Реферат Курсовая Конспект
ПРИРОДА НАУЧНОЙ ИСТИНЫ - раздел Науковедение, Э.м.чудинов ...
|
Э.М.ЧУДИНОВ
Предисловие
Трудно найти проблему, которая обладала бы такой же притягательностью, как проблема истины. И это не случайно. Истина является целью всей познавательной деятельности человека. Для философа, изучающего структуру познания, она представляет особый интерес. Истина в философии выступает не только как цель познания, но и как предмет исследования.
Специального философского исследования заслуживает научная истина, которая имеет свою специфику, отличающую ее от истин, полученных на основе обыденного познания. О научной истине недостаточно сказать, что она есть знание, соответствующее действительности. Это — знание, соответствующее фундаментальным аспектам действительности, приведенное в систему посредством теорий и получившее строгое обоснование в смысле того эталона строгости, который принят в данной науке на данном этапе ее исторического развития.
Понятие истины выражает самую сущность науки. Без нее нельзя понять структуру, динамику развития и цель научного познания. Стремление к знанию, соответствующему объективному миру, составляет важный мотив деятельности ученых. В этом сказывается стихийная приверженность ученых материализму, который имманентен науке и без которого научная деятельность, по существу, невозможна.
Философы уже давно пытались найти адекватный образ научного познания как процесса формирования научных истин. Однако все попытки решить эту проблему, предпринятые домарксистской философией, в целом оказались неудачными. Одним из камней преткновения на пути ее решения было противопоставление активности субъекта и возможности выработки им знания, соответствующего объективному миру. Представители домарксовского материализма придерживались взгляда, согласно
которому истина как соответствие знаний действительности может быть достигнута только путем элиминации активности субъекта. Но такого рода представление не соответствовало науке. Напротив, идеалистическая философия стремилась учесть элемент активности субъекта. Однако это приводило к отказу от концепции истины как соответствия знаний действительности, т. е. той концепции, которая лежала в основе научного познания.
В современной буржуазной философии большое внимание проблемам научной истины уделяет неопозитивизм. Неопозитивизм всегда претендовал на монопольное право исследования науки. Однако, несмотря на то, что некоторые его представители, будучи крупными логиками, внесли определенный вклад в исследование формальнологических аспектов научного знания, неопозитивизм как философская доктрина оказался неприемлемым для науки. Эта доктрина, по существу, отказывается от рассмотрения научной истины как соответствия объективному миру. Она проводит жесткое разделение научных истин на эмпирические и логические, сводя первые к опытной подтверждаемости и рассматривая вторые как конвенциональные, не зависящие от опыта, а потому и априорные конструкции.
Неадекватность неопозитивизма современной науке вызвала его критику со стороны ряда западных философов — У. Куайна, Т. Куна, П. Фейерабенда, И. Лакатоса и др. Однако эти критики, правильно подмечая некоторые недостатки неопозитивизма, не дали удовлетворительного решения тех проблем, которые послужили для него камнем преткновения. Это особенно характерно для трактовки вопроса об истине, предложенной представителями так называемого социально-психологического направления (Кун, Фейерабенд). В противовес неопозитивистской трактовке научной истины как эмпирической подтверждаемое™ они предложили вообще аннулировать понятие научной истины, исключив его из системы научного знания. Особые нападки с их стороны вызывало понятие объективности истины. Вероятно, не будет преувеличением сказать, что в вопросе об истине эти критики неопозитивизма сделали шаг назад.
Неспособность ведущих направлений в современной буржуазной философии науки дать удовлетворительное решение проблемы научной истины вызывает у некоторых ее представителей сомнение в том, что эти проблемы
могут быть решены философскими средствами. Так, американский философ Р. Соломон считает, что философская теория истины вообще не имеет дела с реальными проблемами научной истины. «Ошибочно думать,— пишет он, что мы имеем дело с проблемой истины, которую различные теории истины пытались решить. Этой проблемы вообще не существует; существуют только теории истины, неадекватность которых и порождает затруднения» '. Философская теория истины, по мнению Р. Соломона, развивается исключительно на собственной основе. Что же касается научной истины, то эта проблема порождена недостатками философских теорий, их неспособностью дать адекватную интерпретацию современной науки. В связи с этим Р. Соломон предлагает следующий критерий адекватности философской теории истины:
«Удовлетворительная философская теория истины преодолевает все недостатки других теорий, не добавляя при этом новых, своих собственных недостатков» 2.
Нельзя сказать, что вышеизложенная точка зрения совершенно беспочвенна. Существуют такие проблемы философской теории научной истины, которые являются результатом ее внутреннего развития. Они обусловлены тем, что не все философские теории способны осмыслить процесс научного познания, сущность научной истины. Поэтому перед философией возникает проблема преодоления этих недостатков и выработки более строгой интерпретации научного процесса. Однако точка зрения Р. Соломона в общем несостоятельна. Она справедлива лишь применительно к неадекватным концепциям истины, существовавшим в домарксистской и существующим в современной буржуазной философии. Но неадекватность не лежит в самой природе философского подхода к истине.
Проблемы научной истины получают свое адекватное решение в рамках теории познания диалектического материализма. Диалектический материализм является, по существу, единственной философией, чьи ответы на проблемы, поставленные современной наукой, соответствуют духу этой науки и оказывают стимулирующее влияние на ее развитие.
' Д. С. Solomon. Truth and self-satisfaction. — «Rev. of metaphysics», 1975, vol. 28, N 4, p. 718.
2 Ibid., p. 718-719.
Истина многоаспектна. Она может быть рассмотрена с различных точек зрения — логической, социологической, гносеологической. В настоящей работе предпринимается попытка гносеологического анализа научной истины с учетом ее специфической проблематики. При этом автор задается целью не столько дать описание научной истины, ее структуры, формы, сколько выявить проблемы истины, которые поставлены самим ходом научного познания. Характеристика сущности научной истины проводится на фоне этих проблем.
Природа научной истины рассматривается в книге на естественнонаучном, главным образом физическом, материале. Крен в сторону физических наук отчасти объясняется желанием автора несколько сузить тему и придать ей большую определенность. Однако главное соображение, положенное в основу такой направленности книги, носит все же не методический, а концептуальный характер. Оно стимулируется тем огромным значением, которое имеет физика в постановке проблем научной истины.
