Тельств.

Доказательства разыскивают, проверяют и оценивают люди, а сами до-

казательства исходят от других людей, которые или являются «источниками»

сведений об обстоятельствах, существенных для дела, или привлекаются к их

исследованию. Отсюда ясно, какую важную роль играют нравственные каче-

ства тех, кто оперирует доказательствами, и тех, от кого их получают, а так-

же нравственные начала законодательства, регламентирующего получение и

использование доказательств различных видов.

Современный уголовной процесс исходит из принципиального запрета

принуждать человека свидетельствовать против самого себя. Из этого следу-

ет, что никто не вправе принуждать подозреваемого, обвиняемого вообще

давать показания, а также домогаться от него признания себя виновным.

Нравственное содержание этого запрета состоит в том, что обвинение (или

подозрение) человека в преступлении должно быть доказано тем, кто обви-

няет. Каждый считается невиновным до соответствующего юридически зна-

чимого решения. Требовать от человека изобличать самого себя — значит

вступать в противоречие с презумпцией невиновности. Если же обвинение

адресовано невиновному, на которого ошибочно пало подозрение, то оно

унижает достоинство честного человека. Обвиняемый и подозреваемый

должны быть свободны в принятии решения о том, давать ли им показания и

какие именно.

Обвиняемый не несет уголовной ответственности за заведомо ложные

показания, в отличие от свидетелей и потерпевших. Ложные показания обви-

няемого могут быть даны в разных ситуациях: тот, кто действительно совер-

шил преступление, отрицает свою вину и, защищаясь от обвинения, пытается

ложными показаниями уйти от ответственности; виновный стремится пере-

ложить ответственность за собственное преступление на других, ложно их

оговаривая; виновный в тяжком преступлении дает ложные показания о со-

вершении менее тяжкого преступления. Наконец, невиновный (а такие слу-

чаи встречаются в жизни) по важным для него причинам дает ложные пока-

зания, признаваясь в преступлении, совершенном другим или вообще не

имевшем места.

Отсутствие уголовной ответственности обвиняемого за заведомо лож-

ные показания и «право на ложь» — разные вещи. Отсутствие обязанности

говорить правду под угрозой юридической ответственности нельзя смеши-

вать с правом лгать.

М. С. Строгович писал, что «если бы обвиняемый и подозреваемый

имели право давать заведомо ложные показания, следователь и суд были бы

обязаны не только разъяснять им это право, но и содействовать, помогать им

в его осуществлении. Речь идет, очевидно, не о праве на ложь, а об отсутст-

вии уголовной ответственности за ложные показания, что, конечно, не одно и

то же».

Иногда то обстоятельство, что обвиняемый не желает давать показания

или дал ложные показания, пытаются использовать в качестве одного из до-

казательств его виновности. Однако такая практика, основанная на игнори-

ровании права обвиняемого свободно определять свою позицию по отноше-

нию к обвинению, в настоящее время приходит в противоречие с конститу-

ционным положением, запрещающим принуждать человека к самоизобличе-

нию. Она противозаконна и не соответствует этическим нормам.

Переоценка признания обвиняемого и стремление получить его и «за-

крепить» имеют довольно широкое распространение. Методы, которые при

этом применяются, не всегда соответствуют как закону, так и нравственным

нормам. Так, например, для его получения используется положение закона о

чистосердечном раскаянии как обстоятельстве, смягчающем ответствен-

ность, которое подменяется признанием вины; принимаются меры, препятст-

вующие свободе обвиняемого в определении своей позиции по отношению к

обвинению и в связи с этим к «закреплению» признания, предпринимаются

попытки возлагать на обвиняемого обязанность доказывать свою невинов-

ность и т. п.

Показания обвиняемого, отрицающего свою вину, могут иметь разные

нравственные оценки, как и действия и решения в связи с такими показания-

ми должностных лиц, ведущих производство по делу.

Если обвиняемый отрицает свою вину, то эта его позиция обязывает

обвинителя опровергнуть ее достаточными доказательствами или же убе-

диться в невиновности обвиняемого. При этом одно лишь утверждение о не-

виновности при отсутствии сколько-нибудь развернутых показаний обви-

няемого по существу имеет и юридическое, и психологическое, и нравствен-

ное значение. Версия обвиняемого, отрицающего свою вину, подлежит про-

верке и может быть отвергнута лишь при достаточных к тому доказательст-

вах.

Установленная уголовно-процессуальным законом обязанность следо-

вателя и суда выяснять отношение обвиняемого к предъявленному ему обви-

нению обусловлена нравственно. Следователь и суд обязаны спросить обви-

няемого на этапных моментах производства по делу (после предъявления об-

винения при допросе на предварительном следствии и перед началом судеб-

ного следствия) о том, признает ли он себя виновным в предъявленном ему

обвинении. Это вызвано не только соображениями, связанными с определе-

нием более рационального порядка дальнейших действий следователя и суда.

Не менее важно, что это правило отражает внимание к обвиняемому как че-

ловеку, чья судьба зависит от исхода дела, нравственную обязанность выяс-

нить его позицию и нравственное право обвиняемого на ее высказывание и

учет.

Показания обвиняемого во всех случаях подлежат объективной про-

верке. Если они противоречат обвинительной версии, то могут быть отверг-

нуты лишь при их опровержении достаточными доказательствами. При этом

действует общее правило о толковании сомнений в пользу обвиняемого.

