СУДЬБА ДЕЙВИ ПРЕНТИССА

(Тодд)

 

Это корабль.

Клятый корабль, ей‑богу.

– Твои люди, – говорю я Виоле.

Она качает головой – не возражая мне, а просто не веря своим глазам.

– Маловат для переселенцев, – замечает Дейви.

– И слишком рано прибыл, – говорит мэр, прицеливаясь, словно хочет подбить корабль издалека. – Им еще восемь недель лететь.

Но Виола, не слушая, смотрит на корабль, и лицо ее так озаряется надеждой, что смотреть больно.

– Это разведчики, – шепчет она тихо‑тихо. Слышу ее только я. – Они прилетели за мной.

Я поднимаю глаза.

Корабль парит над рекой и водопадом.

Разведывательный корабль – точь‑в‑точь как тот, что миллион лет назад упал на болоте, убив ее родителей. Он размером с дом, и крылья кажутся слишком короткими, чтобы удержать такую махину в воздухе. Из хвоста вырываются языки пламени, и он все летит летит летит над рекой, как по дороге.

А мы молча смотрим.

– Дэвид, – говорит мэр, не сводя глаз с корабля. – Приведи моего коня.

Но Дейви смотрит на небо; его Шум полон удивления и восторга.

Я разделяю его чувства.

На Новом свете летают только птицы. У нас есть мопеды и несколько машин, но в основном лошади, быки, телеги и собственные ноги.

Крыльев у нас нет.

Корабль, не останавливаясь, летит к нам, затем проносится прямо над нашими головами, так что мы видим огоньки на дне и дрожащий от жара воздух… и устремляется на восток.

На восток, к «Ответу».

– Дэвид! – рявкает мэр.

– Помоги мне, – говорит Виола. – Мне надо к ним, слышишь? Надо!

Глаза у нее чуть не лезут из орбит, дыхание тяжелое и частое, и она смотрит на меня так пристально, что ее взгляд почти можно потрогать.

– О, Тодд тебе поможет, – говорит мэр, наводя на меня дуло винтовки. – Потому что ты едешь со мной.

– Что?! – вскрикивает Виола.

– Это же твои люди. Они захотят узнать, что с тобой. Или я сразу покажу им тебя, или с прискорбием сообщу, что ты погибла в аварии. Какой вариант тебя больше устраивает?

– Никуда я с вами не поеду, – говорит Виола. – Мерзкий лгун и убийца!..

Мэр не дает ей договорить.

– Дэвид, ты останешься сторожить Тодда, а мы с Виолой отправимся навстречу ее людям. – Он переводит взгляд обратно на Виолу: – Думаю, ты лучше других знаешь, как он любит стрелять в непослушных.

Виола в ярости смотрит на Дейви. Я тоже. Он стоит с винтовкой в руке и переводит взгляд с меня на отца и обратно.

Его Шум кипит.

Его Шум отчетливо повторяет, что он никогда и ни за что меня не застрелит.

– Па? – выдавливает Дейви.

– Хватит, Дэвид. – Мэр хмурится, пытаясь поймать взгляд сына…

И в конце концов ловит.

– Ты выполнишь мой приказ, – говорит он ему. – Свяжешь Тодда вот этой веревкой, которую он так кстати сюда принес, и будешь сторожить его до тех, пока я не вернусь сюда с почетными гостями. Все будет мирно и славно. Мы заживем новой жизнью.

– Новой жизнью, – бормочет Дейви. Его глаза стекленеют, прямо как у рыжего солдата, а вопросительные знаки начинают понемногу исчезать из Шума.

Он прогибается под отцовой волей.

И тут мне приходит в голову идея.

Прости, Дейви.

– Ты что, позволишь ему так с собой разговаривать?

Он растерянно моргает:

– Чего?

И отворачивается от па.

– Позволишь ему угрожать нам с Виолой?

– Тодд, – предупреждает меня мэр.

– Всезнайка ты наш, – говорю я мэру, но смотрю на Дейви и не отпускаю его взгляд. – Вешаешь нам лапшу на уши, будто умеешь читать самые сокровенные мысли, а сам и собственного сына толком не знаешь!

– Дэвид, – говорит мэр.

Но его взгляд теперь у меня.

– Опять позволишь ему тобой распоряжаться? – спрашиваю я Дейви. – Помыкать тобой, командовать, а он и спасибо не скажет?

Дейви с беспокойством смотрит на меня и часто моргает, пытаясь избавиться от каши в голове, которую устроил там мэр.

– Корабль все меняет, Дейви, – говорю я. – Сюда летит целая куча новых людей. Которые наверняка смогут сделать из этой вонючей дыры нормальный город.

– Дэвид, – говорит мэр и посылает в сына сгусток Шума.

Дейви морщится:

– Хватит, па!

– Так кто должен первым добраться до корабля, Дейви? – спрашиваю я. – Мы с Виолой – чтобы попросить переселенцев о помощи? Или твой па – чтобы получить власть и над ними?

– Молчать! – перебивает меня мэр. – Ты забыл, у кого здесь винтовка?

– У Дейви она тоже есть, – говорю я.

 

На секунду устанавливается изумленная тишина, и мы все видим, как Дейви потихоньку осеняет. Он опускает глаза на винтовку.

Из головы мэра вылетает еще один сгусток Шума, и Дейви опять морщится:

– Да хватит уже, па! Сколько можно!

Но, говоря это, он смотрит на своего отца.

И опять попадает в плен его взгляда.

– Свяжи Тодда и приведи моего коня, Дэвид, – говорит мэр.

– Па… – тихо выдавливает его сын.

– Коня, быстро. Он на заднем дворе.

– Встань между ними, – шепчет мне Виола, – надо нарушить зрительный контакт!

Я делаю шаг вперед, но мэр тут же, не сводя глаз с Дейви, наводит на меня винтовку.

– Еще шаг, Тодд.

Я останавливаюсь.

– Приведи мне коня, сынок, – говорит мэр. – И мы вместе, рука об руку, встретим новых переселенцев. – Он улыбается. – Ты будешь моим принцем, моей правой рукой.

– Он уже это говорил! – пытаюсь я вмешаться. – Только не тебе!

– Он тобой управляет! – кричит Виола. – С помощью Шума он…

– Пожалста, вели ей замолчать, – говорит отец сыну.

– Виола, замолчи, – тихо произносит Дейви, не мигая.

– Дейви! – ору я.

– Он пытается тобой управлять, сынок, – говорит мэр, повышая голос. – С самого начала пытался.

– Что?! – удивленно вскрикиваю я.

– С самого начала, – бормочет Дейви.

– Кто, по‑твоему, мешал твоему продвижению по службе, сынок? – говорит мэр, и его слова проникают Дейви прямо в мозг. – Кто докладывал мне обо всех твоих проступках?

– Тодд?.. – всхлипывает Дейви.

– Это вранье! – кричу я. – Посмотри на меня!

Но мозг Дейви перегружен. Он смотрит стеклянными глазами на своего па, не в силах пошевелить и пальцем.

Мэр тяжко вздыхает:

– Похоже, придется делать все самому.

Он стремительно подходит к Виоле, держа меня на прицеле, и рывком поднимает ее на ноги. Она вскрикивает от боли, и я машинально кидаюсь на помощь, но мэр тычет ей в спину винтовкой и ставит прямо перед собой.

Я открываю рот, чтобы заорать, чтобы осыпать его угрозами и проклятиями…

Но первым заговаривает Дейви.

– Приземляется, – тихо произносит он.

 

Мы все поворачиваем головы на восток. Корабль медленно кружит над одним из восточных холмов…

Может, даже над тем, где когда‑то стояла радиобашня…

Замирает над верхушками деревьев…

И начинает опускаться, скрываясь из виду…

Я поворачиваюсь к Дейви, вижу его затуманенный и растерянный взгляд…

Но он смотрит не на отца…

А на корабль…

И вдруг поворачивается ко мне, видит меня…

– Тодд? – удивленно спрашивает он, словно только что проснулся…

И винтовка… боже, винтовка у него в руках…

Ох, в который раз…

Прости меня, Дейви.

 

Я кидаюсь вперед и выхватываю винтовку из его рук. Он даже не думает сопротивляться, просто отдает ее мне, а я тут же вскидываю ее и навожу на мэра.

Тот улыбается, уткнув дуло своей винтовки в спину Виолы.

– Ничья, полагаю? – с широченной улыбкой на лице спрашивает он.

– Отпусти ее.

– Пожалуйста, Дэвид, забери у Тодда оружие, – говорит мэр, но не сводит взгляда с дула моей винтовки.

– Не смей, Дейви.

– Хватит! – чуть не плача, кричит он. Его Шум негодующе вскидывается. – Перестаньте оба, сейчас же!

Но мэр все еще смотрит на меня, а я смотрю на мэра.

Над городом разносится гул приземляющегося корабля. Он перекрывает собой Шум армии, марширующей по склону холма, далекие взрывы «Ответа» и перепуганный РЁВ жителей Нью‑Прентисстауна, которые прячутся по домам и не знают, что их будущее зависит от нас с мэром, от нас, стоящих среди руин с винтовками в руках.

– Отпусти ее, – говорю я.

– Нет, Тодд. – Я слышу нарастающий рокот его Шума.

– Мой палец на курке, – говорю я. – Метнешь в меня Шум – и ты покойник.

Мэр улыбается:

– В целом ты прав. Но не забывай, дорогой Тодд, вот о чем: когда ты все‑таки решишь спустить курок, успеешь ли ты сделать это первым? Или я спущу курок быстрее и убью твою возлюбленную Виолу? – Он опускает голову. – Разве ты сможешь с этим жить?

– Ты умрешь, – говорю я.

– Она тоже.

– Давай, Тодд! – говорит Виола. – Не то он снова победит!

– Этому не бывать, – говорю я.

– Ты позволишь ему угрожать твоему родному отцу, Дэвид? – спрашивает мэр.

Но смотрит на меня.

– Все меняется, Дейви, – говорю я, не сводя глаз с мэра. – Мы все должны решить, что будет дальше. Включая тебя.

– Зачем вы так? – жалобно спрашивает Дейви. – Почему нельзя сделать все по‑хорошему? Поехали бы туда вместе…

– Нет, Дэвид, – говорит мэр, – нет, так не пойдет.

– Опусти винтовку, – говорю я ему. – Опусти, и все кончится.

Глаза мэра вспыхивают, и я уже знаю, что сейчас будет…

– А ну хватит! – ору я и в бешенстве моргаю, стараясь отвести глаза, стараясь не смотреть…

– Ты никогда не победишь, – говорит мэр. Его слова отдаются у меня в голове миллионом голосов. – Ты не станешь рисковать ее жизнью. Мы все знаем, что ты никогда этого не сделаешь.

Он шагает вперед, подталкивая тебя. Ты кричишь от боли.

Но я чувствую, как пячусь.

– Не смотри ему в глаза! – кричишь ты.

– Я пытаюсь! – Но в голове – его голос.

– Это не поражение, Тодд, – продолжает мэр, и от его оглушительного голоса у меня кипят мозги. – Я желаю твоей смерти не больше, чем собственной. Все, что я говорил раньше, – правда. Я хочу, чтобы ты стал моим помощником, чтобы мы вместе построили будущее для тех, кто сейчас спит на космическом корабле.

– Заткнись, – говорю я.

Но он все идет вперед.

А я все пячусь.

И в конце концов отхожу за Дейви.

– И Виоле я зла не хочу, – продолжает мэр. – Я обещал будущее вам обоим. Мое обещание до сих пор в силе.

Хоть я больше и не смотрю на него, голос мэра звенит у меня в голове, делая ее тяжелой, внушая желание просто…

– Не слушай его! – кричит Виола. – Он лжец!

– Тодд, – ласково говорит мэр. – Ты же мне как сын. Правда.

Тут ко мне поворачивается Дейви, Шум полон надежды.

– Слыхал, Тодд? Опусти винтовку.

Его Шум тянется ко мне, тревога и надежда – будто руки и пальцы. Он просит, умоляет меня опустить винтовку, чтобы все снова стало хорошо, чтобы все это закончилось…

– Мы можем стать братьями, – говорит он.

Я перевожу взгляд на Дейви…

И вижу в его глазах и Шуме себя: мэр – мой отец, Дейви – брат, Виола – наша сестра…

Дейви с надеждой улыбается…

 

И вот уже в третий раз…

Прости меня.

Я навожу винтовку на Дейви.

 

– Отпусти ее, – говорю я мэру, не в силах взглянуть в лицо Дейви.

– Тодд? – хмурясь, спрашивает он.

– Живо! – кричу я.

– Или что, Тодд? – дразнит меня мэр. – Что ты сделаешь? Застрелишь его?

Из Шума Дейви брыжжут во все стороны вопросительные знаки и удивление…

А в самой глубине поднимается обида…

– Отвечай, Тодд, что ты сделаешь?

– Тодд? – снова подает голос Дейви, но уже гораздо тише.

Я на секунду заглядываю ему в глаза и тотчас отвожу взгляд.

– Или я пристрелю Дейви, – говорю я. – Пристрелю твоего сына.

Из Шума Дейви льется густое разочарование: оно шлепается во все стороны, точно грязь. Там даже гнева нет, одна сплошная печаль, и от этого только хуже. Дейви не думает ударить меня или отобрать винтовку, ему просто больно.

В его Шуме – лишь я с винтовкой.

Его единственный друг хочет его пристрелить.

– Прости, – шепчу я.

Но он, похоже, не слышит.

– Я ведь отдал тебе дневник, – бормочет он. – Отдал ведь!

– Отпусти Виолу! – ору я, не глядя на Дейви. От злости на самого себя мой голос срывается. – Клянусь, я…

– Вперед, – говорит мэр. – Я тебя не держу.

 

Дейви переводит изумленный взгляд на отца:

– Па?

– От него все равно не было проку, – говорит мэр, не опуская винтовки. – Потому я и отправил его на передовую. Так он хотя бы погиб смертью героя.

Лицо Виолы искажает гримаса боли, но не только из‑за лодыжек.

– Шумом он управлять так и не научился, – продолжает мэр, презрительно глядя на Дейви, чей Шум… – Даже говорить не хочу, что у него с Шумом. – И никогда не выполнял по‑человечески мои приказы. Тебя не схватил, потом чуть не убил Виолу… Своими немногими успехами он обязан только твоему благотворному влиянию, Тодд.

– Па…

Но па даже не смотрит на сына.

– Вот ты – другое дело, Тодд. Я всегда мечтал о таком сыне. А этот никчемный болван мне не нужен.

И от этих слов Шум Дейви…

О боже, его Шум…

– ОТПУСТИ ЕЕ! – ору я, только бы этого не слышать. – Я пристрелю его, клянусь!

– А вот и нет, – снова улыбаясь, говорит мэр. – Все знают, что ты не убийца, Тодд.

Он опять подталкивает Виолу…

Она вскрикивает от боли…

Виола, думаю я…

Виола…

Стискиваю зубы и поднимаю винтовку…

Взвожу ее…

И говорю истинную правду:

– Ради нее я готов убивать.

 

Мэр замирает на месте, переводя взгляд с меня на Дейви и обратно. Лицо его сына скривилось от обиды и слез.

– Па? – жалобно мяучет он.

Мэр вчитывается в мой Шум.

– Ты не врешь, – говорит он еле слышно. – Ты в самом деле готов убить. Ради нее.

Дейви поднимает глаза на меня. В них стоят слезы – и гнев.

– Не надо, Тодд! Не делай этого!

Мэр все еще мечется между мной и Дейви, видя, на что я способен, видя, что я не лгу.

– Опусти винтовку, – рычу я, не глядя на его сына, не слушая его Шум. – Все кончено.

Мэр делает глубокий вдох, потом медленно выдыхает:

– Что ж, Тодд, будь по‑твоему.

Он отходит от Виолы.

Я облегченно опускаю плечи.

 

И он стреляет.