Реферат Курсовая Конспект
Социометрия. Экспериментальный метод и наука об обществе - раздел Социология, Дж.л.морено Социометрия. Экспериментальный Мемтод И Наука Об Обществ...
|
Дж.Л.Морено
Социометрия. Экспериментальный мемтод и наука об обществе.
Издательство «Иностранной литературы», М., 1958. – 263 – 285 с.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ОСНОВЫ МЕЖЛИЧНОЙ ТЕОРИИ СОЦИОМЕТРИИ И МИКРОСОЦИОЛОГИИ (1949)
Примечание. Я приношу извинения за автобиографический характер данной работы, но динамические замечания и критика таких выдающихся ученых, как Гурвич, Сорокин, фон Визе и Заззо, потребовали более непосредственного ответа (см. <Sociometrp, vol. XII, 1949).
Человек может черпать вдохновение или из концептуального рая, или из ада. Фрейд однажды намекнул («Flectere si nequeo superos, Acheron ta movebo»—эпиграф к «Интерпретации снов»), что ему приходилось спускаться в ад, для того чтобы обнаружить некоторые важные связи и найти объяснение мира. Моя судьба была как раз противоположной: мне пришлось подняться на небеса, чтобы получить совет в отношении земного мира. У меня не было другой альтернативы — мир, в котором я очутился, когда я очнулся, и мои первые умственные заключения были вдребезги разбиты духовно и физически. Ницше, Маркс и Фрейд, каждый в своей области, претворили в жизнь с катастрофическими результатами потоки мыслей, впервые выдвинутые Спинозой; Deus sive Natura в дальнейшем превратился в Lucifer sive Natura. Все старые ценности были разрушены по тем или иным, хорошим или плохим, мотивам, и не было создано новых ценностей для их замены. Историческая ситуация, следовательно, заставила меня пройти весь путь реконструкции, может быть более радикально и экстенсивно, чем это сделал кто-нибудь другой до меня в нашем западном мире. Маркс видел человека как члена общества, а борьбу внутри общества — как его неизбежную судьбу. Фрейд смотрел на человека как на путешественника, проходящего путь от рождения до смерти. Окружающий космос был разбит вдребезги.
Я. вернул человека во вселенную.
Человек — это нечто большее, чем психологическое, социальноеили биологическое существо. Сведение ответственности человека к психологической, социальной или биологической стороне жизни делает его отверженцем. Или он несет ответственность за всю вселенную, или же его ответственность ничего не значит. Жизнь и будущее вселенной важны; на самом деле это единственное, что важно, важнее, чем жизнь и смерть человека как индивидуума, как цивилизации или как вида. Поэтому я постулировал, что на первом месте должна стоять теория божества. К ней нужно прийти в первую очередь, и она необходима, для того чтобы придать значение жизни любой частицы вселенной, будь то человек или простейшее. Наука и экспериментальный метод, для того чтобы соответствовать своим притязаниям, должны быть применимы к теории божества или к какому-либо другому имени, которым мы обозначаем теорию высшей ценности. Я оказался в стратегическом положении, когда старые божественные ценности умерли, а агностицизм царствовал над человечеством в первой четверти XX столетия. Я, следовательно, мог создавать новые божественные ценности, в известной степени пренебрегая прошлыми построениями. Для меня теология стала тем, что это означает дословно,— наукой о самом боге, высшей ценности, а не о боге-творце, биографии святых или религии человечества. Изложение теологии, которую я разработал, выходит за пределы этой статьи, но здесь, по крайней мере автобиографически, важно то, что моя модель — бога вселенной — стала проектом, онтологическим руководством, на основе которого я создал социометрию, идею общества, в котором находят свое выражение наши наисокровеннейшие я. Из моего теологического анализа и экспериментов я почерпнул вдохновение и уверенность двигаться вперед к областям, которые являются полностью светскими, материалистическими и вполне земными. Применение экспериментальных методов и теология подготовили меня к их применению в человеческих отношениях. Эксперименты в геометрии помогли мне увидеть узкие места современных экспериментальных научных методов, провозглашенных Миллем. Конечно, форма, которую экспериментальный метод принимает в теологической науке, отличается от той формы, которую он принимает в социальной науке, которая в свою очередь сильно отличается от его формы в биологической или физической науке. Но не имеется «абсолютного» разрыва между межличной экспериментальной динамической теологией и межличной экспериментальной социометрией. Прежняя пропасть между наукой и теологией перестала существовать и сохранилась только для старых теологов и невежественных ученых.
Беспрепятственное путешествие психодраматического теометриста по вселенной не могло продолжаться бесконечно. Как только он остановился на конкретной задаче, его социометрическое отношение к ближайшим соседям, макроскопическое путешествие постепенно становилось микроскопическим, до тех пор пока расстояние между двумя соседями казалось несравненно большим, чем расстояние между ним и звездами.
Гурвич, тщательно исследуя основы социометрии, задает вопрос о причинах, по которым некоторые области исследования не были охвачены социометристами, в частности, как он выражает это, мы в его трех степенях интенсивности — массы, коллектив и общение. Что же касается критики, направленной специально в мой адрес, я рад признать, что большое количество исследований все еще находится вне моей возможности, хотя они никогда не находились за пределами моего зрения. В работе, которая предшествовала и ускорила наши конкретные социометрические эксперименты, проблемы мы являлись самой ее сущностью. Но их можно свести на землю только по кусочкам. Мы составляли списки сотен исследовательских проектов, из которых, к несчастью, была реализована тоже незначительная часть. Все мои работы между 1914 и 1925 годами являются не чем иным, как редубликацией идей коллектива и общения не только как теоретических формулировок, но их практического осуществления, сведения их к тесту реальности, часто в враждебном мире. Внимательный читатель моих ситуационных диалогов об авторе, ораторе и актере, моих речей относительно момента встречи и анонимности и, наконец, моей автобиографии увидит, что мои религиозные занятия скорее заставили меня преувеличить, чем преуменьшить, значение нашего опыта, выражаемого в коллективе и общении. Действительно, можно легко видеть, что та же самая идея все еще действенна в приемах, подобных социодраме и аксиодраме, и в моих переосмыслениях экспериментального метода в науке. Чем же являются моя энергичная критика механического применения социометрического теста, его искажения в виде социометрической анкеты, моя постоянная пропаганда социометрических городских собрании, как не внедрением социометрического метода в опыт коллектива, наиболее яркого, систематического выражения чувства мы, выкристаллизовавшегося в наше время? Нет ничего мистического в социометрических собраниях или психо -и социодраматических сеансах, но они должны стать совместным опытом как зрителя, так и актера, для того чтобы можно было обнаружить их полное значение. Это как раз то мы, которое нельзя вставить в статью, когда мы пишем относительно нас. Мы не можем материализировать и увидеть некоторые фазы-этого мы в социодраме.
РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ СОЦИОМЕТРИЕЙ И АКСИОЛОГИЕЙ
Я полностью согласен с Гурвичем и Заззо, что нужно ввести в социометрию чувство «мы», концепции коллектива и общения. Быстрое распространение психодрамы и аксиодрамы в области теологии и тот широкий интерес, который они возбудили в кооперативах с религиозным уклоном, говорят сами за себя. Я, однако, полностью осознаю, что от практического использования метода еще очень далеко до его научной интеграции.
Резюме
Великая проблема, перед которой стоит западная цивилизация в XX столетии, состоит в том, что после того, как людей выгнали из-за защитных стен крепких и последовательных систем, пытаются заменить их при помощи науки крепкими и последовательными светскими системами. Трудность состоит в том, что наука, особенно социальная наука, медленно движется вперед. Кроме того, научные гипотезы изменяются и часто противоречат друг другу. Нелегко заменить автоматическую безопасность автократических систем, и, что еще хуже, нет никакой надежды, путеводной звезды, которую могла бы дать человечеству наука. То, что люди видят наряду с новым возникновением и накоплением технических изобретений, это постоянно новые заявления и накопления приемов социального исследования без какого-то общего предвидения: как эти миллионы маленьких частиц можно собрать в единую мозаичную картину? Это грандиозное, но трагическое зрелище, широкое распространение спонтанности и творчества, исходящих из тысяч прекрасных умов, из которых каждый пытается помочь, внося свой вклад, но благодаря постоянным противоречиям они еще больше увеличивают смешение ценностей. В сердцах людей возникает сомнение, что они, может быть, выбрались из тюрьмы, но попали в дебри научных ухищрений. Начинает угасать во многих местах вера в науку, потому что она не сдерживает данных ею обещаний. Но наука нейтральна, это — знание, она не может спасти сама по себе. Заглавие последней книги Джорджа А. Ландберга «Может ли наука спасти нас?» можно изменить на «Можно ли спасти науку?» Она будет покалечена или погибнет, если не сможет создать основу нового социального строя. Ее можно спасти, если ответственная область социальных наук будет в дальнейшем расширена так, чтобы охватить непосредственное и практическое построение и руководство современного человеческого общества на всех его уровнях от физического до аксиологического плана. Эту работу, может быть, придется начать с «погребения мертвых», очистки наших лабораторий и исследовательских полок и концентрирования всех наших усилий на нескольких стратегически важных пунктах. Наиболее слабым местом в броне современного общества и культуры является его невежество в отношении его собственной социальной структуры, особенно небольших местных структур, внутри которых люди фактически проводят свою жизнь. После двадцати пяти лет исследования «катакомб», таких, как тюрьмы,- больницы, исправительные заведения, школы, для социометрии наступило время выйти из закрытого в «открытый» коллектив. Поэтому важно, чтобы мы «бесстрашно» двинулись вперед, вооруженные мощными и динамическими социальными изобретениями, в самую гущу каждого города, каждой области, графства и штата, и встряхнули их, пробудив их от их мечты об индивидуальном существовании психики. Только путем такого практического прямого и непосредственного показа пользы социальных наук можно снова обрести и укрепить веру в науку. Только таким образом можно спасти науку и полностью ее использовать. При сотрудничестве «всех» людей мы сможем создать социальный строй, достойный наивысших притязаний всех времен. В этом и только в этом значение революционной динамической социометрии.
– Конец работы –
Используемые теги: Социометрия, Экспериментальный, метод, наука, обществе0.08
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Социометрия. Экспериментальный метод и наука об обществе
Если этот материал оказался полезным для Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов