Зрительное восприятие и архитектурная оценка композиции городских ансамблей

Композиция планировочных и архитектурных форм городской сре­ды, в первую очередь, должна быть основана на возможностях зритель­ного восприятия — как непосредственного, так и опосредованного во времени. Это положение справедливо для всех градостроительных уров­ней — от генерального плана города до его локальных архитектурных пространств и объемов.

Анализируя композиционные основы планировки города, Кевин Линч дал такую классификацию его пространственных элементов:

«Образ города складывается из отдельных архитектурных объек­тов, в гармонии или хаосе, но обязательно видимых вместе. План горо­да, его зонирование, транспортная схема — не могут непосредственно восприниматься в натуре. Архитектурный образ города складывается из конкретного решения пяти элементов: пути, грани, районы, узлы, ориентиры.

Пути — каналы, вдоль которых может двигаться наблюдатель — обычно, случайно или вероятно. Это могут быть улицы, аллеи, магист­рали, каналы, железные дороги. Для многих людей они служат преобла­дающими элементами в их образе города. Народ воспринимает город, дви­гаясь по тем путям, вдоль которых: размещены и к которым тяготеют другие элементы городской среды.

Грани — линейные элементы, не воспринимаемые как пути. Это гра­ницы между двумя состояниями, линейные разломы непрерывной среды: берег, насыпь, край застройки, стена. Они, скорее, обозначают кромки, чем координатные оси. Такие грани могут быть барьерами, более или ме­нее проницаемыми, которые отделяют один район от другого, или они могут быть как бы швами, соединяющими два соседних района. Грани, хотя и в меньшей степени, чем пути, определяют образ города для мно­

гих людей, организуя и удерживая вместе обобщенные пространства, как, например, контур города, окаймленный водой или стеной, а также кон­трастирующий с открытыми пространствами естественного природно­го ландшафта, граничащего с городом.

Районы — части города, имеющие двухмерную целостность, в кото­рые зритель мысленно входит и которые имеют общий опознавательный характер. Всегда воспринимаемые изнутри, районы могут иметь грани­цы, видимые снаружи, т.е. грани. Для большинства людей главными эле­ментами образа города являются или районы, или пути: это зависит от индивидуальности наблюдателя и от особенностей города.

Узлы — стратегические пункты города, в которые наблюдатель мо­жет войти, фокусы, к которым и от которых он движется. Первона­чально это примыкание путей, их пересечения или слияния, места транс­портных пересадок, моменты перехода от одной системы движения к другой. Узлы могут быть просто местами концентрации городской дея­тельности, приобретающими значительность благодаря их геометричес­кому положению, как, например, угол улицы или замкнутая площадь. Не­которые узлы являются фокусами районов, оказывая на них свое влия­ние и становясь их символами. Такие узлы можно назвать ядрами. Узлы присутствуют в образе каждого города, в некоторых они могут быть доминирующими элементами.

Ориентиры — другой тип точечного элемента, но в этом случае на­блюдатель не входит в него, а воспринимает его снаружи. Обычно это заметный физический объект: здание, реклама, монумент или гора. Их назначение — отличать один элемент от множества других возможных. Некоторые ориентиры воспринимаются издалека под разными углами и с разных расстояний поверх остальных меньших элементов. Их влияние распространяется по радиальным направлениям. Они могут быть внут­ри города или на столь большом расстоянии, что практически символи­зируют лишь определенное направление. Таковы отдельные башни, позо­лоченные купола, большие холмы. Другие ориентиры имеют локальное значение, будучи видимы ограниченно или с определенных позиций. Это бесчисленные вывески, витрины, деревья, порталы и другие детали горо­да, которые создают его образ. Они служат не только для узнавания места, но и для определения структуры города»* (табл. 63).

Одним из условий создания гармоничной композиции городских ан­самблей является их масштабное соответствие человеку в его физиче­ских измерениях, а также в пространственных величинах, ограничиваю­щих степень его чувственного восприятия. Такой «антропометрический» принцип в теории градостроительной композиции приобретает значение «демометрического» потому, что масштаб городских пространств опре­деляется не столько размерами человеческого тела, сколько величиной людских масс и характером их движения. Определение некоторых по­казателей городской среды дает П. Спрейриджен:

«Архитектурное пространство может быть самостоятельным остро­вом, независимым от соседних пространств, или несколько пространств могут быть взаимосвязаны, чтобы восприниматься наилучшим образом при движении от одного к другому. Они могут намеренно быть запроек­тированы так, чтобы выявить их взаимосвязь, чтобы подчеркнуть зна­чительное здание в пространстве или обозначить важное направление движения.

Категория городских пространств определяется дистанционным мас­штабом человеческого зрения. Так, городские пространства до 25—30 м создают чувство интимности... Большие городские пространства не могут превышать, как максимум, 150 м: в противном случае они будут казаться преувеличенными, если не ввести некоторые промежуточные элементы, соответствующие характеру места... Чувство замкнутости в городском пространстве определяется условиями зрительного восприятия окружаю­щих зданий... Очень большие пространства могут служить только фоном главных монументальных сооружений без зрительной связи их с челове­ком, так как люди не видны на расстоянии более 1 200 м»*.

Демометрические параметры городских пространств подтверждает Й. Асихара, опираясь на первичный японский антропометрический мо­дуль — «татами» — размером 0,9 на 1,8 м и увеличивая его в 8—10 раз. Он устанавливает следующие пределы масштабности:

«Около 300 м составляют вероятное расстояние, которое человек, как пешеход, может преодолеть с легкостью и удовольствием; дистан­цию около 450 м человек может пройти, но, возможно, предпочтет ка­кой-либо вид транспорта, если погода неблагоприятна; дистанции, пре­

[1] Перевод Я.В. Косицкого: P. Spreiregen. «The Practice of Urban Design» // Journal of AIA, No 6, 1963 (p. 67, 68).

вышающие 450 м, обычно находятся за пределами архитектурного мас­штаба. Установлено, что площадь, которую человек может ощущать как свою собственную территорию, лежит внутри круга диаметром 450 м. В любом случае максимальная дистанция, на которой один человек спо­собен различать другого, может быть около 1.200 м. Внешнее простран­ство, превышающее 1.600 м в длину, представляется слишком большим для городской среды, если в этом пространстве не предусмотрен колес­ный транспорт»*.

На основе закономерностей зрительного восприятия Э. Бэкон сфор­мулировал следующие принципы архитектурной композиции городских ансамблей, пользуясь для наглядности офортом Ф. Гварди:

«Встреча с небом. Силуэт города на протяжении всей истории был доминирующим элементом в градостроительной композиции и должен быть восстановлен как главный, определяющий фактор городской за­стройки.

Встреча с землей. Вся структура здания во многом определяется тем, как оно поднимается из земли. Подиумы, лестницы, узорчатые мощеные площадки связывают здания вместе и устанавливают масштаб передне­го плана, исходя из высотного уровня окружающей застройки.

Точки в пространстве. Здесь имеется в виду выразительность точек в пространстве, расположенных свободно, но твердо установленных в сложной геометрии пространственной композиции. Точка связана с точкой через пустоту. Между ними устанавливается напряжение, и по мере того, как зритель передвигается, точки как бы скользят и двига­ются одна по отношению к другой в постоянно меняющейся последо­вательности. Это один из тончайших аспектов многих великих компо­зиций.

Отступающие планы, многоплановость. Это эффект просцениума, установка рамы, дающей масштаб и меру тому, что помещено за ней. Со­здание среды для здания, установление масштабных связей с предмета­ми на первом плане такими как арки, флагштоки, скульптура или сту­пени лестницы. Многоплановость как мера глубины всегда была и оста­ется важнейшим приемом композиции и особенно необходима при ос­торожном размещении больших и малых зданий во взаимосвязи одно с другим.

Создание глубины. Взаимородство архитектурных форм, если одна находится глубоко позади другой, является символическим представле­нием человеческого стремления проникнуть в глубину, а чувство движе­ния вглубь создается там, где архитектурные формы и размеры про­странства воспринимаются путем сравнения с такими же формами, уменьшающимися в перспективе.

Повышение и понижение. Применение разных уровней как положи­тельных элементов в архитектурной композиции с выявлением соб­ственно подъема и спуска. Лестницы, эскалаторы, пандусы, лифты ста­новятся важными изобразительными средствами при устройстве разных уровней.

Выпуклость и вогнутость Непрерывная игра двух форм: положитель­ной и отрицательной, массивной и полой, выпуклой и вогнутой. Формы обволакивают и вовлекают нас полностью в свою пространственную сре­ду. В этих случаях устанавливается пространственная взаимосвязь ча­стей во всех уровнях, независимо от объединяющего их влияния земли. Композиция не ограничивается плоской многоплановостью: она вовле­кает свободно расставленные здания в единое пространственное образо­вание.

Отношение к человеку. Формы должны быть тщательно соразмерны, чтобы окружать людей внутри здания и в тех его частях, которые люди могут видеть вплотную, трогать и чувствовать. При огромных разме­рах современных структур проектировщик должен находить средства для установления связи между зданиями, которые он создает, и людьми на земле»* (табл. 64).

Приведенные выше цитаты способствуют творческим поискам и сравнению вариантов при выборе оптимального композиционного реше­ния в градостроительном проектировании. Однако, развивая города, проводя реконструкцию сложившейся застройки, увеличивая интенсив­ность использования территории и повышая плотность населения, нуж­но прежде всего считаться с двумя главнейшими факторами — это люди и природа.