Реферат Курсовая Конспект
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В ЭПОХУ ЭЛЛИНИЗМА - раздел Психология, ПЗО Психология: Учебник для студ. высш. пед. учеб. заведений В Результате Походов Македонского Царя Александра (Iv Век До Н.э.) Возникла К...
|
В результате походов македонского царя Александра (IV век до н.э.) возникла крупнейшая мировая монархия древности. Вскоре она распалась, и ее распад открыл новый период в истории Древнего мира - эллинистический, для которого был характерен синтез элементов культуры Греции и стран Востока.
Положение личности в обществе коренным образом изменилось. Свободный грек утрачивал связь со своим родным городом, его стабильной социальной средой и оказывался перед лицом непредсказуемых перемен. Со все большей остротой он ощущал зыбкость своего существования в изменившемся, ставшем чужим мире. Эти сдвиги в реальном положении и в самовосприятии личности наложили отпечаток на представления о ее душевной жизни. В них она осмысливалась под новым углом зрения.
Вера в могущество разума, в великие интеллектуальные достижения прежней эпохи ставилась под сомнение. Возникла философия скептицизма, рекомендующая вообще воздерживаться от суждений, касающихся окружающего мира, по причине их недоказуемости, относительности, зависимости от обычаев и т.п. (Пиррон, конец IV века до н.э.). Такая интеллектуальная установка исходила из этической мотивации. Полагали, что отказ от поисков истины позволит обрести душевный покой, достичь состояния атараксии (от греческого слова, означавшего отсутствие волнений).
В других концепциях этого периода идеализировался также образ жизни мудреца, отрешенного от игры внешних стихий и благодаря этому способного сохранить свою индивидуальность в непрочном мире, противостоять потрясениям, постоянно угрожающим существованию. Этот мотив направлял интеллектуальные поиски двух других доминировавших в эллинистический период философских школ - стоиков и эпикурейцев. Связанные корнями со школами классической Греции, они переосмыслили ее идейное наследство соответственно духу новой эпохи.
Стоики: пневмаи избавлениеот страстей Эта школа возникла в IV веке до н.э. и получила свое название от названия того места в Афинах (“стоя” - портик храма), где её основатель Зенон (не смешивать с софистом Зеноном) проповедовал свое учение. Представляя космос единым целым, состоящим из бесконечных модификаций огненного воздуха - пневмы (в исходном значении - вдыхаемый воздух), стоики рассматривали человеческую душу как одну из таких модификаций.
Понятие о пневме у первых натурфилософов мыслилось как единое природное, материальное начало, которое характеризует и внешний физический космос, и живой организм (служа носителем жизни), и пребывающую там псюхе (т.е. область ощущений, чувств, мыслей).
У Анаксимена и других натурфилософов, как у Гераклита, взгляд на психею как частицу воздуха или огня означало ее порождаемость внешним, материальным космосом. У стоиков же слияние псюхе и природы приобрело иной смысл.
Сама природа спиритуализировалась, наделялась признаками, свойственными разуму, но не индивидуальному, а сверхиндивидуальному.
Согласно этому учению, мировая пневма идентична мировой душе, “божественному огню”, который является Логосом, или, как считали позднейшие стоики, - судьбой. Счастье человека усматривалось в том, чтобы жить согласно Логосу.
Подобно их предшественникам в классической Греции стоики верили в примат разума, в то, что человек не достигает счастья из-за незнания того, в чем оно состоит. Но если прежде рисовался образ гармоничной личности, в полноценной жизни которой сливаются разумное и чувственное (эмоциональное), то у мыслителей эллинистической эпохи, когда на людей обрушивались невзгоды, порождавшие страх, неудовлетворенность, тревогу, отношение к аффектам изменяется.
Стоики объявили вредными любые аффекты. В них усматривалась “порча разума”, поскольку они возникают при неправильной деятельности ума. Удовольствие и страдание -это ложные суждения о настоящем. Желание и страх - столь же ложные суждения о будущем.
От аффектов следует лечить, как от болезней. Их нужно “с корнем вырывать из души”. Только разум, свободный от любых эмоциональных потрясений (положительных или отрицательных), способен правильно руководить поведением. Именно он позволяет человеку выполнять свое предназначение, свой долг.
Такая этико-психологическая доктрина обычно сопрягалась с установкой, которую, говоря современным языком, можно было бы назвать психотерапевтической. Люди испытывали потребность в том, чтобы устоять перед превратностями жизни с ее драматическими поворотами, лишающими душевного равновесия. Изучение мышления и его отношения к эмоциям носило не абстрактно-теоретический характер. Оно соединяло то, чем люди живы, с обучением искусству жить. Все чаще к философам обращались для обсуждения и решения личных, нравственных проблем. Из искателей истин они становились целителями душ, прообразом будущих священников, духовников.
Эпикурейцы:атомизм и безмятежность духа На других космологических началах, но с той же этической ориентацией на поиски счастья и искусства жить сложилась школа Эпикура (конец IV века до н.э.). В своих представлениях о природе она опиралась на атомизм Демокрита, внося в него, однако, важную коррективу. (За диссертацию о различии между натурфилософией Демокрита и Эпикура Карл Маркс получил диплом доктора философии.) Отойдя от демокритова учения о неотвратимости движения атомов по законам, исключающим случайность, Эпикур предполагал, что эти частицы могут отклоняться от своих закономерных траекторий. Этот вывод имел этико-психологическую подоплеку.
В отличие от версии о “жесткой” причинности, царящей во всем, что совершается в мире (и, стало быть. в душе как разновидности атомов), допускались самопроизвольность, спонтанность изменений, их случайный характер. С одной стороны, этот взгляд запечатлел ощущение непредсказуемости того, что может произойти с человеком в потоке событий, делающих существование непрочным. С другой стороны, вытекало, что в самой природе вещей заложена возможность самопроизвольных отклонений и, тем самым, непредопределенности поступков (стало быть, и свободы выбора).
Это отражало отмеченную выше индивидуализацию личности как величины, способной действовать на свой страх и риск. Впрочем, слово “страх” здесь можно употребить только метафорически.
Весь смысл учения Эпикура заключался в том, чтобы, проникшись им, люди спаслись от страха.
Учение об атомах служило именно этой цели. Живое тело, как и душа, состоит из движущихся в пустоте атомов. Со смертью они рассеиваются согласно законам все того же вечного космоса. “Смерть не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, когда же смерть наступает, то нас уже нет”, - говорил Эпикур.
Представленная в его учении картина природы и место человека в ней служила тому, чтобы достичь безмятежности духа, свободы от страхов и, прежде всего, страха перед смертью и богами (которые, обитая между мирами, не вмешиваются в дела людей, ибо это нарушило бы их безмятежное существование).
Как и многие стоики, эпикурейцы соответственно изменению реалий жизни отдельной личности в эллинистическую эпоху размышляли о путях ее независимости от всего внешнего. Лучший путь они усматривали в самоустранении от всех общественных дел. Именно такое поведение позволит, по их мнению, избегнуть огорчений, тревог, отрицательных эмоций и тем самым испытать наслаждение, ибо оно не что иное, как отсутствие страдания.
Последователем Эпикура в древнем Риме был Лукреций (I век до н.э.). Он критиковал стоиков за учение о разлитом в природе в форме пневмы разуме. В действительности, согласно Лукрецию, существуют только атомы, проносящиеся в соответствии с законами механики, под действием которых возникает и сам разум.
Первичным в познании являются ощущения, преобразуемые (наподобие того “как паук ткет паутину”) в другие образы, ведущие к разуму.
Как и мыслители предшествующего эллинистического периода, Лукреций свое учение (изложенное в поэтической форме) считал наставлением по искусству жить в водовороте бедствий, с тем чтобы люди навсегда избавились от страхов перед загробным наказанием и потусторонними силами, ибо в мире нет ничего, кроме атомов и пустоты.
Александрийскаянаука В эллинистический период возникли новые центры культуры, где различные течения восточной мысли взаимодействовали с западной. Среди этих центров выделялись созданные в Египте (в III веке до н.э.) при царской династии Птолемеев библиотека и музей в Александрии. Музей представлял собой по существу исследовательский институт с лабораториями, комнатами для занятий со студентами. В нем был проведен ряд важных исследований в различных областях знания, в том числе в анатомии и физиологии врачами Герофилом и Эразистратом, труды которых не сохранились.
К важнейшим открытиям этих врачей, усовершенствовавших технику изучения организма, включая головной мозг, относится установление различий между чувствительными и двигательными нервами. Открытие было забыто, но через две с лишним тысячи лет сделано вновь, став основой важнейшего для физиологии и психологии учения о рефлексе.
Гален: учение о темпераментах В труде “О частях человеческого тела” Гален (II век н.э.), опираясь на множество наблюдений и экспериментов и обобщив познания медиков Востока и Запада (в том числе александрийских), описал зависимость жизнедеятельности целостного организма от нервной системы.
В те времена запрещалось анатомирование человеческих тел. Опыты ставились на животных. Но Гален, работая хирургом у гладиаторов (которых заставляли сражаться в цирке и с дикими зверями), смог расширить представления и о человеке, в том числе о его головном мозге, где, как он полагал, производится и хранится высший сорт пневмы - носительницы разума.
Широкой известностью в течение многих столетий пользовалось развитое Галеном (вслед за Гиппократом) учение о темпераментах как пропорции в смеси нескольких основных “со ков”. Темперамент с преобладанием “теплого” считал он мужественным и энергичным, с преобладанием “холодного” -медлительным и т.д. Большое внимание он уделял аффектам. Еще Аристотель писал, что возможно объяснять гнев либо межличностным отношениями (например. стремлением отомстить за обиду), либо “кипением крови” в организме.
Гален утверждал, что первичным при аффектах являются изменения в организме (“повышение сердечной теплоты”). Стремление же отомстить - вторично. Через много веков между психологами вновь возникнут дискуссии вокруг вопроса о том. что первично: субъективное переживание либо телесное потрясение.
Бедствия, которые переживали в жестоких войнах с Римом и под его владычеством народы Востока, способствовали развитию идеалистических учении о душе. Именно они подготовили воззрения, которые ассимилировала христианская религия.
Филон: пневмакак дыхание Огромную популярность приобрел о учение философа-мистика из Александрии Филона (I век н.э.), учившего, что тело это прах, который получает жизнь от дыхания божества. Это дыхание и есть пневма. Представление о пневме, которое занимало важное место в античных учениях о душе, носило, как отмечалось, сугубо гипотетический характер, что создавало почву для иррациональных, недоступных эмпирическому контролю картин зависимости происходящего с человеком от сверхчувственных, небесных сил - посредников между земным миром и Богом.
После Филона пневме приписывали функцию общения бренной части души с бестелесными сущностями, связующими ее со Всевышним. Возник особый раздел религиозной догматики, описывающей эти “пневматические” сущности. Он был назван пневматочогией..
Плотин: понятиео рефлексии Принцип абсолютной нематериальности души утвердил Плотин (III век н.э.) - древнегреческий философ, основатель в Риме школы неоплатонизма. Во всем телесном усматривалась эманация (истечение) божественного, духовного первоначала.
Если отвлечься от религиозной метафизики, проникнутой мистикой, то применительно к прогрессу психологической мысли в представлениях Плотина о душс содержался новый важный момент.
У Плотина психология впервые в ее истории становится наукой о сознании, понятом как “самосознание”. Поворот интересов к внутренней психической жизни человека сложился в античной культуре задолго до Плотина. Однако лишь кризис рабовладельческого общества придал этому повороту смысл отрешенности от реального мира и замкнул сознание на его собственных феноменах.
Еще не было предпосылок (при всей тенденции к индивидуализации, которая, как отмечалось, нарастала в эллинистический период) для осознания субъектом самого себя в качестве конечного самостоятельного центра психических актов. Эти акты считались производными от пневмы (как тончайшего огнеподобного воздуха) у стоиков и от атомных потоков у эпикурейцев.
Плотин, вслед за Платоном, учил, что индивидуальная душа происходит от мировой души, к которой она и устремлена. Другой вектор активности индивидуальной души направлен к чувственному миру. (Здесь Плотин также следовал за Платоном.) Но у нее Плотин выделил еще одно направление, а именно - обращенность на себя, на собственные незримые действия и содержание. Она как бы следит за своей работой, является ее “зеркалом”.
