План книги Иова в соответствии с жанрами

Пролог	1:1 – 2:13	Проза
Диалог\Монолог	3:1 – 42:6	Поэзия
Эпилог	42:7-17	Проза

 

По-другому можно взглянуть на структуру книги, если разобрать «вве­дения» и «заключения» к драме. Книга содержит повествовательные от­метки, лежащие за пределами самого повествования, которые дают чита­телю необходимую информацию. В конце первого испытания Иова гово­рится: «При всем этом Иов не согрешил и не упрекнул Бога» (1:22). Б кон­це второго испытания Иова также повторено: «И при всем этом не согре­шил Иов в своих речах» (2:106). В конце 31 главы информация о том, что «па этом окончились речи Иова» (31:40в) дается наряду со словами из 32:1а: «Тогда трое друзей перестали спорить с Иовом». Как выразился Норм Ха-бель «Эти отметки в прозе ясно свидетельствуют о намерении автора раз­делить повествование на три раздела (1:1-2:10; 2:11-31:40; 32:1-42:17), каждое со своим собственным соответствующим вступлением и ключевой фигурой».¹⁹

Первый раздел характеризует Иова как человека «непорочного и чест­ного», человека, который «боится Бога и сторонится всякого зла» (ст. 1:16,86; 2:3). Эта информация необходима для последующего спора о «бо­жественной справедливости» и «теодицеи». Во втором разделе, в отрывке 2:11-13 представляются три друга Иова, которые в конце будут критико­вать характер Иова, описанный в начале. Отрывок 32:1-5 завершает спор друзей с Иовом и вводит новое лицо - Элигу, который гневно осуждает Иова (в четырех речах - главы 32-37). Этот прием повествователя следует назвать «приостановкой» и «тактикой задержки» перед рассказом о явле­нии Бога Иову (главы 38-41).

В первом разделе Бог поражает Иова болезнью, но Иову ничего неизве­стно о договоре Бога и сатаны (об этом знают только читатели!). Бог явля­ется темой диалогов Иова и трех его друзей во втором разделе. Друзья все как один настаивают, что страдания Иова ниспосланы Богом, но это нару­шило бы правильность доктрины божественного воздаяния. Иов отверга­ет упреки друзей и вызывает Бога «на ринг», чтобы подтвердить свою не­виновность. Иов ищет встречи с Богом, чтобы подтвердить свою правед­ность.

Третий раздел - это шутовство юноши по имени Элигу, представлен­ное в четырех речах, которые, на самом деле, мало что прибавляют к уже составленной картине спора. Элигу только усложняет ситуацию, осуждая настойчивость Иова в вопросе собственной праведности, и еще раз форму­лирует доктрину божественного воздаяния (34:11). Он добавляет, что Бог использует страдания для дисциплины и что Он спасет любого, кто обра­титься к Нему с покаянием. Он уличает Иова в гордыне (33:12). Элигу го­ворит о Боге так, как будто он действительно Его знает (37:14,23-24). Он заявляет, что Бог управляет миром справедливо.

Наконец, Бог Сам говорит с Иовом из бури (38:1) и в двух речах объяс­няет, насколько Иову, смертному человеку, малопонятны дела Создателя вселенной, насколько выше его разумения решения, принимаемые сове­том Божьим. Бог бросает вызов Иову. Иов остается безгласен (40:3-5). После третьей речи Бога, Иов в последний раз отвечает Богу (42:1-6). Ин­тересно то, что даже осведомленность читателя о небесном договоре Бога с сатаной, никак не помогает в решении проблемы страданий Иова. Но все кончается хорошо. Иов по-новому видит Бога и себя, и это видение не за­висит от толкования стиха 6 (42:1-6).

В заключении Бог называет Иова «правым*, а его друзей «глупцами» (42:7-8). Теперь настает время для священнических обязанностей Иова (1:5), он должен принести жертвы за вину своих друзей (42:8-10). Этот поступок дает возможность Богу благословить Иова и одарить его состоя­нием в два раза превосходящим прежнее (42:12-15). Жизнь, полностью отданная Богу, - 140 лет (2 х 70 лет!) - завершает книгу (42:16-17).

Возможно, самый удобный для чтения план - тот, что построен, исходя из содержания книги, на основе структурных разделов: пролога, диалогов, монологов и эпилога:

I. Пролог- 1:1-2:13

A. Праведность Иова - 1:1-5

B. Два испытания Иова - 1:6-2:10

C. Представление троих друзей Иова

II. Диалоги-3:1-27:23

A. Плачь Иова-3:1-26

B. Первый круг речей - 4:1-14:22

1. Элифаз- 4:1-5:27

2. Ответ Иова-6:1-7:21 З.Билдад-8:1-22

4. Ответ Иова-9:1-10:22

5. Цофар-11:1-20

6. Ответ Иова-12:1-14:22

C. Второй круг речей - 15:1-21:34

1. Элифаз- 15:1-35

2. Ответ Иова- 16:1-17:16 З.Билдад-18:1-21

4. Ответ Иова- 19:1-29

5. Цофар-20:1-29

6. Ответ Иова - 21:1-34

D. Третий цикл речей - 22:1-27:23

1. Элифаз-22:1-30

2. Ответ Иова - 23:1-24:25 З.Билдад-25:1-6+ 26:5-14

4. Ответ Иова - 26:1-4 + 27:1-12

5. Цофар - 27:13-23 [Хабел]

III. Интерлюдия: Поэма о Мудрости - 28:1-28²⁰

IV. Монологи - 29:1-42:6

A. Сомнения в праведности Иова - 29:1-31:40

1. Прежнее благословение - 29:1-25

2. Нынешнее страдание - 30:1-31

3. «Клятва в невиновности» - 31:1-40

B. Речи Элигу-32:1-37:24

1. Представление и первая речь - 32:1-33:33

2. Вторая речь - 34:1-37

3. Третья речь - 35:1-16

4. Четвертая речь - 36:1-37:24

C. Речи Бога-38:1-42:6

1. Первая речь - 38:1-40:2

2. Ответ Иова - 40:3-5

3. Вторая речь - 40:6-41:34

4. Окончательный ответ Иова - 42:1-6

V. Эпилог-42:7-17

A. Суждение Бога о поведении Иова и трех его друзей - 42:7-9

B. Восстановление жизни Иова - 42:10-17

 

Последняя часть третьего круга речей Иова и троих друзей (25:1-27:23), по сравнению с оригиналом, подверглась либо искажению, либо путанице во время переписки. Приведенный план отражает попытку (ср. Хабель) восстановить материал по образцу, данному в первом и втором круге ре­чей. Это возможно превратило бы поэму из главы 28 в окончательный от­вет Иова (что является спорным заявлением). С другой стороны, путани­ца могла быть намеренной попыткой оригинального автора показать, что спор между Иовом и его друзьями постепенно превратился в перебранку. В конце третьего круга речи, действительно, становятся довольно спутан­ными.

ЖАНР

Клаус Вестерман назвал книгу Иова драмой-стенанием. Он видел в ре­чах друзей Иова и Бога спор посреди стенаний Иова. (Иов. 3 и 29-31 на-

званы Вестсрманом стенаниями, направляющими речи, 4-27). Хартли кри­тикует этот подход, заявляя, что «драма-стенание» - всего лишь разъяс­няющий термин, а не литературный жанр.²¹ Естественно, книга Иова вклю­чает стенания, но стенания не в чистом виде.