Роль физики в развитии теории познания, учения об истине была подчеркнута В. И. Лениным в работе «Материализм и эмпириокритицизм». В. И. Ленин показал, что революция в физике, которая произошла на рубеже XIX—XX вв., имеет принципиальное значение не только для выработки более адекватной физической картины мира, но и для дальнейшего развития философских категорий, в том числе таких, как понятия объективной, относительной и абсолютной истины. Ленинская оценка роли физики в развитии марксистской философии полностью сохраняет свое значение и в наши дни.
Но физика не только дает материал, служащий основой для развития философии, ее категорий. Она оказывает на нее стимулирующее влияние и постановкой гносеологических проблем. Так, современная физика поставила следующие проблемы, касающиеся природы научной истины:
1. Современные физические теории характеризуются фундаментальностью и высокой степенью общности. Эта их особенность приводит к постановке вопроса о формах проверки их истинности и их обосновании. Могут ли теории, являясь универсальными, быть проверенными на основе ограниченного числа эмпирических данных? Требуется ли для установления их истинности обращение к неэмпирическим соображениям, и если да,
то не приводит ли это к восстановлению априоризма, несостоятельность которого была доказана всем предыдущим развитием философии и науки?
2. Широкое применение математических методов в физике обусловливает рост ее абстрактности. Это в значительной мере усложняет характер взаимоотношения между высказываниями о мире и самим объективным миром и приводит к постановке нетривиальной проблемы объективной истинности физических знаний. Современные физики так же, как и физики всех времен, убеждены в том, что их наука является отражением объективного мира. Однако утверждения современной физики непосредственно соотносятся не с объективным миром, а с теоретическими объектами, которые не всегда допускают прямую эмпирическую интерпретацию. Могут ли тогда утверждения теории об этих объектах выступать в качестве утверждений о самом объективном мире?
3. В физике известны случаи, когда одна и та же теория формулируется на разных языках. Эти формулировки могут опираться на один и тот же эмпирический базис. Однако, поскольку теоретические объекты несут на себе онтологическую нагрузку, указанным формулировкам соответствуют различные картины реальности. Существуют ли тогда основания считать, что одно из описаний представляет собой более глубокую истину, чем другое, или же они являются лишь различными лингвистическими выражениями одной и той же истины?
4. В период научной революции происходит смена физических теорий. Между формальными аппаратами этих теорий существует взаимосвязь, определяемая принципом соответствия: старая теория является предельным случаем новой. Однако, несмотря на наличие формального предельного перехода, возникают методологические и концептуальные трудности в сравнении теоретических понятий и объектов. Конечно, сама по себе смена теорий представляет собой процесс углубления нашего знания о мире, который предполагает существование преемственности. Однако возникает вопрос: как сочетать это с резкими различиями в картинах мира, создаваемых на основе различных теорий?
Имеется и еще одна важная причина, вынуждающая уделять особое внимание физике даже в том случае, когда проблема научной истины рассматривается в общей, а не в специфической, характерной для данной
науки форме. Она связана с тем, что основные оппоненты диалектического материализма по вопросу об истине — неопозитивизм и постпозитивизм — так или иначе пытаются опереться на достижения современной физики. И здесь современная ситуация напоминает ту, которая сложилась в период написания В. И. Лениным книги «Материализм и эмпириокритицизм». В И. Ленин указывал, что невозможно разоблачать махизм, не раскрывая его связи с Процессами, происходившими в физике. Он, в частности, писал: «...нельзя взять в руки литературы махизма или о махизме, чтобы не встретить претенциозных ссылок на новую физику, которая-де опровергла материализм и т. д. и т. п. Основательны ли эти ссылки, вопрос другой, но связь новой физики или, вернее, определенной школы в новой физике с махизмом и другими разновидностями современной идеалистической философии не подлежит ни малейшему сомнению. Разбирать махизм, игнорируя эту связь,— как делает Плеханов,— значит издеваться над духом диалектического материализма...»' Эти слова В. И. Ленина в полной мере справедливы и сегодня. Невозможно дать аргументированную критику неопозитивистских и других концепций истины, не обращаясь к их источнику — к гносеологическим трудностям, с которыми столкнулась современная физика.
Несколько слов о структуре книги и методе изложения материала. В первых двух главах рассмотрены общие вопросы —сущность истины и ее критерий. Последующие три главы посвящены менее общим, но методологически важным проблемам истины, возникающим в связи с развитием физико-математического знания,— проблеме априорного элемента научного знания, совместимости активности субъекта с объективностью истины, преемственности в развитии физического знания, диалектике истины и заблуждения.
Метод изложения, применяемый в книге, несет на себе отпечаток опыта лекционной работы автора — чтения проблемных лекций для студентов и аспирантов Московского физико-технического института. При рассмотрении той или иной проблемы мы не опешим с формулировкой окончательного результата, а стремимся показать динамику развития проблемы и воссоздать картину поисков ее решения. Этот метод связан с определен-
' В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 265.
ными издержками. Он требует предварительных определений, которые заведомо неточны и требуют улучшения. Однако, как показал опыт преподавательской работы, этот метод способствует лучшему усвоению теоретического материала. Автор надеется, что он будет служить и более глубокому пониманию проблем, рассматриваемых в данной книге.
В книге использованы материалы некоторых статей автора, опубликованных в коллективных трудах Института философии АН СССР, спецкурсов, прочитанных в Московском физико-техническом институте, а также теоретических докладов, сделанных на философских конференциях и симпозиумах.
Автор благодарит всех принявших участие в обсуждении книги и высказавших в ее адрес конструктивные замечания.
Глава I
Классическая концепция истины, ее проблемы и альтернативы
Классическая концепция истины
Концепция, согласно которой истина есть соответствие мыслей действительности, называется классической. Она называется так потому, что является древнейшей из всех
концепций истины. Именно с нее и начинается теоретическое исследование истины.
Классическая концепция истины философски неоднородна. Она получила различные философские интерпретации — как материалистические, так и идеалистические. Эти интерпретации различались пониманием сущности познавательного процесса, природы действительности. Однако при всем этом их объединяло убеждение, что действительность может быть показана, воспроизведена в системе знаний. Это убеждение всегда было основополагающим принципом классической концепции.
Несмотря на свою философскую разнородность, классическая концепция всегда стояла ближе к материализму, чем к идеализму. Попытки приспособить ее к идеализму оканчивались неудачей и в конечном счете приводили к ее пересмотру. Лишь в рамках материализма она получила свое наиболее полное развитие.
В западной философии классическую концепцию истины именуют иногда теорией соответствия или корреспондентской теорией истины. Эти названия, строго говоря, не тождественны. Понятие «корреспондентская теория» является более широким. Оно, как мы дальше покажем, охватывает большой круг самых разнообразных гносеологических теорий, определяющих истину через понятие соответствия, включая классическую концепцию.
