Право и правосознание

Рядом с правом и моралью в общественном сознании находится обширная сфера социальных норм, оценок, понятий, эмоций, име­нуемая правосознанием. Об этой сфере написано много, но получа­ется как-то так, будто речь идет не об одном и том же.

Некоторые теоретики-правоведы называют правосознание "ес­тественное право", другие — просто "право" (официальное или не­официальное), третьи — полагают, что правосознание — нечто внешнее по отношению к праву, т. е. знание права, оценка права, почтение к праву, критика действующего права, проекты его со­вершенствования и т. п. Наконец, правосознание нередко опреде­ляется тавтологично: "правосознание — это та часть сознания, ко­торая относится к праву".

Высказано много верных суждений о видах правосознания, его структуре и роли в реализации права. Однако разнообразие взгля­дов на сущность правосознания и его отношение к праву заметно влияет на дискуссии о понятии и сущности права, на споры о со­отношении разных правопониманий.

Высказывались сомнения в том, что правосознание носит нор­мативный характер. Эти сомнения свойственны преимущественно тем юристам, которые считают правосознание лишь отражением действующей нормативно-правовой системы, совокупностью знаний о правовых нормах, результатом правовой пропаганды и изучения законодательства. Но даже и в таком, крайне узком понимании ("правосознание = знание права") правосознание имеет оценочный характер и потому нормативно не менее, чем право и мораль, в нормативности которых никто никогда не сомневался.

Распространено также представление, что правосознание — это часть морали, содержащая оценки права (либо вообще мораль­ная оценка права в целом). Однако между моралью и правосозна­нием (как и правом) меньше общего, чем различий.

Основное содержание морали, как показано, — требования, предъявляемые к человеку, оценка личности в ее поведении и от­ношении к другим людям.

Основное содержание правосознания — оценка действий лю­дей и общественных отношений с точки зрения представлений о праве и правопорядке, о правах и обязанностях, об основаниях воз­никновения правоотношений, о порядке рассмотрения споров, о преступлениях и наказаниях и т. п.

В отличие от морали правосознание — это мышление право­выми понятиями и категориями, оценка действий людей и их от­ношений в нормативных определениях: "имеет (не имеет) юриди­ческое значение", "имеет право", "обязан", "договор заключен и оформлен", "сделка удостоверена", "мошенничество", "незаконно",

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 6. Право, мораль, правосознание

 

"правонарушение, преступление, наказание", "возвращение чужой вещи", "право на жалобу", "возмещение причиненного вреда", "срок истек", "вход запрещен", "подлежит наказанию (взысканию)" и т. д. Для оценки действий людей и общественных отношений пра­восознание нередко использует моральные категории, но связыва­ет с ними юридические понятия (например: "за это злое дело надо судить и наказывать", "это имущество по справедливости нужно передать другому лицу", "договор выполнен добросовестно", "здесь уже прошли все разумные сроки давности и претензий", "этот до­говор нужно признать недействительным, потому что при его зак­лючении одна сторона обманула другую").

Различия между правом, правосознанием и моралью особенно заметны там, где между ними существуют противоречия.

Так, советское уголовное законодательство 30—50-х гг. опре­деляло за хищения социалистической (государственной или коопе­ративно-колхозной) собственности наказания в виде длительных сроков лишения свободы (от 7 до 25 лет) или даже высшую меру наказания.

Массовое правосознание того времени считало такие наказа­ния чрезмерно строгими, особенно в случаях мелких хищений.

Мораль, порицая посягательство на чужое имущество, считала несправедливым и злым делом уголовное наказание голодных лю­дей, собиравших на колхозных или совхозных полях колоски, не­убранные овощи, бравшие бесхозяйственно содержимые и потому портящиеся продукты и другие предметы в государственных хра­нилищах и т. п.

По-разному оценивалось также брачно-семейное законодатель­ство 40—60-х гг.

Советское право того времени, признав юридическое значение только браков, оформленных в органах загса, ввело категорию "вне­брачные дети", отцы которых не имели права признать их своими. В метриках этих детей делался прочерк в графе "отец"; дети не имели права наследования и других прав по отношению к отцу, не состоящему в зарегистрированном браке с их матерью.

Массовое правосознание не призывало к восстановлению су­ществовавшего до того института фактического брака, ссылаясь на который женщина могла любого знакомого назвать отцом ее ребенка (научные методы определения отцовства тогда еще не сущест­вовали). Однако правосознание резко порицало нормы, не дающие фактическому отцу ребенка возможности юридически признать его своим со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями¹.

С точки зрения морали родственные отношения вообще не за­висят ни от права, ни от правосознания.

¹ См.: Пергамент А. И. Правовое положение внебрачных детей дол­жно быть изменено // Сов. государство и право. 1956. № 3.

Правосознание оценивает факты и отношения, связанные с фор­мальной определенностью права, а также процессуальные формы¹.

Важно отметить, что правосознание является своеобразной формой действующего права при таких его источниках, как санк­ционированный обычай и прецедент.

Первоначально право складывалось в древности или в раннее Средневековье как обычное право в результате выборочного санк­ционирования судами и другими государственными органами обы­чаев, содержавшихся в общественном правосознании. Обычаи сан­кционировались выборочно потому, что нормы, выражавшие кол­лективистские традиции и обыкновения первобытной общины, не соответствовали отношениям частнособственнического общества. Санкционированный обычай, ставший образцом, прецедентом для последующих решений аналогичных дел, был соединением обыден­ного правосознания и правосознания официального (судебного, ад­министративного и др.). Сознание общества определяло содержа­ние правовой нормы; официальное правосознание признавало эту норму обязательной, придавало ей формальную определенность и обеспечивало санкцией.

Нормы обычного права содержались и сохранялись в созна­нии общества. Правосознание вообще было формой существования

¹ Так, массовому правосознанию не соответствовало устойчивое обы­кновение судебной практики, согласно которому председательствующий судья оглашал обвинительное заключение по уголовному делу. При та­ком порядке суд сразу занимал обвинительную позицию, тем более, что оглашаемый текст нередко содержал не только обвинения, но и нелест­ные суждения в адрес подсудимых. Против этого обыкновения не раз выступала юридическая печать, предлагая поручать оглашение обвини­тельного заключения хотя бы секретарю (но только не председательству­ющему) судебного заседания. Спор завершился Определением Конститу­ционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2000 г.

В Конституционный Суд обратился судья с запросом о соответствии Конституции части первой ст. 278 УПК РСФСР. Как говорилось в запро­се, прокурор, участвовавший в деле в качестве государственного обви­нителя, отказался огласить обвинительное заключение, сославшись на то, что в силу ст. 278 УПК РСФСР это является обязанностью суда.

