Живая вода

 

Среди звезд — всех ярче Утренняя звезда, среди кавказских долин — всех лучше долина Псекупса, — так говорят на Кубани. Горы здесь мохнатые от вековых лесов. Точно большие медведи, спят они на берегах голубой реки. Огромные дубы, чинары, белолистки смотрятся в чистые речные струи. Земли здесь плодородны, воды богаты рыбой, а в лесах сколько хочешь душистых диких груш, сочных яблок, сладкого кизила, вкусных орехов. Не найти земли привольнее…

Но было время, когда люди бежали из этой долины. Поселился тогда на берегах Псекупса хищный пришелец Карабатыр. Ростом он был мал, видом безобразен, а нравом злобен и жесток. Тонконогий и длиннорукий, с мешковатым туловищем, напоминал он большого паука. Но особенно отвратительным было свирепое лицо Карабатыра: горбатый нос нависал над беспощадным жабьим ртом, черные глаза светились недобрым огнем, а когда говорил он, из-под тонких усов высовывались кривые хищные клыки.

Конечно, сам по себе Карабатыр не страшен был молодым и сильным джигитам. Но владел пришелец великой волшебной силой — умел заставить служить себе мертвые камни. В мрачном подземном дворце своем из камней и вод потаенных составлял он чудесное снадобье. Каждую ночь наполнял Карабатыр этим снадобьем огромный каменный котел и опускал в него заповедный осколок пылающей звезды, который доставал из заветного ларца. Через минуту закипал огромный котел и получалась в нем чудесная живая вода. Брызнет Карабатыр этой водой на мертвые обломки скал — и превращаются камни в хмурых, несокрушимых, безжалостных воинов. Плеснет Карабатыр живой водой на большую скалу — и становится она неутомимым конем-великаном. Прятал тогда Карабатыр осколок звезды в заветный ларец, оставлял у входа в свой дворец крепкую охрану, садился на огромного коня и вместе с каменными воинами отправлялся в поход.

Окружат воины Карабатыра аул и начинают расправу. Ни малого, ни старого не щадят — рубят, режут руки и ноги. Нельзя было ждать от этих воинов сострадания и жалости, потому что всегда холодными и безразличными были их каменные сердца.

А живое сердце Карабатыра тоже не знало теплых человеческих чувств и кипело всегда дикой ненавистью. Сидит он на коне-великане, смотрит, как кровь человеческая течет, и смеется свирепым, хриплым смехом. Чем больше страдания людские, тем громче смех проклятого Карабатыра. А если замечал он, что кому-нибудь, женщине или ребенку, удавалось ускользнуть от расправы, погонял злодей своего каменного коня и заставлял его давить жертву тяжелым копытом.

Не раз пытались храбрые джигиты разбить грозное войско свирепого Карабатыра. Не раз бросались они в яростные атаки. Но мечи и кинжалы ломались о каменные груди хмурых воинов, стрелы отскакивали от них.

— Ха-ха-ха! — хрипло смеялся Карабатыр, и глаза его краснели от злорадной радости. — Ничего вы, людишки, не сделаете с моим войском! Оно — непобедимо! Я — самый могучий, самый грозный, самый великий.

Так бы и обезлюдел весь край от походов Карабатыра, если бы не приходилось разбойнику каждый вечер возвращаться в свой подземный дворец, потому что, когда заходило солнце, кончалась чудесная сила живой воды и вновь превращались его воины в мертвые глыбы серого камня.

Отправился как-то Карабатыр со своим войском в поход на далекий абадзехский аул. В ту пору щедро пригревало землю весеннее солнце. Лесные яблоньки, как невесты, стояли наряженные в белую фату, лесные фиалки фиолетовыми глазками улыбались из молодой зеленой травы. В чаще леса раскрывали свои колокольчики красавцы ландыши, и голова кружилась от их нежного запаха.

Но Карабатыр и его воины были безразличны к этой красоте. Предводитель равнодушно смотрел, как топчет конь хрупкие фиалки, и лишь иногда по его безобразному лицу пробегала усмешка. Он представлял, как ворвутся его каменные воины в мирный аул, как черный дым пожара устремится в голубое небо, как потекут по зеленой траве кровавые ручьи. И эти мысли так распалили его черное сердце, что Карабатыр пришпорил своего коня-великана и обогнал своих воинов. Долго мчался он по каменистой тропе над голубым Псекупсом, пока не перерезало ему путь узкое ущелье. Толстый ствол чинары, точно мост, был переброшен через ущелье, но Карабатыр не решился верхом въехать на него.

«Подожду, когда мои воины сделают настоящий мост. Конь мой слишком тяжел для этой переправы, — подумал он. — А я пока пойду пешком, чтобы разведать дорогу…»

Спешившись, Карабатыр перешел по стволу чинары и медленно направился по узкой тропинке. Ущелье змеей извивалось между каменными стенами. Говорливый ручей, бурля и пенясь, бежал по его каменистому дну, а сбоку пролегала извилистая тропинка. И вдруг ветерок, гуляющий в ущелье, донес шорох чьих-то легких шагов. Карабатыр насторожился, спрятался в кустах орешника и стал всматриваться в глубину ущелья.

Из-за поворота вышел стройный мальчик в серой домотканой черкеске, с большим кинжалом у пояса. Яркий румянец играл на его смуглых щеках, большие темные глаза были глубоки, как озера, и сияли, словно весенние звезды. Мальчик нагнулся над ручьем, зачерпнул пригоршней воду и стал пить. Папаха упала с его головы — и вдруг две черные толстые косы окунулись в ручей.

— Девчонка! — прошептал удивленный Карабатыр.

Девушка засмеялась, и веселый смех ее, точно колокольчик, зазвенел по ущелью. Она вскочила на ноги, подобрала косы и уложила их под папаху. Потом взглянула в глубь ущелья, и густые брови сурово сдвинулись. Прямо на нее, неслышно ступая по камням, шла волчья семья. Впереди легкой крадущейся походкой шел огромный белый волк. Он тащил большого горного тура. За ним, припадая к камням, скользила волчица. Она несла молодого орла. А последним бежал маленький серый волчонок. Его челюсти сжимали полузадушенного крота.

— Ого! Волки сейчас растерзают девчонку! Интересно будет на это посмотреть! — прошептал Карабатыр и вдруг с удивлением почувствовал, что ему жалко незнакомую девушку.

Белый волк бросил свою добычу на камни, придавил ее лапой и проговорил:

— О дочь человека! Моя семья сегодня сыта, и мы не тронем тебя. Уходи скорее с нашей тропинки.

— Если вы сыты, то зачем вам эти жертвы? — сказала девушка. — Отпустите тура — он еще совсем молод! — Пусть орел свободно взовьется в голубое небо, а крот уползет в свою нору! Они хотят жить, а жизнь прекрасна!

— Ты глупая человеческая улитка, — прохрипел старый волк. — Я никогда не отпускаю своей добычи…

— Но ведь ты сыт!

— Все равно! Я люблю смотреть, как течет кровь из открытых ран моих жертв…

— Лучше послушай меня, а то увидишь, как течет кровь из твоих ран, — блеснув глазами, прикрикнула девушка.

— Так ты мне еще грозишь? Сейчас тебе будет конец, — завыл старый волк.

Он швырнул еле живого тура волчице и пополз к девушке. Глаза его загорелись злобой. Девушка левой рукой сорвала с головы косматую папаху, а правой выхватила кинжал.

— Она сумасшедшая, эта девчонка! — прошептал Карабатыр, высовываясь из кустов. — Какое ей дело до козла, орла и крота? Пускай бы их растерзали волки… Но в груди этого человеческого детеныша бьется смелое сердце.

Волк подползал все ближе и ближе к девушке. Тугие клубки мускулов перекатывались под его белой шкурой. Теперь он делал маленькие, еле заметные шажки.

— Лучше послушай меня, белый! — проговорила девушка.

Волк на мгновение замер. Потом чудовищным прыжком он бросился вперед. Девушка не отступила. Ловким движением она сунула свою папаху в раскрытую пасть волка, а другой рукой вонзила кинжал в грудь зверю.

— На первый раз я пожалела тебя. Мой кинжал прошел рядом с твоим сердцем. Но если ты во второй раз не послушаешь меня, кинжал пронзит твое сердце, — крикнула девушка корчащемуся на камнях волку.