Истоки классической концепции истины восходят к античной философии. Первые попытки ее теоретического осмысления были предприняты Платоном и Аристотелем. Платону принадлежит следующая характеристика понятия истины: «...тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе,— лжет...» *. Аналогичным образом характеризует понятие истины и Аристотель в своей «Метафизике»: «...говорить о сущем, что его -нет, или о не-сущем, что оно есть,— значит говорить ложное; а говорить, что сущее есть и не-сущее не есть,— значит говорить истинное» 2.
Возникнув в античный период, классическая концепция истины стала доминирующей в теории познания. Это обстоятельство связано с тем, что она наиболее полно
' Платон. Соч. в трех томах, т. 1. М., 1968, стр. 417.
2 Аристотель. Соч. в четырех томах, т. 1. М., 1975, стр. 141.
соответствовала целям познания, включая и научное познание.
Центральным понятием классической концепции является понятие соответствия мыслей действительности. Какое содержание вкладывается в это понятие? Нужно заметить, что понятие соответствия не однозначно. В некоторых случаях оно употребляется для характеристики процесса называния, т. е. отношения между именем и вещью. В классической концепции под соответствием понимается нечто другое. Когда говорят о том, что мысль соответствует действительности, имеют в виду следующее: то, что утверждается мыслью, действительно имеет место. Понятие соответствия, таким образом, совпадает с понятиями «воспроизведение», «адекватность».
Другое важное понятие классической концепции — понятие действительности, или реальности. Когда познание ориентировано на внешний мир, то это понятие отождествляется с понятием объективного мира. Такого взгляда на действительность придерживались не только материалисты, но и объективные идеалисты, например Платон. Однако в контексте теории истины такая трактовка действительности является все же узкой. Принятие ее означало бы ограничение классической концепции рамками познания только внешнего мира. Но эта концепция претендует на универсальность, на применение понятия истины не только к мыслям, обращенным к объективному миру, но и к мыслям, относящимся к объектам любой природы, в том числе к мысленным объектам. Так, следующие два предложения:
Земля — планета Солнечной системы, Уравнение Шредингера — линейное уравнение — суть истинные предложения. Несмотря на различие референтов предложений, классическая концепция в обоих случаях рассматривает истинность предложения как его соответствие действительности. Под действительностью она понимает не только то, что является элементом внешнего мира, но и то, что просто имеет место.
В любом ли случае мысль, соответствующая действительности, может быть квалифицирована как истина? Здесь существенное значение имеет то, что представляет собой мысль с точки зрения своей логической формы. Рассмотрим выражения: атом водорода, перпетуум мобиле. В логическом плане они суть понятия. Первое имеет референт в реальном мире, второе — нет. В послед-
нем случае понятие не имеет объективного содержания. Однако упомянутая логическая форма в любом случае лишена истинностного значения'. В логической литературе почти общепринято считать, что носителями истинностного значения могут быть суждения или высказывания, представленные повествовательными предложениями. Например, высказывания: Атом водорода имеет один протон и Перпетуум мобиле не существует в природе — являются истинами.
В зарубежной философской и логической литературе, преимущественно англо-американской, иногда проводится различие между просто повествовательными предложениями и утверждениями. Некоторые авторы считают, что истина связана не с любыми повествовательными предложениями, а только с теми, которые имеют характер утверждений. Такой точки зрения придерживается, в частности, Д. Хэмлин2. Эта точка зрения приводит к релятивизации понятия истины.
Истина, по Хэмлину, есть свойство утверждений, представленных в виде предложений. Однако является ли данное предложение утверждением или нет — это существенно зависит от контекста. Допустим, мы переводим с английского на русский следующее предложение: Cambridge is situated in seventy mile from London.
Русским эквивалентом этого предложения будет предложение: Кембридж расположен на расстоянии семидесяти миль от Лондона.
Такое предложение, по Хэмлину, не носит характера утверждения, а рассматривается просто как перевод иностранного текста. Поэтому оно лишено истинностного значения. Однако мы можем выйти за рамки данного контекста и рассматривать его как утверждение о Кембридже. В этом случае предложение обретает истинностное значение.
Таким образом, по Хэмлину, одно и то же предложение в одном контексте будет иметь истинностное значение, а в другом — нет. Д. О’Коннор, в отличие от Хэмлина, считает, что в данном случае мы имеем дело не с относительностью понятия истины, а с двумя различ-
' По мнению Д. П. Горского, в некоторых случаях понятию можно приписывать истинностное значение. См. Д. П. Горский. Проблемы общей методологии наук и диалектической логики. М., 1966, стр. 321.
2 W. Hamlyn. The theory of knowledge. N. Y.—L., 1971.
ными значениями истины — истиной в «слабом» смысле и истиной в «сильном» смысле. Первая характеризует предложения, которые являются просто дескриптивно адекватными. Вторая — предложения, которые, будучи дескриптивно адекватными, утверждают описываемое ими положение дел'.
Но не все утверждения, с точки зрения классической концепции, являются носителями истинностных значений. Наряду с теми, которые имеют истинностное значение, существует класс утверждений, которые не являются ни истинными, ни ложными. Утверждения, являющиеся носителями истинностных значений, характеризуются рядом специфических признаков, отличающих их от утверждений, лишенных истинностных значений. Приведем некоторые из них.
Истинными могут быть лишь правильно сформулированные в данном языке предложения. Например, тригонометрическое равенство tg 45° =1 представляет собой истинное утверждение, а неравенство tg 45°>1—ложное утверждение. Но выражение 45° tg=l не является ни истинным, ни ложным. Оно лишено смысла.
Обычно в классической концепции в качестве истинных принимаются только такие предложения, которые являются дескриптивными предложениями, т. е. имеют характер описаний. Предложения, не являющиеся дескриптивными, считаются лишенными истинностного значения. К таковым принадлежат предложения: Приходите вовремя, Вы очень хорошо сделали, что пришли вовремя, и т. д.
Чтобы предложения могли иметь истинностное значение, они должны быть не просто дескриптивными, а дескриптивно определенными. Например, x>4 или х+6=у представляют собой неопределенные утверждения и не могут быть квалифицированы ни как истинные, ни как ложные. Напротив, утверждения «Существует х такое, что x>4» и «4+6==10» являются дескриптивно определенными и вместе с тем истинными.
Может показаться, что вопрос о том, имеет ли данное предложение истинностное значение, является философски нейтральным и может быть решен на основе чисто логических соображений. Действительно, в некоторых конкретных случаях он не связан с философией. Но, как
' D. O'Connor. The correspondence theory of truth. L, 1975, p. 81.
