!», вы или должны быть Героями, или проиграете. Я не могу встать на вашу сторону, потому что борьба со Злом противоречит Закону Кармы. Но я болею за вас. И чем дальше, тем яснее я вижу в вас настоящих Героев. Будьте Ими, и вы победите. Не смейте отчаиваться.

Скоро, я верю, вы будете знать, в чем истинные грехи человечества. Вы добудете тайну Печатей, как вы добыли Заветы Спасения. Быть может, Закон Кармы не столь абсолютен, как я думал всегда. Дай Бог, что я ошибаюсь, а вы — правы. Дай Бог!

Свами качнул головой, стекло плавно поехало вверх.

— Спасибо, Свами! — крикнул Андрей.

Машина тронулась с места, развернулась и стала удаляться. И все как прежде — пожелтевшее, с пожухшей травой поле под низким серо‑голубым небом. Осень. И словно ничего не было здесь, никакой встречи. И словно ничего там, под землей. Просто поле.