Г. Рихтер считает книгу Иова судебным процессом. Хартли объясняет, как эта идея проявляется в книге:

«Различные части кн и ги связаны с отдельными этапами судопроиз­водства. Первая часть процедура, призванная примирить стороны через предварительные слушания (главы 4-14). Поскольку попыт­ка заканчивается неудачей, начинаются формальные слушания (гла­вы 15-31). Молчание друзей после клятвы Иова в невиновности оз­начает, что они проиграли тяжбу, а Иов оказался победителем. Силь­но обеспокоенный таким исходом дела, Элигу апеллирует к реше­нию суда (главы 38-41). Под напором его вопросов обвиняемый Иов отводит свои жалобы, и, таким образом, между ним и Богом дости­гается перемирие (42:1-6)».²²

Сам Джон Хартли считает книгу Иова sui generis («уникальной»). По его мнению, она не относится к какому-либо одному, а напротив состоит из множества различных жанров, которые вместе формируют то, что он называет «эпос и мудрая дискуссия». Но, каким бы ни был жанр этой кни­ги, она, безусловно, затрагивает вопросы «страданий праведных» и «тео­дицеи» (оправдания Божьей благости).²³

В противоположность сдержанности Хартли, молодые ученые все чаще видят в книге Иова драму о судебном процессе.²⁴ Сазерланд восклицает: «На самом деле, книга Иова описывает целый ряд судебных тяжб-испыта­ний,²⁵ пересекающихся и накладывающихся друг па друга. Бог ислытывает Иова. Сатана испытывает Бога. Бог испытыва-

ет Иова во второй раз. Друзья Иова осуждают его. Иов осуждает своих друзей. Все постепенно подходит к завершающему этапу, когда Иов выдвигает осуждение против Самого Бога и отказывается снимать свои обвинения».²⁶ Однако ответ Бога заставляет Иова «отказаться» от своих обвинений и «прекратить» судеб­ный процесс (42:6).

Ключом, который помогает увидеть в книге Иова судебную драму, яв­ляется стих 31:35: «О, если бы выслушали меня! Вот моя печать - и пусть Всесильный ответит! Пусть мой Обвинитель напишет свиток...». Иов тре­бует очной ставки с Богом, в которой Бог должен предстать либо как ис­тец, и, соответственно высказать Иову формальные обвинения в конкрет­ных преступлениях (которых сам Иов за собой не признает), либо как от­ветчик, чтобы ответить перед Иовом за незаконное отторжение собствен­ности. (9:12а; 10:3а) и отнятое личное здоровье. Друзья Иова не привно­сят улучшения в сложившуюся ситуацию, ибо они настолько пропитаны традиционной мудростью божественного воздаяния, что уже не могут вос­принимать ситуацию с Иовом в каком-то другом контексте. Сначала Иов неохотно осуждает Бога (9:32-35), ибо сам он оказывается под судом Бо­жьим (10:2,3). И, тем не менее, он готов судиться с Богом (13:3). Наконец, Иов взывает к «защитнику» или «третейскому судье*: «Я же знаю, что жив мой Заступник, Он - Последний - встает над прахом! Даже когда спадет с меня кожа, лишаясь плоти, я увижу Бога. Я своими глазами Его увижу, не кто-то другой - я сам! Пусть даже остановится мое сердце!» (19:25-27; ср. 16:18-21). Именно в этом и состоит проблема Иова: он желает обвинить Бога, но в то же время только к Богу он может обратиться за защитой и помощью! У Иова нет нейтрального (третейского) судьи и поэтому он вы­нужден обращаться за помощью к Богу. В любом случае, Иов даже не в состоянии найти Бога, чтобы представить перед Ним свое дело (23:1-7). Прежде разговора со своими так называемыми друзьями, Иов предвосхи­щает будущую стратегию, объявляя о своей чистоте и праведности (27:2-6). Наконец, Иов публично заявляет о своей невиновности (главы 29-31), что считается законным требованием обвиняемого в формальных судеб­ных слушаниях. Иов рассказывает о благословениях, которые Бог посы­лал ему раньше, в те времена, когда самому Иову нередко приходилось судить других людей «праведным» судом (глава 29). Но теперь он оплаки­вает свое нынешнее состояние (глава 30), где-то даже предугадывая речь Элигу (30:1). «Клятва в невиновности» (31:35-37) предшествует и следует за серией проклятий, которые Иов насылает на себя самого, в случае, если он хоть как-то участвовал в этих низких делах (31:1 -34,38-40). Теперь Бог уже обязан явиться на суд и либо показать неправоту Иова, либо защитить и оправдать его.

Но долгожданная личная встреча с Богом откладывается из-за появле­ния Элигу (а что же касается Иова, то он опасается, что его клятненное заявление может так и повиснуть в воздухе!). Элигу хорошо известно стремление Иова к открытию судебного процесса (32:9: «рассуждать справедли­во» = «судебная тяжба» от мишпат). Он жестоко критикует Иова за выдвинутые аргументы (34:4-6.23; 35:2; 37:19). Но, поступая так, Элигу постепенно готовит Иова к неожиданному появлению Яхве, приход кото­рого, по иронии, оказывается неожиданным для всех (37:23).

Бог отвечает на просьбу Иона «из бури» (главы 38-41). «Препояшь себе бедра, как муж! Я спрошу, а ты мне ответь» (38:3; ср. 40:7). Здесь для под­готовки Иова к полемике с Богом используется метафора из «борьбы на поясах*. Теперь Бог выходит на суд с Иовом (40:2; ср. 10:2; 13:6; 19; 23:6; 31:35; 33:13).

Ключ к пониманию Божьего ответа Иову - использование слова миш­пат. В то время как по отношению ко всему остальному в книге Иова это слово несет в себе смысл суда (юриспруденция), по отношению к Богу оно означает Его «власть» над вселенной (суверенитет). Таким образом, Бог заявляет о Своей справедливости перед Иовом (40:8), и Иов принимает заявление Бога (42:2). Бог - это Создатель и единоличный Властелин всей, созданной Им, вселенной. Он - Царь, и потому все вокруг принадлежит Ему, даже сам Ион и все его состояние. Иов вскрыл свое невежество и по­тому был смирён (42:3). То, чего так долго добивался Иов - встречи с Бо­гом «лицом к лицу» - он получил: «О Тебе я прежде лишь слышал, а те­перь своими глазами увидел» (42:5).

В большинстве переводов Иов «раскаивается» и конце книги. Таков и новый перевод РБО: «Посему я от всего отрекаюсь, раскаиваюсь средь праха и пепла» (42:6). В свете нашей дискуссии, более подходящим был бы следующий вариант перевода: «Посему я отказываюсь (от своих пре­тензий) и отвожу (свою жалобу), (сидя) на прахе и пепле». Иов все еще жив! Всемогущий Бог не отобрал у него жизни. Его «уверения в невинов­ности» приняты. «Действия Иова указывают на то, что он возвращается к нормальной жизни; он меняется, теперь он перестает добиваться справед­ливости и занимает место истца среди праха и пепла. Конфликт с Богом исчерпан, и Иов признает Яхве своим Господом».²⁷

Но драма еще не завершилась. История требует заключительного ак­корда. Конфликт между Иовом и тремя друзья м и все еще существует. (Эл и -гу осмотрительно исчезает из повествования!) Кроме того, Бог недоволен друзьями Иова, потому что они говорили не верно (ПЭ1ЭЗ, нхонах, «не прав­диво», 42:7). Как не смешно, но теперь Иов должен играть роль посредни­ка («искупителя») для своих друзей (42:8,9). «И когда Иов помолился за друзей, Господь вернул ему благополучие: Господь дал Иову вдвое больше, чем было у него прежде» (42:10). Может показаться, что этот стих проти­воречит всей истории Иова, ведь до сих пор утверждалось, что доктрина божественного воздаяния, по которой Господь наказывает злых и воздаст праведным по заслугам, неправильно толкует отношения человека с Бо­гом. Но идея этого стиха в том, что Бог - это Царь и Правитель всей все­ленной, Он имеет право давать и отбирать, проклинать и благословлять по

своему усмотрению, и поэтому Он имеет полное право удвоить состояние Иова. «Господь благословил оставшиеся годы Иова больше, чем прежние» (42:12).

Поскольку Иов был безгрешен (1:1,8,22; 2:3,10), горе, свалившееся на него, не было наказан ием за грех. Характер Иона был без изъяна и страда­ния были посланы ему не ради исправления или укрепления характера. Иов сохранил свою невиновность даже после упреков жены, троих друзей и юноши, которые верили в «божественное воздаяние». Даже в присутствии Бога Иону удалось остаться праведным, хотя не без признания своего не­вежества: Иов не задумывался о том, как Бог управляет вселенной. Итак, Иов смирён, по воодушевлен новым «видением» Бога. У Иова больше нет «претензий» к Богу. Бог не только удвоил состояние Иова, но дал ему еще детей. Он не удвоил число детей, но три дочери названы самыми красивы­ми (означает ли это, что предыдущие три дочери были не столь красивы­ми?), а их наследство было таким же большим, как наследство братьев -(12:14-15).

