Реферат Курсовая Конспект
ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕНТА - раздел Образование, Патрик Несс Вопрос и ответ Поступь хаоса – 2 (Виола) Только Я Запустила Таймер И...
|
(Виола)
Только я запустила таймер и повернулась к госпоже Брэтит – сказать, что все готово и можно уходить, – как из кустов за нашими спинами вываливается женщина.
– Помогите, – говорит она так тихо, словно и не видит нас, а просто умоляет Вселенную о помощи.
И падает наземь.
– Что это за дрянь? – спрашиваю я, доставая еще один пластырь из набора для оказания первой помощи, который мы спрятали в телеге. Раскачиваясь туда‑сюда на тряской дороге, я пытаюсь хоть как‑то обработать ее раны.
На предплечье женщины – железный браслет, такой тугой, что кажется, он врос в кожу. Кожа воспаленная и красная, я буквально чувствую исходящий от руки жар.
– Ими раньше клеймили скот, – отвечает госпожа Брэтит, злобно подстегивая быков. Мы мчимся по дорожкам, вовсе не предназначенным для такой быстрой езды. – Вот сволочь!
– Помогите, – шепчет женщина.
– Я вам помогаю, – говорю я. Ее голова покоится на моих коленях. Я обворачиваю повязкой железную ленту и замечаю выбитый на ней номер.
1391.
– Как вас зовут? – спрашиваю я.
Но глаза у нее полуприкрыты, и она лишь повторяет:
– Помогите.
– Откуда нам знать, что она не шпион? – спрашивает госпожа Койл, скрестив руки на груди.
– Господи! – огрызаюсь я. – Есть у вас сердце или нет?
Она мрачнеет:
– Мы должны быть готовы к любым уловкам.
– У нее заражение, руку уже не спасти, – говорит госпожа Брэтит. – Если она и шпион, вернуться в город она сможет не скоро.
Госпожа Койл вздыхает:
– Где вы ее нашли?
– Рядом с новым министерством Вопросов, о котором нам докладывали, – отвечает госпожа Брэтит, хмурясь еще сильней.
– Мы подложили бомбу в здание небольшого склада неподалеку, – говорю я. – Ближе подобраться не удалось.
– Силы небесные, Никола, он их клеймит!
Госпожа Койл потирает пальцами лоб:
– Знаю.
– Нельзя эту ленту просто вырезать? – спрашиваю я. – А рану потом вылечить?
Госпожа Брэтит качает головой:
– Лента обработана специальными веществами, которые не дадут ране затянуться. В этом суть: снять клеймо нельзя, если не хочешь истечь кровью. Это навсегда. Навсегда.
– О, боже…
– Мне надо с ней поговорить, – заявляет госпожа Койл.
– Сейчас там Надари. Возможно, она придет в сознание перед операцией.
– Тогда идем.
Целительницы направляются в сторону палатки‑лазарета. Я иду за ними, но госпожа Койл останавливает меня строгим взглядом:
– Тебе с нами нельзя, дитя.
– Почему?
Но они молча уходят, оставляя меня одну на холодном ветру.
– Ты цела, Хильди? – спрашивает Уилф. Я хожу среди его быков, пока он гладит их натертые сбруей шеи и спины. Уилф , говорят они.
Других слов от них я не слышала.
– Ага. Правда, ночь выдалась тяжелая. Мы спасли женщину, у которой на руке было клеймо из железного обруча.
Уилф ненадолго погружается в раздумья, а потом указывает на железные полоски, оковывающие ногу каждого быка:
– Такие штоль?
Киваю.
– На человеке?! – Он присвистывает.
– Жизнь в городе меняется, Уилф, – говорю я. – Меняется к худшему.
– Знаю, – отвечает он. – Скоро мы кой‑чего устроим, и тогда все кончится. Так или иначе.
Я удивленно смотрю на него:
– Ты знаешь, что она задумала?
Уилф качает головой и поглаживает железную ленту на ноге быка. Уилф , говорит тот.
– Виола! – окликает меня женский голос с другого конца лагеря.
Через темную поляну к нам стремительно шагает госпожа Койл.
– Она тут всех перебудит, – бурчит Уилф.
– Больная немного бредит, – говорит госпожа Надари, когда я встаю на колени рядом с койкой. – У тебя минута в лучшем случае.
– Скажи ей, что говорила нам, – просит госпожа Койл женщину. – Просто скажи – и сразу уснешь.
– Рука, – выдавливает женщина. Глаза у нее затуманены. – Моя рука… уже не больно.
– Ну же, голубушка, скажи ей, – на удивление мягким и теплым голосом говорит госпожа Койл. – И тебе сразу станет хорошо.
Глаза женщины останавливаются на мне и слегка приоткрываются.
– Ты, – говорит она, – девочка на площади…
– Виола, – киваю я, кладя ладонь на ее здоровую руку.
– У нас очень мало времени, Джесс, – уже строже говорит госпожа Койл, называя раненую по имени. – Скажи ей.
– Да что сказать? – с досадой спрашиваю я. Ну, разве можно так тревожить больную?
Я уже собираюсь задать этот вопрос, когда госпожа Койл отвечает:
– Скажи, кто с тобой это сделал.
В глазах Джесс вспыхивает страх.
– О… О, нет, нет!
– Только два слова, и мы дадим тебе уснуть.
– Мальчики, – отвечает женщина. – Мальчики. Подростки.
Я судорожно глотаю воздух.
– Какие мальчики? – спрашивает госпожа Койл. – Скажи имена.
– Дейви… – Глаза женщины стекленеют, нас она больше не видит. – Дейви – старший.
Госпожа Койл ловит мой взгляд:
– А второй?
– Такой тихий… Ни с кем не разговаривал. Все делал… молча.
– Как его звали? – не унимается госпожа Койл.
– Мне пора, – говорю я, вставая и не желая слышать ответ.
Госпожа Койл хватает меня за руку и не дает уйти.
– Как его звали?
Дыхание больной становится натужным, она почти хрипит.
– Ну все, довольно, – говорит госпожа Надари. – Я с самого начала была против…
– Еще секунду, – обрывает ее госпожа Койл.
– Никола…
– Тодд, – выдавливает женщина на койке, женщина с воспаленной рукой, которую сейчас ампутируют, спасенная мною женщина… Глаза бы мои ее не видели. – Второго звали Тодд.
– Оставьте меня в покое, – кричу я, когда госпожа Койл выбегает за мной из палатки.
– Он жив! – говорит она. – Но перешел на их сторону!
– Заткнитесь!!!
Я бегу по лагерю, не заботясь о сне его обитателей.
Госпожа Койл догоняет меня и хватает за руку:
– Ты потеряла его, дитя. Если он вообще когда‑то был твоим…
Я наотмашь бью ее по лицу – так быстро и сильно, что она не успевает защититься. Все равно что по дереву ударить. Ее твердое крепкое тело пошатывается, а моя рука звенит от боли.
– Прекратите молоть чушь!
– Да как ты посмела , – выдавливает она, хватаясь за лицо.
– Да вы еще не видели меня в деле! – кричу я, не сходя с места. – Я взорвала мост, чтобы остановить армию. Я зарезала сумасшедшего убийцу! Я спасала жизни людей, пока вы их убивали!
– Ах ты хамка…
Я шагаю ей навстречу.
Она не пятится.
Но умолкает.
– Я вас ненавижу, – медленно выговариваю я. – На любое ваше действие мэр отвечает какими‑нибудь ужасами!
– Не я развязала эту войну…
– Но вы ее обожаете! – Я делаю еще шаг вперед. – Вам нравятся все эти взрывы, битвы, освобождения…
Ее лицо искажает такая злоба, что это видно даже в темноте.
Но я не боюсь ее.
И она это чувствует.
– В жизни не все так просто, дитя. Мир не черно‑белый. Никогда не был и не будет. И ты, похоже, забыла, – от ее улыбки мороз идет по коже, – что в этой войне заняла мою сторону.
Я подхожу к ней вплотную:
– Мэра надо свергнуть, поэтому я вам помогаю. Но когда это случится… – я стою так близко, что чувствую на лице ее дыхание, – не придется ли мне свергать и вас?
Она не отвечает.
Но и не пятится.
Я разворачиваюсь на каблуках и ухожу прочь.
– Его больше нет, Виола! – кричит госпожа Койл мне в спину.
Но я просто иду дальше.
– Мне нужно в город.
– Сейчас? – спрашивает Уилф, глядя на небо. – Скоро рассвет ужо. Опасно.
– А когда не опасно? У меня нет выбора.
Он рассеянно моргает, но сразу же принимается готовить телегу.
– Нет, – останавливаю его я. – Научи меня править, я поеду одна. Тебе нельзя так рисковать.
– За Тоддом едешь?
Киваю.
– Тогда я с тобой.
– Уилф…
– Еще рано, – перебивает меня он, впрягая быков. – Хоть до дороги тебя подброшу.
И продолжает молча запрягать телегу. Быки недоумевают, почему им так и не дали отдохнуть, и все твердят: Уилф? Уилф?
Я вспоминаю про Джейн: что она скажет, узнав, какой опасности я подвергаю ее мужа?
Но говорю только:
– Спасибо.
– Я с вами, – раздается чей‑то голос.
Оборачиваюсь: передо мной стоит сонный, но уже одетый Ли.
– Ты почему не спишь? Нет, с нами нельзя.
– Можно. Вы тут весь лагерь перебудили.
– Это слишком опасно. Они услышат твой Шум.
Не открывая рта, он говорит мне: Ну и пусть слышат.
– Ли…
– Ты ведь едешь искать его, так?
Я вздыхаю. Может, лучше остаться, пока не пришлось рисковать еще чьей‑нибудь жизнью?
– Ты едешь в министерство Вопросов, – тихо говорит Ли.
Киваю.
А потом до меня доходит.
Шивон и его мама тоже могут быть там.
Киваю снова, и на сей раз Ли понимает: мы едем вместе.
Никто не пытается нам помешать, хотя уже пол‑лагеря знает, куда мы собрались. У госпожи Койл есть на то причины.
По дороге мы почти не разговариваем. Я просто слушаю Шум Ли и его мысли о семье, мэре и о том, что мэр с ним сделает, если схватит.
Мысли обо мне.
– Лучше скажи что‑нибудь, – говорит Ли. – Невежливо так вслушиваться в чужой Шум.
– Знаю.
Но у меня жутко пересохло во рту, и сказать особо нечего.
Солнце всходит раньше, чем мы успеваем добраться до города. Уилф изо всех сил подгоняет быков, но все равно мы страшно рискуем: нельзя появляться в проснувшемся городе на телеге, в которой едет два Шумных человека.
Но Уилф не останавливается.
Я объяснила ему, куда именно мне надо, и он сказал, что знает это место. Он останавливает телегу в чаще леса и показывает нам на утес:
– Бегите, тока людям на глаза не показывайтесь!
– Хорошо. Но если через час не вернемся, езжай обратно, не жди нас.
Уилф молча смотрит на меня. Мы оба понимаем: никуда он не уедет.
Мы с Ли взбираемся на утес, стараясь все время двигаться под покровом деревьев, а на вершине нам становится ясно, почему Уилф высадил нас именно тут. Неподалеку возвышается холм, на котором стояла башня, и отсюда хорошо видно дорогу к министерству Вопросов – это что‑то вроде тюрьмы или пыточной или…
Даже думать тошно.
Мы лежим рядом на животе и выглядываем из‑за кустов на дорогу.
– Будь начеку, – шепчет Ли.
В этом нет нужды. Как только солнце окончательно встает, Нью‑Прентисстаун погружается в РЁВ своих жителей. Непонятно, зачем Ли так уж прятать свой Шум. В этом потоке можно утонуть, не то что спрятаться.
– Вот именно, в нем тонешь, – отвечает Ли, когда я задаю вопрос вслух. – Если в него погрузиться, мигом задохнешься.
– Не представляю, каково было расти в таком мире…
– Да, не представляешь, – кивает он.
Но тон у него не самодовольный.
Я щурюсь, пытаясь разглядеть дорогу в ослепительном солнце:
– Эх, жаль бинокля нет!
Ли запускает руку в карман и достает бинокль.
Я недоуменно смотрю на него:
– Ты что, нарочно ждал, пока я попрошу? Чтобы произвести впечатление?
– Не понимаю, о чем ты, – с улыбкой отвечает он и подносит бинокль к глазам.
– Брось! – Я пихаю его плечом. – Дай мне посмотреть!
Ли убирает руку подальше, чтобы я не могла дотянуться. Я начинаю хихикать, он тоже. Крепко вцепившись в него, я пытаюсь удержать его на месте, а сама тянусь за биноклем, но Ли гораздо крупнее меня и все время увертывается.
– Я не боюсь сделать тебе больно, – говорю я.
– Верю, – смеется он, снова глядя в бинокль на дорогу.
Внезапно его Шум ощетинивается, да так громко, что мне становится страшно – как бы кто не услышал.
– Что там? – спрашиваю я, мигом прекратив хихикать.
Он отдает мне бинокль и показывает пальцем направление.
– Вон, по дороге едут.
Но я уже и сама вижу. Бинокль фокусируется на двух всадниках в новеньких формах. Один из них что‑то говорит и жестикулирует.
Смеется. Улыбается.
Второй не сводит глаз с лошади, но спокойно едет дальше.
Едет на работу в министерство Вопросов.
В форме с серебряным «В» на плече.
Тодд.
Мой Тодд.
Едет бок о бок с Дейви Прентиссом.
Едет работать с человеком, который в меня стрелял.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
Вопрос и ответ... Поступь хаоса http oldmaglib comScan tetris OCR ReadCheck Bianconeri...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕНТА
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов