БЛОНДИН ИЛИ БРЮНЕТ

Во время своего последнего посещения Штуттгарта Лили Колиско сделала на учительской конференции сообщение, что Рудольф Штайнер в начале двадцатых годов поставил перед ней следующую задачу: "Наблюдайте детей с голубыми глазами и детей с карими глазами." После того, как она около трех месяцев прилежно проводила такие наблюдения, она доложила Рудольфу Штайнеру, что она ничего при этом не пережила. Он не стал далее в это входить, но дал ей новое исследовательское задание: опыт роста растений с потенциями лекарственных средств.74

Каких же результатов наблюдений мог ожидать Рудольф Штайнер? Об ответе на этот вопрос можно лишь догадываться, поскольку он немного позднее сам занялся поставленной тогда задачей. В Лечебнопедагогическом курсе он сопоставляет детей­блондинов и детей­брюнетов. Карие глаза отличаются от голубых глаз благодаря большему содержанию в них красящего вещества (пигмента). Это же относится и к черным волосам по сравнению со светлыми. Голубые глаза, светлые волосы и светлая кожа ­ составляют некое единство, так же, как и карие глаза, черные волосы и смуглая кожа. Пониженное или повышенное отложение красящего вещества (пигментация) поверхности тела при этом противостоят друг другу. То, что, само собой разумеется, есть черноволосые дети с голубыми глазами и т.д. ­ не противоречит первоначальной принадлежности к единству.

Может ли окраска глаз или волос высказывать о ребенке нечто определяющее? В Лечебнопедагогическом курсе Рудольф Штайнер выразил противоположность блондина и брюнета психологически ­ в образовании памяти и физиологически ­ в конституции телесного белка. Дети­блондины склонны к забывчивости и их белок ­ богат серой. Черноволосые дети ­ склонны к насильственному закреплению представлений и их белок беден серой, но зато больше имеет отношение к железу.

Память здесь связывается с обменом веществ. В то время, как восприятие разыгрывается в области нервно­чувственной системы, принадлежащей верхнему человеку, воспоминание ­ исходит от нижнего человека, в котором господствует обмен веществ. Воспоминание имеет дело с противоположностью верха и низа в человеческой организации. Об этом говорит уже словоупотребление, говоря об "утонувших" или "выпавших" представлениях, которые должны быть "подняты наверх". То, что процесс воспоминания начинается в нижнем человеке и связан с волевым усилием, сказывается также в том, что если кто­либо пытается вызвать представления воспоминаний, он делает характерные движения, бегает туда­сюда, топает ногами и т.д.

То, что восходит потом как воспоминание, получает по отношению к восприятию новые качества. Оно связалось с переживанием воспоминающего и принадлежит к его внутреннему миру; оно "переварилось" и переработалось и стало составной частью его собственного существа. Воспоминание при этом идет тем же путем, что и принятые пищевые вещества, которые, будучи еще еще интенсивно воспринятыми в верхнем человеке во вкусе и запахе, исчезают потом в подсознательных глубинах обмена веществ, разлагаясь там, чтобы в конце концов воплотиться как новообразованные субстанции организма. О родстве путей питания и воспоминания свидетельствует опять­таки гений языка, образуя такое слово, как "verg­essen".*

Если воспринятое верхним человеком ­ не связывается с нижним человеком и не исчезает там для сознания, а тотчас излучается назад в верхнего человека и остается при этом в сознании, то мы имеем дело с навязчивыми представлениями. Восприятия, образно говоря, наталкиваются на слишком "твердую" из­за белковой структуры (бедная серой), почву. Тенденция к упрочнению (окостенелости), которая проявляется душевно уже в насильственном удержании представления, отмечает этих черноволосых детей вплоть до субстанции их телесности. Воспринятые впечатления связываются с нижним человеком столь сильно, что они не могут взойти снова наверх, как воспоминания. Но они не исчезают бесследно, но разворачивают в подсознательном свою деятельность, которая вызывает "в высшей степени неудовлетворительное душевное состояние". Такие дети с одной стороны ­ "внутренне возбудимы" и беспокойны, с другой же стороны ­ они могут также казаться апатичными и подверженными депрессивным состояниям. Это так, как если бы восприятия погружались в слишком мягкую почву. Они связываются с обменом белка (богатого серой), чьи нерегулярные процессы затопляют организм и ведут к изменениям сознания. В целом здесь преобладает выражение мягкости, диффузности (пластичность). ­ Дети­блондины ­ также могут иногда страдать навязчивыми явлениями, разве что реже, так же, как могут иметь иногда карие глаза. Принципиальная закономерность этим не снимается. То же можно сказать и о забывчивости у детей­брюнетов.

Обозревая еще раз это противопоставление детей ­ блондинов и брюнетов, кое­кто может быть фраппирован тем, что такой простой и лежащий совсем на поверхности феномен как цвет кожи (или глаз) ­ высказывает нечто не только о белковом обмене, но и о внутреннем существе ребенка.

После того, как Рудольф Штайнер в 1924 году продемонстрировал эти взаимосвязи, выяснились дальнейшие образы заболеваний, в которых цвет кожи ­ также представляет характеристический признак. В 1934 году Фоллинг описал фенилкетонурию, тяжелую форму слабоумия, которая в 90 % случаев приходится на блондинов, голубоглазых и светлокожих детей. Благодаря устанавливаемой уже в первые дни жизни диете, которая позволяет избежать лежащей в основе нарушения существенной аминокислоты фенилаланина, можно избежать и образования слабоумия.

Следующее нарушение белкового обмена, которое также предпочитает бедных пигментом детей, нашло свое объяснение лишь в 1950 году. Дике открыл, что тяжелая пищеварительная недостаточность при целиакии основывается на непереносимости клейковинных белков зернового зародыша (глютен, глиадин) и может быть излечена благодаря соответствующей диете. Здесь также привлекает внимание существенное изменение. Веселые и здоровые до этого дети становятся (чаще всего к началу второго года жизни) недовольными, раздражительными, капризными, недоверчивыми, эгоистичными и тиранизируют свою семью. Внешнее явление сильно истощенного ребенка со вспученным животом и обильным стулом действует как облик его потерявшегося в обменах веществ существа. В характерной (патогномической) постановке ударяющих друга ног (лечебно­эвритмически ­ Е) ­ можно усмотреть нечто подобное попытке снова взять себя в руки в области обмена веществ.

При обоих этих образах болезней речь идет об иных и более тяжелых формах заболеваний, чем у представленного в Лечебнопедагогическом курсе богатого серой детского типа. Несмотря на это они имеют общим с описанием Рудольфа Штайнера не только то, что они касаются преимущественно детей блондинов (бедных пигментом), но также и дальнейшие характерные черты: специфический белковый обмен, отчетливое изменение существа, решающее воздействие диеты.

Учет цвета волос как признака заболевания случался до сих пор почти только у детей­блондинов. Это относится также и к гомоцистинурии (описанной впервые в 1963 году Карсоном с сотрудниками), весьма редкой форме слабоумия, при которой также отмеченная Рудольфом Штайнером связь светловолосости с содержанием серы в белке была установлена лабораторно в виде увеличения аминокислоты метионина в крови. Все же уже имеется возможность ­ привлекать цвет волос и кожи в качестве вспомогательного дифференциально­диагностического средства. Римланд, к примеру, описывает шизофреничных детей как преимущественно светлокожих блонлинов, в то время, как аутичные дети ­ часто смуглые брюнеты. Когда этот автор тенденцию пластичного формирования шизофреничных детей взрослыми, как "тесто" или "пластилин" ­ противопоставляет "деревянной жесткости" аутичных детей, то при этом характеризуются свойства (мягкость и твердость), которые совершенно подходят образам светловолосого и темноволосого детских типов, как они даны Рудольфом Штайнером в Лечебнопедагогическом курсе.

В каждом случае в окраске волос и глаз высказывается нечто, характеризующее ребенка в целом, причем здесь должны приниматься во внимание лишь связанные с ней болезненные тенденции. Народная и расовая принадлежность, роль питания и космические влияния ­ не принимались во внимание. В заключение возвратимся назад, к "детям с голубыми глазами" и "детям с карими глазами". При этом окраска радужки может стать образом существа этих детей вообще:

Радужная оболочка построена из двух различных элементов: передних прозрачных слоев, объединяемых под названием "строма" и заднего темного пигментного листка. В случае голубых глаз ­ строма не содержит пигмента и голубая окраска выступает благодаря тому, что темный пигментный листок виднеется сквозь мутную промежуточную среду стромы. (Учение о красках Гёте). В случае же карих или черных глаз ­ строма сама содержит пигмент, который непосредственно воспринимается как темная окраска глаз.

В случае карих глаз ­ свет отскакивает уже от поверхности радужки. Свет и телесная субстанция остаются разделенными. В случае голубых глаз наоборот ­ свет входит в вещественность и пронизывает передние слои радужки. Голубая краска возникает непосредственно благодаря взаимодействию с субстанцией радужки. Так охарактеризованное поведение света является образом поведения духовно­душевного этих детей. У голубоглазых это связывается с мягкой телесностью, из­за чего возникает опасность потеряться в процессах обмена веществ (забывчивость). У темноглазых это удерживается самостоятельным, из­за чего возникает опасность запутаться в себе самом (насилие).