К сущностным качествам права относится его обеспеченность процессуально урегулированной системой правосудия и правоох-раны.

Право по своей сути предполагает деятельность беспристраст­ного суда, арбитра, решающего споры и конфликты, определяю­щего, кто прав, а кто не прав, кому принадлежит спорная вещь, кто должен (и кому) возмещать вред или убытки, каков их размер и порядок возмещения, было ли совершено правонарушение и, если было, какому наказанию (взысканию) подлежит виновный.

Правовые нормы — общие формулы решений возможных спо­ров и конфликтов; именно на этом основано "правосудие", т. е. решение спорных дел по праву — беспристрастное, справедливое, "обезличенное" (решение "именем закона", "именем государства").

В Древнем мире и в Средние века правосудие осуществля­лось разными учреждениями; суд вершили цари, вожди, жрецы,

 

¹ Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и
Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 6. Ст. 243; 1993. № 29.
Ст. 1112; Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 7.
Ст. 496.

² Это отмечали комментаторы Закона о гражданстве, оговаривая, что
право на гражданство имеет не каждый человек (как сказано в ст. 1 За­
кона), а только тот, кто приобретает такое право в соответствии со
ст. 12 и 13 этого Закона (Закон о гражданстве Российской Федерации (на­
учно-практический комментарий). М., 1992. С. 9).

³ См.: Аргументы и факты. 2001. № 7. С. 7.

¹ Например: малолетние, несовершеннолетние, совершеннолетние, мужчины, женщины, работающие, безработные, пенсионеры (работаю­щие, неработающие, разных категорий пенсии и т. д.), лица со средним образованием, со средним специальным образованием, с высшим образо­ванием (медицинским, техническим, экономическим, юридическим, педа­гогическим, филологическим и т. д., бакалавры, магистры, специалисты), военнослужащие, государственные служащие, рабочие, предпринимате­ли, банкиры, лица, имеющие судимости или неснятые административ­ные наказания и т. п. Практическое значение этих типизации и класси­фикаций в том, что, скажем, только лицо, имеющее высшее медицинс­кое образование, может работать врачом.

I

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 3. Сущностные качества права

 

военачальники, народные суды, совет рода или племени, советы старейшин и иные государственные, религиозные или обществен­ные учреждения.

Правосудие как особая функция царей, вождей, жрецов или собраний всегда наделялось высоким авторитетом, обычно — ре­лигиозным, рассматривалось обществом как особенная задача вла­сти, осуществляемая лицами, чья справедливость не должна вы­зывать сомнений. Правый суд всегда считался органической час­тью права; при отсутствии такого суда можно не считаться с пра­вом, так как спорные вопросы приходится решать с помощью под­купа, денег, угроз, силы и т. п.

Показательно, что решающим моментом перехода к праву от предправа в процессе становления классового общества специали­сты считают не снабжение норм санкциями, хотя бы и очень жес­токими, а создание судебной власти (вождей и других носителей властных полномочий) и органов исполнения судебных решений ("особого судебного аппарата власти")¹.

Обособление суда от других государственных должностей не­которые авторы даже считают истоком, предпосылкой "разделе­ния властей"². Как правило, правосудие вершилось в торжествен­ной обстановке, гласно, сопровождалось традиционными для суда ритуалами, осуществлялось от имени ("именем") Бога, царя, наро­да, государства.

В процессе осуществления правосудия складывались процес­суальные нормы, определяющие компетенцию суда (судей разных уровней), основания обращения в суд (кто, по какому делу испра­шивает правосудия), виды и порядок исследования доказательств, права и обязанности участников процесса, стадии рассмотрения дела, порядок вынесения и исполнения решения. В той же мере, в какой формально-логическая определенность присуща материаль­ному праву, она присуща и процессу. Уже в первых упоминаниях о судьях разных рангов в Ветхом завете говорится и о "письмово­дителях" (Исход, гл. 18, 21, 25). Иными словами — с появлением письменности решения судей и, возможно, ход процесса, получали письменное оформление.

В ходе рассмотрения и решения спорных и конфликтных дел неизбежно возникал вопрос о доказательствах. Поэтому уже в древ-

¹ См.: История первобытного общества. Эпоха классообразования. М.,
1988. С. 448—459; Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государ­
ства (Формирование основ социальной структуры и политической адми­
нистрации). М., 1983. Особ. с. 52—53.