— Ты победила, о дочь человека, — прохрипел волк. — Ты победила и пусть будет по-твоему!

Волоча задние ноги, он пополз в глубь ущелья, а за ним, бросив свои жертвы, щелкая зубами, поплелись волчица и волчонок.

Девушка папахой набрала из ручья холодной воды и плеснула ее на животных. Тур вскочил на ноги, орел расправил смятые крылья, крот раскрыл крошечные черные глазки.

— Идите и будьте счастливы! — пожелала им девушка.

— Скажи нам имя свое, спасительница наша! — попросил орел.

— Зовут меня Свет Зари!

— Спасибо тебе, о Свет Зари! Мы запомним твою отвагу и доброту! — воскликнул орел и взлетел в голубую вышину, где скользили легкие белые облачка.

— Спасибо тебе! — проговорил горный тур и одним прыжком выбрался из ущелья.

— Спасибо тебе! — пропищал крот, исчезая в темной расщелине.

Девушка рассмеялась, посмотрела на ручей и вдруг заметила прячущегося в кустах орешника Карабатыра.

— Кто ты, незнакомец? — спросила она.

— Я повелитель этих гор, — ответил Карабатыр и горделиво подбоченился.

— У гор нет повелителя, они свободны, как люди, живущие в них, — ответила девушка.

— Я — грозный Карабатыр.

Девушка сдвинула брови.

— Так вот ты какой, убийца женщин и детей! Проклята мать, родившая такого зверя…

Она надела папаху и отвернулась, собираясь уходить. И Карабатыру вдруг показалось, что солнце потускнело и в ущелье стало темно.

— Подожди! — крикнул он, спрыгивая вниз. — Не уходи! Послушай меня! Ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я могуч, богат, отважен…

Девушка гневно посмотрела на него.

— Могучие всегда добры и человечны… — сказала она. — Богатство твое ничего не значит, потому что душа твоя бедна… А отвага… Велика ли отвага у того, кто расправляется с беззащитными стариками, женщинами и детьми…

— У меня много золота. Это золото будет твоим! Ты будешь жить в роскошном дворце…

— Не нужно мне твоего золота, Карабатыр! Ты зол и безобразен. Я никогда не полюблю тебя. А с милым даже убогий шалаш покажется мне лучше твоего дворца…

В это время затрещали кусты под ногами угрюмых каменных воинов.

— Возьмите ее! — в бешенстве закричал Карабатыр. — Бросьте в темницу! Пусть болезнь скрючит ее тело! Пусть она станет безобразнее меня!

Двое воинов бросились к девушке. Она ударила одного кинжалом, но булатная сталь сломалась о каменную грудь. Воины скрутили девушке руки и повели с собой.

Из голубого поднебесья это заметил орел и, с тревожным клекотом бросившись вниз, стал кружить над войском Карабатыра. Видел он, как на закате дошли воины до входа в подземный дворец, как втащили туда девушку, как огромный конь Карабатыра телом своим закрыл этот вход и окаменел.

Только поздней ночью вернулся орел в свое гнездовье и до самого утра не сомкнул глаз, раздумывая о том, как помочь девушке.

Рано утром, когда первые лучи солнца золотили вершины гор, увидел орел на далеком каменном пике неподвижную фигуру тура. Упершись ногами в камень, точно слившись с ним, тур наблюдал, как таяли утренние туманы в ущелье, как лучи солнца блестели в капельках росы, как голубели далекие горные реки.

— Знаешь ли ты, что девушку, спасшую нас, захватил Карабатыр? — крикнул орел, подлетая к туру. — Что будем делать?

— Надо спасти ее! — не задумываясь, ответил тур. — За добро надо платить добром — таков закон наших гор.

— А как спасти ее? Что мы можем сделать с Карабатыром и его каменным войском?

Тур долго смотрел вдаль и наконец ответил:

— Надо разыскать крота и посоветоваться с ним…

— Что может придумать этот маленький зверек? — возразил орел.

— Он поможет нам пробраться в подземный дворец Карабатыра. Он умеет делать ходы под землей.

