Продовольственная проблема в России: от “экологического” волюнтаризма к экологической безопасности

В современных условиях стратегической нестабильности продовольс­твенная безопасность представляет собой одну из ключевых областей безопасности России.

Дело в том, что в последнее десятилетие резкое сокращение оте­чественного сельскохозяйственного производства в результате проведе­ния разрушительной политики реформ принимает катастрофические пос­ледствия, которые ведут фактически к потере Россией продовольствен­ной независимости, а при ряде условий и к массовому голоду. Под про­довольственной безопасностью понимается по существу национальное продовольственное самообеспечение. Иначе говоря, способность государства обеспечивать население стабильным, полноценным и экологически безо­пасным продовольствием, независимо от действия внутренних и внешних угроз, что является одним из основных прав человека на нормальное существование и необходимых условий суверенитета страны.

Чтобы понять нынешнее обострение продовольственной проблемы в России, требуется анализ не только современной продовольственной си­туации в мире и политики тех групп государств, которые образуют ос­новные “центры силы” в данной области, но и представления о ее генезисе и развитии в собственной стране, которая постоянно, однако не всегда успешно, пыталась выйти на уровень национального пищевого са­мообеспечения.

Как известно, пути и методы решения проблемы продовольственной безопасности в разные времена были различными, в том числе и в на­шей стране.

В 60–70-е гг. решение мировой продовольственной проблемы в свя­зи с ростом численности населения на планете виделось в нахождении эффективных методов наращивания пищевых ресурсов преимущественно на основе достижений научно-технического прогресса.

В то же время господствующие в этот период представления о вседозволенности человеческого вмешательства в природу приводили неред­ко на практике в сельском хозяйстве и производстве продуктов пита­ния к волюнтаристским, волевым решениям, не учитывающим ни объектив­ные законы и закономерности природы, ни возможные ближайшие и отда­ленные негативные социально-экологические последствия.

В эти годы в вопросе об изыскании возможных путей увеличения производства продовольствия среди отечественных специалистов сущест­вовали фактически две диаметрально противоположные точки зрения. Представители одной из них доказывали, что сельское хозяйство в эпо­ху НТР ввиду большой трудоемкости, малой рентабельности и зависи­мости от природных условий отживает свой век, а потому лишь химия и микробиология способны заменить его индустриальным производством искусственных пищевых веществ и пищевых продуктов, что позволит обеспечить продовольственную безопасность страны. В частности, А.Н.Несмеянов писал: “Я полагаю, что теперь химия созрела до такой степени, что должна включиться в помощь сельскому хозяйству в ко­ренном вопросе – производстве самой дорогой и дефицитной пищи – белковой, включиться непосредственно, а не только на вспомогатель­ных фронтах, производства удобрений, инсектицидов, фунгицидов, гер­бицидов, консервантов и т.д.”^[ccv]. Отсюда делался вывод о необходимос­ти для обеспечения продовольственной безопасности страны развития микробиологического промышленного производства белка (на парафинах нефти, неорганическом азоте, питательных солях), который предлага­лось использовать не только в качестве кормов для животноводства, но и в качестве белковой основы пищи человека.

Особенно перспективным, наряду с простым путем использования дрожжевого белка или гидролизата (а именно: добавления его в каж­дый, условно говоря, однородный вид пищи – муку, паштеты, сосиски и колбасные изделия, макароны и т.д.), представлялось изготовление структурированной пищи. Так А.Н.Несмеянов полагал, что из за­пасов микробиологического белка или синтетических аминокислот “пу­тем структурирования, витаминизации, снабжения микроэлементами и соответствующей отдушки на заводах будет создаваться готовая для употребления сразу или после подогревания самая различная пища, скомпенсированная по составу и приспособленная к потребностям возраста, особенностям здоровья и работы”^[ccvi]. При этом подчеркивалось, что запасы исходного белка или аминокислот будут “недоступны порче и потраве вредителями и многим другим внешним угрозам”^[ccvii], что пред­ставлялось особенно важным для обеспечения продовольственной безо­пасности.

