ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Все темы данного раздела:

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
  – Шум тебя выдает, Тодд Хьюитт. Голос… из темноты… Проморгавшись, я открываю глаза. Вокруг сплошные тени и размытые пятна, все кружится, кровь кипит в жилах, в гол

ПРЕЖНИЙ МЭР
(Тодд)   Мистер Коллинз тычками и пинками гонит меня вверх по узкой винтовой лестнице без окон – все выше, выше и выше. Когда ноги мне почти отказывают, мы п

НОГА НА ШЕЕ
(Тодд)   Наступило следующее утро, и у подножия колокольной башни быстро и шумно возвели дощатую сцену с микрофоном. Постепенно к ней подтягиваются мужчины Н

Я ЖИВ! слышу я. ЖИВ, ЖИВ; ЖИВ, ЖИВ!
Мистер Коллинз заталкивает в комнату мэра Леджера. И вытягивается по струнке, завидев начальника. – Новую постель получите завтра, – говорит мэр Прентисс, все еще глядя на меня. –

НОВАЯ ЖИЗНЬ
(Тодд)   Выясняется, что утром моим главным поводом для беспокойства становится вовсе не Дейви Прентисс. Я на него и не смотрю. Это лошадь.

Я – круг, круг – это я.
Отчетливый, словно колокольный звон, голос мэра сплетается у меня в голове с моим собственным голосом, он как будто говорит прямо в моем Шуме. От неожиданности я чуть не падаю с лошади. Даже Дейви

НА СТРОЙКЕ НОВОГО МИРА
(Тодд)   Моя первая мысль – развернуться и убежать. Бежать, бежать и никогда не останавливаться. – Хотел бы я на это посмотреть, – говорит Дейви, ст

ВИОЛА ПРИХОДИТ В СЕБЯ
(Виола)   Успокойся, дитя. Голос… Голос из света. Я открываю глаза и часто‑часто моргаю. Все вокруг такое ослепительно‑

РАЗНЫЕ СТОРОНЫ
(Виола)   Ведет его госпожа Койл. Лицо у нее еще суровей, чем всегда, лоб нахмурен, губы поджаты. Хоть мы виделись всего раз, я прекрасно понимаю, что она оч

ГОСПОЖА КОЙЛ
(Виола)   – Кораблей всего шесть, – говорю я, лежа в кровати. Говорю уже в третий раз за эти долгие‑долгие дни – дни без Тодда, дни, когда я понятия не

НОВАЯ УЧЕНИЦА
(Виола)   – Но ведь рабство – это очень плохо, – говорю я, складывая повязку пополам. – Целительницы всегда были против. – Госпожа Койл ставит очере

ВОЙНЕ КОНЕЦ
(Тодд)   – Севодня твоя очередь засыпать яму, – говорит Дейви, бросая мне канистру с известью. При нас спэки никогда выгребной ямой не пользуются, н

Я – круг, круг – это я.
Фраза звенит у меня в голове, доносится прямо из сердцевины моей души. Я подпрыгиваю от неожиданности. – Почему я вас слышу, вы ведь приняли лекарство? – вопрошаю я. Он т

В ДОМЕ БОЖЬЕМ
(Виола)   – Это ужасно. Мою скорбь не передать словами. Я отказываюсь принимать чашку корнеплодного кофе из его рук. – Прошу тебя, Виола. –

СПАС ТЕ ЖИЗНЬ
(Тодд)   – Надо их пронумеровать, – говорит Дейви, вытаскивая с монастырского склада тяжелый мешок и швыряя его на землю. – Это наша новая работа. В

ПРЕДАТЕЛЬСТВО
(Виола)   Мэр Прентисс стоит на ступенях. Властелин этого города, этого мира. Стоит с широко раскинутыми руками. Как будто это – п

О». Просто «О».
  – Как он мог отправить нас к спэклам на следующий же день после бунта? – ворчит Дейви по дороге к монастырю. Если честно, мне тоже до сих пор не верится. Дейви еле ходит, д

ВТОРАЯ БОМБА
(Виола)   Солдаты ждут до середины дня и только потом забирают нас с Коринн. Ее приходится почти силком отрывать от оставшихся больных, а потом нас отводят в

ТЯЖКИЙ ТРУД
(Тодд)   Это звук и в то же время не звук, невозможно громкий – кажется, что барабанные перепонки лопнут, если слушать его ушами, а не просто чувствовать в г

Я – круг, круг – это я.
Эти слова извиваются в моем мозгу, будто червяки в яблоке. Снова и снова, прямо внутри меня. – Что это значит? – еле выговариваю я, потому что от тяжести этих слов мне трудно даже

ЖИТЬ И БОРОТЬСЯ
(Виола)   После того как мэр и его солдаты уводят Тодда, меня начинает бить такая истерика, что Коринн в итоге приходится вколоть мне успокоительное – правда

ТО, ЧЕГО ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ
(Виола)   – Слезьте с меня! Она залепляет мне рот рукой и давит, придавливает меня к земле всем своим весом. – Перестань орать, – шипит она

ЧТО‑ТО БУДЕТ
(Виола)   – Насос как новенький. Хильди! – Спасибо, Уилф. – Я вручаю ему поднос с горячим свежим хлебом, от него так и пышет жаром. – Отнесешь это Д

ТЮРЕМНЫЕ СТЕНЫ
(Тодд)   – Неплохо, – говорит мэр, сидя верхом на Морпете, – особенно для неквалифицированной рабочей силы. – Мы бы еще больше успели, – говорит Дей

Тепло, думает она. Жеребенок
– Ангаррад, – отзываюсь я. Лошади – не домашние питомцы, и большую часть времени у них в голове творится черте что, безумие прямо, но зато теперь я знаю: если хорошо с ними обращаться, они

Я – круг, круг – это я.
Хватаюсь рукой за висок: – Как вы это делаете? – Шум можно использовать, Тодд, – говорит он, – если ты достаточно владеешь собой. А первый шаг к такой внутренней десцеплине – мое

Я – круг, круг – это я.
На сей раз эти слова повторяет мой собственный голос. – Я так многому хочу тебя научить, – говорит он и уходит, даже не пожелав спокойной ночи.   Я хожу вдоль стен к

РОКОВАЯ НОЧЬ
(Виола)   – Мне нужна твоя помощь, – говорит госпожа Лоусон, стоя в дверях кухни. Я показываю ей перепачканные мукой руки: – Вообще‑т

НАША НОВАЯ ЖИЗНЬ
(Тодд)   – Это лишь затишье перед бурей, не давайте им себя одурачить, – говорит мэр, стоя на помосте. Его голос гремит из динамиков, стоящих по угл

ИСКУССТВО ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ
(Тодд)   Женщина привязана к железной раме: руки задраны вверх и чуть заведены назад. Она как будто собралась нырять. Только на лице у нее

Яблоко, говорит она в ответ, трогая его зубами. Тодд, говорит она, а потом вопросительно: Тодд?
– Ты тут ни при чем, девочка, – шепчу я, гладя ее по носу. Мы стоим невдалеке от ворот, которые все еще охраняет Иван, все еще пытаясь поймать мой взгляд. Я слышу, как он тихо повторяет мо

ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕНТА
(Виола)   Только я запустила таймер и повернулась к госпоже Брэтит – сказать, что все готово и можно уходить, – как из кустов за нашими спинами вываливается

ЦИФРЫ И БУКВЫ
(Тодд)   Дни тянутся один за другим. Каждый день – хуже предыдущего. – Всех‑всех? – спрашивает Дейви отца. В его Шуме звенит плохо скрываемая

ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
(Виола)   Я прячусь за деревом; сердце едва не выпрыгивает из груди. В руке – пистолет. Я прислушиваюсь к хрусту веток, звукам шагов, – сло

ОТЦЫ И СЫНОВЬЯ
(Тодд)   – Он не сказал тебе, чего хочет? – спрашивает Дейви. – Мы с ним только при тебе разговариваем, не заметил? – Да брось, ушлепок, вы

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС
(Виола)   – Оставьте нас, – велит Тодд мужчине, который меня впустил. При этом он не сводит с меня взгляда. – Говорил же, хорошенькая! – усме

Я – круг, круг – это я.
– Тодд? – Я уже могу протянуть руку и дотронуться до него. – Тодд, посмотри на меня. Он поднимает голову, и горе утраты в его Шуме так велико, что я словно стою на краю пропасти: вот‑

ВИОЛЕ ЗАДАЮТ ВОПРОСЫ
(Тодд)   – ОТПУСТИТЕ ЕЕ!!! Я барабаню кулаками по стеклу, но оно все не бьется, как бы сильно я не колотил. – ОТПУСТИТЕ ЕЕ!!! Мой

ПОРАЖЕНИЕ
(Виола)   Я слышу, как Тодд входит в зал – впереди летит его Шум, – но головы не поднимаю. – Виола? – говорит он. Я не смотрю на него.

ЛЕЙТЕНАНТ
(Тодд)   Когда мы с Иваном уходим по коридору, я чувствую на своей спине взгляд Виолы. Она сомневается, можно ли ему доверять. Я, если честно, тоже.

МАРШ К СОБОРУ
(Виола)   – Ты это серьезно сказала? – спрашивает Тодд, затягивая седельные ремни. Он говорит очень тихо и смотрит только на свои руки. – Про то, что у мэра

ТВОЙ ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ
(Тодд)   Над моим плечом пролетает первый Шумовой удар – в сторону вооруженных солдат проносится пуля из слов, звуков и картинок. Я отшатываюсь и мигом падаю

Я – круг, круг – это я.
– Хватит! – доносится откудато издалека крик Виолы. Мэр кладет руку мне на плечо. – Ты мог бы стать моим сыном, Тодд Хьюитт, – говорит он. – Моим единственным и настоящим наследни

НИЧТО НЕ МЕНЯЕТСЯ, МЕНЯЕТСЯ ВСЕ
(Виола)   Тодд мгновенно вскакивает со стула и встает между мной и мэром. Его Шум полыхает красным и белым – так громко и яростно, что мэр невольно пятится.

СУДЬБА ДЕЙВИ ПРЕНТИССА
(Тодд)   Это корабль. Клятый корабль, ей‑богу. – Твои люди, – говорю я Виоле. Она качает головой – не возражая мне, а просто

КОНЕЦ ИГРЫ
(Виола и Тодд)   – Тодд! – Выстрел грохочет где‑то слева от моего уха, стирая собой весь мир и оставляя в нем только страх за Тодда, только вопрос – жи

Жеребенок, отчетливо доносится до меня, и через обломки к нам пробирается конь Дейви, твердя без конца жеребенок жеребенок жеребенок.
Жеребенок Тодд слышу я издалека, и за Желудем выходит Ангаррад. Они встают рядышком. – Вперед, – ржет Ангаррад. – Вперед, – отзывается Желудь. – Полный в

НАЧАЛО ТРЕТЬЕЙ КНИГИ
  Мэр приходит в себя раньше, чем я успеваю связать ему руки. Он стонет; из него так и прет самый обыкновенный Шум, какого раньше я от него не слышал. Но теперь он потерял бд

Морпет, думает она, сдавайся.
– Вот‑вот! – говорю я, гладя ее по морде. – Пусть сдается. Она игриво тычет в меня носом раз или два, а потом уходит на задний двор. Вдалеке снова гремит взрыв. Во мне на се