Солнце уже стояло высоко, когда орел и тур добрались до кротовой норы.

Старый крот внимательно выслушал их рассказ и задумался. Синие вечерние тени протянулись от гор, а он все думал. Нетерпеливый орел уже собрался один лететь спасать девушку, когда крот заговорил:

— Нам нужно действовать наверняка, иначе мы и девушку не спасем, и сами погибнем. Надо не только выручать Свет Зари, но и сделать так, чтобы Карабатыр не смог вновь захватить ее. Я придумал, как этого добиться. Ты, орел, завтра рано утром отнесешь меня к замку Карабатыра. А ты, тур, ночью соберешь в горных долинах как можно больше душистой сон-травы и к утру отнесешь ее ко входу в замок Карабатыра. А потом…

И мудрый крот рассказал орлу и туру, как надо действовать.

А Свет Зари в это время томилась в холодной сырой темнице. Ни один луч света не проникал в каменную яму. Всю ночь девушка провела там, дрожа от холода. К утру подземная сырость потушила свежий румянец ее лица и скрючила молодое тело. Когда слуги Карабатыра потащили девушку к своему повелителю, она не могла стоять на ногах.

Карабатыр лежал на мягких коврах в подземном покое, обтянутом алым персидским шелком. За легкими шелковыми стенами горели огромные светильни, и весь покой был залит ярким светом.

— Ха-ха-ха! — захохотал Карабатыр, увидев Свет Зари. — А ведь ты сейчас безобразнее меня! Вот, смотри сюда!

Он указал на большое зеркало. Девушка взглянула туда — и не узнала себя. Лицо ее стало желтым и худым, губы посинели, руки и ноги распухли и не разгибались.

— Ну как, красавица, теперь ты согласна стать моей женой? — спросил Карабатыр. — Если согласишься, я чудесной живой водой верну тебе прежнюю красоту. Я дам тебе одежду из шелка, расшитую бесценным жемчугом. Я надену на тебя браслеты, украшенные алыми рубинами. Ты согласна?

Но девушка бросила гордый взгляд на Карабатыра и гневно ответила:

— Нет! В наших горах, если любят, то человека, а не камни… Я тебя ненавижу, о сын злобной жабы…

Карабатыр затрясся от ярости. Два клыка выставились из его рта, мрачный огонь загорелся в его глазах.

— Ты не хочешь стать моей женой, о несчастная?! Ты противишься моему могуществу! — закричал он, и его скрипучий голос загрохотал в подземелье. — А ты знаешь, что с тобой станет? Тебя опять бросят в ту же темницу. За ночь камни подземелья потушат твои дерзкие глаза. А еще через ночь и день выпадут твои волосы и зубы. И никто, никто, кроме меня, не может спасти тебя. Слепая, безобразная, беспомощная, ты будешь ползать у моих ног, умоляя о милости…

— Нет! — воскликнула девушка. — Ты можешь лишить меня молодости, красоты, здоровья, но ты не сумеешь погасить в сердце моем ненависть к тебе, жалкому подземному пауку, убийце женщин и детей…

— Взять ее! — в бешенстве закричал Карабатыр и вскочил на ноги. — Бросить ее опять в темницу. Пусть камни выпьют ее молодость и красоту!

Слуги схватили гордую девушку и снова бросили в подземный каменный мешок. А Карабатыр, дрожа от ярости, взобрался на своего каменного коня и, оставив охрану у входа в свой дворец, вместе с воинами выступил в новый злодейский поход.

Когда огромный конь сделал несколько шагов, Карабатыр у входа в свой дворец заметил целые охапки вянущей травы.

— Что это такое? Кто осмелился слоняться ночью возле жилища непобедимого Карабатыра? Кто набросал здесь этой травы? — закричал он своим несокрушимым воинам.

Но воины равнодушно шагали по траве и не знали, что ответить своему повелителю.

Огромный конь все дальше уносил Карабатыра от его дворца. Наконец удалились, умолкли и тяжелые шаги его воинов.

Часовые — два мрачных каменных великана — недвижно стояли у входа в подземелье, крепко сжимая тяжелые каменные мечи, и холодными глазами смотрели за реку.

