Официальное установление и охрана государством

Сущностным качеством права является официальное установ­ление (санкционирование или создание) правовых норм государ­ством и охрана их государственным принуждением.

Правовая норма существует с момента ее признания или со­здания и объявления обязательной государством. Норма действу­ет до ее официальной отмены или до разрушения создавшего ее государственного строя.

Нельзя согласиться с мнением о возможности "фактической отмены" правовой нормы. Если правовая норма долгое время не реализуется в правоотношениях, а противоречащие ей деяния (пра­вонарушения) не пресекаются и не караются, но сама норма офи­циально не отменена, она остается действительной и действующей нормой¹. История Древнего мира и Средних веков знала немало случаев,. когда в судах доказывалось существование старого, за-

рубка леса сверх нормы, разведение костров в лесу в пожароопасный пе­риод, самовольное строительство, самогоноварение, торговля продукта­ми, не прошедшими санитарный контроль, ввод в эксплуатацию предпри­ятий, сбрасывающих сточные воды, без выполнения мероприятий, обес­печивающих их очистку, и т. д.).

Особенное, общественно-политическое значение имеют содержащи­еся в Конституции Российской Федерации запрет цензуры, запрет любых форм ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, на­циональной, языковой или религиозной принадлежности, разжигание роз­ни или пропаганда превосходства по тем же признакам, создание и дея­тельность общественных объединений, цели или действия которых направ­лены на насильственное изменение конституционного строя и др. (ст. 13, 19, 29 Конституции РФ).

¹ Противоположно мнение Кельзена: "Норма, которая никем и ни­когда не применяется и не соблюдается, т. е., как принято говорить, не действенна ни в какой, даже в самой малой степени,, не считается дей­ствительной правовой нормой" (Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Вып. I. M., 1987. С. 21).

бытого, но не отмененного правового прецедента или обычая и на его основе решалось спорное дело. Судебная и конституционная практика современной Великобритании знает немало решений, при­нятых с учетом правовых прецедентов, имеющих вековую давность.

Обязательность правовой нормы означает ее защищенность государством, возможность применения мер государственного при­нуждения в случае противоправных деяний.

С точки зрения логики норм, связь права с государством наи­более непосредственно выражена именно в установлении мер го­сударственного принуждения, применяемых к нарушителям пра­вовых норм. С этим связано долженствование особого рода: право­вые нормы отличаются от нормативных суждений науки (факти­ческих утверждений) тем, что представляют собой предписания, общеобязательные "модели поведения", а не констатацию налич­ных фактов. От фактического утверждения норма отличается фун­кционально: "Основная задача нормы не в описании определенно­го поведения или результатов этого поведения, а в предписании поведения"¹.

Каждая правовая норма определяет правило поведения в не­разрывной связи с условиями его реализации и мерами принуж­дения к соблюдению; соединение этих элементов, атрибутов пра­вовой нормы образует, как известно, ее структуру: "если — то — иначе" (гипотеза, диспозиция, санкция). Эта структура является применением к каждой из правовых норм общего правила, кото­рое может быть выражено таким образом: "Находясь на террито­рии государства (или: будучи гражданином государства), необхо­димо соблюдать законы (право) данного государства; в противном случае государство применит к нарушителю правовых норм меры принуждения".

Охрана государственным принуждением — специфический признак правовых норм, отличающий их от других социальных норм, а также от содержащихся в некоторых актах государствен­ных органов призывов и обращений. Норма всегда рассчитана на жизненные обстоятельства, при которых существует выбор раз­личных линий поведения. Лишена смысла норма, которую невоз­можно нарушить; нормы всегда предписывают участникам обще­ственных отношений, которые могут поступить по-разному, требу­емый, должный вариант. Этот вариант предписывается под угро­зой государственного принуждения, применяемого для восстанов­ления нарушенных прав (где это возможно) и (или) для наказания нарушителя обязанности, запрета. Весь смысл существования пра­ва — в поддержании определенного порядка, в предупреждении и решении индивидуальных и социальных конфликтов и споров, в

Ивин А. А. Указ. соч. С. 61.-

 

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 3. Сущностные качества права

 

упорядочении самого процесса государственного принуждения, при­меняемого в этих целях.

Принуждению, обеспечивающему правопорядок, свойствен ряд специфических качеств.

Во-первых, это организованное принуждение, осуществляемое специально для того созданными органами государства (суды, по­лиция, карательные учреждения и т. п.). Лишь как крайнее, вы­нужденное средство защиты прав личности государством допус­каются необходимая оборона и крайняя необходимость. Все иные случаи применения обществом или личностью насилия и принуж­дения против правонарушителей осуждаются как самоуправство, самосуд, как тяжкие преступления. Монопольное и исключитель­ное право государства применять принуждение для защиты пра­вопорядка — необходимое условие прочности общественного по­рядка.

Во-вторых, государственное принуждение, охраняющее пра­вопорядок, регулируется правом и осуществляется в рамках пра­вопорядка. "Правовое принуждение" (принуждение на основе и в рамках закона) нередко рассматривается как достижение цивили­зации, нечто, свойственное Новому и Новейшему времени, эпохе провозглашения прав и свобод человека. В известной мере это так. Однако уже самые ранние памятники права содержат подробней­шие регламентации порой крайне жестоких мер наказания, назна­чаемых за правонарушения.

И запреты, и меры принуждения с самого начала строго ус­танавливались правом, причем назначение и осуществление при­нудительных мер всегда было подчинено определенной процедуре деятельности государственных органов и должностных лиц. В этом смысле принуждение, охраняющее право, всегда было частью пра­вопорядка. Это объясняется рядом причин.

Осуществление принуждения вне права (хотя бы и для защи­ты права) уже означает нарушение тех стабильности и порядка в обществе, которые являются целью права.

Беспорядочное принуждение для наведения порядка в одной области общественных отношений усиливает беспорядок в других областях. Возводимые в систему самосуд и самоуправство неиз­бежно порождают противостоящую им самозащиту. Государство, стремящееся сохранить власть, не может допустить ни того, ни дру­гого. Испокон веков законодатель рассчитывал на то, что послуша­ние (покорность) подданных обеспечивается не только принужде­нием, но и его угрозой. Эта угроза, содержащаяся в санкции пра­вовой нормы, доводилась до всеобщего сведения вместе с содер­жанием нормы.

Государственное принуждение, включая самые острые его формы, является необходимым спутником любого права, но не ис­черпывает его содержания.

Право необходимо связано с принуждением потому, что само понятие обязательной нормы предполагает возможность ее нару­шения; без правонарушений право в целом не имело бы смысла и цели¹. Возникновение права начиналось с определения запретов, наказаний, порядка рассмотрения споров в суде. "Понятие кражи определяется раньше, чем понятие собственности"².

Возможность и неизбежность принуждения наглядна и оче­видна там, где основой "замиренной среды" является подавление и порабощение одной части общества другой его частью; менее оче­видно, но столь же необходимо оно и там, где общество основано на компромиссах, договорах, соглашениях, ибо любое соглашение рано или поздно начинает тяготить одну из сторон и потому неиз­бежно нарушается, если оно не обеспечено соответствующими га­рантиями.

Государственное принуждение, охраняющее право от наруше­ний, облечено в правовые формы, выражено как санкции право­вых норм и процессуальный порядок их применения и потому, по­добно всему правовому, нуждается в соответствующих средствах обеспечения. Эту связь правовых норм и санкций хорошо показал И. Бентам.

Различая законы "императивные" и "карательные", И. Бен­там подчеркивал последовательность их применения и реализа­ции: "Пусть человек не ворует". "Пусть судья велит повесить вся­кого, кто уличен в воровстве". "Шериф имеет власть вешать вся­кого, кого судья, поступая должным образом по закону, велит ему повесить". "Пусть никто не мешает шерифу вешать всякого, кого судья, поступая должным образом по закону, велит ему повесить". "Пусть судья велит заключить в тюрьму всякого, кто пытается ме­шать шерифу повесить кого-нибудь, кого судья, действуя долж­ным образом по закону, велит ему повесить"³.

Ряд теоретиков права оспаривал связь права с государствен­ным принуждением. Петражицкий утверждал, в частности, что с

¹ "Понятия права и противоправности взаимозависимы и взаимодо­
полняемы, — писал итальянский философ права Дель Веккио. — Хотя это
и покажется на первый взгляд странным, право в точном смысле нару­
шаемо по своей сущности, и оно является правом благодаря своей нару­
шаемое™. Если бы отсутствовала возможность противоправности, не имело
бы смысла утверждение права..." (Антология мировой правовой мысли в
пяти томах. III том. Европа. Америка. XVII—XX вв. М., 1999. С. 722).

² Пашуканис Е. Б. Избранные произведения по общей теории права
и государства. М., 1980. С. 159.

³ См.: Избранные сочинения Иеремии Бентама. Том первый. Введе­
ние в основания нравственности и законодательства. Основные начала
Гражданского кодекса. Основные начала Уголовного кодекса. СПб., 1867.
С. 308; Современный перевод части этого текста, выполненный Е. А. Во-
ротилиным: История политических и правовых учений. Хрестоматия М
2000. С. 292—294.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 3. Сущностные качества права

 

точки зрения теории принуждения правовые нормы либо состав­ляют "бесконечную цепь" (так как санкция нормы содержится в другой норме, определяющей содержание и порядок применения принуждения), либо оказываются непринудительными¹. Критикуя этот взгляд, Шершеневич обоснованно отметил, что общей гаран­тией права является государственная власть как факт, на котором укреплена вся правовая цепь². Иными словами, изображенная И. Бентамом цепь противоправных деяний способна завершиться применением (на основе закона) вооруженной силы. Отказ воору­женных сил подчиниться законному приказу означает потерю вла­сти существующим правительством.

Говоря об охране права, важно подчеркнуть, что содержание многих правовых определений и предписаний лишь отдаленно, опо­средованно связано с государственным принуждением. Нормы оп­ределяют виды субъектов права, их статусы, состояния, юридичес­кие факты, условия действительности сделок и договоров, порядок совершения действий, порождающих юридические последствия и др. Все это имеет важное значение для реализации права, созда­ния правопорядка, охраны и воспроизводства общественных отно­шений определенных видов и типов, решения возникающих споров и конфликтов. Связь некоторых правовых норм и даже отраслей (семейное право) с государственным принуждением для массового правосознания почти неощутима. Между тем в обыденном созна­нии право часто ассоциируется не столько с порядком, сколько с принуждением. Эта ассоциация сложилась исторически.

Как отмечено, в процессе возникновения и развития права самовольное и самоуправное принуждение вытеснялось и заменя­лось государственным, облеченным в правовые формы. Упорядо­чивая первобытное насилие пределами материально-правовых норм и процессуальными процедурами, право уже в архаичном обще­ственном сознании отождествлялось с принуждением по той при­чине, что за границами права принуждение запрещается, пресе­кается и карается как самоуправство и самосуд. В результате со­отношение права и принуждения стало одной из острых социальных проблем, предметом повышенного внимания общества и правовой науки. Достаточно очевидно, что без налаженной системы приме­нения санкций за нарушение запретов право становится бессиль­ным и ненадежным, не оправдывающим возлагаемых на него со­циальных ожиданий. Правовые нормы, а равно проистекающие из них права и обязанности членов общества превращаются в благие пожелания, если власть не способна организовать восстановление

¹ См.: Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с тео­
рией нравственности. СПб., 1909. Т. I. С. 273—274.

² См.: Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Учебное пособие (по
изданию 1910—1912 гг.). Том 1. М., 1995. С. 264—265.

нарушенных прав, принуждение к исполнению обязанностей, на­казание нарушителей правовых запретов. В то же время государ­ственное принуждение, с помощью которого охраняются право и правопорядок, более всего затрагивает личность, ее интересы, права и свободы. Если оно применяется для защиты несправедливого пра­ва, вне права или вопреки праву, проблема взаимодействия права и государственного принуждения становится особенно острой.

Обостренное восприятие обществом, его моральным и право­вым сознанием проблем связи права и государственного принуж­дения обусловлено и тем, что на протяжении многих веков челове­ческой истории принуждение нередко применялось произвольно, по усмотрению власть имущих, а сами меры государственного при­нуждения часто были несоразмерно правонарушению предельно жестоки. Произвол, жестокость или слабость власти всегда были наиболее заметны в той сфере общественных отношений, где при­меняются меры наказания за совершение преступлений.

"Из всех видов права, — писал Пашуканис, — именно уго­ловное право обладает способностью самым непосредственным и грубым образом задевать отдельную личность. Поэтому оно всегда вызывало к себе наиболее жгучий, и притом практический, инте­рес. Закон и кара за его нарушение вообще тесно ассоциируются друг с другом, и, таким образом, уголовное право как бы берет на себя роль представителя права вообще, является частью, заменя­ющей целое"¹.

К сожалению, это представление еще недавно было очень рас­пространено в нашей стране. При массовых опросах населения о действующем праве чаще других назывался Уголовный кодекс, хотя жизнь большинства опрошенных никак не связана ни с преступ­лением, ни с наказанием. И наоборот, на вопрос: какой кодекс обя­зательно регулирует важные отношения каждого нормального жи­теля страны — с трудом (и то не всегда) назывался Кодекс о бра­ке и семье.

Представление о принудительности как главном содержа­нии права в период массовых репрессий насаждалось А. Вышин­ским². Это представление получило широкое распространение в со-

¹ Пашуканис Е. Б. Указ. соч. С. 160.

² Сначала Вышинский писал, что право представляет собой нормы,
"осуществляемые в принудительном порядке при помощи государствен­
ного аппарата" (см.: Вышинский А. Вопросы права и государства у К. Мар­
кса // Сов. государство. 1938. № 3. С. 40). Это нелепое определение выз­
вало критические замечания со стороны ряда юристов, отмечавших, что
правовые нормы не "осуществляются в принудительном порядке", по­
скольку подавляющее большинство граждан добровольно соблюдает нормы
права, а меры принуждения применяются только в случае нарушения за­
конов (см., например: Выступление Д. М. Генкина на первом совещании
по вопросам науки советского государства и права // Основные задачи

 

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 3. Сущностные качества права

 

ветской литературе. Ряд авторов утверждал, что само право носит общепринудительный характер: "Принуждение в праве в широ­ком смысле находит свое проявление в том, что государство влас­тно решает те или иные вопросы независимо от воли отдельного индивидуума, которая может и не совпадать с государственной во­лей, содержащейся в правовых нормах"¹. Из такого же представ­ления исходили авторы, утверждавшие, что даже наделение граж­дан какими-либо правами ограничивает их свободу "хотя бы уже потому, что закрепляются именно такие, а не иные права".

Представление о "принудительности" распространялось так­же на правовые нормы, определявшие порядок, форму соверше­ния действий, порождающих юридический результат, хотя бы со­вершение этих действий и достижение юридического результата не были обязательными (заключение ряда договоров в письменной форме, предъявление исков в пределах срока исковой давности, оформление брака в органах загса, соблюдение срока подачи кас­сационной жалобы, необходимость сдачи экзаменов для получения водительских прав и т. п.).

Достаточно известно, что во всех государствах право всегда устанавливало порядок, форму совершения некоторых действий, влекущих юридические последствия. Несоблюдение этого порядка, формы или неполнота состава юридических фактов не порождали правового результата, но не являлись правонарушением. В случае спора по таким делам в суде или других государственных органах выносились решения об отказе в иске, об отказе принять заявле­ние к рассмотрению и т. п.

В дореволюционной литературе такой отказ назывался "санк­ция ничтожности" и не причислялся к мерам принуждения. В со­ветской литературе, где правовые нормы часто трактовались как "веления государства", содержание каждой из них считалось обя­зательным к исполнению, хотя бы речь шла об оформлении дейст­вий, которые лицо вправе совершать или не совершать по своему усмотрению. Поэтому понятие и содержание "санкции ничтожнос­ти" связывались с преувеличенным представлением о роли госу­дарственного принуждения в правовом регулировании. Указанные правом способы надлежащего оформления каких-либо действий

науки советского социалистического права. М., 1938. С. 155; заключитель­ное слово А. П. Павлова на первой научной сессии ВИЮН // Труды пер­вой научной сессии Всесоюзного института юридических наук. 27 янва­ря — 3 февраля 1939 г. М., 1940. С. 565). В окончательном варианте опре­деления права говорилось, что советское право обеспечивается в своем применении всей принудительной силой социалистического государства (см.: Основные задачи науки советского социалистического права. С. 183). ¹ Источники этой и последующих цитат из работ 60—70-х гг. прошлого века см.: Лейст О. Э. Санкции в советском праве. М., 1962; он же. Санк­ции и ответственность по советскому праву. М., 1981.

иногда называли принуждением: "Когда субъект не может достичь желаемого результата иным способом, кроме указанного, принуж­дение налицо". "...Лицо, рассчитывающее получить пенсию, вынуж­дено сообразовывать свое поведение с закрепленными в норме права юридическими фактами, и прежде всего учитывать необходимость накопления соответствующего трудового стажа". При таком под­ходе право выглядело как сила, вынуждающая граждан чуть ли не на каждом шагу сообразовывать свои действия с их юридичес­ким результатом, под угрозой государственного принуждения.

Преувеличение социальной роли уголовной ответственности и принуждения было связано не только с бытовавшими политико-идеологическими установками, но и с особенностями образа жизни советского общества и государственной экономики. В прежнем об­ществе, где все было огосударствлено, главное значение придава­лось штрафной, карательной ответственности.

Часть теоретиков утверждала, что ответственность состоит лишь в применении штрафных, карательных санкций. В чем-то здесь сказались и обыденное правосознание, сводящее право в це­лом к уголовному праву, и недооценка роли санкций, направлен­ных на реальное восстановление нарушенных прав. Поскольку все, даже сфера обслуживания, огосударствлялось, нередки были си­туации, когда гражданин, чьи права нарушены противоправными действиями работников государственных организаций и предпри­ятий, получал не возмещение вреда и убытков, а сообщение о том, что на виновных наложены дисциплинарные взыскания. Еще ху­же дело обстояло с ответственностью хозорганов, когда взыскание санкций за нарушение поставок и договоров хотя и считалось юри­дически обязательным, но производилось в пределах 10—15%, а на полученные суммы штрафов и неустоек вообще невозможно бы­ло приобрести продукцию взамен недопоставленной или некаче­ственной.

Развитие предпринимательства и товарно-денежных отноше­ний в нашей стране, перспективы становления гражданского об­щества и правового государства выводят на первый план те от­расли права, которые регулируют защиту и восстановление нару­шенных прав граждан и других субъектов права, применение пра-вовосстановительных, а не только карательных санкций. Не слу­чайно именно в этой сфере обнаружились существенные недостатки и пробелы, мешающие оперативно рассматривать и решать возни­кающие споры, исполнять принятые решения, устранять противо­правные состояния, восстанавливать нарушенные права. Иными словами — применение государственного принуждения еще не в полной мере соответствует природе и содержанию тех обществен­ных отношений, которые оно призвано охранять и при нарушении по возможности восстанавливать.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

г

Глава 3. Сущностные качества права

 

Санкции, определяющие меры государственного принуждения за нарушения норм права, ^— необходимый компонент любой пра­вовой системы, но им не принадлежит в этой системе ведущая роль, поскольку угроза принуждения и ее применение не исчерпывают содержания права. Главным в праве являются предупреждение и пресечение конфликтов, упорядочение решения споров, восстанов­ление нарушенных прав, стабилизация с помощью юридических средств отношений, свойственных данному обществу, его социаль­ному и политическому строю.