Обоснование стоимости

как образец «снятия» заблуждений ⁴

 

Если теперь из области социологии мы перенесемся в сферу гносеологических проблем, то увидим, как то же самое обоснование

^{——————————————————}

¹ См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, с. 474–475.

² Там же, ч. I, с. 193–194.

³ Показателем может служить статья в «Философской энциклопедии» «Закономерность общественная», где дается критика перечисленных ниже буржуазных авторов, но аргумент стоимости не используется.

⁴ Раздел написан совместно с В. А. Мерклиным.

– 136 –

 

стоимости позволяет по-новому поставить и разрешить про­блему заблуждения. В ряду заблуждений, давно уже отмеченных философской мыслью, таких как заблуждения, порожденные «не­совершенством человеческого разума», недостатком знаний, классовыми и личными интересами, социальной передачей невер­ных представлений и др., Маркс выделяет иллюзии, закономерно порождаемые конкретной исторической формой общественных отношений. Речь идет о товарном фетишизме, который неустра­ним даже после того, как наука, обосновав понятие стоимости, раскрыла его тайну: «вещная видимость общественного характе­ра труда» продолжает сохраняться для «людей, захваченных от­ношениями товарного производства...» ¹.

Идея предопределенности всеобщих заблуждений объектив­ной видимостью, вытекающей из определенных общественных от­ношений, была высказана Марксом давно. В «Тезисах о Фейер­бахе» он замечает, что все мистерии, уводящие теорию в мисти­цизм, могут быть рационально разрешены на основе человечес­кой практики²; на страницах «Немецкой идеологии» отмечает сложность опровержения подобных заблуждений и намечает об­щий метод их критики: «Подобные конструкции, так же как и гегелевский метод, можно критиковать лишь показывая, как они строятся, и тем самым доказывая, что ты господствуешь над ни­ми» ³. Но только в «Капитале» эти идеи были воплощены в кон­кретном исследовании.

На протяжении всех трех томов (а не только в разделе о то­варном фетишизме) система позитивных воззрений строится Марксом так, чтобы проследить «акт рождения догмы», предот­вратить ее повторение, показав стоимость как фундамент всех экономических отношений.

Важную роль в решении этой задачи должен был играть ана­лиз истории экономической мысли в «Теориях прибавочной стои­мости». Примером может служить исследование Марксом пред­ставлений вульгарной политической экономии об источниках и формах дохода, опубликованное в приложениях к третьей части работы.

Известно, что основными формами дохода в капиталистичес­кой системе производства являются прибыль, рента и заработ­ная плата. Соответственно, источниками доходов, согласно общепринятым представлениям, являются капитал, земля и труд. Объективно, проблема состояла в необходимости отыскания

^{——————————————————}

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, с. 84.

² См.: там же, т. 3, с. 3.

³ Там же, с. 515.

– 137 –

 

теоретического принципа, на основании которого можно было бы вывести различные формы дохода из одного источника, обосно­вав тем самым их внутреннюю закономерную связь и единую природу, что, в свою очередь, давало возможность описать меха­низм капиталистического производства в конкретности и тоталь­ности. Сложность решения этой задачи состояла в том, что в на­личном бытии капитализма формы дохода и их источники су­ществуют как изначально самостоятельные, друг от друга не за­висимые и друг к другу не сводимые. Поэтому всякая попытка их общего согласования выглядела бы, с точки зрения непосред­ственной практики, как попытка согласовать бузину в огороде и дядьку в Киеве.

В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс демонстрирует два принципиально различных подхода к решению этой проблемы. Первый – это подход, сформулированный в экономических докт­ринах Смита и Рикардо. «Классическая политическая эконо­мия,– отмечает Маркс, – старается посредством анализа свести различные фиксированные и чуждые друг другу формы богат­ства к их внутреннему единству и совлечь с них ту форму, в ко­торой они индифферентно стоят друг возле друга; она хочет по­нять внутреннюю связь целого в отличие от многообразия форм проявления»¹. Как известно, сделать это классической полити­ческой экономии не удалось. С одной стороны – в силу сложно­сти самой проблемы, с другой – в силу исторической неразви­тости метода научно-теоретического анализа.

Второй подход – это подход с методологических позиции вульгарной политической экономии. «В то время, – пишет Маркс, – как классическим и потому критическим политико-эко­номам форма отчуждения причиняет затруднения и они пытают­ся путем анализа совлечь ее, вульгарная политическая экономия, напротив, как раз в той отчужденности, в которой противостоят друг другу различные доли стоимости продукта, чувствует себя впервые вполне у себя дома: подобно тому как схоластик чув­ствует себя в своей стихии, имея дело с формулой «бог-отец, бог-сын и бог – дух святой», так вульгарный экономист относится к формуле «земля – рента, капитал – процент, труд – заработная плата». Ведь это есть та форма, в которой на поверхности явле­ний эти вещи кажутся непосредственно связанными друг с дру­гом, а потому и та форма, в которой они живут в представле­ниях и в сознании агентов капиталистического производства, на­ходящихся в плену у этого способа производства. Вульгарная

^{——————————————————}

¹ К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, с. 525.

– 138 –

 

политическая экономия считает себя тем более простой, естест­венной и общеполезной, тем более далекой от всяких теоретичес­ких хитросплетений, чем более она на самом деле занята только тем, что переводит обыденные представления на доктринерский язык. Поэтому, чем в более отчужденном виде она воспринимает формы капиталистического производства, тем ближе она к сти­хии обыденных представлений, т.е. тем более она плавает в своей собственной природной стихии»¹. Отказ от теоретического анализа, принятие на веру наличной реальности «как она есть», короче говоря, – типичный вариант мистического решения про­блемы.

Маркс прекрасно понимает, что мистика вульгарных эконо­мистов не случайна. Вообще вся вульгарная школа вырастает как спекулятивная реакция на те затруднения, противоречия и в конечном итоге заблуждения, которые были свойственны класси­ке. Следовательно, необходимо снять эти заблуждения. А здесь возможен только один путь – путь позитивной разработки тео­рии и дальнейшего развития научного аппарата, ибо те принципы и категории, с которыми работали представители классичес­кой школы, оказались неэффективными. Те средства познания, которыми располагали Смит и Рикардо, не давали возможности согласовать данные действительности и теоретический принцип, с помощью которого эти данные должны были описываться. Ну­жен был такой категориальный инструментарий, на основе кото­рого можно было бы разрешить противоречие «между видимым движением системы и ее действительным движением»².

Так в теории Маркса появляется категория «форма превра­щенная», выступающая в качестве основного средства для обос­нования понятия стоимости и снятия заблуждений.

«Форма превращенная» – это такая форма, которая является эффектом игры другой, исходной по отношению к ней формы (деньги – превращенная форма стоимости, прибыль – превра­щенная форма прибавочной стоимости и т.д.). Причем, цель этих превращений и опосредствовании может продолжаться до бесконечности. Прибыль как превращенная форма прибавочной стоимости превращается в новые, более конкретные формы про­цента и ренты, процент с капитала превращается, в свою оче­редь, в «сложные проценты» и т.д. По отношению к каждой но­вой форме предшествующая оказывается ее содержанием и внутренним единством, а каждая последующая – превращенной формой действительного существования предыдущей. Чем длиннее

^{——————————————————}

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, с. 528–529.

² Там же, ч. II, с. 178.

– 139 –

 

цикл, тем больше опосредствующих звеньев между исходной и превращенной формой, тем больше скрыты и нераспознаваемые следы самих этих опосредовании. Различные отношения и мо­менты не только обособляются в нечто самостоятельное, получая такой способ существования, при котором они кажутся не зави­сящими друг от друга, но они представляются как нечто данное от природы в естественно-историческом смысле. «...Как только прибавочная стоимость, – пишет Маркс, – распадается на раз­личные особые части, относимые к разным, лишь вещественно различным элементам производства – к природе, к продуктам труда, к труду, – как только она вообще получает особые, без­различные друг к другу, не зависящие друг от друга формы, ре­гулируемые различными законами, ее общее всем этим формам единое начало – т.е. сама прибавочная стоимость, – а потому и природа этого общего единого начала становятся все более и бо­лее нераспознаваемыми и не показывают себя в явлении, а дол­жны быть еще только открыты как некая сокровенная тайна. Это обособление формы отдельных частей прибавочной стои­мости и их противопоставление друг другу как самостоятельных форм находят свое завершение в том, что каждая из этих частей сводится к некоторому особому элементу как к своей мере и своему особому источнику, или в том, что каждая часть приба­вочной стоимости представляется действием некоторой особой причины, акциденцией некоторой особой субстанции. А именно, прибыль – капитал, рента – земля, заработная плата – труд.

И вот эти-то готовые отношения и формы выступают как предпосылки действительного производства, ибо капиталистичес­кий способ производства движется в им самим созданных фор­мах и эти последние, его результат, в процессе воспроизводства и такой же мере противостоят ему как готовые предпосылки. В ка­честве таковых они практически определяют поведение отдель­ных капиталистов, служат для них мотивами и т.д. и как такие мотивы отражаются в их сознании»¹.

Даже самые великие из буржуазных экономистов не сумели преодолеть это извращение действительной связи явлений, по­скольку сами в той или иной мере были захвачены миром лож­ной видимости. Эту задачу решил Маркс, обосновывая понятие стоимости и прибавочной стоимости, которое он считал «рацио­нальной основой для понимания всех фактов» капиталистичес­кой системы производства, в том числе для рационального объяснения заблуждений. Примененный в «Капитале» метод «снятия» заблуждений,

^{——————————————————}

¹К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, с. 509.

– 140 –

 

существенным компонентом которого является рассмотрение исто­рии предшествующей мысли, должен быть осознан каждым ис­следователем как радикальное средство преодоления препят­ствий в развитии познания, порожденных его надындивидуаль­ной природой. В частности, необходимо быть внимательным к вариантам мистического объяснения трудных вопросов, которые, по мнению Маркса, оказываются следствием неудачи вполне ра­циональных попыток разрешения теоретических загадок. Явля­ясь симптомом расхождения между данными действительности и средствами познания, они, в случае их рационального объясне­ния, обещают наибольшие сдвиги в развитии научного аппарата.