Золотые солнечные искры играли в голубых водах Псекупса, теплый ветерок шевелил ветви цветущих яблонь и с них сыпались розовые лепестки. Цветы раскрывали свои чашечки, подставляя их ласке солнечных лучей. Все радовалось весне, ясному дню, тихому ветерку…

Только каменные воины были суровы и неподвижны. Глядя прямо перед собой, они не замечали, что из-за деревьев за ними следят три пары глаз.

Все выше поднималось солнце, все жарче пригревали землю его лучи. От разбросанной около дворца сон-травы поднимался душный, усыпляющий аромат.

Каменные воины начали зевать и сомкнули отяжелевшие веки…

— Пора! — прошептал нетерпеливый орел.

— Нет! — ответил крот. — Они не спят, а только дремлют…

Воины опустили мечи, и их головы упали на каменные груди.

— Идем! — прошептал тур.

— Нет! — остановил его крот. — Их сон еще не крепок.

Аромат сон-травы становился все сильнее. Грузные фигуры воинов закачались и тяжело рухнули на песок. Гулкий храп разнесся над голубой рекой.

— Теперь пора! — воскликнул крот. — Неси меня, орел! Тур, следуй за нами!

Они бесшумно проскользнули мимо уснувших часовых и скрылись в темном коридоре.

— Брось меня, орел, прямо в каменный котел, — сказал крот. — Вы с туром спасайте Свет Зари, а я займусь своим делом... Ждите меня по ту сторону горы…

Орел бережно опустил крота на дно пустого каменного котла, а сам вместе с туром отправился искать подземную темницу…

А Свет Зари в это время лежала на холодных камнях в темноте глубокой ямы. Ледяная сырость все сильнее сковывала ее тело и подбиралась к самому сердцу.

«Неужели я не увижу больше ни голубого Псекупса, ни ясного неба, ни солнца? — думала девушка. — Неужели я погибну в этой подземной яме?»

Ужас сжал ее сердце. Но она тряхнула головой, точно отгоняя дурные мысли, и запела.

И перед ее взором предстали блистающие снежные вершины, откуда берут начало бурные горные реки, и нежные ландыши, расцветающие в густой траве, и родной аул, где ждет ее седоволосая мать…

Вдруг конец жесткой волосяной веревки упал к ней на грудь и сверху послышался знакомый голос:

— Свет Зари! Это мы, твои друзья, орел, тур и крот! Мы пришли спасти тебя! Хватайся скорее за веревку и вылезай из ямы…

Радость согрела коченеющее сердце девушки. Она схватилась за веревку и, выбиваясь из последних сил, попыталась выбраться из ямы.

Но скорченные сыростью руки и ноги не повиновались ей. Она упала опять на скользкие мокрые камни.

— Не могу… — простонала Свет Зари. — Тело мое ослабло, о друзья мои!

— Я сейчас помогу тебе! — ответил орел.

Он слетел в глубь темницы, велел девушке держаться за него, взмахнул могучими крыльями, напряг все свои силы и вынес Свет Зари из глубокой ямы.

Девушка постаралась подняться на ноги, но со стоном опустилась на шершавый пол подземного коридора.

— Я не могу идти, мои ноги окаменели, — пожаловалась она.

— Ничего, садись ко мне на спину, держись за мои рога, я вынесу тебя отсюда, — сказал тур.

Свет Зари вскарабкалась на широкую спину тура, и тот понес ее по темным подземным коридорам. А орел летел впереди и указывал им путь.

Втроем они выбрались из мрачного подземелья, туда, где ярко светило золотое солнце, где плескался Псекупс и сыпали свои лепестки цветущие яблоньки. Каменные сторожа спали так крепко, что не видели и не слышали их.

Тур, орел и девушка укрылись в кустах по другую сторону горы, в недрах которой скрывался дворец Карабатыра. Там они стали ждать крота.

Уже солнце стало спускаться за горы, а крота все не было. Холодный ветер донес с гор запахи тающего снега. От входа во дворец Карабатыра послышался хриплый кашель проснувшихся каменных воинов…

— Друзья! Я не могу двигаться, но вы полны сил. Оставьте меня, идите спасайте нашего друга крота, — попросила девушка.

— Нет, — покачал головою тур. — Стража проснулась, и нам не пробраться теперь в подземелье.

— Крот нам велел ожидать его здесь, — сказал орел. — Но я поднимусь и узнаю, что делается вокруг…

Расправив крылья, он взлетел в поднебесье и сверху окинул долину зорким взглядом. От гор тянулись длинные фиолетовые тени. Псекупс из голубого стал темно-синим.

По берегу реки торопливо двигался со своим войском Карабатыр. Только край солнца еще виднелся над горами, когда Карабатыр и воины вошли в подземелье. Огромный конь попятился, телом своим закрыл вход во дворец и низко опустил голову. Солнце скрылось, и сейчас же чудовищный конь превратился в огромную скалу.

Орел сложил крылья и камнем упал к своим друзьям.

— Карабатыр вернулся в свое каменное гнездо, а крота нигде не видно, — сказал орел и вздохнул.

Синий мрак спустился над долиной. Над Псекупсом поползли белесые туманы. Яркие звезды загорелись на небе. А крота все не было.

— Пропал наш друг! — горевала девушка. — Меня спас, а сам пропал…

— Садись на мою спину, — предложил тур, — я унесу тебя отсюда. А утром мы с орлом попытаемся пробраться в подземелье и выручить крота…

— Нет! Я никуда не уйду отсюда, — ответила девушка. — Сердце мне не позволяет спасаться самой, если друг в беде…

Когда звезды стали меркнуть и на востоке рождался новый день, орел услышал совсем рядом какой-то шорох. И вдруг откатился камень и из-под него вылез крот. Он тяжело дышал, бархатная шкурка его была мокрой от пота, крепкие лапы окровавлены.

— Фу! Еле выбрался, — проговорил он, поблескивая своими маленькими глазками. — Дно котла почти из сплошного камня, с трудом удалось в нем дыры продолбить…

— Ну, теперь все хорошо, — воскликнул обрадованный тур. — Давайте уходить отсюда. Скоро уже выйдет из горы Карабатыр со своим войском…

— Нет, теперь он никогда не выйдет из своего подземелья, — засмеялся крот. — Я проделал в котле целый десяток незаметных дыр. Злодею не удастся получить живую воду. Как только он начнет нагревать свое снадобье, вся вода вытечет из котла…

Все ярче разгоралась утренняя заря. Проснулись и затрепетали ветвями яблоньки. Птицы запели в кустах, встречая новый день. И вот выплыло из-за гор большое, яркое солнце…

В ту же минуту из отверстия, откуда ночью вылез крот, ударила струя горячей синеватой воды. Поток становился все сильнее и сильнее и вот уже целый ручеек устремился к Псекупсу. Над этим ручейком клубился пахучий пар.

— Погрузись в живую воду, о Свет Зари, — посоветовал мудрый крот.

Девушка послушалась его. И как только живая вода омыла ее скрюченное, больное, обессиленное тело, вдруг распрямились и снова стали гибкими руки и ноги девушки, сила пробудилась в дряблых мускулах, прежний румянец зажегся на ее щеках.

— Ну вот, ты опять настоящая Свет Зари, — проговорил крот. — Прощай!

Он исчез где-то в кустах.

— Прощай, наша спасительница! Желаю тебе счастья, — сказал тур и легкими, стремительными прыжками понесся вверх, в горы, навстречу солнцу.

— Прощай, Свет Зари! Помни о своих друзьях, — крикнул орел, взлетая в поднебесье, к легким облакам.

— Прощайте, мои друзья дорогие, — ответила девушка.

Упругим шагом она пошла к Псекупсу. Проходя мимо входа в подземный дворец Карабатыра, девушка посмотрела на огромного застывшего коня, который выгнул каменную шею и опустил голову в воды голубой реки. Каменный конь так плотно закрывал вход в подземелье, что не оставалось ни щели, ни трещины.

Девушка направилась к родному аулу, чтобы сообщить всем радостную весть: злой Карабатыр навеки погребен в своем подземелье…

…И до сих пор стоит, выгнув крутую шею, каменный конь Карабатыра. И зовут его люди скалой Петушок. До наших дней течет из горы чудотворная целебная вода, дающая людям силу, молодость, радость.