ВЫСТРЕЛЫ В МАШИННОМ ОТДЕЛЕНИИ

 

...После неудачной попытки захватить танкер Эрнст Форлендер понял, что для субмарины все кончено. У нее не было возможности совершить трансатлантический пе­реход из-за отсутствия топлива.

Посоветовавшись с Шеллингом, Форлендер задумал захватить какое-нибудь рыболовное судно, уничтожить лодку, а самим пробираться к испанскому берегу, где можно было найти приют.

– Во всяком случае, – говорил Густав Шеллинг, по­хлопывая по стальному походному сейфу, с которым он прибыл на борт субмарины, – оказаться в Испании с со­держимым этого ящика будет совсем неплохо. Конечно, там не так спокойно, как в Аргентине, но можно переси­деть смутное время и за Пиренеями.

...Неожиданно с мостика низко сидящей лодки заме­тили огни ведущего промысел траулера. Субмарина вплотную подошла к рыбакам. Очередями из пулемета были расстреляны все, кто находился на палубе, затем четверо матросов перепрыгнули на траулер, и через несколько минут все было кончено.

Когда трупы рыбаков сбросили в море, Форлендер и Шеллинг перебрались в рубку траулера. Клаус Шмеккер обрубил рыболовные снасти, чтобы они не мешали движению.

– Что ты думаешь делать с лодкой, Эрни? – спросил штандартенфюрер.

– Сейчас увидишь, дорогой Густав, сейчас уви­дишь, – сказал Форлендер и посмотрел на часы. – Эй, Генрих! – крикнул он выбравшемуся из машины трауле­ра механику Шулъцу. – Как двигатель?

– В порядке, господин фрегатен-капитан. Можно за­пускать!

– Тогда давай вниз. Приготовиться дать ход! – Фор­лендер подозвал одного из матросов и приказал отдать швартовы. Потом он крикнул своему помощнику Максу Крюгеру, который оставался на мостике субмарины. – Хотим попробовать двигатель! Оставайтесь лежать в дрейфе. Скоро мы к вам подойдем!

Траулер заскользил вдоль длинного узкого корпуса субмарины и, ускоряя движение, пошел вперед. Форлен­дер передал штурвал Клаусу Шмеккеру.

– Держите на норд-ост, – сказал командир.

Они прошли этим курсом минут двадцать, и ветер принес звук далекого взрыва. Форлендер стащил с го­ловы берет.

Ошеломленный Шмеккер выпустил из рук штурвал, и траулер резко пошел в сторону.

– Идиот! – заорал Форлендер. – Держи на курсе!

Вдруг стихло в машинном отделении. Фрегатен-капи­тан звякнул телеграфом, но снизу никто не ответил. Фор­лендер дергал рукояткой, но из машины ответного сигна­ла не было. Потеряв ход, траулер стал медленно разво­рачиваться.

– Заснул он там, что ли? – закричал Форлендер.

– Успокойся. Я пойду вниз и расшевелю его, – спо­койным голосом произнес Шеллинг и вытащил из кобуры парабеллум.

Когда штандартенфюрер спустился вниз, из машин­ного отделения раздались выстрелы, затем послышался неясный крик. Форлендер схватил автомат, метнулся к открытому световому люку над двигателем, увидел мельк­нувшую в полумраке фигуру с пистолетом в руках и вы­пустил в нее всю обойму.

...Трупы механика Шульца и безымянного норвеж­ского моториста оставили там, где они лежали, а ранен­ного двумя пулями Шеллинга перенесли в кубрик.

Штандартенфюрер умирал. С ним остался Эрнст Фор­лендер. Поднялся ветер, и беспомощный траулер несло все дальше на северо-восток. Трое матросов молча стояли в рубке. Наконец из кубрика показался их командир. Палуба уходила из-под его ног. Форлендер, покачиваясь, пересек ее и поднялся в рубку.

– Он умер, – сказал он. – Умер...

Форлендер обвел глазами матросов, потом поискал взглядом стальной ящик штандартенфюрера, подошел к нему и два раза легонько стукнул ногой.

– Кто из вас может запустить двигатель и управ­лять им? – спросил Форлендер матросов.

...Никто этого не умел, но пытались все по очереди. Старания оказались тщетными. Видимо, норвежец-мото­рист успел вывести машину из строя.

На третьи сутки шторм затих и пришел туман.

Они жарили выловленную бывшими хозяевами трау­лера треску и ждали нового поворота судьбы. Больше им ничего не оставалось делать. Еще на лодке они переоде­лись в штатскую одежду, и сейчас Форлендер раздал всем документы солдат одной из частей вермахта, разби­тых Красной Армией в Норвегии.

– Если окажемся на этом берегу и нас схватят, го­ворите, что, сняв солдатскую форму, вы прятались в го­рах, а сейчас, не выдержав лишений, пришли сдаться в плен, – инструктировал своих матросов бывший командир «Зигфрида-убийцы ».

Туман не рассеивался. На четвертый день утром трау­лер заскрежетал днищем о подводное препятствие и стал валиться на правый борт.

 

ХИЛЛЬМЕР ОТВЕЧАЕТ: «ДА»

 

– Вот что, Хилльмер, – обратился к боцману Нефе­дов. – Мы хотим, чтобы вы снова повторили свой рас­сказ о всех ваших действиях в тот вечер, когда был убит радист Оскар Груннерт.

– Но я уже обо всем рассказывал вчера...

Вернер Хилльмер растерянно оглядел непроницаемые лица мужчин. Нина Самойлова собрала все силы, чтобы спокойно выдержать взгляд Хилльмера, но боцман не смотрел на нее, он пытался прочесть нечто только в гла­зах Нефедова, Леденева и Корды.

– Я уже все рассказал, – повторил он.

– Ничего, – заверил его Нефедов. – Переведите ему, Нина, что есть хорошая поговорка: повторение – мать учения...

Когда боцман перестал говорить, некоторое время все молчали.

– А теперь, Вернер Хилльмер, – сказал по-немецки майор Леденев, – я дополню ваш рассказ. Когда вы си­дели с Груннертом в баре, то обратили внимание на од­ного человека из норвежского экипажа. Человек вышел в коридор, и вы последовали за ним. Там вы схватили его за рукав и произнесли такие слова: «Вы не узнаете меня? Но я не мог ошибиться!» Человек резко ответил вам что-то на норвежском языке и пошел прочь, но вы снова оста­новили его: «Неужели это не... Ведь такое сходство. Не узнаете? Клаус...» Но человек отвернулся от вас и вошел в зал, где были танцы. Вы, Хилльмер, некоторое время стояли, словно рыздумывая, не пойти ли вам следом, затем вернулись в бар. Так все было или вы поправите меня? Кто это был, Хилльмер? Что значит «Клаус»? Имя этого человека? Отвечайте!

Вернер Хилльмер, испуганно смотревший на Леденева, пока тот говорил, опустил голову.

– Не советую вам отказываться, – сказал Нефедов. – Вас видела с этим человеком и слышала разговор фрей­лейн, которая сейчас находится здесь. Вы подтвердите мой рассказ, Нина?

– Да, – сказала Нина. – Все было так...

– Кто был этот человек, Хилльмер? Отвечайте! – рез­ко спросил Нефедов.

Хилльмер молчал.

– Вы его знали раньше? За кого вы приняли его? – задал вопрос Корда.

– Почему не рассказали на предыдущем допросе об этой встрече? Зачем вам понадобилась выдумка о стычке с англичанином, которого не существовало? Чтоб напра­вить следствие по ложному пути? – задал вопрос Леденев.

Нина Самойлова едва успевала переводить вопросы, сыпавшиеся на Хилльмера, но тот молчал.

– Не хотите отвечать на эти вопросы, – заговорил с ним Леденев, – ваше дело. Но вот на что вы, может быть, мне ответите! Вы брали у Элерса ботинки, чтоб пойти в них в город?

– Да.

– Эти ботинки были на вас в тот вечер, когда был убит Груннерт?

– Да.

– На правом ботинке обнаружена человеческая кровь. Это кровь Оскара Груннерта?

Хилльмер молчал. Все замерли в ожидании ответа и непроизвольно наклонились в сторону боцмана.

Вернер Хилльмер судорожно глотнул воздух и в тре­тий раз произнес:

– Да...