Через много столетий эта способность субъекта не только ощущать, чувствовать, помнить или мыслить, но обладать также внутренним представлением об этих функциях, получила название рефлексии. Эта способность служит неотъемлемым “механизмом” деятельности сознания человека, соединяющим его ориентацию во внешнем мире с ориентацией в мире внутреннем, в самом себе.
Плотин отграничил этот “механизм” от других психических процессов, на объяснении которых в течение веков была сосредоточена мысль многих поколений исследователей психики. Сколь бы широк ни был спектр этих объяснений, он в конечном счете сводился к поискам зависимости душевных явлений от физических причин, процессов в организме, общения с другими людьми.
Рефлексия, открытая Плотином, не могла быть объяснена ни одним из этих факторов. Она выглядела самодостаточной, невыводимой сущностью. Таковой она и оставалась на протяжении веков, став исходным понятием интроспективной психологии сознания.
В новое время, когда сложились реальные социальные основы для самоутверждения субъекта в качестве независимой свободной личности, претендующей на уникальность своего психического бытия, рефлексия выступила в теоретических представлениях о ней как основание и главный источник знаний об этом бытии.
Таковой она трактовалась и в первых программах становления науки психологии, имеющей свой собственный предмет. отличающий ее от других наук. Действительно, ни одна наука не занята изучением способности к рефлексии. Однако, выделяя рефлексию как одно из направлений деятельности души, Плотин в ту отдаленную эпоху не мог, конечно, и помыслить индивидуальную душу самодостаточным источником своих внутренних образов и действий. Она для него - эманация сверхпрекрасной сферы высшего первоначала всего сущего.
Августин:понятие о внутреннем опыте Учение Плотина оказало влияние на Августина (IV-V века н.э.), творчество которого ознаменовало переход от античной традиции к средневековому христианскому мировоззрению.
Августин придал трактовке души особый характер, считая ее орудием, которое правит телом, и утверждал, что ее основу образует воля (а не разум). Тем самым он стал инициатором учения, названного волюнтаризмом (от лат. “волюнтас” - воля).
Воля индивида, зависящая от Божественной, действует в двух направлениях: управляет действиями души и поворачивает ее к себе самой. Все изменения, происходящие с телом, становятся психическими благодаря волевой активности субъекта. Так, из отпечатков, которые сохраняют органы чувств, воля творит воспоминания.
Все знание заложено в душе, живущей и движущейся по воле Божьей. Оно не приобретается, а извлекается из души опять-таки благодаря направленности воли.
Основанием истинности этого знания служит внутренний опыт: душа поворачивается к себе, чтобы постичь с предельной достоверностью собственную деятельность и ее незримые продукты...
Решая теологические, а не психологические задачи, Августин, тем не менее, развернул систему аргументов, которая на века стала путеводной нитью для интроспективной психологии. Мы находим здесь единство и самодеятельность души, независимой от тела, но использующей его в качестве орудия, и внутренний опыт как непогрешимое средство познания.
Мир культуры создал три “органа” постижения человека и его души: религию, искусство и науку. Религия строится на мифе, искусство - на художественном образе, наука - на организуемом и контролируемом логической мыслью опыте. Люди античной эпохи, обогащенные многовековым опытом человеко-познания, в котором черпались как представления о характере и поведении богов, так и образы героев их эпоса и трагедий, осваивали этот опыт сквозь “магический кристалл” рационального объяснения природы вещей, земных и небесных. Из этих семян росло разветвленное древо психологии как науки.
О ценности науки судят по ее открытиям. На первый взгляд, летопись открытий, которыми способна гордиться античная психология, не слишком богата.
Одним из первых стало открытие Алкмеона, считавшего, что органом души является головной мозг. Если отвлечься от исторического контекста, это выглядит невеликой мудростью. Стоит, однако, напомнить, что через двести лет после этого Аристотель признавал мозг своего рода “холодильником” для крови, а душу с ее способностью воспринимать мир и мыслить помещал в сердце, чтобы по достоинству оценить нетривиальность алкмеонова вывода. Тем более, если учесть, что он не был умозрительной догадкой, но вытекал из медицинских наблюдений и экспериментов.
Конечно, в те времена возможности экспериментировать над человеческим организмом в том смысле, какой ныне принят, были ничтожны. Сохранились сведения, что ставились опыты над приговоренными к казни, над гладиаторами и т.п. При этом нельзя упускать из виду, что античные медики, врачуя людей и невольно изменяя их психические состояния, передавали от поколения к поколению сведения о результатах своих действий, об индивидуальных различиях. Не случайно учение о темпераментах пришло в научную психологию из медицинских школ Гиппократа и Галена.
Не меньшее значение, чем опыт медицины, имели другие формы практики - политическая, юридическая, педагогическая. Изучение приемов убеждения, внушения, победы в словесном поединке, ставшее главной заботой софистов, превратило в объект экспериментирования логический и грамматический строй речи. В практике общения Сократ открыл его изначальный диалогизм (проигнорированный возникшей в XX веке экспериментальной психологией мышления), а сократов ученик Платон - внутреннюю речь как интериоризованный диалог. Ему же принадлежит столь близкая сердцу современного психотерапевта модель личности как динамической системы мотивов, разрывающих ее в неизбывном конфликте.
Открытие многих психологических феноменов связано с именем Аристотеля, это: механизм ассоциаций по смежности, сходству и контрасту, открытие образов памяти и воображения, различий между теоретическим и практическим интеллектом и др.
Стало быть, сколь скудной ни была эмпирическая ткань психологической мысли античности, без нее эта мысль не могла “зачать” традицию, приведшую к современной науке. Но никакое богатство реальных фактов не может обрести достоинство научного безотносительно к умопостигаемой логике их анализа и объяснения. Эта логика строится соответственно проблемной ситуации, задаваемой развитием теоретической мысли. В области психологии античность прославлена великими теоретическими успехами. К ним относятся не только открытие фактов, построение новаторских моделей и объяснительных схем. Были выявлены проблемы, веками направляющие развитие наук о человеке.
Каким образом интегрируются в нем телесное и духовное, мышление и общение, личностное и социокультурное, мотивационное и интеллектуальное, разумное и иррациональное и многое другое, присущее его бытию в мире? Над этими загадками бился ум античных мудрецов и испытателей природы, поднявших на невиданную дотоле высоту культуру теоретической мысли.
В известном пушкинском стихе “Движение”, описывая спор отрицавшего движение софиста Зенона с Диогеном, великий поэт занял сторону первого.
Движенья нет, - сказал мудрец брадатыи.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
другой пример на память мне приводит:
ведь каждый день пред нами Солнце ходит.
Однако ж прав упрямый Галилей.
О чем здесь идет речь? Софист Зенон в своей известной апории “стадия” указал на проблему, касающуюся противоречий между самоочевидным фактом движения и возникающей при этом теоретической трудностью: прежде чем пройти стадию (мера длины), требуется пройти ее половину, но прежде этого надо пройти половину половины и т.д., т.е. невозможно коснуться бесконечного количества точек за конечное время.
Опровергая эту апорию эмпирически и молча (т.е. отказываясь от объяснений), Диоген игнорировал зенонов запрос на ее логическое решение. Пушкин же выступил на стороне Зенона, напомнив об “упрямом Галилее”, благодаря которому за видимой, обманчивой картиной мира открылась реальная, истинная.
Наглядны эти уроки и для построения научной “картины души”. Ее достоверность росла со способностью теоретической мысли постичь скрытые связи и причины психологических фактов, изучая их самоочевидность. Смена представлений о душе отражает полную драматических коллизий работу этой мысли. Только история ее работы раскрывает различные уровни постижения психической реальности, неразличимые за одним и тем же термином “душа”, давшим имя нашей науке.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
На сайте allrefs.net читайте: ПЗО Психология: Учебник для студ. высш. пед. учеб. заведений. - М.: Издательский центр “Академия”, 1998. - 512 с. ISBN 5-7695-0277-0...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В ЭПОХУ ЭЛЛИНИЗМА
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов