В.П. Лега. Основное богословие

В.П. Лега. Основное богословие

Лекция 1 03.09.99 Курс основного богословия, который я буду вам читать, станет предметом сегодняшнего нашего обсуждения. Сначала давайте…

Лекция 2

На прошлой лекции мы говорили о предмете основного богословия, о связи основного богословия с апологетикой. Сегодня мы поговорим о сущности религии.… Если каждая религия, в том числе христианство, будет подчеркивать прежде всего… И поэтому здесь мы должны на время забыть об этом отличии и показать, что у человечества всегда, во все времена его…

Лекция 3

... сравнение христиан с солью. Соли нужно ничтожно малое количество, но только она придает вкус любой пище, и без нее пища портится. Также и… Существуют различные учения о происхождении религии. Все эти учения можно… Итак, внешне концепции возникновения религии сводятся к двум конкретным причинам: если религия возникает на…

Лекция 4

Две предыдущие лекции можно считать введением к тому основному материалу, который начинается у нас сегодня. Тема сегодняшней лекции —классический… Предыдущие две лекции о сущности религии и о ее возникновении не могли, по… Прежде чем перейти к означенному вопросу, рассмотрим вопрос предварительный. Я известен вам как преподаватель…

Лекция 5

  Сегодняшнее занятие мы посвятим проблеме доказательства бытия Божия. Эта… Каждый христианин знает, что в Бога можно и нужно верить. В то же время каждый христианин, хоть немного…

Лекция 6

  В своей вчерашней защите я сделал очень печальный для себя вывод. Хоть все… Наше с вами общение идет только на уровне лекции, хотя оно может быть и более тесным в обе стороны. Если есть какие-то…

Лекция 7

В прошлый раз мы говорили о проблеме доказательств бытия Бога, рассмотрев таким образом один из аспектов наиболее общей проблемы соотношения веры и… Но ведь многие люди действительно верят в современное научное естествознание,… Об этом стоит поговорить, потому что вопрос очень важный. Важный он еще и с той точки зрения, что обратная реакция не…

Лекция 8

В прошлый раз мы говорили о проблеме соотношения науки и христианства и затронули вопрос о возникновении современной науки. Мы показали, что наука… Однако этот вопрос, сам по себе очевидный, порождает, в свою очередь,… Чтобы понять, как относиться к чудесам, и не только с точки зрения евангельской, но и с точки зрения основного…

Лекция № 9

  На прошлой лекции мы говорили о том, что существование жизни есть одно из… В последнее время стали выходить некоторые брошюры на эту тему, и я думаю, каждый из вас их читал и имеет некоторые…

Лекция 10

  После наших долгих разговоров о том, какая религия истинна, а какая нет,… Слово “истина” является одним из тех слов, которые по критериям современной позитивистской философии являются одними…

Лекция № 10

  На прошлой лекции мы говорили о том, что существование жизни есть одно из… В последнее время стали выходить некоторые брошюры на эту тему, и я думаю, каждый из вас их читал и имеет некоторые…

Лекция 11

22.02.2000

 

Сегодня мы начнем с вами как бы следующий небольшой кусок проблемы, которую будем рассматривать в рамках нашего курса Основного богословия (причем мне кажется предпочтительнее делать ударение на втором слоге, так как это подчеркивает, что изучается не главное богословие, а основы богословия; хотя ударение на третьем слоге более привычное). Речь идет о проблеме человека. Поскольку практически все завершенные, выверенные курсы создавались в XIX веке (это курсы Светлова, Рождественского, Кудрявцева-Платонова), а сейчас эта дисциплина у нас воссоздается вновь, я позволяю себе некоторые вольности в поиске и считаю, что проблема человека, которая не была главной в XIX веке, в веке ХХ выходит на первый план. Поэтому многие проблемы, которые ранее включались в курс основного богословия, как соотношение свободы человека и божественной благодати, о бессмертии и нематериальности души, о двусоставности человеческой природы гораздо более отчетливо поняты будут для современного человека именно сквозь призму конкретного понимания ими человека, не фрагментарно, а именно в таком ключе. И интерес к этому характерен для современного человека. Вы сами заметили, что когда мы изучали античность, то часто студенты задавали вопросы о том, как Платон или Аристотель понимали личность человека. Но в античности вообще не было понятия личности, это был вопрос второстепенный, а теперь каждый первокурсник озабочен этой проблемой. Это характерно для менталитета современного человека, поэтому две или три лекции мы поговорим именно об этом: как следует изучать человека, что такое природа человека, что такое личность, что такое душа и что такое тело, почему истинный вопрос о человеке можно получить лишь в христианском богословии, почему остальные подходы оказываются ложными или дающими не удовлетворяющие нас ответы? В этом состоит наша задача: показать истинность христианского учения, непротиворечивость его с другими истинными учениями, такими как естественнонаучное, философское, историческое, т.е. с теми дисциплинами, с которыми человечество давно согласилось.

Сейчас циклы “Православная антропология” читаются в разных учебных заведениях (в православной университете, например, о. Андрей … читает двухгодичный курс). Наша задача – наметить основные проблемы и пути их решения, чтобы вы могли потом, пользуясь знаниями, полученными в Институте решать эти проблемы.

Почему не было такого вопроса о человеке в курсе основного богословия в прошлом веке? Может быть это связано с тем, что учение о человеке в писании и учении отцов Церкви, как это не странно, не разработано. Если даже просто посмотреть по названиям, то мы наберем всего лишь две работы: Емессия Немесского и такая же работа свт. Григория Нисского. В других работах поднимается вопрос о человеке, например, в “Точном изложении Православной веры” у св. Иоанна Дамаскина, но это скорее вопросы или не интересующие нас, как, например, телесное устройство, соотношение четырех стихий, природы болезней, что явно устарело с точки зрения научной, или фрагментарные вопросы о душе, о теле, которые не охватывают проблему в целостности. В одном из своих очерков В. Лосский удивлялся, что ни у одного из святых отцов он не нашел разработанной проблемы человека; даже более того, проблема личности, которая входит в обиход благодаря христианству, именно христианство приносит понимание человека как личности, как образа и подобия Божия и терминология эта разработана именно в христианстве, но ни у одного отца Церкви нет последовательного анализа понимания человека как личности, человека как природы. Термин “личность” употребляется только лишь по отношению к ипостасям Пресвятой Троицы. Для нас, для людей ХХ века это показывает не столько, что отцы Церкви не уделяли внимания этой проблеме, сколько менталитет современного человека, который мыслит совершенно иначе, чем люди в IV или VIII веке. Хотя если в христианстве идет речь о спасении человека, то, прежде всего мы должны знать природу человека. Поэтому перед отцами Церкви вопрос стоял прежде всего о правильном учении о природе Бога, о правильном учении о природе Бога, ибо только выбор правильного пути, правильного миропознания может помочь человеку спастись в том огромном море различных религий и ересей, которые возникали в первые века христианства. Может быть, это еще одна из причин, почему не была разработана антропология православной веры вплоть до XIX века. Хотя, как мы знаем из курса истории философии, не было философа, который бы не думал, что именно он поворачивает философию лицом к человеку. Начиная с Сократа, только лишь ленивый философ не упрекал остальных в забвении этой главной проблемы. И, тем не менее, призыв Сократа: “Познай самого себя!” так и остался втуне, ибо после очередных призывов познать себя вопрос смещался в сторону познавательной способности (как это было в философии нового времени) или к познанию определенной составляющей человека, или душевной или телесной, в соответствии с концепцией того или иного мыслителя. Необходимость целостного понимания человека начинает осознаваться лишь в конце XIX века, лишь с появлением таких мыслителей как Шпенглер, Маркс, Ницше, Кьеркегор, мыслителей, которые действительно ставили эту проблему в самой парадоксальной, шокирующей форме. Действительно, человечество начинает понимать, что главного оно и не заметило. И лишь в ХХ веке начинает возникать собственно учение о человеке в различных концепциях, как философская антропология, персонализм, экзистенциализм, психоанализ. Тем не менее, когда говорится антропология (“учение о человеке” в переводе с греческого), то имеется в виду, прежде всего, происхождение человека как животного вида (как возникали неандертальцы, питекантропы и другие предки). С термином здесь не повезло, он как бы забронирован другой наукой, но православная антропология постепенно завоевывает себе место. Сколько мне не приходилось читать статей, когда говорится о научном познании, о научной антропологии, то здесь однозначно понимается происхождение человека как животного вида. Тем самым предполагается, что человек сводится только к телесной составляющей. Главное объяснить, как из животного произошел человек и тем самым будет дано полное учение о человеке. Понятно, что такое объяснение не нуждается в детальном анализе; конечно, объяснить, как и что возникло, важно, но это совсем не означает, что так будет объяснена сущность человека, что так мы познаем его природу и отличие от остальных земных существ. Тем более, что мы, говоря о проблеме эволюции, показали противоречивость основных эволюционных посылок, согласно которым человек возникает из неких высших животных, из обезьян; не выдерживает никакой критики как сама теория эволюции, так и происхождение человека из животных. Такая антропология, как палеонтология, устраивает лишь узких специалистов, которые занимаются анализом своих костей, выстраивать по одной-двум тазобедренным костям внешний облик черепа человека и прочие фантазии, которые выдаются потом за научные изыскания. Действительно, если посмотреть на те картинки, которые нам представляют ученые, о том, как выглядит человек… Я читал в одной американской газете, что разным ученым палеонтологам предложили по одним и тем же костям восстановить, каким был внешний облик этого человека. Результаты просто разительно отличались по комплекции, по росту, а наличие растительности на лице вообще зависело только от личных фантазий человека и к науке это не имеет никакого отношения. Поэтому такой анализ проблемы человека, не устраивает и ощущается необходимость более комплексного учения о человеке.

В ХХ веке наряду с палеонтологией возникает психология, которая претендует называться наукой о человеке. Дословно “психология” переводится как “наука о душе”, но ни одна из научно-психологических школ существование души как особой нематериальной субстанции не признает. Здесь можно согласиться, что бывают такие приключения слов, но приходится мириться с тем, что психология есть не столько наука о душе, сколько о душевной жизни человека, о комплексе переживаний, которые формируются у человека, представляющего собой высший вид животных. Но дело даже не в этом. Может ли быть научной (то есть истинной) психология, можно ли говорить об истинности психологии, в то время как существует множество психологических школ? Просто самых популярных несколько: психоанализ, теория рефлексов Павлова, гештальт-психология, ….., теория Курта-Левина, я уже не говорю о менее значимых концепциях. Одни и те же факты психической жизни человека объясняются психоанализм, гештальт-психологией,
…-реализмом по-разному. Этого одного уже достаточно, чтобы выразить воздержание от суждения, как говорили древние скептики, наблюдая различие множество философских систем, о том, какая же из них истинна. Пока психологи не разобрались между собой, мы вынуждены подождать утверждать, действительно ли психология является наукой о человеке.

Наука всегда открывает законы. Если наука открывает законы, значит, им подчиняется любой феномен, любое явление, любая вещь и этот закон должен обладать свойствами общезначимости, проверяемости, доказуемости и другими критериями научности, которые всем вам известны. Есть ли такое свойство у психологии, открывает ли она законы? Психолог скажет: “Да, мы открываем законы, которые утверждают, что человек в той или иной ситуации будет вести себя, скорее всего, так”. Когда психология говорит “скорее всего”, то речь идет уже о вероятностном понимании закона и нужно говорить уже не о психологическом, а о социологическом анализе человека, так что если, скажем, выбрать 200 человек, то 100 человек поведет себя так-то, а другая сотня поведет себя иначе. Это уже дело социологии, которая также претендует на звание науки о человеке, но уж как о существе общественном. Психология и не претендует на открытие этих законов, она всегда считала себя наукой описательной, фиксирующей разные факты так называемой психической жизни. Психология это учение феноменальное, т.е. основывающееся на исследовании феноменов. Вспомним историю развития науки. Какая наука была феноменальной? Наука аристотелевская, для которой было очевидно, что кувшинка падает медленнее, чем дробинка. Проведите хоть миллиард экспериментов, каждый убедится, что это так, пока не появится некоторый человек, который наплюет на все эксперименты и скажет: “Давайте подумаем, прежде чем наблюдать”. А вот если подумаем, то придем к выводу, что падают они одинаково и можем провести некоторый эксперимент. Современная наука отличается от науки аристотелевской тем, что она основывается не на фактах, а на рациональном постижении законов, это наука математическая и только когда она открывает некоторые законы, она может их проверить при помощи некоторого эксперимента, сознательного, разумно построенного опыта. Психология никогда не пыталась выйти за рамки фактов, а когда пыталась (а это было необходимо, потому что факты требовали некоторого объяснения), тогда психология всегда прибегала к философии и указывала, что этот факт нужно объяснять, исходя из концепции “либидо”, или исходя из концепции существования условных или безусловных рефлексов, или исходя из того, что у каждого человека в результате чувственного восприятия возникают некоторые образы (гештальты) и т.д. Всегда или некоторая теория познания или просто чисто философская концепция, как концепция Фрейда, становится в фундаменте психологии. Но это психологии научности не прибавляет, ибо общего согласия ни в теории познания, ни в происхождении нашего либидо у психологов никогда не было. Эти все факты набираются и пополняют копилку психологических журналов, но реального психологического объяснения здесь нет.

Однажды, на лекции я сравнил современную психологию с полезным опытом крестьянского населения, которое годами наблюдая погоду на Николу зимнего, утверждает, что если в этот день с утра будет солнце, то зима будет такая, а если дождь или снег, то зима будет иная и т.п. Конечно, в этом есть мудрость (правда, не знаю, проверял ли кто-то научным способом эти народные приметы), вполне возможно, что они отражают реальное положение вещей, но ни один нормальный человек в метеоцентре этим пользоваться не будет, ибо это не научно. Мало ли что когда-то где-то совпало, а где-то ведь и не совпало, что же делать? – Исследовать потоки воздуха, направление ветра и многое другое, только тогда можно научно предсказывать погоду. Также и в психологии. Исследуются факты, дается тест человеку, нарисуй такую-то фигуру, если рисуешь круг, то тебе говорят, что ты круглый дурак, а если рисуешь квадрат, то тебе говорят тоже что-то подобное, а у другого психолога, если нарисуешь круг, то другие ассоциации у тебя возникают. Методы, предложенные Фрейдом, сохранились и в современной психологии: ассоциации, толкование сновидений, ошибок и описок и т.д. Они могут варьироваться, но метод спонтанных ассоциаций это основа современной психологической науки. Научности здесь нет никакой. Психология может быть научной только тогда, когда она, по образцу науки о природе, отойдет от феноменологического исследования. Но здесь мы сталкиваемся с другой проблемой.

Что такое психология? Как бы ни говорили современные психологи, что души нет, тем не менее, и по определению и по нашему с вами убеждению, душа есть. Психология есть наука о душе и душевной жизни. Почему возникают такие ошибки, которые психология стремится всегда избежать. В поисках закономерностей и законов, пытаются избежать … и утверждают, что пока у них нет истинного метода, чтобы стопроцентно доказать поведение человека в той или иной ситуации. Никогда не будет стопроцентного поведения, потому что душа есть субстанция свободная и говорить о законах, проявляющихся в свободной субстанции нельзя. Законы существуют там, где есть жесткая причинно-следственная связь. Если мы с вами соглашаемся со Спинозой, который утверждает, что в душе никакой свободы воли нет, то тогда возможна наука психология. Это, мы понимаем, одна из концепций философских, почти никем более неразделяемая, даже самыми материалистами, которые утверждают, что человек существо свободное, могущее выбирать. Если может быть наука о свободе, то с таким же успехом может выпасть горячий снег. Психология по определению наукой быть не может. Она должна или как философия (собственно психология всегда была философией, только усилиями Фрейда, она смогла претендовать на звание науки), а до конца XIX века психология включалась в состав философии. Таковой она и остается, несмотря на все ее претензии. Во многом ее претензии объясняются переворотом в ХХ веке, который осуществили Кольт и Нард, т.е. такое недоверие к созерцательной философии, что только познание не только объясняющее, но и могущее изменить мир (по определению Маркса), может и должно иметь место на земле. И современное позивитизированное познание воспринимает психологию в таком аспекте. … считаться психологией в конце XIX века было достаточно не популярно во многих интеллектуальных кругах, это был кризис философского познания, но тем не менее, как мы видим, пытаясь познать человека, мы все равно выходим на уровень философии. Сама психология опирается на философские гипотезы и различные научные концепции, такие как антропология, которые возникают в результате осмысления обычных философских концепций. Потому в ХХ веке стало справедливым считать, что научный ответ на вопрос о человеке не может дать такое позитивистское описание. Возникает множество собственно философских учений, которые я уже перечислял, и первое место среди которых занимает экзистенциализм; философская антропология и рационализм также занимают не последнее место. Что объединяет всех философов? Они всегда говорили, что необходимо познавать человека. Всегда вопрос философии (так и должно быть, если она претендует на научное звание), познание сущности явления, ибо законы открывают то, что одинаково для всех явлений. Нас не интересует, какой камень падает на землю, гранитный или каменный, черный или белый, если перед нами стоит задача определить силу, с которой он ударит подставку на земле, то мы должны знать высоту, с которой он падает и его вес, больше нам не нужно знать никаких индивидуальных особенностей. Так же и здесь: если есть человек как объект научного познания (а философия до XVII века понималась как синоним науки), то знание ставит своей задачей познание сущности человека. Таковой находится или душа, как у Платона в Алкивиаде: “Человек есть его душа” (почему у него тело оказывается? – это случайность), или человек есть тело, как стали утверждать материалисты XVIII века и ли человек есть его разум, как говорил Декарт, “вещь мыслящая”, все остальное есть акциденции, случайные свойства, но совершенно правильно было подмечено и Кьеркегором в конце XIX века и всей философией ХХ века, что поиск сущности человека это действительно поиск научный, наука и не могла поступить иначе, всегда … уникальность каждого человека, а каждый человек есть личность, существо неповторимое, и отличаются люди друг от друга не как деревья по количеству листьев, а в пане личностной неповторимости, самобытности, свободного, самосущего начала. В этом плане человек выделяется из ряда всех вещей и философский анализ в ХХ веке отказывается от этого и философы утверждают, что наука не может познать человека. Человек выпадает из плана научного поиска.

Только лишь философия с ее особым способом познания может познать человека, ибо она никогда не ощущает себя скованной никакими догматами, характерными для научного познания. А человек является лучшим объектом для философского поиска. Мы помним, что Хайдеггер, основоположник экзистенциализма, не случайно в своей основной работе “Бытие и время” вводит экзистенциалы, а не категории. Категории это общее понятие, которые одинаковы для всех явлений (как аристотелевские категории времени, пространства, движения), для человека прежде всего характерны экзистенциалы, к нему не приложимы категории. Не скажешь, что “человек находится в пространстве”, это значит ничего не сказать. А вот то, что человек ощущает себя как существо в смерти и потому мыслит себя как существо, живущее в обратном времени, из будущего в прошлое, из будущего в настоящее, и таким образом понимающий свое прошлое, это выделяет человека из всего многообразия остальных вещей. Для человека нужно использовать экзистенциалы: страх, трепет, время, бытие в смерти и т.д. Эта находка философов оказалась совершенно правильной. Действительно, обнаружили вычлененность человека из всей совокупности дисциплин, которые существовали в это время, его невозможно понять и описать другими течениями, другими знаниями, которые претендуют на научные. Человек потому и человек, что он не может быть описан всеми одинаково. Хайдеггер, конечно, гений, но почему-то и на нем мысль не остановилась. В том же экзистенциализме возникает концепция Сартра, отличающаяся от хайдеггеровской, возникает концепция М. Понти, концепции христианские. А как понимать это просвечивание бытия, что это такое, может это трансценденция по выражению Ясперса, некое божественное начало, т.е. здесь явно философия нащупывает ограничение своего собственного предмета. Философия, правильно нащупав проблему человека, вышла на некоторый горизонт, показывающий, что и этого недостаточно. Необходимо выйти за рамки собственно человеческого знания; оказывается, что человек не в состоянии познать самого себя. Выход может быть один из двух: человек или оказывается от всякой попытки познать человека, что могло быть оправдано в веке втором по Р.Х. (ну сказал бы какой-нибудь Секст Эмпирик: “Ну, непознаваемы мы” или Монтень в XVI веке. Сейчас, когда все мы знаем, что истина познаваема и многие науки показали, что истина существует: истина о явлениях существует, истина об исторических процессах существует, а истины о человеке не существует. Истина или есть или ее нет. Не может быть такого, что к чему-то истина применима, а к чему-то нет. Истина или объективна или субъективна, зависит от человека, а если физика правильно описывает природные явления, значит, истина есть, и в этом несомненная заслуга современного научного познания. Вывод радикального скептицизма нас не устраивает, вывод должен быть другой. Значит, нужно отказаться от претензий человека познать самого себя. Призыв Сократа: “Познай самого себя”, всегда оканчивается другим его выводом: “Я знаю, что я ничего не знаю” (и в этом гениальность этого философа). Поэтому возможно лишь обращение к некоему объективному началу, превосходящему человеческое знание, к той самой истине, перед которой человеку следует прекратить свои поиски и смиренно попросить откровения о самом себе. Философия, таким образом, подводит к той задаче, которую ставило раннее богословие; философия подводит человека к необходимости познания самого себя при помощи откровения, при помощи религии, выполняет функцию “естественного богословия”, по выражению Фомы Аквинского. Вот такой очерк я хотел вам набросать.

Истинный взгляд на человека невозможен без истинного религиозного учения. Нельзя понять человека как личность, нельзя понять человека, как существа, объединяющего противоположности (а душа и тело это противоположности, и недаром в философии всегда существовала борьба двух школ, из которых одна утверждала, что существует только тело и нет души, а другая наоборот, что существует лишь душа, а тело это могила души и существует только как атрибут), но в человеке есть и душа и тело, а с другой стороны эти две составляющие составляют целостного человека. Поэтому эта проблема целостного человека, соединение двух начал в человеке ……….., вы помните и образы Иоанна Дамаскина, что как в человеке есть душа и тело, так и во Христе есть божественное и человеческое начало и мы понимаем, что понимание личности человека невозможно ни научное, ни философское, что это возможно только через истинно-религиозное познание. И здесь мы должны посмотреть, действительно ли христианское воззрение является тем, которое лучше всех и истинно отвечает на вопрос и сущности человека и его личностности. К сожалению, у нас нет времени, чтобы подробно рассмотреть отличие христианского учения от буддийского, мусульманского и других.

Мы попробуем рассмотреть одну из проблем, связанных с учением о человеке. Это проблема тела. То, что у человека есть тело, ни для кого не является секретом, хотя, многие философы пришли к сомнению, есть ли у человека реальное онтологическое тело и действительно ли это так очевидно. Почему возникает такое мнение о теле как реальности не существующей, т.е. существующей, но не так, как существует душа в платонизме, неоплатонизме и подобных философских учениях. Прежде всего, это связано (вспоминаем, главная посылка Платона), с убеждением в существование истины; все его поиски были направлены на то, чтобы объяснить каким образом возможно познание истины. Т.е. учение Платона это первая научная философия. Никакой вопрос кроме познания истины Платона не интересует. Познание самого себя для Платона вопрос вторичный. Познание истины, которое отвечает свойствам вечности, простоты, абсолютности возможно только подобным ей началом. Таким началом является наша душа, как простое, бессмертное и нематериальное начало, имеющее ту же природу, что и истина, т.е. мир идей. Тело здесь оказывается субстанцией изменчивой, временной и имеет иную природу, чем истина, и тело мешает познанию истины, а значит, и само тело неистинно, поскольку не имеет природы истины, значит, оно ненастоящее. Отказ Платона от признания истинности человека как существа, состоящего из равных начал – тела и души, исходит из его гносеологических, прежде всего, установок. Но таков научный вывод Платона. Он никогда не удовлетворит нормального человека, который не старается следовать за некими убеждениями, не будучи убежденным в их истинности. Реальность человеческого тела становится очевидной для человека или когда он ударится головой о кирпичную кладку или посадит себе занозу, боль как никакой другой сигнал показывает, что тело существует реально. В философии мы помним, когда изучали философию Геккеля; я, правда, вам об этом не говорил, но не говорил потому, что это аргумент Джонсона, который возник из непонимания философии Геккеля, того мифа, согласно которому Геккель доказывал, что материя, чувственные вещи не существуют. В ответ возник такой аргумент Джонсона (это американский философ, если можно говорить о американской философии в XVIII веке или если вообще можно говорить об американской философии; это страна с нефилософским складом ума), который сказал, что вот бы ударить Геккелю по голове кирпичом и тогда он узнает, существует материя или нет. Это аргумент, конечно, не философский, но вошел в историю философии как аргумент Джонсона. Аргумент, действительно, разумный. Можно сколько угодно говорить о том, что Геккель был солипсистом, и мы соглашаемся с аргументами, что и тело не существует и материи нет и все это мои личные представления, до первого контакта с кирпичом. Тут забываешь о Геккеле и помнишь только о кирпиче и о себе. Тут мы видим, что разумные аргументы не всесильны, есть некая другая область, а именно чувственного восприятия, которая оказывается имеющей достаточно вескую силу. Конечно, можно апеллировать к восточной философии, которая утверждает, что можно иметь силу духа такую, что не будешь ощущать боли и поймешь, что тело, действительно, иллюзия, совокупность волнующихся дхарм, но это некоторый другой аспект. А в рамках европейского мышления мы вынуждены согласиться с блаж. Августином, который сказал (правда, по другому предмету), что ощущение от боли, которую вызывает рана и нож, который вызвал эту рану, это совершенно разные понятия. Боль нематериальна, а нож и рана материальны, и мы понимаем, что они связаны, а с другой стороны, это совершенно разные вещи. Боль сигнализирует нам о реальности нашего тела, показывает связь между психическими и телесными процессами, показывает, что та реакция, которая возникает в душе… Если бы допустим, сказали, что тело реально, а душа субстанциальна, значит, процессы, которые происходят в душе не зависят от тела. Душа помнила что-то до своего воплощения в тело, потом забыла, а потом, хорошенько подумав, встретившись с умным человеком, опять припоминает и опять оказывается в мире идей, где убеждается, что она все правильно припомнила. Т.е. процессы в душе оказываются независящими от тела. И тут тело бесцеремонно вмешивается в эти процессы и все летит кувырком; оно показывает, что, столкнувшись с каким-то …, о котором мы и не знали, оказывается, входит это ощущение боли в мир души совершенно неожиданно, это я не мог припомнить ни при каких своих умственных усилиях. Это показывает, что процессы мира душевного связаны с миром телесным, значит, это ощущение боли не случайно существует в человеке, действительно показывает неразрывность тела и души, то, что душа не может существовать без тела и что человек не является только лишь душой.

Посмотрим на эту проблему с другой стороны. Ни одна религия кроме христианства не уделяет проблеме тела должного внимания. Буддизм вообще считает тело и все материальное бытие (да и весь душевный мир) лишь неправильным колебанием дхарм, что все это майя, иллюзия, ну а тело это самое грубое, что только может быть. В мусульманстве в меньшей степени, но телу также не уделяется должного внимания. Христианство – единственная религия, где главным положением является воплощение Бога в человеческое тело. Мы сейчас не говорим о полном восприятии Им природы человека, пока что речь идет только о телесном существовании, ибо с этим связаны и телесные страдания, телесная смерть Иисуса Христа и телесное же воскресение. Кроме того христианство единственная религия, которая утверждает телесное вознесение Иисуса Христа, телесное вознесение Богородицы, телесное вознесение пророка Илии, скажем, это то, что отсутствует в других религиях. Тело занимает в христианстве совершенно иное место в догматике, чем в других религиях. Я помню, по молодости лет, находясь в философском поиске, я увлекался и платонизмом. Я помню, что, прежде всего, я направил свои стопы к христианству и увидел бессмысленность всех остальных религий. В них нет смысла. Зачем человек живет на земле? Если Бог создал человека (а если я веду религиозный поиск, значит, я верю, что Бог существует), надо узнать какое учение правильно описывает учение о Боге. Если Бог существует, то Он не мог, по выражению Декарта, насмеяться над нами, создать бессмысленный мир. Мы вертимся в колесе страданий, по выражению другой религии, и главная наша задача в том, чтобы это колесо четверичной зависимости прекратить. Это действительно, злой демон, который над нами смеется. Если Бог мудр, то Он все совершил мудро и мир наш имеет смысл, а, значит, он должен носить в себе божественное начало. Видя присутствие в каждом человеке такого убеждения в наличии смысла, мы приходим к выводу, что Бог не мог относиться к миру как к чему-то второстепенному. Здесь даже логически напрашивается необходимость в вочеловечении Бога (может это покажется вам перегибом философским, вмешательством в область догматического богословия, ибо Боговоплощение не может быть никак доказано). Здесь я говорю об отношении; если Бог создал мир и сказал, что он “хорош весьма”, если Бог создал Адама и Еву из персти земной и создал по образу своему, то Христос как Второй Адам и мы можем сделать такой вывод, что Он будет Вторым Адамом из такого отношения к природе. Все же элементы такого платонического отношения к человеческому телу в христианстве все же присутствует. Тело всегда ощущается помехой на пути к спасению. Особенно много на таком понимании христианства сделали различные манихейские секты, которые, будучи искренними приверженцами своего учения, вели строгий образ жизни, в строгом посте, воздержании от различных удовольствий, в воздержании от телесных страстей. В глазах остальных христиан они казались поборниками, подвижниками благочестия. Эти манихейские настроения, ненависть к своему телу, стремление от него побыстрее избавиться и обрести бессмертие души, существовали в христианстве или виде явных ересей (манихейство, богомильство) или виде неявных настроений некоторых христиан. Хотя ранние отцы Церкви подчеркивали, что телесное устроение человека неслучайно, человек даже своей природой телесной, в отличие от животных, которые ходят в горизонтальном положении, показывает устремленность его ввысь, к Богу; человек единственное существо, ходящее в вертикальном положении. И отцы Церкви постоянно подчеркивали необходимость правильного отношения к телу, поскольку и Господь был в теле. Поэтому к нему нельзя относиться как к чему-то излишнему. Часто цитируется апостол Павел, который говорит, что “дела плоти известны…” и “не надо любить ни мира, ни того, что в мире”. Отцы Церкви также четко объяснили нам. Что под плотью надо понимать, прежде всего, не тело, как материальную составляющую, а скорее душевные помыслы, направленные на удовлетворение телесных похотей, ибо апостол говорит, что дела плоти вы знаете, это и гордость (которая явно не имеет отношения к телу, это свойство души) и т.д. так что, когда говорится, что не надо любить свою плоть, то прежде всего не надо любить свой душевный грех, а отношение к телу должно быть соответствующим. В частности у преп. Максима Исповедника есть такая мысль, что “содержащий тело свое в здоровье, имеет в нем соработника для служения лучшему”. Человек, имеющий здоровое тело, действительно, может сделать много благих дел и для своего спасения и для других. В Слове о посте Василий Великий, показывая необходимость христианского поста, говорит, в частности: “Поститесь, больные, это лекарство для вашего здоровья. Поститесь, здоровые, это укрепит ваше здоровье”. Т.е. здесь можно прочитать, что пост в данном нам Церковью виде тое не случаен. Я однажды разговаривал с одной благочестивой матушкой и я задал вопрос: “Если бы Церковь установила в пост есть только мясо, и не есть овощных продуктов? Матушка сказала, что да, потому что главное – уметь отказаться от своих желаний. Мне хочется есть овощи, а я не буду …..

 

 

Лекция 12

12.03.99

 

В прошлый раз мы с вами поговорили о проблеме чудес, о том, как их трактовать в свете соотношения научного познания и христианского вероучения. Сегодняшнее занятие мы тоже посвятим соотнесению науки и христианства и, я думаю, на этом мы закончим этот разговор и перейдем к анализу философских проблем, возникающих в рамках основного богословия.

На протяжении уже нескольких занятий мы с вами анализировали одну из наиболее серьезных проблем, которые возникают в христианской апологетике - проблему соотношения веры и разума; вопрос о соотношении науки и религии вообще - это частный случай этой проблемы. Сейчас попробуем посмотреть, как проблема соотношения веры и разума решается в конкретном случае соотношения науки и религии. Особенность XIX и XX столетия такова, что научное мировоззрение постепенно вытесняло и для многих социальных слоев и стран уже практически вытеснило все основные виды учения, там, где касается истины. Мы не говорим, например, такого словосочетания как истинная музыка, истинная картина, истинное литературное произведение; а если говорим, то только лишь в том случае, когда “истинный” означает замечательный, хороший, настоящий. Точно так же и является отношение к религии: религия становится частью культуры, частью самобытности некоего народа, частью его культурных, этнографических и других обычаев. Может быть, такая религия, может быть другая, точно так же как один народ поет одни песни, другой народ - другие. Говорить об истинности религии становится даже как-то ...................., это может быть даже оскорблением: говоря, что одна религия истинная, мы возвышаем ее над другими, а это нарушение прав человека на свободу религиозной совести, это означает сеять религиозную вражду, это неуважение к другим народам и т.д. В этом случае все права на истину, истинное познание остались в XX-м, с конца XVIII и c XIX вв. за наукой; научный - значит истинный, это мы неоднократно с вами повторяли. Но посмотрим, насколько, это верно и действительно ли нельзя говорить об истинности религии.

Во-первых, что значит “истинность науки”. Вы помните, какие возникают парадоксы, когда мы начинаем исследовать истину саму по себе. Что есть истина? Согласно одной концепции, довольно распространенной, классической концепции истины, истина есть соотношение наших знаний реальному положению дел. Но что значит реальное положение дел; что значит собственно законы природы или сущность предмета? Что значит соответствие наших знаний сущности предмета или законам природы? Ведь для того, чтобы узнать, соответствуют ли наши знания этим реальным вещам, нужно знать эти реальные вещи и здесь получается замкнутый круг. Для того чтобы знать, соответствуют ли наши знания реальным вещам, нужно знать реальное положение вещей. Поэтому многие философы отказались от такого понимания классической концепции истины и стали утверждать, что знание может рассматриваться истинным только лишь в плане самого знания. Истинным является то знание, которое логически связано, непротиворечиво, построено в цельную аналитическую теорию. Тогда возникает другое противоречие: откуда мы знаем, что это наше логическое знание действительно соответствует реальным вещам, почему мы уверены, что непротиворечивость есть действительный гарант, критерий действительного положения вещей в мире. Такая ситуация приводит к тому, что многие философы и ученые считают, что истины как таковой вообще не существует, что истина это просто способ выражения в языке, так называемая лингвистическая концепция истины, или это условность: человечество просто договорилось считать одно истинным, а другое ложным, это так называемая конвенционалистская концепция истины и т.д.

В марксизме, как студентам неоднократно указывали все шесть лет, которые я провел в Университете, указывалось, что критерием истины, критерием того, что наши знания соответствуют действительности, является практика. Но при этом всегда обычно обходили молчанием или строили некоторые теории, напоминающие птолемеевские эпициклы, такие вопросы, например, как истинность астрофизики (ну как проверишь: истинны ли знания о процессах проходящих на звездах, отстоящих от нас на сотни миллиардов световых лет?), или истинность математики, или истинность теории эволюции, массу можно привести примеров, где на практике и проверить-то нельзя: как, например, проверить истинность современной высшей математики, многозначной логики, ну это же явно... Нам говорят, что истинность теории Лобачевского была доказана теорией относительности, но, извините, то, что теория Лобачевского истинна, было математикам известно давно, еще до теории относительности, до появления Янковского и Энштейна. Также и с математикой Ньюмена (?): потом оказалось, что есть частные случаи применения неевклидовой геометрии, но ведь есть еще масса теорий, у которых еще нет частных приложений. Ну и что, они же не считаются не истинными и т.д. Практика - это достаточно условный, мягко говоря, натянутый критерий и сами марксисты предпочитали на эту тему не говорить, а говорили только тогда, когда к этому обязывали некоторые дисциплинарные партийные нормы. Я помню, когда нам на кафедре диамата читали лекции, разные преподаватели придерживались разных концепций. ..........чистый позитивизм................................................................ Свобода интеллектуальной деятельности такова, что не всегда могут разобраться противники ...................., где что в современной философии и, как правило, концепции истины разрабатывались в рамках также позитивистских концепций.

Возвращаемся к науке. Говоря об истинности науки, мы тем самым ставим эту проблему: что значит, что наука истинна? Все-таки наука описывает действительность именно так, как она есть. Остальные сферы, в том числе и религия, не описывают действительность так, как она есть. Это есть сфера человеческого творчества. Вот такое проводится разделение: наука описывает действительность как она есть, все остальное является плодом человеческой фантазии. Действительно, такие современные области науки как физика, химия, кибернетика и др. показали, что они действительность описывают действительность такой, как она есть. Нельзя сказать, что законы Менделя есть выдумка, нет, наука показала, что она истинна. Но возникает вопрос, почему наука обладает способностью истинного познания? Для этого надо разобраться, что же такое наука и чем она отличается от других. В любой энциклопедии приводится определение науки, в котором, как нас учили, говорится, что главное в понятии науки это, во-первых, система, т.е. целостное знание, во-вторых, наука обладает некоторым методом (эмпирическим, теоретическим и т.д.) и, в-третьих, наука соответствует действительности, описывает процессы такими, какими они реально существуют, т.е. ищет объективную истину.

Эти три положения не то чтобы спорны, но каждое из них можно подвергнуть исследованию. Почему для того, чтобы искать объективную истину, описывать действительность такой, как она есть, нужна именно система; почему несистематичное знание не описывает действительность? Почему для того, чтобы был рост знания нужен метод, почему нельзя обойтись .................. раскопками, интеллектуальной интуицией, почему нужно доказывать? А это, оказывается не случайно; оказывается, что само научное познание основывается на нескольких постулатах, которые сами в науке не содержатся, они выходят за рамки науки.

Это, во-первых, очевидный постулат, о котором ученые даже не задумываются, постулат существования внешнего мира. Странно было бы предположить, что ученые занимаются познанием внешнего мира, не будучи уверенными, что он существует. Это настолько очевидно, что принимается за аксиому. Но мы с вами люди дошлые, изучили массу философских систем и знаем, что это не так просто, что доказать существование внешнего мира невозможно; Кант назвал это в свое время “скандалом в философии”. Я, помнится, читал воспоминания Н.В. Лосского и запомнил такой эпизод из его жизни: окончив Петербургский университет, он преподавал историю философии на выпускных курсах, ехать туда надо было через весь город и он ездил на велосипеде. А в то время его ужасно волновала проблема недоказуемости существования внешнего мира. И вот он как-то поехал на лекцию и настолько был увлечен этой проблемой, что не заметил, что дорогу пересекал ломовой извозчик. Он со всего маху врезался, велосипед пришел в полную негодность, сам Николай Васильевич отделался легкими синяками; извозчик, как все ломовики, ругал его семиэтажным матом, но проблема существования внешнего мира так и осталась недоказанной. Т.е. ни шишки, ни синяки, ни сломанный велосипед не есть доказательство существования внешнего мира и уж тем более физические опыты, взрывы атомной бомбы все равно не могут этого доказать.

Кроме этого, в качестве аксиомы научного познания необходимо назвать и веру в познаваемость мира, или вопрос может стоять иначе: что значит познаваемость мира? Большинство философов решало это в рамках философии тождества: законы, по которым действует мир и законы нашего разума тождественны, поэтому мир познаваем. Меньшее количество философов утверждало другое: внешний мир не познаваем, а то, что мы познаем в науке, есть свойство нашего разума (это тот же Кант или феноменология Гуссерля, неокантианство и др.) Но и то и другое есть некоторые положения, выходящие за рамки научного познания.

Третье положение, лежащее в основе научного знания, вера в существование того, что нужно познавать, т.е. законов мира. Если ученые сомневаются или уверены, что законов нет, то это говорит о науке “нет”. Вера в существование внешнего мира, вера в познаваемость внешнего мира, вера в законы внешнего мира - это все положения, лежащие в основе науки, но не являющиеся собственно научными. Тем не менее, мы можем сказать, что они истинны. Вот скажите мне, что внешний мир существует. Вы скажете: “Да”. Это не научное положение, оно выходит за рамки науки. Вот мы видим уже один пример, когда научность и истинность расходятся. Истинно ли что существуют законы природы? и т.д. Следовательно, наука сама базируется на некоторых положениях, выходящих за рамки науки и являющимися гораздо более глубокими, чем научное познание и несущими на себе отпечаток истины. Т.е. мы видим из этого случая, что наука не есть само содержание истины, но что наука берет истину из той основы, на которую она базируется. Истина оказывается более широким понятием, чем понятие науки. Следовательно, нужен некоторый исторический и философский поиск, чтобы эти положения реализовались таким образом, чтобы они привели к возникновению научного познания. Мы с вами неоднократно говорили на лекциях по истории философии и на прошлой лекции о чудесах я об этом говорил; сейчас кратко повторю, чтобы у вас сложилась некоторая классификация, некоторая система того, почему наука является наукой и откуда берется критерий истины.

Мы знаем, что наука возникает в конце 16 - начале 17 вв. усилиями ряда ученых, прежде всего Галилея. Причины, которые привели к возникновению научного феномена, науки разнообразны, но, прежде всего я привожу такой чисто внешний аргумент: обращаю ваше внимание, что наука возникает и длительное время существует только лишь в одном месте, а именно в Западной Европе. Не в Индии с ее длительной культурой, ни в Китае, ни в Сев. Америке наука не возникает и до сих пор большинство ученых имеет европейской христианское происхождение. Даже если говорить об Америке, то и она уходит корнями в Европу, (не говорю об индейцах). Правда из Индии вышло множество талантливых физиков; на это есть свои причины. Оказывается, что квантовая механика, некоторый образ мышления квантовой механики напоминает (вспомните лекцию о буддизме) положения раннего буддизма о мире как дыхании дхарм; для буддиста воспринять мир как совокупность квантов или квартов вполне нормально, это само собой разумеющееся. Но это касается только Индии. Из других стран ученых гораздо меньше, это скорее исключение. Вы можете сказать о Ренессансе Японии, возражу, потому что японская наука все же не существует, существует японская технология. Они в этом деле замечательные мастера и умеют претворять знания открытых в Европе и Америке законов на уровень высшей технологии.

Итак, этот внешний фактор должен нас насторожить, чем-то европейская культура на это повлияла. А повлиять она могла только одним: отличие Европы от других народов, если мы с вами не расисты, состоит только лишь в одном: в том, что в Европе на протяжении полторы тысячи лет распространялась христианская религия. Христианство и послужило той отправной точкой, из которой выросло научное мировоззрение. Во-первых, христианство, в отличие от буддизма утверждает реальность мира. В буддизме мир это иллюзия, его нет, это следствие девятиричного колеса наших желаний, страданий. Познание внешнего мира в христианстве оказывается возможным и даже полезным, душеспасительным. Это утверждение менее очевидное по сравнению с первым, с реальностью внешнего мира, но, тем не менее, и это положение с тех пор, как стало известно о Боговоплощении, о том, что Бог освятил этот мир Своим пребыванием в нем в качестве человека, эта истина является более очевидной. Но к этим двум моментам не сводятся, конечно, все причины возникновения науки.

Христианское вероучение оказалось основным фундаментом, на котором выросла наука. Во-первых, вера в существование внешнего мира, во-вторых, положение о том, что познание этого мира вполне достойно человека, о том, что такие положения как “человек есть образ и подобие Божие” также являются теми истинами, которые определили Галилея к его выводам. Мы помним, что Галилей учил о двух книгах, о книге природы и книге Божественного Откровения. Каждая из них постигается определенным методом, который нельзя путать и познание каждой из них возможно как вширь, так и вглубь, везде есть отпечаток того, что человек есть и образ и подобие Божие. Так же как мы не можем постичь, читая Библию, всю истину о Боге, но кое-что мы знаем с полной истиной; если сказано, что Бог есть дух, то это мы знаем определенно, так же и в области науки: познавая вширь, мы вспоминаем о том, что мир есть несовершенное творение Божие, но, познавая вглубь, чаще всего мы видим это на примере математических положений, мы видим, что мир является подлинно образом Божиим, что мы знаем истину во все ее совершенстве. 2 + 2 = 4 это истина точная, следовательно, Божественная; это превозношение математики перед всеми науками приняло у Галилея действительно характер вероучительный, характер того, что эта истина носит Божественный характер. Вы помните, что кроме чисто христианских положений, огромную роль сыграло и возрождение чисто философской идеи, платонизма по сравнению с аристотелизмом, т.е. утверждение того, что математика является тем языком, на котором написана книга природы, кроме того, произошла смена парадигм мировоззренческих: мир стал восприниматься не иерархически выстроенным, упорядоченным космосом, а пространством, где все точки имеют одни и те же законы. Нет качественных отличий, есть количественные, нет естественных мест, но к этому положению, как его указывает Аристотель, европейских ученых приводит христианство с его истиной о Боговоплощении. Если Бог стал человеком, это означает, что для Него все точки равны и мир умопостигаемый и мир чувственный не разделены такой уж непроходимой пропастью. Истина о том, что мир познается при помощи разума, также имеет христианское положение, ибо Бог в христианстве есть Логос, Бог-Разум, который все упорядочил согласно с мерой, весом и числом, как сказано в книге Соломона. Эта фраза в 16-17 вв. была одной из наиболее цитируемых фраз Библии, ее очень часто повторяли. Человек, поскольку его разум подобен Божественному и божественные замыслы познаваемы, может познавать этот мир. Концепция, которая говорит, что наука основана на уверенности в познаваемости этого мира и в том, что законы разума и законы мира тождественны, это концепция имеет чисто христианское происхождение, ибо Бог упорядочил своими законами мир, а мы можем эти законы божественные постигать, поскольку мы содержим в себе образ и подобие Божие. Нужно смотреть на природу, нужно смотреть внутрь себя и так познавать действительность. Но здесь возникает некоторые споры среди ученых имеющих различное конфессиональное происхождение; если католики верные своему томистскому учению, говорят о познаваемости мира и познаваемости некоторых божественных сущностей в этом мире, то протестанты и философы-францисканцы начинают утверждать, что мы не можем познать все всемогущество Божие, что нечего человеку возлетать разумом, чтобы познать Бога, но надо осознать свою гордыню и знать в каком положении человек находится, что человек есть падшее существо. Мы помним, как Иоанн Дунс Скотт указал на этот недостаток учения Фомы Аквинского, что Фома как бы забыл, что человек есть существо, совершившее грехопадение и поэтому не может познавать Бога своим разумом. Что человек может, так это постигать

 

творение, которое также было изменено в соответствии с поступком наших прародителей. Т.е. возрождается опытное естествознание в рамках такой протестантской и августинианской линии, и затем в работах Галилея и потом концептуально у Декарта эти линии сливаются в виде экспериментального естествознания. У Галилея и Декарта эта мысль выглядит следующим образом: человек может постигать божественные замыслы; иногда, что касается математических положений, человек может постигать эти замыслы с абсолютной уверенностью в божественной истине. Но чем больше постигаются естественные законы в нашем мире, тем больше вероятность ошибки. Возникает необходимость в экспериментальной, опытной проверке на творении Божием истинности этих положений. Сначала возникают концепции, для проверки которых следует обратиться к тому материалу, который действительно сотворен Богом и мы можем помочь проверить правильность нашей гипотезы; возникает такое понятие как эксперимент. Вначале теория, затем опыт, проверяющий эту теорию и в результате подтверждение или опровержение этого опыта, ибо разум человека слаб и нужно обращаться к другим человеческим способностям.

Я уже говорил, о таком отличии современной физики от аристотелевской, как непрактичность первой. Ее упрекают в рационализме и другом понимании опыта. Обо всех фактах не скажешь, я остановлюсь на некоторых: я говорил на прошлой лекции о борьбе с языческими верованиями, которые стали возрождаться в 16-17 века. В это время обильно появляются герметические, магические и прочие языческие учения. В частности, Дж. Бруно, который есть типичный пример того, как из ложных посылок можно придти к правильному выводу. Почему, скажем Дж. Бруно так заинтересовался учением Николая Коперника о том, что не Земля находится в центре мира, а солнце. Потому что, в отличие от Коперника, который был гениальным ученым, Бруно был философом язычником, поклонником неоплатонизма и учения Гермеса Трисмегийского, в котором большее место занимал культ солнца. Это положение Н. Коперника ложилось в русло магических изысканий Дж. Бруно. Здесь то, что он принял это, то случилось это на основании совершено других своих положений. Я уже говорил в прошлый раз, почему зарождающаяся наука боролась с оккультизмом: не только потому, что это было мракобесие и ненаучно (тогда у ученых были совсем другие понятия), дело в том, что ученые того времени были людьми церковными и их научный поиск не мог противоречить их христианской вере; наоборот, они были уверены, что их занятия наукой помогают Церкви в ее миссии на земле и если различные язычники, неоплатоники, поклонники Гермеса, магических учений и т.д. учили о живой материи, о ее активности, о том, что материя пронизана жизненными силами, то такое понятие полностью исключает чудо, на котором базируется христианство. Для ученых было важным доказать, что существуют законы природы, ибо чудо есть ничто иное, как нарушение этих законов. Если нет законов, то нечего и нарушать, нет и чудес и христианство есть ложная выдумка некоторых людей. Поэтому, доказывая своими теоретическими выкладками, подтверждая, что существует законы природы, ученые тем самым показывали, что возможно и нарушение этих законов, т.е. чудеса. Наука 17 века выполняла ту же работу, что и Церковь, ведя борьбу с расплодившимися в ту эпоху языческими учениями. Т.о. говоря попросту, наука по своей сути, я именно для этого сделал этот экскурс в историю, чтобы выяснить сущность науки, те причины, которые привели к ее появлению, наука по своей сути была частью христианского вероучения, частью, к которой естественно примкнули некоторые философские положения, именно платоновского характера, но без христианского фундамента наука не получила бы ту долю истины, о которой мы говорили в начале лекции. Наука именно потому истинна, что она вырастает из истинной религии. И практика доказала, что это именно так. Можно сказать, что если действительно практика есть критерий истины, то практика современной науки доказывает истинность именно христианской религии, что христианской откровение, вера есть вера истинная, а не является неким народным фольклором, так же как не является народным фольклором наука. Я помню, как меня возмутила появившаяся в Интернете год назад таблица некоего вольнодумца, протестующего против христианства, выдвинул в ней некие положения (15 пунктов), которыми, как он думал, наголову разбил христианскую религию. Он говорил, что христианство догматично, а наша религия дает свободный поиск истины. Христианская религия относится к другим религиям и культурам негативно, а мы позитивно и т.д. Я ответил ему просто: “Поставьте еще третью колонку, в таблице, где фигурировало бы такое понятие как наука и сравните. Наука также негативно относится к любой лженауке, наука также догматична к истине, она также ненавидит лжеученых и т.д. Проводя параллель христианства и науки, я увидел, что по всем пунктам полное совпадение. Жаль, что эта таблицу я не сохранил у себя, сейчас бы она пригодилась. Если мы говорим об истине, мы говорим: “Да, она истинная”, а об алхимии говорим, что она неистинна. То же самое мы относим и к другим концепциям, которые оперируют этим словом - истина.

И еще об одном нужно рассказать, а именно об эволюции, потому что именно учение Дарвина сейчас кажется вполне очевидным учением, и о каком шестодневе, о какой книге Бытия, о каком творении человека можно говорить, когда наука доказала, что человек произошел от обезьяны, которая сама произошла в результате длительной эволюции из неживой материи и в результате некоторых случайных событий. Я хочу вам порекомендовать одну хорошую книгу “Философско-религиозные истоки науки”, где есть две хорошие статьи, одна называется “Христианство и генезис новоевропейского естествознания” а вторая “Герметизм, эксперимент, чудо - три аспекта генезиса науки нового времени” (в ней как раз рассказывается о проблеме чуда, о Дж. Бруно и т.д.), есть тут и другие хорошие статьи: статья Катасонова “Интеллектуализм и волюнтаризм” сопоставление интеллектуализма Фомы и волюнтаризма Иоанна Дунса Скотта, пересказ книги американского богослова Ярке (?) “Наука и религия глазами Ярке”. Еще одна книжка Тайнова Э.А. “Трансцедентальная православная метафизика”. Автор сам физик-ядерщик, человек православный, знающий философию, и в своей книге представляет замечательный синтез христианских, философский и научных положений, апологетические рассуждения у него очень интересная. По моему мнению, это одна из лучших книг ХХ века на эту тему, замечательно написана, это в хорошем смысле настоящая метафизика. Вот, к примеру, автор дает анализ понятия субстанции: если вы сейчас вспомните, как вы с трудом уясняли определения субстанции у Локка, Лейбница и др., то поймете, насколько просто об этом пишет Тайнов: “Субстанция это бытие со следующими атрибутами: внутренне единство, целостность (неделимость на части), автономность (подчиненность собственным законам), активность (способность к действию). Он удачно объединил Спинозу с Лейбницем, показав, что субстанция не только активна и автономна, но она есть и единая целостность. Отсюда вопрос: является ли субстанция материей? И вывод: очевидно, что материя лишена внутреннего единства, она не обладает свойством целостности, она всегда разделена на части, материя не существует автономно, ибо законы природы существуют вне зависимости от материи, она не способна к деятельности, ибо она мертва. На двух страницах изящно отвергается материализм, а дальше показывается, что свойствами субстанции обладает такая вещь как волновая функция, которая имеется в квантовой механике: она целостна, неделима, действует автономно, она является такой “монадой” на уровне физики.

Возвращаюсь к излюбленной теме современных атеистов, теме дарвиновской эволюции. Я уже приводил в качестве примера научных теорий, которые не подчиняются критерию практики, дарвиновское учение, но в позитивном контексте, наряду с математикой и астрофизикой, сказав, что это, в общем, наука, но она не проверяема. Чаще всего, правда, противники дарвинизма подвергают это положение критике: как это она может считаться наукой, это всего лишь гипотеза, т.к. проверить ее невозможно никакому человеку невозможно жить на протяжении миллионов лет и наблюдать, как проходит эволюция. Дарвин, разрабатывая свое учение, прежде всего как ученый ставил задачу более узкую, чем, в конце концов, получилось. Во-первых, он хотел показать, что возможно возникновение видов без вмешательства разумного начала, божественного разума, причем ему показалось, что он это доказал. Впоследствии произошла подмена понятий: если возможно, так оно и было. Это подмена очевидна для любого человека: не все возможное действительно, хотя все действительное возможно; обратное верно, но первое нет. Опять же что доказал Дарвин? Его учение есть учение о происхождении видов, но не о возникновении самой жизни. Для того чтобы происходил естественный отбор, должна существовать жизни, способность к размножению, к мутации, инстинкт самосохранения, должен происходить синтез белка и т.д. Все это уже должно иметься в наличии, т.е. Дарвин последний пытался объяснить последний этап в эволюции, когда было некоторые существа, которые обладали способностью самосохранения. Как возникает эта способность, как возникает синтез белка, как все это возникает Дарвина не интересовало. Когда я учился в школе, нас заставляли учить гипотезу академика Опарина, о том, что происхождение жизни произошло в некотором бульоне из различных молекул в результате миллионов ударов молний в секунду и произошло случайное объединение этих молекул в белок. Это можно с трудом представить, но я рекомендую обратиться к книге Б. Хобринка “Эволюция: яйцо без курицы”, она не очень популярная, но грамотно написана. Автор показывает, что по теории вероятности случайное соединение атомов в молекулы ДНК равно вероятности того, что рассыпанные буквы в типографии, если их встряхнуть соберутся в текст Библии в 400 экземплярах. Или еще пример распространенный: если посадить обезьяну за пишущую машинку, то она, случайно тыкая пальцами в кнопки, 400 раз наберет текст Библии. Понятно, что об этом даже смешно говорить. Но даже если представить, что мир существует вечно, непонятно, почему мир возникает только на одном этапе? Эта проблема, которую я никогда не мог понять и не мог понять, почему она вообще возникает в материализме. Если жизнь возникает, то и мир возникает. Нас в Университете учили о некоторых пунктуациях, колебаниях: мир существует и есть небольшие колебания, как любовь и вражда и т.п. В ХХ-м веке такая натурфилософия просто смешна. Такое понимание: хаос - это человек, маленькая пунктуация. .................. ............................. почему она раскачивается? ................ и каждый раз жизнь возникает, как у стоиков. Куда ни посмотри, везде прав Экклессиаст и возникает ощущение: все проходили, все знаем, даже скучно. Ну, вот допустим, что образовалась молекула ДНК, но дальше то началась самое интересное; самое интересное в жизни не просто существование некой молекулы с тысячью составляющих, а это же синтез белка, а чтобы был синтез нужна энергия, а для ее появления нужен хлорофил, т.е. для появления живой клетки должен уже быть хлорофил, а чтобы он образовался, нужна клетка, которая будет поглощать солнечную энергию, получается замкнутый круг. Сам процесс случайного возникновения жизни невозможен, это не реально, чтобы случайно образовалась молекула, чтобы случайно образовался хлорофил, чтобы случайно образовался синтез ДНК и т.д.

Далее, в каком направлении идет эволюция? Если она идет, то имеет некоторое направление. Естественно, это происходит от простого к сложному; эта направленность, по учению Дарвина имеет характер борьбы за выживание, т.е. следующее поколения должны быть более приспособленными к жизни, чем предыдущие. Но не нужно, как говорил наш преподаватель по математическому анализу, семи пядей во лбу, чтобы увидеть, что направленность эволюции совершенно другая. Самым приспособленным существом является вирус, бактерия, а самым неприспособленным существом - человек. Мутации происходят в худшую сторону в данном случае. Каждый вид является все менее приспособленным. Надо сказать, что он менее приспособлен к жизни по той же причине, по какой компьютер менее приспособлен по сравнению с молотком: компьютер более сложен и поэтому более хрупок. Но и здесь оказывается не совсем так: я помню, когда учился в школе и нам рассказывали про строение клетки, меня охватило просто религиозное восхищение: Господи, красота-то какая! После этого можно ли какое-то существо убивать, даже редиску с грядки выдирать: красоту ведь нарушаем, настолько глубочайший и удивительнейший процесс. Говорят, что человек сложнее микроба. Да не сложнее он, одно и тоже, и там и там синтез белка. Просто там больше, а там меньше, везде один и тот же синтез белка. Все развивается по одним законам.

Я еще немного скажу по проблеме человека. Откуда он взялся: от обезьяны или из праха земного? Как быть с обезьяной. Есть люди, которые признают только Библию, отвергая науку. В Библии, если посмотреть на дни творения возникает ощущение, что происходит эволюция. Бог сказал, а дальше происходит так, будто сама земля все производит. На счет растений и животных все просто, можно сказать, что был эволюционный процесс и для Бога тысяча лет как один день. Можно быть креационистом, и верить, что земля существует много тысяч лет. С человеком сложнее. Если говорить о возникновении человека из обезьяны или из другого животного, тот надо напомнить о дарвиновском механизме: мутации и естественный отбор. Так, например, у какой-то рыбы происходят мутации, вместо жабр вырастают легкие, ей тяжело в воде, она думает: “Как я буду здесь жить?”, судорожно выскакивает на землю, рядышком выскакивает случайно образовавшаяся особь противоположного пола, они с облегчением вздыхают и думают: “Будем пресмыкающимися”. Потом в один прекрасный день пресмыкающиеся вырождаются, в результате мутаций у них вырос позвоночник, они понимают, что надо заниматься физкультурой и накачивать мышцы. Они продолжали случайно мутировать и далее. Так происходит мутирование из одного вида в другой; Дарвин полагал, что будут найдены промежуточные виды. Но их найдено не было. Как сказано в Писании, произвела земли животных по роду и виду их. Никаких промежуточных видов. Так и с человеком, никаких промежуточных видов между обезьяной не было. Но я допускаю, что человек мог быть создан из обезьяны особым действием Бога, дыханием жизни. Я не вижу в этом ничего крамольного, но если появится опровержение и будет известно, что человек был создан отдельным актом в Междуречье, я вздохну с облегчением. Главное не делать ошибки и не говорить, что человек произошел от обезьяны естественным путем. Этого не может быть. Классики марксизма говорили, что человек произошел от обезьяны посредством труда. Но здесь происходит типичная ошибка: чтобы труд создал из обезьяны человека, она уже должна быть человеком, потому что труд это сознательная деятельность. Нужно возникновение сознание. Бен Хобринк приводит данные по первобытным людям и показывает, что по строению костей и объему черепа, наши “предки” являются просто обезьянами, например, тот же австролопитек. Это обезьяна, которая не дошла до наших дней. Неандерталец это уже создавшийся человек, т.е. нет промежуточных видов. Есть или обезьяна или готовый человек. Очевидно одно: без творческого акта Бога сотворение материи из ничего, сотворение жизни и сотворение разума возможно лишь в результате творческого Божественного акта. Как это произошло, это вопрос другой. Одно дело, что говорит наука, а другой - вера, которая является основой жизни и нашего спасения. В следующий раз мы поговорим о некоторых философских аспектах христианской апологетики.

