Право и свобода

В процессе дискуссии в 70—80-х гг. о понятии права приня­тому в то время определению права как "возведенной в закон воли господствующего класса (или всего народа)" противопоставлялось понятие о праве как о воплощении свободы, равенства, справедли­вости¹. Еще до того право иногда определялось как "мера свобо­ды". Эти теоретические позиции были порождены стремлением свя­зать общее понятие права с концепцией прав и свобод человека, получившей у нас признание и распространение примерно в те же годы.

Понятие права как воплощения свободы порождает ряд сомне­ний. Оно подходит для определения так называемого естественного права, содержащегося в общественном правосознании, оказыва­ющего влияние на оценку проектов законов, на выработку законо­дательных предположений и подготовку отмены и изменения ус­таревших законов. Однако для определения сущности действующего (позитивного) права такое определение не годится.

Во-первых, из такого правопонимания следует, что история действующего права начинается только с XVII—XVIII вв., когда были выдвинуты и воплощены в праве идеи всеобщего равенства и свободы, а все предыдущее право не должно считаться правом. Между тем философия права как часть социальной философии имеет своим объектом историю человечества в целом и потому в своих выводах, понятиях и категориях должна стремиться выра-

¹ См.: Сов. государство и право. 1979. № 7 и 8; 1981. № Ц- 1983. № 10; 1984. № 11 и др.

зить нечто действительно общее, объективно присущее предмету исследования на всем протяжении его существования. Именно по­этому философия права способна предсказать возможности, дос­тоинства, а также опасности, недостатки права.

Во-вторых, если право — воплощение (бытие) свободы, то ло­гичен вывод — чем больше права, тем больше свободы. Однако ис­тории известны правовые системы, настолько дотошно определяв­шие все сферы жизни общества, что свободному усмотрению лю­дей места практически не оставалось. Тотальное регулирование всех общественных отношений и (главное!) пресечение новшеств идеа­лизировались некоторыми политико-правовыми доктринами.

Философ Древнего мира Платон, разочаровавшись в способ­ности людей разумно управлять государством, пришел к мысли, что править должны законы, детально регулирующие частную и общественную жизнь. "Законодателю, — рассуждал Платон в трак­тате "Политик", — следует позаботиться о браках, соединяющих людей, затем — о рождении детей и воспитании как мужчин, так и женщин, от ранних лет и до зрелых — вплоть до старости. Он должен заботиться о том, чтобы почет, как и лишение его, были справедливыми, наблюдать людей во всех их взаимоотношениях, интересоваться их скорбями и удовольствиями, а также всевозмож­ными вожделениями, своевременно выражая им порицание и по­хвалу посредством самих законов. Равным образом о гневе и стра­хе, о душевных потрясениях, происходящих от счастья или несча­стья, о том, как отвратить их, обо всех состояниях, которые быва­ют с людьми во время болезней, войны, бедности и при противопо­ложных обстоятельствах, — всему этому законодателю следует и поучать граждан и определять, что хорошо и что дурно в каждом отдельном случае. Потом законодателю необходимо оберегать дос­тояние граждан и их расходы и знать, в каком они положении...¹" В том же духе в "Законах" рассуждается о регулировании чис­ленности населения, его занятий, ремесел, искусств, о военном деле и благоустройстве, о хороводах как о необходимом условии истин­ного законодательства и основе мусического воспитания².

Идеи дотошной законодательной регламентации всех сторон личной жизни, хозяйственной, религиозной, политической деятель­ности граждан получили развитие в произведениях французских коммунистов XVIII—XIX вв. (Морелли, Бабёф, Марешаль, Кабе и др.). Известный критик марксизма К. Поппер даже усмотрел в по­литико-правовой концепции Платона обоснование' тоталитаризма³.

¹ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 2. М., 1972. С. 93—94.

² См. там же. С. 117, 438 и след.

³ См.: Поппер Карл. Открытое общество и его враги. Т. I. Чары Пла­
тона. Том П. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. М., 1992.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

При всей спорности отдельных выводов Поппера очевидно, что из­быток правового регулирования несовместим со свободой и ведет к застою.

Ближе к истине определение права как "меры" (ограничения + допущения) свободы. Такое определение восходит к трудам Гоб-бса: "Законы придуманы не для прекращения человеческой дея­тельности, а для ее направления, подобно тому как природа созда­ла берега не для того, чтобы остановить течение реки, а чтобы на­правлять его. Мера этой свободы должна определяться благом граж­дан и государства"¹.

Отсюда Гоббс делал вывод, что наибольшая свобода поддан­ных проистекает из умолчания закона: "Там, где суверен не пред­писал никаких правил, подданный свободен действовать или не дей­ствовать согласно своему собственному усмотрению. И такой сво­боды бывает в одних местах и в одни времена больше, в других местах и в другие времена — меньше соответственно тому, как это представляется наиболее целесообразным тем, которые обладают верховной властью"².

Порицая законы ненужные и непонятные, Гоббс обосновывал принцип гражданского общества — "гражданам (подданным) раз­решено все, что не запрещено законом". Позже этот принцип по­лучил воплощение во французской Декларации прав человека и гражданина, в ряде законодательных актов, нашел широкое обо­снование в трудах Канта, Гумбольдта, Бентама и других либераль­ных мыслителей. Этот принцип выражает ряд аспектов действи­тельного соотношения свободы и права: свобода гражданина не толь­ко ограничивается (запретами), но и гарантируется правом в том отношении, что создает уверенность в безопасности (от противо­правных деяний других членов общества и от незаконного приме­нения принуждения государством к лицам, не нарушившим пра­вовых запретов). Поэтому с принципом "Гражданам разрешено все, что не запрещено законом" неразрывно связано правило: "Незна­ние официально опубликованного закона не освобождает от ответ­ственности за его нарушение".