² См.: Баренбойм П. 3000 лет доктрины разделения властей. Суд Сью-
тера. М., 1996. С. 12 и след., С. 19 и след. О создании суда в Ветхом завете
говорится много ранее, чем в "Книге Судей", на которую ссылается ав­
тор (см. книгу "Исход", гл. 18, 21—27).

ности особо важные акты и договоры совершали либо письменно (в храмах, у должностных лиц), либо в форме, облегчающей их доказывание в случае спора. Древнеримская манципация, при всей ее архаичности и символичности, твердо обозначала момент зак­лючения договора (бросание меди на весы), который могли под­твердить пять свидетелей и "весовщик". Для уличения кого-либо в преступлении, особенно тяжком, требовалось, как правило, не­сколько свидетелей (testis unus, testis nullus). По мере развития пра­восудия повышались требования к степени достоверности письмен­ных и иных доказательств (однако вплоть до Новейшего времени в правосудии допускались пытки, а до того — ордалии и т. п.).

Усложнение законодательства и других источников (форм) права породило сословие профессиональных юристов — знатоков права и процессуальных форм его осуществления. Помимо прак­тики в судах, при подготовке дел к слушанию, оформлении дого­воров, исков, обвинений юристы создавали сборники права, содер­жащие действующие правовые нормы и их комментарии. Доктри-нальное толкование права положило начало общей теории права и теории отраслевых юридических наук.

Особое место органов правосудия в правовой системе опреде­
лялось тем, что суд нередко выступал как правотворческий орган,
создающий, развивающий, изменяющий право. Санкционирование
обычаев, т. е. придание части существующих в данном обществе
обычаев юридической силы, осуществлялось судами; решения су­
дов становились источником (формой) права при системе судеб­
ных прецедентов, когда решение по конкретному делу становилось
обязательным образцом для решения аналогичных дел. В некото­
рых правовых системах судебная практика была одним из веду­
щих источников права (например, в англосаксонской системе), либо
главной, основной его формой¹. ₍

Эффективная деятельность судов невозможна без опоры на аппарат принуждения. Органы принуждения исполняют судебные приговоры и решения о наказаниях, взысканиях, изъятиях иму­щества и иных принудительных мерах, предусмотренных санкци­ями правовых норм. Кроме того, правосудие нередко требует осу­ществления предупредительных мер принуждения: задержаний лиц, подозреваемых в преступлениях, ареста спорного имущества и т. п. По мере роста и развития государств и специализации фун­кций правоохраны в системе правоохранительных органов обозна­чаются учреждения, ведающие розыском лиц, совершивших пре-

¹ "Практически санкционирование мусульманского права государ­ством выражалось в назначении судей и наложении на них обязанности рассматривать и решать дела на основании учения определенной право­вой школы" (Сюкияйнен Л. Р. Мусульманское право как объект общей те­ории права // Сов. государство и право. 1979. № 1. С. 30).

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 3. Сущностные качества права

 

ступления, и их уголовным преследованием (сбор доказательств и поддержание обвинения в суде), а также тюрьмы и другие учреж­дения, ведающие принудительным исполнением судебных приго­воров и решений (о конфискациях, выселениях, выдворениях, изъя­тиях имущества и т. п.).

С системой судебных и других правоохранительных органов связаны различные инспекции, караульная служба, государствен­ные и негосударственные организации вспомогательных юридичес­ких служб (нотариат и др.), адвокатура. В любом государстве су­ществует более или менее развитая система органов и учрежде­ний, исключительной или преимущественной задачей которых яв­ляются охрана права от нарушений, решение правовых споров, при­менение мер принуждения к нарушителям правовых норм.

Институционализация права осуществляется не только и не столько его изложением в нормативных актах или признанием и усвоением правовых предписаний общественным сознанием, сколько созданием систем правоохранительных органов и разработкой про­цедурных (процессуальных) правил их деятельности. Право прак­тически неосуществимо без государственного аппарата и процес­суальной формы его деятельности, направленной на применение правовых норм, решение споров, принуждение к исполнению и со­блюдению права, наказание правонарушителей. Институционали­зация права — в единстве нормативной основы правопорядка и специального аппарата, способного обеспечить осуществление (вклю­чая охрану, защиту, восстановление) правовых норм через право­отношения. Поэтому при обсуждении понятия "правовая система" в ее содержание включаются не только юридические нормы, прин­ципы и институты (нормативная сторона системы), но и совокуп­ность правовых учреждений (организационный элемент), а также правосознание'.

Организация и деятельность учреждений, охраняющих пра­во, урегулированы правовыми нормами, закрепляющими компетен­цию и соотношение этих учреждений, порядок их деятельности, процедуру рассмотрения и решения соответствующих дел.

В связи с этим в правовой системе различаются нормы мате­риального права" (так принято называть нормы, определяющие со­держание прав, обязанностей и запретов, непосредственно направ­ленных на регулирование общественных отношений) и нормы про­цессуального права (определяющие порядок, процедуру, форму ре­ализации или охраны норм материального права). Нормы матери­ального права устанавливают права и обязанности, существенные

для положения человека в обществе и государстве, регулируют его правовые отношения с другими людьми, их объединениями, с орга­нами власти и управления. К материально-правовым относятся нор­мы, содержащие запреты и санкции за их нарушение.

Материально-правовыми нормами определяется также струк­тура, компетенция, соотношение государственных органов. Процес­суально-правовые нормы регулируют порядок, процедуру оформ­ления и защиты прав, установленных материально-правовыми нор­мами, последовательность действий государственных органов и должностных лиц, применяющих правовые нормы, в том числе санк­ции за нарушения запретов. Материально-правовые нормы обра­зуют как бы первый слой права, указывают, "что делать". Процес­суально-правовые нормы, составляющие как бы второй слой, пре­дусматривают юридические способы охраны, защиты и восстанов­ления первого слоя права, указывают, "как делать".

Важное значение процессуальных норм, регулирующих дея­тельность судов и других государственных органов, подчеркивает­ся рядом теоретиков права. Согласно теории немецкого социолога и юриста Н. Лумана в обществе, в связи с возможностью конфлик­тов, формируется социальная подсистема, функция которой состо­ит в том, чтобы, опираясь на соответствующие формы коммуника­ции, предотвращать насильственное разрешение конфликтов; право, таким образом, является "продолжением коммуникации другими средствами". В книге "Легитимация через процедуру" Луман про­водит различие между легитимными ("оправданными") и нелеги­тимными ("неоправданными") порядками принуждения, отделяя разрешение конфликта в правовых (процессуальных) формах от применения неограниченной силы и самоуправства¹.

Правосудие порождено социальной потребностью в "бесприс­трастном третьем", способном "переоформить конфликт в состя­зание: в этом случае стороны, не желающие следовать общей ма­териальной норме, должны (если они все же хотят разрешить спор "по праву"), по крайней мере, принять общую процессуальную нор­му их взаимодействия до разрешения конфликта.., — пишет А. Ма-тюхин. — ... Переоформление социального конфликта в отношения процессуальных фигур в рамках института правосудия позволяет нормировать его разрешение процессуальным правом, которое го­раздо более стабильно, чем право материальное"².

В последние десятилетия преодолевается бытовавшая в оте­чественной общей теории права и ряде отраслевых дисциплин не-

 

¹ См.: Правовая система социализма: понятие, структура, социальные связи. Кн. 1. М., 1986. С. 39 и след. См. также: Синюков В. Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. Саратов, 1994.

¹ См.: Хеффе Отфрид. Политика, право, справедливость. Основопо­
ложения критической философии права и государства. М., 1994. С. 106—
109.

² Матюхин А. Государство в сфере права: институциональный под­
ход. Алматы, 2000. С. 440.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

г

Глава 3. Сущностные качества права

 

дооценка процедурно-процессуальной регламентации осуществле­ния материально-правовых норм. Справедливо отмечалось, что про­цессуальные нормы несут на себе, в сущности, основную нагрузку нормативного способа укрепления режима законности¹.

К сожалению, в отечественной литературе при исследовании теоретических проблем основных видов юридической ответствен­ности за правонарушения недостаточно учитывается органическая связь материального права и процесса. Устоявшийся термин "про­цессуальная форма ответственности", а также отраслевая обособ­ленность материально-правовых и процессуальных норм, регули­рующих наиболее развитые виды ответственности, в какой-то мере ориентируют на их раздельное исследование. В результате сущ­ность (содержание) ответственности нередко целиком сводится к ее материально-правовому основанию.