Ученые, придерживающиеся противоположной точки зрения, указывая на то, что конечной целью сферы производства пищи и ее распределе­ния является сохранение здоровья населения, считали необходимым го­раздо полнее использовать природные, традиционные источники пище­вых веществ, которые утилизируются совершенно недостаточно. При этом они предупреждали, что для обеспечения продовольственной безо­пасности сферу производства пищевых продуктов необходимо строго ог­раждать от недостаточно обоснованных (в экологическом отношении) предложений во всех звеньях производства продуктов питания, особен­но связанных с применением представляющих опасность для здоровья человека – пестицидов и др. (в области сельского хозяйства), стимуляторов, пищевых добавок (в сфере пищевой технологии) и т.д., ибо эти вещества как “эстафетная палочка” передаются к конечному звену пищевых цепей – а именно человеку и его потомству. “Забота о буду­щем человечества и подлинный гуманизм, – отмечал А.А.Покровский, – требуют проявления в области охраны сферы производства пищи... ос­торожности. По-видимому, сфера производства пищи, в связи с ее тес­ной взаимозависимостью и систематическим влиянием на здоровье насе­ления, должна отличаться, как это ни старомодно, разумным консерватизмом”^[ccviii].

К сожалению, надежды на решение проблемы продовольственного обе­спечения на основе промышленного производства белка с помощью микро­биологических методов не оправдались. В конечном итоге примене­ние в животноводстве кормовых дрожжей и белковых соединений оказа­ло отрицательное воздействие на организм животных и соответственно через цепочку питания – на человека. Наряду с этим практика пока­зала, что недостаточно научно обоснованное внедрение в сферу произ­водства пищи (с точки зрения продовольственной и экологической бе­зопасности) ряда многообещающих (на первый взгляд) предложений и нововведений принесло ощутимый ущерб целым отраслям сферы произ­водства пищи, но самое главное, непредвиденный вред здоровью людей, генетическим основам человека.

В 80-е гг. вопрос о продовольственной безопасности во всем мире, в том числе и в нашей стране, весьма остро встал в связи с не­гативными экологическими последствиями химической борьбы с вредите­лями в сельском хозяйстве, а также радиоактивным загрязнением, осо­бенно после аварии на ЧАЭС.

Химизация, как известно, долгие годы считалась одним из важней­ших элементов интенсификации сельскохозяйственного производства. С целью повышения производительности аграрных систем в развитых странах применялось более 85% минеральных удобрений, производимых в мире. Однако практика показала, что химизация имеет двойственный характер. Во-первых, оказалось, что несбалансированное применение химических средств ведет не к улучшению продовольственного положе­ния, но, напротив, к падению урожайности, повышению концентрации хи­мических веществ в почве и гидросфере, что негативно сказывается на качестве пищевых продуктов, а в конечном счете на здоровье лю­дей.

Во-вторых, произошла чрезвычайно быстрая адаптация вредителей сельскохозяйственных культур к химическим средствам защиты растений. Так, если в 50-е гг. было известно лишь около десятка насекомых, невосприимчивых к таким средствам, то в 90-е гг. их количество дос­тигло более 400. Кроме того, появились мутанты, которые полностью адаптировались к существующим химическим веществам, что потребова­ло новых средств и методов борьбы с ними.

И наконец, увлечение непосредственным экономическим эффектом в росте продуктивности сельского хозяйства привело к тому, что фоно­вая концентрация целого ряда пестицидов, определяемая их глобальным распространением в биосфере планеты, стала близка к концентрации, вызывающей опасные отклонения в мировой фауне. В результате химичес­кого и радиоактивного загрязнения окружающей среды (а значит, сельскохозяйственной продукции и продовольствия) возникла новая серьез­ная угроза для здоровья населения, прежде всего в регионах и райо­нах наиболее пострадавших после аварии в Чернобыле.

Дело в том, что пестициды и другие опасные за­грязнители (как и радиация) обладают коварным кумулятивным эффектом. Это кумулятивное действие химических загрязнителей недостаточно изучено, трудно поддается контролю и его очень сложно нейтрализо­вать. К тому же для человека вредны любые количества химических агентов. От количества по сути дела зависит только степень вред­ности, то есть общее число возникающих мутаций. В частности, все без исключения пестициды при тщательной проверке обнаруживают или мутагенное (изменение наследственности), или какое-нибудь иное нега­тивное воздействие на живую природу и человека.

Даже разовые контакты человека с такими пестицидами, как диэлдрин, малатион, паратион ведут к изменениям энцефалограммы (биотоков мозга), сохраняющимся в течение полугода. Воздействие же самых сов­ременных, быстро разлагающихся органофосфатных пестицидов чревато развитием депрессии, раздражительности, нарушением способности к абстрактному мышлению, памяти, иными нейропсихологическими наруше­ниями. Фактически 90% всех фунгицидов, 60% гербицидов и 30% инсек­тицидов способны вызывать раковые заболевания^[ccix].