свидетельствует история философии, в особенности современной, в наиболее существенных своих проявлениях он все же носит философский характер, его решение зависит от принятых философских установок.
Яркой иллюстрацией его философского характера служит обсуждение вопроса о том, имеют ли истинностное значение «метафизические» (т. е. философские) высказывания и методологические принципы. Неопозитивисты, которые ввели в качестве критерия содержательности требование верифицируемости, отвергают истинностное значение как для первых, так и для вторых. С этой точкой зрения не могут согласиться сторонники диалектического материализма, которые считают неопозитивистский принцип верифицируемости чрезмерным ограничением, не совместимым ни с научной философией, ни с частными науками.
Проблемы классической концепции
Сторонники классической концепции истины на первых порах полагали, что определяемая ею цель — соответствие мыслей действительности — может быть достигнута сравнительно просто. Они в явной или неявной форме исходили из следующих предположений: действительность, с которой непосредственно имеет дело человек и которая является предметом его познания, не зависит от самого знания; мысли могут быть приведены в простое однозначное соответствие с действительностью; имеется интуитивно ясный и не вызывающий сомнений критерий, позволяющий установить, соответствуют мысли реальности или нет; теория, определяющая истину как соответствие действительности, логически непротиворечива. Однако путь классической концепции ийтины оказался не столь простым, как он представлялся ее основоположникам. Эта концепция столкнулась с целым рядом проблем, которые послужили поводом для ее критического пересмотра. Укажем некоторые из них.
1. Проблема природы познаваемой реальности. Человек в своем познании непосредственно имеет дело не с объективным миром «самим по себе», а с миром в том его виде, как он им чувственно воспринимается и концептуально осмысливается. Факты, которым соответствует истинное знание и которые определяются как то, что имеет место, являются элементами не объективного,
а чувственно воспринятого и концептуально осмысленного мира.
Такая ситуация создает определенные трудности, в особенности для первых, «наивных» вариантов классической теории. О'Коннор описывает их следующим образом: «Согласно корреспондентской теории истины, факты являются не зависящими от мышления предпосылками истины, которым должны соответствовать наши убеждения, если они истинны. Но факты не являются не зависящими от мышления и не могут быть таковыми, ибо они... несут концептуальную нагрузку. Мы можем признать фактуальными только те аспекты нашего опыта, которые мы узнаем и интерпретируем посредством наших понятий»'.
Согласно английскому философу П. Стросону, сами объекты, о которых говорится в утверждениях, не являются фактами. Факты связаны с утверждениями таким образом, что если мы исключаем из мира утверждения, то мы исключаем из него и факты. Стросон пишет: «Факты есть то, что утверждения (когда они истинны) утверждают. Они не являются тем, о чем утверждения говорят» 2. Факты, которым должны соответствовать утверждения, являются «псевдоматериальным коррелятом» этих утверждений. Такая трактовка фактов может иметь, по мнению Стросона, роковые последствия для корреспондентской теории и, в частности, для классической концепции истины. Если факты не являются элементами объективного мира, а представляют собой познавательное содержание истинных утверждений, то, как полагает Стросон, утверждения не могут быть истинными благодаря фактам. Ибо никакое эмпирическое утверждение не может быть истинным благодаря своему собственному значению.
2. Проблема характера соответствия мыслей реальности. Классическая концепция истины в ее «наивной» форме рассматривает это соответствие как простое копирование реальности мыслями. Исследования соответствия знаний действительности показывают, однако, что это соответствие не является простым и однозначным. Оно сопряжено с целым рядом конвенций, соглашений. В глазах философов, которые представляют себе классическую
' D. O'Connor. The correspondence theory of truth, p. 67.
2 Цит. по: G. Pitcher. Truth. Englewood Cliffs, 1964, p. 38.
концепцию истины только в ее наивной форме, указанные моменты выглядят как опровержение последней. Так, Д. Хэмлин пишет в связи с этим: «Часто говорят, что корреспондентская теория не может быть даже основой для оценки некоторого положения как истинного. Ибо... данная теория предполагает, что существует простое отношение между языком и миром, что утверждения являются копиями мира. Язык в действительности не похож на эту копию. Поэтому данная теория ошибочна» 1.
3. Проблема критерия истины. Эта проблема сыграла исключительно важную роль в развитии классической концепции. Отчасти она связана с первой проблемой. Если человек непосредственно контактирует не с миром «в себе», а с чувственно воспринятым и концептуализированным миром, то спрашивается: каким образом он может проверить, соответствуют ли его утверждения самому объективному миру?
Проблема критерия истины не исчерпывается, однако, упомянутым аспектом. Она характеризуется еще целым рядом моментов, из которых мы отметим следующие. Еще древние скептики обратили внимание на то, что постановка вопроса о критерии истины приводит к парадоксу бесконечного регресса. Секст Эмпирик считал, что для доказательства истинности утверждения необходимо принять некоторый критерий истины. Однако сам этот критерий, представляющий собой метод распознания истинных утверждений, должен быть доказан на основе другого критерия истины и т. д. до бесконечности.
В XX в. аргумент Секста Эмпирика был возрожден логиком Нельсоном, который на его основе сформулировал «парадокс Нельсона». Этот парадокс представляет определенную угрозу для тех вариантов корреспондентской теории истины, в рамках которых принимается, что критерий истинности знаний принадлежит самому знанию.
Значительно больший резонанс в философии получила проблема критерия истинности универсальных высказываний. Если соответствие или несоответствие индивидуальных, частных утверждений «обозримо» для исследователя, то этого нельзя сказать об универсальных
' D. W. Hamlyn. The correspondence theory of truth. — «The philosophical quarterly», 1962, vol. 12, p. 193.
высказываниях, поле приложимости которых потенциально бесконечно. Универсальность предложения создает трудности для его проверки. Поскольку же универсальные высказывания являются логической формой выражения законов науки, трудности, связанные с ними, приобретают фундаментальный характер.
4. Классическая концепция в том ее варианте, в котором истина рассматривается как соответствие не только объективной, но и любой действительности, приводит к логическому противоречию, получившему название парадокса лжеца. Этот парадокс, известный еще древним грекам (Эпименид—VI в. до н. э., Эвбулид—IV в. до н. э.), состоит в следующем. Согласно классической концепции, истина представляет собой соответствие утверждения некоторому референту. Однако она не ограничивает выбор референтов высказываний. Референтом данного высказывания может быть само это высказывание. Такого рода высказывания называются самореферентными. Пусть у нас имеется самореферентное утверждение А, которое означает: А — ложно. Возникает вопрос: истинно или ложно данное предложение Л? Допустим, что А — истинно. Но А означает: А — ложно. Следовательно, если А — истинно, то А должно быть ложным. Допустим, что А ложно. Но так как А означает: А — ложно, то признание ложности А приводит к выводу, что А истинно.