Выведение процессуальных норм и отношений за пределы от­ветственности вызывает ряд возражений.

Сведение ответственности к реализации только материально-правовых норм оставляет вне поля зрения обширные правовые институты, содержащие гарантии достижения объективной исти­ны по делу, права лица, обвиняемого в правонарушении, обосно­ванность применения мер пресечения (обеспечения), правовые спо­собы устранения возможных ошибок при применении государствен­ного принуждения.

Попытки некоторых наших ученых сконструировать понятие уголовной ответственности на основе норм материального права (на­подобие гражданско-правовой ответственности за причинение иму­щественного вреда) привели к распространенному в теории пред­ставлению, что с момента совершения преступления возникает обя­занность преступника "подвергнуться наказанию"². Однако подвер­гнуть себя наказанию преступник неспособен, а содержанием обя­занности не могут быть действия невозможные, от воли и сознания обязанного лица не зависящие. Наказание в соответствии с пре­ступлением назначается уличенному преступнику органами пра­восудия по правилам Уголовно-процессуального кодекса, опреде­ляющим не теоретически предполагаемую "обязанность подвергнуть себя наказанию", а презумпцию невиновности, право на защиту и другие права, многие из которых закреплены в Международных пактах о правах человека, а также в Конституции Российской Фе­дерации.

Чувствуя несовместимость предполагаемой материально-пра­вовой "обязанности" преступника и процессуальных прав обвиня­емого, некоторые ученые предлагали теоретически расщепить уго­ловную ответственность на "материальную" и "процессуальную". В результате получилось, что содержанием материальной уголов­ной ответственности является обязанность преступника "отвечать и подвергнуться наказанию", а суть ответственности уголовно-про­цессуальной сводится к праву того же самого лица на защиту от обвинения (т. е. праву не отвечать, оспаривать обвинение, возра­жать против назначения наказания, подавать кассационные жало­бы и т. п.). Несовместимость взаимоисключающих представлений о содержании уголовной ответственности не могла быть оправдана даже и бытовавшими ссылками на диалектические противоречия, существующие в правовой надстройке¹.

Попытки вывести содержание ответственности только из ма­териально-правовых норм порождали суждения, что уголовная от­ветственность "как обязанность отвечать существует фактически и в том случае, когда совершившему преступление лицу в течение длительного времени (а возможно, и вообще) удается уклониться от следствия и суда". Это представление излагалось в учебной ли­тературе и воспроизводилось в связи с общим понятием юриди­ческой ответственности: "То обстоятельство, что правонарушитель может быть некоторое время неизвестен, не имеет принципиаль­ного значения. В течение срока давности уголовного преследова­ния преступник является субъектом юридической ответственнос­ти, поскольку он объективно существует. Он обязан понести нака­зание, и эта обязанность возникает именно с момента преступле­ния, хотя она в течение определенного времени не реализуется". Между тем принципиальное значение имеет именно то обстоятель­ство, что преступник не обнаружен, не изобличен, не наказан. То, что некоторые авторы считают ответственностью (преступник объек­тивно существует), на самом деле называется безответственнос­тью (преступнику удалось скрыться от следствия и суда), и от того, что фактическую безответственность мы станем именовать теоре­тической ответственностью, не продвинутся ни разработка проблем правовой науки, ни борьба с правонарушениями.

Вместе с тем отвлечение некоторых теоретиков уголовного пра­ва от процессуальной формы привело к тому, что в ряде концеп­ций недооценивается резкое изменение правового, общественного, морального положения лица, привлеченного к уголовной ответствен­ности, т. е. официально обвиняемого в совершении преступления.

 

¹ См.: Юридическая процессуальная форма: теория и практика. М.,
1976. С. 4.

² По аналогичной модели некоторые специалисты административно­
го права конструируют "административно-деликтные" и другие "охрани­
тельные отношения".

¹ Обзор литературы об ответственности см.: Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву (теоретические проблемы). М., 1981. Там же названы цитируемые работы по этой проблеме.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 3. Сущностные качества права

 

В большинстве концепций, связывающих возникновение уголовной ответственности с моментом совершения преступления, акту при­влечения лица в качестве обвиняемого вообще не придается зна­чения. Теоретическое расщепление отношений ответственности на материальные и процессуальные породило также взгляд на меры процессуального принуждения как на что-то, не имеющее отноше­ния к уголовной ответственности. Между тем некоторые меры пре­сечения (заключение под стражу) тяжелее ряда уголовных нака­заний; нечасто, но все же имеют место трагические ситуации, ког­да отбытая осужденным мера пресечения в целом оказалась тя­желее и строже назначенного ему наказания.

Иногда утверждается, что ошибочное привлечение человека к уголовной, административной или иной "процессуальной" ответ­ственности юридически не создает никаких последствий, посколь­ку не было "материально-правового" отношения ответственности. Однако ошибочное (или тем более незаконное) официальное обви­нение невиновного лица в совершении правонарушения порожда­ет право лица на официальную реабилитацию, моральную и мате­риальную компенсацию.

Достаточно очевидно, что нормы уголовного права не могут применяться вне рамок уголовного процесса, равно как и после­дний теряет смысл, если его предметом не является применение точно обозначенных уголовно-правовых норм. Если исходить из об­щепризнанного взгляда на процесс как форму жизни закона, име­ющего свои необходимые, присущие ему процессуальные формы, следует признать, что штрафная, карательная (уголовная, адми­нистративная, дисциплинарная) ответственность возникает с мо­мента официального обвинения лица в совершении правонаруше­ния, и все ее движение определяется процессуальными актами уполномоченных государственных органов и должностных лиц.

Высказывались опасения, что такой подход к теоретическому исследованию ответственности ставит ее возникновение и разви­тие в зависимость от деятельности и усмотрения соответствующих государственных органов и должностных лиц, а это может привес­ти к примату субъективного над объективным со всеми вытекаю­щими отсюда отрицательными последствиями. Но действительным средством против субъективизма являются не бесчисленные лите­ратурные модификации идеи уголовного правоотношения¹, а законо-

¹ Высказано много различных точек зрения о причине и моменте возникновения уголовного правоотношения; разные авторы утверждают, что оно возникает с момента совершения преступления, осознания винов­ным преступности своего деяния, обнаружения факта преступления пра­воохранительными органами, применения к обвиняемому мер пресечения, вынесения обвинительного приговора, вступления приговора в законную силу (есть и другие варианты); содержанием этого отношения называет-

дательная регламентация деятельности правоохранительных орга­нов, строгое соблюдение норм уголовного и процессуального права, надзор и контроль за законностью и обоснованностью процессу­альных актов и действий. Ни закону, ни практике не известен никакой другой способ осуществления ответственности за преступ­ления и проступки, а равно обеспечения законности при ее реали­зации.

Иначе соотносятся материальное право и процесс при осуще­ствлении правовосстановительной ответственности, одним из ос­новных видов которой является гражданско-правовая. Особенность этой ответственности в том, что причинитель вреда или наруши­тель договорных обязательств юридически имеет возможность доб­ровольно возместить причиненный вред, ущерб, убытки, уплатить предусмотренные законом или договором неустойки, пени, штра­фы, прекратить противоправное поведение. Надобность в правосу­дии возникает в случае спора между правонарушителем и потер­певшим (спор о событии правонарушения, о распределении вины, о размере ущерба, вреда и т. п.) либо при отказе правонарушителя выполнить свои обязательства, составляющие содержание имуще­ственной ответственности.

Однако и в трактовке имущественной ответственности суще­ствует ряд теоретически дискуссионных вопросов о соотношении материального права и процесса.

Если большинство цивилистов признает санкциями и ответ­ственностью взыскание (точнее, присуждение) причиненного вре­да, убытков, неустоек и другие неблагоприятные (для правона­рушителя) последствия гражданского правонарушения, то пря­мое принуждение, применяемое для изъятия соответствующих сумм (или предметов) у правонарушителя, иногда не считается ответственностью, поскольку оно, как утверждается, ничего не меняет в правовом положении правонарушителя. Такой взгляд

ся обязанность преступника отвечать, отчитаться в содеянном, подверг­нуться наказанию на основе закона; утверждается, что это правоотно­шение зависит от "наших знаний о нем" либо существует в сознании са­мого правонарушителя; оно может быть "искажено" неправильными ак­тами следователя, причем оно существует даже и тогда, когда лицо при­влечено к ответственности по ошибке, т. е. когда вообще не было факта преступления, которое, как предполагается, порождает это самое уголов­но-правовое отношение. Некоторые рассуждения об уголовно-правовом от­ношении мы понять не смогли. Такова, например, квалификация прав и обязанностей осужденного, возникших в результате развития уголовно-правового отношения и уголовной ответственности: "Именно наличие у че­ловека этих прав и обязанностей превращает его в преступника" (Тарба-гаев А. Н. Понятие уголовной ответственности как последствия соверше­ния преступления // Вестник Ленинградского университета. Экономика, Философия, право. 1983. Вып. 1. С. 87).

⁴~6513

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 3. Сущностные качества права

 

основан на недостаточном понимании соотношения материальных и процессуальных норм: с одной стороны, недооценивается необ­ходимость и возможность реального исполнения обязанностей, пре­дусмотренных материально-правовыми нормами, с помощью про­цессуальных средств (принудительное исполнение); с другой сто­роны, принудительное исполнение рассматривают только с пози­ций гражданских прав и обязанностей, не замечая, что оно (при­нудительное исполнение) затрагивает порой более важные права и обязанности принуждаемого должника (например, неприкосно­венность жилища, право распоряжаться имуществом). Недопо­нимание проблем органической связи норм материального и про­цессуального права привело отдельных авторов к выводу, что взгляд на принудительное исполнение обязанности как на ответ­ственность объективно оправдывает фактическую безответствен­ность¹. Между тем достаточно известно, что сейчас именно нена­лаженность аппарата принудительного исполнения позволяет мно­гим недобросовестным должникам уходить от ответственности². По авторитетным сообщениям, в настоящее время реально испол­няется лишь 32% судебных решений. Из них по материальным искам в 1996—1997 гг. судебными исполнителями изъято 42% общей суммы, подлежащей взысканию по исполнительным доку­ментам. Исполнение остальных ²/з откладывается по различным причинам³.

Принятие федеральных законов "Об исполнительном произ­водстве" и "О судебных приставах"⁴ направлено на совершенство­вание государственной системы исполнительного производства как органической части правовосстановительной ответственности. В сочетании с рядом дополнительных организационных и законода­тельных мер⁵ эти законы призваны создать в конечном счете сис­тему объективированного (процессуально оформленного) государ­ственного принуждения, представляющего собой динамичный про­цесс, который не исчерпывается, а лишь завершается физическим

¹ См.: Малеин Н. С. Имущественная ответственность в хозяйствен­
ных отношениях. М., 1968. С. 14.

² Об этом писал тот же автор, справедливо сетуя на то, что реше­
ния арбитража не обеспечены гарантиями принудительного характера и
потому "ответственность" не будет реализована (см.: Малеин Н. С. Право­
нарушение: понятие, причины, ответственность. М., 1985. С. 140—141). Если
так (а это действительно так), то в чем смысл рассуждений того же ав­
тора, что при взгляде на принудительное исполнение как на ответствен­
ность "безответственность признается ответственностью"? (Указ. соч. С. 145).

³ См.: Законодательство. 1998. № 4. С. 3.

⁴ Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 30.
Ст. 3591, 3590.

⁵ См.: Новоселова Л. А. Взыскание денежных средств по решению су­
да // Законодательство. 1998. № 4. С. 79 и след.

или, точнее, фактическим (прямым, непосредственным) принуж­дением. Именно неизбежностью развертывания этой процессуаль­но оформленной процедуры принуждения осуществляются давле­ние на правонарушителя, понуждение его к выполнению обязан­ностей, порожденных деликтом, органическое соединение "обяза­тельности" и "принудительности" в нормативно-правовой модели имущественной ответственности.

Существенным вкладом в решение этой теоретически спор­ной проблемы является концепция С. Н. Братуся, определявшего ответственность именно как "состояние принуждения" к исполне­нию невыполненных обязанностей. При таком подходе на первый план выходит "технология принуждения", регулируемая именно процессуальной формой. Законность и неотвратимость ответствен­ности обеспечиваются прежде всего тем, писал С. Н. Братусь, "чтобы бесперебойно и ответственно работал государственный аппарат, в частности, юрисдикционные органы, в случаях нарушения норм пра­ва, деятельность которых также определяется нормами права... Оче­видно, важным средством обеспечения надлежащей работы этих органов должна быть ответственность соответствующих должнос­тных лиц за допущенное ими бездействие или иное нарушение за­конности"¹.