Причем важно учитывать, что порога действия у химических загряз­нителей нет. Поэтому с генетической точки зрения не существует того, что гигиенисты называют предельно допустимыми концентрациями ве­ществ. Пестициды (как и радиация), не имеют нижнего порога действия. При любой пестицидной нагрузке на среду обитания происходит большее или меньшее разрушение защитной (иммунной) системы человека. В ре­зультате человеческий организм становится безоружным даже перед са­мыми обычными заболеваниями дыхательной, нервной, сердечно-сосудистой систем, а также органов размножения и пищеварения^[ccx]. Особенно быстро профессиональная патология развивается у лиц, непосредствен­но связанных с пестицидами на протяжении нескольких лет (например, механизаторов, тепличниц и т.д.).

Фактически все вещества, обладающие токсическими и канцероген­ными свойствами, способны вызывать тяжелые генетические последствия. Многочисленные работы по химическому мутагенезу позволяют говорить о генетической опасности целого ряда пестицидов, инсектицидов и других химических удобрений. При этом общий негативный эффект в от­ношении здоровья населения может быть особенно велик вследствие то­го, что большинство из этих веществ до сих пор применяется в очень широких масштабах, особенно в сельском хозяйстве. Например, иссле­дования, проведенные в нашей стране в начале 80-х гг., показали за­висимость частоты осложнений беременности и родов, мертворождаемости, аномалий у новорожденных, ухудшения комплексных показателей со­стояния здоровья детей от интенсивности применения пестицидов.

Токсическое (как и радиоактивное) загрязнение природной среды в результате сельскохозяйственной деятельности представляет реаль­ную опасность разрушения генетических основ человека. Наука распола­гает большим фактическим материалом, касающимся генных мутаций. Причем при оценке влияния мутагенов среды необходимо иметь в виду, что “наследственно дефективные дети будут рождаться в первом же по­колении от родителей, которые подверглись влиянию мутагенов. Это показывает, что при таких условиях эффект от действия мутагенов бу­дет нарастать не после ряда репродуктивных поколений, каждое из которых равно 25 годам, а непрерывно, год за годом”^[ccxi].

Трагедия состоит в том, что среда обитания людей меняется чрез­вычайно быстро и бесконтрольно, в то время как устойчивость людей к новым условиям среды, в том числе к различным загрязнениям, снижает­ся. Иначе говоря, человек обладает минимальными адаптационными воз­можностями.

В то же время представление о том, что радиоактивно-токсическое загрязнение среды обитания может привести к отрицательным долгосроч­ным последствиям для природы, сельского хозяйства, а в конечном сче­те к значительным изменениям наследственности человека и еще боль­ше ее ухудшить, долгие годы считалось неправильным и вызывало, к со­жалению, резкую критику в нашей печати. Отвергалась даже постановка вопроса о признании факта наличия подобной угрозы. Причем оппонента­ми указанной позиции выдвигалось обвинение в переоценке биологичес­кой опасности, прикрываемой якобы ссылкой на социальную ответствен­ность ученых, “из-за чего начинают “бить тревогу” тогда, когда для этого нет никаких оснований”^[ccxii].

В связи с этим указывалось на неправомерность появления концеп­ции о неизбежности резкого изменения наследственности человека и возможной генетической катастрофе из-за радиоактивно-токсического загрязнения окружающей природной среды.

Недооценка опасности радиоактивно-токсического отравления среды обитания и самого человека приводили на практике к значительному ухудшению здоровья населения, увеличению количества новорожденных детей с патологическими отклонениями и генетическими нарушениями, особенно в сельскохозяйственных районах с интенсивным производством (наряду с крупными промышленными центрами). Тем более, что долгое время не было достоверной информации о губительных последствиях непосредственно для России взрыва в Чернобыле. Первоначально счита­лось, что радиоактивные выбросы ЧАЭС затронули лишь некоторые райо­ны на территории Брянской области. Постепенно вырисовывались под­линные масштабы произошедшей трагедии. Стало ясно: Чернобыль явился вселенской катастрофой и внес существенные изменения в состояние ок­ружающей среды не только отдельных, пострадавших стран, но и биосфе­ры в целом.

Специалисты предупреждали, что дальнейшее широкомасштабное и не­контролируемое использование химических средств в сельском хозяйст­ве и его интенсификация без учета ближайших и отдаленных радиацион­ных и экологических последствий чернобыльской аварии способны при­вести не только к подрыву продовольственной безопасности, но к еще большему ослаблению здоровья населения страны, снижению трудового потенциала, а в конечном счете значительным экономическим потерям.

Несмотря на это, информация о радиоактивно-токсическом загрязне­нии окружающей природной среды, в том числе в сельскохозяйственных районах с интенсивным производством, долгие годы оставалась в зна­чительной мере закрытой, особенно после катастрофы в Чернобыле. Ра­боты отечественных ученых, посвященные экологическим аспектам проб­лемы продовольственной безопасности в связи с радиоактивным загряз­нением природной среды, смогли появиться лишь после того, как с чер­нобыльской темы была снята секретность, то есть в России только шесть лет спустя.

Осознание остроты сложившейся экологической ситуации после Чернобыля и накопление свидетельств о неблагоприятных последст­виях человеческой (в том числе природопреобразующей и сельско­хозяйственной) деятельности на среду обитания и здоровье людей создало предпосылки для более глубокого понимания их неразрывно­го и противоречивого единства, хотя связь между природными условиями и здоровьем человека более чем очевидна: от качества воздуха, почв, растений и животных зависят его питание, состояние здоровья, трудоспособность и долголетие. Иначе говоря, здоровые почва, продук­ты питания, сбалансированные экосистемы, что давно уже обеспечивает­ся во многих развитых странах резким сокращением, в частности, приме­нения минеральных удобрений и полным отказом от ядохимикатов (боль­шинство из которых обладает канцерогенными свойствами), представляют, по существу, – базис здоровья, обеспечение которого немыслимо без научно обоснованного природопользования и экологизации сельского хо­зяйства.

К сожалению, у нас в стране не одно десятилетие отсутствовала пропаганда экономически выгодной экологизации сельского хозяйства, несмотря на острую необходимость в производстве биологически полно­ценных и экологически чистых продуктов питания. Большой ошибкой явля­лось то, что закупочные цены не зависели от наличия или отсутствия в сельскохозяйственной продукции вредных веществ. А поскольку не бы­ло заинтересованности – хозяйства не утруждали себя поиском безв­редных, экологически безопасных технологий, а действовали “по ста­ринке”, берясь за ядохимикаты в борьбе с вредителями растений, чем наносился громадный урон природному урожаю, а в конечном счете здо­ровью населения.

В конце 80-х гг. была осознана, наконец, необходимость выращива­ния экологически чистой сельскохозяйственной продукции на основе биологических средств защиты растений. То есть основной акцент де­лался на экологическом аспекте проблемы продовольственной безопас­ности. При этом подчеркивалось, что исходя из интересов сохранения здоровья нации (причем не только нынешних, но и грядущих поколений) и поддержания жизнеобеспечивающих систем биосферы, единственно верной стратегией в сельском хозяйстве следует признать полный отказ от “экологического” волюнтаризма и развитие экологически обоснован­ных и безопасных для здоровья населения форм ведения сельского хо­зяйства, ориентированных как на повышение урожайности, так и на уве­личение пищевой ценности продуктов питания. Фактически был сделан вывод о том, что дальнейшее конструктивное развитие отечественного сельского хозяйства и производства продовольствия возможно лишь в рамках концепции экологической безопасности.

Не меньшую остроту вопрос об экологической безопасности продо­вольствия принял в начале 90-х гг., когда после распада СССР в Рос­сию хлынул поток импортных, зачастую экологически вредных продуктов питания, а также трансгенной сельскохозяйственной продукции из са­мых различных стран. В результате возникла новая реальная угроза подрыва не только экологической и продовольственной безопасности, но и здоровья нации.

Сегодня, как известно, существует значительная качественная дис­пропорция продовольственного обеспечения в ведущих и слаборазвитых странах. В то время, как на рынки передовых государств поступают продукты питания, обладающие высокими потребительскими свойствами, продовольственные товары, экспортируемые в отсталые регионы планеты (а ныне и в Россию) не имеют таких качественных показателей. Исходя из того, что большинство населения нашей страны в современных усло­виях (за исключением состоятельных групп) лишено возможности обеспе­чивать необходимый качественный состав продуктов питания, в Россию поставляются наиболее дешевые продовольственные товары, имеющие, как правило, чрезвычайно низкие качественные, особенно экологичес­кие, характеристики.

К сожалению, приходится констатировать, что в России продолжается снижение качества продуктов питания, что наносит значительный ущерб здоровью населения. Так в 1997 г. объем импортных продуктов питания составлял 25-50%. Причем брак среди них был в 1,2-2,2 раза больше, чем среди аналогичных отечественных товаров. Однако и среди российских продуктов питания брак составляет от 15 до 50%. Только за 1997 г. процент брака возрос на 40% ассортимента товаров, а на некоторые товары – на 30 и более процентов. Статистика показывает, что в результате вынужденного приобретения населением недоброкачественных, экологически опасных продуктов питания требуются не только дополни­тельные затраты на восполнение необходимой организму человека кало­рийности пищи, но и на лечение в случае нанесения вреда здоровью лю­дей.