Вместо заключения

 

Как известно, в недалеком прошлом в нашей стране годовщины рождения и смерти классиков марксизма, даты выхода в свет их отдельных наиболее значимых произведений, а также организация и проведение Всесоюзных и Международных научных конференций, симпозиумов и т.п. посвященных марксизму, отмечались с особым вниманием и носили, так сказать, событийный характер. Мероприятия эти, помимо содержательного смысла, имели и отчасти ритуальное значение. Особенно для части партгосноменклатурщиков, а также для самых непроходимых чинуш от науки, каковых, надо признать, у нас всегда хватало. Приверженность этих деятелей марксизму-ленинизму являлась скорее показной демонстрацией их лояльности партии и существующим социально-политическим порядкам, нежели выражением их подлинно гражданской или научной позиции, что в конце 80-х и начале 90-х гг. безусловно сыграло у нас определенную негативную роль в реанимации контрреволюции. Сегодня мы видим, что это идеологическое хамелеонство и политическая ангажированность заставила одних, наиболее рьяных, окончательно перебраться в лагерь антимарксистов и антикоммунистов, других же - более «рассудительных» - вынуждает в мучительном ожидании держать нос на ветру. «Аутентичный» марксизм от этого только выигрывает: происходит его очищение от всего наносного и лживого.

В последнее десятилетие традиция «ритуальных торжеств» в научной среде по вполне понятным причинам была предана забвению, а вместе с ней и многое положительное, что она в себе несла. То, что раньше было прерогативой государства, нынче стало узкокорпоративной заботой ученых. Между тем, судя по выходящей во всем мире социально-политической, философской, исторической, экономической и пр. литературе, а также общественно-политическим сдвигам, имевшим место в последние годы, интерес к марксизму отнюдь не угас. Об этом, кстати, свидетельствуют, в частности, научные конференции, проводимые в ИФ РАН по Марксу и марксизму. И это понятно, ибо марксов идеал единого бесклассового и бесконфликтного человечества, построенного на принципах гуманизма, приоритете общечеловеческих ценностей, дружбе и взаимопомощи всех народов, свободе личности, равноправии и благосостоянии общества, - сохраняет свое значение и сегодня.

Что же касается «поражения», вернее, отступления Великой Октябрьской революции, то российским обществоведам и обществоведам СНГ еще предстоит обстоятельнейшим образом исследовать причины случившегося. Поспешность с оценками и выводами здесь недопустима. Отступления революции и даже их поражения образно, но метко объясняют следующие слова Маркса, сказанные им в укор тогдашним «демократам» и в назидание будущим идеологам антикоммунизма, нашим с вами современникам, явно поспешившим возвестить о «крахе революции», о «банкротстве опыта строительства социализма», о «конце коммунистической эры», объявившим марксизм утопией и пр.: «…пролетарские революции, революции XIX века (в том числе XX века - Д.Д.), постоянно критикуют сами себя, то и дело останавливаются в своем движении, возвращаются к тому, что кажется уже выполненным, чтобы еще раз начать это сызнова, с беспощадной основательностью высмеивают половинчатость, слабые стороны и негодность своих первых попыток, сваливают своего противника с ног как бы только для того, чтобы тот из земли впитал свежие силы и снова встал во весь рост против них еще более могущественный, чем прежде, все снова и снова отступают перед неопределенной громадностью своих собственных целей, пока не создается положение, отрезывающее всякий путь к отступлению, пока сама жизнь не заявит властно: «Hic Rhodus, hic salta»! - «Здесь роза, здесь танцуй!»^[114].

С другой стороны есть большая доля правды и в том, что великий советский народ в результате т.н. «перестройки» и «реформ» действительно был застигнут врасплох, но как писал Маркс в связи с почти аналогичной ситуацией, сложившейся в середине XIX столетия во Франции, «недостаточно сказать... что нация была застигнута врасплох. Нации, как и женщине, не прощается минута оплошности, когда первый встречный авантюрист может совершить над ней насилие. Подобные фразы не разрешают загадки, а только иначе ее формулируют. Ведь надо еще объяснить, каким образом три проходимца могут застигнуть врасплох и без сопротивления захватить в плен 36-миллионную нацию»^[115]. Как видим, слова, сказанные Марксом полтора века назад, звучат сегодня актуально.

Стоит ли удивляться тому, что активно пропагандировавшиеся и обильно цитировавшиеся работы непревзойденных авторитетов и даже гениальных мыслителей недавнего прошлого, теории которых как бы явились олицетворением истины, мгновенно оказались на обочине и представляют теперь интерес, в лучшем случае для историков. Однако, исследование теории и практики марксизма, его истории, современного состояния и перспективы развития XXI веке представляют сегодня несомненный не только чисто теоретический (историко-философский и историко-культурный), но и практический интерес. Именно этим, как мы думаем, объясняется значение представительных конференций и других научных мероприятий, посвященных Марксу и марксизму, имевших место в последние годы как в ИФ РАН, так и в других обществоведческих центрах Москвы и РФ, а также за рубежом.