Итак, основная идея истории Иова состоит в следующем: «самый пра­ведный человек на земле страдает от самых тяжких бед, что заставляет его пройти через крайнюю форму испытания веры».²⁸ Может ли свободный человек любить Бога «бескорыстно»? Иов ответил па этот вопрос в вели­ком эпосе, который мы назвали «судебной драмой». Иов стал прототипом Христа, Который, вопреки Своему совершенству прошел через жуткую смерть, чтобы приобрести великую победу для людей всего мира.

БОГОСЛОВСКИЕ ТЕМЫ

Теодицея

Все соглашаются с тем, что книга Иова - это теодицея.²⁹ «Иов - это наиболее вызывающая теодицея, ибо она рассказывает о самом праведном человеке на земл е, который за преступления 11ротив человечества вызы на-ет Бога па суд, и не желает оправдывать Его».³⁰ «Справедливость Бога», при конечном рассмотрении, оказывается за пределами сферы компетен­ции человека. Но человеку позволено искать ответ на утот вопрос.

Сначала мы задаемся вопросом: почему в мире существует зло? Это -единственно возможный мир, в котором человек может жить и совершен­но бескорыстно любить Бога. Если человек хоть на минутку решит, что любовь к Богу приносит награду и качестве воздаяния, то такая «любовь» сразу же превратиться в эгоизм. Тогда люди начнут служить Богу только ради вознаграждения. Многие поступают именно так, потому что верят в эту теорию. Это отчасти объясняет появление такого феномена, как книга «Молитва Иависа», которая так быстро превратилась в доходное дело.

Подобные ереси будут процветать и дальше. Но зло должно существовать в м ире, где человеку со свободной волей, дается возможность л юбить Бога вне зависимости от обстоятельств.

Такие рассуждения кажутся резкими, особенно для праведника, столк­нувшегося со страшной несправедливостью. Иов не подозревал о небес­ном договоре между Богом и сатаной. Если бы Бог открыл Иову эту тайну, сама цель сотворенного Им мира и человечества была бы попрана.

Бог ожидает, что человек будет бросать Ему вызов, негодуя о зле и не­правде в этом мире. Недостаток страданий скорее разрушает, а не воспи­тывает характер. Люди имеют право и должны знать, почему зло наполня­ет их мир. Безусловно, есть случаи, когда наказание может считаться при­емлемым ответом. И есть случаи, когда результатом зла становится воспи­тание характера- Примеров этому хоть отбавляй. Но человек оказывается в опасных путах греха, если, переходя рамки своих знан и и, начинает осуж­дать Бога или слишком быстро оправдывать Его за провоцирование зла в этом мире.

Только на последнем суде, после всеобщего воскресения, наступит час расплаты. В тот день Бог объявит, какие цели в этом мире Он ставил перед каждым человеком и перед каждым народом (Ис. 60; Откр. 21-22). Чело­веку достаточно любить Бога совершенно бескорыстно. На основании этой любви мы будем судимы.

Книга Иова серьезно относится к свободе воли человека. Всеобщая «ис-порченность» из-за греха одного человека (Адама), книгой Иова в расчет не берется. Когда трое друзей выступают в защиту «божественного возда­яния*, Иов в одиночку выступает против этой теории. Элигу намекает Иову» что Бог наказывает Иова за грехи, и что Иову не следует подвергать со­мнению Его деяния. Но как только Элигу называет Бога «недостижимым» для человека, Всемогущий начинает говорить с Иовом «из бури» (37:23; 38:1). Бог, действительно, иногда воспитывает своих детей (Втор. 8:5; Прит. 3:11,12; Евр. 12:4-11), но это не имеет отношения к Иову.

Сатана

Большинство считает, что «сатана» - это личное имя духовного суще­ства - падшего ангела, воплощения зла. Но «сатана» в еврейских Писани­ях - это описательный термин, а не имя. Его характеристика - (гашатан), «обвинитель». В книге Иова представлен как «слуга Божий» (Иов. 1:6-12; 2:1-10). В еврейской Библии этот термин используется еще дваж­ды. Во 2 Цар. 24:1 Яхве кипит гневом на Израиль и Он провоцирует Дави­да пойти против Израиля и провести перепись (чтобы обложить налогами население и мобилизовать новобранцев). Но эта же история, повторенная после возвращения из плена в книге Паралипоменон, объясняет, что на самом деле перепись Израиля Давид провел с подачи «сатаны»: «И вос­стал сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израиль­тян» (1 Пар. 21:1). «Сатана содействует Божьей воле, принося Его гнев непослушным смертным, и этим исполняет волю Божью».³¹ Он был по­средником, спровоцировавшим Давида самостоятельно ввести удушающий бюрократический порядок (перепись населения). Все это соответствовало воле Божьей, но воле, исполненной Его гнева (2 Дар. 24:1).

В книге пророка Захарии (3:1) есть сцена, где первосвященник Иисус стоит перед ангелом Яхве. Сатана стоит по правую сторону, чтобы обви­нять его. Но в чем сатана обвиняет Иисуса? На нем были «запятнанные одежды» (ст. 3), которые олицетворяют все грехи Божьего народа, кото­рые, очевидно, довели их до пленения. Бог собирается переодеть Иисуса в чистые одежды (ст. 4, «торжественные одежды» - СП), и когда будет по­слан Божий слуга, Отрасль, Бог через него «изгладит грех земли сей в один день» (ст. 9). Сатана действует как судебный обвинитель против Израиля и его обвинения требуют суровой справедливости. Без Божьей благодати и способности Бога «изгладить грех в один день», бремя оказалась бы для людей Божьих тяжелым и невыносимым. «По сути, Враг повторяет снова и снова то, что осуждающая человеческая совесть сделала уже давным-дав­но. Вина осознана и наказание заслужено. И только благодаря Божьей не­заслуженной благодати дело закрывают».³² Вот почему Яхве упрекает врага дважды (ст. 2).

В книге Иова сцена похожа, за исключением того, что Иов по-настоя­щему «непорочен, честен, боится Бога и сторон ится всякого зла» (1:8). Враг с этим не согласен, но обратил бы он внимание на Иова, если бы Бог не сказал: «Заметил ли ты раба Моего, Иова?» (ст. 8а). Враг заявляет, что Иов непорочен только потому, что живет «под защитой» благословения Божь­его. Иов праведен и добр только потому, что Бог добр к нему. Враг намека­ет на то, что Бог ошибается относительно Иова, и что Иов праведен только потому, что праведность несет определенные выгоды. Следует заметить, что среди несчастий, обрушившихся на Иова, два проистекают прямо из реалий, подконтрольных Богу; «огонь Божий» и «ураган». Но разве Бог не властен над племенами и народами - «сабеянами» и «халдеями»?

Во время второй встречи Бог говорит врагу: «Ты подстрекал Меня по­губить его [Иова] невинно» (Иов. 2:3). Это значит, что несчастья не могли произойти с Иовом без позволения со стороны Бога. Так, во второй раз, получая еще одно разрешение с ограничением, враг поражает Иова «бо­лезненными нарывами с головы до пят» (2:7). И с этого времени враг боль­ше не появляется на сцене. Однако в последствии врага можно узнать в образе жены Иова, в трех друзьях и юноше Элигу. Все они играют роль «врага» в длинных разговорах, которые вскоре после начала быстро пре­вращаются в чисто обвинительные речи. Это напоминает разговор Иисуса с Петром, когда Петр в точности повторяет мысли искусителя о предстоя­щих страданиях Иисуса. Когда Петр возражает против смерти Иисуса в Иерусалиме, Иисус отвечает: «Прочь с глаз, Сатана! Ты сбиваешь Меня с пути, ты думаешь не о Божьем - о человеческом!» (Мф. 16:23).

Какой бы способ мы не избрали для изучения книги Иова, нам придется задуматься над ролью врага {сатаны.) как в духовном, так и в матери­альном мире. «Враг, по сути, довольно верный, если не сказать, усердный слуга Божий, которому доверен, если можно сказать, контроль над каче­ством веры и проведение испытательных мероприятий. Сатана, на самом деле, подвигает Бога и человечество (в лице Иова) к исследованию про­блемы зла и праведности на уровне, который не был достигнут никем ни до, ни после».³³

Мой избавитель жив

Отрывок из книги Иона 19:25-27 - это настоящее теологическое мин­ное поле. Как бы вы не толковали эти стихи, они могут «взорваться», и осколки полетят вам прямо в лицо! Популярные толкования с легкостью относят этот текст к Мессии и воскресению. Вот как переведен этот отры­вок новом переводе РБО:

«Я же знаю, что жив мой Заступник! Он - Последний - встанет над прахом! Даже когда спадет с меня кожа, лишаясь плоти, я увижу Бога, Я своими глазами Его увижу, не кто-то другой, я сам! Пусть даже остановится мое сердце».

Контекст указывает па то, что Иов ищет справедливости (19:7) и под­тверждения своей праведности со стороны судьи (см. 5:1; 9:33-34; 16:18-21). Ему так хочется заявить о своей праведности, что он желает «клятву в своей невиновности» (31:35-37) «резцом железным по свинцу выбить и навеки высечь на камне» (19:24). Иов хочет, чтобы кто-нибудь рассудил его с Богом, но он знает, что только Сам Бог может помочь ему в этом. Поэтому Он называет Бога «мой Заступник» (гоэли). «Гоэль» - это Защитник, Покровитель или Оправдатель - «человек, который защищает или отстаивает дело другого, или который предоставляет покровительство или правовую помощь близкому родственнику, неспособного защитить самого себя» (см. Лев. 25:23-25, 47-55; Чис. 35:19-27; При т. 23:10-11; Иер. 50:34). Иов не только желает, чтобы весь мир прочитал о его невиновно­сти, он также хочет, чтобы Бог иста;] над всей землей («прахом») и объя­вил его невиновным, и чтобы мир мог услышать об этом.

«Даже когда спадет с меня кожа», - возможно, ссылка на смерть, когда вся его кожа облезет в результате смерти. «Лишаясь плоти, я увижу Бога». Еврейский текст буквально говорит: «И из моей плоти я увижу Бога». По­хоже, Иов хочет сказать, что когда его плоть совсем исчахнет из-за нары­вов и болезни, он все еще будет видеть Бога! «Он будет доволен тем, что видел Бога и услышал слова в свою защиту. Это оправдание будет всегда напоминать о себе. И теперь даже в самые темные дни и во время самых тяжелых испытаний, даже если Бог будет сокрушать его, или если человек покинет его, он все равно сохранит твердую уверенность в Боге и веру в то, что способен защитить свою репутацию».³⁵

Это толкование может не удовлетворить тех, кто уверен, что оно имеет отношение к Мессии и воскресению тела. Но контекст ясно говорит, что гозль относится к защитнику Иова, Самому Богу. Придавать фразе «лиша­ясь плоти», смысл воскресения тела - значит подстраивать еврейский текст под свое богословие, а также игнорировать контекст, в частности, взгляд Иова на смерть на протяжении всей книги (ср. Иов. 7:9,21; 10:21,22; 14:7,9,11,12; 16:22). Никто не оспаривает христианское учение о Мессии, как об Искупителе, и христианскую доктрину о воскресении тела (которое произойдет со вторым пришествием Мессии), но эти истины нужно искать в Новом Завете, а не в книге Иова.

В книге Иова можно увидеть и другие богословские темы, но тс, что перечислены выше, представляют собой примеры того, о чем пишет, а так­же о чем не пишет книга Иова.

СВЯЗЬ С НОВЫМ ЗАВЕТОМ

Кроме ссыл ки па саму книгу Иова, Иов как персонаж упоминается тол ь-ко в двух местах в Библии. Исзекииль включает его в следующий список: «Ной, Даниил, Иов» (Иез. 14:14,20). Речь идет о том, что эти три правед­ника, даже если бы они жили во времена пророка, спасли бы только свои души, но не смогли бы помочь погрязшему в грехе народу Иудеи.

В Новом Завете об Иове упоминает тол ько Иаков: «Вы слышали о стой­кости Иова и знаете, какой конец жизни дал ему Господь, потому что Гос­подь милосерден и сострадателен» (Иак. 5:11). Иаков, похоже, обращает внимание на то, как заверш илась история Иова, и как Бог восстановил его здоровье и вернул ему все и даже больше. Может показаться странным, что Иаков подчеркивает «стойкость» Иова, хотя не эта черта Иова произ­вела на нас самое большое впечатление при чтении книги. Тем не менее, Иов действительно выстоял, и Бог проявил сострадание и милость к нему в конце. Вообще же Послание Иакова поднимает здесь тему второго при­шествия. Она подчеркивает: «день возвращения Господа уже близок» (Иак. 5:86). Будьте же терпеливы в страданиях.

СПЕЦИАЛЬНЫЕ ТЕМЫ

За долгие годы ученые-критики поднимали немало вопросов, относя­щихся к авторству и составлению текста книги Иова. Мы только перечис­лим и дадим краткое описание некоторым литературным проблемам.

1. Взаимосвязь между прологом-эпилогом книги (главы 1-2; 42:7-17)и ее поэтическими речами (главы 3:1-42:6).Критика предлагала разные подходы к этому вопросу, которые в основном сходились к тому, что драма была составлена вокруг уже имевшихся поэтических диалогов, которые пришли из других источников. Они были в последствии соединены вместе благодаря общей тематике. Но как уже было сказано, существуют древние египетские и месопотамские тексты, которые построены по той же струк­туре: проза-поэзия-проза. Различные жанры в них соединяются в единый, мастерски представленный эпос. Такова и книга Иова. Без пролога, в кото­ром подчеркивается праведность и честность Иова, диалог на предмет бо­жественного воздаяния не имеет смысла. Иов не отрицает божественное воздаяние, а скорее высказывает несогласие с применением этого принци­па к его жизни. Эпилог утверждает, что Бог желает своим слугам высшего блаженства и что божественное воздаяние, если его правильно понимать, может быть вполне приемлемым учением.

2. Проблемы с третьим циклом речей (главы 22-27). Как мы уже гово­рили, в последней части цикла была некоторая путаница. Третья речь Бил-дада оказывается необычно короткой (25:1-6) в сравнении с другими реча­ми, а ожидаемая речь Цофара, кажется, вообще потеряна. Также и ответ Иова, кажется, слишком длинным (главы 26-28). Кроме этих замечаний, части речи Иова в главе 24 (стихи 18-24) оказываются непонятными и про­тиворечат жалобам Иова в 24:1-17. Многие ученые предпринимали попыт­ки восстановить третий цикл на основе двух предыдущих циклов. Но ни один из предложенных до сих пор вариантов не кажется полностью удов­летворительным. По самому простому из предлагаемых решений, речи сле­дует распределить так: Элифаз (глава 22), Иов (главы 23-24, в этом оста­ется проблема, связанная с главой 24), Билдад(25:1-6; 26:5-14), Иов (26:1 -4; 27:1-12), Цофар (27:13-23) Иов (глава 28). Некоторые ученые считают, что путаница специально была внесена автором книги как попытка пока­зать превращение спора троих друзей Иова в перепалку. Но последнее пред­ложение мало что решает.

3. Поэма о мудрости (глава 28). Поэма о мудрости часто представляет­ся так, как будто ее читает сам Иов (знак прямой речи в переводе РБО), или как позднейшее включение в книгу Иова. Но эту главу также можно считать отдельной поэмой о мудрости, намеренно включенной автором книги в повествование ради достижения двух следующих целей: 1) завер­шить диалог Иова с друзьями; 2) повременить с представлением и, одно­временно, подчеркнуть «клятву невиновности» Иова, которая появляется в главах 29-31. Поэма написана высоким стилем, мастерски составлена и состоит из трех строф (ст. 1-11; ст. 12-19; ст. 20-28) и семи частей (ст. 1-6; ст. 7-8; ст. 9-11; ст. 12-20; ст. 21-22; ст. 23-27 ист. 28). Ключевая идея поэмы в том, что мудрость сокрыта от глаз всех живущих (ст. 21), и только Богу известен источник мудрости, ибо Он сам его создал (ст. 23). Поэтому ис­тинно мудрый человек боится Бога и сторонится зла (ст. 28). Иов идет в правильном направлении, ища личной встречи с Богом, чтобы подтвердить свою праведность. Так поэма готовит читателя к «клятве невиновности» Иова и его долгожданной встрече с Богом (главы 38-41). Я считаю, что поэма - это не часть речи Иова, а, скорее, «интерлюдия», написанная от имени автора книги.

4. Речи Элигу (главы 32-37). Многие выражали сомнения относитель­но авторства речей Элигу, считая их более поздней вставкой. Другими сло-

вами, главы 32-37 не являются неотъемлемой частью Иова. Дело в том, что Элигу мы не встречаем ни в прологе, ни в эпилоге. Ему также нет места в диалогах глав 3-27. Он, как кажется, прерывает ожидаемое появление Яхве, когда Иов завершает свою «клятву невиновности» (главы 29-31). Но можно предложить и более позитивное объяснение. Элигу появляется как недовольный молодой человек, желающий достичь большего успеха, чем три друга Иова. Хабель описывает Элигу как «дерзкого юнца, который играет роль глупого судебного чиновника... Элигу представляет собой зем­ного судью, ответ ортодоксии в судебном разбирательстве... Поэтому речь Элигу является намеренным контрастом и спадом, который замедляет сюжет и повышает удивление от появления Яхве, как небесного участни­ка».³⁷ Но Элигу плохой судья Иову, и явление Яхве после его слов: «Кто укажет Ему, как поступать» (37:23а), - становится неожиданностью даже для него. Элигу знает о Боге значительно меньше, чем ему кажется, и бед­ному Иову приходится молчаливо выслушивать невежественные речи Элигу и своих друзей.

5, Речи Яхве (главы 38-41). Некоторые ученые-критики пытались по­казать противоречия между двумя речами Яхве (38:1-40:2 и 40:6-41:34). Другие переработали две речи, чтобы сделать из них одну. Но большин­ство ученых, все же, продолжают считать, что книга изначально содержа­ла две речи. Хабель так выражает эту позицию: «Два явления Яхве из бури (38:1; 40:6) отвечают двум явлениям Яхве перед небесным советом (1:6; 2:1). Два случая подстрекательства Бога со стороны сатаны, соответству­ют двум вызовам, брошенным Иову»Я⁸ Первая речь отвечает на обвине­ние Иова в том, что Бог правит миром несправедливо. Вторая речь призва­на удивить Иова тем, что Бог - всемогущий правитель вселенной и потому Иов должен отклонить свою жалобу. Даже если нам не нравятся речи Яхве, Он не рассказывает, да и не может рассказать Иову о вызове, который Он получил на небесном совете от сатаны, не проиграв спора.

6. Ответ Иова в 42:6. Есть немало мнений о том, как следует толковать второй ответ Иова на вторую речь Яхве. Кается Иов или бунтует? Боль­шинство ученых считает, что в какой-то степени Иов раскаивается, вне за­висимости от толкования еврейского текста. Но есть мнение Джона Кур-тиса, который считает, что Иов бунтует и полностью отвергает послание Яхве.³⁹ Вот как он переводит Иов. 42:6: «Поэтому я чувствую отталкиваю­щее презрение и отвращение (к тебе, о Бог); и мне жаль слабого человека». Лин Ньюел показала, что такой перевод неоправдан.⁴⁰ Она толкует (и пе­реводит) 42:6 так: «Поэтому я более не буду совершать (то есть отвергаю и отвращаюсь от) грехи, в которых ты меня упрекаешь, которые я допустил в своей бессмысленной речи, и я раскаиваюсь в прахе и пепле».⁴¹ Грех Иова в том, что он обвинил Бога в несправедливости, а сам попытался оправ­даться и возвысить себя до уровня «бога-соперника». Все это произошло во время сильных страданий, не раньше. Выше я предложил более тонкий перевод этого места, связанный с «клятвой невиновности» Иова: «Я отка­зываюсь (от своих претензий) и отвожу (свою жалобу), (сидя) на прахе и пепле». Другими словами, Иов не «раскаивается?» в обычном смысле сло­ва. Он принимает решение забрать свою жалобу и не судиться с Яхве. Те­перь он знает, что очернил совет Божий (38:2; 42:3). Но он все же «увидел» Бога. Богоявление принесло желаемый результат. Иов потрясен, и теперь понимает, что ему не стоит больше настаивать на своей «клятве невинов­ности». А потому он «раскаивается» в ней. Он изменил свое мнение.

7. Эпилог (42:7-17).Несколько ученых попытались вычеркнуть эпи­лог как часть, первоначально не входившую в книгу Иова. Они посчитали, что рассказ о том, как Бог возвращает Иову богатство, здоровье и семью, поддерживает доктрину о божественном воздаянии - ту самую доктрину, которую Иов опровергает в диалоге (главы 3-27). Но эти выводы основа­ны на шатких аргументах. Книга Иова не отвергает божественного воздая­ния. Но она исправляет неверное применение доктрины, которое слышит­ся в речах трех друзей Иова. В отличие от Иова, они оказались не правы (42:7). Таким образом, у Бога были все права восстановить потери Иова, как поступил бы любой любящий отец по отношению к своему сыну. По­водом для этого послужила молитва Иова за его друзей. Возможно, этот эпизод должен научить нас искусству восстановления конфликтных взаи­моотношений. Так что, страдания человека - это не единственная тема книги Иова.

 

ПСАЛТИРЬ

 

Уолтер Зорн

 

Псалтирь - одна из самых важных книг Ветхого Завета. В древнем Из­раиле она занимала центральное место при поклонении и изучении. Псал­мы - это поэтические произведения, и потому они обращаются к сердцу и эмоциям тех. кто использует их текст для песнопений или размышлений. Большинство псалмов первоначально были музыкальными произведени­ями. Возможно, позднее к их тексту присоединили некоторые музыкаль­ные термины. В тексте некоторых псалмов можно найти, по крайней мере, один такой термин - Селах. История псалмов традиционно начинается с царя Давида и продолжается до послепленного периода (то есть имеет бо­лее чем 500 летнюю историю развития). Почти половина псалмов (73) при­писывают Давиду, но иногда говорится и о других авторах, а авторы мно­гих псалмов вообще неизвестны. Существуют различные типы и жанры псалмов (напр., гимны, плачи, царственные псалмы, псалмы мудрости и т.д.). Хотя Псалтирь разделена на пять «книг», происхождение такого де­ления до сих пор остается неясным. По этому поводу было предложено немало теорий. Критическое изучение псалмов, как в прошлом, так и в на­стоящем, пролило много света на смысл и учение псалмов. Например, бо­гословские цели последних редакторов Псалтири можно увидеть в кано­ничной форме псалмов и расстановке отдельных псалмов, особенно в мес­тах «разделения» на «книги». К тому же, частое использование псалмов в Новом Завете помогает понять апостольский взгляд на богословие и «мес­сианское» применение псалмов.

ИСТОРИЧЕСКИЙ И КУЛЬТУРНЫЙ ФОН

Большинство псалмов имеют индивидуальный характер. То есть о были написаны определенными людьми, в определенных обстоятельствах, по определенным причинам. Об этом свидетельствуют так называемые з, головки псалмов - одна-две строки (часто первый стих) в самом начал псалма. Например, пятнадцать из ста пятидесяти псалмов имеют заголов ки, которые ссылаются на конкретные исторические события, которые, традиционно считается, и оказались поводом для создания этих псалмов

 

(см. Пс. 3; 7; 17; 29; 33; 50; 51; 53; 55; 56; 58; 59; 62; 101; и 141). В заголовке Псалма 50 читаем: «Начальнику хора. Псалом Давида. Когда приходил к нему пророк Нафан, после того, как Давид совершил прелюбодеяние с Вирсавией». Это означает, что Давид написал свой велики й псалом покая­ния от угрызения совести, после обличений пророка Нафана за грех пре­любодеяния и грех убийства. Другие же понимают этот заголовок так: пса­лом был написан «на тему» - грехов Давида. Возможно, что они правы, но отдать преимущество тому или иному толкованию довольно трудно.

Не все заголовки объясняются так же легко, как заголовки к Псалмам 50, 29 или 33. Что, например, значит фраза «Псалом Давида»: псалом, ко­торый посвящен ему или псалом, который он сам написал? Таких псалмов, с заголовком «Псалом Давида», насчитывается 73. Давид, конечно же, мог и сам писать псалмы, ибо был искусным музыкантом (1 Цар. 16:14-23; 18:10), мог он также и посвящать псалмы себе. Он сочинил плачи о Сауле и Ионафане (2 Цар. 1:19-27) и Абнере (2 Цар. 3:33-34), он также руково­дил организацией музыкантов в иерусалимском святилище (1 Пар. 6:31-32; 16:4-7; 25:1; 2 Пар. 23:18). Поздняя иудейская традиция считает, что Давид «редактировал» все псалмы. Но это было бы невозможно, потому что некоторые из них были написаны после его смерти. Тем не менее, к I веку до н.э. имя Давида плотно закрепилось за всеми псалмами. И, напри­мер, в Послании к Евреям 4:7 слова Псалма 94:7-8 приписываются Давиду, хотя сам Псалом автора не указывает.

Остальные псалмы были, вероятно, написаны отдельными авторами, но от имени группы поклоняющихся. Так мы находим псалмы с заголов­ком «сынам Кореевым/сынов Кореевых» - Пс. 41-48; 83-84; 86-87 и псал­мы «Асафа» или посвященные «Асафу» - Пс. 49; 72-82. Псалмы другой группы, называемой «песни древних» (Псалмы 119-133), возможно, пона­чалу также имели индивидуальный характер, но в последствии были адап­тированы для совместного поклонения. Они стали песнопениями палом­ников, идущих на поклонение в Иерусалим.

Здесь нужно заметить, что песни хвалы и благодарения в Израиле су­ществовали с самых ранних времен. В Исходе 15:1-18 записан торжествен­ный гимн-благодарение Богу за избавление Израиля от египтян. Можно предположить, что этот гимн был записан самим Моисеем, который вел своего рода путевой дневник, фиксируя события из жизни народа (Чис. 33:2). История времен Давида рассказывает про группу, состоящую из Аса-фа и его братьев, которые были специально поставлены, чтобы петь благо­дарственную песнь Богу (1 Пар. 16:17). Песня, которую они должны были петь (16:8-16) была составлена из Псалма 104:1-15 и вариаций на тему Псалма 95:1-13. К ней была также прибавлено славословие из Псалма 105:47-48. Еще один пример - 2 Царств 22, где мы встречаем Псалом 17. Эти примеры свидетельствуют о том, что некоторые псалмы были созданы и сохранены, с небольшими изменениями, еще до составления Псалтири, то есть изначально не входили в формальную коллекцию богослужебных гимнов.

Высшая критика второй половин ы XIX века отвергла изложенный выше «традиционный» взгляд на происхождение псалмов. По мнению ее пред­ставителей, развитая религиозная система не может иметь раннее проис­хождение. Ученые-критики постулировали, что псалмы были написаны (или переписаны, если речь идет о старых псалмах) под руководством свя­щенства и только для литургического использования во время поклоне­ния в храме, а значит, были составлены намного позднее, в эпоху развито­го иудаизма. Такой «гегелевский» подход к оценке псалмов, отодвинул дату их создания на более позднее время, точнее на И век до н.э. Многие и се­годня пытаются датировать псалмы поздним периодом, но некоторые фак­ты, появившиеся н последнее время, должны серьезно изменить взгляды «высшей критики».

Во-первых, содержания псалмов порой бывает трудно согласовать с поздним контекстом. Например, в персидский и эллинистический перио­ды у Израиля не было царей. Почему же в книгу псалмов были включены царские псалмы и другие псалмы, упоминающие о царе. И если составле­ние Псалтири контролировалось священническими кругами, то почему в псалмах звучат мотивы отречения от жертвы (ср. Пс. 50:18)?

Во-вторых, в XX веке появились новые археологические открытия, по­требовавшие пересмотра основных предположений, которыми оперирова­ла высшая критика. Угаритская литература продемонстрировала, что по­здняя (как предполагалось) фразеология и стиль псалмов существовали и в ранние времена. Этот стиль широко употреблялся в Палестине за более чем триста лет до времен Давида и за шестьсот лет до литературы проро­ков. Кумранские раскопки (1948) показали, что члены общины также пи­сали свои хвалебные гимны или псалмы, но по форме и содержанию их произведения были не похожи на псалмы еврейских Писаний. К тому же, известно, что община уже владела коллекцией библейских псалмов, хотя 4 и 5 книги Псалмов еще не были признаны каноническими. Все это свиде­тельствует о том, что коллекция псалмов была составлена еще до времен Маккавейского восстания (165 г. до н.э.), возможно, за два века до него.

Вот еще некоторые факты, которые свидетельствуют о том, что боль­шинство псалмов были написаны в ранние годы:

(1) расхождение в стиле, структуре, теме и теологии с позднейшими кумранскими гимнами;

(2) отсутствие каких-либо ссылок на исторические события позднего периода, кроме тех, что обозначены в Псалмах 88; 125 и 136 (Вавилонское пленение),

(3) недостаточное внимание к эсхатологии, характерной для позднего иудаизма,

(4) цитирование псалмов в пророческой литературе (и наоборот),

(5) присутствие в других древних литературных документах псалмов индивидуального и личного характера - подтверждение того, что такой жанр не был, как предполагалось, привнесен позднее,

(6) написание имени «Давид». Существовало два написания - двд и двид. Второе написание почти всегда употребляется в книгах Паралипоменон Ездры и Нссмии - сам ых поздних книгах иудейской .Библии. Так же писа­ли имя Давида в Кумране. Более краткое написание - особенность ранню книг. Книга Псалмов пользуется лишь этой формой написания.

Идею позднего происхождения псалмов впервые выдвинул Герман Гюн-ксль (1862-1932) занимавшийся критикой форм. Гюнкель считал, что ис­следование характера псалма должно давать ключ к пониманию его цели. а знач ит, и обстоятельств пол вления. В своих работах он заметил, что боль­шинство псалмов можно отнести к одному или нескольким узнаваемый типам (или жанрам, см. далее.). Изучая схожие псалмы, можно определите характерные черты каждого литературного жанра. Осведомленность об этих характеристиках, то есть о структуре, теме, компонентах, словарном запасе, настроении, в свою очередь может помочь в поиске другой литера­туры такого же жанра.

Другой ученый, Зигмунд Мовипксль (1884-1965), будучи убежден в том, что анал из форм и классифякзд 1ия псалмов являются здравым подходом к изучению книги, придал исследованиям новое направление. По его мне­нию, все псалмы (за некоторым исключением) были связаны с отправле­нием культа и должны были толковаться в свете регулярных обрядов свя­тилища (или святилищ)-Таким образом, псалмы оказывались литургичес­кими чтениями, которые были специально сочинены для многократного повторения во время проведения религиозных обрядов. По его мнению, даже индивидуальные псалмы, такие как Псалом 3, были написаны для отправления определенных религиозных действ и использовались во вре­мя коллективного поклонения.

Далее, самым важным праздником, по Мавинкелю, было ежегодное празднование Нового Года. Около сорока псалмов, включая гимны, царс­кие псалмы и даже некоторые плачи, были признаны пригодными к ис­пользованию во время празднования Нового Года, из-за схожести обстоя­тельств, описанных в них. Основная тема праздника разыгрывалась в це­ремонии восшествия Яхве, царя всей вселенной, на престол.

Кстати, в еврейских Писаниях нет ни единого намека на обряд восше­ствия Бога на престол, и многие ученые считаю! этот аргумент, возник­ший на основе сравнения, недостаточным, чтобы делать такие далеко иду­щие выводы. То, что многие псалмы имеют отношение к поклонению, от­ражая свое культовое происхождение, вполне логично. Но многие - это еще не все. Даже Мовинкель признал, что некоторые псалмы, очевидно, не укладываются в эту схему. Это касается особенно назидательных псалмов. Большинство ученых считают, что он и не только стоят вне культа, но даже, на первый взгляд, противоречат ему. Истина же в том, что псалмы имеют очень продолжительную историю, а их тематика слишком широка, чтобы ограничивать их предназначение исключительно культовыми целями.

Вклад в изучение Псалмов (их исторического и культурного контек­ста), внесенный Гюнкелем и Мовинкелем не стоит приуменьшать. Первый, с глубокой проницательностью, воспринимал псалмы как литературные документы, появляющиеся в исключительных жизненных ситуациях и развивал исследование в этом направлении. Мовинксль обращал внима­ние па обрядовый контекст псалмов, ибо, по его мнению, обряды были при­чиной происхождения псалмов. Во многом благодаря его трудам, было признано, что золотым временем псалмов было именно время рассвета ев­рейской монархии, а не Маккавейекий период. Более того, его работы под­няли вопрос природы еврейского поклонения и использования в поклоне­нии книги Псалмов. Но был ли Мовинкель прав в своих заключениях? Есть твердо доказанный факт: происхождение многих псалмов следует искать в культе поклонения Израиля. Но утверждать, что все псалмы произошли как формы литургии для поддержки обрядов - значит перегнуть палку. То, что псалмы использовали в поклонение - вполне очевидно; то, что они были обязательной частью обряда - не совсем.

Рассматривая вопрос происхождения псалмов, Эрахрд Герштенбергер, крупный специалист по псалмам, рекомендует продолжать поиск ключа в анализе форм. Но в то же время, он признает, что в использовании этого анализа должна присутствовать некоторая гибкость. Можно упорядочить (теоретически) формы псалмов, но не обстоятельства, в которых они был и созданы. Более того, язык одного человека, в одной жизненной ситуации, мог вполне использоваться в совершенно другой ситуации другим челове­ком, поэтому форма выражения не обязательно говорит об идентичности ситуации.

К анализу форм Герштенбергер добавляет еще несколько дисциплин, которые могут помочь в определении обстоятельств и в толковании псал­мов. Среди них (1) философский и лексикографический аспекты, (2) ста­тистический подсчет словарного запаса, чтобы явить специфичное исполь­зование символов, (3) исследование в области сравнительной литературы, (4) критический анализ форм ближневосточных клинообразных материа­лов и использование археологических открытий и (5) вниман ие к выводам современной антропологии, особенно в отношении обрядов, праздников и ритуалов. (Можно ли расширить понимание обрядов и ритуалов древнего Израиля, изучая аналогичные культовые практики XXI века - вопрос спор­ный).³

Существовали л и псалмы, применяемые во время конкретных религи­озных праздников? Очевидно, да. Псалом 66, например, мог вполне быть написан к празднику урожая, поскольку говорит о земле, которая «дала плод свой» как о знаке благословения Божьего. А есть ли среди псалмов те, что отличались исключительно личным характером и применялись в личном общении с Богом? И вновь, ответ - да. Гюнксль, Мови нкель и другие показали, что по форме, содержанию и словарному запасу псалмы по­хожи на сочинения древней культовой литературы, которая предназнача­лась только для проведения обрядов. Но это не означает, что авторы псал­мов не могли использовать существующие формы, чтобы выразить свои собственные мысли и чувства. Они могли применять стиль и идиомы, ко­торые повсеместно использовались для славословий божеству, и делали это безо всякой оглядки на литургическое использование языка в других ситуациях.

Вопрос об использовании псалмов в древности, хотя и важный, не вли­яет на главный вывод: псалмы Израиля уже в течение трех тысячелетий сильно влияют на поклонение всего человечества. Псалмы писались, по провидению Божьему, в течение нескольких сотен лет. И сегодня, благода­ря этому, мы имеем коллекцию песен на любой случай жизни. Псалмы, прежде всего, рождались в сердцах людей, побуждаемых добротой и бла­гостью Бога, вдохновенных Его праведностью, милостью и властью. То есть они создавались в моменты, когда мысли и эмоции человека рвутся нару­жу, превращаясь в радостные песни, гимны хвалы, мольбу и благодарение. Результат этого труда Божьего в сердце человека - книга гимнов или кни­га для личного поклонения, всегда востребованная и всегда современная.

ТЕКСТ И АВТОР

Оригинальный еврейский текст Псалтири, на первый взгляд, выдает некую неорганизованность. Мы уже говорили о том, что некоторые псал­мы повторяются (сравните Пс. 13 и 52; Пс. 17 и 2 Цар. 22 и т.д. - сноска 1). К этому нужно добавить трудности в акростихе Псалма 9 (в англ. переводе 9-10) и других псалмов. Склонность к использованию Элохим на месте Яхве в «Элогистической Псалтири» (Псалмы 41-82) указывает на серьезные «изменения» или «редакцию» первоначального текста. Есть и другие «обычные» причины разночтений, такие как «похожие буквы» или ошиб­ки переписчиков. Но, несмотря на эти недостатки, Масоретский текст ос­тается лучшим среди остальных текстов, включая Септуагинту и вторич­ные версии.⁴ Как оригинальный еврейский текст, так и греческий перевод Псалтири (Септуагинта) вызывают у ученых особенный интерес еще и потому, что некоторые необычные чтения Септуагинты цитируются авто­рами Нового Завета.

К I веку н.э. весь Псалтирь считался «Давидовым» (см. обсуждение выше). Но известно, что только 73 из 150 псалмов иудейской Библии на­чинаются со слов «Псалом Давида», хотя даже эту фразу можно истолко­вать, как «Псалом, посвященный Давиду» или «Псалом, написанный для Давида». В Псалмах 71 и 126 в заголовке упоминается Соломон. Но, ско­рее всего, Псалом 71 видит Давида своим автором (см. Пс. 71:20), который пишет «для Соломона», восходящего на престол (идеализированный взгляд!). Псалом 126 явно создавался после вавилонского пленения, но содержание псалма - «строительство дома (храма?)» - связано с именем «Соломона». Таким же образом, Псалом 89, назван «Молитвой Моисея», возможно, для того, чтобы придать четвертой книге (Пс. 89-105) «Моисе­еву» тематику и связать странствия израильского народа в пустыне (ср. Пс. 104 и 105) с возвращением Израиля из вавилонского плена.

Сыны Коресвы (Пс. 41-48; 83-84; 86-87) и Асаф (Пс. 49; 72-82) были либо авторами, либо редакторами соответствующих псалмов. Еман Езра-хит указан в заголовке Псалма 87, а Ефам Езрахит упомянут в Псалме 88. По крайней мере, в 49 псалмах, автор вообще не указан, и только шесть из них имеют заголовки, хотя и без указания автора (Пс. 65; 66; 91; 97; 99; и 101).⁵ Возможно, Псалмы 65 и 66, следует считать «Давидовыми». И, ко­нечно, первые стихи Псалма 70 (ст. 1-3) пришли из Псалма Давида (Пс. 30:1-5).

Сказанное выше помогает понять, почему позднее иудейское учение в той или иной форме приписывало все псалмы Давиду. Его влияние ощу­щается в первой и второй книгах Псалтири, а также в конце всей книги Псалмов (Пс. 137-144). Ясно, что сыны Кореевы и Асаф сильно повлияли на последнюю редакцию Псалтири. Псалмы, авторы которых не указаны, еще раз подтверждают, что над созданием книги трудились многие. Но, по провидению Божьему, их псалмы были сохранены и собраны в единую книгу Псалмов, чтобы придать ей структуру и целенаправленность.

ИСТОРИЯ ТОЛКОВАНИЯ

Чтобы понять направление развития современных исследований кни­ги Псалмов, нужно заглянуть в историю толкования книги. В конце XIX, начале XX века ученые начали проводить «честное», или так называемое «критическое» исследование Библии. Их интересовал «исторический кон­текст библейского материала, а исследования часто влекли за собой ради­кальную реконструкцию библейского текста. Критический подход, преоб­ладавший в те времена, был представлен работами Брига (1906), Чейне (1891, 1904), Эвальда (1880), Пероуне (1890) и Вельхаузена (1898)».⁶

На основе работ ученых-критиков были впоследствии написаны рево­люционные труды Гюнкеля (1926, 1933) и Мовинкеля (1922, 1962). Мы уже говорили о том, что Гюнкеля, в основном, интересовали литературные формы (или жанры) Псалмов. Форма или жанр, по его мнению, могли ука­зать на Sitz im Leben - жизненную ситуацию или исторический контекст псалма. С тех пор этот подход неоднократно корректировался, и сегодня наибольшую известность приобрела классифи кация Псалмов, разработан­ная Вильямом Беллингером Младшим (см. далее). Что же касается Мовинкеля, то он пошел дальше Гюнксля и искал культовый кон текст каждо­го псалма.⁷ По его мнению, псалмы берут начало в культовых обрядах раннего монархического периода Израиля, а точнее в праздниках Урожая и Нового Года (праздника «Восшествия Яхве на престол»). Существова­ние таких праздников было всего лишь мало обоснованным предположе­нием, и поэтому позднее ученые либо отбросили идеи Мовинкеля, либо сильно преобразил и их. Тем не менее, можно утверждать, что многие псал­мы, действительно, имеют культовый контекст, и в этом смысле работы Мови нкеля сохраняют свою значимость до сих пор.

Труд этих знаменитых ученых породил целое поколение исследовате­лей, а идеи о жанрах и контексте псалмов стали развиваться с неимовер­ной быстротой.⁸ Но даже Гюпкель понимал, что его подход имеет границы и не способен объяснить литературный контекст псалмов в их конечной, дошедшей до нас, форме. Как написал Маккан: «Осознание этой ограни­ченности вывело исследования за пределы метода от изучения проис­хождения текста к изучению его конечной редакции.⁹ Это привело ученых в последние годы к разработке так называемой риторической и каноничес­кой критики.¹⁰

Назовем условно последние двадцать пять лет XX века «современны­ми исследованиями псалмов».¹¹ Начипаяс 1980 года, в изучении псалмов

 

произошли серьезные перемены. Эти перемены были предсказаны в ко­роткой главе Вестермана «Формирование Псалтири» (1961/62 гг.).¹² В ней Вестерман определил семь характерных особенностей Псалтири:

1) преобладание псалмов-плачей в первой половине Псалтири;

2) преобладание псалмов хвалы во второй половине Псалтири;

3) большинство индивидуальных псалмов-плачей, судя по заголовкам, каким-то образом связаны с Давидом, а коллективные псалмы в основном появляются в собраниях псалмов, приписываемых сы нам Кореевым и Аса-фу, а также в собрании «древних» псалмов;

4) хвалебные псалмы обычно завершают очередное собрание псалмов, отсюда славословия в конце каждой из пяти книг (Пс. 40:14; 71:19; 88:53; 105:48 и Пс. 150);

5) отдельное собрание - царственные псалмы - разбросаны по всей Псалтири; они играют роль «обрамления» и «имеют вторичное мессианс­кое толкование*;

6) Псалтирь не имеет сколько-нибудь заметного собрания литургий, а, следовательно, цель Псалтири лежит вне контекста поклонения!;

7) два разделения были сделаны в процессе редактирования: индиви­дуальные псалмы были отделены от коллективных, а псалмы-плачи отде­лены от псалмов хвалы.¹³

Бревард Чайлдс считается защитником «канонического подхода» ко всему Ветхому Завету. По его мнению, редактор(ы) последней формы книги Псалмов были ведомы «эсхатологическими» идеями; то есть исполь­зовали так называемые царственные псалмы в качестве «свидетелей мес­сианской надежды на приход Божьего Царства в лице Его Помазанника».¹⁵ Место Псалма 2 было для Чайлдса подтверждением его мыслей. Таким образом, первые два псалма являются введением либо ко всей Псалтири, либо, по крайней мере, к первым двум книгам, которые начинаются и за­вершаются царственными псалмами (Пс. 2 и 71 ).¹⁶ Книга Псалмов счита­лась, прежде всего, «словом Бога, обращенного к людям», а не наоборот.¹⁷ Таким образом, Божий народ должен был читать Псалмы как «Тору», ко-

торая теологически была обрамлена вестью о надежде возобновления ди­настии Давида и появления нового царя.¹⁸

Эти идеи были в дальнейшем разработаны одним из учеников Чайлдса Геральдом Вилсоном в его докторской диссертации, опубликованной в 1985 году. С момента публикации диссертация Вилсона стала революционной работой для последующих поколений ученых, изучающих книгу Псалмов.¹⁹ За немногим исключением, большинство современных ученых-псалмис­тов в общем согласны с подходом Вилсопа.²⁰ Он провел сравнительное исследование псалмов с древними храмовыми гимнами шумеров, с ката­логом инципита гимнов и рукописями кумранских псалмов. Техника ре­дактирования, обнаруженная в них, помогла Вилсону увидеть аналогич­ный подход в окончательной редакции псалмов.

Возможно, самым главным вкладом Вилсона следует считать анализ места «царственных» псалмов в книгах 1-3 и идей царства и Божьего заве­та с Давидом в книгах 4 и 5 (Пс. 2; 40; 71 и 88; см. ниже). Псалом 2 пред­ставляет идею Божьего завета с Давидом, вспоминая 2 Царств 7:14. Пса­лом 40, хотя формально и не является царственным псалмом, дает уверен­ность в божественной защите царства и безопасности перед врагами Дави­да. Основание династии Давида с одной стороны (Пс. 2), и ее безопасность с другой (Пс. 40), теперь передается его сыну (Пс. 71, посвященный Соло­мону), чье правление в некотором отношении является кульминацией прав­ления династии Давида. Книги 1 и 2, таким образом, обращают внимание па положительные стороны правления Давида. По в третьей книге появ­ляется новое видение: Божий завет с Давидом и его династией был нару­шен (Пс. 88:39,40,44). Псалом 88 завершается мученическим криком по­томков Давида: «Доколе же?* (Пс. 88:47). Народ Божий находится в пле­ну и ожидает восстановления династи и Давида и возвышения вечного Бо­жьего завета (2 Цар. 7:16). Книги 4 и 5 - ответ на этот кризис, и в этом, возможно, и кроется причина их уникального содержания и отличия от книг 1-3. Книга 4 с ее большим количеством «безымянных» псалмов (10 из 17 псалмов), вероятно, представлялась редактору Псалтири своеобразным «центром», заключающем в себе весть всей книги. Вилсон писал в отноше­нии книги 4:

« По моему мнению, Псалмы 89-105 играют роль «центра» в оконча­тельной редакции еврейской Псалтири. Это собрание псалмов яв-

ляется «ответом» на вопрос, поставленным в Псалме 88 об очевид­ном расторжении Божьего завета с царем Давидом. Коротко сумми­рую данный ответ: (1) Яхве - это Царь; (2) Он был нашим «прибе­жищем» в прошлом, задолго до появления монархии (напр., в Мои­сеев период); (3) Он продолжит быть нашим прибежищем теперь, когда монархия низвергнута; (4) Блаженны те, кто доверяют ему!»²¹

Хотя Книга 5 достаточно объемная (44 псалма), имеет сложную струк­туру и включает псалмы разнообразных жанров (Псалмы Давида 107-109; 121; 123; 130; 132; 137-144; «хвалебные псалмы» 110-117; 134; 145-150; «песни восхождения» 119-133; и один великий псалом о торе, 118), она все также «обрамлена» псалмами Давида (Пс. 107-109 - в начале пятой кни­ги, Пс. 137-144 - в конце, и Пс. 145-150 как кульминация всей Псалтири). Ныне плененные сыны народа Божьего должны подражать своему вели­кому царю Давиду, Помазаннику Божьему, который всегда полагался на Божью верность (Псалом 106) и доверял Божьему закону (Пс. 118). «Пса­лом 144 является кульминацией пятой книги Псалтири, а последующие галдели (Пс. 145-150) выражают идею, высказанную в последних словах Псалма 144 (стих 21 )».²² Таким образом, плененный народ Божий призы­вается к «размышлению» над Псалмами, как над «Торой» - законом Бо­жьим (Пс. 1 и 118), чтобы стать «народом Книги»! Отныне они должны полагаться на Бога как на царя и прибежище, а не на человеческих князей, которые, безусловно, разочаруют.

Последующие исследования Вилсона лишь развивали идеи его рево­люционной диссертации.²³ Другие ученые, такие как Клинтон Маккан и Дэвид Говард, принимая основные тезисы Вилсопа, либо разнивали его идеи (Маккан), либо добавляли к ним более детальный анализ (Говард).²⁴ Уче­ные продолжают обсуждение этих тем и в новом тысячелетии.

СТРУКТУРА

Псалтирь состоит из 11яти так называемых «книг» или сборн иков: Кни­га 1 (Псалмы 1 40); Книга 2 (Псалмы 41-71); Книга 3 (Псалмы 72-88); Книга 4 (Псалмы 89-105); Книга 5 (Псалмы 106-150). Каждая книга за­вершается славословием, а последняя, пятая книга, завершается целой се­рией хвалебных гимнов (Пс. 145-150):