Показания свидетелей и показания потерпевших относятся к числу

наиболее распространенных доказательств. Среди других этических вопро-

сов, возникающих при использовании показаний свидетелей, заслуживает

внимания широко распространенная практика допросов в качестве свидете-

лей будущих обвиняемых, фактически подозреваемых в совершении престу-

плений, но официально в соответствии с нормами действующего УПК не

считающихся подозреваемыми. Допрос этих "свидетелей" по поводу их соб-

ственных действий, направленный на изобличение их самих в совершении

преступлений, с постановкой соответствующих вопросов по сути своей амо-

рален. Такого "свидетеля" допрашивают с предупреждением об уголовной

ответственности за отказ давать показания и за заведомо ложные показания.

Но привлечь его к ответственности невозможно, как в случае, если он потом

станет обвиняемым, так и при ошибочности подозрения. Таким образом, до-

прос в приведенных ситуациях сопровождается фактически обманом со сто-

роны допрашивающего. Аморальность рассматриваемой практики состоит и

в том, что человека принуждают свидетельствовать против самого себя. В

настоящее время это приходит в прямое противоречие с конституционным

запретом требовать самоизобличения.

Привлечение к уголовной ответственности за лжесвидетельство сопря-

жено с решением определенных нравственных вопросов. Лжесвидетельство,

как и все другие преступления, аморально. Но нравственные оценки его в

общественном сознании различаются в зависимости от того, каково содержа-

ние заведомо ложных показаний. Если свидетель дает заведомо ложные по-

казания с целью обвинить в преступлении невиновного, то такие действия

однозначно признаются аморальными, низкими. Но в случаях, когда ложные

показания направлены на освобождение от ответственности виновного,

оценки могут различаться. Здесь приобретает значение мотив, которым руко-

водствовался свидетель (жалость к виновному, особые с ним отношения, уг-

роза со стороны мафиозных структур, подкуп и т. п.). Обобщение практики

привлечения к ответственности за лжесвидетельство показывает, что в пре-

обладающем большинстве случаев оно имеет место с целью избавить от от-

ветственности действительно виновных. Это приводит к тому, что такие пре-

ступления все чаще остаются безнаказанными. Между тем подобная практи-

ка способствует распространению в нравственном сознании не только без-

различного, но едва ли не положительного отношения ко лжи, которую гра-

жданин сообщает представителям власти, будучи обязан по закону говорить

правду. В конечном счете, это может повлиять и на оценку в обществе такого

нравственного качества, как правдивость, честность вообще.

До последнего времени в законодательстве и практике производства по

уголовным делам не получали должного решения вопросы свидетельского

иммунитета. Действовавшее длительное время законодательство исходило из

приоритета интересов установления истины и изобличения виновного перед

охраной нравственных ценностей. Запрет допроса в качестве свидетеля рас-

пространялся только на защитника обвиняемого, причем лишь по поводу об-

стоятельств дела, которые стали ему известны в связи с выполнением обя-

занностей защитника.

Многие ученые длительное время доказывали необходимость расши-

рения круга лиц, не подлежащих допросу в качестве свидетелей, именно

вследствие этических соображений, когда обязанность свидетельствования

на следствии и суде для определенных категорий людей может оказаться со-

пряженной с попранием моральных ценностей. К настоящему времени в за-

конодательном порядке приняты принципиально верные решения: никто не

обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких род-

ственников; охраняется тайна исповеди; расширены пределы адвокатской

тайны. Предстоит облечь в конкретные процессуальные формы на уровне

УПК России процедуру реализации этих важных положений, как и охрану

врачебной тайны, тайны личной жизни и других нравственных ценностей

при производстве по уголовным делам.

При использовании показаний потерпевшего следует учитывать нрав-

ственную сторону его процессуального положения и специфику отношений

его с обвиняемым. Потерпевший вправе дать показания, но одновременно

обязан дать показания, причем правдивые. Он находится не только в процес-

суальных, но и в нравственных отношениях с обвиняемым. Потерпевший при

общении с подозреваемым, обвиняемым может испытывать дополнительные

стрессовые ситуации во время очных ставок, допросов на суде и при иных

следственных и судебных действиях. Потерпевший может быть тем, кто сво-

им поведением определенным образом спровоцировал преступление. Пока-

зания потерпевшего могут содержать преувеличения и неточности, естест-

венные для человека, ставшего жертвой преступления. Потерпевший нередко

в первую очередь подвергается негласному воздействию со стороны пре-

ступников и их окружения.

Все эти обстоятельства обязывают при получении, исследовании и

оценке показаний потерпевшего проявлять особую чуткость к нему как чело-

веку, оберегать потерпевшего от дополнительных нравственных страданий,

не допускать унижения его достоинства с чьей бы то ни было стороны, про-

являть разумную снисходительность при возможных заблуждениях и ошиб-

ках потерпевшего, дающего показания.

Вопрос о нравственных аспектах использования других видов доказа-

тельств (заключения экспертов, вещественные доказательства, документы)

здесь рассматриваться не будет, хотя в дальнейшем определенные сведения

на этот счет будут изложены применительно к анализу конкретных процес-

суальных действий.