Подчеркнем, что парадокс лжеца, сыгравший значительную роль в развитии современной логики (и математики), является парадоксом классической концепции истины. Он был воспринят некоторыми философами как свидетельство ее логической противоречивости.
Вышеупомянутые проблемы оказались неразрешимыми для классической концепции в ее первоначальной, «наивной» форме. Они стимулировали двоякого рода деятельность: во-первых, попытки усовершенствовать и развить классическую теорию таким образом, чтобы трудности, с которыми она столкнулась, были преодолены без отказа от ее принципов; во-вторых, критический пересмотр классической концепции и замену ее другими, альтернативными (неклассическими) концепциями и теориями истины. Рассмотрим теперь некоторые альтернативы классической концепции — когерентную и прагматическую теории истины.
Диалектико-материалистическая концепция истины
Классическая концепция истины и диалектический материализм
В каком отношении находится классическая концепция истины к диалектическому материализму? В самом общем виде ответ на этот вопрос можно сформулировать следующим образом: диалектико-материалистическое учение об истине является преемником классической концепции истины и вместе с тем представляет собой качественно новый этап в ее развитии.
Классическое понятие истины в снятом виде содержится в диалектико-материалистической трактовке объективной истины как знания, соответствующего объективному миру. Как отмечает Г. Д. Левин, этот момент
' D. O'Connor. The correspondence theory of truth, p. 103.
отражен практически во всех определениях истины, которые приводятся в советской философской литературе'. Проанализировав работы советских философов, он подразделяет имеющиеся в них определения истины на четыре группы. В первую группу входят определения, характеризующие истину через понятие соответствия. Ко второй группе относятся определения, в которых понятие соответствия в той или иной форме уточняется на основе понятий отражения, адекватности, изоморфизма, гомоморфизма. В определениях третьей группы указывается, что истина представляет собой не просто знание, соответствующее действительности, но знание, обладающее рядом других дополнительных признаков — причинной обусловленностью, предметом, практической обоснованностью и т. д. К четвертой группе принадлежат определения, характеризующие истину как «правильное» отражение действительности. Определения этого рода носят тавтологический характер и выполняют не научную, а педагогическую функцию.
Нам хотелось бы подчеркнуть связь диалектико-материалистической теории истины не вообще с корреспондентскими теориями, а с классической концепцией истины, причем с материалистическим ее вариантом. Как уже отмечалось выше, в западной философии между понятиями «классическая теория» и «корреспондентская теория» часто ставится знак равенства. В этом мы могли убедиться из приведенных фрагментов работ О'Коннора, Поппера и др. Однако эти понятия, строго говоря, не совпадают.
То, что в зарубежной литературе обычно называют корреспондентской теорией истины, представляет собой просто схему определения понятия истины. Согласно этой схеме, если х соответствует некоторому у, то х является истинным, или символически: Сху>Тх. Здесь х и у представляют собой предложения, С — оператор соответствия, а Т — предикат истинности.
Такая схема является чрезвычайно общей. Она не определяет характера отношения соответствия, которое может быть самым различным. Мы можем допустить, например, что х — это некоторое предложение, а у — то, что утверждается х. В таком случае С — это семантиче-
' См. Г. Д. Левин. Теория соответствия и марксистская концепция истины. — «Практика и познание». М., 1973.
ское отношение, а Г — истина в семантическом, а следовательно, и в классическом смысле. Но можно также допустить, что х — это предложение, вопрос об истинности которого обсуждается, а у — другое предложение, представляющее формулировку некоторого принципа, например принципа экономии мышления. В этом случае С выражает согласованность х с у. В результате получается вариант когерентной теории истины, известной под названием концепции экономии мышления Маха: истинно то, что соответствует требованию экономной формулировки мысли.
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что если схему Сху>Тх рассматривать как выражение существа корреспондентских теорий, то последние могут быть не только семантическими, но и синтаксическими, т. е. определяющими истину не через семантическое отношение предложения к его содержанию, а через соответствие одного предложения другому, через их согласованность. Но даже и семантические теории могут существенно различаться между собой. Скажем, возможна следующая классификация корреспондентских теорий семантического типа:
а) нестрого корреспондентские и нестрого семантические;
б) строго корреспондентские и нестрого семантические;
в) строго корреспондентские и строго семантические;
г) нестрого корреспондентские и строго семантические '.
Эта классификация включает самые разнородные, подчас противоположные, концепции истины.
Таким образом, квалификация истины как соответствия мало что говорит о ее содержании, а причисление теории истины к теории соответствия (или корреспондентской теории) подчас не раскрывает ее сущности. Поэтому в рамках диалектико-материалистического подхода недостаточно просто констатировать корреспондентский характер истины, необходимо указать на ее связь с классической концепцией истины, которая рассматривает истину как семантическое понятие и трактует соответствие в смысле воспроизведения действительности.
' «Readings in semantics». Urbana, Chicago, London, 1974, p. 663.
Связь диалектико-материалистической теории истины с классической концепцией является одним из проявлений отношения диалектического материализма к философскому наследию прошлого. Классическая концепция истины представляет собой одно из величайших достижений философской мысли. Она аккумулировала многовековой опыт человеческого познания, развития науки. И то обстоятельство, что диалектический материализм развивает эту концепцию, свидетельствует как раз в пользу того, что он выступает в качестве преемника лучших традиций научной и философской мысли.
Установление связи диалектико-материалистической концепции истины с классической концепцией представляется важным и с другой точки зрения. Классическая концепция истины в том ее виде, в каком она развивалась в домарксистской философии, столкнулась с серьезными трудностями. Эти трудности оказались неразрешимыми для философии прошлого. Современная буржуазная философия в лице ведущих своих направлений «устранила» эти трудности путем отказа от классической концепции. Именно это и составляет сущность всевозможных «неклассических» теорий истины — когерентной, прагматической, конвенционалистской. Рассмотрение классической концепции истины в связи с диалектическим материализмом показывает, что трудности, с которыми столкнулась эта концепция, вовсе не требуют отказа от нее. Они могут быть успешно преодолены, но достичь этого можно лишь при углублении классического понятия истины, его развития на основе диалектико-материалистической теории познания.
Специфика научной истины
Проблема критерия научной истины
Логическая теория подтверждения
Исторические теории подтверждения
Проблема нейтральности фактов и тезис Куна — Фейерабенда
Практика как критерий истины
Истоки разделения научных истин на эмпирические и априорные
Юм
Юмовская концепция истины весьма близка к лейбницевской концепции. Подобно Лейбницу, Юм делил все истины на те, которые имеют основание в разуме, и те, которые опираются на опыт. К первым он относил предложения геометрии, алгебры и арифметики и «вообще всякое суждение, достоверностькоторого или интуитивна, или демонстративна» 2. Суждения подобного рода «могут быть открыты путем одной только деятельности мысли независимо от того, что существует где бы то ни было во вселенной» 3. Истины второго рода, относящиеся к фак-
' Г. Лейбниц. Новые опыты о человеческом разуме. М. — Л., 1936,стр.47.
2 Д. Юм. Соч. в двух томах, т. 2. М., 1965, стр. 27.
3 Тамже.
там, в отличие от первых, не заключают в себе логической необходимости. Их противоположность не приводит к противоречию и всегда возможна. Единственным основанием этих истин является опыт.
Однако все же следует признать, что Юм, по сравнению с Лейбницем, сделал дальнейший шаг в углублении дихотомии. По Лейбницу, хотя рациональные истины отличаются от фактических, они все же органически связаны с ними. Эта связь состоит в том, что рациональные истины раскрывают сущность, лежащую в основе связи между явлениями, которые описываются фактическими истинами. Лейбниц пишет: «...истина чувственных вещей заключается только в связи явлений, которая должна иметь свое основание... А связь явлений, гарантирующая фактические истины относительно чувственных вещей вне нас, проверяется при помощи рациональных истин, подобно тому как оптические явления находят свое объяснение в геометрии» '.
Случайность, по Лейбницу, не является свойством, внутренне присущим истинам факта. Скорее, она обусловлена тем обстоятельством, что чувственный опыт человека, на основе которого формулируются эти истины-принципиально неполон. Но если бы человек сумел преодолеть эту неполноту опыта, то его знания, описывающие мир, стали бы необходимыми истинами в такой же мере, в какой ими являются истины логики и математики. Такого рода знания, по Лейбницу, доступны лишь богу.
Иной точки зрения по данному вопросу придерживался Юм. В отличие от Лейбница, он полностью исключал из эмпирического знания всякий элемент необходимости. Отсутствие логической необходимости в естественнонаучной сфере Юм доказывает тем, что отрицание естественнонаучных законов столь же непротиворечиво, как и их утверждение. «Суждение солнце завтра не взойдет,— пишет он,— столь же ясно и столь же мало заключает в себе противоречие, как и утверждение, что оно взойдет; поэтому мы напрасно старались бы демонстративно доказать его ложность: если бы последняя была доказуема демонстративно, суждение заключало бы в себе противоречие и не могло бы быть ясно представлено нашим умом»2. Именно потому, что отрицание
' Г. Лейбниц. Новые опыты о человеческом разуме, стр. 329 — 330.
2 Д. Юм. Соч. в двух томах, т. 2, стр. 28.
любого естественнонаучного утверждения непротиворечиво, истины естествознания не могут быть установлены чисто логическим путем. Все предложения естественных наук опираются на знание причинной связи между фактами. Эта связь основана на привычке связывать ощущения в определенной временной последовательности.
Кант
Свое дальнейшее развитие дихотомия истин получила в философии Канта. Но здесь она была смещена в другую плоскость. Юм подверг дихотомии научное знание. Он считал, что наука состоит из эмпирического и априорного компонентов. В отличие от Юма, Кант наделял свойствами априорности все научное знание. Эмпирическим ингредиентом для него были лишь высказывания, относящиеся к обыденному знанию.
К такой трактовке априорных истин Кант пришел, руководствуясь следующими мотивами. Он считал неотъемлемыми атрибутами опыта его ограниченность и случайность. Поэтому любое универсальное предложение, заключающее в себе необходимость, имеет априорный характер. Его нельзя вывести из опыта и проверить с помощью опытных данных. Всеобщими и необходимыми высказываниями являются положения не только математики, но и естествознания.
То, что естественнонаучные законы представляют собой универсальные высказывания, — очевидно. Но почему они могут рассматриваться как высказывания, заключающие в себе необходимость, ту самую необходимость, без которой, по Канту, немыслима априорность? Здесь нужно иметь в виду, что Кант употреблял понятие необходимости в более широком смысле, чем Юм. Для Юма необходимость была равнозначна логической необходимости, основанной на непротиворечивости. С точки зрения Канта, такого рода необходимость представляет собой лишь одну, но не единственную форму необходимости.
Кант делил суждения не только на эмпирические и априорные, но и на аналитические и синтетические. Под аналитическими он понимал суждения, в которых содержание предиката входит в содержание субъекта суждения. Так, суждение «Все тела протяженны» является аналитическим, ибо в субъекте-понятии «тело» содержится признак протяженности. В качестве примера син-
тетического суждения Кант приводит высказывание «Все тела имеют тяжесть». Это высказывание является синтетическим, так как, по Канту, признак тяжести не заключен в понятии «тело». Здесь предикат не повторяет то, что подразумевается субъектом, а добавляет к субъекту новое содержание. Синтетические суждения определялись им как такие, в которых содержание предиката не входит в содержание объекта, а присоединяется к нему.
Аналитические истины, по Канту, основываются исключительно на принципе непротиворечивости. Они не зависят от опыта и поэтому априорны. Например, для установления истинности аналитического суждения «Ни один необразованный человек не является образованным» вовсе не нужно обращаться к опыту. Она гарантируется тем, что отрицание этого суждения есть противоречивое утверждение.
Синтетические суждения могут быть как эмпирическими, так и априорными. Так, большинство суждений математики и все предложения чистого естествознания относятся, по Канту, к синтетическим априорным суждениям. Априорность последних связана с особого рода выражаемой ими необходимостью, которая не совпадает с логической необходимостью, т. е. с непротиворечивостью.
То, что суждения математики и чистого естествознания не являются аналитическими, вовсе не означает, что они могут не удовлетворять требованию непротиворечивости. Любое истинное утверждение не должно содержать в себе противоречия. Однако непротиворечивость — это лишь необходимое, но не достаточное условие истинности синтетических суждений. Кант пишет: «Но даже если в нашем суждении и нет никакого противоречия, оно все же может соединять понятия не так, как это требуется предметом, или так, что [для этого соединения] нам не дано никаких оснований ни a priori, ни a posteriori, которые оправдывали бы подобное суждение; таким образом, суждение, хотя и свободное от всяких внутренних противоречий, все же может быть ложным или необоснованным» '.
Истинность эвклидовой геометрии как концептуальной системы обусловлена, по Канту, не только тем, что
1 И. Кант. Соч. в шести томах, т. 3. М., 1964, стр. 229.
она внутренне непротиворечива, но и тем, что мы можем интуитивно представить в априорном перцептивном пространстве только такие конструкции, которые соответствуют аксиомам и теоремам этой геометрии. То обстоятельство, что человек может представить лишь одну-един-ственную геометрию, а именно геометрию Эвклида, характеризует ее как истину, выражающую необходимость. Необходимая истинность предложений теоретического естествознания, составленных из категорий рассудка, также связана с чувственностью. Кант по этому поводу говорит следующее. Все то, что согласуется с формальными условиями опыта — чистым созерцанием и категориями, является возможным. То, что связано с материальными условиями опыта — ощущениями, есть действительное. Связь с действительным, согласно формальным условиям опыта,— это необходимость. Необходимость предложений теоретического естествознания определяется, таким образом, категориальной структурой мышления и ее применением к чувственному опыту.
Существовала также и историческая причина, обусловившая квалификацию Кантом математических и физических истин как необходимых и априорных. Она была связана с успешным развитием эвклидовой геометрии и ньютоновской физики и тем влиянием, которое они оказали на мировоззрение Канта. XVIII век был периодом триумфального шествия ньютоновской физики. Ее практические успехи в сочетании с логической ясностью и строгостью, по-видимому, и привели Канта к мысли о том, что теоретические положения ньютоновской физики не просто истинны, но и единственно возможны, а потому и необходимы.
В сравнении с юмовской концепцией физической картины мира соответствующая концепция Канта выглядит более консервативной. Кант канонизировал ньютоновское представление о мире, возвел его в ранг единственно возможного. В отличие от него Юм считал, что, поскольку отрицание известных физических законов не приводит к противоречиям, в принципе возможна другая физика, альтернативная ньютоновской. Именно этот момент сделал философию Юма привлекательной в глазах Эйнштейна, когда он критически переосмысливал физику Ньютона и создавал теорию относительности. Однако радикализм Юма покупался дорогой ценой. Отрицание непреложности существующей физики означало для Юма
и его последователей отсутствие в ней любой формы необходимости. Это подрывало статус физики как теоретической науки, имеющей дело с законами природы.
Априоризм Канта более глубок, нежели априоризм Юма. Кант считает априорным все научное знание. Вместе с тем у него априорное знание более разнородно. Оно включает в себя не только аналитические истины, но и априорные синтетические истины.
Априоризм или конвенционализм?
Проблема эмпирического обоснования геометрии
Об эмпирических основаниях методологических принципов физики
Наблюдатель в современной физике и проблема объективного описания природы
Теоретизированный мир и объективная истина
Истина и эквивалентные описания
ДИАЛЕКТИКА РАЗВИВАЮЩЕЙСЯ ИСТИНЫ
Анализ современного научного знания в аспекте той роли, которую играет в нем познающий субъект, позволяет обсудить лишь часть проблем научной истины. Все они так или иначе связаны с вопросом об объективности истины. Не менее важна и другая часть ее проблем, возникающих в связи с рассмотрением научного знания как развивающейся системы. Здесь на первый план выдвигается вопрос о соотношении относительности и абсолютности истины, который мы и рассмотрим далее.
Изменение и сохранение в развитии научного знания
Истина и заблуждение
Заключение
Истина — феномен научного познания, который не привносится в науку извне какой-либо философской интерпретацией, а внутренне присущ ей. Наука представляет собой процесс познания, направленный на воссоздание объективной картины мира, отражение его в виде совокупности объективных истин. Достижимость этой цели подтверждается всей общественно-исторической практикой, тем, что научные знания служат фундаментом, опираясь на который человечество преобразует объективный мир сообразно поставленным целям.
Но, будучи реальным феноменом научного познания, истина представляет собой весьма сложный объект гносеологического исследования. Для выяснения ее сущности решающее значение имеют правильные исходные методологические установки. Такие установки формулируются философией диалектического материализма. Необходимость диалектико-материалистического подхода к исследованию научной истины обусловливается тем, что научная истина по своей природе — диалектическое явление. Чтобы понять научную истину даже в первом приближении, необходимо рассматривать научные теории, являющиеся основной формой выражения научной истины, в их развитии и взаимодействии. Исторический подход к процессу научного познания сразу делает необходимым такое диалектическое понятие, как относительная истина, которое характеризует истину как знание, приближенно соответствующее исследуемому объекту, как знание, составляющее исторический этап познавательного процесса, асимптотически приближающегося к полному отображению объекта. Научная истина как знание, соответствующее действительности, может быть понята только в контексте практики — материальной общественно-исторической деятельности людей. Практика формирует предмет познания, который лишь через систему материальных взаимодействий становится предметом для нас, а так-
же субъект познания — концептуальный аппарат, нацеленный на отображение объективного предмета знания. Она выступает и в качестве критерия истины — метода, посредством которого концептуальное построение сопоставляется с предметом знания и устанавливается его соответствие или несоответствие этому предмету.
Философская методология, игнорирующая диалектическую природу научной истины, не дает возможности не только понять ее сущность, но даже выявить факт ее существования. Попытки осмыслить научную истину в рамках идеалистических и метафизических концепций неизбежно приводят к выводам о том, что научная истина — это принципиально невозможное явление. Именно к таким выводам, по существу, приходит современная западная философия науки. Реальная наука, считает Т. Кун, несовместима с истиной как знанием, соответствующим объективному миру; в развитии науки не наблюдается процессов, ведущих ко все более полной и глубокой картине объективного мира. Если наука и совместима с понятием истины, полагают неопозитивисты и прагматисты, то совершенно в другом смысле, нежели тот, в котором она понимается большинством ученых, стихийно стоящих на позициях материализма, а именно — только в смысле подтверждаемости, когерентности, полезности. Истина как соответствие знаний реальности, утверждает К. Поппер, может быть принята учеными только как символ веры, как трансцендентная и никогда не достижимая цель научного познания. Подобного рода выводы, конечно, не упраздняют самой научной истины, а лишь свидетельствуют о неадекватности методологии, применяемой для ее исследования.
