Абсолютная истина и модели познания

Недостаточно адекватное понимание взглядов Маркса по вопросу о соотношении практики и познания можно встретить в советской философской мысли. С одной стороны, имеет место упущение ограничивающей роли наличных форм практической деятельности, которым, как мы видели, Маркс уделяет значи­тельное внимание. Совершенно не упоминать об этом при разборе вопроса о роли практики в познании значит передавать представления Маркса недостаточно полно. С другой стороны, в некоторых работах обнаруживается известная абсолютизация ограничивающей роли наличных форм практической деятельности, оказывающаяся, в частности, в специфике образных средств, применяемых для характеристики марксистского понимания взаимоотношения познания и практики.

Образные сравнения, своеобразные модели познавательного процесса применяются в философии издавна. «Пещера» Платона, «призраки» Бэкона, «чистая доска» Локка, потенциальное присутствие статуи Геркулеса в куске мрамора у Лейбница приближение к горе, окутанной туманом, у Рассела – все эти сравнения помогают донести до читателя сущность данной гносеологической системы. У Гегеля такой моделью, хотя и менее образной, служит круг: мир идей через мир природы замыкается миром человеческого познания. Маркс пользуется моделью восхождения от абстрактного к конкретному.

Для характеристики взаимоотношения практики и познания иногда используется модель шор, с обеих сторон ограничивающих

–92–

поле нашего зрения, модель коридора, ведущего нас в одном вполне определенном направлении, модель узкой штольни, прокладываемой в безграничном массиве природы¹. Как видим, для любого из этих сравнений характерно стремление подчеркнуть узость, сжатость, замкнутость научного знания, порожденного влиянием практики. Такая модель трактуется как соот­ветствующая представлениям Маркса.

По поводу взаимоотношения познания и практики у Маркса, как и у предшествующих авторов, не обнаруживается специ­альных, сравнений. Но материал «Теорий прибавочной стоимости позволяет утверждать, что для него развитие форм практической деятельности оказывается глубинной основой теоре­тического движения от абстрактного к конкретному, а потому эта модель может быть перенесена на характеристику взаимо­связи научного познания и практики – развитие практики можно рассматривать, как внутреннюю движущую силу в восхож­дении теоретического знания от абстрактного к конкретному. Модель движения от абстрактного к конкретному и модель коридора дают разные возможности для иллюстрации роли практики в процессе познания. Ярко подчеркивая ограничен­ность познания наличными формами деятельности, модель ко­ридора не способна показать резко увеличивающиеся возмож­ности познания по мере развития практики и даже по мере ее простого расширения, распространения на новые стороны объ­екта при сохранении качественной специфики. Модель движе­ния от абстрактного к конкретному знанию имманентно содер­жит в себе идею об углублении знаний ранее исследуемого объекта, идею доступности сущности в абстрактном виде уже на ранних стадиях развития деятельности с объектом, идею не­устранимости сущности на любых стадиях развития деятельности, идею нарастания возможностей познания сущности по мере развития форм деятельности, идею неуклонного стягивания кольца вокруг нее, вопреки представлению о хаотическом дви­жении во мраке.

Модель коридора, уместная, для характеристики индивиду­альной деятельности, оказывается искажающей при рассмотре­нии отношений между научным познанием и формами практи­ческой деятельности в общественно-историческом понимании, поскольку объект охватывается ими целиком в его существен­ных отношениях. Предмет науки определяется всегда не с по­зиций индивидуальной деятельности, но с позиций практики,

^{——————————————————}

¹ Л. М. Косарева. Проблема предмета науки с точки зрения марк­систской категории деятельности. Автореф. канд. дисс. Ростов-на-Дону, 1971.

– 93 –

что и учитывается в модели движения от абстрактного к конкретному.

Модель движения от абстрактного к конкретному позволяет ставить вопрос об объективном критерии для оценки истинности взглядов, выдвигаемых с позиций различных форм деятельности Модель коридора такой возможности не дает. Вопреки желанию автора она может оказаться скорее удобной иллюстрацией для точки зрения, отрицающей возможность такого кри­терия, и для точки зрения «ретроспективы».

Модель движения от абстрактного к конкретному позволяет говорить о возможности относительного завершения познания в рамках данного качества. Маркс подчеркивает, например, что сущность капиталистического способа производства по мере его полного развития может быть понята окончательно. Признание возможности относительного завершения знания чрезвычайно важно как свидетельство достижимости абсолютной истины. Подчеркивание Марксом этого момента наталкивает на мысль о поиске объективных основ гегелевской идеи замкнутости знания, подвергаемой столь резкой критике. Но в отличие от Гегеля Маркс завершает круг познания неоднократными указа­ниями на переход к другой форме отношений, в свою очередь нуждающейся в познании. Модель коридора своей оборванностью вопроса о возможности познания резко отличается как от подхода Маркса, так и от подхода Гегеля.

Модель коридора, на наш взгляд, является следствием чисто абстрактного интереса к проблемам познания. Она, видимо, порождена стремлением поставить вопрос о возможности познания безграничной природы. В таком ракурсе она имеет рациональный смысл. Действительно, задействованные в на­шей практике природные объекты лишь микроскопический островок в океане мироздания. Но человечество издавна интересует возможность знания не столько о факте сущест­вования того, что находится вне поля нашего зрения, и о чем мы знаем только то, что это нечто, которое может быть, сколько знание сущности того, что находится вблизи нас. Выбирая модель коридора, мы, хотим того или нет, подменяем жизненно необходимый вопрос о знании сущности того, что задействовано в нашей практике, второстепенным вопросом о сущес­твовании того, что нам недоступно как объект; проблему качественного изменения возможностей познания подменяем вопросом о количественном увеличении знания. Модель движения от абстрактного к конкретному позволяет избежать этой огра­ниченности.

Модель коридора можно расценивать как свидетельство

– 94 –

потери историко-философских достижений. Любое из вышеприве­денных нами сравнений, хотя и не связанных непосредственно с практикой, дается с учетом углубления возможностей позна­ния. Примером может служить хотя бы модель Рассела (контуры горы видны издали, по мере приближения выступают де­тали) или модель Лейбница (намеченная прожилками в куске мрамора статуя Геркулеса получает четкие очертания).

Философскую мысль на всем протяжении ее существования интересовала не только и не столько констатация ограничен­ных возможностей познания в наличный момент, сколько усло­вия его расширения и движения к истинному знанию. В фи­лософии нового времени постоянно фиксируется ограниченность нашего знания, но острие внимания направлено на обсуждение средств его увеличения. Этим она отличается от систем, не от­рицающих прямо и непосредственно возможность познания, но концентрирующих свое внимание почти исключительно на трудностях познания и получивших название агностицизма. Водо­раздел между этими системами, таким образом, проходит не в плане простого разового утверждения возможности или невоз­можности познания, не в различии между полным оптимизмом и безудержным пессимизмом, а в плане общей направленности гносеологических исследований.

Ограничиваясь при постановке вопроса о взаимосвязи по­знания и практической деятельности моделью штольни, не по­казывая хотя бы, на худой конец, возможности расширения ее диаметра, мы, вольно или невольно, концентрируем наше вни­мание и внимание читателя исключительно на моментах, огра­ничивающих возможность познания. Такая модель демонстри­рует возможность движения, но это не есть движение к истине, а, скорее движение никуда, и поэтому автор, выбирающий та­кую модель, вправе ожидать упрека в агностицизме.

Когда при разборе вопроса о взаимосвязи познания и прак­тической деятельности ограничиваются утверждением, что чело­веческое знание обречено быть замкнутым в его наличных фор­мах в каждый данный момент, то становится ясным, что за фиксацией ежеминутного положения вещей теряется важней­ший вопрос о тенденции познания во всей его глубине. Если же исходить из этой тенденции, единственно верной, как предпосыл­ки, то модель штольни для характеристики взаимосвязи науч­ного познания и практики была бы невозможной. Таким обра­зом, эта модель, неправомерно связываемая с именем Маркса, на деле оказывается вполне адекватным выражением агностиче­ского в своей сущности подхода.

– 95 –

Модель движения от абстрактного к конкретному прямо направлена против всех разновидностей агностицизма. Подход Маркса при всестороннем учете трудностей познания, порожденных, в частности, зависимостью познания от наличных форм деятельности, изначально ориентирован на выявление возмож­ностей конкретизации знания, постижения абсолютной истины по мере развития практики и потому оказывается гораздо более глубоким.

Причиной абсолютизации ограничивающей роли практиче­ской деятельности является, на наш взгляд, во-первых, рассмот­рение вопроса на материале естествознания, в то время как познание социальных явлений, оказываясь более сложным случаем, дает большие возможности для конкретного разрешения проблемы; во-вторых, одностороннее понимание абсолютной истины, которая, по важнейшему замечанию Ленина, отражает не только понятие исчерпывающего знания о действительности достижимого лишь в тенденции, но является характеристикой любой объективной истины; в-третьих, использование лишь отдельных работ Маркса, а именно «Экономическо-философских рукописей» и «Немецкой идеологии». Достаточно глубокое знакомство с «Капиталом» вообще и с «Теориями прибавочной стоимости», в частности, делает такую абсолютизацию невоз­можной.

§ 2. Практический интерес,