Думается, нет особой необходимости предварять предложенный вниманию читателя сборник - по форме многоаспектный, а по содержанию дискурсивный - традиционным «путеводным» предисловием или заканчивать его развернутым «заключением», как бы подводящим итог и выносящим вердикт сказанному, ибо каждый из представленных в нем авторов в той или иной степени уже сделали это, причем, достаточно профессионально.

Предлагаемая вниманию читателей коллективная работа «Теория и практика марксизма (история, современность, перспективы), являющаяся продолжением научной работы по исследованию актуальных проблем философии марксизма, начатой в книге «Карл Маркс и современная философия» (М., 1999), подготовлена по итогам одноименной научно-практической конференции, прошедшей (в апреле 2000 г.) в ИФ РАН. В нее вошли доклады и выступления участников этой конференции, специально посвященной активно дискутируемой в последние годы проблеме – соотношения и противоречий между теорией и практикой марксизма, диалектически-критическому переосмыслению отдельных основополагающих положений социальной философии марксизма.

Теоретический дискурс работы во многом определен тем, что в ней, согласно общей концепции книги представлены существенно различные, подчас взаимоисключающие точки зрения авторов – высококвалифицированных специалистов как ИФ РАН и МГУ, так и некоторых других ведущих научных учреждений Москвы.

Высокая степень дискуссионности коллективного труда во многом определяется также вводной главой ак. Т.И. Ойзермана, предложившего в противоположность поверхностно-коньюнктурной «публицистической» критике марксизма его имманентную, по существу марксистскую критику, называемую им «самокритикой марксизма». Внимательный читатель должен заметить, что богатый эмпирический материал, представленный во всех без исключения главах и разделах сборника, рассуждения и выводы авторов напрямую, косвенно или иносказательно перекликаются с положениями вводной главы, в которой задается, возможно и не бесспорная, но в концептуальном отношении весьма плодотворная модель имманентной критики марксизма – марксистской «самокритики». Другое, конечно дело, что мы можем соглашаться или не соглашаться с данной самокритикой марксизма, но ясно одно: марксизм, как учение в высшей степени критическое, не может не заключать в себе и диалектическую «самокритику», являющуюся важнейшим источником его дальнейшего совершенствования и развития.

Исходя из вышеизложенного и с учетом проблем, затронутых в весьма дискуссионных и содержательных главах высококвалифицированных авторов, данная книга состоит из двух тесно связанных между собой проблемно-тематических разделов, в основу которых положен принцип проблемно-тематический, в соответствии с которым отдельные главы, логически сгруппированные в несколько относительно самостоятельных, но по замыслу редколлегии тесно связанных между собой подгрупп (их в книге 11) или частей большого исследовательского материала. Читатель легко заметит, что в них на основе богатых эмпирических данных и теоретических обобщений прослеживаются некоторые характерные черты и тенденции развития теории и практики марксизма, дается попытка именно содержательного, а не охаивающего переосмысления отдельных основополагающих принципов марксизма с учетом социально-политических, экономических и формационных изменений, происшедших в мире и в нашей стране в последнее десятилетие.

Авторский коллектив, представляющий в тоже время редсовет книги, считает, что структура работы и ее теоретический уровень, в целом вполне отвечают поставленным задачам, являясь серьезной базой дальнейшей научно-исследовательской работы в этой области. В этом плане среди важнейших ближайших задач авторского коллектива данной книги редколлегия считает марксистский анализ национального вопроса, диалектики национального и интернационального, изучение проблем конфлтктологии в современном мире, а также продолжение более углубленного марксистского анализа и критического осмысления истории мирового в целом социал-демократического движения, теории и практики современной социал-демократии, современного демократического социализма и левоцентристского движения, а также «Социнтерна», одна из целей которого, как известно, заключается в выработке т.н. «третьего пути» социального развития. Трансформация социал-демократии на протяжении полутора веков его существования столь очевидны, что нельзя было нам в этой книге миновать вопрос о генезисе и об отдельных ключевых этапах ее развития.

И, наконец, хотелось бы отметить, что несмотря на различия во взглядах авторы этой книги согласны в том, что марксизм – одно из ведущих и определяющих направлений политического, идеологического и теоретико-познавательного процессов второй половины XIX и всего XX века. И в самом деле, утвердив себя в качестве таковых в трудах и творческой практике многих поколений и выдвинув блестящую плеяду теоретиков-гуманитариев и революционных практиков, марксизм знаменовал поворотный этап на пути развития человечества. Возможно, марксизм не оставался всегда и во всем тождественным самому себе. И это неудивительно, ибо как значительному теоретическому течению ему, безусловно, была присуща диалектика интенсивного развития. Возникнув в середине XIX столетия – в исторический период восходящего, но равномерного развития капитализма – и адекватно отражая основное содержание этой революционной эпохи, марксизм, как развивающаяся теория, в то же время, нес в себе новые тенденции, способные развиться в следующем столетии.

В течение своего полуторавекового существования марксизм, временами отходя на второй план, никогда, однако, не покидал исторической авансцены, а в первой половине XX в. теория и практика марксизма даже переживает новый расцвет, ярким подтверждением чего является победа Великой Октябрьской социалистической революции в России и строительства социализма в СССР, а также возникновение мировой системы социализма. В настоящее время в период жесткой критики марксизм имеет значение не только как памятник прошлого, но и как актуальное учение, по-прежнему приобщающее нас к строительству нового ненасильственного мира – социализма. Можно надеяться, что и XXI век будет веком дальнейшего развития теории и практики марксизма, веком торжества социализма.

Весь авторский редсовет надеется, что данный труд представляет как в концептуальном, так и в структурном плане внутренне организованное единство исследовательского материала, целенаправленно раскрывающего столь многоплановую и многоаспектную тему, какой является тема диалектическое соотношение теории и практики марксизма. Как общая концепция труда, так и все главы, представленные в нем, как мы полагаем, не только значимы и ценны в теоретико-познавательном отношении, но должны привлечь внимание читателя тщательной историко-философской основой, ясностью изложения, четкими формулировками, продуманностью выводов. Они создают всестороннее представление об исторической обусловленности как теории, так и практики марксизма.

Редсовет - авторский коллектив - считает своим приятным долгом выразить искреннюю благодарность дирекции ИФ РАН (директору Ин-та ак. РАН В.С. Степину, заместителям директора: чл.корр. РАН А.А. Гусейнову, д.ф.н., проф. И.К. Лисееву) за содействие и большую научно-организационную помощь в проведении конференции, за выпуск в свет очередного издания под грифом ИФ РАН, посвященного марксизму.

Мы выражаем также глубокую благодарность руководителю «Группы комплексных проблем национальной политики при дирекции ИФ РАН» д.ф.н., проф. М.Н. Перфильеву и всем сотрудникам этого научного подразделения за моральную и материальную помощь, оказанную ими в проведении конференции, издание отдельных ее материалов, научно-организационную и техническую помощь.

Мы искренне благодарим первых читателей предлагаемой книги в рукописном варианте – наших уважаемых рецензентов докторов философских наук, профессоров: В.У.Бабушкина и С.М.Брайовича за их высокую оценку нашего труда и ценные замечания.

Как научный координатор конференции и редсовета книги, я выражаю глубокую благодарность участникам научно-практической конференции, всему коллективу авторов за их отменный энтузиазм, высокую культуру научно-организационного и научного сотрудничества как в период подготовки и проведения конференции, так и в дальнейшем при доработке и подготовке к изданию материалов этой книги.

Особо хотелось бы подчеркнуть роль проф. А.Д. Сухова, одного из инициаторов проведения конференции и авторов настоящего сборника, без активного содействия которого выход в свет книги был бы невозможен.

Приятно отметить, что в результате проведенных на базе ИФ РАН конференций, посвященных Марксу и марксизму, мы имеем вполне сложившийся, так сказать, «межсекторский», «межинститутский» и «межвузовский» высококвалифицированный авторский коллектив, представляющий Центр марксистских исследований, способный, как нам кажется, и в дальнейшем вести научно-исследовательскую работу в области марксизма с целью его более глубокого осмысления и развития.

Выражаем надежду, что книга «Теория и практика марксизма» тоже будет иметь свое реальное продолжение. В.И.Ленин, следуя Платону, Аристотелю и Гегелю писал, что «истина лежит не в начале, а в конце, вернее, в продолжении»^[116]. Авторы этой книги тоже намерены искать истину в продолжении,приближаясь к ней асимптотически.

Д.Джохадзе

 

 

М.Н.Грецкий^[117]

Возможен ли социализм?

Возможен ли социализм? Вопрос этот встал в связи с крушением социализма в СССР и в ряде других стран, откуда был сделан вывод, что социализм в том виде, в каком он реально существовал, не является больше возможным. Между тем в ряде капиталистических стран в 70-80-90-е годы выступили мыслители, которые наряду с критикой в адрес СССР выдвинули концепции социализма, показавшиеся вначале неприемлемыми, но представляющими интерес сейчас. Таким образом, есть смысл к некоторым из них вернуться, а некоторые представить впервые как развивающие в настоящее время идею социализма.

Мы начнем с Италии и назовем в первую очередь Умберто Мелотти с его книгой "Маркс и Третий мир. За многолинейную схему марксистской концепции исторического развития"(Милан, 1972). Это была одна из первых марксистских работ, где был подвергнут критике социализм, существовавший в Советском Союзе, который был назван бюрократическим коллективизмом. Мелотти, профессор социологии в Академии изящных искусств, уже до этой книги автор таких работ, как "Забастовка в своем социальном контексте", "Революция и общество", "Социология голода", "Кубинская революция" и других, привел в своей книге целую схему исторического развития, завершающуюся социалистическим, а затем и коммунистическим обществом. Но бюрократический коллективизм это предшествующая стадия, до социализма и коммунизма. Согласно этой схеме бюрократический коллективизм, в который входят СССР, Китай и ряд других стран, исходит из полуазиатского общества России и азиатского общества (Китай и др.), причем из второго - без колониального завоевания, тогда как с колониальным завоеванием возникает полуразвитое капиталистическое общество (Индия и др.), а из феодального общества - развитое капиталистическое общество. Таким образом, в настоящее время имеется три типа стран - бюрократический коллективизм, полуразвитое капиталистическое общество и развитое капиталистическое общество. Интерес этой схемы в том, что бюрократический коллективизм, под которым понимается тот социализм, который существовал в СССР, оказывается на одном уровне с капиталистическими странами, а социализм, подлинный социализм, идет позже. При этом бюрократический коллективизм, пишет автор, может рассматриваться как форма протосоциализма, причем надо не забывать его довольно серьезные противоречия, которые могут привести его к разложению. "В реальности же капитализм и бюрократический коллективизм это параллельные экономико-социальные формации, которые в различных условиях выполняют одну и ту же функцию обеспечить максимальное развитие социальных производительных сил, что является необходимой предпосылкой будущего перехода к социализму" (P. 234-235).

Рассмотрим теперь книгу Джузеппе Престипино "От Грамши к Марксу. Логико-исторический блок"(Рим, 1979). Она последовала за его книгой "Природа и общество. За новое прочтение Энгельса"( Рим, 1973), в которой логические рассуждения Энгельса были подвергнуты существенной критике. Автор утверждает, что вся философия есть философия истории, что нет никакого "третьего темпа" в диалектическом развитии, поскольку за каждым "третьим" не может не следовать "четвертый" и т.д.

Следующая книга "От Грамши к Марксу. Логико-исторический блок" более оригинальна. В ней выдвигается концепция из 4 логико-исторических блоков: примитивное общество, общество господства, классовое общество и "постклассовое общество". Соответственно для первого характерна стоимость естественного существования, для второго - стоимость инструментального использования, для третьего - стоимость социального обмена, для четвертого - стоимость технологической продуктивности. Это абстрактная периодизация исторического развития, ибо в конкретной действительности все эти стоимости более или менее видимы во всех фазах общественного развития, в каждой из которых мы можем обнаружить только превосходство одного способа производства над другим. Далее следуют главы - "логико-исторические" блоки, в которых автор использует сокращенные выражения - MP, FP, FS и т.д. (способ производства, производительные силы, социальная формация и т.д.). Что же касается социалистической и коммунистической общественных формаций, то, как говорит автор, они соответствуют двум способам производства, перечисленным последними. Таким образом, и здесь также, хотя в гораздо более сложной форме, социализм и коммунизм "суть две реальности глубоко различные" (P. 294), и если одна из них, социализм, относится к современному (хотя и альтернативному) буржуазному обществу, то вторая, коммунизм, принадлежит к последнему логико-историческому блоку. Следовательно, пишет автор, "определение социализма как "первой фазы" коммунистического общества или как "переходной фазы" к коммунизму является ошибочным определением в логико-историческом плане" (P. 379).

Перейдем теперь к Франции. Здесь в течение 20 лет крупнейшим марксистским теоретиком считался Луи Альтюсер. Я напомню, что его взгляды были проанализированы в моей книжке "Наука - философия - идеология" (М., 1978), хотя ни одна из его работ не была у нас опубликована. В виде статьи было напечатано в "Философских науках" (1990, N 7) его выступление на защите докторской диссертации - через 12 лет после того, как оно было представлено в журнал, вместе со статьей об Альтюсере, моей и И.А.Гобозова. Между тем работы Альтюсера "За Маркса", "Читать "Капитал"", "Философия и стихийная философия ученых" и другие были переведены почти на все европейские языки и оказали во многих странах огромное влияние. После его смерти в 1990 г. вышли его работы, написанные в неврологической клинике, где он провел последние 10 лет, а также некоторые другие неопубликованные вещи. Я хотел бы остановиться на его книге "О философии", вышедшей в 1994 г. В ней опубликованы беседа и письма к Фернанде Наварро, мексиканскому профессору философии. Альтюсер говорит здесь о том, что диалектический материализм это "философская чудовищность", предназначенная для оправдания власти, которой она должна служить гарантией. Маркс никогда не употреблял термин "диалектический материализм". Когда высказываются "законы", диалектика является сохраняющей (Энгельс) или апологетической (Сталин). Но когда она критична и революционна, диалектика является ценной. В этом случае невозможно говорить о "законах" диалектики, так же как невозможно говорить о "законах" истории.

Далее Альтюсер высказывается в том смысле, что теперь он знает, каким должен быть материализм. Тот материализм, который лучше всего подходит к марксизму, это случайный материализм, идущий по линии Эпикура и Демокрита. Этот материализм не является философией, которая должна была бы быть разработана в систему, чтобы заслужить это имя. То, что является решающим в марксизме, это то, что он представляет позицию в философии.

Здесь Альтюсер упоминает Жака Биде с его "прекрасной книгой" "Что делать с "Капиталом"?"(Парих, 1985). Он незадолго до этого посетил Альтюсера и они долго разговаривали, после чего Альтюсер пришел к выводу, что исследования Биде бросают новый свет на произведения Маркса. Теперь задача состоит в том, чтобы разрабатывать не марксистскую философию, а философию для марксизма. В этом направлении и идет случайный материализм. Нужно мыслить необходимость как необходимое становление встречи случайностей. Мое намерение здесь, говорит Альтюсер, состоит в том, чтобы настаивать на существовании материалистической традиции, не признаваемой историей философии. Это традиция, идущая через Демокрита, Эпикура, Макиавелли, Гоббса, Руссо, Маркса и Хайдеггера и через такие категории, как пустота, предел, край, отсутствие центра, сдвиг центра на край и свобода. Материализм же, обычно приписываемый Марксу, Энгельсу и Ленину, это материализм необходимости и телеологии, то есть прикрытая форма идеализма. Живая истори подчиняется одной константе (но не закону): константе классовой борьбы. Это тенденциальный процесс, который означает, что тенденция не обладает формой или фигурой линейного закона, но что она может разветвляться под действием встречи с другой тенденцией и так далее до бесконечности. При каждой встрече тенденция может вступать на непредвидимый путь, потому что случайный. Именно поэтому Лорд Поппер ничего не понял в марксизме. Но можно сказать, что и Маркс и Энгельс не приблизились к теории истории в смысле непредвидимого исторического события, единственного и случайного, ни к теории социально-идеологическо-политической практики. А Ленин, Грамши и Мао осмыслили это лишь отчасти. Единственный, кто осмыслил теорию политической истории, это был Макиавелли.

Далее Альтюсер говорит о философии как о поле боя. В каждой философии можно обнаружить идеалистические и материалистические элементы при господстве одной из двух тенденций над другой. Противоречие в философии не между А и не-А. Оно тенденциально. Каждая философия есть более или менее завершенная реализация одной из двух антагонистических тенденций идеалистической или материалистической. А во вне проявляется "антагонистическое противоречие" между двумя тенденциями. Дело в том, что каждая философия должна нести в самой себе своего побежденного врага, чтобы конституироваться как новая философия. Она должна не только овладеть его оружием, его войсками и территорией, но прежде всего его аргументами, поскольку именно благодаря им будут достигнуты величайшие победы. Таким образом всякая философия идеалистической тенденции с необходимостью несет в себе материалистические аргументы и наоборот. Однако между идеалистической и материалистической философией есть разница более существенная: философ-идеалист это человек, который, садясь в поезд, знает с самого начала исходный вокзал и вокзал прибытия; в противоположность ему философ-материалист садится в поезд "на ходу", он не знает ни цели, ни исходного принципа, но гуляя по вагонам, он регистрирует последовательности случайных встреч, а не как философ-идеалист - последовательности, вытекающие из происхождения, принципа или первой и абсолютной причины.

Философские тезисы, говорит Альтюсер, производят воздействия на социальные практики. Отсюда следует, что может быть и переход от господствующей идеологии к идеологии революционной. Наша главная задача - создать основы подлинной материалистической философии и правильной философской стратегии для того, чтобы могла возникнуть прогрессистская идеология. Такими словами кончается в книге "О философии" раздел, названный "Философия и марксизм".

Теперь несколько слов о последнем крупном французском мыслителе - Жаке Биде и его работах "Что делать с "Капиталом"?" (Париж, 1985) и "Теория модерна" (Париж, 1990). В своем труде "Что делать с "Капиталом?"" Жак Биде проделывает очень серьезную работу, сопоставляя 3 экономических рукописи и 3 издания "Капитала" и приходит к выводу, что надо следовать по пути, обратному тому, которым следовали французские и другие исследователи, надо следовать по пути Альтюсера. Что он и делает. В конечном же итоге он заключает, что теория, изложенная в "Капитале", "не позволяет нисколько "предвидеть" социализм в конце капитализма. Так как эпистемологическая эквивалентность тенденций и контртенденций осуждает всякое телеологическое понимание теории" (P. 266).

В своей второй книге "Теория модерна" Жак Биде предлагает альтернативу, которая помещает марксизм в более широкую парадигму модерна. Эта парадигма обозначает матрицу, общую для нескольких классовых обществ, из которых капитализм и социализм образуют полярно противоположные варианты (ср. Дж. Престилино "От Грамши к Марксу"). Для общей матрицы характерны такие детерминации, как межиндивидуальность, ассоциативность и центричность. Эту философию автор сопоставляет с философией Хабермаса, Роулса и Балибара и приходит к выводу о ее преимуществе. Идея социализма, говорит он под конец, выгнанная в окно, возвращается через большую дверь. Однако она оказывается перед угрозой, стоящей перед человечеством. Она должна тогда поставить вопрос о своем выживании, о своем дальнейшем движении, о наведении порядка в своем существовании. Это экологический и тому подобные вопросы.

Рассмотрим в заключение некоторые сочинения американского профессора Джона Рёмера. В своей первой книге "Аналитические основания марксистской экономической теории" (Кэмбрижд, Лондон, etc., 1981) он стремится углубить марксизм, придав ему микрооснования. Он предлагает математический подход к экономической теории марксизма и впервые применяет строгие методы логико-математических моделей, модальной логики, теории игр и т.п. Впоследствии это будет названо "аналитическим марксизмом".

Однако значительно интереснее его вторая работа - Дж.Рёмер "Общая теория эксплуатации и класса" (Кэмбридж, Лондон, 1982), в которой он распространяет свою теорию на все экономические формации, включая социализм и коммунизм. Он по-прежнему использует строгие методы, математический подход и дает более общую теорию, чем марксистская экономическая теория. При этом, как он сам пишет, ответы на многие классические вопросы появляются естественным путем. Эти вопросы касаются трудовой теории стоимости, относительного значения различных учреждений для присутствия эксплуатации, сравнительной этики буржуазной и марксистской идеологии, образования классов, требований исторического материализма. Рёмер считает, что рассматривать существующие социалистические общества как капиталистические неправильно. Однако неверно и считать эти общества покончившими со всякой эксплуатацией. Для них характерна "статусная эксплуатация". "В отличие от капиталистов, которые получают свой статус от владения собственностью, в социалистическом обществе "комиссары", пишет он, получают возможность контроля над собственностью благодаря своей позиции, своему статусу. Именно поэтому они собственно и рассматриваются как пользующиеся статусной, но не капиталистической эксплуатацией" (P. 254). Рёмер отмечает, что в Советском Союзе власть принадлежит (теперь скажем - принадлежала) скорее позициям, а не людям и к тому же распределение зарплаты здесь гораздо более равномерное, чем в капиталистических странах. Отсюда вывод: статусная эксплуатация это последний тип эксплуатации. При коммунизме социалистическая эксплуатация уничтожается, каждый производитель работает по своим способностям и получает в соответствии со своими потребностями.

В 1986 г. Рёмер издает книгу "Аналитический марксизм" (Кэмбридж, Лондон, Нью-Йорк), в которой он собирает сторонников нового подхода к марксистской теории - прежде всего Г.А.Коена и Дж.Елстера, а также Р.Бреннера, Р.Бардхана, А.Пшеворски, А.Вуда и Е.О.Райта. Вот что он пишет во "Введении" к этой книге: "Исторический материализм, классы и эксплуатация рассматриваются здесь как центральные организующие категории. Существует убеждение, что некий вид социализма превосходит существующий капитализм и что отчуждение и несправедливость ныне существующего капитализма могут быть превзойдены. И может быть величайшая задача для марксизма сегодня заключается в том, чтобы построить современную теорию социализма" (P. 2).

Рёмер является центральной фигурой в аналитическом марксизме. Другие крупные теоретики это Г.А.Коен ("Теория истории Карла Маркса". Защита. Лондон. 1978, с которой собственно и началось это движение) и Дж.Елстер ("Делая смысл из Маркса", Кэмбридж, 1985 и др.). В книге "Аналитический марксизм" Дж. Рёмер, Г.А.Коен, Дж.Елстер и др. высказываются по разным вопросам - об историческом материализме, о классах, о методе, о справедливости. Между ними выявляются определенные расхождения. Они еще не высказываются за социализм. Но в общем все они стремятся применять современные средства логики, математики и построения моделей.

Рассмотрим в заключение работу Дж.Рёмера "Будущее за социализмом" (Кэмбридж, 1994). Здесь он обращается к 7 предложениям американских авторов, высказывающихся за социализм. При этом он ссылается на книгу "Рыночный социализм: текущий спор", изданную Бардханом и Рёмером в 1993 г., в которой имеется 6 из 7 этих предложений (а вообще их гораздо больше). Главное затруднение для экономики, состоящей из фирм, управляемых трудом (labor - managed firms - LMF), говорит Рёмер, это финансовая проблема. Предложения Жака Дреза, Марка Флёрбэя и Томаса Вайскопфа, имеющиеся в книге "Рыночный социализм", все решают эту проблему посредством внешнего финансирования. Так у Флёрбэя фирмы, управляемые трудом, финансируются займами из банков, а сами банки являются фирмами, управляемыми трудом. У Вайскопфа фирмы, управляемые трудом, финансируются акциями фондовой биржи.

Второй тип предложений по рыночному социализму предусматривает фирмы, максимизирующие прибыль, которые управляются менеджером, избранным советом директоров. Это предложения Пранама Бардхана и самого Джона Рёмера. Что делает их социалистическими это то, что индивидуумам не разрешается вкладывать деньги в фирмы в "государственных" секторах с последующим выравнивающим эффектом при распределении прибылей. Оба предложения разрешают существовать маленьким частным фирмам. В предложении Бардхана сфера государственных фирм разделяется на группы. Фирмы в каждой группе объединяются с главным банком. Банк ответственен за получение капитала для фирм его группы и за обеспечение их управления. Фирмы одной группы имеют акции каждой другой; дивиденды, которые фирма получает от других фирм, распределяются между ее работниками. Бардхан стремится набросать механизм, разрешающий бюджетную проблему, которая мучила восточно-европейскую и советскую экономику (у нас не хватало побудительных мотивов). Он считает, что его система будет производить правильные побудительные мотивы: другие фирмы в группе и главный банк будут следить за тем, чтобы каждая фирма преследовала цель максимизации прибыли.

В предложении Рёмера фирмы также финансируются займами из общественных банков, которые отвечают за управление фирмами. Однако, прибыли от фирм распределяются между индивидуальными пайщиками. Вначале правительство распределяет определенное число купонов или ваучеров среди всех взрослых граждан, которые используют их для покупки акций фирм, обозначенных не в обычных деньгах, а в купонах. Владение паем фирмы дает возможность гражданину владеть частью прибыли фирмы. При этом граждане могут вкладывать свои купоны в доли взаимных фондов, которые покупают акции фирм. Никто не может покупать акции или купоны за деньги. Люди однако могут обменивать акции фирм на акции в других фирмах за цены в купонах. Таким образом, цены на фондовой бирже купонов будут колебаться, как это бывает на обычной фондовой бирже. Поскольку деньги не могут использоваться на фондовой бирже купонов, небольшой класс богатых граждан не будет в конечном итоге иметь большинство акций. И поскольку концентрация собственности фирм в небольшом классе таким образом предотвращается, я считаю, говорит Рмер, что экономическая политика в такой экономике будет значительно отличаться от капиталистической экономической политики, даже если капиталистическая экономика начала также с равного разделения акций фирм. Портфель купонов каждого гражданина будет возвращаться в общественную казну при его смерти, и выдача купонов будет продолжаться для нового поколения взрослых. Таким образом система купонов это механизм, дающий народу долю общей прибыли экономики во время жизни.

Поскольку существует рынок для труда, а люди по-разному образованы и талантливы, будут существовать различия в зарплате. Предложения Бардхана и Рёмера концентрируются на выравнивании распределения этой другой части национального дохода - прибылей. Некоторые сторонники предшествующей системы считают, что различия в зарплате будут ограничены суммой 3 или 4,5 к 1, основываясь на опыте Мондрагона в Испании, где была введена подобная система. Я же полагаю, говорит Рёмер, что главная слабость подобных предложений заключается в том, что фирмы не будут управляться демократически. Хотя доход распределялся бы более равно, но отношение трудящихся к их фирме не очень изменится. Главное преимущество моей модели в том, что она включает по-видимому самое маленькое изменение с ныне существующим капитализмом и поэтому она будет иметь наибольшую вероятность столь же эффективного руководства, как и капитализм.

Третий класс предложений, представленный Фредом Блоком ("Капитализм без классовой власти" в журнале "Политика и общество", 1992, 20) и Джошуа Коеном и Джоеллем Рождерсом ( в книге"Рыночный социализм") не рассматривает de jure изменение в правах собственности фирмы. Предложение Блока, которое он называет "капитализм без классовой власти", предусматривает резкое усиление конкуренции на рынках капитала и изменение структуры управления фирмами и банками. Он в частности ограничивает законодательно перемещение капитала через границы, проводит реконструкцию банков, изменяет состав дирекции фирм, который должен состоять из 35% служащих, из 35% держателей активов и из 30% остальных. Блок считает, что подобные институциональные изменения приведут в слому власти богатых над экономикой и политикой, позволяя постепенное выравнивание доходов и богатств через постепенное усиление налоговой политики.

Наконец, Коен и Рождерс выступают за систему "ассоциативной демократии". Они предлагают политически уполномочить все существующие ассоциации. В результате, хотя юридически права собственности корпораций могут не измениться, фактически ассоциации, занимающиеся окружающей средой и потреблением, заставят корпорации изменить свое поведение.

Таким образом, говорит Рёмер, любое из первых 6 предложений могло бы попасть в повестку дня в Восточной Европе, а предложение Коена и Роджерса - в передовые капиталистические страны. Некоторые могут рассматривать выдвинутые предложения как пораженческий ревизионизм, заявляет Рёмер. На самом же деле это все варианты новой модели, которая сочетает сильные стороны рыночной системы м социализма, эффективность и равенство. Автор делает выводы из гибели социалистической системы в Советском Союзе и в Восточной Европе. Он заявляет, что социализм остается идеалом, за который стоит бороться, и возможностью в реальном мире. Советская модель социалистического общества мертва, но это не значит, что другие, неиспытанные формы социализма должны быть похоронены вместе с ней. То, что предлагается в этой книге, это защита альтернативного социализма, называемого рыночным социализмом. Я различаю, говорит Рёмер, краткосрочные и долгосрочные цели социализма. В данном случае делаются попытки сформулировать краткосрочную цель, то есть экономический механизм, способный придвинуть нас ближе к конечной цели - но только придвинуть ближе. А этой конечной целью является равенство шансов для всех на: 1. самореализацию и благосостояние, 2. политическое влияние и 3. социальный статус.

По моему мнению, считает Рёмер, социалисты сделали фетиш из общественной собственности как обязательной при социализме, а отсюда вытекают ложные выводы. В частности, тот вывод, что рабочие имели мало мотивации работать в полную силу, поскольку фактически было невозможно их уволить, и в то же время не было достаточных стимулов для заработка, поскольку имелось мало товаров, которые можно было купить.

Так говорит Рёмер, и на первый взгляд кажется, что он прав. Действительно, сейчас у нас много товаров, и многие стремятся заработать побольше, чтобы их приобрести. Это вполне понятно. Но давайте спросим себя, почему же социализм не мог создать такого изобилия товаров? Ведь послал же он первого человека в космос, создал первый атомный корабль, первую атомную электростанцию, первые ракеты с огромным радиусом действия и многое другое. А ведь это стоило гигантских средств. А сколько средств стоило поддержание огромного социалистического лагеря, в который входила 1/3 стран всего мира, а также коммунистические партии во всех остальных странах? Когда читаешь книгу Джона Бэррона "Операция"Соло": агент ФБР в Кремле", то просто поражаешься тому, что Моррис Чайлдс, бывший шпионом ФБР в Кремле, куда он ездил из США с 1958 по 1977 г., перевез в Америку из СССР более 25 миллионов долларов только для Американской компартии, возглавляемой Гэсом Холлом. А сколько пошло на остальные коммунистические партии? Этого, по-видимому, мы никогда не узнаем, поскольку отвечавший за это дело Кручина покончил с собой в момент, когда началась перестройка в ЦК. А если бы не было капиталистического лагеря, не нужно было бы тратить деньги на вооружение, на поддержку социалистического лагеря, коммунистических партий. И разве мы не могли бы истратить гораздо больше на создание товаров? Конечно, могли бы!

Что же мы имеем в мире на сегодня? "Прогресс не остановишь" - эта максима XIX века более не актуальна. Если он не остановлен, прогресс сегодня серьезно замедлен, а его шансы на восстановление в контексте нашей цивилизации почти не существуют. Вера в постоянный и ускоряющийся прогресс достигла вершин в 50-60 годы. Тогда говорили нам, что в 2000 году не будет болезней, мы будем жить до 150 лет и больше, концы недели мы будем проводить на Луне, а межпланетные путешествия будут доступны каждому из нас. Это в 2000 году. Увы! Источник глубокого кризиса, который переживает сегодня Запад, находится в очень сильном замедлении технологического обновления. Все это говорится во французской книге Жана Жемпеля, которая называется "Конец будущего. Технологический упадок и кризис Запада" (Париж, 1992).

В заключение приведу несколько цифр из книги Лестера Туроу "Будущее капитализма" (Новосибирск, 1999). В 60-е годы мировая экономика росла, с учетом инфляции, ежегодным темпом в 5 %. В 70-е годы этот рост снизился до 3,6 % в год. В 80-е годы произошло дальнейшее замедление - до 2,8 % в год, а в первой половине 90-х годов нашему миру пришлось смириться с темпом роста 2%. Однополярный экономический мир, где господствовали Соединенные Штаты, уже позади; ему на смену пришел многополярный мир, где нет господствующих держав. В 1964 г. лишь 29% населения считало, что Соединенные Штаты управляются в интересах богатых; а в 1992 г. эта цифра выросла до 80 %. И если посмотреть на экономические результаты - кто что получил за предыдущие двадцать лет, то вряд ли кто-нибудь скажет, что эти люди не правы. Так пишет сам Лестер Туроу. Никто не знает, где и когда произойдет финансовый кризис и каковы будут его масштабы. Но нет сомнения, что в какой-то неизвестный момент будущего такой кризис придет. Это слова самого Л. Туроу.

 

 

Б.С.Орлов, д.и.н.,

главный научный сотрудник

ИНИОН РАН