 

Лекция 13

Сегодня мы продолжим наш разговор о проблеме человека. На предыдущих занятиях… Сегодня попытаемся подойти к этому вопросу с другой стороны. Поставим вопрос о сущности человека. Собственно, он в…

Лекция 14

25.03.99

 

Мы остановились на том, что я обозначил основные проблемы философской части основного богословия, философских проблем, существующих применительно к христианству, Православию и сказал, что для того, чтобы приступить к этим проблемам, лучше начать с вопроса, который объединит эти проблемы и из которого эти проблемы будут также следовать - это вопрос о человеке. Тем более что проблема человека является таким моментом, который связывает естественнонаучную апологетику и будет плавным переходом от того, что мы с вами изучали.

Вопрос о христианском учении о человеке кажется простым на первый взгляд, но при ближайшем рассмотрении понимаешь всю ее сложность. Вот чисто внешний факт: из всех творений святый отцов Церкви можно назвать только один трактат, посвященный природе человека - трактат св. Григория Нисского (при этом вы сразу можете отметить, что в этом трактате излагаются взгляды, некоторые из которых не были приняты в Православной Церкви). Почему у святых отцов такое невнимание к человеку, ведь очевидно, что человек должен быть основной проблемой для христианства, поскольку основным вопросом для любого христианства является вопрос спасения человека, поэтому с точки зрения философской, если бы любой философ был озадачен этой проблемой, он начал бы решение ее с того, что выяснил что такое человек, в чем его сущность, как эта сущность соотносится с сущностью той природы, в направлении которой ему нужно спасаться и таким образом была бы выстроена его философская система: так было, скажем, у Плотина, который был озадачен вопросом человека с точки зрения философии. Христианство, несомненно, осуществляет эту задачу, но такой философской проблемы не ставит. В этом есть определенная причина, чисто богословского характера причины я не буду называть, вы их знаете и так из других курсов, знаете, чем характеризовался в патристике каждый период, какие вопросы поднимались. Я отмечу другое, а именно то, что проблема человека, по всей видимости, с точки зрения философской не ставилась в патристике так, как это мы понимаем сейчас. Мы часто подходим с нашей меркой к разным временам; пытаемся понять античность, средневековье по меркам ХХ века, забывая, что это были отдельные культуры с отдельным, с совершенно иным типом мировоззрения и типом мышления. Восточное христианское мировоззрение отличалось тем, что человек не мыслился центром Вселенной. Вообще православное восточное мировоззрение было таким, что в центре осознавался только Бог. Человек был частью мира, которому принадлежит какая-то роль, но, конечно, не такая, какая ему стала уделяться, начиная с эпохи возрожденья и в ХХ веке. Поэтому всегда есть опасность, когда мы начинаем изучать вопрос о человеке, прочитывать отцов Церкви совсем не так, как они писали, а с точки зрения ХХ века. А с другой стороны, мы понимаем, что так их и надо читать, потому что, живя в ХХ веке особенно в рамках нашего с вами курса, понимаем, что проповедь Православия не может основываться только на Священном Предании и Писании, поэтому знание отцов Церкви, прочитанных сквозь призму современной жизни, даже необходимо. Здесь важно уметь не приписать отцам Церкви того, чего у них не было, как пишет Н.В. Лосский: “Не найти что-нибудь от Хайдегерра у Максима Исповедника, и что-нибудь от Гегеля у Григория Богослова”. А с другой стороны надо уметь отцов Церкви по-современному, уметь видеть в их мысли отражение вечной истины, которая применима ко всем временам. Поэтому, как мне кажется, у них нет той системы человека, который мы хотели бы найти. И даже трактат об устроении человека, если мы его полистаем, он также современного человека, настроенного философски, может несколько разочаровать. Там ведется речь о каких-то физиологических моментах, которые кажутся наивными с точки зрения современной медицины и т.д. Т.е. тех глубинных философских проблем мы там не найдем, а если найдем, то они будут лишь поверхностно раскрытыми, совсем не так, как в современных философских работах. Поэтому проблема человека оказывается достаточно сложной, ее нельзя как в других областях богословия, взять отцов Церкви, прочитать у них что-то, выучить и быть уверенным, что ты твердо знаешь православное учение. Тем более что последующее учение о человеке ставило все новые вопросы, которые не всегда и не до конца разрешались православными философами и получилось так, что в 19 и 20 веке учение о человеке практически вчистую забирается естественными науками и философией. Появляется даже наука антропология; если возьмете энциклопедию, найдете там статью “Антропология”, прочитаете там следующее примерно: “Антропология - раздел биологии, повествующий о происхождении человека”. Это чисто биологический раздел и словосочетание “христианская антропология” для современного человека кажется странным словосочетанием. Учение о человеке осознанно, а для кого-то бессознательно, сводится к чисто биологическому устроению, все невольно подводится к мысли, что человек это животное, находящееся на некоторой особой стадии развития, но никаких существенных отличий от всего материального мира у человека нет. Что получается тогда, мы уже говорили, когда обсуждали эволюционную теорию: круг, в который попадает эволюционная теория, не умея объяснить вопрос о происхождении сознания, ибо сознание это есть особая форма деятельности существа, это умение ставить некоторые цели, сознание дает возможность трудиться, поэтому невозможно положение, что труд создал из обезьяны человека; прежде чем трудиться, надо иметь сознание; обезьяна, перед тем как начать трудиться, стала человеком в результате чего-то, а потом уже стала трудиться. Чисто эволюционно невозможен переход от обезьяны к человеку. Возможно только внешнее вмешательство, некий творческий акт. Эволюционная теория, может и годится для выяснения происхождения животных, но для человека это нереально.

Другая наука, претендующая на изучение человека, психология. Вы помните, когда мы изучали историю философии, философа и психолога неофрейдистской школы Юнга, который изучал медицину, философию, готовился стать врачом, ничего у него не происходило в жизни пока он не наткнулся на книгу по философии. Он описывает, как он не мог найти покоя себе несколько дней, как он ходил в возбужденном состоянии и понимал, что ответ на интересующий его вопрос о человеке может быть именно в этой науке, а не в медицине и философии. Я помню себя, свои молодые годы, когда я думал, куда поступить на философский и психологический факультет, но выбрал философию, о чем совершенно не жалею. Почему я уверен, что психология не может стать учением о человеке? Во-первых, вспомним, что такое психология и какой ее метод, а с другой стороны, вспомним что такое наука и каков ее метод. До сих пор, хотя психологи и говорят, что психология это наука, но единой психологический школы нет, до сих пора существует психоанализ Фрейда, психология Курта Лебина, так называемая психология ......................, психология образа, психология физиологическая, есть менее известная психология личности, неофрейдизм и т.д. все они совершенно по-разному трактуют одну и ту же проблему. Я помню, меня поразило, насколько по-разному ищут причины одного и того же психологического заболевания, диссонанса, существующего в человеке, разные психологические школы. Хотя бы один этот факт показывает, что психология не существует в рамках науки, ибо не может быть разных физик, разных химий, если мы говорим о познании строгой истины. Каков метод психологии? Он чисто эмпирический; со времен Фрейда ничего нового в психологии не было предложено; эти три знаменитые метода Фрейда, которые я называл в лекциях, единственное, что присутствует практически во всех психологических учениях: метод сновидений, метод случайных описок и ошибок и метод свободных ассоциаций. Вы приходите к психологу, он вас попросит нарисовать что-нибудь или спросит, о чем вы думаете, когда он говорит слово “кирпич”, называйте свои ассоциации, а он будет выстраивать свою теорию. Это чисто эмпирический подход: есть некоторый факт, и этот факт начинает осмысляться. Наука, построенная на эмпирическом подходе, это аристотелевская физика, она как таковой наукой не была. Наука стала наукой, когда стала искать законы, исходить не из эмпирических фактов, а наоборот, объяснять эти эмпирические факты, исходя из законов. Психология, исследуя эти эмпирические пункты, исследует не самого человека, а сводит человека к некоторым частным проявлениям, но познать человека в целом она не может, тем более что это может оказаться ненаучным, тем более, если мы вспомним что такое наука: наука как рационалистическая деятельность. Это второй момент, который я отмечал, в претензиях психологии на познание человека и вследствие этого, ненаучность, описательность. Психология это описательная наука. Психология, возможно, правильно описывает некоторые состояния, возможно, она замечает, что между некоторыми поступками и некоторыми явлениями душевной жизни человека есть некоторая взаимосвязь. Возможно, действительно, круглый дурак чаще всего рисует круг, а не квадрат. Но почему это так, глубже констатации факта психология идти не может. Если идет, то предлагает уже философские размышление: один говорит, что у человека было тяжелое детство и он страстно любил свою маму странной любовью, другой говорит, что у него неправильные образы сформировались и т.л., но все это чисто философские концепция, не имеющая ничего общего с научным анализом. Т.е. говоря о психологии, можно провести такое сравнение: есть наука о предсказании погоды, которая исследует различные воздушные потоки, и говорит, что завтра будет такая-то погода. Мы верим и знаем, что с большей долей вероятности погода будет именно такая, хотя есть и элемент погрешности, который также является элементом науки. А с другой стороны, есть чисто описательная возможность предсказать: видим красное солнце и говорим, что завтра будет такая-то погода. Это то, что было накоплено на протяжении столетий человеческим опытом, это результат наблюдений людей за солнцем, полетом ласточки, на Николу зимнего такой то урожай. Психология может быть названа именно таким собранием случайных закономерностей. На познание сути, глубинной связи явлений психология не может претендовать. Польза от такого познания, наверное, есть, я не отрицаю психологии совершенно, но утверждать, что лишь она может дать единственно правильное знание о человеке не верно. И третье возражение в адрес научности психологии. Наука есть совокупность законов и если психология утверждает, что она есть наука о человеке, следовательно, она утверждает, что есть некоторые законы, которым подчиняется человек. Если мы говорим о физиологии, пожалуйста, действительно наши органы действуют в соответствии с некими законами, но говорить о законах души, которая обладает свободной деятельностью, по меньшей мере, странно. Закон есть детерминированная связь явлений: если “а”, то “б” необходимо всегда. А человек на одну и ту же ситуацию сегодня говорит, что хочет “б”, а завтра будет "с", а потом “Д” и т.д. никакого детерминизма по отношению к душе, обладающей свободной волей быть не может. Словообразование “наука психология” парадоксальное, не может быть науки там, где нет закона, где есть свобода, могут быть наблюдения, описания, но науки быть не может по определению, по определению нашей душевной жизни. Поэтому мы видим то огромное количество психологических систем и никогда не будет такого, чтобы одна психологическая система стала первой, а остальные признали свое поражение. Какая-то будет более удобной, другая менее, появятся новые, но всегда будет разнообразие психологий, как есть разнообразие научных учений. Поэтому психологическое познание человека не может быть знанием о человеке и о сущности человека.

Еще один момент: психология, стараясь быть наукой, не сможет решить самую сложную задачу философской антропологии. Наука всегда исследует сущности; если наука говорит, что камень вытягивается из земли какой-то силой, то мы не задумываемся над тем какой это камень - гранит или мрамор, и какого он цвета? Мы спрашивает массу камня, массу земли, у нас есть формула и нам этого достаточно; в данном случае сущностью предмета является его масса. Человек существо особое. Со времен Плотина и последующих философских учений, особенно начиная с конца 19 - начала ХХ века чаще стали замечать, что человек не сводится к некоторой сущности, что есть личность. То понятие личности, которое является ключевым в христианстве, дошло и до философов. Возникает персонализм, философское учение с центром в личностном познании. Но, по определению, может ли быть наука о неповторимом? Нет, нельзя сказать, что есть наука о Петрове, есть наука об Иванове, а о Сидорове должна быть третья наука. Наука должна быть или обо всех людях или об одном, человек есть личность, он неповторим. Психология, в лучшем смысле, может наблюдать эмпирические факты, слагать человека в индивидуальности. Так один стол отличается от другого и каждый стол индивидуален, хотя есть некая общая сущность. Есть некоторая сущность человека, а есть некие индивидуальные отличия, которые возникают вследствие причастности человека другим сущностям: один рыжий, другой белобрысый, один высокий, другой низкий, один спокойный, другой эмоциональный. У каждого свои внесущностные особенности. С этой точки зрения психология показывает свою невозможность как науки о человеке. Возникает очевидное требование взойти на уровень философского осмысления человека, если мы видим, что научный анализ невозможен. Но может ли быть философский анализ? Во-первых, как я уже сказал, философия сталкивается с проблемой личности. Вспомните, существует ли атеистический персонализм? Нет. Персонализм сам поначалу возникает как направление внутри христианства. Американский вариант или французский, персонализм существует как христианская философия. Сами персоналисты утверждают, что это не философское учение, это некий метод мышления, в котором может существовать любая философия. А в действительности, откройте книжку Мунье “Что такое персонализм?”, на первой странице он пишет: “Истинное учение о личности может быть понято лишь в аспекте личности Бога и христианство является единственным учением, которое показало истинный метод познания человека как личности”. О каком еще можно говорить участии атеистов в персонализме, после такого заявления основоположника персонализма? Ни о каком. Вы знаете, что часто упоминаемый Лосский Н.В. вначале получил образование у Жильсона, блестяще знал средневековую философию, но затем разочаровался и слушал Мунье и себя считал сторонником персоналистской философии. Философия всегда ищет некоторую сущность, это проблема любой философского учения, начиная с античности и кончая философией нового времени, было такое время, когда в середине ХХ века экзистенционализм стал утверждать, что сущность нельзя познать, что можно лишь некую экзистенцию, некое бытие, которое не сводится к сущности. Но экзистенционализм столкнулся со своими собственными трудностями. Сейчас вновь возникает интерес к метафизике классического типа, я не говорю об англоязычных странах со своим любимым позитивизмом; вообще сейчас философия не ставит перед собой тех проблем, которые нас интересуют, она обслуживает науку, в лучшем случае, что она делает - разрабатывает методологию какой-то науки. Т.е. опять же человек растворяется в его сущности. Попытки определить сущность человека были и ранее, такие определения были и ранее. Что такое человек? Классическое определение: “Человек есть разумное животное”. Такое определение мы найдем даже у отцов Церкви, у того же Григория Нисского в работе “Об устроении человека”. У преп. Иоанна Дамаскина то же самое. Но если разум есть сущность человека, след, каждый человек должен обладать этим разумом и сводиться к этому разуму, но мы понимаем, что не каждый человек разумен в своей жизни и все люди делают совершенно не то, как сказал ап. Павел: “Что не хочу, то делаю, а чего хочу, того не делаю”. Разумно было бы одно, а делается совершенно другое. Оказывается, что разум есть одно из основных свойств человека. Были и другие определения, например, у Аристотеля: “Человек есть общественное животное”. Хорошо, т.е. главная составляющая человека - его умение жить в обществе. Возникает такая наука как социология, которая утверждает, что она наконец-то познала человека, нельзя познать человека в отдельности, не может быть науки об отдельном человеке. Наука может быть о сущности, а сущность познается при большом количестве опытного материала. Берется народ, проводится социологическое исследование, и делается вывод, что есть интеллигенты, люди с высшим образованием делают то-то, а люди со средним образованием делают то-то. Но все дело в том, что социология берет не всех людей, а какой-то процесс; вот 99 %, допустим с высшим образованием, голосует за такого-то депутата, а 1 % - за другого. Это уже не наука, если даже один человек проголосует за другого человека, это значит что-то уже не так, все камни падают на землю с таким ускорением, а один с другим, то это исключение подтверждает правило, но не закон. Правило устанавливается людьми, а закон устанавливается не людьми, люди сами подчиняются этим законам. Социология, как и психология, может только констатировать, но не может учить о человеке. Есть отдельный индивид, который портит всю картину социологического учения.

Много других есть определений, например, у Маркса: “Человек есть существо, производящее орудия труда”. На своей лекции по Марксу я показал, как сам Маркс оказался в плену своего определения; дав такое определение человека, он был вынужден сказать, что труд является той способностью, которая произвела человека из обезьяны, что именно труд будет насущной потребностью человека коммунистического общества, что именно трудовой класс пролетариев будет основным классом в будущей коммунистической революции. Т.е. везде у марксистов фигурирует труд, критерием истины является трудовая практика. К чему привело стремление проверить это учение на практике, мы прекрасно знаем. Человек коммунистического общества пытался делать что угодно, только не трудиться, всей своей природой протестуя против такого определения Маркса. Популярные пословицы возникают, как то: работа не волк, в лес не убежит и т.п. Ни одной пословицы о труде за советское время не появилось. У людей всячески отбивалась охота трудиться. Первая ловушка, в которую попали люди после эпохи коммунизма, возможность жить на ренту................................... вот вам определение трудовой жизни. Как говорится, труд сделал из обезьяны человека, труд его и угробил.

Т.е. возникают различные философские учения, которые правильно отмечают наличие существенных черт в человеке: общественной деятельности человека, свободы, религии, все это: “человек есть свободное животное”, “человек есть религиозное животное”, сущность человека в свободе находил Бердяев, скажем, религию как отпечаток сущности человека отмечал Фейербах, который видел, что религия это следствие разумности в человеке. Но опять же это констатация различных главных свойств человеческой сущности, какой-то таинственной сущности, которая не описывается разумом. Если мы говорим, что человек есть разумное животное, а свойство разума рассуждать согласно некоторым правилам, т.е. детерменистски, значит, человек должен сводиться к разуму. Возникает картезианство, возникает концепция, в которой человек прозрачен для разума, а потом в 19 веке определяют, что нет, человек к разуму совершенно не сводится, там есть такое бессознательное, которое гораздо более чем разумная деятельность. Т.е. человек есть свободное существо, а разум действует по законам детерминизма, значит, это определение опровергает разумную деятельность. Одно сущностное положение опровергает другое сущностное положение. Человек и разумный и свободный. Философский анализ необходим и полезен, но он необходимо показывает, что человек превышает разумное возможности познания его, тем более что человек не только включает в себя взаимоисключающие сущностные характеристики, но и главное в познании человека является его личностное начало, то, что выходит на первый план в познании человека. Я сейчас отмечаю, что последние два курса часто на лекциях задают одни и те же вопросы. Вот читаю лекцию по Платону и Аристотелю, они спрашивают, как же Аристотель говорит, что человек отличается тем, что у него есть свободная душа, а эта разумная душа сливается с безличным богом, понимаемым как разум, а где же личность? Когда я говорю, что в античности не было этого слова, студенты опять удивляются; это повторяется почти на каждой лекции, и я вижу, что студентов сильно волнует проблема личности. Это уже не столько философский, сколько обыденный вопрос, который воспринимается на уровне обыденного сознания. Это отличает современное человечество от античного и средневекового, оно мыслит совсем другими парадигмами. Мы видим, что научный и философский анализ оказываются недостаточными для познания человека, что два подхода требуют выхода за пределы науки, за пределы разума; человек, оказывается, превышает мир вещей, поддающихся научному и философскому объяснению. Само существование человека со всех сторон его понимания показывает необходимость религиозного осмысления человека. Условно говоря, сейчас я попытался вам предложить такое антропологическое доказательство бытия Бога. Мы условно, но все-таки приходим к выводу, что все не сводится к материальному миру, что сам человек выделяется из этого мира, т.е. для познания человека необходимо познание Бога, познание некоего откровения, превышающего разум и проливающего свет на сущность человека. Вот почему я так долго говорю об этом вопросе, хотя он вроде бы напрямую не связан с курсом основного богословия. Для этого я провел тщательный анализ научных и философских концепций, чтобы показать, что только религиозное знание человека может быть всеохватывающим и истинным. Только лишь сквозь призму прочтения работ отцов Церкви, мы можем понять природу человека. Описание человека, в том числе и у отцов церкви обычно сводилось к дихотомическому его пониманию, что человек состоит из души и тела; давайте попытаемся поговорить на эту тему, ибо именно на нее в 19 и 20 вв. появилось множество спекуляций. Поскольку человек состоит из души и тела, а души, естественно, нет, как убеждали нас на протяжении десятилетий и многих убедили, попытаемся поговорить, а есть ли душа и если есть, то какова она и вообще правильно ли такое описание человека, как состоящего из души и тела?

Я не сомневаюсь, что для вас вопрос о существовании души является надуманным и вы, как и я, не понимаете людей-атеистов, которые утверждают, что души нет. И я представляю аргументы, которые вы скажете и они у нас с вами будут совпадать, если будем доказывать, что душа существует. Мы с вами убеждены в ее существовании, а если бы не были убеждены, не сидели бы здесь. Почему душа существует? Как ответить атеистам, которые говорят, что ее нет, и что бессмертие души никак нельзя подтвердить? Вот вы говорите, что нравственный закон доказывает существо души, но он просто взят из природы законов, ворон ворону глаз не выколет, в природе все построено таким образом: волк ест только овцу, волк на волка не нападает, если бы люди просто убивали друг друга, это противоречило бы законам природы; есть инстинкт самосохранения. Атеист скажет, что окончательных причин всех реакций и поступков человека мы не знаем, но мы действуем, потому что у нас такая природа, такая сущность, у нас есть инстинкт сохранения рода. Скажем, животные тоже могут погибать, защищая другую особь; так, птица отвлекает хищника от своих птенцов, может кошка ее съест, но зато 10 птенцов останутся в живых, это инстинкт сохранения рода. Но чтобы вы не говорили, есть аргумент, который очевиден; существование души в нас очевидно, каждый из нас душу в себе ощущает. Мы ее видим некоторым внутренним естественным взором, но мы не можем ее объяснить. Вот если бы я у вас спросил: “Объясните мне, почему у вас есть тело?” Вы мне ответили бы: “Как же, я ведь приходу домой, сажусь кушать, ударяюсь ложкой о зубы, я понимаю, что у меня есть тело”. Значит, если вы не кушаете, вы не чувствуете тела? Человек не чувствует только лишь потому, что он не направляет свой ум на душу; он весь день занят, ночью спит, какая душа? Мы превратились в машины, а если предложить человеку отвлечься от всего привычного, от себя, как говорили Плотин, Дионисий Ареопагит, отцы Церкви: “Внемли себе”. К этой фразе пришел современный человек: “Что-то есть”. Кто-то есть - это уже следующий шаг. Эта реальность, которую мы ощущаем, она очевидна, но доказать мы ее не можем. А доказательством является тот же аргумент, что и относительно тела: мы замечаем, что у нас ест тело, когда оно боли. Зуб заболел и мы понимаем, что он еще есть. Человек идет в Церковь, когда у него душа заболит, тогда он понимает, что и душа есть и Бог есть. Страдания душевные - лучшее доказательство того, что у человека есть душа. Во многих аргументах о существовании души есть доля истины; они правильны, если их развить в нужном направлении и избежать моих нападок, которые я специально усугублял. Мы изучали философию и знаем, насколько доводы разума оказываются обоюдоострыми. Докажите, что существует внешний мир. Нельзя этого сделать. Его нельзя доказать, но я его вижу, ощущаю, это очевидно, это тоже вера, аналог религиозной веры. Так же мы говорим и о душе, но тут требуется большее усилие в понимании того, что она есть. Но все равно основным доказательством души является ее опытное восприятие. Не случайно христианство наставляет нас на путь отказа от внешнего мира - тогда мы задумываемся о душе. Возможно, я не прав, но мне кажется, что это основное доказательство существования души, также как основным доказательством бытия тварного мира, является его эмпиричность, его очевидность.

Я не буду подробно говорить о душе, многое вы изучали на других курсах. Подробно я остановлюсь на свойствах души, на философских выводах из этой проблемы. Вроде бы мы уверены, что душа существует. “Ну, хорошо, она существует, – скажет оппонент, –но я умру и душа умрет. Докажите, что душа бессмертна”. Тем более что многие православные говорят, что душа есть высшая форма материи. Я не знаю, есть ли среди вас такие, но мне это неоднократно приходилось слышать, причем это мнение подтверждается многими церковными авторитетами, в частности, свт. Игнатием Брянчаниновым. Лучшее из всего, что на эту тему было написано - работа Плотина “О бессмертии души” (трактат 4,7), где он рассматривает различные философские учения, в частности стоиков. Когда мы наблюдаем за душой, то наблюдаем мы не телесным взором. Это означает, что для наблюдения души мы не можем обойтись нашими органами чувств. А что такое материя? Материальное тело всегда воспринимается органами чувств: непосредственно или опосредованно с помощью приборов. Но душа не воспринимается ни так, ни эдак. Тело всегда имеет некоторые физические свойства, тонкое или толстое или другое какое-то; таких свойств у души нет, нельзя сказать, что она круглая или влажная, круглая или квадратная, есть у нее напряженность или электрический заряд. Душа обладает свойствами наоборот. Мы говорим, что у души есть свобода, разум, то, чего нет у вещества, тела, душа своими свойствами явно противопоставляется материальному телу. Нельзя измерить душу, а тело измеримо, а значит изменяемо. Его можно разделить на части, а душу нельзя. Говоря, что душа есть тело, мы должны понимать, как это сказано у свт. Игнатия, что душа есть некая тонкая телесность, по сравнению с Богом. В Писании сказано, что Бог есть дух, тогда мы не можем сказать, что душа есть дух, тогда мы ее бы обожествляли, следовательно, а что не есть дух, это тело. В такой логике двигается мысль свт. Игнатия. А вот с выдвигаемой им мыслью об ограниченности души пространством я не соглашусь: почему я должен верить, что душа находится только в моем теле? Моя душа одушевляет тело, но почему она должна иметь форму тела? Что если я потеряю руку, у меня душу отрезали? Если мы говорим об ограниченности души пространством, теория познания теряет смысл, ибо душа тогда не сможет ничего познавать. Мы это изучали и на примере философии Платона, Лейбница видели, что если душа ограничена пространством, возникает солипсизм, убеждение, что кроме моей души ничего более не существует. Пространство существует для материальных тел, если душа телесна, то она существует в пространстве. В последнем случае она не воспринимала бы ничего внешнего, я бы вас тогда просто не видел. Если я познаю законы, которые действует за тысячи световых лет, то моя душа, в отличие от моего тела может пробегать эту даль и живет по другим законам. Если же душа телесна, она подчиняется всем законам, которым подчиняется тело.

Концепция Феофана Затворника, который, к сожалению, очень мало на эту темы написал, но он говорил, что концепция Лейбница о душе как монаде очень близка к православному вероучению. Святоотеческая традиция именно в этом: они подчеркивали нематериальность души.

Нельзя сводить познавательную деятельность лишь к чувственному восприятию. Познавательная деятельность, это, прежде всего деятельность разума. Естественно, чувственное восприятие возможно лишь посредством тела. Каким будет мое виденье, когда я к телу не привязан, но, скорее всего это будет деятельность не в пространстве, не телесная.

Человек есть образ и подобие Божие, т.е. Бог содержится в человеке как дух. Где? Не в теле же. Душа, как говорят отцы Церкви, есть то, что дает человеку образ и подобие Божие. Вопрос этот чрезвычайно сложный; задача моего курса не в том, чтобы придти и дать вам все ответы на все вопросы. Некоторые ответы я даю, но основная задача: поставить проблему там, где вы ее не видите, показать некий метод, показать, что вопрос не так прост и требует выхода на религиозное христианское понимание. Человек слишком сложен. Понять его без фразы “Человек есть образ и подобие Божие” невозможно и мы будем к ней возвращаться. Сказано, что человек состоит из души и тела; а мы попробуем рассмотреть душу отдельно, тем более что проблема-то есть. Мы же говорим: “Спаси, Блаже, души наши”. Во всех молитвах мы постоянно говорим о душе.

Забегая вперед, скажу, что мы не знаем сущности Бога и поэтому не знаем сущности человека. Отсюда все трудности.

 

Лекция 15

4.04.00

 

Темой сегодняшней лекции будет вопрос, который почему-то не всегда включается в курсы основного богословия в России. Это вопрос об источнике страданий. Особенно странно, что это вопрос не включается в указанный курс, поскольку он всегда возникает у противников христианства. Наличие страданий у праведников и явная несправедливость, царящая в мире, делается вывод о неискренности и вообще ложности любого религиозного мировоззрения. Эта логика, по которой отрицается бытие Божие на основании страданий в этом мире, непроста. Это вывод, который делается обычным человеком не так уж и случаен, и при более серьезном философском размышлении мы видим, что трудностей, возникающих на пути богослова, стремящегося объяснить наличие страданий в мире и Всеблагого Бога, очень много. Но прежде чем поговорить о христианском ответе на этот вопрос, мы посмотрим, как на эту проблему отвечают другие… Господствующей сейчас концепцией в современном мире, который часто на словах объявляет свою приверженность атеистическому и материалистическому мировоззрению, является утверждение, что страдания существуют в силу несовершенства мира и задача человека состоит в том, чтобы эти несовершенства исправлять доступными ему средствами. ………………… Это, с одной стороны, научная задача, т.е. научно-технических знаний ……….. безболезненно исполнять необходимые для его жизни функции, не испытывая препятствий от холода, от ветра, от дождя, идя к врачу, не боясь, что будет больно, а лучше изобрести такое лекарство от болезней, которое вообще избавит человека от болезней. Лучше построить такое общество, в котором не будет эксплуатации человека человеком, не будет бедных и богатых, в котром каждому человеку будет дарована гарантия его совершенствования, его свободного выбора, в рамках не ограничения свободы другого человека. Ничего плохого в том, чтобы совершенствовать материальную жизнь и общественные отношения нет. Плохо лишь в том, что только к этому сводятся все причины существования зла и страдания в мире, а то, что мы сегодня будем связывать эти две проблемы, которые нужно, конечно, рассматривать отдельно, … Этот вопрос натыкается на трудности, связанные с самой человеческой природой. Человек не может быть сведен только лишь к его телесному устроению и к общественным связям. Человеческая природа глубже, чем только что названные мною… Практика показывает, что человек, даже живя в своем замкнутом мире, идеально построенным, как бы он ни назывался: общество миллиардеров, коттеджный поселок, политбюро, будучи совершенно материально обеспеченным, такие люди испытывают страдания душевные, а зачастую и телесные не меньше остальных. …… просачиваются из прессы, которые были не решены при ее идеальном материальном и общественном, жизнь у них оказывается хуже, чем у человека, терпящего материальные лишения, но живущего в мире со своей душой. Это один из моментов, но очевидно, что не основной.

………. Страдания, и особенно это свойственно восточной культуре с ее буддийскими корнями, есть следствия желаний. Вы изучаете истории религий и знаете о …………………………. Логичность буддизма. Понятно, что человек испытывает страдания тогда, когда он не может достичь чего либо. В основе страдания лежит желание чем-то обладать. Нет желаний, нет сокрушения из-за недостижимости целей, нет и страданий. К примеру, мы испытываем желание безболезненного бытия, поэтому мы испытываем страдания, когда нам больно. Нет у нас такого желания, и мы совершенно спокойно болеем, совершенно спокойно испытываем телесные мучения. Мне эта логичность очень понравилась, когда я сам был еще молодым человеком и студентом, и читал различные буддийские и около буддийские книги. Но меня остановило простое осознание бессмысленности этих поисков; остановило, что я такой умный, я могу пользоваться уникальной библиотекой,…….. читать книги, которые в советский период никто не мог читать, я должен быть ….. и найти путь истины – разве для этого я живу? Для этого живет каждый другой человек, когда можно спокойно обрести свой уютный мирок в своей душе? ……. Своего спокойствия, своей безмятежности посматривать на пл….., который желает и страдает от своих желаний и отказываться от них не хочет. А с другой стороны: что такое мои поиски? Я тоже желаю найти этот безмятежный образ жизни? Как вырваться из этого странного круга? Попытки избавиться от страданий путем отказа от желаний это насилие над человеческой природой. Это отказ и от своей собственной природы и собственной личности, в ее замкнутом, изолированном состоянии, и отказ от личности как единицы общества. Человек это общественное существо и, как минимум, он существует для своей семьи: для своих родителей, для супруга, для детей. Это как минимум. Это меня остановило и ………………….. По тому пути, где Бог сам показывает, как нужно заботиться о людях. Он не отказывается от мира, а наоборот, Сам Бог пришел в мир и Своей крестной смертью показал пример, как нужно любить людей. Поэтому восточный путь безмолвия он тоже логичен, в чем-то истинен (действительно, многие страдания возникают от наших желаний; вспомним Сократа, который говорил, расхаживая по рынку: «Как много есть вещей, без которых можно жить»). Это совершенная истина, открытая Буддой, но нельзя все сводить к этому. Ошибки современных и древних концепций часто сводятся к тому, что следствие выдается за причину или вторичная причина выдается за первичную. Иной ответ предлагается в христианстве. Точнее, ответ, который выдвигается в христианстве, не столь очевиден, с одной стороны, а с другой, он лежит на поверхности. Странное сочетание этих двух положений: очевидность ответа, лежащего на поверхности, а с другой – сложность вопроса, ответить на который может далеко не каждый, действительно показывает сложность ответа. Очевидность показана даже в народной пословице: «Христос терпел и нам велел». Действительно, бросать упреки христианству в том, что Господь не заботится о людях, что они страдают, по крайне мере странно. Возникает желание спросить у человека, утверждающего такие вещи, знает ли он вообще, что такое христианство. Знает ли он что-нибудь о Христе? Не об абстрактном Боге (как говорил Паскаль, Боге философов и ученых), а о Христе, Который пришел в мир, и мир не принял Его, Который невинно претерпел крестные муки, воспринял унижения и страдания душевные и телесные человеческие. Требовать у такого Бога ответа за страдания и мучения человека это, по крайне мере, не понимать сущности христианства. Этот вопрос правомерен в любой другой монотеистической религии, но не в христианстве. Не случайно наша религия называется по имени Христа, а не по имени Св. Троицы. Как сказал Христос: «Если Христос не воскрес, то и вера наша тщетна». Именно в факте страданий, смерти и Воскресения Христа кроется ответ на этот вопрос о смысле страданий.

Вопросов, которые здесь возникают, огромное количество. Что такое страдание вообще? Страдание возникает тогда, когда человек чем-то не обладает, т.е. можно сказать, что страдание есть отсутствие блаженства в самом глубоком смысле или в самом элементарном. Может быть у него нет видеомагнитофона или любви нет, и возникает такая пауза: «У меня все есть и только этого не хватает, чтобы быть наверху блаженства». Связь этих понятий очевидна. Вопрос в том, что из них первично. Может быть страдание первично, а блаженство, как считается, есть просто отсутствие страданий. Страдание находится в природе человека, такова его природа, что он просто не может без страданий. Когда он страданий не испытывает, он испытывает блаженство. Вспомним пример, который приводит в одной из своих работ Плотин; он говорит несколько о другом, но мне кажется, что аналогия эта хорошая. Истинная мысль возникает в человеке тогда, когда он не замечает, что он мыслит. Когда человек замечает, что он мыслит, как бы смотрит на себя со стороны и приговаривает: «Ах, какой я умный, потому что есть мысль в моей душе и как я толково с ней обращаюсь»,– мышление прекращается и это, как говорит Плотин, показывает, что мысль есть истинное бытие. Мысль существует сама в себе, она самодостаточна, ее нельзя рассматривать со стороны. Очевидно также, что когда есть блаженство, человек его не замечает, пока нет страдания. Когда человек здоров, он не замечает этого, а замечает, когда заболевает и понимает, что это плохо (если, конечно, болезнь не легкая, связанная с освобождением от гораздо более жестких страданий, связанных, к примеру, с посещением школы или института). Это опять связано с градацией страданий.

Если блаженство существует само в себе, и его не замечают, блаженство является первичным. Нельзя сказать, что блаженство есть отсутствие страданий. Гораздо более логично сказать, что страдание есть отсутствие блаженства. А что такое блаженство? Блаженство, благо – слова однокоренные. Они явно направляют нас по тому пути, чтобы мы сделали вывод о том, что блаженство есть в обладании благом. Человек находится в гармонии с некоторым благом. Является ли оно независимо от него, объективно и реально существующим, или соответствующим его природе, неважно. Оно объективно и независимо от него, а с другой стороне оно с ним совпадает. Если бы не совпадало, то не было бы раздвоения. Мы видим, ……. схему отношения человеческой природы и блага, которое дает человеку блаженство. С одной стороны, человек и благо тождественны, иначе человек не мог бы испытывать блаженство, это зависит от человеческой природы, а с другой стороны, благо не зависит от человека, оно объективно. Это механизм блаженства человека объясняется просто: блаженство достигается человеком на пути обожения, страдание есть отсутствие божественной жизни. Блаженство состоит в обладании полнотой бытия; полнотой бытия обладает только Бог, а поскольку, согласно халкидонскому учению о соединении природ во Христе «неслиянно и нераздельно», этот же догмат побуждает многих богословов делать вывод, что отношения Бога – Творца и мира – твари можно понимать при помощи этого же халкидонского догмата. По сути, христианство нельзя называть религией только лишь монической, т.е. где существует один Бог, а остальные не являются никаким противоположным ему началом. Религии вообще можно разделить на религии монические, дуалистические с двумя началами и религии плюралистические или многобожеские. Христианство это монизм, поскольку утверждает существование одного Бога. Но, читая послания апостолов, мы постоянно убеждаемся, что мир существует как бы независимо от Бога: «Бог так возлюбил мир, что послал Сына Своего единородного». Бог «пришел в мир, и мир не принял Его». Все время подчеркивается это странное противостояние, как будто дуализм. Бог независимо и мир независимо. Мир может не принять Бога, как будто это не творение Бога. Бог вынужден идти в мир, Он его возлюбил. Христианское учение указывает (опять же в аналогии с халкидонским догматом) отношения Бога и мира как естеств во Христе: неслиянно и нераздельно. Христианство это, строго говоря, не монизм и не дуализм. Это особая форма отношений Творца и твари, форма, выходящая за пределы нашего рассудка. Если находиться в рамках чистого монизма и чистого дуализма, то тогда вопрос и причине страданий действительно оказывается неразрешенным. Или Бог Всемогущ, тогда Он все может, в том числе и вмешиваться в свободную волю человека, а если Он не всемогущ, значит, есть сила, которая его ограничивает и равна Ему по мощи, – это типичный дуализм. Поэтому отношения Творца и твари в христианстве подчеркиваются, с одной стороны как твари зависимой и имеющей начало в Боге, а с другой стороны, того, что является другим по отношению к Богу, в чем нет Бога. Если, как мы знаем, тварь отпала от Творца в результате грехопадения, а до этого существовала в Боге, то говорить о дуализме не приходится. Мы тоже можем сказать: «Бог все знает. Он знает, что произойдет, в Его замысле мира это дуализм уже предусматривается. Значит Бог творит мира заранее со всеми его недостатками. Со злом и страданием, заложенными в нем хотя бы в возможности, потенциально. Если же Бог творит мир, чтобы мир потом сам развивался, значит, нужно сделать вывод, что и Бог Сам развивается, ибо Он будет получать наслаждение от наблюдения за тем, как мир развивается, для чего-то это Ему нужно, значит, Он будет самосовершенствоваться, значит Он несовершенен по природе. Если бы мы сказали, что мир, который творится до грехопадения, до страдания, которое будет вызвано свободной волей наших прародителей, это означает, что есть некая воля, независящая от человека, которая несет зло в самой себе и которая показывает разрыв Творца и твари. А если эта злая воля есть порождение Бога, значит, она есть творение его, значит, Бог творит волю злею и зло каким-то образом содержится в нем. А если зло не содержится в нем, значит оно существует помимо Бога и ограничивает Его вне зависимости от Его желаний. Опять же получается, что или все от Бога, в том числе и страдание и грехопадение, и зло, или грехопадение есть независимый от Бога факт, который показывает невсемогущество Бога. … к манихейству.

Человек, знакомый с основами христианской догматики, понимает, что наличие воли свободной, а человек, который был сотворен свободным существом по образу Божию, не может не иметь в себе выбор. Воля Бога состоит в том, что человек не творец в божественном смысле, поэтому он ниже Бога и вынужден иногда выбирать, руководствуясь своей собственной слабой природой и может выбрать нечто недостойное его, может совершить неправильный поступок, а с другой стороны нельзя предположить и иное. Если бы человек не был бы свободным, то сказать, что Бог творит человека, чтобы он впоследствии стал подобным Богу, обожился, нельзя, ибо, если бы Бог сотворил человека совершенным, это было бы уже не свободное существо, не существо, способное ошибаться. Мы попадаем в таком случае в простую логическую ловушку: Бог не может сотворить Сам Себя, Его творение……… Поэтому свободный выбор человека, который и является причиной греха, необходим, чтобы Бог видел в человеке не раба, а друга, того, кто в конце концов может приобщиться божественной природе. Без свободы, даже в обычном человеческом понимании, нет дружбы, а без дружбы нет и любви. Если главное для христианина свойство Бога, свойство Его природы есть любовь, то и человек также должен сподобиться божественной любви. Это невозможно без возможности ошибиться.

Даже Ветхий Завет, который чаще наполнен не божественной любовью, а божественным гневом, показывает историю возникновения Израиля. Что такое Израиль? Это боровшийся с Богом. Опять же очень странным кажется этот эпизод: Исаак борется с Богом и после этого Бог нарекает его Израилем, показывая ему Свое благоволение. Но это понятно в рамках теологии, которую я вам сейчас набросал. Действительно, любить Бога может только лишь тот, кто с Ним борется, т.е. свободное существо. Не воюет, т.е. не кощунствует, а борется, признавая Его бытие. Кощунствовать можно лишь над тем, чье бытие ты отрицаешь. Ни один человек, верующий в Бога, находясь в здравом уме, кощунствовать на Бога не будет. В той или иной мере любой сатанист или …………. Осознание себя как самодостаточного существа. Свобода это, прежде всего, выбор. Выбор, как мы с вами уже говорили, это второе свойство свободы. В данном случае, есть и то, и другое. Если я борюсь с Богом, значит, я ощущаю себя как самодостаточное существ, как существо, могущее выбирать. Почему мне навязывают чью-то волю? Почему я обязан делать то-то и то-то? Я свободное существо, я могу выбирать. Когда человек осознает свою свободу, он осознает себя именно человеком. ……… нужно избавиться от своего своеволия – от этой свободы человек отказывается, но не отказывается от свободы вообще. Когда человек отказывается от своей свободы, он предает себя в руки Божии, он становится участником божественной свободы. Для чего он это делает? – Для того, чтобы стать свободным как Бог. Мы разбирали с вами этот феномен свободы, когда я говорил, как воспринимать слова «раб Божий». ………. Когда я говорил, что свободен и могу делать, что захочу: могу летать как птица, могу прыгнуть с крыши небоскреба, сказав, что я человек свободный и хочу полететь. Результат будет печальный. Если я понимаю, что я ограничен свободами мироздания, что я раб мироздания, тогда я становлюсь действительно свободным в рамках этой природы, в которой я являюсь только лишь частью, если я понимаю, что есть законы тяготения, есть законы аэродинамики, есть масса других законов, я смогу летать. Отказавшись от своей свободы, человек приобретает другую свободу, гораздо большую степень свободы. Именно в этом суть подчинения свободной воли человека воле Божией. Отказываясь от своего неправильно понятого… Все наши шаги ………. «Я лучше знаю, что мне делать». Я хочу плавать под водой без акваланга и не на подводной лодке, я хочу летать как птица, я – царь земли. Конечно, это абсурдные примеры, которые я привожу, но есть другие примеры, которые говорят о выборе. Например, жить там-то и там-то – другого выбора у него нет. Это ложно, потому что выборов у него гораздо больше. И неважно, что выбирать: где жить – в Москве или на даче? – от этой свободы, когда человек воспринимает себя критерием всего, конечно, нужно отказываться. Когда человек воспринимает себя как раб Божий, тогда он обретает истинную свободу. Осознав себя рабом законов мироздания, я становлюсь гораздо более свободным. ……….. Владимира Сергеевича вспоминаются: «Все, что на волю высшую согласно, своею волей чуждую творит ……………………………………» (?) «Все, что на волю высшую согласно» – когда я отказываюсь от своей свободы, принимаю волю высшую, тогда я приобретаю свободу………….. Моя задача – перевести на язык совершенно другой то. что сказано в Евангелии у отцов Церкви. Поэтому гордыня и …………..

Таким образом, для человека и замысла, в котором человек был создан, главное – свободная воля и именно на пути …….. обожения человека, которое было бы невозможно, если бы человек с самого начала был создан совершенным. Человек не мог бы быть соработником Богу, а был бы просто Его творением. Опять же, здесь можно было бы возразить. В «Исповеди» Августина замечательно прослеживается трагизм этих вопросов. Мы можем сказать: «Зло, которое возникает в человеческой воле и страдание, как результат этого зла, возникает от свободы». Но опять же, мы можем сказать, что Бог это предвидел, это Он творил человека таким. Значит, зло было в замысле Бога. Значит, ил Бог виновник зла или Он бессилен. Или есть третье: Бог использует это зло воли человека как некоторый инструмент для Своих, Одному Ему ведомых целей. Опять же, получается, что Бог не всесилен, раз Он нуждается в каких-то внешних средствах, чтобы привести человека к обожению. Это скрытый дуализм, а если, как иногда утверждается, зло и добро существуют в некой гармонии, то опять же по логике Августина в его «Исповеди», в логике Достоевского в «Братьях Карамазовых» Бог получается мучителем. То, что для Него является гармонией… мы то живем в другом мире, мы эту гармонию не понимаем, мы не понимаем, зачем затравливают собаками ребенка, который камнем всего лишь поранил лапу борзой. Такое Царствие Небесное, действительно, человеку не нужно. ... Бог, Который является, по выражению князя Трубецкого, «мучителем-эстетом». Такого Бога человек не может принять.

Дело в том, что это основной ……. какого состояния достигает в результате грехопадения и без понимания грехопадения нельзя решить всех проблем. Наши прародители, совершив грехопадение, сотворили новую природу. Человек не может сотворить ничего субстанциального. Все, что человек может сделать, хотя он и образ Божий и творческое начало в человеке отмечалось отцами Церкви в человеке, как признак его подобия Богу, но эта творческая природа состоит в ином. Человек не может сотворить ничего субстанциального. Например, человек не может сотворить законов природы. Мы можем сделать табуретку, мы можем написать гениальную симфонию в меру своей талантливости, но ни один гений не сотворит законов природы. Человеку кажется, что он творит нечто субстанциальное, ему кажется, что он вроде творит законы. Он понимает, что законы природы он не может сотворить, он может сотворить законы нравственности. Это кажущееся его мнение. Точно также как субстанциальный характер, ибо субстанциально лишь то, что не изменяется. Бог есть субстанция, в том смысле, как Бог Сам сказал о Себе: «Аз есмь Сущий». Бог есть Жизнь, отпадение от Бога, как преслушание воле Божией есть отпадение от субстанции и отпадение от Жизни. Поэтому прародители, совершив свой поступок, фактически зафиксировали свое состояние отпадения от бытия. Они перешли в новое бытие. Они отошли от Бога, от Его воли, отошли в новое бытие, которое и не бытие и не небытие, не смерть и не жизнь так, как она существует в Боге. Поэтому то, что затем произошло было юридическим оформлением того, что уже произошло: изгнание из Рая, одежды кожаные. Люди сами изгнали себя из Рая, будучи…….. Поэтому акт грехопадения исключительно акт онтологический. Понятно, почему вся тварь страдает, стенает и мучается доныне после грехопадения – потому что человек создал новое бытие. Не истинное бытие, не то, что экзистенционалисты называют «сущее», не истинная жизнь, а как бы бытие, как бы жизнь. То, что мы в этом мире живем не есть юридическое наследование вины Адама и Евы, мы просто живем в этом мире, мы наследовали смертность, это отсутствие жизни называется смертью. Опять же, то, что человек стал смертным существом, это юридическая констатация акта, а с другой стороны, это огромное благо, данное человеку для того, чтобы он осознал….. Виноват в этом не Бог; это человек перешел в такой разряд жизни, это он ее создал. Смерть, страдания созданы человеком. И страдание здесь как отсутствие блага, отсутствие блаженства, с которым человек сам расстался. Страдание и смерть не субстанциальны, это именно творение, как творение теней. Человек создал мир, который не обладает реальным существованием, и в этом нереальном мире, как в платоновской пещере, живет.

Понятно, что, создав этот мир, человек не может своей волей, своими силами его изменить. К сожалению, та помощь, которая была дана человеку в первые моменты после грехопадения, т.е. пророчества о трудах и мучениях, которые будут испытывать мужчина и женщина, о смертности человеческой природы, человек не понял. ……………….. о дальнейшем падении человека, падение было так низко, что Господь был вынужден (я понимаю всю условность этих слов, то, что к Богу нельзя применять подобные выражения, но это …….. нашего языка) сделать первый шаг, чтобы изменить природу, дать возможность человеку вернуться в Царствие Божие. Поэтому Господь стал человеком, воспринял человеческую природу полностью, чтобы ее изменить…….., т.е. всего того, что и свойственно тому как бы бытию, в котором живет этот мир. Бог победил смерть, победив страдания, тем самым показав человеку, что, уверовав во Христа, в Его крестную смерть и воскресение, он сам сможет вернуться обратно в то бытие, в котором находились наши прародители. Понятно, то, что было сделано Иисусом Христом не является неким магическим шагом, как воспринимают многие это сейчас. ……….. Он спас всех, спас любого человека, а потом это всего лишь некоторый юридический шаг: крестить ребенка и достаточно, мы согласны, что мы тоже хотим спастись. Но понятно, что спасение (а спасение всегда понимается как спасение от чего-то), ………. нужно не только лишь на пути единоразового шага. Человек должен воспринять и подтвердив этими шагами, крещением и миропомазанием свою ….., также должен вместе с Богом стремиться изменить природу естества. Чтобы достичь этого, нужно знать законы естества, т.е. догматы христианские, и жить в соответствии с законами. Спастись может не только ……………………………………. другая сторона……………

……… полная победа над страданием, над смертью возможна лишь на пути обретения истинного блаженства, на пути возвращения человека к Богу. Поэтому воскресение является и нашим воскресением.

В конце прошлой лекции я говорил вам, что страдания всегда воспринимаются как вне неких философских и богословских рассуждений. Когда человек страдает, он не раздумывает, не рассуждает. Страдания бывают настолько сильные, что у человека нет возможности помыслить. Помыслить человек не может; природа человеческая слаба, поэтому и мысль человеческая слаба. Человек может производить другую мысленную работу. Молитва. Молитва возможна в любом состоянии, когда человек находиться в здравом уме. Это обращение к Богу не в размышлении (размышления возможны, когда у человека нет страданий, чтобы укрепить себя и своих собеседников в вере, развеять некоторые сомнения, привести свои знания в некоторую систему, но помочь в самой тяжелой жизненной ситуации эти размышления не могут) есть конкретное обращение человека к Богу, которое в христианстве существует как молитва. Однако, наша жизнь настолько разнообразна, что понять, в чем смысл страданий, даже понимая, что мы христиане и христианство это религия, в основе которой лежит акт страданий нашего Господа, все же достаточно сложно, поскольку наша жизнь подбрасывает такие случае, что даже при самом изощренном богословском уме объяснить достаточно сложно. Достоевский, при своем гениальном уме, приводит один из таких случаев с ребенком, поранившем собаку. Неделю назад ко мне после лекции по Истории философии подошла студентка, сказав, что у нас есть практика на факультете и ей пришлось по распределению попасть в дом для престарелых, туда, где люди уже доживающие находятся. В этот дом попала девочка-инвалид, от которой отказались родители. Она была и слепая, без каких-то конечностей, совсем юная девочка лет 15-16. Как быть в такой ситуации? К кому из священников я не обращалась с вопросами, никто дать ответа не может, как мне ей помочь.

Тут возможно два ответа. Один – материалистическо-атеистический, который я вам набросал, второй, к которому обращается каждый православный человек, и который нужно было донести до этой девочки – тот, что страдания имеют смысл, что нужно молиться и тогда она спасет свою душу. Такой ответ мне кажется циничным. Нам хорошо, двуногим ……………, рассуждать о страданиях другого человека. А попробовали бы мы оказаться на ее месте. Что мы захотели бы на ее месте? Конечно, стать зрячими, жить среди любящих тебя людей, а не в доме престарелых. Поэтому выводов, как мне кажется, должно быть два: с одной стороны, активная борьба за изменение социальных условий, не просто призывы терпеть, как нам Бог велел, и этим спасется. Это напоминает тактику западных иезуитов. Хотя, конечно, и это нужно осознать. Не в нашей воле вернуть человеку зрение и полноту его жизни, но то, что мы можем сделать, мы сделать должны. Поэтому то, что я сегодня говорил, не сводится к тому, чтобы это является единственным правильным объяснением, что это является философско-богословским наброском, попытка показать онтологические основы страданий. То, что можно привести другие примеры, гораздо более наглядные, очевидно.

Я помню, когда был молодым, и трудно тогда было достать Библию и опасно для своей свободы, но я хотел узнать смысл страданий. Мне говорили, что нужно найти Библию и прочитать там книгу Иова. И там об этом говорится. Говорили это люди, которые, как и я, что-то слышали, а объяснить не могли. Когда я достал Библию на черном рынке возле Нового Арбата и прочитал книгу Иова, и был чрезвычайно разочарован. Я слышал о многострадальном Иове, а тут это стереотип улетучился. Никакого многострадального и терпеливого Иова я не увидел, а увидел только прокаженного человека, который ни с кем не соглашался: ни со своими друзьями, ни с женой. Увидел бессмысленность его страданий: собственно, за что? – за праведную жизнь? И не увидел в конце ответ. Знаменитая речь Бога, обращенная к Иову, меня разочаровала. Я хотел увидеть серьезные аргументы, а тут все сводится к одному: «Ты можешь сделать мир лучше, чем Я? Не можешь?! Ну и все». Что значит: не можешь? Я не могу, но Ты то можешь! Так, и сделай. А Ты упрекнул меня, да еще поиздевался, что я не всемогущ. Это несправедливо. Я не понял, почему Иов согласился, признал свою неправоту и блаженство вернулось к нему. Только потом, я не то чтобы понял… Это сейчас я понимаю и понимаю, что в том облаке, которое меня тогда окружало и сейчас еще окружает, возникают некоторые просветы. Действительно, сущность зла и сущность страданий находятся в основе мира. Я, человек, не могу его изменить. Но Бог тоже не виноват, что я его таким мир сделал. Но я не могу изменить, просчитать дни рождения серн, как там говорится, поэтому я должен уповать на волю Божию, понимать, что изменение мира и избавление от страданий возможно только посредством упования на Бога, веры в Него, веры в то, что Бог пойдет нам навстречу и сможет сделать то, что не можем сделать мы.

То, что наш мир такой и другим быть не может понятно. Мы воспринимаем часто страдания как лишнюю деталь в этом мире, которую можно убрать, разобрать наш мир по винтикам, а потом заново собрать его. Действительно, это получается, как у некоего ребенка: вот, я собрал, а там масса лишних деталей и непонятно, откуда они взялись. То, что кажется ребенку, человеку лишним, на самом деле не лишнее. Можно привести много примеров, достаточно простых. Страдания в болезни – плохо это или хорошо? Представим себе, что болезнь протекает без боли. Это означает, что человек умрет, просто не научившись говорить. Ребенок кричит потому, что ему больно. Мама понимает, что ему больно и начинает его лечить. Взрослые понимают, что у него болит зуб, и ведут его к зубному врачу. Они понимают, что там ему будет тоже больно, но, в конце концов, это лучше, чем все время мучиться от боли. А если бы не было зубной боли, что было бы? – заражение крови и летальный исход. Страдания в нашем нереальном бытии являются способом сохранения жизни. Не только в таком, чисто медицинском аспекте, который я вам привел, но и в нравственном, более высоком аспекте. У замечательного писателя Варлаама Шаламова в ………. рассказах я вынес одну мысль: в этом аду, в этих лагерях хороший человек становится лучше, а плохой – хуже. Эта же мысль пронизывает «Архипелаг Гулаг» Солженицына, который знает о лагерной жизни не понаслышке. То же самое в воспоминаниях людей, бывших в гитлеровских лагерях.

Страдание очищает человеческую душу и то, что об этом говорил Достоевский задолго до лагерей и нацистских и советских, ……………………… Я расскажу о своих детских впечатлениях: когда мне было 4 года, меня поразило (мне моя мама до сих пор напоминает эту фразу, которая ей запомнилась гораздо больше, чем мне), когда я прожил месяц на Украине, я поразился, увидев глухие заборы. И через месяц сказал: «В Карелии я боялся собак, здесь я боюсь людей». Когда мы жили в Карелии, нам говорили, что туда-то ходить нельзя, потому что там живет вербованные, а там могут быть беглые. Но с другой стороны, дверь мы никогда не закрывали, калитки были как палисадники, никто не воровал. Встретишь человека в лесу, без страха к нему подходишь. На Украине, где сытную, просторную жизнь вели, где не было никаких ссыльных, наемных, вербованных, которые жили в бараках, мне было страшно. Тут все были богатые, сытые, на машинах. В Карелии богатым считался человек, у которого был мотоцикл. К соседу собирались, как в кинотеатр, телевизор смотреть. ……………. Какое масло сливочное, какой маргарин. Но все были добрые. Это не только мои детские воспоминания. И мама так считала, и даже отец через несколько лет сказал: «Может быть, нам в Карелию вернуться?». Почему люди остаются в лагерях, почему люди тоскуют о военных годах? – потому что там доброта была, потому что, потеряв это, понимаешь, что потерял гораздо больше. Потерял человеческое общение.

……………………………..

Мы так идеализируем русский народ, все такие святые… А кто в лагеря сажал русский народ? – чеченцы, иноземцы какие-нибудь? Такую отговорку придумали себе, как древние римляне, которых ……... Пелагий: «Бог нас любит, поэтому дает страдания». Это верно, но страдающих народов, кроме русского, очень много. Тот же чеченский народ, который страдает по своей глупости. А сколько пострадал армянский народ или еврейский… Русскому народу не стоит тут занимать первое место в очереди на страдания. Говорить о народе каком-то, который испытывает блаженство в своей жизни. Народ, конечно, отличается мерой своей глупости, трудолюбием, благоразумием, ленностию, понимаем свободы, как те же чеченцы, у которых совершенно гипертрофированное культивирование свободы. Сколько еще нужно войн между Россией и Чечней. Не хватило одной в 19 веке, понадобилась вторая, может быть, нужна будет и третья. Тем более что чеченцы ……….. в виду их религиозности. У меня есть один знакомый осетин ……………………….. а чеченцы истинную веру изменили, с ними вообще нельзя говорить как с народом. На каждый такой вопрос нужно искать и конкретные исторические ответы ……… Главное, что здесь нужно понимание, что страдания человеку даются не случайно и если этот человек имеет истинную веру во Христа или просто добр и является, что называется, скрытым христианином, о которых говорил В. Шаламов, которые отдавали свои жизни за друзей в лагерях, такой человек страдание воспринимает, как очищение души.

Собственно, такое отношение к страданием не только христианское. Вот, античное понимание трагедии, которое Аристотель в своей «Поэтике», перевел на теоретический уровень. В чем смысл трагедии? – в катарсисе. Человек, сострадая тому, кто действует на сцене, очищает свою душу. Не каждый из нас хочет страдать. Что же мне, чтобы очистить свою душу, Гулаг заново создать, руководствуясь благ ими целями: мы живем хорошо, а богатому трудно войти в Царствие Небесное, так давайте, создадим Гулаг. Тогда Ленину и Сталину можно памятник поставить: сколько они людей в Царствие Небесное введено по их воле! А Аристотель говорит, что нет, все это не нужно. Важно сострадание, это тоже очищает душу. Глядя на игрушечное страдание на сцене, мы переживаем то же самое, как если бы страдали сами как Медея или Эдип. …………………………… сцена сценой, а душа от этого не меняется, как оказывается. …………………………….. Человек, который не научился сострадать Медее, не научится сострадать своей матери, потому что это воспитательный момент. В жизни все очень сложно, а тут мы четко видим: вот, как в американских фильмах, одетый в черное – это враг, а одетый в белое – герой, который спасет все человечество. Это, конечно, утрированный, но четко ……….. момент.

Какие книги читают дети? – те, в которых есть Змей Горыныч, Баба-Яга, Кащей Бессмертный и, с другой стороны, Василиса Прекрасная, Иван Царевич, которые побеждают. В этом воспитательный смысл, в воспитании добрых душевных качеств. Так же как в математике: сначала нужно два плюс два складывать, а потом переходим к интегралам. Так же и в жизни. Как мы можем упрекать ребенка, что он такой сякой брату не помог, а брат сам не лучше, настучал где-то, вот ребенок и затеряется, как быть. Поэтому нужны хорошие книжки, нужны простые ситуации, которые научит разбираться в сложных. А с другой стороны, человек научается сострадать. Одно дело в жизни: я сделал брату больно, а брат гордый, он не заплачет, ну и что же, не страшно. В следующий раз также сделаем. А на сцене, там не то, что плач, там волосы вырывают, и понимаешь, что так делать нельзя. У Никитина, известного воспитателя детей, сказано, что, сколько ребенку не объясняй, что на дорогу выходить нельзя, он все равно будет выбегать. А если хотя бы один раз он окажется перед свистящими тормозами машины, он уже никогда на пустую дорогу не выйдет, не оглянувшись, потому что он это пережил, это в его душе уже есть.

Это то, что я пытался донести до вас: разумом здесь не поймешь, здесь нужна отдельная работа души.

Другие конкретные примеры вы можете найти в своей жизни.