Конституционный Суд в пленарном заседании согласился с тем, что возложение на суд обязанностей, связанных с обвинением, не соответство­вало бы конституционной функции суда, обеспечивающего осуществле­ние правосудия на основе состязательности и равноправия. Однако ст. 278 УПК РСФСР конституционным принципам правосудия не противоречит, поскольку не обязывает именно суд оглашать обвинительное заключение: "Судебное следствие начинается оглашением обвинительного заключения". Председательствующий судья, управомоченный руководить судебным за­седанием, вправе устанавливать порядок оглашения в суде обвинитель­ного заключения, а участвующий в деле прокурор не может отказаться от оглашения обвинительного заключения в судебном заседании (Собра­ние законодательства Российской Федерации. 2001. № 8. Ст. 785).

Эта проблема окончательно решена новым УПК Российской Феде­рации (ст. 273).

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 6. Право, мораль, правосознание

 

любого прецедента, в том числе решений, вынесенных не в связи с санкционированием обычая, а по усмотрению органа правосудия при рассмотрении конкретного дела. Хотя письмоводители были уже в судах Ветхого завета времен Моисея (Исход, 18.21, 25), трудно предположить, что записи судебных решений, имеющих характер прецедента, широко распространялись в обществе и были общеиз­вестны в странах Древнего мира и Средних веков. То же и санк­ционированный обычай: "Салическая правда", "Русская правда" и другие записи обычаев созданы позже возникновения систем обыч­ного права и, судя по всему, не носят исчерпывающего характера. Поэтому в судах Древности и Средневековья нередко выступали "знатоки права" — лица, сведущие в правилах правосудия, дока­зывавшие суду существование какого-либо правового обычая либо прецедента.

Правосознание (особенно профессиональное) тождественно пра­ву в тех странах, где не все действующее право выражено в нор­мативно-правовых актах государства.

В правосознании содержится мусульманское право — шари­ат. Это право (фикх — право и доктрина права) определяется и применяется учеными-правоведами, осуществляющими правосудие в исламских странах.

Правосознание судей является одним из источников права в странах общего права, особенно в Англии¹.

Правосознание тесно связано с правом и в тех странах, где источниками права являются законы и другие нормативно-право­вые акты.

Любое право действует и реализуется как осознанное право. Неопубликованный нормативно-правовой акт, равно как забытый обычай или неизвестный прецедент, не способны оказать влияние на поведение людей и общественные отношения. Процесс осозна­ния права обществом состоит не в механическом запоминании пра­вовых норм, а в их творческом усвоении; в общественном сознании содержание одних норм состыковывается с содержанием других норм, уточняются и согласовываются термины, содержащиеся в текстах нормативных актов, тексты толкуются логически, грамма­тически, телеологически, исторически, систематически; осмыслива­ются "оценочные понятия". Действующее право постоянно оцени­вается, домысливается и корректируется с позиций массового пра­восознания, а также моральных принципов, норм и категорий. По­этому право в целом как нормативная система регулирования по­ведения людей реализуется в той мере, в какой общество способно его осмыслить и усвоить, с почти неизбежными коррективами ряда норм и институтов общественным правосознанием.

В правосознании содержатся основные принципы, правовые начала, сложившиеся в сознании общества за многие века суще­ствования права и применяемые при реализации права независи­мо от того, сформулированы ли они в действующем законодатель­стве.

Таковы, в частности, принципы, известные еще в Древности или возникшие в Новое время: "незнание официально опублико­ванного закона не освобождает от ответственности за его несоблю­дение" (ignorantia juris non excusat), "без закона нет ни преступ­ления, ни наказания" (nullum crimen, nulla poena, sine lege), "ник­то не должен дважды нести наказание за одно преступление" (поп bis in idem, nemo debet bis puniri pro uno delicto), "сомнения тол­куются в пользу обвиняемого" (in dubio pro reo), "одного свидете­ля недостаточно для решения дела" (testis unus, testis nullus), "тя­жесть доказательства лежит на том, кто утверждает, а не на том, кто отрицает" (ei incumbit probatio, qui dicit, non qui negat), "дого­воры следует выполнять" (pacta servanda sunt). В профессиональ­ном и доктринальном правосознании сложились аксиомы права (суждения о праве, которые принимаются без доказательств, как само собой разумеющиеся)¹.

Наконец, в правосознании современного общества содержатся нормы, определяющие основные неотчуждаемые права и свободы человека, принадлежащие каждому от рождения, прямо не обозна­ченные в действующем законодательстве.

Правосознание влияет на развитие права, его применение и другие формы реализации. Но непосредственно действующим (офи­циальным и всеобщеобязательным) правом нормы правосознания становятся, только пройдя через государственную волю. В сфере правотворчества государство издает законы и другие нормативно-правовые акты, а также придает официальную силу нормам, сло­жившимся в массовом или профессиональном правосознании, по­средством одобрения обыкновений судебной и иной правопримени­тельной практики, придания этим обыкновениям официально при­знанной юридической силы. В странах, где нормативно-правовые акты являются основным источником (формой) права, все реше­ния дел, принятые на основе не только закона, а профессиональ­ного правосознания (аналогия права, аналогия закона), проверяются вышестоящими судебными инстанциями, порой доходя до верхов­ных судов. В этом смысле наиболее общей санкцией таких реше­ний является судебная система в целом, в конечном счете опреде­ляющая, какое из этих решений законно, а какое подлежит отмене.

Право и правопорядок любого общества тесно связаны с пра­восознанием и зависят от его состояния. Но правосознание не мо-

 

¹ См.: Давид Рене. Основные правовые системы современности. М., 1988. С. 328 и след.

¹ См.: Четвернин В. А. Лекции по теории права. Вып. 1. М., 2000. С. 50 и след.

200 Сущность права. Проблемы теории и философии права

жет стать основой стабильного правопорядка, поскольку оно не имеет единства, системности и определенности, присущих праву.

В каждом обществе право одно, но видов правосознания не­сколько. По социальной основе различаются правосознание инди­видуальное, групповое (включая территориальные общности), на­циональное, сословное, классовое, массовое. По формам связи пра­восознания с действующим правом, по отношению к нему разли­чаются правосознание официальное, профессиональное, доктриналь-ное, обыденное.

Между нормами-оценками, содержащимися в разных видах правосознания, немало противоречий. Различные слои населения, профессии, даже возрастные группы видят право по-разному — и право действующее, и право идеальное, и даже право, когда-то бывшее в истории.

Массовое правосознание, существующее рядом с действующим правом, всегда в чем-то с ним расходится и потому ряд правовых проблем оценивает и решает по-своему. В результате образуется что-то вроде "неофициального права", не всегда противоречащего действующему праву, но и не тождественного ему.

С. Муромцев, Л. Петражицкий и другие ученые-юристы дав­но заметили, что право как порядок юридических отношений со­здается не (только) из Москвы и Петербурга.

Достаточно известно, что в современном обществе масса част­но-правовых отношений, особенно между гражданами, возникает и реализуется без юридического оформления (бытовые ссуды, де­нежные займы без расписок, дарение, дача и взятие предметов во временное пользование, совместные работы, обмен, ремонт быто­вых приборов или жилых помещений и т. п.). Бесчисленное мно­жество разнообразных сделок и договоров, возмездных и безвоз­мездных, кратко- и долгосрочных, значительных и менее значи­тельных, заключается и выполняется порой без четкого понима­ния их гражданско-правовой природы и содержания. К выясне­нию формально-юридической природы этих отношений стороны чаще всего прибегают лишь при возникновении споров, недоразу­мений, конфликтов, причем и тут дело нередко завершается кон­сультацией у юриста, адвоката, прокурора, не доходя до суда и судебного исполнителя. Соответствующие лишь общему правово­му принципу гражданского общества "разрешено все, что не зап­рещено" бесчисленные сделки, договоры, возникающие из них от­ношения заключаются и выполняются на основе обыденного, мас­сового правосознания¹. Для узаконения этой формы правосознания

¹ К таким случаям применимо суждение Н. П. Колдаевой, что пра­вовую норму (в самых общих и главных чертах) можно определить как общественное отношение, защищенное судебной властью (см.: Государ­ство и право. 2000. № 3. С. 31).

 

Глава 6. Право, мораль, правосознание

в Гражданском кодексе Российской Федерации используется по­нятие "общие начала и смысл гражданского законодательства" (ст. 6, 8).

Массовое правосознание — это тот материал, из которого тво­рится право, создаваемое не (только) в парламентах и в кабинетах ученых юристов. Многие понятия и оценки правосознания санкци­онировались как обычаи или (и) прецеденты либо получали вопло­щение в нормативно-правовых актах государства, узаконяющего от­ношения, сложившиеся на практике. Так возник, например, дого­вор пожизненного содержания с иждивением, который поначалу получил распространение и известность, а затем — формально-оп­ределенное выражение в ст. 601—605 ГК РФ.

Массовость обыденного правосознания не означает, что боль­шое число людей одновременно размышляет о нормах и принци­пах поведения, имеющего юридические последствия. Обыденное со­знание ситуационно; содержащиеся в нем правовые и моральные критерии активизируются каждый раз, когда жизненная ситуация взывает к особой оценке.

Так, подавляющее большинство отечественных следователей, дознавателей, прокуроров и судей всегда испытывало интуитивное неудобство при допросах близких родственников лиц, привлечен­ных к уголовной ответственности, тем более, что по Уголовному кодексу РСФСР карались не только ложные показания, но и отказ от дачи показаний. О возможной ответственности за это предуп­реждались все свидетели, о чем с них бралась подписка; но на прак­тике вряд ли были уголовные дела по обвинению родителей, детей или супруги осужденного за отказ от дачи обличающих показаний или за ложные показания, как-то смягчающие вину обвиняемого. Правоприменительная практика стихийно и твердо встала на путь привлечения к уголовной ответственности за ложные показания только тех родственников обвиняемого, которые в целях оправда­ния близкого им человека заведомо ложно обвиняют других людей, невиновных (ложный донос) и (или) создают и фальсифицируют в тех же целях доказательства (подкуп или подговор свидетелей и т. п.). Этой практике не противодействовали вышестоящие инстан­ции, ведающие дознанием, следствием и судом. В конце концов по­добная практика была узаконена в ст. 67 Конституции РСФСР (в ред. 1992 г.), ст. 51 Конституции Российской Федерации, а затем в уголовном законе (ст. 308, 316 и другие УК РФ).

Таких примеров можно привести немало; отсюда, однако, не следует, что массовое или профессиональное правосознание все­гда помогает совершенствованию права и укреплению правопорядка. К сожалению, нередко бывает наоборот.

Попытки граждан определять свои отношения или совершать юридически значимые поступки, руководствуясь не действующим

Сущность права. Проблемы теории и философии права

г

Глава 6. Право, мораль, правосознание

 

законодательством, а своими, обыденными представлениями о праве, часто порождают трагические ситуации. При рассмотрении нема­лой части гражданских и уголовных дел их участники искренне сетуют: "думали, договор оформлен правильно, оказалось — нет", "знал бы, что это запрещено и строго наказывается — не стал бы".

В массовом правосознании содержится немало противореча­щих действующему праву представлений о правомерном и непра­вомерном, юридически значимом и юридически ничтожном.

Существует уверенность в правомерности захвата (раздела) необрабатываемых много лет участков земли и пустующих строе­ний без попыток найти их собственника и получить его согласие. С "бесхозным имуществом" (имеющим собственника) совершаются сделки (купля-продажа, обмен, аренда, залог). Считается правомер­ным самовольное задержание имущества должника или причини-теля вреда (автотранспорта, инвентаря, скота) до уплаты долга или возмещения вреда. Берется или отдается в залог паспорт. Нередок сговор продавцов сельскохозяйственной продукции о минимальных рыночных ценах. Правомерным считается покупка самогона или заказ на его изготовление в значительном количестве (к семейно­му празднику). Практикуется избиение застигнутого с поличным вора вместо его задержания для возбуждения уголовного дела. Многие из этих действий и сделок совершаются, заключаются и исполняются, не оставляя следов в судебных протоколах. Досад­ные недоразумения и тяжбы возникают из-за необоснованных пред­ставлений о наличии каких-либо льгот и привилегий. Часто про­является неосведомленность обыденного правосознания о способах оформления договоров, сделок, официальных документов.

Разнообразием, неустойчивостью и противоречивостью содер­жания правосознание превосходит не только право, но и мораль. В морали больше единства, чем в правосознании, поскольку общим идеалом морали является добропорядочный и добросовестный че­ловек, склонный к солидарным отношениям с другими членами об­щества. Представления о правомерном и неправомерном, о правах и обязанностях, о преступлениях и наказаниях, содержащиеся в правосознании разных групп общества, зависят от тех идеалов (все­гда различных), к которым эти группы стремятся.

Однако правосознание более, чем мораль, способно содейство­вать преобразованию права, правопорядка, общественного строя. Основные средства морального воздействия на общество — воспи­тание нравственного человека, обучение, положительный пример, общественное порицание. Действенность морального влияния зави­сит, как отмечено, от социально-культурных условий, разобщаю­щих или объединяющих людей; сколько-нибудь существенно из­менить эти условия мораль не способна. В сфере одной лишь мо­рали не достигает успеха и борьба за воспитание нравственного че-

ловека, ибо массовое или насильственное насаждение добра неиз­бежно порождает зло.

Правосознание (особенно официальное, профессиональное и массовое) способно воздействовать на право и правопорядок и даже на правовую структуру общества. Мораль стремится усовершен­ствовать человека, правосознание направляет изменение права. Ни одна правовая реформа невозможна без участия в этом официаль­ного правосознания (выражения государственной воли), часто — правосознания профессионального или доктринального.

Правосознание становится могучей идеологической силой, если оно объединяет большие массы населения против общего врага. Для этого должны стать очевидными пороки действующего права и в общем, абстрактном виде определены основные принципы жела­тельного права.

Существенную роль в истории ряда стран и народов играли народные движения на основе общих (для большинства общества) представлений о необходимости коренных или частичных измене­ний права. Замена сословно-феодального общества гражданским происходила на основе правосознания, требующего упразднения сословий, учреждения всеобщего равенства перед законом, корен­ного изменения правовой структуры общества (см. гл. 4).

Доктринальным воплощением нового правосознания, выража­ющего стремление к юридическому равенству и свободе от фео­дального произвола, стала теория естественного права.

Первый видный представитель этой теории Гуго Гроций в трактате "О праве войны и мира" (1625 г.) определял естественное право следующим образом: "Право естественное есть предписание здравого разума, коим то или иное действие, в зависимости от его соответствия или противоречия самой разумной природе, призна­ется либо морально позорным, либо морально необходимым..."¹. В данном определении упоминаются моральные понятия и категории; однако содержанием естественного права Гроций называл право­вые предписания. К ним относятся, писал он, "как воздержание от чужого имущества, так и возвращение полученной чужой вещи и возмещение извлеченной из нее выгоды, обязанность соблюдения обещаний, возмещение ущерба, причиненного по нашей вине, а так­же воздаяние людям заслуженного наказания"².

От естественного права (предписаний разума) Гроций отличал "волеустановленное право", к которому относится право, создан­ное государственной властью, содержащееся в нормативно-право­вых актах и других источниках.

¹ Гроций Гуго. О праве войны и мира. Три книги, в которых объяс­
няются естественное право и право народов, а также принципы публич­
ного права. М., 1956. С. 71.

² Там же. С. 46.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 6. Право, мораль, правосознание

 

Гроцием обосновано главное положение теории естественного права, согласно которому волеустановленное право должно соот­ветствовать праву естественному, по существу — правосознанию, основанному на идее всеобщего равенства. Противопоставление тре­бований естественного права нормам права волеустановленного, т. е. существовавшим в большинстве стран феодальным правовым институтам, было направлено против феодального права и сослов­ного строя. Рационализм, т. е. оценка общественных отношений с позиций здравого разума, применение к ним правил логики (типа: если все люди равны по природе, в чем смысл и оправдание со­словных привилегий?), был могучим орудием критики феодальных отношений, несправедливость которых становилась очевидной, когда к ним прилагалась мерка природного равенства людей.

Идеи Гроция вскоре получили широчайшую известность и распространение.

Последующее развитие теории естественного права состояло в том, что волеустановленное право в научных трудах стали назы­вать положительным, или позитивным, правом, законами государ­ства.

Второе уточнение много важнее. К предписаниям естествен­ного права были добавлены права и свободы человека. Вскоре пос­ле "Славной революции" 1688—1689 гг., окончательно оформившей в Англии конституционную монархию, английский философ Джон Локк доктринально обосновал основные естественные и неотчуж­даемые права человека — равенство, свободу и собственность. Эти права не зависят от государства, которое обязано их обеспечивать, воплощая в законодательстве, охраняя с помощью правосудия и административной власти.

Таким образом в правосознании и в политико-правовой тео­рии Западной Европы XVII века была сформирована и теорети­чески обоснована модель гражданского общества, практическое осу­ществление которой заняло несколько веков и в масштабах чело­вечества далеко не завершено.

В конце XVII века был сформулирован и обоснован перечень естественных прав и свобод человека, ставший классическим для последующей эпохи. Тогда же были теоретически обозначены пути реализации этих прав и свобод в гражданском обществе.

В период борьбы против феодально-сословного строя естествен­ным правом назывались содержащиеся в разуме¹ идеи, нормы, принципы, которые широко распространены и авторитетны в об-

¹ Выше процитировано сформулированное Гроцием определение ес­тественного права как "предписания здравого разума". Локк также ут­верждал, что естественное право "не является писанным законом и его нигде нельзя найти, кроме как в умах людей" (Локк Джон. Сочинения в трех томах. Т. 3. М., 1988. С. 342).

ществе, но еще не воплощены в действующем (позитивном, воле-установленном) законодательстве. Поскольку к предписаниям ес­тественного права относились сформулированные и обоснованные Дж. Локком права человека — равенство, свобода, собственность, теория естественного права XVII—XVIII вв. носила критически-ре­волюционный характер и направлялась против феодально-сослов­ного строя.

В результате революционных событий и правовых реформ в конце XVIII — начале XIX в. большая часть требований естествен­ного права воплотилась в действующем (позитивном) праве (см. гл. 4 и 5). Это привело к долговременному упадку влияния идей и теории естественного права на массовое правосознание.

Социальное расслоение общества, обусловленное развитием первобытного капитализма, разрушило единое до того революци­онно-критическое естественно-правовое правосознание. Каждый из развивающихся классов по-своему относился к возникшему бур­жуазному праву, перспективам его совершенствования, преобразо­вания или замены другим правом. Теория естественного права ра­стеряла своих сторонников и из-за того, что провозглашенные пра­ва и свободы уже воплотились в позитивном праве, и по той при­чине, что воплощение не оправдало многих социальных ожиданий, так как отчетливо выявился формализм этих прав и свобод.

Правосознание различных классов свелось к требованиям кон­кретных реформ (социальных, избирательных, конституционных и др.).

В доктринальном правосознании место теории естественного права занял "юридический позитивизм", считавший правом толь­ко закон или иной нормативно-правовой акт, принятый государст­вом, разрабатывавший "логику юридических конструкций", "юрис­пруденцию понятий". Юридический позитивизм существенно обо­гатил профессиональное и доктринальное правосознание, положил начало общей теории права, отличной от философии права. Что касается теории естественного права, то с начала XIX в. она стала отождествляться с философией права, разрабатывающей абстрак­тные идеи свободы и справедливости, не связанные напрямую с конкретной правовой реальностью.

Именно отрицательное отношение ученых-позитивистов к "ме­тафизической" теории естественного права (т. е. к революционно-критическому правосознанию XVII—XVIII вв.) побудило теорети­ков права к исследованию связей права и морали с упором на "об­щечеловеческие" нормы и принципы последней, призванной, по их мнению, обосновать авторитет позитивного права.

К рубежу XIX—XX вв. относится возрождение естественно­го права. Начало этому положил теоретик марбургской неоканти­анской школы научного идеализма Рудольф Штаммлер, обосновав-

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 6. Право, мораль, правосознание

 

ший новое понятие: "естественное право с изменяющимся содер­жанием". Естественным правом называются, писал Штаммлер, ис­торически складывающиеся идеи, содержащиеся в массовом обще­ственном правосознании, требующем реформы права с точки зре­ния общественного идеала.

Концепция естественного права с изменяющимся содержани­ем дала возможность соединить рационалистический гуманизм клас­сических доктрин естественного права XVII—XVIII вв. с истори-ко-социологическим подходом к правосознанию.

Во-первых, одна из причин возрождения идей естественного права состоит в том, что к концу XIX века в западноевропейском мышлении был преодолен разнобой многочисленных и противоре­чивых направлений правосознания, определились основные право­вые требования различных классов буржуазного общества. Во-вто­рых, большую популярность приобрело понятие "правовая рефор­ма", связанное с растущей ролью представительных учреждений, осуществляющих законодательную власть. В-третьих, начинался этап социализации гражданского общества, которую предполага­лось осуществить без революционных взрывов и гражданских войн.

Показательно, что с помощью идей возрожденного естествен­ного права либеральные мыслители начала XX века обосновывали необходимость признания и закрепления в позитивном законе со­циальных прав личности, в том числе "права на достойное челове­ческое существование", сформулированного в трудах ряда либе­ральных правоведов, особенно П. И. Новгородцева¹. Возрождение идей естественного права отражало настоятельную необходимость воплощения в законодательстве новых требований массового пра­восознания, соответствующих перспективам социализации права.

На теории естественного права с изменяющимся содержани­ем основывалось "второе поколение прав человека", т. е. идеи со­циальных прав и свобод (права на труд, на всеобщее образование, на бесплатную медицинскую помощь, на государственную помощь больным, инвалидам, малоимущим и др.). Перечень и содержание этих прав и свобод были (и остаются) спорными как в доктриналь-ном, так и в массовом правосознании. Однако сама идея социальных прав, связанная с идеей социального государства, поначалу сопро­вождалась критикой "прав первого поколения" (равенство, свобо­да, собственность, безопасность и др.).

Скептическое отношение к "формальным правам" существен­но изменилось в середине XX века в связи с итогами Второй ми­ровой войны. Нюрнбергские процессы показали, что гуманистичес­кая идея естественного права по-новому актуальна для оценки пра­ва и правопорядка тоталитарных режимов. В ходе процессов над

военными преступниками постоянно возникали вопросы: было ли нацистское право правом? Можно ли судить и наказывать граж­дан национал-социалистического государства за исполнение ими за­конов и приказов руководителей этого самого государства?

Обсуждение данных проблем резко повысило в общественном правосознании авторитет идей естественного права как критерия оценки позитивного права любого государства. Стало очевидно, что формальные права, попираемые тоталитарными режимами, не ме­нее важны, чем социальные права личности.

В середине XX века мощным стимулом развития естествен­но-правовых идей в общественном правосознании стало стремление либеральной и социальной демократии покончить с практикой нару­шения прав человека тоталитарными режимами, воплотить в дей­ствующем международном и внутригосударственном праве прин­ципы и нормы общечеловеческого правосознания как основу совре­менной цивилизации.

Принятие Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), Меж­дународных пактов о гражданских и политических правах и об эко­номических, социальных и культурных правах (1966 г.) и других международно-правовых документов¹, обязательность которых при­знана конституционным законодательством многих стран, не завер­шило развития естественно-правовой теории и не исчерпало пер­спектив влияния массового правосознания на международно-пра­вовое и внутригосударственное законодательство.

Классическая теория естественного права XVII—XVIII вв. выражала в обобщенном виде принципы и нормы общественного правосознания эпохи низвержения феодально-сословного строя и становления гражданского общества. Основными требованиями пра­восознания той эпохи были равенство и свобода, гражданские и политические права, гарантированные правовым государством.

Естественное право с изменяющимся содержанием XX ве­ка — это правосознание эпохи социализации права гражданского общества, правосознание, требующее строгого соблюдения и гаран­тий формальных прав, их дополнения экономическими, социальны­ми и культурными правами (право на достойное человеческое су­ществование). Этому правосознанию соответствует правовое и со­циальное государство.

Разные философско-правовые направления называют различ­ные источники естественного права: божественную волю, природу человека, основные принципы морали, ценности или постулаты цивилизации, предписания разума и т. д. При этом естественное право и его предписания всегда оказывались той частью массового правосознания, которая, исходя из состояния общества и его соци-

 

¹ См.: Фролова Е. А. П. И. Новгородцев о праве и государстве. М., 2001.

i.

т

¹ См.: Права человека. Основные международные документы. М., 1990.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

альных ожиданий, была ближе всего к воплощению в позитивном праве. Иными словами — это идеологическое оформление требо­ваний совершенствования права, настоятельнее других выдвигае­мых обществом или его значительной частью.

Как отмечено, многие права и свободы воплощены в между­народном праве и в законодательстве государств, переведены из правосознания в позитивные законы. Письменное изложение прав и свобод человека в международно-правовых и государственных актах придает им формальную определенность и потому имеет важ­ное значение для обеспечения системой юридических гарантий. В пактах о правах и в конституциях, закрепляющих права и свобо­ды, оговорено, что их законодательный перечень не является ис­черпывающим; помимо перечисленных существуют, признаются и охраняются и другие неотчуждаемые права и свободы человека.

Поскольку о правах и свободах речь заходит практически тог­да, когда они нарушаются или не признаются, их гарантией явля­ется правосудие; это относится как к формально определенным в текстах международных пактов и конституций правам и свободам, так и к тем, которые такого определения не получили. А поэтому резко повышается роль профессионального правосознания судей не только в защите, но и в определении содержания защищаемых прав и свобод, наиболее общим гарантом которых выступают уже не толь­ко судебные системы государств, но и межгосударственные орга­ны по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имею­щиеся внутригосударственные средства правовой защиты (см. ст. 46 Конституции России).

Коль скоро естественное право в какой-то его части призна­ется официальным, действующим правом каждого государства и мирового сообщества, растет значение научной разработки связан­ных с этим проблем, особенно проблем спорных.

Продолжаются научные дискуссии о перечне, содержании и осуществимости социально-экономических прав человека. Выска­зываются сомнения в том, что они столь же естественны и неот­чуждаемы, как "права первого поколения" (равенство, свобода, соб­ственность, безопасность); утверждается также, что ряд социальных прав и свобод невозможно или затруднительно обеспечить судеб­ной защитой. Однако основные "права и свободы второго поколе­ния", выражающие тенденцию социализации гражданского обще­ства, укоренились в массовом правосознании, закреплены в кон­ституциях ряда государств и без обеспечения этих прав и свобод практически невозможны прогресс и порядок в современном обще­стве.

Иногда утверждается, что сама идея "второго поколения прав и свобод" скомпрометирована тем, что социально-экономические права, провозглашенные в Конституции СССР 1936 года, представ-

Глава 6. Право, мораль, правосознание

ляли собой не права, имеющие непосредственно юридическое зна­чение, действие и охрану, а идеолого-политические категории¹. Од­нако социальное государство — не всегда и не обязательно социа­листическое. Как отмечено (гл. 4), законодательное закрепление социальных прав и свобод в различных странах происходило за­долго до принятия в Италии фашистской Хартии труда (1927 г.), а в СССР — Конституции 1936 года. Что касается декларативности провозглашенных в Сталинской конституции социальных прав и свобод, то столь же декларативны были провозглашенные там же свободы слова, печати, совести, что никак не компрометирует зна­чения этих прав и свобод в странах, где они реально осуществля­ются и гарантируются.

Вместе с тем правильно замечено, что в последние годы на­метилось "размывание" категории прав человека в лозунговой по­литической жизни, в науке и в общественном мнении².

Растущий авторитет идей естественного права породил соблазн чуть ли не каждое пожелание, требование, предложение, содержа­щееся в научной или публицистической литературе, а также в обы­денном правосознании, именовать естественным правом, подлежа­щим воплощению в позитивном законе, или, по крайней мере, не­пременному учету и преломлению в правоприменительной прак­тике.

В научной литературе обсуждается концепция "третьего по­коления прав человека", концепция спорная, но по-новому поста­вившая ряд достаточно актуальных проблем³. Обсуждение этих про­блем далеко от завершения, но уже высказываются предположе­ния о возможности "четвертой волны" в понимании прав человека и т. д.

Еще дальше в этом отношении идет обыденное (массовое) пра­восознание, стремящееся любое пожелание об изменении законо­дательства формулировать только в духе ныне модной теории ес-

¹ См.: Алексеев С. С. Право: азбука — теория — философия. Опыт ком­
плексного исследования. М., 1999. С. 618—622, 683 и след.

² См. там же. С. 616.

³ В середине 70-х годов XX века К. Васака, директор Департамен­
та ЮНЕСКО по правам человека и миру, выдвинул концепцию "третье­
го поколения прав человека", отнеся к ним те требования правосознания,
которые обладают индивидуальной и коллективной природой одновременно
и для своего осуществления нуждаются в согласованных усилиях инди­
видов, государств и мирового сообщества. Дискуссии по этой проблеме вы­
явили ряд спорных положений концепции "третьего поколения прав че­
ловека" (уже в XVIII в., когда еще не был узаконен "ряд прав первого
поколения", обосновывались и узаконялись права третьего поколения и
др.). Тем не менее в ходе дискуссии был обнаружен ряд важных особен­
ностей современного правосознания (см.: Ахметшин Р. И. К проблеме тре­
тьего поколения прав человека. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 1999).

Сущность права. Проблемы теории и философии права

I

Глава 6. Право, мораль, правосознание

 

тественного права. Можно согласиться с тем, что с теорией есте­ственного права и с актуальными тревогами значительной части населения ряда стран связаны дискуссии о допустимости или зап­рете смертной казни, абортов, эвтаназии. Соревнование и сопос­тавление в общественном правосознании разных точек зрения на эти проблемы, касающиеся права на жизнь, обсуждение различ­ных законодательных предположений существенно важны для пра­вильной ориентации законодателей. Для такой ориентации необ­ходимо изучение и правосознания социальных меньшинств, спе­цифические интересы которых должны учитываться законодате­лем в позитивном праве. Однако вряд ли уместно в современную эпоху, когда общественное (массовое) правосознание к этому еще не только не готово, но и не относится положительно, воплощать в позитивном законе "право на нудизм", "право на однополый брак", "естественные права домашних животных", "право на клонирова­ние человека или его близких в целях их воспроизводства и бес­смертия" и т. п.

К тому же чрезмерно обширный перечень естественных прав и свобод не только в чем-то компрометирует саму идею естествен­ного права, но и способен существенно затруднить их охрану и за­щиту государственными органами.

Кроме того, надо заметить следующее.

В современной литературе теория естественного права часто отождествляется с доктриной прав и свобод человека¹. Это невер­но по той причине, что правосознание содержит представления не только о содержании прав и свобод, но и о способах их осуществ­ления; правосознание предъявляет также немало требований к по­зитивному закону, процедуре его принятия и порядку реализации.

Ряд теоретиков и философов права справедливо замечает, что проблема прав личности хотя и имеет первостепенное значение, но ею не исчерпывается содержание естественного права. Один из представителей современной теории естественного права Л. Фул-лер утверждает, что существует "процессуальное естественное пра­во", на принципах которого основана "внутренняя моральность за­кона". К этим принципам Л. Фуллер относил многие качества по­зитивного права, обусловливающие его авторитетность: 1) всеобщ­ность, 2) открытость (доступность закона для тех, к кому он отно-

¹ В учебной литературе естественное право нередко определяется как совокупность прав и свобод, обусловленных природой человека, его проживанием в обществе, причем такое понимание связывается с трак­татом Г. Гроция "О праве войны и мира" (см., например: Общая теория права. Курс лекций. Нижний Новгород, 1993. С. ИЗ). Между тем идея ес­тественных прав человека выдвинута и обоснована Дж. Локком более чем через 60 лет после опубликования трактата Гроция, положившего нача­ло теории естественного права.

сится), 3) предсказуемость юридического действия (общий запрет на обратную силу закона), 4) ясность и понятность закона, 5) от­сутствие противоречий, 6) отсутствие невыполнимых требований, 7) постоянство во времени (отсутствие частых изменений) и 8) со­ответствие между официальными действиями и декларируемым правилом. Концепция Л. Фуллера неоднократно подвергалась кри­тике. Справедливо замечено, что "эти восемь принципов являются не более чем минимальными компонентами эффективно функцио­нирующей современной правовой системы"¹. Но и в таком качестве идея процессуального естественного права существенно обогащает представление о естественном праве (т. е., по существу, о право­вом сознании общества), содержание которого многие теоретики ес­тественного права сводят к идеалам и ценностям, не уделяя вни­мания тому, как эти идеалы и ценности (в том числе права и сво­боды человека) должны воплощаться в действующем (позитивном) праве.

Отмечено, что соотношение права и правосознания в каждом государстве непосредственно отражается на состоянии правопоряд­ка. Если между ними существуют противоречия — правопорядок зыбок, непрочен, требует (от государства) дополнительных усилий для его поддержания. На правосознании отражаются прежде все­го содержание самого права, его соотношение с интересами основ­ных классов и других социальных групп, их социальными ожида­ниями и общественной моралью. Крайне важна степень осуществи­мости права, налаженность законности и государственной дисцип­лины в правоприменительной деятельности, особенно в деятельно­сти правоохранительных органов. Разочарования в праве и его эффективности порождают в массовом правосознании недоверие к праву, отчужденное к нему отношение, стремление обойтись без правового оформления сделок, обязательств, интересов, а также уве­ренность, что значительная часть обходов и даже нарушений пра­ва останется без последствий.

Вместе с тем уровень массового правосознания (степень авто­ритетности права и уважения к нему) резко снижается в периоды общественных кризисов, перехода общества из одного состояния в другое. В такие периоды разрушается устоявшаяся система сте­реотипов поведения, особенно общественных нравов. Все это, вме­сте взятое, ведет к росту правонарушений, к безнаказанности ряда из них, к усилению строгости санкций, к укоренению в общем со­знании ложного представления, что только чрезвычайные суды и жестокие наказания могут обеспечить порядок и общественную бе­зопасность.

¹ Сурия Пракаш Синха. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс. М, 1996. С. 109.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 6. Право, мораль, правосознание

 

Распространение подобных настроений и отчужденное отно­шение к праву особенно опасны для стран, не имеющих истори­ческих традиций уважения и доверия к праву. К таким странам относится Россия.

Еще в XVIII веке образованные люди в России мечтали огра­ничить самодержавие, произвол чиновников и помещиков закона­ми фундаментальными, законами непреложными, "чтобы не пер­соны управляли законом, но закон управлял бы персонами". Одна­ко отдельные попытки хотя бы упорядочить российское законода­тельство и правосудие к успеху не привели. Суть дела в том, что в России сложился тип полицейского государства иной, чем государ­ство феодально-прусского образца с его тотальной и детальной рег­ламентацией всех сторон жизни и дотошным чиновничьим контро­лем за соблюдением правил и норм полицейской опеки. Обширность территории Российской империи, невысокий уровень культуры гос­подствовавших дворян-помещиков, традиционное почтение к ме­няющимся велениям носителей высшей власти в ущерб авторите­ту права, сложность, архаичность, запутанность законодательства создавали условия для иного типа самодержавно-полицейского го­сударства. Его политический режим состоял не столько в деталь­ном правовом регулировании отношений личной и общественной жизни, сколько в почти неограниченном произвольном вторжении в жизнь и отношения низших сословий со стороны помещиков, чи­новников, полиции самодержавного государства.

"Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над наро­дом, — писал А. И. Герцен, — была для него своего рода школою. Вопиющая несправедливость одной половины его законов научи­ла его ненавидеть и другую; он подчиняется им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законно­сти. Русский, какого бы он звания ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершен­но так же поступает правительство"¹. Еще в начале прошлого века Б. Кистяковский, сетуя на низкий уровень правосознания россий­ской интеллигенции, цитировал стихи современного поэта-юмори­ста: "По причинам органическим мы совсем не снабжены здравым смыслом юридическим, сим исчадьем сатаны. Широки натуры рус­ские, нашей правды идеал не влезает в формы узкие юридичес­ких начал"².

Последующие годы и десятилетия не улучшили отношения общества к праву. Многие декреты советского государства носили декларативный характер, были формой пропаганды политики пра-

¹ Герцен А. И. Собр. соч. Т. 7. М., 1950. С. 251. :?,.

² Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998. *
С. 363—364. '*

вящей партии. Формами осуществления этой политики поначалу была "революционная законность" (поддержание порядка на ос­нове не столько правовых норм, сколько "революционного право­сознания", т. е. свободного усмотрения лиц, вершивших судебные дела), а затем — "социалистическая законность" (строгая государ­ственная дисциплина на основе не только действующих законов, но и указаний партийных органов, нередко противоречащих за­конам).

Постсоветский период имеет переходный характер. В России еще не создана стабильная и современная правовая система; су­ществует немало недостатков и трудностей в организации право­охранительных органов. Провозглашенные права и свободы граж­дан не обеспечены надежной и беспробельной системой юридичес­ких и социальных гарантий.

Спад производства, резкое расслоение общества, рост разоб­щенности, индивидуализма и эгоизма, общее снижение морально­го уровня ведут к росту преступности и других правонарушений. Судебная система не справляется с резко выросшим числом иму­щественных и других споров, связанных с развитием частнопра­вовых отношений. Многие граждане не умеют правильно оформ­лять сделки и договоры; этим пользуются мошенники и авантюри­сты. Юридическая малограмотность населения мешает развитию малого и среднего предпринимательства.

Для повышения уровня массового правосознания некоторые ученые-юристы предлагают организовать правовой всеобуч, уси­лить правовое просвещение населения, повышать его культуру и социально-правовую активность.

Думается, что здесь смешаны две разных проблемы.

Одна проблема — повышение профессионального правосозна­ния должностных лиц, управомоченных применять право, особен­но работников правоохранительных органов. Как известно, ключе­вые должности в судах, в прокуратуре, МВД и других правоохра­нительных органах вправе занимать только лица с высшим юри­дическим образованием. Перед учебными заведениями МВД и ФСБ стоит важная задача воспитания слушателей в духе строгой за­конности и государственной дисциплины; эта задача решается в процессе изучения действующего права, особенно тех его отраслей, которые относятся к будущей работе выпускников данных учеб­ных заведений. В процессе обучения будущих работников право­охранительных органов методика правового воспитания хорошо от­работана в специализированных вузах, так как правовая культура и уровень профессионального правосознания предопределяют ка­чество работы специальных служб.

Однако эту методику и содержание правового обучения и вос­питания вряд ли уместно механически применять к массовому (обы-

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 6. Право, мораль, правосознание

 

денному) правосознанию¹. Если специальными вопросами права, правопорядка и законности работник правоохранительных органов занимается ежедневно и ежечасно, то в жизни частных лиц, не нарушающих закон, эти вопросы возникают значительно реже.

Повышение массового (обыденного) правосознания — совсем другая проблема, чем обучение и воспитание профессиональных работников государственных органов.

Идея юридического всеобуча выдвигалась неоднократно. Од­нако, верно отмечал В. А. Туманов, "возможности чисто просвети­тельского воздействия, как показывает практика, достаточно огра­ниченны. Напомним, что в середине 70-х годов была развернута широкая пропагандистская сеть, прочитаны тысячи лекций о пра­вовом воспитании, а в итоге вновь встает проблема юридического всеобуча. Очевидно, лишь будучи наложенным на соответствующую общественную практику, просветительство способно принести ощу­тимые результаты"². Общественная практика, о которой упомина­ет В. А. Туманов, постепенно создается в связи с развитием граж­данского общества, ростом числа сделок, договоров, частноправо­вых отношений, имущественных, трудовых и иных споров, а так­же в процессе обновления законодательства и совершенствования судебной системы, на которую ложится основная нагрузка реше­ния большой части проблем, порожденных развитием гражданско­го общества³.

¹ Изучение проблем правомерного поведения, целесообразное в спе­
циализированных вузах МВД и других правоохранительных органов, иног­
да включается в тематику общей теории права и распространяется на всех
граждан. В результате возникли странные определения таких видов по­
ведения, как "конституционное правомерное поведение" (поведение, ос­
нованное на заинтересованном, творческом выполнении требований Кон­
ституции), "уголовно-правомерное поведение" (поведение, предусмотрен­
ное уголовными нормами), "уголовно-процессуальная активность" (право­
мерное поведение в сфере действия уголовно-процессуального права при
решении вопросов, связанных с возбуждением, расследованием, судебным
рассмотрением и разрешением уголовных дел), "правомерное трудовое по­
ведение" (юридически значимая часть деятельности трудовых коллекти­
вов и личности, не противоречащая требованиям права), конформистское
правомерное поведение (пассивное соблюдение личностью норм права под
влиянием социальной среды), социально-активное поведение в правовой
сфере (активность в деятельности добровольных формирований, в право­
творчестве, в выборах и референдумах и т. п.) (см.: Общая теория госу­
дарства и права. Академический курс в 2-х томах. Том 2. Теория права.
М., 1998. С. 569 и след.).

² Туманов В. А. О правовом нигилизме // Сов. государство и право.
1989. № 10. С. 25.

³ На недавно проведенной конференции по этой проблеме было при­
знано, что главным препятствием к формированию высокой правовой куль­
туры является отсутствие для этого объективных оснований: "По словам
Н. Н. Вопленко, вообще не совсем корректно говорить о целенаправлен-

Разговор о правовом обучении населения должен быть конк­ретным. Какую часть права и в каком объеме желательно знать каждому гражданину независимо от его профессии? Со сложными правовыми вопросами граждане сталкиваются не часто (купля-про­дажа или обмен дома, квартиры, автомобиля, гаража, сельскохо­зяйственной техники, принятие и раздел наследства, оформление пенсии, предъявление претензии или иска и т. п.). Надо ли граж­данину изучать соответствующую отрасль права либо законодатель­ства или можно ограничиться консультацией у специалистов? Ну­жен ли каждой семье компьютер, содержащий всю массу действу­ющего (довольного сложного и часто меняющегося) законодатель­ства?

К процитированному суждению В. А. Туманова необходимо добавить, что в последнее десятилетие содержание российского пра­ва и задачи правового обучения существенно изменились. Полити­ческая пропаганда уже не занимает ведущее место в правовом про­свещении, но современное право много сложней и обширней, чем советское право времен насаждения правового всеобуча. Возникли новые нормы, отрасли и институты права, сведения о которых прак­тически нужны относительно узкому кругу служащих, менедже­ров, предпринимателей, коммерсантов, акционеров и др. Эти све­дения сложны, требуют обстоятельного изучения, подготовки со­ответствующих специалистов. Одновременно право освобождается от ряда декларативных и дефинитивных положений, свойственных предыдущему периоду. Многие положения частного права стано­вятся практически осуществимыми в значительно более широкой сфере общественных отношений, чем в былые времена.

Думается, что в настоящее время правовое обучение граждан настоятельно необходимо и должно состоять в том, чтобы в шко­лах изучались Конституция Российской Федерации, основные по­нятия частного права (семейного, трудового, гражданского и др.) и общие принципы публичного права (административного, процес­суального, уголовного и др.). Непременной частью правового обу­чения должно быть разъяснение принципа "незнание официально опубликованного закона не освобождает от ответственности за его несоблюдение". Все это осуществимо в рамках учебной дисципли­ны "Обществоведение". Учащимся также необходимо объяснить, где

ном повышении правовой культуры, поскольку это естественный процесс, который нельзя форсировать "кавалерийским наскоком"; речь должна идти скорее о мерах по созданию для него необходимых условий" (Правовая культура в России на рубеже столетий. Обзор Всероссийской научно-те­оретической конференции // Государство и право. 2001. № 10. С. 109). По предположениям социологов, формирование правосознания молодого по­коления современной России займет 20—30 лет; этот прогноз изложен как предположение вероятностной тенденции (см.: Родина. 2001. № 10. С. 12).

Сущность права. Проблемы теории и философии права

 

и как в случае необходимости можно получить более подробные сведения о праве (справочники, юридические консультации и пр.). Учащиеся должны понять, что те, кто хотят заняться предприни­мательской, коммерческой или иной деятельностью, требующей спе­циальных юридических познаний, должны сначала изучить соот­ветствующие отрасли права и законодательства.

В последние годы резко снизилась активность средств массо­вой информации в правовом просвещении населения. В погоне за сенсациями СМИ сообщают больше о скандальных процессах над дельцами, бывшими чиновниками или маньяками-убийцами, чем о процессах и явлениях в области права, которые касаются (или мо­гут коснуться) каждого гражданина. В массовой печати много юри­дических ошибок. Совет Федерации часто именуется второй пала­той, высшей палатой, или — по американскому образцу — Сена­том, а члены Совета Федерации — сенаторами, муниципалитеты называются государственными органами, а государственные награ­ды — правительственными наградами, должностные лица имену­ются юридическими лицами, судей называют стряпчими, а судеб­ные приговоры — вердиктами, уголовно-процессуальный кодекс часто отождествляется с уголовным кодексом, страховая премия путается со страховым возмещением (или страховой суммой), фак­тический брак — с гражданским (т. е. не церковным) браком и т. п. Нередко публикуется устаревшая или неточная правовая инфор­мация. Может быть, именно (и только) для сотрудников тех СМИ, которые особенно часто допускают такие ошибки, и необходим юри­дический всеобуч?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ ИЗУЧЕНИЕ ПРАВА