Западные философы науки отвергают материалистическую диалектику, считая, что она несовместима с рацио-нальными логическими нормами научного исследования. Но в действительности диалектика выступает по существу единственным философским методом, который позволяет проникнуть в суть науки, вскрыть связь науки и истины, раскрыть природу феномена научной истины. И наоборот, противники диалектики, обвиняющий ее в иррационализме, оказываются неспособными сделать это. Для них научная истина, составляющая рациналь-ную сущность науки, оказывается некоей фикцией. Это сопоставление показывает, где проходит действительная демаркационная линия, разделяющая рационализм и иррационализм.
Оглавление
Предисловие ................. 3
Глава I. СУЩНОСТЬ ИСТИНЫ ........... 10
§ 1. Классическая концепция истины, ее проблемы и альтернативы . ............... —
.1. Что такое истина? ............. —
.2. Классическая концепция истины ........ 12
.3. Проблемы классической концепции .....17
.4. Когерентная концепция истины ......... 21
.5. Прагматическая концепция истины ....... 24
1.6. Семантическая теория истины Тарского ..... 29
§ 2. Диалектико-материалистическая концепция истины 35
2.1. Классическая концепция истины и диалектический материализм ................. —
2.2. Объективность истины ............ 38
2.3. Относительность и абсолютность истины ..... 45
§ 3, Специфика научной истины . . ....... 51
3.1. Наука и истина ............... —
3.2. Системность и проверяемость как признаки научной истины .................. 57
Глава II. В ПОИСКАХ КРИТЕРИЯ ИСТИНЫ ...... 63
§ 1. Проблема критерия научной истины ...... 64
1.1. Философские аспекты проблемы критерия истины . . —
1.2. Гипотетико-дедуктивная структура теории и эмпирическое подтверждение ............. 66
§ 2. Логическая теория подтверждения ....... 73
2.1. Логический подход к проблеме подтверждения и парадокс подтверждения .............. —
2.2. Подтверждение и вероятность ......... 77
2.3. Негативная подтверждаемость Поппера ...... 80
2.4. Неполнота эмпирического базиса научной теории и проблема неэмпирического критерия истины ..... §4
§ 3. Исторические теории подтверждения ...... 86
3.1. Необходимость учета исторического ингредиента в процедуре подтверждения ............ —
3.2. Теории ad hoc .............. 89
3.3. Новые факты и типы исторических теорий подтверждения ................. 95
3.4. Решают ли исторические теории подтверждения проблему критерия истины? . . .......... 102
§ 4. Проблема нейтральности фактов и тезис Куна — Фейерабенда . . . . ........... 106
4.1. Зависимость фактов от проверяемой теории .... —
4.2. Тезис Куна—Фейерабенда .......... 110
4.3. Рациональное и иррациональное в тезисе Куна— Фейерабенда ................. 114
§ 5. Практика как критерий истины ........ 117
5.1. Необходимость выхода за рамки знания ..... —
5.2. Функционирование практики как критерия истины . . 120
5.3. Различия марксистского и прагматического понимания критерия истины ............... 130
5.4. Диалектический материализм и теории подтверждения ................... 132
Глава III. СУЩЕСТВУЮТ ЛИ АПРИОРНЫЕ ИСТИНЫ? . . 139
§ 1. Истоки разделения научных истин на эмпирические и априорные ................ —
1.1. Бэкон и Декарт .............. —
1.2. Локк и Лейбниц.............141
1.3. Юм . . . . ............. 144
1.4. Кант . .... . ........... 146
§ 2. Априоризм или конвенционализм? . . ..... 149
2.1. Проблема априорных истин в неопозитивистской философии ... . . ........... —
2.2. Критика Куайном неопозитивистского учения об априорных истинах ..... . ......... 153
2.3. Д-тезис . . .............. 158
2.4. Несостоятельность дилеммы «априоризм или конвенционализм» ....... ........ 162
§ 3. Проблема эмпирического обоснования геометрии . 165
3.1. Геометрия и априоризм ........... —
3.2. Конвенционализм и априоризм Пуанкаре ..... 169
3.3. Тезис сепаратной эмпирической проверки геометрии и его несостоятельность . . ........... 172
3.4. Геохронометрический конвенционализм ...... 176
3.5. Системность физического знания и эмпирическое обоснование физической геометрии..........179
§ 4. Об эмпирических основаниях методологических принципов физики . . ........... 181
4.1. Методологические принципы физики и их нормативная интерпретация .............. —
4.2. Несостоятельность априористской трактовки методологических принципов..............185
Глава IV. АКТИВНОСТЬ СУБЪЕКТА И ПРОБЛЕМА ОБЪЕКТИВНОСТИ ИСТИНЫ .............. 194
§ 1. Наблюдатель в современной физике и проблема объективного описания природы ........195
1.1. Миф об особой роли наблюдателя в современнойфизике ........ 197
1.2. Наблюдатель и специальная теория относительности …………197
1.3. Наблюдатель и квантовая механика....208
§ 2. Теоретизированный мир и объективная истина . . 217
2.1. Концептуализация предмета познания и теоретизированный мир . . . ............ —
2.2. Необходимость теорегизированного мира ..... 221
2.3. Теоретизированпый мир и проблема реальности . . 227
2.4. Истина и теоретизированный мир ....... 230
§ 3. Истина и эквивалентные описания ....... 234
31. Что такое эквивалентные описания? ... —
3.2. Парадокс альтернативных онтологии ...... 243
3.3. Неопозитивистское решение парадокса альтернативных онтологии и его несостоятельность ....... 247
3 4. Тождество и различие эквивалентных описаний . . 252
3.5. Дивергенция эквивалентных описаний ...... 258
3.6. Гносеологические функции эквивалентных описаний……….. 264
Глава V. ДИАЛЕКТИКА РАЗВИВАЮЩЕЙСЯ ИСТИНЫ . 271
§ 1. Изменение и сохранение в развитии научного знания ...................—
1.1. Несостоятельность финитистской трактовки развития науки .............. ... —
1.2. Научные революции и проблема преемственности . . 275
1.3. Преемственность и абсолютность истины ..... 278
1.4. Принцип соответствия и релятивизм Куна .... 282
§ 2. Истина и заблуждение ........... 288
2.1. Научное познание и заблуждение ....... —
2.2. О познавательной функции заблуждений ..... 292
2.3. Заблуждения в структуре относительной истины . . 296
2.4. Диалектика истины и заблуждения и теория правдоподобия К. Поппера .............. 302
Заключение . . ............... 308
– Конец работы –
Используемые теги: рода, научной, Истины0.068
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: ПРИРОДА НАУЧНОЙ ИСТИНЫ
Если этот материал оказался полезным для Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов